— Давай, Мистер Скальпель, твой выход, — кивнул снайпер иронично.
Дальше Гип ощутил, как превращается в автомат, в один спокойный, хладнокровный, четко распределяющий команды автомат, который не делит мир на черное и белое, а только выполняет заложенные команды. Как по щелчку, он распоряжался, чтобы его неизменные инструменты продезинфицировали в спирте, сам отмывал руки, тоже вымачивая их в спирте, которого на острове хватало для внешнего и внутреннего потребления. По части последнего, Вааса просить дважды не стоило. Он сам догадался, как притупить ощущения, все-таки согласившись с Алвином, что осколок в плече — дело гадкое. Вероятно, мозги прояснились на короткое время. Так показалось Бену, который решительно вошел в штаб, как в клетку с тигром. Ваас, не принимая ничьих инструкций, угрюмо сидел на ящиках. Рядом с ним стоял Алвин, что немного обнадеживало, так как он представлялся относительно нормальным человеком. Хотя…
Но Бен занялся очень скоро своим делом, даже не замечая, кто ему ассистирует. Хирург превратился в автомат, стараясь абстрагироваться от того, кто перед ним. Раздражало только, что Ваас внимательно следил за каждым движением, словно опасаясь заговора против себя со стороны Гипа.
Этот проклятый главарь, кажется, ощущал какую-то боль, когда из плеча пришлось тащить осколок после «слепого» ранения. Правое плечо выглядело не очень. Грязь и кровь смешались воедино, что однозначно не радовало никого. Но для Бена все это являлось привычной реальностью на острове. И то, что у него инструментом оказывались частенько старые пинцеты и ножи — тоже. Когда началась настоящая война с ракьят, доктор научился радоваться всему, что удавалось добыть.
Что произошло теперь на холмах, Бен и знать не хотел. Может, очередная перестрелка с ракьят, кажется, дикарям еще и повезло, в кои-то веки. Может, что-то еще, если упоминалась какая-то Хромоножка. А еще там каким-то образом пересеклись с Норой. Но все эти мысли тоже оставались на более позднее время.
Прикосновение к припухшему с синим ободком краю небольшой раны Ваас ощутил сразу, о чем свидетельствовала бранная тирада. Может, он просто оказался трезв и слишком зол, чтобы его взял какой-нибудь наркотик.
Бенджамин поморщился, стараясь не слушать главаря. А убить его тогда как хотелось! Он молча глаза таращил, пока кусок металла медленно обнаруживался среди кровоточащей мышечной ткани. И как бы хотелось его уничтожить, всадить в глаз что-нибудь острое, скальпелем по шее полоснуть. Да как же… Погибнет, так свора его такого натворит, что о смерти придется умолять. Не из мести. Главарь никого не ценил из своих, о нем тоже никто не стал бы переживать. Но зато нашелся бы предлог выместить лишний раз свой нечеловеческий гнев.
Мало того, что Ваас чрезмерно внимательно рассматривал все манипуляции в своей ране, так еще и начал говорить зачем-то, обычным своим сбивчивым апатично-агессивным тоном:
— Думаешь, я этого не чувствую, ***? Нет, нет, ты реально, ***, думаешь, что я не вижу, как ты на меня смотришь? Да пошел ты, ***! Думаешь, я не знаю, что ты жаждешь со мной разделаться? Но ты забываешь — ты здесь никто, пустое место, куча ***! Хе-хе… Да еще ты сделал себя уязвимым. Какое благородство! Какое невероятное восхитительное благородство! Мы уже познакомились. Нора… Нора… Тупое имя! — но тут его отвлекла то ли неверная, то ли необходимая манипуляция инструмента в ране, главарь подскочил, отвесив доктору затрещину. — ***! Еще раз так сделаешь, я тебя ***…
— Пожалуйста, успокойтесь! — с несвойственной ему строгостью, граничащей со свирепостью, осуждающе глянул исподлобья доктор.
Стальной оказался у него взгляд, как и стальные нервы, раз он осмелился так осаживать безумца. Явно сил ему добавляла вера в клятву, вернее, ее прямое исполнение. Убить — не убить, а сосредоточился все-таки на деле. И оттого не ощущал половины первобытного страха. Усаживать на прежнее место общими усилиями беспокойного психа не пришлось, главарь и сам понимал, что никуда ему не деться теперь, не загибаться же, в самом деле, от заражения крови. Он только нервно сглотнул, пытаясь не впасть в неуправляемую ярость. Эта мимолетная власть ничтожнейшего из рабов над его королевской персоной выводила из себя и одновременно смешила. Однако же он считал своим долгом поиздеваться над человеком морально, пока этот субъект «издевался» над его плечом физически:
— Нора. Нора… Какие же вы все тупые ***! Изображаешь из себя рыцаря? Но нет. Нет-нет, не уловил?.. Но ты купил ее! Хе-хе, купил, как грязную ***! Могу поспорить, что не используешь по назначению, но это только пока, зря теряешься. *** что надо. Не-не! Ты изображаешь из себя рыцаря, ок. Но купил ее. Достаточно малого… Скоро поймешь. Достаточно шага. Вдобавок ты сделал себя уязвимым. Легко мы делаем себя уязвимыми, не находишь, докторишка? Как там это называется? Благородство? Светлые чувства… Ну и прочая ***, — его восклицания совпадали с очередным движением в ране. — Давай, давай, ***, полюби кого-нибудь, полюби всем сердцем! Чтобы он от всей души всадил тебе нож в это *** сердце! От самой чистой, ***, души! ***! —, но он задыхался, вертя головой, щелкая зубами, нервно посмеиваясь: — Я тебя точно ***, если еще раз так посмотришь на меня! Я царь и бог этого острова.
— Я ее купил. Это моя собственность. И никак я не смотрю. Делаю все возможное. У вас здесь ни*** нет, я не волшебник. Разумеется, всех спасти не могу, тем более безболезненно, — намеренно сосредоточившись на деле, не думая о потоке слов, отвечал угрюмо и сдержанно собеседник.
Бен действительно не мог понять, как схватить проклятый осколок, чтобы он не нанес еще больше вреда, поэтому личность доктора словно разделилась. Разум и моральные убеждения отвечали по возможности главарю. Рассудок и знания по профессии, сопровождаемые зрением и прочими органами чувств, сосредоточенно изучали рану, края которой уже припухли красноватыми складками, ярко выделявшимися даже на смуглой бронзовой коже, а из «жерла» этого вулкана неприятно беспрестанно сочилась кровь, ограничивая во времени на размышления. Разуму и гадким мыслишкам очень хотелось невзначай задеть сухожилие, чтобы правая рука главаря вообще потеряла подвижность навсегда. Или повредить крупный сосуд, чтобы главарь вырубился на пару дней от кровопотери. Но клятва заставляла делать все по инструкции. Зато привязать главаря хотелось очень сильно, и уж точно рот ему заткнуть чем-нибудь, но вот на это хирург не имел власти, только умоляюще поглядывая на Алвина, намекая, что если безумный главарь продолжит в том же духе вскакивать и всячески мешать, то ничем хорошим это не закончится. Вааса-то и так с трудом уговорили, словно он не привык к таким ранениям. Он все беспрестанно бормотал:
— Завались, ты отвратительно не умеешь лгать. Мне везет на тупых, это даже лучше. Запомни, ***, одна твоя попытка сбежать или прикончить с помощью своих штучек кого-то из нас — она, это твоя Нора, конфискуется у тебя и становится… хе-хе… Общим достоянием.
«Я молчал. Но в голове пронеслись все возможные ругательства, адресованные, разумеется, ему. Чтоб ему никогда не рождаться! А он все смеялся», — совершенно некстати застучал в голове невидимый блогер, от присутствия которого уже тоже тошнило. Казалось, именно он мешал строить планы побега, все только красивые слова измышляя.
— Собственность… ***! — усмехнулся Ваас, глядя куда-то на ассистента. —Давай, рыцарь, придумай, как это оправдать. Все так начинали. Потом разбирались, каждый ***ый раз, разбирались, что к чему. Но ты доходишь до безумия, пытаясь доказать мне свою нормальность. Исключительность. Но… ***! Я уже говорил, что ты… Ладно… Ладно… Я успокоюсь… Я спокоен!
— Ты спокоен, — твердо проговорил доктор, наконец, доставая кусок металла.
— Да, я очень спокоен, — выдохнул главарь, кажется, и правда, успокаиваясь, но издевательски сверкал глазами, кривя пересохшие губы в усмешке превосходства. — Так, значит, докторишка. Не беси меня, понял? Мы без тебя обходились и еще обойдемся при случае.
— Спасибо-пожалуйста, — пробормотал док, рассматривая осколок, убеждаясь, что сделал все правильно. И от этого удалось даже мысленно похвалить себя: как он верно определил, рана оказалась неглубокой. Если бы не кровь, которая мешала ее нормально рассмотреть, и не главарь, который будто самоцель поставил — «сделать себе хуже» — то все удалось бы завершить намного быстрее.
Ваас отхлебнул еще спирта и, казалось, задремал на пару минут, вырубился, все-таки доказывая, что он — человек, а не демон-хаос, и как у каждого, у него тоже существовал предел сил. Бен обрадовался, что при наложении повязки ему никто не будет мешать бессмысленной болтовней, на которую он не менее бессмысленно отвечал. А для себя решил, что в тот день со всем усердием помог главарю только ради Алвина, который милосердно притащил обратно Нору. Но она, кажется, была о произошедшем совсем иного мнения.
Когда Гипу во второй половине дня удалось вернуться в свой сарайчик, чтобы немного отдохнуть, он с удивлением обнаружил, что Норы там нет, обернулся, испугавшись, что она снова сбежала, однако оказалось, что женщина вошла следом. Лицо ее выражало странный скептицизм. Обычно теплые глаза туманились отстраненностью и презрением, когда она негромко спросила с тяжким сарказмом:
— Значит, я собственность?
— Нора… Ты… Ты все слышала?.. Ты же понимаешь, что я должен был хоть что-то ему возразить, — попытался оправдаться доктор, не понимая, когда женщина могла это выведать, если они все находились в штабе. Он вспоминал, кто там был. Алвин совершенно точно направлял яркий прожектор, пара пиратов просто сторожили… Но его размышления прервал голос:
— Слышала. Я была твоим ассистентом. Ты меня даже не замечал. Но это ладно. Так даже лучше. Что ж… Возразил, молодец. А вместо документов ты будешь показывать акт купли-продажи… Рано или поздно ты станешь одним из них. Если уже не стал, — сухо заявила хиппи, обхватывая себя руками крест-накрест.
— Да о чем ты? Мне так же мерзко, как тебе, как Салли, я еще должен лечить этих сволочей. К ракьят я уже не могу податься, меня убьют на первом их аванпосту, — не выдержав, открыто предъявил претензии Бен.
— Об этом я и говорю. Достаточно принять немного зла, и оно начнет захватывать тебя, — нахмурилась Нора.
— Нора! Я тебе обещаю, я найду способ всех нас вытащить. Уже скоро. Только не надо сбегать! Салли и так не сладко, она… Я боюсь, что она сходит с ума, — высказал все, что наболело за долгие часы ожидания, Бенджамин, снова чуть не плача. Автомат сменялся человеком.
— А ты? Ты не сходишь, говоря такое? — уже без злобы, с участием приговорила Нора, успокаивающе погладив доктора по щеке и по плечу.
Она понимала все с полуслова, словно в душу заглядывая, не смея таить долгих обид.
— А я… Может, и я тоже, — пришлось признать доктору, так как он не понимал, какой Мистер Скальпель говорит за него все эти мерзости о «купле-продаже».
— Поэтому нельзя здесь больше оставаться! — сурово обрывала все сомнения Нора.
Бенджамин кивнул и пообещал себе, что найдет предлог, как отправиться в Бэдтаун, чтобы договориться с контрабандистами. Хотя доктор не представлял, как именно. Тугие пружинки нервов перекатывались по его рукам, когда он сжимал кулаки, что, как казалось, добавляло решительности, не позволяя растечься кашей-размазней. Но никакой план по-прежнему не приходил в голову, однако доктор верил, что рано или поздно все найдется: и повод поехать в Бэдтаун, и нужный контрабандист, который отбывал бы с острова тайными морскими путями. Нора слишком убедительно настаивала на том, что есть шанс спастись.
И стоило доктору покинуть сарайчик, как на него наткнулся Бен номер два, как в шутку называл Гип пирата-спорщика, что оказался тезкой и последнее время сопровождал при перебрасывании хирурга между аванпостами.
— Здорово, кореш! — улыбнулся пират, прикуривая. Выглядел он уставшим, даже вечная неопрятная бурая щетина и пестрая тряпка на голове, что защищала от солнца, не скрывали впалых щек и кругов под глазами. Конечно, все усугублялось повальной среди пиратов наркоманией. Кажется, он был в отряде, что спустился с холмов.
— Привет, Бенни! Как жизнь? Что за кипеш был? — убедительно изобразил беззаботность Гип, инстинктивно чувствуя, что просто обязан узнать подробности, что же заставило отряд во главе с Ваасом двое суток без сна и отдыха шарить по крутым склонам. Бенни оказался довольно разговорчивым, точно хотел поделиться впечатлениями, хотя начал буднично:
— Как обычно. Ну, хотя… сегодня не как обычно, — пират замялся, поморщившись, закуривая, выпуская медленно дым, а потом подобрал слова и рассказал на одном дыхании: — Полутора суток по горам мотались. Тайник одного контрабандиста нашли, а он как раз нагрянул с этой ***ой Хромоножкой и еще одной бабой. Прикинь? Всего трое ***, а нас там… До***я! Двадцать было, сейчас пятнадцать осталось. Я там не всех знаю, из личной охраны Вааса. Короче, мы целую ночь выжидали. Ну, конечно! Эти твари заняли пещеру на высоте, да со снайпером. Среди нас тоже самоубийц нет, знаешь ли.
— И что в итоге? — заволновался Бен, стараясь все еще держать себя в развязной манере обывателя, который просто интересуется обстановкой.
— В итоге у Вааса в правом плече осколок гранаты, — слегка растерянно отзывался Бени, словно для него этот факт оказался чем-то вроде приземления НЛО, но затем пират нахмурился обиженно: — И мы о***ые и невыспавшиеся. Вот чего Ваас хотел? Пристрелил бы Хромоножку уже, на месте, быстро. Ну, вот так, как обычно он умеет — бам, и все… Живучая до***, ну, ты не представляешь! Сиганула с водопада, надеюсь, что теперь хоть утопла.
Бенни помотал головой, сбивая набок свой импровизированный тюрбан. Гип же волновался и вертелся вокруг собеседника:
— А контрабандист?
— Сбежал, — все мрачнее и мрачнее делался пират, усаживаясь на ящик у причала, впиваясь зубами в добытую из штаба вяленую рыбешку.
— С добычей? — уже не мог скрыть волнения Бен, хотя разум еще не до конца понимал, какую выгоду могут принести эти сведения.
— Вот тут *** ему! — самодовольно, мстительно улыбнулся пират, приосаниваясь. — Все у нас.
— С собой, что ли? — недоумевал доктор.
— Не. Отправили в развалины, ну… тут недалеко храм есть со стенами, почти крепость, — охотно выболтал местоположение нового тайника Бенни. — Там половина отряда осталась. Скоро на южный остров это дело переправим.
— Да, повезло еще, — с напускным участием закивал Гип. — А что там было?
— А вот это не твоего ума дело, — встрепенулся пират, словно понимая, что выдал лишние сведения.
— Ну, ладно, — тут же скромно отошел Гип, до головокружения ликующе подумав: «А мне больше и не надо! Главное, узнать, что это был за контрабандист. В любом случае, он, скорее всего, в Бэдтауне. Там народу полсотни если бывает, то хорошо, не потеряешься. Главное, чтобы он мне поверил, пошел на сделку. Буду искать спеца по взрывчатке, если он так гранаты метко кидает».
— А! — вдруг вспомнил пират, посмеиваясь. — Ну, еще мы такие… идем вниз, сюда, и тут видим — краля твоя бесхозная по холмам мотается. Заблудилась, что ли? Или сбежала?
