Глава 1 - Начало
Если бы в детстве мать не пичкала меня молитвами, словно таблетками от любой болезни, а делилась действительно ценными советами по выживанию, я могла бы и не оказаться в таком положении. Пристегнутой тугими ремнями из изношенной кожи к столу, как подопытный кролик под тусклым светом пыльной лампы. Может, конечно, ее слова и не уберегли бы от такой напасти, но уж точно бы глубоко засели в дурной голове: «никому не доверяй!».
А я доверилась, точнее, поверила – будучи на грани, кому тут не доверишься, чтобы спастись? Изголодавшая, провонявшая и продрогшая, как собака, я уже была готова отправиться на тот свет, но заметила на дороге движение. Думала, что это Санни – мы потерялись пять дней назад, убегая от стаи собак. Радость-то, нашелся. Как же… Дура, побежала навстречу, вместо того чтобы отсидеться в кустах.
И теперь лежала, привязанная к столу, на котором, судя по обилию впитанной крови, кого-то разделывали. Пахло резким уксусом и сладковатой гнильцой, у меня сердце выпрыгивало из груди от страха, от лихорадки мыслей, кипящей в голове. То ли меня чем-то накачали, то ли… сколько ж я не ела?
Но любопытно другое… эта лампочка над потолком. Откуда здесь электричество? Генератор? На вид сарай, каких новый свет не видывал, а с таким новшеством!
Отчаянные попытки высвободиться только утомили, и вместо того, чтобы притвориться спящей, когда где-то позади раздались шаги, я в ужасе принялась дергаться.
Глупая, никому не доверяй!
– Судьба человека от Господа. Не стоит бояться, дитя, ибо Бог свел нас вместе. Он указал тебе дорогу ко мне, а, значит, такова судьба.
Затаив дыхание, я, как казалось, во всю ширь распахнутых глаз уставилась на пожилого мужчину. Он нес в руках поднос отнюдь не с едой, а с какими-то склянками и огромными стеклянными шприцами. Они пугающе звенели, касаясь друг друга, покачиваясь на металлической поверхности.
Да ради всего!.. Святого?! Смешно даже!
– Хватит дергаться! – раздраженно воскликнул мужчина, едва не бросая поднос на стол.
Я замерла, удивленно хлопая ресницами и наблюдая за тем, как фигура выплыла из темноты и опасно склонилась надо мной. От лица, изрезанного глубокими морщинами и волдырями, изрытого бубонами, мне захотелось отодвинуться подальше, однако от запаха изо рта никуда не убежишь. Болезнь прокаженных настигла и этого человека.
– Такая… молодая, а главное, красивая! – Мужчина хотел прикоснуться к моему лицу, но одернул руку в нерешительности, как если бы от хрупкой драгоценности. – Тут грязь, здесь синяк, а эти ожоги на щеке… а-а, да кого обманешь, ты ведь сама симметрия, и никаких признаков проказы, никаких. Как же ты выжила до сих пор?.. наверное, во благо.
Он отпрянул к полумраку, принявшись звенеть инструментами. Что за безумец! Как я могла поддаться… да не важно, позже буду корить себя за ошибку, если выберусь.
Тишину на дворе нарушил лай. Собака. И собака живая? Ее никто не сожрал? Да кто этот мужчина? Мы оба замерли, напряглись, прислушиваясь к тому, как надрывается пес. Трудно сказать, стоял день или ночь. В домах окна заколачивают наглухо, а здесь и вовсе помещение без единой щели.
Собака залаяла громче, да с таким остервенением, что и гляди вот-вот кому-то голову оторвет. А потом она высоко взвизгнула и умолкла, – похоже, кто-то оторвал голову ей.
– Мессия… они вернулись… демоны…
Бросив из рук пузырьки без былой аккуратности, мужчина, ломанулся прочь, едва не снеся хрупкую дверь. Что за безумец? Или я?.. Нет, это я дура, если продолжу здесь лежать, как главное блюдо. Но будь прокляты эти ремни, самостоятельно из них не выбраться, они намертво удерживали меня на столе.
Кто-то уже выламывал наружную дверь.
Вот так и погибают – по глупости, из-за единственной ошибки. Как бы я ни пыталась, не получалось высвободиться из пут, они только сильнее обхватывали меня и натирали оголенную кожу. Когда за стеной раздался грохот крошащегося дерева, я вытянулась от напряжения и затаила дыхание, зажмурилась.
Огради меня, Господи, силою Честного и Животворящего Твоего Креста, и сохрани меня от всякого зла.
С каждым словом страх утихал, как бы сильно я не отрицала Бога, привычку веры, вдолбленную в голову с младенчества, трудно побороть. Это как наркотик, от святых слов становилось легче, и свет будто струился из меня, освещая тьму и отпугивая монстров, пришедших по мою душу. Ведь как иначе? Как иначе объяснить мрак, обрушившийся на наш мир?
Дверь в комнату распахнулась, тьму разбили яркие лучи.
– На двенадцать часов! – Раздался суровый голос. – Вижу один объект.
– Дверь прямо по коридору, вперед!
Я с трудом открыла глаза, ослепительный луч света резал глаза.
– Командир, что будем делать?
– Не важно, она не наша забота.
– Но она, похоже, чистая.
Слова заставили командира группы замяться, пока двое людей бросились в погоню за изуродованным скверной мужчиной. Зрение продолжало подводить, но за яркими бликами я рассмотрела силуэты в черных одеждах с символом красного креста на плече. Внутри все похолодело от ужаса. Инквизиция.
– Дерьмо… – Досадно вздохнул мужчина, чей голос искажала защитная маска противогаза. – Ладно, грузи ее в фургон, потом разберемся. Если действительно чистая, нам воздастся.
Солдаты быстро разрезали ремни, удерживающие меня на кушетке, я настроилась сопротивляться, но они так быстро и ловко стащили меня на пол и потянули к выходу, что я растерялась. На улице царил холод, пахло болотными испарениями, и ничего не было видно. Непроглядная тьма, яркие лучи фонариков выхватывали смутные очертания леса, змеевидных корней и спор, парящих в воздухе.
Только на подходе к фургону, стоящему, будто гроб посреди кладбища, до меня начало доходить – меня тащат в очередную ловушку, капкан, из которого не выбраться. От набегающей паники я попыталась сопротивляться, но мужчины и вовсе не обращали внимания на жалкие попытки вырваться. Для них я слабая дичь, но невероятно ценный трофей, за который светила большая награда.
Меня затолкали в фургон, бросили, как брыкающегося зверя, и поскорее затворили двери на замок. Приличия ради я попыталась проломить дверь, стучала, но даже полной сил и энергии мне вряд ли бы удалось пробиться. Меня трясло от слабости и раздражения – как я могла допустить столь фатальную ошибку? Доверилась… нет, не совсем. Позволила слабости возыметь верх, надежде… надежде! Вере!
– Побереги силы, они тебе еще пригодятся.
Меня как током ударило от раздавшейся речи. Низкий, хриплый мужской голос отбросил меня назад, я больно ударилась затылком о стенку. В непроглядной темноте не разглядеть ни детали, а тишину разбивало только мое частое дыхание.
Мы сидели долго в зловещем молчании, с улицы иногда доносились голоса, порой, зверей, но в основном скрип деревьев. Шелест ветвей и треск сырой древесины, как если бы кто-то стягивал тугой канат. Лес жил, углублялся корнями под землю, обвивал все и вся, грозясь сожрать любого, кто рискнет заночевать в густой траве.
У меня сердце упало в пятки.
– Санни…
Приблизились шаги, Санни, сидевший напротив, зашевелился и предостерегающе прошептал:
– Приготовься. Помогай, если хочешь жить.
Не пришлось долго рассуждать, к чему он призывал приготовиться. Меня трясло от усталости, но я была полна энергии, как дикий зверь, загнанный в угол. Только не знаю, как действовать, тот ненормальный ублюдок забрал у меня все оружие, даже нож и заточку и сапог.
Двери распахнулись, ослепительный свет ударил по глазам.
– Живо, в дальний угол!
Щурясь и прикрывая лицо руками, я исполнила требовательный приказ. Краем глаза присмотрелась к Санни. Мы постоянно бродили в темноте леса, и под светом яркого фонаря я с трудом признала в нем знакомого человека. Не молодой парень, а мужчина, чей возраст трудно определить из-за спутанной бороды и грязных волос, зачесанных назад. Взгляд ожесточенный, но несмотря на грозный и побитый вид, он также был чистым от следов проказы.
Двое село у дверей, трое ушло вперед – на место водителя и двух пассажиров. Тусклая подсветка из кабины едва пробивалась сквозь решетку, за которой тряслись мы. Инквизиторы обсуждали упущенного человека – доктора, сбежавшего из исследовательского центра. Но я слушала в пол уха, сосредоточив внимание на Санни. Да уж, радость от встречи будто и не состоялась. Из одной ловушки в другую. Он не сводил с меня взгляда, я тоже не стеснялась изучать его.
Мы тряслись по ухабинам, мотор отпугивал и привлекал всевозможных тварей, кто-то постоянно бился о стенки фургона. Для инквизиции это будто в новинку.
Я оторвала взгляд единожды, выразительно перевела в сторону, указывая на двух охранников. Санни коротко кивнул, и более не дожидаясь, бросился на соседа. Он вцепился в винтовку, надеясь выхватить ее из рук, но охранник отказывался отдавать оружие. Сидящий рядом со мной незнакомец, сосредоточив внимание на угрозе, упустил меня из виду, чем я воспользовалась, выхватив у него нож из портупеи. Лезвие быстро взметнулось ввысь, пробив открытую гортань, угодив в ямку под челюстью, хотя я целилась в горло.
Прогремели выстрелы, за которыми фургон резко затормозил. Хватаясь за убитого охранника, я едва не завалилась вниз, чего нельзя сказать о борющихся мужчинах. Руки стали липкими от крови, в темноте я ничего не могла толком рассмотреть. Инквизиторы моментально выскочили из кабины, я лихорадочно принялась ощупывать труп в поисках автомата, который схватила в последний момент, прежде чем распахнулись двери.
От грохота выстрелов заложило уши, отдача развернула меня влево, и, похоже, удалось ранить одного из неприятелей. На мгновение я замешкалась, глянув на продолжающих борьбу заключенного и охранника. В моих силах было выстрелить, но я не умела пользоваться автоматом, страх убить обоих заставил оцепенеть.
– Бег… беги, твою мать! – заорал Санни.
Удивительно. Он сказал мне бежать, а не помочь. Удивление, к счастью, длилось мгновение, я выучила урок – более не сомневаться, никому не доверять и никого не жалеть. Даже тех, с кем прожил большую часть жизни. Я должна думать о себе, если хотела выжить.
Выпрыгнув из фургона, я окунулась в непроглядную тьму леса, слыша выстрелы, скорее, отпугивающие, сделанные для проформы. Я не была их целью, только трофеем, который повезло найти, и оказалось не столь досадно потерять.
Спотыкалась, падала, поднималась. И бежала, сжимая тяжелый автомат. Он поможет пережить ночь, устранить угрозу, дожить до утра. В конце концов, добраться до места, где инквизиция не будет охотиться на тебя, как на опасного зверя или ценный трофей, а станет оберегать, словно божество.
Туда, где нет заразы, где обитает святой дух… Дух, с приходом которого мир погрузился во тьму.
Глава 2 - Священная тропа
Меня разбудил солнечный свет, как снизошедшая с небес благодать. Тепло ласкало кожу, маленькое пятнышко, что напоминало славный сон, пока облака не скрыли солнце, а деревья вновь не переплели толстые ветви. Лес жил, и ему не нравилось прикосновение небес. Он защищался толстыми листьями, осыпал почву спорами и семенами, из которых прорастали новые растения.
Кстати, о растениях. Жжение на левой руке моментально выдернуло меня из сладостных мечтаний. Мелкая молодая лоза обвивалась вокруг пальцев, вонзая в кожу ломкие иглы. Вот почему нельзя спать ночью и подолгу оставаться на одном месте. Вот почему в одиночных деревянных домах мало кто жил. Лес пожирал все и вся.
Хорошие новости – я жива, и даже нашла куст дикой малины. Хочешь не хочешь, а былая природа не далась так просто в обиду, позволяя выжившим обитателям изредка баловаться вкусностями. Конечно, вкус уже не тот, да и кишечнику не понравилась ягода, но куда деваться. Мне нужно добраться до Святого Города, если хочу выжить. Вопрос один – куда идти?
Да и другой тоже не покидал голову: что стало с Санни? Инквизиторы его убили? Или же ему удалось сбежать? Не сказать, что мы питали друг к другу теплые чувства, но нас держал вместе не только общий дом, но и некое братское чувство. Мы ведь были не одни в нашей огромной семье в приюте. Но теперь…
Сориентироваться по солнцу удалось не сразу, на поиск дороги ушло несколько часов.
Дороги… они и опасны, и единственное спасение для заблудших душ. Они как артерии, качали жизнь из одного города в другой. По ним стекались к городам, и повезет, если добредешь до высоких стен. Сколько трупов, проросших сорняками, я встречала на своем пути и не счесть. Лес убивал тех, кто ему не по нраву, в основном старое поколение. У таких как я был иммунитет. За стенами городов мы считали себя защищенными святым духом, в самих же городах предпочитали придерживаться мнения, что зараза к заразе не липнет.
Автомат все еще со мной. Я никогда раньше не пользовалась им, не прикасалась, используя мачете или длинные ножи. Огнестрельное оружие с руками вырывали у торговцев, такая ценность! Думаю, обменяю его или продам. Мне еда нужна. И отдых.
Сориентироваться на местности удалось под конец дня, когда я набрела на караван, где и продала автомат. Наелась, выспалась у костра рядом с другими путниками. Большинство из них, что дети, что женщины и старики, были прокаженными. В отблесках костра язвы и вздувшиеся волдыри болезненно блестели, у некоторых проявлялись аномалии.
Страшные искаженные лица, уж и не помню, когда видела другие. Хотя, стоп, сегодня и видела. Тот мужчина с ожесточенным взглядом. Дикий волк. Скорее всего блондин или русоволосый, но грязный, быть может, как и я. Да, за грязью другие не увидят нашей чистоты, не позавидуют, не убьют ночью.
С инквизицией никогда не стоило связываться, даже если тебя обошла стороной проказа. Ты мог быть преступником, иметь связь с Падшими, которых вряд ли кто-то видел. И они не отвезут тебя по доброй воле в Святой Город, ты ведь выжил в лесу, с тобой явно что-то не в порядке.
Но мне нужно в Святой Город, я уже в пути несколько месяцев. Мой дом был разрушен, я всего лишь хотела обрести новый. И мать говорила: «иди к свету, Посланник Божий примет всех своих детей». Как же ты не понимала, мама, что из-за них мы и оказались в таком положении, что из-за них мир и погрузился во тьму… Или же мы тому причина, а они были ниспосланы Богом, чтобы даровать спасение и свет?
И стали рассказывать о великих и чудных делах Божиих, и как явился им Ангел Господень.
– Господь с тобой, дитя.
Надрывистый шепот привлек мое внимание, хотя я предпочла бы проигнорировать его. Но медленно, демонстрируя всем видом холодную угрозу, обернулась к сгорбившейся женщине. Она с головой закуталась в шали и тряпки, отчего свет костра едва освещал ее лицо.
Лес боялся огня. И порой мне казалось, что прокаженные – тоже.
– Благословенны и вы… – Спокойно отозвалась я.
Вера за пределами стен была не столь крепка, это обитель покинутых душ, но в сердцах людей продолжал сидеть страх перед Богом. За неуважение к вере тебя могли покарать простые смертные.
– Ты держишь путь к Святому Духу?
Да когда это уже закончится? Святой этот, святое то… Нет ничего святого в происходящем вокруг.
– Иди с нами, дитя, так безопаснее.
Разве что из-за автомата, который я сторговала с вами. Здесь, скорее, не они, группа потерянных странников, а я повышала шансы пройти через заветные ворота рая. Их никто не пустит, а меня не пустят с ними.
