Если уж простая студентка, не самая умная, хотя и довольно способная, может пользоваться запрещенной магией, тогда почему бы не существовать клану отступников, поглощавших силу запретными ритуалами.
После обращения меня подняли на смех. Стоило приехать на остров, как каждый, кто был в курсе, не забыл помянуть факт моей глупости. Как раз где-то между приветствием и соболезнованиями. Тогда я поняла, что друзей среди этих наивных, закрывшихся от мира глупцов у меня уже нет.
Я медленно поднялась на ноги, расправляя заломы на платье и пожала протянутую руку лорда, смотревшего на меня с подозрительным прищуром. В его глазах я была маленькой глупой леди, жаждущей мести, настолько, что разбрасывалась скромным наследством по пустякам. Никого переубеждать не собиралась, уж лучше так, этот человек хотя бы меня не знает, и не понимает насколько серьезно я настроена докопаться до правды.
Дождавшись пока маг выйдет, развернулась к постаменту с ликом создателя и грустно улыбнулась.
— А вот и мое обещанное благословение.
* * *
Наши дни.
Полдень ещё не наступил, а я уже была на месте — в храме, с трудом вмещавшим в себя полсотни человек. Но сейчас в этом и не было необходимости, потому что приход состоял от силы из пары десятков. Остальные заблудшие души отправились искать веру в других местах. Именно эта проблема и беспокоила моего заказчика.
В его виденье количество прихожан напрямую влияло на качество его собственной жизни, и потому он был готов пусть и с немалым сожалением, но расстаться с пятидесятью золотыми монетами. Пользуясь своим положением, я, тоном, не терпящим возражений, потребовала ещё пять, сославшись на необходимые для работы расходы.
Пройдя по пустому тёмному залу, приметила несколько мест, подходивших для моих целей, и вернулась обратно к выходу, за оставленной прямо на пороге серой холщёвой сумкой.
Прошлым вечером, размышляя над сценарием заказанного представления, я сразу отказалась от банального выступления перед публикой, это было бы неестественно и могло скорее оттолкнуть народ, чем привлечь. Не желая рисковать, решила воспользоваться проверенным способом, так сказать вернуться к корням.
Естественно, в моем роду не было, да и не могло быть никаких травников. Это профессия всегда была в ходу только у простого народа, аристократия же до копания в земле в поисках полезных корений или мха не опускалась. Возможно, в родственниках водились другие одарённые, знающие основы, но это всё равно мне ничего не давало, тем более, что о таких людях я ничего не знала, всего лишь обоснованно предполагала. Я же, никогда не считая себя типичной представительницей дворянства, не отрицала полезности некоторых умений и потому в своё время освоила эту нелёгкую науку в Академии.
Вытащив из кладовой, в которую доступ был закрыт даже для Анны, три мутных от пыли склянки, я расставила их перед собой на тяжёлой каменной столешнице, и, покопавшись в навесном шкафчике, разложила несколько пучков засушенных трав, добавив их в композицию. Приготовления не заняли много времени, всё нужное у меня всегда было под рукой, а потому через час я рассчитывала закончить работу.
В новый блестящий котелок, без намёка на скопившийся нагар и копоть, я покрошила пучки, которые рассыпались в пыль, стоило лишь потереть их пальцами и добавить минимальный магический импульс. Не беспокоясь о необходимости точного воспроизведения записанного в книге рецепта заклинания, в большей степени импровизировала.
Я могла себе позволить такие вольные неаккуратности, потому что чувствовала малейшие колебания потоков. Сделав простенький наговор, призванный больше дезориентировать, чем одурманить, доступный любой деревенской ведьме, сроду не учившейся Академии, я ссыпала в посудину десяток тонких заранее купленных в лавке у храма свечей.
Теперь предстояла самая важная часть работы: сделать из простых ароматных палочек магический предмет. Мерно помешивая плавящийся воск, соединившийся с остальными ингредиентами, тем временем другой рукой расчерчивала воздух знаками, добавляя в свечи часть своей силы. Как только накатившая усталость подсказала мне, что заклинание завершено, я стёрла со лба выступившие капельки пота и потушила огонь. Осторожно, стараясь не касаться горячего воска, залила несколько формочек с заранее приготовленным фитильком, вымоченным в отваре. Полезности в плане магии тот отвар не имел, зато, вступая в реакцию при горении, он образовывал цветные клубы дыма, что добавляло эффектности.
Как только свечи были готовы, одним махом я сгребла их в сумку и отправилась в назначенное место. План был простым: одурманить и внушить. Только вот одними травками здесь не обойтись, а потому я лично должна была присутствовать во время службы.
Никуда не торопясь, я рассовала свечи во все имевшиеся в зале подсвечники, надеясь, что сама не задохнусь от такой концентрации. К счастью, благодаря сильной ауре и постоянному контакту с подобными вещами, у меня был иммунитет, но кто знает, как всё может обернуться. Подумав об этом, я тут же прикинула вероятность того, что в приходе окажутся одарённые, но отмела эту идею. А даже если и объявятся такие индивиды со странным мировоззрением, это их личные проблемы.
— Пусть проповедник с ними сам и разбирается. Может даже посланниками дьявола объявить, мне особо нет дела до этого, — легкомысленно хмыкнула я, не особо заботясь о судьбе собратьев, а на себя укрепила личину, менявшую внешность.
Эгоизм это дело прогрессирующее. Со временем, в связи с некоторыми особенностями моего стиля жизни, он глубоко пустил корни и покидать благодатную почву намерен не был. Я же вообще предпочитала не забивать голову ничем, что могло отвлекать от получения удовольствия от своей работы. Если постоянно задумываться, чем все это может вылиться, в том числе и для меня лично, или переживать о бедных и несчастных, можно здорово подпортить качество собственной жизни и вряд ли кто-то кроме меня самой будет печалиться об этом. Имея в голове давно сформировавшееся мнение по этому поводу в купе с покинувшей совестью, я шла протоптанной дорожкой, которая почему-то начинала петлять.
Оглядев результат своей незамысловатой работы, сочла его удовлетворительным и, накинув на голову серый платок, а на плечи такой же плащ, пристроилась в углу зала у подножия какой-то статуи. Стоять на коленях не намеревалась, а потому подложила заранее принесённую подушку для собственного удобства. Я бросила безразличный взгляд снизу-вверх на возвышавшееся прямо надо мной каменное изваяние, призванное, видимо, олицетворять богиню, и, найдя его похожим на один из фонтанов перед Раливийскийм мостом, потеряла к ней всякий интерес.
— Ну никакой фантазии, сплошное воровство.
Служба началась спустя час, когда мне уже порядком надоело стоять в неудобной позе, изображая из себя праведную прихожанку. Проповедник начал свою речь издалека, но я не особо вслушивалась. Стоило лишь отметить, что весь смысл сводился к возвращению заблудших душ на путь истинный. Не имея возможности развлечь себя подобными историями, я напряжённо вглядывалась в лица людей, ставя лёгкие, быстро исчезающие зацепки на аурах. То, что они не приносили вреда и не оставались после воздействия, позволяло сохранять своё инкогнито и факт самого применения.
Мне нужно было дождаться практически окончания, того самого пика, когда голос проповедника достигал высшей ноты, разлетаясь по залу, проникая в умы, а потом переходил на шёпот, который звучал ещё громче. Именно этот миг я и выбрала для активации заранее наложенной магии.
Быстрый шёпот священника всё продолжался, но теперь люди воспринимали его иначе, что можно было определить по их удивлённым лицам. Каждый почувствовал этот пробирающий до дрожи холодок исходящий изнутри, сжимающий горло и туманивший разум. Люди осторожно бросали взгляды на соседей, проверяя, только ли с ним происходит подобное.
Не давая им много времени на осознание, одним движением пальцев, я зажгла все расставленные мною свечи. Они отзывчиво вспыхнули зелёным пламенем, в котором мелькнули отголоски кроваво-красного.
Помещение поглотил приторный сладковатый дым, тут же послушно заполнивший лёгкие прихожан. Тем временем я нашёптывала заклинание, не переставая изящно расчерчивать воздух пальцами, словно играла на невидимой арфе. Но никто не обращал внимания на мелькавшую тут и там серую фигуру ведьмы, от близости которой голова начинала блаженно кружиться, помещение плыть, покрываясь волнами, а причудливые клубы дыма образовывать силуэты.
Ещё миг и, дождавшись вопросительных и обеспокоенных возгласов, я снова махнула рукой, отчего дым стал плотнее, приобрёл зловещее голубоватое сияние, и в нем проступил лик самой богини.
По правде говоря, это была мирно стоявшая статуя, но под воздействием сильного дурмана помноженного на моё заклинание, она воспринималась иначе. Одухотворённое лицо женщины с полуприкрытыми глазами и вознесённым к небу перстом заполнило собой всё пространство, а затем её глаза распахнулись. Они окинули ласковым взглядом всех присутствующих, многим даже показалось, что женщина протянула к ним руку, проведя ею по волосам. Добавляя эффекта, я посбрасывала с голов некоторых женщин платки. Они тут же испуганно вскрикнули, попытавшись вернуть их, некоторые озирались, ища хулигана. Богиня покачала головой, а затем её лицо переменилось. Из ласкового взгляда матери оно превратилось в хищный оскал зверя, пронзающий душу. Фигура указала на стоявшего неподалёку мужчину, на локте которого весела впечатлённая жена.
Ещё из своего укрытия в углу зала, я слышала его нелестные высказывания о притащившей его в храм жене. Он обозвал её помешанной дурёхой, которой промыли мозги мошенники.
— Грешник! — визгливо и дико вскричала богиня, а я тем временем поднимала температуру тела бедолаги, которого тут же бросило в пот, а затем резко снижала.
Теперь уже мужчина придерживался за свою жену.
— Предатель! Лжец! — закатив глаза, вещала страшная фигура, а затем демонстративно отвернулась в другую сторону. Она проплывала из стороны в сторону, то увеличиваясь в размерах, то практически исчезая, наклонялась к людям, шепча то благословения, то проклятья. Её выбор был основан на моем собственном восприятии эмоций людей.
Сделав ещё один круг, богиня удручённо покачала головой, услышав гневный окрик:
— Отродье дьявола!
Женщина, или вернее её образ, прикрыла глаза и словно в трансе прошептала:
— Потерянный человек, ты ошибаешься. Ты ошибаешься, когда изменяешь жене и когда берёшь взятки, но больше всего ты оступился, когда отринул веру. Да будет тебе это уроком.
Богиня вскинула руку, указывая прямо в грудь высокому щуплому мужчине, сжавшемуся под её взглядом. Сверкнула яркая искра и он вскрикнул, заваливаясь на пол на подкосившихся ногах. Вместе с ним споткнулись и рядом стоящие, что произвело на них ещё больше эффекта.
Я особо не зверствовала, лёгкое проклятье и заклинание боли, всё, что требовалось. Богиня исчезла мгновенно, не сообщая и без эффектов. Но люди это даже не заметили, одурманивающее действие достигло своего апогея и стало сродни опьянению, и я, пользуясь тем, что никому нет до меня дела, покинула сцену.
Стоило появиться на пороге собственного дома, как я обнаружила конверт с моими инициалами. Лорд-дознаватель приглашал на ужин, и, не беспокоясь об условностях, тут же развернулась к выходу, забыв на подносе свой серый платок.
Добравшись до особняка, я, не глядя по сторонам, ворвалась в дом Алистера, проигнорировав возмущённый возглас дворецкого, дошла до столовой и лишь тогда замерла. Из приоткрытой двери зала развались голоса. Я удивлённо наклонилась, стараясь не мелькать в проёме, и прислушалась. Разобрать речь было сложно, но не все голоса были мужскими.
Я сделала несколько шагов назад и поманила пальцем хмурившегося дворецкого, уже узнавшего гостью своего хозяина.
— У графа посетители? — как бы невзначай поинтересовалась, расправив помятую серую юбку видавшего виды платья.
— Так и есть, миледи, — приобретя невозмутимый вид, подтвердил он.
Мужчина явно не стремился рассказать мне всё, а я решила не спрашивать. Кажется, лорд не удосужился предупредить, а я не люблю сюрпризов. Понятливо кивнув, придала своему лицу задумчивое выражение, с налётом лёгкой меланхолии и, застегнув воротник под самое горло, прошла в столовую.
Граф и правда оказался не один, за столом по левую руку от него сидела высокая темноволосая дама с надменным выражением красивого лица. Её возраст определить было сложно, но едва ли она была старше Алистера. Напротив неё расположился широкоплечий блондин с крупным носом, придававшим его лицу зловещее выражение. Явно бывалый вояка, дала определение я, и тут же присела в реверансе, заметив, обращённые на меня взгляды.
— Риджина? — В серых глазах Алистера мелькнуло непонимание.
Я даже на миг подумала, что ошиблась с приглашением, либо планы лорда изменились, а меня предупредить забыли, но затем заметила, что уж очень много внимания он уделяет моему неброскому платью.
Выглядела я не совсем подходяще для подобного общества высокородных, скорее все присутствующие приняли меня за нагло вломившуюся в господскую столовую экономку.
— Лорд Гранд. — Я повторно присела в реверансе, приторно улыбнувшись.
Алистер уже взял себя в руки, благо выдержка ему не изменила, и, глубоко вздохнув, он вышел из-за стола, приглашая меня. Под удивлёнными взглядами своих гостей, он отодвинул стул и в ожидании замер за спинкой.
С невозмутимым видом я присела и улыбнулась присутствующим. Тут же запоздало вскочил на ноги блондин, хотя в этом уже не было смысла.
— Адам, не стоит. — Похлопал его по плечу Алистер, возвращаясь обратно. — Знакомьтесь, баронесса Риджина Картер. — Неэстетично махнул он рукой в мою сторону.
— Ал, эта та леди, о которой ты говорил? — наклонив голову, спросила девушка, надув губы.
— Так и есть Сирена. Риджина, — привлёк он моё внимание, заметив, что я разглядываю шторы, — Моя сестра Сирена и её муж Адам. Я надеялся, что сегодня ты познакомишься с моей семьёй.
Я едва сдержалась от усмешки, а вот Алистер даже не потрудился. Заметив это, снова отвернулась к окну, а вернее к западному углу комнаты. В столовой повисло неловкое молчание. Я ждала реакции, уже прокручивая в голове свои ответы, Алистер прожигал меня взглядом, который изначально показался мне взбешённым, но потом я заметила в нем сверкнувший огонёк. Он упрямо игнорировал возмущение собственной сестры, чуть ли не фыркающей от представшего перед её взором зрелища. Единственный, кто остался в стороне от разразившегося противостояния был Адам, он спокойно терзал зубами кусок хорошо прожаренного мяса.
— Твоя знакомая представлялась мне иначе, — не скрывая брезгливости в голосе, протянула девушка.
Я заправила за ухо выбившуюся из зализанного пучка прядь волос и представила, насколько не вписываюсь в картину. Мой блеклый вид и потрёпанная одежда вызывали бурный мыслительный процесс в голове леди. Алистер, казалось, уже потерял интерес к этому факту.
— Алистер, мне казалось, ты прислушался ко мне, но вышло совсем иначе, — грустно вздохнула я.
Мужчина приподнял бровь, смотря исподлобья.
— Ты так и не установил изваяние и алтарь. Я ведь просила! Это в прямом смысле неуважение. Просто богохульство! — с налётом истерики запричитала я.
После обращения меня подняли на смех. Стоило приехать на остров, как каждый, кто был в курсе, не забыл помянуть факт моей глупости. Как раз где-то между приветствием и соболезнованиями. Тогда я поняла, что друзей среди этих наивных, закрывшихся от мира глупцов у меня уже нет.
Я медленно поднялась на ноги, расправляя заломы на платье и пожала протянутую руку лорда, смотревшего на меня с подозрительным прищуром. В его глазах я была маленькой глупой леди, жаждущей мести, настолько, что разбрасывалась скромным наследством по пустякам. Никого переубеждать не собиралась, уж лучше так, этот человек хотя бы меня не знает, и не понимает насколько серьезно я настроена докопаться до правды.
Дождавшись пока маг выйдет, развернулась к постаменту с ликом создателя и грустно улыбнулась.
— А вот и мое обещанное благословение.
* * *
Наши дни.
Полдень ещё не наступил, а я уже была на месте — в храме, с трудом вмещавшим в себя полсотни человек. Но сейчас в этом и не было необходимости, потому что приход состоял от силы из пары десятков. Остальные заблудшие души отправились искать веру в других местах. Именно эта проблема и беспокоила моего заказчика.
В его виденье количество прихожан напрямую влияло на качество его собственной жизни, и потому он был готов пусть и с немалым сожалением, но расстаться с пятидесятью золотыми монетами. Пользуясь своим положением, я, тоном, не терпящим возражений, потребовала ещё пять, сославшись на необходимые для работы расходы.
Пройдя по пустому тёмному залу, приметила несколько мест, подходивших для моих целей, и вернулась обратно к выходу, за оставленной прямо на пороге серой холщёвой сумкой.
Прошлым вечером, размышляя над сценарием заказанного представления, я сразу отказалась от банального выступления перед публикой, это было бы неестественно и могло скорее оттолкнуть народ, чем привлечь. Не желая рисковать, решила воспользоваться проверенным способом, так сказать вернуться к корням.
Естественно, в моем роду не было, да и не могло быть никаких травников. Это профессия всегда была в ходу только у простого народа, аристократия же до копания в земле в поисках полезных корений или мха не опускалась. Возможно, в родственниках водились другие одарённые, знающие основы, но это всё равно мне ничего не давало, тем более, что о таких людях я ничего не знала, всего лишь обоснованно предполагала. Я же, никогда не считая себя типичной представительницей дворянства, не отрицала полезности некоторых умений и потому в своё время освоила эту нелёгкую науку в Академии.
Вытащив из кладовой, в которую доступ был закрыт даже для Анны, три мутных от пыли склянки, я расставила их перед собой на тяжёлой каменной столешнице, и, покопавшись в навесном шкафчике, разложила несколько пучков засушенных трав, добавив их в композицию. Приготовления не заняли много времени, всё нужное у меня всегда было под рукой, а потому через час я рассчитывала закончить работу.
В новый блестящий котелок, без намёка на скопившийся нагар и копоть, я покрошила пучки, которые рассыпались в пыль, стоило лишь потереть их пальцами и добавить минимальный магический импульс. Не беспокоясь о необходимости точного воспроизведения записанного в книге рецепта заклинания, в большей степени импровизировала.
Я могла себе позволить такие вольные неаккуратности, потому что чувствовала малейшие колебания потоков. Сделав простенький наговор, призванный больше дезориентировать, чем одурманить, доступный любой деревенской ведьме, сроду не учившейся Академии, я ссыпала в посудину десяток тонких заранее купленных в лавке у храма свечей.
Теперь предстояла самая важная часть работы: сделать из простых ароматных палочек магический предмет. Мерно помешивая плавящийся воск, соединившийся с остальными ингредиентами, тем временем другой рукой расчерчивала воздух знаками, добавляя в свечи часть своей силы. Как только накатившая усталость подсказала мне, что заклинание завершено, я стёрла со лба выступившие капельки пота и потушила огонь. Осторожно, стараясь не касаться горячего воска, залила несколько формочек с заранее приготовленным фитильком, вымоченным в отваре. Полезности в плане магии тот отвар не имел, зато, вступая в реакцию при горении, он образовывал цветные клубы дыма, что добавляло эффектности.
Как только свечи были готовы, одним махом я сгребла их в сумку и отправилась в назначенное место. План был простым: одурманить и внушить. Только вот одними травками здесь не обойтись, а потому я лично должна была присутствовать во время службы.
Никуда не торопясь, я рассовала свечи во все имевшиеся в зале подсвечники, надеясь, что сама не задохнусь от такой концентрации. К счастью, благодаря сильной ауре и постоянному контакту с подобными вещами, у меня был иммунитет, но кто знает, как всё может обернуться. Подумав об этом, я тут же прикинула вероятность того, что в приходе окажутся одарённые, но отмела эту идею. А даже если и объявятся такие индивиды со странным мировоззрением, это их личные проблемы.
— Пусть проповедник с ними сам и разбирается. Может даже посланниками дьявола объявить, мне особо нет дела до этого, — легкомысленно хмыкнула я, не особо заботясь о судьбе собратьев, а на себя укрепила личину, менявшую внешность.
Эгоизм это дело прогрессирующее. Со временем, в связи с некоторыми особенностями моего стиля жизни, он глубоко пустил корни и покидать благодатную почву намерен не был. Я же вообще предпочитала не забивать голову ничем, что могло отвлекать от получения удовольствия от своей работы. Если постоянно задумываться, чем все это может вылиться, в том числе и для меня лично, или переживать о бедных и несчастных, можно здорово подпортить качество собственной жизни и вряд ли кто-то кроме меня самой будет печалиться об этом. Имея в голове давно сформировавшееся мнение по этому поводу в купе с покинувшей совестью, я шла протоптанной дорожкой, которая почему-то начинала петлять.
Оглядев результат своей незамысловатой работы, сочла его удовлетворительным и, накинув на голову серый платок, а на плечи такой же плащ, пристроилась в углу зала у подножия какой-то статуи. Стоять на коленях не намеревалась, а потому подложила заранее принесённую подушку для собственного удобства. Я бросила безразличный взгляд снизу-вверх на возвышавшееся прямо надо мной каменное изваяние, призванное, видимо, олицетворять богиню, и, найдя его похожим на один из фонтанов перед Раливийскийм мостом, потеряла к ней всякий интерес.
— Ну никакой фантазии, сплошное воровство.
Служба началась спустя час, когда мне уже порядком надоело стоять в неудобной позе, изображая из себя праведную прихожанку. Проповедник начал свою речь издалека, но я не особо вслушивалась. Стоило лишь отметить, что весь смысл сводился к возвращению заблудших душ на путь истинный. Не имея возможности развлечь себя подобными историями, я напряжённо вглядывалась в лица людей, ставя лёгкие, быстро исчезающие зацепки на аурах. То, что они не приносили вреда и не оставались после воздействия, позволяло сохранять своё инкогнито и факт самого применения.
Мне нужно было дождаться практически окончания, того самого пика, когда голос проповедника достигал высшей ноты, разлетаясь по залу, проникая в умы, а потом переходил на шёпот, который звучал ещё громче. Именно этот миг я и выбрала для активации заранее наложенной магии.
Быстрый шёпот священника всё продолжался, но теперь люди воспринимали его иначе, что можно было определить по их удивлённым лицам. Каждый почувствовал этот пробирающий до дрожи холодок исходящий изнутри, сжимающий горло и туманивший разум. Люди осторожно бросали взгляды на соседей, проверяя, только ли с ним происходит подобное.
Не давая им много времени на осознание, одним движением пальцев, я зажгла все расставленные мною свечи. Они отзывчиво вспыхнули зелёным пламенем, в котором мелькнули отголоски кроваво-красного.
Помещение поглотил приторный сладковатый дым, тут же послушно заполнивший лёгкие прихожан. Тем временем я нашёптывала заклинание, не переставая изящно расчерчивать воздух пальцами, словно играла на невидимой арфе. Но никто не обращал внимания на мелькавшую тут и там серую фигуру ведьмы, от близости которой голова начинала блаженно кружиться, помещение плыть, покрываясь волнами, а причудливые клубы дыма образовывать силуэты.
Ещё миг и, дождавшись вопросительных и обеспокоенных возгласов, я снова махнула рукой, отчего дым стал плотнее, приобрёл зловещее голубоватое сияние, и в нем проступил лик самой богини.
По правде говоря, это была мирно стоявшая статуя, но под воздействием сильного дурмана помноженного на моё заклинание, она воспринималась иначе. Одухотворённое лицо женщины с полуприкрытыми глазами и вознесённым к небу перстом заполнило собой всё пространство, а затем её глаза распахнулись. Они окинули ласковым взглядом всех присутствующих, многим даже показалось, что женщина протянула к ним руку, проведя ею по волосам. Добавляя эффекта, я посбрасывала с голов некоторых женщин платки. Они тут же испуганно вскрикнули, попытавшись вернуть их, некоторые озирались, ища хулигана. Богиня покачала головой, а затем её лицо переменилось. Из ласкового взгляда матери оно превратилось в хищный оскал зверя, пронзающий душу. Фигура указала на стоявшего неподалёку мужчину, на локте которого весела впечатлённая жена.
Ещё из своего укрытия в углу зала, я слышала его нелестные высказывания о притащившей его в храм жене. Он обозвал её помешанной дурёхой, которой промыли мозги мошенники.
— Грешник! — визгливо и дико вскричала богиня, а я тем временем поднимала температуру тела бедолаги, которого тут же бросило в пот, а затем резко снижала.
Теперь уже мужчина придерживался за свою жену.
— Предатель! Лжец! — закатив глаза, вещала страшная фигура, а затем демонстративно отвернулась в другую сторону. Она проплывала из стороны в сторону, то увеличиваясь в размерах, то практически исчезая, наклонялась к людям, шепча то благословения, то проклятья. Её выбор был основан на моем собственном восприятии эмоций людей.
Сделав ещё один круг, богиня удручённо покачала головой, услышав гневный окрик:
— Отродье дьявола!
Женщина, или вернее её образ, прикрыла глаза и словно в трансе прошептала:
— Потерянный человек, ты ошибаешься. Ты ошибаешься, когда изменяешь жене и когда берёшь взятки, но больше всего ты оступился, когда отринул веру. Да будет тебе это уроком.
Богиня вскинула руку, указывая прямо в грудь высокому щуплому мужчине, сжавшемуся под её взглядом. Сверкнула яркая искра и он вскрикнул, заваливаясь на пол на подкосившихся ногах. Вместе с ним споткнулись и рядом стоящие, что произвело на них ещё больше эффекта.
Я особо не зверствовала, лёгкое проклятье и заклинание боли, всё, что требовалось. Богиня исчезла мгновенно, не сообщая и без эффектов. Но люди это даже не заметили, одурманивающее действие достигло своего апогея и стало сродни опьянению, и я, пользуясь тем, что никому нет до меня дела, покинула сцену.
Глава 24
Стоило появиться на пороге собственного дома, как я обнаружила конверт с моими инициалами. Лорд-дознаватель приглашал на ужин, и, не беспокоясь об условностях, тут же развернулась к выходу, забыв на подносе свой серый платок.
Добравшись до особняка, я, не глядя по сторонам, ворвалась в дом Алистера, проигнорировав возмущённый возглас дворецкого, дошла до столовой и лишь тогда замерла. Из приоткрытой двери зала развались голоса. Я удивлённо наклонилась, стараясь не мелькать в проёме, и прислушалась. Разобрать речь было сложно, но не все голоса были мужскими.
Я сделала несколько шагов назад и поманила пальцем хмурившегося дворецкого, уже узнавшего гостью своего хозяина.
— У графа посетители? — как бы невзначай поинтересовалась, расправив помятую серую юбку видавшего виды платья.
— Так и есть, миледи, — приобретя невозмутимый вид, подтвердил он.
Мужчина явно не стремился рассказать мне всё, а я решила не спрашивать. Кажется, лорд не удосужился предупредить, а я не люблю сюрпризов. Понятливо кивнув, придала своему лицу задумчивое выражение, с налётом лёгкой меланхолии и, застегнув воротник под самое горло, прошла в столовую.
Граф и правда оказался не один, за столом по левую руку от него сидела высокая темноволосая дама с надменным выражением красивого лица. Её возраст определить было сложно, но едва ли она была старше Алистера. Напротив неё расположился широкоплечий блондин с крупным носом, придававшим его лицу зловещее выражение. Явно бывалый вояка, дала определение я, и тут же присела в реверансе, заметив, обращённые на меня взгляды.
— Риджина? — В серых глазах Алистера мелькнуло непонимание.
Я даже на миг подумала, что ошиблась с приглашением, либо планы лорда изменились, а меня предупредить забыли, но затем заметила, что уж очень много внимания он уделяет моему неброскому платью.
Выглядела я не совсем подходяще для подобного общества высокородных, скорее все присутствующие приняли меня за нагло вломившуюся в господскую столовую экономку.
— Лорд Гранд. — Я повторно присела в реверансе, приторно улыбнувшись.
Алистер уже взял себя в руки, благо выдержка ему не изменила, и, глубоко вздохнув, он вышел из-за стола, приглашая меня. Под удивлёнными взглядами своих гостей, он отодвинул стул и в ожидании замер за спинкой.
С невозмутимым видом я присела и улыбнулась присутствующим. Тут же запоздало вскочил на ноги блондин, хотя в этом уже не было смысла.
— Адам, не стоит. — Похлопал его по плечу Алистер, возвращаясь обратно. — Знакомьтесь, баронесса Риджина Картер. — Неэстетично махнул он рукой в мою сторону.
— Ал, эта та леди, о которой ты говорил? — наклонив голову, спросила девушка, надув губы.
— Так и есть Сирена. Риджина, — привлёк он моё внимание, заметив, что я разглядываю шторы, — Моя сестра Сирена и её муж Адам. Я надеялся, что сегодня ты познакомишься с моей семьёй.
Я едва сдержалась от усмешки, а вот Алистер даже не потрудился. Заметив это, снова отвернулась к окну, а вернее к западному углу комнаты. В столовой повисло неловкое молчание. Я ждала реакции, уже прокручивая в голове свои ответы, Алистер прожигал меня взглядом, который изначально показался мне взбешённым, но потом я заметила в нем сверкнувший огонёк. Он упрямо игнорировал возмущение собственной сестры, чуть ли не фыркающей от представшего перед её взором зрелища. Единственный, кто остался в стороне от разразившегося противостояния был Адам, он спокойно терзал зубами кусок хорошо прожаренного мяса.
— Твоя знакомая представлялась мне иначе, — не скрывая брезгливости в голосе, протянула девушка.
Я заправила за ухо выбившуюся из зализанного пучка прядь волос и представила, насколько не вписываюсь в картину. Мой блеклый вид и потрёпанная одежда вызывали бурный мыслительный процесс в голове леди. Алистер, казалось, уже потерял интерес к этому факту.
— Алистер, мне казалось, ты прислушался ко мне, но вышло совсем иначе, — грустно вздохнула я.
Мужчина приподнял бровь, смотря исподлобья.
— Ты так и не установил изваяние и алтарь. Я ведь просила! Это в прямом смысле неуважение. Просто богохульство! — с налётом истерики запричитала я.
