Безвечность

Тем более сейчас, когда продукты стали максимально натуральными и качественными. Новый президент поднял на ноги производство страны. Ранее заброшенные заводы, пастбища и фабрики снова функционируют и кормят всё население страны. Это большой шаг вперёд. Неизвестно, как долго продержится их работа, поэтому нужно употреблять все предложенные витамины.
        – Хорошо, можешь на нас положиться. – В голосе девушки ни капли иронии. Почему она помогает мне? Может, по просьбе Тони? Я сразу не подумала об этом...
        – Сейчас принесу свою карточку. – Не хочу пользоваться их обоюдной добротой.
        – Мы уже уезжаем, я оплачу сама, – сказала Триш и поспешила к выходу. – Хорошего дня, Ева.
       Что? Сама? Это уже перебор. Я в оцепенении не смогла вымолвить ни слова. Девушка растворилась в коридоре. Я хотела догнать её, но меня отвлекла Касси. Она стала тереться пушистой головой о мою ногу. Первым делом я всегда кормлю кошку. Кусок в горло не лезет, когда я знаю, что Касси голодна. Я положила ей в миску кусочки куриной грудки с гречневой кашей. Она радостно замурлыкала и приступила к завтраку. Для себя я сделала омлет с помидорами и сварила кофе с корицей. От запеканки всё же решила отказаться, какой бы вкусной она ни казалась.
        – Ева, – крикнул знакомый мужской голос. Я раздвинула шторы и взглянула в окно. Дилан. Неужели я ошибалась в нём, и он решил воспользоваться отсутствием Триш, чтобы пофлиртовать со мной? – Тебе на пороге оставили посылку. Принести?
       Хоть и Дилан стоит метрах в пяти от окна, его голос прозвучал приглушённо из-за высокопрочных стёкол. Я кивнула ему, давая понять, что услышала, затем покачала головой (нелепая череда движений, напоминающая движения игрушечных собак на приборной панели автомобилей) в знак того, чтобы парень не утруждался. Дилан помахал мне на прощание и сел за руль чёрного автомобиля. Через пару секунд из дома вышла Триш и присоединилась к парню, напоследок взглянув на меня и указав рукой на порог. Если бы я знала, что она задержалась дома, я бы дала ей деньги. Неудобно получилось. Я проводила их машину взглядом и вышла на улицу, чтобы посмотреть, что же меня ждёт на ступеньках.
       Теперь понятно, что вызвало радость у ребят. Не думала, что кто-то может оставить мне на пороге посылку. Я взяла коробку, обёрнутую серебристой бумагой, и закрыла за собой дверь. Налив себе кофе и положив омлет в тарелку, чтобы он остыл, села за стол, поджав под себя ноги, и аккуратно развернула коробку. Она небольшая, но в ней хватило места для плитки шоколада, флакончика духов и кисти крупного винограда в целлофановом пакете. Также я обнаружила маленькую самодельную открытку, на обложке которой чёрной ручкой написано моё имя. Внутри тем же красивым почерком написан текст:
       
       Ева!
       
       Твоё имя постоянно звучит в моих мыслях с того самого дня, как я увидел тебя на съёмочной площадке. Не сочти меня чересчур навязчивым, но мне хотелось сделать для тебя что-нибудь приятное.
       Плитка молочного шоколада напоминает мне цвет твоих волос, бордовая роза во флаконе – цвет твоих губ, а веточки винограда – цвет твоих глаз.
       Не сочти меня и чересчур наглым за просьбу встретиться с тобой в субботу! Никакого ужина при свечах и шампанского, хоть и встречу я предлагаю в своём доме. У меня есть кое-что, что хотел бы показать тебе. Ты можешь сразу уйти, но, пожалуйста, дай мне шанс. Позволь увидеть тебя и получше узнать. Не спеши с ответом. Дай знать, когда примешь решение.
       P.S. Джонни без ума от тебя. Если бы Депп был знаком с тобой, он испытывал бы то же самое.
       
       Не нужно было подписи, чтобы понять, кто оставил мне подарок. Кай. Где он брал уроки обольщения девушек, родившихся в двадцатом веке? Его слова ненавязчивы, а их грамотное употребление говорят об образованности (не каждый парень знает, как правильно пишется слово «чересчур»). Никогда не получала подобных писем. Брендон умён, но не романтичен. Манера изложения письма принадлежит моему веку, а не этому. Никто сейчас не сравнивает девушку с розой, шоколадом и уж тем более с веточкой винограда, даже поэты. Никто не пишет «не сочти», «позволь» и «не спеши с ответом». Может, просто я давно не общалась с мужчинами и не знаю, как они заманивают девушек в постель? Может, Кай решил поиграть в Шекспира? Рыцаря? Принца? Кого угодно, только не в современного парня, которого интересует только женское тело, а не внутренний мир. Не понимаю, какие цели он преследует. Это пугает меня. Зачем мне встречаться с ним? Что он хочет показать мне? И какой я должна дать знак? В мои планы не входила интрижка с юным парнем, намерения которого мне неясны.
       Любопытство ещё никто не отменял, и я достала духи из упаковки. Это новинка, которую я видела только в рекламе. В прозрачном круглом флаконе спрятана алая роза, упомянутая Каем в письме. Она не сморщилась и не потеряла яркий цвет, как будто выросла в этом сосуде, чтобы радовать девушек своим приятным ароматом. Ещё не понюхав воду, я уже уверена, что она прекрасно пахнет. Я открыла золотистый колпачок в форме сердца, чтобы проверить свою интуицию, и поднесла флакончик к носу. Я не ошиблась. Лёгкий аромат свежих роз пленил меня. Не люблю, когда дарят букеты, мне нравится смотреть на растущие цветы в саду. Теперь мне нравятся и эти духи. Жалко понапрасну их брызгать. Они кажутся мне особенными и единственными в мире. Как этому зеленоглазому парню удалось меня удивить? Я не должна была ему это позволить, но, несмотря на свои внутренние противоречия, надушилась розовой водой. Жидкость во флакончике вспенилась, после чего пузырьки медленно осели на лепестки розы. Это не только вкусный аромат, но и отличный антидепрессант. Удивительная вещь.
       
       Вспомнив об остывающем омлете, я приступила к еде. Касси составила мне компанию, усевшись на стул рядом со мной. Роза не даёт мне покоя. Она напоминает мне сказку о красавице и чудовище. Заколдованное существо лелеяло цветок в стеклянном сосуде, как собственную жизнь, потому что она зависела именно от этой розы. С каждым годом лепестков на ней становилось всё меньше и меньше. Чудовище могло выжить, только если кто-то по-настоящему полюбит его. Что, если я и есть чудовище? Что, если я снова стану живой, когда кто-то влюбится в меня?
       Мои дурные мысли прервал звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Я доела последний кусок омлета и поставила тарелку в раковину. Мельком взглянула в окно, не подходя к нему, чтобы убедиться, что это не Кай. Я бы не выдержала столь скорой встречи. На пороге моего дома стоит знакомый старик, и этот факт поверг меня в не меньший шок, если бы я увидела во дворе пингвина. Выдержу ли я встречу с Тони? Уж его увидеть я точно не ожидала. Я распустила волосы, ранее заплетённые в косу, и перекинула их со спины на грудь, чтобы максимально скрыть черты лица. Тони не должен цепляться за мою внешность, как за спасательный круг. Если память ему не изменяет, то он прекрасно помнит мою «бабушку» молодой. Он не настолько глуп, чтобы поверить, что я как две капли воды на неё похожа, но и не настолько умён, чтобы докопаться до истины.
        – Доброе утро, – сказала я, открыв дверь. Вместе со стариком пришла прохлада, и коридор заполнился ослепительным светом с улицы.
        – Доброе утро, Ева. Не разбудил? – спросил старик, пряча за спиной трость, как в прошлый раз.
       Я бы попросила Тони не делать этого, но меня отвлекла татуировка на его дряблой руке. От локтя до запястья простирается чёрное ветвистое дерево с одним-единственным яблоком и змеем. Не нужно иметь высшее образование, чтобы понять смысл этого изображения. Помимо татуировки, которая меня жутко смутила, я заметила следы от иголок. Старый наркоман? Маленькие синяки на сгибе руки Тони выглядят почти так же отвратительно, как и татуировка. До сих пор не могу привыкнуть к старшему поколению, у которых остались шрамы в ушах от «туннелей», следы от пирсинга и побледневшие татуировки. В молодости тебе сносит крышу, и ты не думаешь о последствиях.
        – Нет. Войдёте в дом? – спросила я. Тони кивнул и принял приглашение.
       Для своего возраста он неплохо выглядит и, судя по чистой одежде и отсутствию неприятного запаха, следит за собой. Только хромота и седина выдают его преклонные годы.
        – Каждый день мне делают уколы, чтобы бороться с сахарным диабетом, – сказал Тони, заметив, что я всё ещё изучаю его правую руку. Зачем же тогда он надел рубашку с коротким рукавом? Утро сегодня холодное. Вязаная жилетка сверху вряд ли спасает от пронзительного ветра. Тони хотел, чтобы я обратила внимание на синяки. Или на татуировку?
        – Надеюсь, Вы не об этом пришли поговорить, потому что я лечу животных, – сказала я, и морщины на лбу старика поползли вверх. Мои слова прозвучали слишком грубо, и я сама пожалела, что произнесла их.
        – В смысле? – уточнил Тони, глядя на меня с ног до головы. Я повернулась к нему спиной и повела в гостиную.
        – Я ветеринар.
        – Твоя бабушка мечтала стать журналисткой, – сказал он, присаживаясь на диван.
        – Причём здесь она? – Неужели я делилась с ним своими мечтами?
        – Просто вспомнилось… – ответил старик, осматриваясь по сторонам.
       Представляю, каким любопытным он был в молодости. Озорной блеск сохранился в его карих, почти чёрных, глазах. Такое ощущение, что за морщинами и опытом прожитых лет скрывается ранимый мальчик, нуждающийся в ласке и понимании. Это не удивительно, ведь Тони никогда не был женат.
        – Вы, может, хотите чашечку чая или чего покрепче? – спросила я, чтобы перевести тему. Хоть и «покрепче» у меня нет, я просто предложила ради приличия.
        – Спасибо, я только что позавтракал, – ответил старик и продолжил рассматривать меня. – Присядь.
       Я не осмелилась сесть рядом с Тони. Мне кажется, он видит меня насквозь. Я села в кресло напротив, положив ногу на ногу, и, чтобы занять руки, обхватила ими коленку.
        – О чём Вы хотели поговорить? – спросила я, иначе он никогда не приступит к разговору, а мне не очень бы хотелось весь день провести с ним. Как назло, Касси где-то пропала. Хотела бы я быть на её месте.
        – Хотел показать несколько фотографий твоей бабушки, – ответил Тони.
       Я прекрасно помню, как она выглядит! Чего он добивается? Неужели думает, что я скрашу последние годы его жизни? От одной только мысли об этом мне становится не по себе.
        – Наверняка, я уже видела их, – сказала я, хотя в глубине души мне не терпится поскорей взять фотографии в руки. Тони достал из внутреннего кармана ламинированные снимки и протянул их мне.
       На первой фотографии изображена я на фоне родительского дома. Во дворе лежат сугробы, но на мне надет только тёплый свитер, широкие джинсы, домашние тапочки и варежки. Снимок похож на тот, что я нашла в ящике папиной лаборатории, только здесь я на несколько лет младше, волосы заплетены в две косички и торчат в разные стороны. Рядом со мной стоит мальчик чуть ниже меня в похожей одежде и в красном колпаке на голове. Он улыбается во весь рот, а я просто смотрю в объектив. Возле нас с высунутым языком лежит Зевс. При воспоминании о любимом псе у меня защипало глаза. Он умер, когда я училась на третьем курсе университета. Столько слёз было пролито на мой дневник, когда я писала об этом, потому что винила себя в его смерти. В тот момент меня не было рядом, и я не могла облегчить страдания Зевса. Уехав в общежитие, чтобы учиться в университете, я оставила его дома с родителями, а Ричарда забрала с собой. На удивление, попугай прожил на несколько лет дольше Зевса, но Ричарда я тоже не спасла от неминуемой участи. Я могу вылечить больное животное, но подарить вторую жизнь, к сожалению, не в силах.
        – Мы вместе праздновали Рождество, – пояснил Тони, заметив моё замешательство. Это сыграло мне на руку. Пусть думает, что я ничего не знаю о далёком прошлом «бабушки». Я на самом деле забыла о существовании мальчика Тони в своей жизни, а он, оказывается, бывал на семейных праздниках. – Её родители хотели устроить детскую вечеринку, поэтому пригласили меня и ещё нескольких девочек из школы, но они не пришли. Я видел, что Ева неловко себя чувствует в нашей маленькой компании, состоящей из её родителей, бабушки и меня. Всеми силами я пытался развеселить её, но стоило мне вручить ей подарок, как Ева расцвела.
        – Что же Вы ей подарили? – спросила я, не отрывая взгляда от фотографии.
       Так странно говорить о себе в третьем лице, хоть и раньше мне уже приходилось это делать, но сейчас всё иначе. Другое ощущение. С помощью Тони я узнаю то, чего не написано в моих дневниках, то, что скрывает моя память. Я помню ту рождественскую вечеринку, как и все остальные семейные праздники, но не помню присутствия на них Тони.
        – Она мечтала о кукле. – В голосе Тони прозвучала гордость. Он должен был смеяться надо мной, ведь далеко не все тринадцатилетние девочки мечтают об игрушках.
        – Это была Барби с гнущимися руками и ногами в красивом розовом платье? – спросила я, борясь с эмоциями. Её звали Лили, я даже забрала её в общежитие. Мне казалось, что это подарок родителей.
        – Да! – обрадовался Тони. – Ева сохранила куклу для внуков?
        – Конечно. Я любила её старые вещи. Недавно наводила порядок на чердаке и нашла эту куклу. – Очередная ложь. Я не была на чердаке и давно не видела куклу, но должна же я была как-то объяснить вспыхнувший в голове образ. Вот только как объяснить факт подмены воспоминаний самой себе?
       Тони ничего не ответил, а может, я не услышала, потому что продолжила смотреть фотографии. На следующих четырёх снимках изображены мы с Тони в одно и то же время года, в один тот же день – день моего рождения. С каждой фотографией я выглядела взрослее, а Тони практически не менялся. Мальчики созревают позднее девочек. Когда у меня появилась грудь, у Тони ещё не выросла щетина. Когда Тони обнимал меня за талию, я улыбалась в камеру, делая вид, что не знаю рядом стоящего парня.
        – Сколько Вам здесь лет? – поинтересовалась я, показав на последнюю фотографию, где мы с Тони вдвоём. Она отличается от остальных тем, что мы сидим дома за столом, а не стоим на улице. Видимо, в тот день была плохая погода (в марте мог выпасть мокрый снег), и мы решили сфотографироваться дома вместе с праздничным тортом, на котором красовалась цифра семнадцать.
        – Пятнадцать, – с сожалением ответил Тони, и я сразу поняла причину его односторонней симпатии. Мне не хотелось встречаться с мальчиком, который младше меня на два года, хоть он и был довольно симпатичным. Каштановые волосы, правильные черты лица, худощавое телосложение и обворожительная улыбка. При желании он мог бы завоевать сердце любой девушки. – Это был последний день рождения Евы, на который меня пригласили…
        – Она же уехала учиться… – почти оправдываясь, сказала я.
       Разве можно было быть такой стервой? Из-за меня симпатичный парень превратился в одинокого старика с больным сердцем и уродливой татуировкой, обозначающей запретный плод и искушение.
        – И влюбилась, – продолжил за меня Тони. Да, я влюбилась в Стефана. Он послужил причиной ведения моих дневников. Я хотела запечатлеть каждый момент, проведённый с любимым. – Она всегда приезжала домой на каникулы. Я приходил к ней, но все темы разговоров сводились только к Стефану. Родители Евы смотрели на меня извиняющимся взглядом, ведь втайне от Евы они всегда говорили мне, что хотят видеть в качестве жениха дочери не Стефана, а меня.