С другой стороны, только двое из девяти человечков смотрелись достойно и были способны махать мечом впереди. Остальные — так… для массовки стояли.
Этих бы лучше назад, чтобы из луков стреляли. А один вообще еле дышал — сильно раненный в ногу, по которой нещадно текла струйка крови.
— Да, этот уже не жилец. — оценил шансы раненного мужика внутренний голос.
Строй еле держался.
Недалеко, метров сорок, лежал порванный человек с разорванным горлом, грудью и ошметками правой ноги.
— Сколько? — заорал букмекер.
Волчары кидались слаженно. Один отвлекал, а двое бросались в другие места кровавого харча.
— Это точно слабоумные твари? Не, ну ты посмотри! — издевался внутренний голос.
— Сколько минимально?
— Двадцать меди.
— Тогда два серебра на этих псов. Нет, постой. Лучше четыре! Хотя… Нет, погоди. Восемь!
— Правильно! Да… так и надо! Все равно отработаешь бабки! С гармошкой в зубах! Погнали!!!
Да чтоб тебя, молчи, совесть! Что, праведным стал?
— Хренушки!
— Эх! Была не была!
Букмекер довольно кивнул, забрав мои деньги. Да, таких ставок я раньше не делал.
— Где тебя искать? — крикнул вдогонку этому рылу.
Он показал бронзовый жетон с изображением ромба и номером, и рукой с такой же татуировкой — в сторону парапета ворот, а затем дал мне бумагу:
— Римас.
Двенадцать крупными цифрами, а внизу мелкими — триста семь и Б. Л. — обратил я внимание и кивнул головой.
Только сейчас заметил с ним двоих секьюрити. Вангую, бычки-потрошители!
Глаза Элизы расширились от таких крупных ставок. И она тут же спросила:
— Почему на псов?
— А в чем проблема? Я что, гуманист? Филантроп?
— Реалист, — кусая спичку в зубах, запела моя кристально чистая «совесть».
Элиза насупилась:
— Ты проиграешь! Их все равно меньше, и они тощие, как бумага, со стрелами в заднице.
— Увидим…
Вот это да! Какие фразы-обороты у дивчины! А вроде такая скромная няшка с интеллигентным лицом!
— Ага! Все они такие — сперва! Гарная деваха, смотри не упусти! — внутренний рупор зажигал в полную силу.
— А ты — злой, глупый и недальновидный, — она на меня разозлилась. — Прости, но ставить на псов…
— Хочешь поспорить? — спросил я ее. Похоже, зря.
Она удивленно взглянула и с досадой сказала:
— У меня нету денег.
И вызывающе глянула глазами, полными праведной веры, даже без капли сомнений. Святая наивность! Откуда такие берутся?
— Давай разведем на натуру девчонку, — настойчиво шептал внутренний демон.
— Ну, хорошо! — примиряюще буркнул я, улыбнулся в глаза, а потом схватил ее за руку: — Как скажешь, пусть будет, по-твоему. Я тебе верю, Элиза. Но ставки уже сделаны, и деньги ушли.
— Я же говорила!
— Ты глупый! — внутренний жабо-хомяк угорал и стебался.
— Зря ты! — она тоже хихикнула.
Да вы что, сговорились?
А тем временем все быстро менялось. Одного пса подстрелили в задок, на что зал бурно взревел. Пошли восторги и гогот театра.
Но никто не заметил, что четвероногие жучки целятся в одного и того же «бойца», нога которого уже вся истекла кровью, и строй вот-вот должен треснуть.
У лучника закончились стрелы. Он тыкал рукой в сторону новой охапки колчана в тридцати метрах слева и что-то орал. Затем он отделился от группы, а за ним еще один мечник. Они резво рванули в направлении колчана для стрел.
«Ну все! — подумал я. — Не за тем ты погнался, чувак! Надо было копья искать».
Все три волчары тут же киданулись на них. И у подмоги желания вмешаться отпало. Видимо, лучник не был ценнейшим активом группы в их временной «пати». Парнише не хватило ума трезво взвесить свой рейтинг и шансы на шуструю вылазку. И дерзкую кражу «снаряги».
Первый мутант-бультерьер подбежал к мечнику, когда тот развернулся к нему и начал махать, не подпуская тварь к телу мечом. И вдруг справа, на всех оборотах его снес — словно тысячетонный товарный состав — второй адский пес, в прыжке на полном ходу подминая его под себя. А потом по инерции они оба шарахнулись и кувыркнулись в песок еще метров десять.
Пыль вокруг заклубилась, а тут и третий пес успел подключиться.
Мечника порвали в мгновение ока на пару частей, жутко таская труп с кишками по кровавой арене. Публика дружно охнула на своих теплых креслах.
Лучник же успел схватить стрелы и начал палить в этих псов, вместо того чтобы драпать обратно — бежать со всей дури. Бежать, пока идет грызня между волками за свежую тушу. Использовать свой единственный шанс. Но чувак — идиот!
Он пальнул и пронзил бедро одной твари, та взвизгнула, псы моментально развернулись к нему и помчались, бешено брызгая слюной на ходу.
Этот паренек успел выстрелить еще один раз и попал в открытую зубастую челюсть, а потом начал спокойно натягивать лук новой стрелой, словно в гипнозе.
Отдаю должное его концентрации. Яйца у него титановые. Офигенная смелость.
Тварь взвизгнула, но не тормознула и на бегу повалила его. Он ударился в пол головой, и челюсти тут же сомкнулись на горле бедняги. Сурово! Шея отделилась от головы за какие-то пару секунд. Ужас.
Тем временем группа людей, стоящая с другой стороны в десяти метрах дальше, получила свой шанс и моментально схватила одно копье из тех, что лежали в песке, поближе к обороняющимся. Плюс захватили пару щитов мимоходом.
«Все же кто-то умеет немного думать башкой».
И только они вернулись обратно, как псы, причем сразу все, бросились к ним, начисто позабыв про свой новый пир из свежих тушек бедняг.
Правда, один зверь нехило хромал на заднюю правую лапу. Видимо, несколько стрел в бедре и челюсти сделали его агрессивней. И оттого он начал кидаться исключительно на пехотинца, того самого, чья нога была как кровавый паштет. При этом волчара довольно сильно получил по башке, причем несколько раз.
И тут соседний мужик пронзил ему правый глаз копьем, когда пес схватил хромоножку за руку на пару с плечом.
Тварь завизжала, взвыв со всей силы — вместе с публикой, и рухнула в пыль. Ее начали кромсать, стараясь срубить передние лапы.
— Да! — Элиза подпрыгнула. — Видишь?! А я говорила!
И тут же два обозленных нечестивых пса гигантским прыжком приземлились вместе ровно в центр «пати» людей, и…
Началась настоящая бойня, паника и мясорубка.
Кого-то задрали на месте, другие бежали, с дикими воплями, махая при этом руками в сторону врат.
Но конец настал быстро. Далеко никто не ушел.
Последний выживший бежал к южным воротам, и ему оторвало башку прямо о камни.
Клацнула челюсть, опять с прыжка, и собака шмякнулась в стену, а фонтан из шейной артерии трупа прыснул метров на пять. Публика ужаснулась. А волки начали трапезу.
Элиза сидела, прикрыв губы ладошкой, и, не моргая, смотрела, бледная словно вампир.
— Почему? Как? У них были все шансы! Ребята должны были победить! — прошептала девчушка.
— Так бывает, когда люди неосторожны. Ну ладно! У них не было выбора, — я понимал, что несу полный бред. — Ведь так, Элиза? — пытался ее успокоить.
— Да! Ты прав, — повтором зачастила она.
— Внимание! А теперь… — спустя минуту заорал глашатай. — Забег желтых спреев!
И он начал пихать рекламу о том, кто, как и благодаря кому… и в том же духе.
Нечестивых псов тут же прогнали, а трупы людей быстро убрали, посыпав кровь свежим песком. Куча рабочих расставляла что-то вроде маленьких преград, создавая беговую дорожку.
Публика снова начала оживляться. Элиза меж тем тихо буркнула:
— Давай спустимся ниже, у меня кружится голова.
Мы зашли в третий ряд, где было свободнее. И стали смотреть…
Спреями же оказались огромные кошки размером с немецкого дога. Тощие — возникла у меня первая мысль, когда их ввели на арену, но для своих размеров очень подвижны и крайне быстры. Это было видно по хищным и резким движениям тварей.
— Занятно! — сказал я, восхищаясь необычной зверюгой. — Интересная хрень!
— Да! Они очень красивы! — чуть хохотнув, кивнула Элиза.
И забег начался. На этот раз я не стал делать ставок, ни капли не представляя, кто победит в этих гонках. Не хотел рисковать личным кэшем. Я лишь смотрел на забег и Элизу, которая притихла с грустным лицом.
А длилось сие представление почти целый час, и, чтобы немного взбодриться, я взял закуски Элизе и пару напитков. Пусть заест и забудет тот ужас…
Похоже, я старался не зря, и к концу представления она отошла и даже повеселела.
И тут объявили большой перерыв — на пару часов, так что я предложил:
— Может, хватит, Элиза? Хочешь домой? Я тебя провожу, если нужно.
— Да, пойдем, — тихо кивнула она. — Чуть позже будут танцы, но… мне уже неохота участвовать. Пойдем домой, Влэд.
— Как скажешь, Элиза.
* Иллюмы Краснита — лампы-подсвечники из люминесцентного минерала.
14 глава уже на бусти: https://boosty.to/summer.son
Влэд. Палитра крови и магии
Тепло, солнце, чистое небо, а еще… хорошее настроение и планы на сегодняшний вечер.
Время было четыре часа, когда мы дошли с Элизой до ее дома. Я пожал пятерню ее отцу, сдав на руки дочку в целости и сохранности, и пообещал, что зайду познакомиться с ним попозже. А сам тут же развернулся в сторону арены, что бы успеть посмотреть битву магов. Еще бы! Ведь брошюру с программой событий я купил загодя, сразу при первом входе в «Театр войны». Да и букмекер уже явно «заждался», чтобы выигрыш мне отдать. Добрая горстка серебряных пальцев лишней точно не будет.
Что тут можно сказать, день вышел очень удачным, полный новых открытий и шикарнейших впечатлений.
— Однозначно, брат!
Пробравшись обратно в «Театр войны», на то же место к шести вечера, я быстро прикинул…
Солнце начнет заходить где-то в восемь… Не думаю, что сражение затянется на пару часов. Так что общая видимость «шоу и боя» пострадать не должна.
Тремя минутами позже протрубили стартовый зов, то есть осталось где-то минут семь до начала кровавого средневекового шоу.
Похоже, Римас уже запомнил местечко, где я сижу, наблюдая за боем, и снова пришел «на работу», на что я ему задал вопрос:
— Кто против кого?
— Синий заклинатель против трех кобальши лазурной породы.
— Какие ставки?
— Пять к одному на чародея.
— Пять?
На что он кивнул головой и хитро ощерился. У-у-у, барыга.
— Глянуть на них есть возможность?
— Это будет стоить пятьдесят меди.
— Согласен, — и я кивнул головой, поднимаясь.
Обойдя два мелких пилона на первых рядах, я попал в некий предбанник, где сверху были видны три кобальши — огромные прямоходящие существа с мордою волка и телом человека, за исключением ног. Ноги у них были выгнуты, словно у псов.
Первый — гигант, размером с двух крупных людей, второй — с огромного мужика, а последний чуть меньше — моей комплекции. У всех были страшные челюсти с большими клыками и мощное тело, покрытое бугристыми мышцами, контур которых угадывался даже сквозь шерсть.
Экипировка здоровяка состояла из двух шипастых кастетов и микрощита от запястья до локтя с каким-то сверкающим камнем по центру, а также был мелкий нагрудник, прикрывающий сердце до горжета*.
Средний боец был вооружен двумя серпами-ножами по размеру ближе к мечам и бронирован лорикой хаматой* с круглой блямбой защиты на ней и птеругами*.
А «мелкий», последний, носил очень много кинжалов — штук семь, а может и больше.
«Снаряга» на поясе, руках и ногах — все было грамотно. Чуть погодя я приметил еще два штыка для метания вроде «стрижа», закрепленных на локтях и ниже колен. Плюс мелкий топорик за наголенником.
У всех кобальши из тела прорастали, словно лишайники, лазурные кристаллы. Два из трех существ начали прыгать в разминке. И прыгали просто потрясно — метров на пять прямо с места. Да еще и бегали быстро. Словно спринтер Грин Морис.
Да. Сильные парни!
Один поднял голову и пристально посмотрел мне в глаза, задержав дыхание на пару секунд: наверное, самый старший.
Спина этого зверолюда поросла сединой, но не вся. Вид кобальши был очень суровым и опытным. Не хотел бы я встретиться с ним за углом темной ночкой! Не говоря обо всей тройке «мохнатиков» сразу. Я довольно кивнул и повернулся к барыге.
— А маг? — спросил Римаса.
— Людей смотреть не даем! А магов тем более!
— Сколько? — спросил я.
Он оценивающе посмотрел на меня и добавил:
— Ты и так уже снял целую гору бабла за сегодня! Нет!
— Даже одним глазком… издалека?
— Нет! Не положено!
Я развел руки, специально делая кислую мину, чтобы он понял.
— Тогда один серебряный палец, на них, — я ткнул пальцем в вольер.
Букмекерский «жид» осознал, что промахнулся, но время ушло… мужик прогадал. Он принял монетку и взамен отдал мой предыдущий гонорар — четверочку свеженьких сильвов с добавкой из серебряных пальцев, и мы побрели по местам.
— Да! Моя прелесть! — взбодрился мой личный хомяк, захапав запас серебра.
Солнце искрилось в красных лучах на закате, янтарь и пурпур. Весь «Колизей» (так я его окрестил — ну, не тянул он на просто театр, никак не тянул) сверкал в желтых цветах. А мерцающий свет пробивался сквозь тучи и пыль на арену с песком в темно-бурых тонах, добавляя атмосферы к общему мрачному виду. Верхние тенты навесов сильно трепались от ветра, свистящего вместе с песком. По небу тащились лиловые тучи, за которыми солнце слепило глаза, вырываясь янтарным огнем…
Протрубили трубы. Начали открываться ворота, и толпа моментально взревела, ликуя и явно чуя кровавый замес.
С западной стороны вышел довольно тощий, бледный мужчина лет сорока. Он был в стеганом черном костюме с темно-серебряными рукавами и высоких ботфортах.
Этот человек поднял руку, направляясь к центру арены, и толпа снова взревела в оглушительном крике. Двойной силой. Словно волна.
У чародея были темные волосы до самых плеч, и он немного сутулился, но походка была явно расслабленной. Даже весьма.
Дойдя до центра, он развернулся, бегло ощупал арену глазами и, улыбаясь, стал ждать, уперев руки под бок.
— Позер херов! Всю дорогу перся как Квазимодо! А тут!.. Вон как куражится, хмырь!
— Сразу видно — павлин! Пижон… Стопудово тут что-то нечисто! — согласился я с внутренним голосом.
Колдовские пилоны «Колизея» по кругу включились желтым сиянием, а потом по арене побежала волна в виде полусферы защиты и поднялась в самый вверх, создавая прозрачный щит-купол. От восхищения я обалдел. И даже вскрикнул:
— Ни фига себе! Вот это девайс!!! Как зажигают!
— Похоже, ты не на того поставил, братуха! Смотри, что творят управленцы театра!
— Увидим!
Маг довольно смотрел, когда на арену вошли кобальши, а зрители стали сильно шуметь и требовать боя… Затем колдун повернулся к трибунам и поприветствовал всех.
— Тц, явно чувствует превосходство!
— Это уж точно!
Кобальши были спокойны и шли равнобедренным треугольником на расстоянии двух метров друг к другу. Те, что поменьше, прятали руки с оружием сзади. А третий, огромный, шел впереди.
— Разумно!
Противники замерли в двадцати метрах друг от друга, и зал тут же стих, слышались только свист и редкие выкрики одиночек.
На трибуне важный мужик солидного вида из ВИП-ложи, медленно поднял правую руку, а после того как толпа утихла, резко ее опустил с криком:
