Но мужчина понятия не имел, чем обернулось возвращение Энрайхи: ее смертью или помилованием. Так единственный верный вариант для него – сидеть смирно и не дергаться.
«Ты там не заснул?»
Голос, прозвучавший в голове, отвлек от бездумного лицезрения черной глади, вынудив обернуться к соседнему кораблю.
«Всего лишь задумался, – отозвался Игнатий, прибегая к помощи сил Aeris. – Уже начинаем?»
«Они на позиции, – сообщила Акация. – Поджигаем».
Одна из вещей, не поддавшаяся пониманию Игнатия, предстала в облике Акации Гурира, женщины, переметнувшейся на сторону султана без видимой на то причины. Несмотря на жуткие моменты, пережитые в Корпусе, она могла уйти прочь, улететь на своих механических крыльях из княжества, найти приют у императора своей страны или податься в чужеродные земли. Мысли о мести могли толкать ее на жертвенные поступки, отчего Игнатий удивлялся сильнее: как Назария Васальго решился положиться на столь неуравновешенную персону? Или же он собирался пустить ее в расход, как и его, заперев на борту корабля?
– Внимание! Всем приготовиться! Подать сигнал! – Отдал распоряжение мужчина.
До берегов города оставалось несколько сотен метров, а отсутствие кораблей, стоящих на защите, беспокоило Игнатия не меньше, чем непривычная тишина. Он наверняка догадывался, что противник знает об их присутствии, несмотря на погасшие огни на кораблях. Их ждала ловушка, вот только какого рода?
Прежде чем он успел завершить мысль, спокойствие ночи развеял зов боевого рога, протяжной песней разнесшийся на десятки километров в округе. Суета на кораблях поднялась моментально, топот ног сотрясал палубу, а вспышки огней, одна за другой, выдавали местоположение флота. Солдаты готовили луки, обмакивали стрелы в блестящей жидкости и занимали боевые позиции, натягивая тетиву.
Вновь переведя взгляд к стенам крепости, возвышающейся над россыпью городских построек, мужчина напрягся. Замок возвышался на высоких скалах обрыва, к нему не подступиться, не пройдя лабиринты улиц, не сокрушив ворота, препятствующие проникновению на защищенный стенами уровень города. Неужели противник руководился лишь этим, оставив порт без должной защиты?
– Готовься! – Скомандовал Игнатий, воскликнув так сильно, что заболело горло.
Он слышал, как натянулись тетива луков, видел вспышки пламени, обгладывающие наконечники десятков стрел.
– Целься!
И как только острия вскинули заточенные носы к небу, мужчина, сжав кулаки от внезапно нахлынувшего страха, отдал команду:
– Огонь!
Разрезая воздух, сотни стрел устремились ввысь, описывая невидимую дугу на пути к прибрежным постройкам города, хлипким домикам рыбаков и деревянным тавернам. Невидимые в ночи орудия отслеживались по блеклым огонькам горящих наконечников, и как только они достигли пика траектории полета, пламя перебросилось на соседние стрелы. Масло вспыхнуло от малейшего прикосновения, и ряд летящих наконечников воссиял подобно солнцу, взошедшему над столицей.
Сила Ignis предстала перед Игнатием во всей красе, заворожив на долгое мгновение, отбрасывая отблески в его глазах, наблюдающих за пылающим градом. Но страх, пробудившийся в груди перед атакой, был ничем иным, как зовом Aeris. Он не слышал голосов, не догадывался о намерениях противника; понимание нахлынуло на него волной эмоций. Дома у берега не запылают, не обратятся в пепелище, передав силу огня вглубь города, тем самым отрезая путь к отступлению. И это подтвердилось в тот момент, когда стена пламени столкнулась с невидимой волной.
Сотни стрел отбросило обратно в беспорядке, словно пригоршню веточек, за которой к кораблям понеслась воздушная волна. Люди закричали не то от удивления, не то от страха, пригибаясь к бортам и палубе; кого-то повалило на доски, а некоторым не посчастливилось свалиться за борт под набегающие соленые волны.
Негромко выругавшись, Игнатий поднял голову, обнаружив, что ни одна из стрел не достигла цели. Вполне ожидаемо столкнуться с ловушкой, поставленной противников, но почему-то мужчина не злился, а испытал злорадство по отношению к южанам. Север так просто не сдался бы, но смутные чувства захлестнули его с новой силой, вогнав в оцепенение, когда он услышал в голове знакомый голос:
«Я знаю, что ты здесь. Я чувствую твое присутствие, Игнатий. Я жива».
– Анна… – Теперь понятно, почему Aeris пробудил в нем страх, ощущение беззащитности – он почувствовал близость родственной души.
«Послушай, у нас мало времени. Если ты сдашься, тебя никто не тронет, я обещаю. Мало того, ты вернешься к обычной жизни, которую у тебя отняли, вместе со мной. Князь заключил соглашение с лордами запада, ты вернешься домой, и они защитят тебя».
«Лордами запада? – Удивился Игнатий. – Как такое?..»
«Ты думал, я тут бездействовать буду?! – Перебила его Энрайха, вероятно, не в настроении растягивать разговор на долгие минуты. – Я сделала это для тебя, для нас. Мне надоело быть марионеткой, играть по чужим правилам. Не знаю, как тебе, но с меня хватит. Я нашла свой дом, и буду защищать его, вопрос лишь в том – с тобой или без тебя. Решай, наконец, сам».
Как бы ни пытался воззвать к девушке вновь, Игнатий получал в ответ лишь молчание, и это его раздосадовало. Нельзя же принимать решение на скорую руку, тем более в столь щекотливой ситуации. Да и как он может согласиться, находясь на вражеском корабле, командуя войском, которое могло убить его в любой миг?
Тем не менее, ответ оказался очевидным. И не только потому, что на протяжении долго пути его мучила совесть, угнетала подавленная воля и ощущение, будто его шею опоясывала невидимая цепь. Мужчина все решил для себя, когда почувствовал чей-то пристальный взгляд, обращенный в свою сторону. Сначала он не понял, отчего с соседнего корабля за ним столь напряженно наблюдала Акация, пока в голове не вспыхнул очевидный ответ.
– Да будь ты проклята, ментальная связь…
И не оставив женщине возможность поднять тревогу, Игнатий выбежал на нос корабельной палубы и, перепрыгнув через борт, погрузился в черные воды залива.
Ментальная связь между хранителями Aeris оставалась для Акации настолько обыденной способностью, что она не сразу приняла всерьез раздавшиеся под ухом голоса. Тренированный человек мог ограничить радиус действия до одного адресанта, однако Энрайха только начала постигать искусство связи. Она не догадывалась о существовании подобной способности, по крайней мере, не уделила этому серьезного внимания, чтобы в последствии избежать ошибок.
Так что женщина долгое мгновение пребывала в замешательстве, наблюдая за тем, как Игнатий спрыгивает в воду. Она поняла, что произошло нечто ужасное, неправильное, однако подобного исхода стоило ожидать.
Реальность не позволила ей теряться в замешательстве, обеспокоенные крики людей на борту привели Акацию в чувства. Но причиной паники оказался не Игнатий, на него будто никто и не обратил внимания, когда в ответ в сторону кораблей понеслось облако из стрел.
– Проклятье! – Раздраженно бросила брюнетка, помчавшись вглубь палубы.
Ей не удалось спрятаться в трюме, она успела укрыться за мачтой, когда заостренные наконечники с глухим стуком пронзали деревянные доски, резали паруса и впивались в открытые спины южан. Паника оглушительным хором давила на женщину, никто не погиб – пока, – однако боль от укуса металлического наконечника трудно игнорировать.
– Черт бы вас всех, – выругалась Акация, схватившись за лямки механических крыльев, сидящих у нее на спине в сложенном виде.
Выглянув из-за укрытия и удостоверившись, что опасность миновала, она побежала к корме корабля, одновременно принявшись готовить механизм к полету. Aeris воззвал к силам ветра, бьющим в разорванные паруса.
«Передай госпоже принцессе, что у нас большие проблемы!»
«Я это и так заметил, – с ожидаемым напряжением отозвался Илай. – Можно было догадаться…»
«Забудь об этом, есть проблема посерьезнее. Этот ваш Игнатий сбежал!»
Когда последняя деталь встала в паз и крыло раскрылось, Акация ожидала стать жертвой грубых оскорблений и ругательств, но собеседник сохранял необъяснимое молчание, пока наконец не обмолвился:
«То есть как сбежал?»
«Я до сих пор наблюдаю его удаляющуюся спину в волнах, так что…»
«Так почему вы не отправились за ним?!»
«Потому что, – едва сдерживая злость, огрызнулась женщина. – Это не моя проблема. Я предупреждала, что от него могут быть проблемы, ты тоже всех предупреждал, но Назария и слушать не захотел. Поэтому пусть Васальго и расхлебывают эту кашу, а я займусь своей работой. Увидимся на той стороне».
Огромным минусом ментальной связи представлялась невозможность избавиться от необходимости выслушивать собеседника. Ничего не оставалось, кроме как проигнорировать тираду Илая и сосредоточиться на ветрах, ударивших в спину. Волнение захлестнуло Акацию обжигающим жаром, ей никогда не приходилось взлетать в столь ужасной обстановке, рискуя погрузиться в морские пучины, едва успев взлететь. Но она спрыгнула с кормы корабля, призывая сильнейшие ветра, едва ли не сорвавшие суда с якорей. Ноги коснулись холодной воды, лицо обожгло брызгами, однако о плохом начале напоминал лишь привкус соли на языке, когда Акация взметнулась ввысь.
Прибрежные ветра пробирали до костей, промокшая одежда сотней игл хлестала по коже. Но адреналин затмил большую часть ощущений, с трепетом заставляя женщину наблюдать за фигурами кораблей, мерцанием огней за стенами города.
После неудачного путешествия, едва не закончившегося смертью, она поклялась никогда больше не летать над водной гладью бескрайних просторов. В тот раз высвободиться из цепких лап смерти ей помогла случайность, люди, которые могли сделать вид, что не заметили ее, выброшенную волнами на берег крохотного острова. Но как легко она позабыла об опасности при побеге из Корпуса, опьяненная отчаянием и злостью, скорбью по дяде, перелетая через море. Конечно, в поле зрения постоянно находился дирижабль, однако малейшая оплошность привела бы к неминуемой гибели.
Люди на стене в бликах огней напоминали суетящихся муравьев, женщина пролетала над их головами, и только хранители Aeris могли бы узнать о ее присутствии. Но противники поспешно брались за луки, натягивая тетиву. Пока с кораблей спускали на воду шлюпки, груженные солдатами, будто намеренно отправляя людей на верную смерть, никто из северян не подозревал об угрозе. Когда стрелы по команде рассекли холодный воздух, роем направившись к качающимся на волнах лодкам, брюнетка спикировала вниз. Словно смерч, обрушившийся с небес, силой Aeris она разбила смертоносное облако, обратив его в безобидный дождь.
Теперь ее присутствие заметили, но суматоха не коснулась сердца Акации. Она будто забыла о страхе, рискнув в очередной раз воспарить над пугающей чернотой моря. Даже осознание противостояния бывшим союзникам не вводило в замешательство, будто у нее никогда не было друзей или врагов. Серая масса – что они значили для нее?
Когда-то ей хотелось творить чудеса, вызывать восторг и ужас, обращая законы физики и творения природы в свою пользу. Но боль, через которую она прошла после смерти дяди, открыла перед ней дверь, ведущую в неизвестность, где ничто не лежало под ее контролем. Это пугало, это завораживало.
Так что теперь не оставалось разницы, за которую из сторон сражаться. Северяне, южане – они не имели для Акации никакого значения, поскольку она избавилась от уз, сковывающих ее с прошлым. Теперь она стала такой же свободной как ветер.
Попытка накрыть стену огненным вихрем провалилась, но Картана не удивилась, предчувствуя нечто подобное. Солдатам с кораблей будет трудно добраться до берега, но вступившая в игру Акация, отвлекая противника, повысила их шансы на успех. Тем не менее блондинку не покидало будоражащее чувство, что она что-то упускает из виду.
– Что произошло?
Стоя под открытым небом на обрыве, возвышающимся над черными волнами моря, женщина нервно сжимала пальцы от волнения и хлещущего в лицо холодного ветра. Тлеющие стрелы яркой россыпью лежали на песке берега, к которому приближались десятки лодок. Стража на стене не дремала, однако Акация не позволяла им сосредоточиться на реальной угрозе.
– Не важно, – недовольно отметил Илай, вглядываясь в даль. – Тебе пора уходить.
– Весьма утверждающе.
К сожалению, подобная реакция могла относиться к обычному поведению парня, но сияние Aeris, замеченное принцессой, говорило об обратном. Ей, как единственной хранительнице Ignis, не доводилось испытать воздействие ментальной связи, тем не менее она догадалась, что Илай подслушал чей-то разговор. Он вглядывался далеко вперед, словно надеясь высмотреть что-то в пугающей темноте, которую пронзали огненные вспышки факелов и догорающих стрел.
– Твой брат будет выглядеть весьма утверждающе, если с тобой что-то случится. Так что не мешай.
Слова парня подхлестнули ответить колкостью, но Картану отвлекло движение на берегу, мелкая тень, выскальзывающая из набегающих волн. Это ни о чем бы не сказало, не выругайся бы Илай вслух. Долгое мгновение женщина с недоверием смотрела на соратника, пока понимание не подкралось к ней на опасно близкое расстояние, вынудив опешить:
– Это что, то о чем я думаю?
– Я разберусь…
– Разобрались уже! – Пылко воскликнула женщина, подбежав к краю обрыва в попытках разглядеть выбравшегося на сушу человека. Пока на берег не пришли северяне, он находился в относительной безопасности. – Как только ворота откроются, его убьют!
– Не убьют! – Воскликнул Илай. – Я слышал их разговор с Энрайхой, она уговорила его сдаться, так что едва из замка выбегут северяне, он окажется вне нашей досягаемости.
У женщины хватило сил лишь на возмущенный взгляд, когда раздался скрип поворачивающихся винтов, звон тяжелых цепей. Массивные ворота медленно открывались, приводя Картану в трепетный ужас. Она понятия не имела, сбудутся ли опасения Илая, но ее душило беспокойство, что крепостные солдаты не станут разбираться в тонкостях политических отношений. Они набросятся на Игнатия, словно голодные псы на кость, и как бы она не ненавидела мужа, у нее дрогнуло сердце.
– Как бы ни так.
До берега лодкам оставалось проплыть тридцать метров, но кто знает, защитят ли южане своего господина от мечей чужестранцев. Несмотря на то, что Игнатий рос среди знати, он выделялся белой вороной среди ровесников и друзей. Так что теперь вопрос доверия и его выживания встал ребром, и единственным, кто мог помочь ему, оставалась Картана.
– Мы здесь ничем не поможем. Возвращаемся назад. Твой брат сделает остальное, у нас другая задача.
Блондинка проигнорировала слова парня, на шаг приблизившись к обрыву, под которым в десяти метрах бурлило море, разрезая волны об острые камни. От головокружительного вида в горле застыл ком, дрожь пронзила колени колючими иглами. Это казалось безумием, нелепостью, на фоне которой минувшая жизнь напоминала злую шутку.
– Картана?
В голосе Илая читалось нетерпение, однако блондинка проигнорировала обращение, продолжая наблюдать за стаей лодок, подплывающей к берегу и воротам, из которых на дикий пляж выбегали люди в сияющих доспехах.
– Картана!
На этот раз к брюнету пришло осознание, хотя, подумала принцесса, он больше удивился ее глупости, чем испытал ужас, когда она, скинув меховую накидку, оттолкнулась и спрыгнула вниз.
«Ты там не заснул?»
Голос, прозвучавший в голове, отвлек от бездумного лицезрения черной глади, вынудив обернуться к соседнему кораблю.
«Всего лишь задумался, – отозвался Игнатий, прибегая к помощи сил Aeris. – Уже начинаем?»
«Они на позиции, – сообщила Акация. – Поджигаем».
Одна из вещей, не поддавшаяся пониманию Игнатия, предстала в облике Акации Гурира, женщины, переметнувшейся на сторону султана без видимой на то причины. Несмотря на жуткие моменты, пережитые в Корпусе, она могла уйти прочь, улететь на своих механических крыльях из княжества, найти приют у императора своей страны или податься в чужеродные земли. Мысли о мести могли толкать ее на жертвенные поступки, отчего Игнатий удивлялся сильнее: как Назария Васальго решился положиться на столь неуравновешенную персону? Или же он собирался пустить ее в расход, как и его, заперев на борту корабля?
– Внимание! Всем приготовиться! Подать сигнал! – Отдал распоряжение мужчина.
До берегов города оставалось несколько сотен метров, а отсутствие кораблей, стоящих на защите, беспокоило Игнатия не меньше, чем непривычная тишина. Он наверняка догадывался, что противник знает об их присутствии, несмотря на погасшие огни на кораблях. Их ждала ловушка, вот только какого рода?
Прежде чем он успел завершить мысль, спокойствие ночи развеял зов боевого рога, протяжной песней разнесшийся на десятки километров в округе. Суета на кораблях поднялась моментально, топот ног сотрясал палубу, а вспышки огней, одна за другой, выдавали местоположение флота. Солдаты готовили луки, обмакивали стрелы в блестящей жидкости и занимали боевые позиции, натягивая тетиву.
Вновь переведя взгляд к стенам крепости, возвышающейся над россыпью городских построек, мужчина напрягся. Замок возвышался на высоких скалах обрыва, к нему не подступиться, не пройдя лабиринты улиц, не сокрушив ворота, препятствующие проникновению на защищенный стенами уровень города. Неужели противник руководился лишь этим, оставив порт без должной защиты?
– Готовься! – Скомандовал Игнатий, воскликнув так сильно, что заболело горло.
Он слышал, как натянулись тетива луков, видел вспышки пламени, обгладывающие наконечники десятков стрел.
– Целься!
И как только острия вскинули заточенные носы к небу, мужчина, сжав кулаки от внезапно нахлынувшего страха, отдал команду:
– Огонь!
Разрезая воздух, сотни стрел устремились ввысь, описывая невидимую дугу на пути к прибрежным постройкам города, хлипким домикам рыбаков и деревянным тавернам. Невидимые в ночи орудия отслеживались по блеклым огонькам горящих наконечников, и как только они достигли пика траектории полета, пламя перебросилось на соседние стрелы. Масло вспыхнуло от малейшего прикосновения, и ряд летящих наконечников воссиял подобно солнцу, взошедшему над столицей.
Сила Ignis предстала перед Игнатием во всей красе, заворожив на долгое мгновение, отбрасывая отблески в его глазах, наблюдающих за пылающим градом. Но страх, пробудившийся в груди перед атакой, был ничем иным, как зовом Aeris. Он не слышал голосов, не догадывался о намерениях противника; понимание нахлынуло на него волной эмоций. Дома у берега не запылают, не обратятся в пепелище, передав силу огня вглубь города, тем самым отрезая путь к отступлению. И это подтвердилось в тот момент, когда стена пламени столкнулась с невидимой волной.
Сотни стрел отбросило обратно в беспорядке, словно пригоршню веточек, за которой к кораблям понеслась воздушная волна. Люди закричали не то от удивления, не то от страха, пригибаясь к бортам и палубе; кого-то повалило на доски, а некоторым не посчастливилось свалиться за борт под набегающие соленые волны.
Негромко выругавшись, Игнатий поднял голову, обнаружив, что ни одна из стрел не достигла цели. Вполне ожидаемо столкнуться с ловушкой, поставленной противников, но почему-то мужчина не злился, а испытал злорадство по отношению к южанам. Север так просто не сдался бы, но смутные чувства захлестнули его с новой силой, вогнав в оцепенение, когда он услышал в голове знакомый голос:
«Я знаю, что ты здесь. Я чувствую твое присутствие, Игнатий. Я жива».
– Анна… – Теперь понятно, почему Aeris пробудил в нем страх, ощущение беззащитности – он почувствовал близость родственной души.
«Послушай, у нас мало времени. Если ты сдашься, тебя никто не тронет, я обещаю. Мало того, ты вернешься к обычной жизни, которую у тебя отняли, вместе со мной. Князь заключил соглашение с лордами запада, ты вернешься домой, и они защитят тебя».
«Лордами запада? – Удивился Игнатий. – Как такое?..»
«Ты думал, я тут бездействовать буду?! – Перебила его Энрайха, вероятно, не в настроении растягивать разговор на долгие минуты. – Я сделала это для тебя, для нас. Мне надоело быть марионеткой, играть по чужим правилам. Не знаю, как тебе, но с меня хватит. Я нашла свой дом, и буду защищать его, вопрос лишь в том – с тобой или без тебя. Решай, наконец, сам».
Как бы ни пытался воззвать к девушке вновь, Игнатий получал в ответ лишь молчание, и это его раздосадовало. Нельзя же принимать решение на скорую руку, тем более в столь щекотливой ситуации. Да и как он может согласиться, находясь на вражеском корабле, командуя войском, которое могло убить его в любой миг?
Тем не менее, ответ оказался очевидным. И не только потому, что на протяжении долго пути его мучила совесть, угнетала подавленная воля и ощущение, будто его шею опоясывала невидимая цепь. Мужчина все решил для себя, когда почувствовал чей-то пристальный взгляд, обращенный в свою сторону. Сначала он не понял, отчего с соседнего корабля за ним столь напряженно наблюдала Акация, пока в голове не вспыхнул очевидный ответ.
– Да будь ты проклята, ментальная связь…
И не оставив женщине возможность поднять тревогу, Игнатий выбежал на нос корабельной палубы и, перепрыгнув через борт, погрузился в черные воды залива.
Глава 5
Ментальная связь между хранителями Aeris оставалась для Акации настолько обыденной способностью, что она не сразу приняла всерьез раздавшиеся под ухом голоса. Тренированный человек мог ограничить радиус действия до одного адресанта, однако Энрайха только начала постигать искусство связи. Она не догадывалась о существовании подобной способности, по крайней мере, не уделила этому серьезного внимания, чтобы в последствии избежать ошибок.
Так что женщина долгое мгновение пребывала в замешательстве, наблюдая за тем, как Игнатий спрыгивает в воду. Она поняла, что произошло нечто ужасное, неправильное, однако подобного исхода стоило ожидать.
Реальность не позволила ей теряться в замешательстве, обеспокоенные крики людей на борту привели Акацию в чувства. Но причиной паники оказался не Игнатий, на него будто никто и не обратил внимания, когда в ответ в сторону кораблей понеслось облако из стрел.
– Проклятье! – Раздраженно бросила брюнетка, помчавшись вглубь палубы.
Ей не удалось спрятаться в трюме, она успела укрыться за мачтой, когда заостренные наконечники с глухим стуком пронзали деревянные доски, резали паруса и впивались в открытые спины южан. Паника оглушительным хором давила на женщину, никто не погиб – пока, – однако боль от укуса металлического наконечника трудно игнорировать.
– Черт бы вас всех, – выругалась Акация, схватившись за лямки механических крыльев, сидящих у нее на спине в сложенном виде.
Выглянув из-за укрытия и удостоверившись, что опасность миновала, она побежала к корме корабля, одновременно принявшись готовить механизм к полету. Aeris воззвал к силам ветра, бьющим в разорванные паруса.
«Передай госпоже принцессе, что у нас большие проблемы!»
«Я это и так заметил, – с ожидаемым напряжением отозвался Илай. – Можно было догадаться…»
«Забудь об этом, есть проблема посерьезнее. Этот ваш Игнатий сбежал!»
Когда последняя деталь встала в паз и крыло раскрылось, Акация ожидала стать жертвой грубых оскорблений и ругательств, но собеседник сохранял необъяснимое молчание, пока наконец не обмолвился:
«То есть как сбежал?»
«Я до сих пор наблюдаю его удаляющуюся спину в волнах, так что…»
«Так почему вы не отправились за ним?!»
«Потому что, – едва сдерживая злость, огрызнулась женщина. – Это не моя проблема. Я предупреждала, что от него могут быть проблемы, ты тоже всех предупреждал, но Назария и слушать не захотел. Поэтому пусть Васальго и расхлебывают эту кашу, а я займусь своей работой. Увидимся на той стороне».
Огромным минусом ментальной связи представлялась невозможность избавиться от необходимости выслушивать собеседника. Ничего не оставалось, кроме как проигнорировать тираду Илая и сосредоточиться на ветрах, ударивших в спину. Волнение захлестнуло Акацию обжигающим жаром, ей никогда не приходилось взлетать в столь ужасной обстановке, рискуя погрузиться в морские пучины, едва успев взлететь. Но она спрыгнула с кормы корабля, призывая сильнейшие ветра, едва ли не сорвавшие суда с якорей. Ноги коснулись холодной воды, лицо обожгло брызгами, однако о плохом начале напоминал лишь привкус соли на языке, когда Акация взметнулась ввысь.
Прибрежные ветра пробирали до костей, промокшая одежда сотней игл хлестала по коже. Но адреналин затмил большую часть ощущений, с трепетом заставляя женщину наблюдать за фигурами кораблей, мерцанием огней за стенами города.
После неудачного путешествия, едва не закончившегося смертью, она поклялась никогда больше не летать над водной гладью бескрайних просторов. В тот раз высвободиться из цепких лап смерти ей помогла случайность, люди, которые могли сделать вид, что не заметили ее, выброшенную волнами на берег крохотного острова. Но как легко она позабыла об опасности при побеге из Корпуса, опьяненная отчаянием и злостью, скорбью по дяде, перелетая через море. Конечно, в поле зрения постоянно находился дирижабль, однако малейшая оплошность привела бы к неминуемой гибели.
Люди на стене в бликах огней напоминали суетящихся муравьев, женщина пролетала над их головами, и только хранители Aeris могли бы узнать о ее присутствии. Но противники поспешно брались за луки, натягивая тетиву. Пока с кораблей спускали на воду шлюпки, груженные солдатами, будто намеренно отправляя людей на верную смерть, никто из северян не подозревал об угрозе. Когда стрелы по команде рассекли холодный воздух, роем направившись к качающимся на волнах лодкам, брюнетка спикировала вниз. Словно смерч, обрушившийся с небес, силой Aeris она разбила смертоносное облако, обратив его в безобидный дождь.
Теперь ее присутствие заметили, но суматоха не коснулась сердца Акации. Она будто забыла о страхе, рискнув в очередной раз воспарить над пугающей чернотой моря. Даже осознание противостояния бывшим союзникам не вводило в замешательство, будто у нее никогда не было друзей или врагов. Серая масса – что они значили для нее?
Когда-то ей хотелось творить чудеса, вызывать восторг и ужас, обращая законы физики и творения природы в свою пользу. Но боль, через которую она прошла после смерти дяди, открыла перед ней дверь, ведущую в неизвестность, где ничто не лежало под ее контролем. Это пугало, это завораживало.
Так что теперь не оставалось разницы, за которую из сторон сражаться. Северяне, южане – они не имели для Акации никакого значения, поскольку она избавилась от уз, сковывающих ее с прошлым. Теперь она стала такой же свободной как ветер.
Глава 6
Попытка накрыть стену огненным вихрем провалилась, но Картана не удивилась, предчувствуя нечто подобное. Солдатам с кораблей будет трудно добраться до берега, но вступившая в игру Акация, отвлекая противника, повысила их шансы на успех. Тем не менее блондинку не покидало будоражащее чувство, что она что-то упускает из виду.
– Что произошло?
Стоя под открытым небом на обрыве, возвышающимся над черными волнами моря, женщина нервно сжимала пальцы от волнения и хлещущего в лицо холодного ветра. Тлеющие стрелы яркой россыпью лежали на песке берега, к которому приближались десятки лодок. Стража на стене не дремала, однако Акация не позволяла им сосредоточиться на реальной угрозе.
– Не важно, – недовольно отметил Илай, вглядываясь в даль. – Тебе пора уходить.
– Весьма утверждающе.
К сожалению, подобная реакция могла относиться к обычному поведению парня, но сияние Aeris, замеченное принцессой, говорило об обратном. Ей, как единственной хранительнице Ignis, не доводилось испытать воздействие ментальной связи, тем не менее она догадалась, что Илай подслушал чей-то разговор. Он вглядывался далеко вперед, словно надеясь высмотреть что-то в пугающей темноте, которую пронзали огненные вспышки факелов и догорающих стрел.
– Твой брат будет выглядеть весьма утверждающе, если с тобой что-то случится. Так что не мешай.
Слова парня подхлестнули ответить колкостью, но Картану отвлекло движение на берегу, мелкая тень, выскальзывающая из набегающих волн. Это ни о чем бы не сказало, не выругайся бы Илай вслух. Долгое мгновение женщина с недоверием смотрела на соратника, пока понимание не подкралось к ней на опасно близкое расстояние, вынудив опешить:
– Это что, то о чем я думаю?
– Я разберусь…
– Разобрались уже! – Пылко воскликнула женщина, подбежав к краю обрыва в попытках разглядеть выбравшегося на сушу человека. Пока на берег не пришли северяне, он находился в относительной безопасности. – Как только ворота откроются, его убьют!
– Не убьют! – Воскликнул Илай. – Я слышал их разговор с Энрайхой, она уговорила его сдаться, так что едва из замка выбегут северяне, он окажется вне нашей досягаемости.
У женщины хватило сил лишь на возмущенный взгляд, когда раздался скрип поворачивающихся винтов, звон тяжелых цепей. Массивные ворота медленно открывались, приводя Картану в трепетный ужас. Она понятия не имела, сбудутся ли опасения Илая, но ее душило беспокойство, что крепостные солдаты не станут разбираться в тонкостях политических отношений. Они набросятся на Игнатия, словно голодные псы на кость, и как бы она не ненавидела мужа, у нее дрогнуло сердце.
– Как бы ни так.
До берега лодкам оставалось проплыть тридцать метров, но кто знает, защитят ли южане своего господина от мечей чужестранцев. Несмотря на то, что Игнатий рос среди знати, он выделялся белой вороной среди ровесников и друзей. Так что теперь вопрос доверия и его выживания встал ребром, и единственным, кто мог помочь ему, оставалась Картана.
– Мы здесь ничем не поможем. Возвращаемся назад. Твой брат сделает остальное, у нас другая задача.
Блондинка проигнорировала слова парня, на шаг приблизившись к обрыву, под которым в десяти метрах бурлило море, разрезая волны об острые камни. От головокружительного вида в горле застыл ком, дрожь пронзила колени колючими иглами. Это казалось безумием, нелепостью, на фоне которой минувшая жизнь напоминала злую шутку.
– Картана?
В голосе Илая читалось нетерпение, однако блондинка проигнорировала обращение, продолжая наблюдать за стаей лодок, подплывающей к берегу и воротам, из которых на дикий пляж выбегали люди в сияющих доспехах.
– Картана!
На этот раз к брюнету пришло осознание, хотя, подумала принцесса, он больше удивился ее глупости, чем испытал ужас, когда она, скинув меховую накидку, оттолкнулась и спрыгнула вниз.
