***
Минуло около пары суток беспокойного ожидания. Бен никому не рассказал, чем закончилась его выходка, даже Норе только в общих чертах описал.
Песок давно иссушили немилосердные лучи экваториального солнца, с деревьев не стекала вода. Казалось, после недавнего шторма жара только усилилась. На «Верфях Келла» все текло в прежнем режиме. Ракьят притихли, что казалось странным. Не верилось, что Джейсон Броди и правда утонул, тем более выглядело странным, что племя сложило оружие из-за гибели какого-то пришельца. Но Бена волновало другое: контрабандист!
Герк не выходил на связь. Оставалось только верить, что тщательно спрятанная рация не просто так молчит и скоро раздастся сигнал. Бен волновался, что так себя выдаст, ведь ему все еще не разрешалось иметь при себе средства связи. Впрочем, об этом знал только главарь и его окружение, а рядовые пираты, которых кидали с аванпоста на аванпост, распоряжения насчет такой мелкой сошки, как доктор, могли и не слышать.
Впрочем, сигнала по рации ждать не пришлось, так как под вечер второго дня к Бену подошел крайне недовольный Хал, мрачно приказывая:
— Собирайся.
— Что случилось? — встрепенулся доктор.
— Скоро узнаешь. Приказы не обсуждаются! — рыкнул на него командир. И спорить с ним не хотелось, ибо Хал внушал не меньший страх, чем Ваас. Разве только не заставлял выслушивать череду бесполезных монологов. Он вообще редко говорил не по делу.
В джип посадили снова с Бенни, похоже, решив, что они с доктором неплохо сработались. В качестве охраны приставили еще одного вооруженного пирата. Вообще, хирург заметил, что за ним стало намного меньше слежки. Он вертелся на пассажирском месте, проверяя аптечку, предчувствуя, что произошло то, чего он ждал все эти дни гнетущей неизвестности — диверсия и провокация со стороны контрабандиста.
Джунгли проплывали стремительным мельканием кадров, аванпост оставался позади внизу, превращаясь в далекую точку, тонущую в сизой дымке легкого тумана над заливом. При свете дня все эти картины казались более понятными, хоть не более приветливыми. Красота природы давно уже не ощущалась, однако Бен радовался и нервничал, предчувствуя, что везут его именно к старым развалинам. Джип пришлось оставить возле дороги, и какой-то отрезок пути поднимались в гору. Бен старательно делал вид, что он никогда здесь не был, вертя головой во все стороны, на деле запоминая маршрут на случай, если бы пришлось бежать в Бэдтаун. Хотя с чего бы? Если бы только удалось взять с собой Нору и Салли, да пересидеть у контрабандиста… Но никто не обещал организовывать такой аттракцион невиданной щедрости, их связывали едва наметившиеся отношения взаимовыгоды.
Развалины храма встретили лианами, что опутывали стены, а вход, возле которого ходили люди в бронежилетах, неприветливо приглашал помпезными стесанными ступенями подняться в основное строение.
— Что случилось? — невзначай поинтересовался доктор.
— Пару часов назад какой-то *** устроил диверсию. Три гранаты закинули во внутренний двор. Но никого не видели! Словно ***ые духи! Ракьят это были или тот контрабандист, мы скоро выясним. Одного нашего убило на месте, троих зацепило. Тут мы узнали, что ты еще на «Верфях Келла». Так что, за работу.
«Может, дело в мартышках?» — подумал Бенджамин, хмурясь. Кажется, план начинал осуществляться. Доктор почти подпрыгнул и с огромным энтузиазмом поинтересовался, где раненые. По пути к ним успел «совершенно случайно» заблудиться, отметить, что храм обнесен двойной стеной из галерей, в которой есть дыры с разных сторон. С западной — вообще зияла прореха размером с дополнительные ворота, однако ее тщательно охраняли. Рассмотреть, что и где располагалось, доктор толком не сумел, так как его все-таки подгоняли к тем, кого зацепило гранатой. Они располагались во внутреннем дворе возле башни, что вблизи выглядела еще выше, чем тогда, ночью, в свете молний.
Вскоре Бен вновь занимался исключительно своими прямыми обязанностями, обеззараживая инструменты и раны, вытаскивая куски металла из ног и рук.
Впрочем, на обратном пути доктор снова «удачно заблудился», замечая каждого солдата. Он надеялся, что память не потеряет все эти образы, а глаза не подведут, чтобы запечатлеть их всех, каждую деталь оснащения. За пять минут он обошел всю импровизированную крепость. Он запомнил, что есть шанс попасть в нее незаметно через дыры в стенах, однако стоит остерегаться «всевидящего ока» снайпера, который что-то сторожил на самой вершине башни. И доктор прекрасно догадывался, что именно. Место считалось секретным, на аванпостах, которые последнее время переходили из рук в руки, хранить что-либо ценное оказывалось небезопасно. Алмазы со дня на день ожидали корабль на южный остров.
— Ну ты все там? Гип?! — недовольно окликнул его Бени, который явно чувствовал, что зря проболтался насчет того, куда отправили груз и вообще зря рассказал, почему пираты вместе с ним по горам шарили два дня. Он-то не догадывался, что доктор уже совершил свой первый отчаянный шаг к побегу.
Прибыв обратно на «Верфь», Бен дождался темноты, улучил минуту, когда даже Нора покинула их сарайчик, с опаской обошел его со всех сторон, поглядел, где караулы и кто мог подслушать, убедился, что вроде бы никто. Только тогда, словно величайшее сокровище, он достал из-под майки завернутую в желтоватую марлю рацию. Он вспомнил слова Герка о том, что канал настроен, отчего попытался робко нажать кнопку вызова. В эфире шипели помехи пару минут. Доктор покрывался холодной испариной, мелко дрожа, почти убеждаясь, что все было зря. Все напрасно!
Потому что не все сбегают из плена, потому что он слишком долго бездействовал, потому что он предал своих друзей однажды, а преступивших священные законы дружбы не прощает мироздание, закрывая всякий шанс на чудеса. Но за миг до впадения в полное отчаяние на том конце радиоволны донесся голос:
— М-да? На связи!
— Это Бен! — хрипло начал доктор, прикладывая рацию к самым губам.
— Узнал что-нибудь? Диверсия удалась! — торопил контрабандист. — Докладывай быстро и ясно.
Приказы Бен научился исполнять четко:
— Алмазы на башне, на самом верху. Охраняется снайперами. Всего я насчитал десять человек. Три снайпера, двое с ручными пулеметами.
— Окей, если ты соврал и просто пытался меня подставить, — вновь без потаенной злобы угрожал для порядка собеседник.
— Ты и так вне закона и частично на стороне ракьят, — недоуменно ответил Бен.
— Вообще, да, — протянул неохотно Герк.
— Мне незачем врать, — вздохнул Гип, боясь, что его снова могут отшвырнуть, вновь не поверить.
— Что, если тебя Ваас подослал?
— Ты только сейчас этого испугался? Я бы мог убить тебя намного раньше, если на то пошло! — привел последний относительно весомый аргумент доктор.
— Посмотрим. Все равно пиратов бить, — голос сделался заметно серьезнее. — До связи.
Больше ничего определенного сказать Герк не удосужился, не назвав сроков, ничуть не гарантируя, что перезвонит. Бен понял, как глупо он доверился совершенно не знакомому человеку, врагу, по сути. Может, зря? Может, не стоило бороться? Да, для него все разведал, все выдал. Теперь контрабандист имел право и не отплачивать благодарностью. Да и кто такие эти контрабандисты? Шваль! Мерзавцы! Бен все еще свысока оценивал людей, питаясь своим высокомерием, противопоставляя себя безмозглым пиратам. Да, контрабандист с кодексом чести — это нечто нереальное. А все наивная Нора, которая подавала вечно какие-то безумные идеи! Ей, видимо, казалось, что весь мир состоит из добрых людей, за исключением пиратов. Но, побыв на острове Рук, следовало понять, что там каждый впитывал с рождения древний принцип «человек человеку волк». Голодный рыщущий зверь.
Из-за своих беспочвенных домыслов и сомнений, доктор двое суток не разговаривал с Норой, а женщина, кажется, тоже затаила на него определенную обиду, устав от его загадочных недомолвок.
Время мелькало сквозь крылья бабочек, опрокидывая минуты в чаны часов сменой тьмы на свет. Утро вползало раздавленной черепахой в бесконечно одинокий сарайчик, где два человека лежали спина к спине, но не согревали друг друга, питая беспокойные сны лишь отчужденностью, пролегшей между ними. Бен верил, что это на время, а женщина уверовала, что навсегда. И среди беспокойной предрассветной тишины зашипел сигнал!
— Что это? — встрепенулась испуганно спросонья Нора. После того, как она едва не стала жертвой безумия Салли, женщина сделалась пугливой и почти мнительной, словно уяснила: каждый рано или поздно может пройти свою точку невозвращения и стать врагом.
— Тш! — шикнул на нее Бен, фактически выцарапывая рацию из-под майки, непослушными нервными длинными пальцами разворачивая марлю, которая не заглушила сигнал. Голос! Контрабандист! Он вышел на связь! Его не убили пираты, и он не кинул информатора, интересуясь вскоре:
— Слышишь меня, Бен? Алмазы нашлись. Все у меня в новом тайнике. Есть возможность незаметно встретиться в Бэдтауне?
— Значит, и Джейсон Броди жив?
— Тебе есть дело, как я их добыл? Или ты выбраться хочешь?
— Окей, лишнее не спрашиваю. Нет, вряд ли я смогу выбраться в Бэдтаун в ближайшее время, — грустно отвечал доктор, а слова у него точно вязли во рту.
— Так, дай пару минут подумать. До связи! — вновь рация умолкла, а у доктора кружилась голова от напряжения и радости. Не верилось, что все это не во сне, хотя поседение дни ему все мерещилось в минуты забытья, словно он бежит то по веревочному мосту, который обрывается, то по обваливающемуся каменному карнизу над пропастью. И все он вел за собой Салли, да не хватало сил ее вытащить, она падала, руки размыкались, пальцы выскальзывали, и Бен терял девушку навсегда, пробуждаясь в холодном поту, с трудом убеждая себя, что она все еще жива. Жива ли? Она ли?
Но не важно! Он решил непременно вытащить своих женщин. И вот рация возвестила о том, что не все потеряно. Бен поспешил объяснить все удивленной и воодушевленной Норе:
— Этот контрабандист — наш путь к спасению. Главное — попасть на катер, а потом на корабль, который будет ждать в океане подальше от острова. Герк ищет путь в какую-то страну в горах Тибета, но пробираться будет через Таиланд или Китай. Это наш шанс! — вспомнил все, что обрывками рассказал о себе Герк за время их пробежки по джунглям. Тогда все это отложилось каким-то шумовым фоном, так как казалась невыполнимой задача попасть в храм-руины и пересчитать там пиратов. Но ему удалось!
Он волновался, что с его непрофессиональным подходом недооценил кого-то по вооружению, не рассмотрел опасности, но контрабандист справился. А уж сам или чужими руками воскресшего Джейсона Броди — не интересовало, как и все это противостояние пиратов и племени.
— Бен на связи! Герк? — ответил судорожно доктор, когда вновь затрещала рация.
— Я, я. На связи, — отозвался лениво собеседник, но твердым голосом разъяснил: – Так. Инструктирую по рации. Один раз! Потом выкидываешь ее, чтобы на меня не вышли, чую, что канал скоро поймают и прослушают. Тебе же хуже будет. Значит так, — Герк замолчал на миг, словно собирая мысли в последовательные слова. — Заявишь, что ты — жертва крушения, мол, на необитаемом острове как-то высадился с этими твоими двумя. Так и говори, когда шмонать начнут. Лишь бы потом не всплыло, что ты был с пиратами.
— Да я всех главарей назову, если надо будет, если, — срывающимся голосом отвечал Бен.
— И отсидишь вместо них, — фыркнул Герк. Судя по звукам, он рацию держал шеей и плечом, а руки его занимали какие-то ящики, которые он грузил куда-то. Или клетки с обезьянами. Может быть, он собирал свое добро, намереваясь бежать с острова.
— Даже если так, — растерянно вздохнул Бен, ощущая в себе небывалую отвагу. Он и правда теперь не боялся того, что ждало его по ту сторону «большой земли», как в иной жизни. Он был готов принять отныне любую кару. Зато Герк не горел таким же энтузиазмом:
— Нет! Не так! Говоришь, что жертва крушения, все отрицаешь. Ты еще на меня ЦРУ хочешь вывести? Не такая я рыба важная, мне такого внимания не надо. Ну, все, если получится, жду вас недели через две на пристани возле «Доков Валсы», главное, не попадайтесь на глаза пиратам и ракьят.
— А точный день не скажешь?! — растерялся доктор.
— Я не автобус, по расписанию не хожу, — хмыкнул Герк. — Плюс-минус пару дней. Ну, отсидитесь там в зарослях. Но не позднее тридцатого числа. До этого времени я вас буду ждать на «Доках Валсы». Но туда тоже вам соваться не надо, ракьят не любят чужаков. Потом корабль не сможет столько времени оставаться незамеченным. Лучше двадцать восьмого быть на месте. Место встречи — дом старого рыбака к западу от «Доков». Как уж от пиратов отрываться будете, я не знаю. Но не вздумай их за собой привести!
— Я все понял, — дрогнул на миг голос Бена, но он уже твердо отчеканил: — Значит, до двадцать восьмого. В доме рыбака.
Рация замолчала, доктор решил, что утопит ее возле причала. Но пока что они с Норой сидели в прострации, считая дни до заявленной даты. У Бена не возникало ни единой идеи, как с «Верфи Келла», находящейся почти у самой северо-восточной части острова, перебраться, минуя горы и аванпосты, к почти самой юго-западной точке, где располагались «Доки Валсы». Но доктор ловил взгляд Норы, загоревшийся новой надеждой и почти восхищением.
— Ты молодец, Бен. Мы выберемся, — кивнула женщина успокаивающе. Она оказалась права! Ей везло! И частичка ее везения перепала Бену, когда он послушался и сумел выйти на контрабандиста, который поддерживал ракьят и умел благодарить за помощь, словно Нора чувствовала, что есть еще такие люди.
Но женщина, похоже, думала, что отныне у ее спутника есть продуманный план, и его отсутствие тяжелым грузом легло на не самые атлетические плечи доктора. Над ним повисла тишина, как жесткий куст колючий, запутавшийся в мыслях, как в весах, что мерят истинность и ложь, отвечая на природу зла. И если бы уметь лечить не только плоть, но души колдовским отваром, их отворяя дверь, чтоб петь и знать: далекий лес не изойдет пламенем, не сгорит и музыка чувств. Но Бен выходил, как в безвольном тумане, напряженно вслушиваясь в щелчки собственных мыслей: «Как вытащить их?! Их обеих? Нору, может быть, с собой в качестве санитарки можно брать. А Салли?».
Без нее он не мыслил побег. Ведь она их спасла, их всех, жертвуя своей нормальностью, хрупкая и немая своей простотой, теплотой. И отныне потерянная, ставшая страшно другой, когда из-за штаба донесся противный шипящий голос:
— Эй, Бен. Поди сюда…
Доктор встрепенулся, удивляясь такой перемене, ведь Салли впервые за несколько дней заговорила с ним. А до того то ли себя винила, то ли его за последнюю точку падения, за то, что допустили ее становленье убийцей-палачом. Она переживала, съедала себя, но никого не подпускала. Стараясь построить план побега, доктор не успевал предпринять хоть каких-то попыток ее подбодрить. Он надеялся, что теперь — это первый шаг к их примирению, новый виток дружбы, которая для Бена сделалась чем-то более серьезным. Мужчина хотел бы признаться в этом, вот так, прямо сейчас, потому что не стоило больше тянуть, прячась в осторожных недомолвках.
