А ещё же и налоги...
Пока никто у меня не требовал оплату за отказ выходить замуж, но я понятия не имела, сколько будет длиться отсрочка. А ведь и за свой бизнес что-то платить придётся. Я по своему земному опыту знала, что быть хозяйкой агентства — дело недешёвое. Ух, ладно. Не стоит портить настроение перед едой.
Поднялась и отправилась в кухню.
После ужина мы посмотрели новостные каналы. Волшебные осветительные прожектора, которые тут называли суточниками, переключили на ночной режим, и я выпустила иллюзорника гулять, а сама ждала, когда Фритис отправится в спальню. Она привыкла ложиться, как только стемнеет, и вот-вот уже должна была начать зевать.
В отличие от меня. Мне ночное небо Нижнего нравилось гораздо больше дневного, и я каждый вечер выходила посидеть на крыльце. Коричневого днища Верхнего города в темноте не видно, небо казалось просто тёмным, а прожекторы становились похожими на россыпь звёзд. В эти моменты мне казалось, что я дома, на Земле, просто уехала куда-то в глубинку, но скоро вернусь…
Вообще, в Опсе тоже, оказывается, существуют нормальные города с обычным небом над ними. Они расположились за границами Верхнего города. Но почему-то люди всё равно стремятся жить в столице, совершенно не страдая от того, что не видят неба. И на Земле есть города, где коричневое днище Верхнего с успехом заменяет смог. И там тоже живут люди. Потому что в столицах больше возможностей.
Честно говоря, я и сама уже почти привыкла к особенностям Нижнего, потому что волшебные прожекторы свои функции выполняли исправно. Есть тут и рассвет, и зенит, и закат — жить можно...
— Ой, всё, не могу! — наконец, раззевалась Фритис. — До чего же нудные эти исторические новости! Как ты их только смотришь?..
Так я и не смотрела вообще-то. О своём думала. А новости для тебя, милая.
— …Спать пойду я.
Наконец-то! На историческом были действительно очень нудные передачи — скорее всего, не слишком правдивые — о доблести Сиятельных лордов. А под сказки я и сама прекрасно засыпала, поэтому очень вовремя она засобиралась.
— Давай, сладких снов, дорогая, — пожелала я помощнице, и как только она скрылась в своей комнате, достала из шкатулки с драгоценностями артефакты-бусины.
Бергамот метался у выхода, явно меня заждавшись. Уж не знаю, чем он там в ночи питается, но сытым иллюзорник никогда не выглядел.
Хотя, может, это мне так казалось, потому что я раньше имела дело только с кошками, а те, как известно, любят, наевшись, поспать.
Мотя же мой постоянно пребывал в какой-то суете и нервозности. Мне частенько хотелось его погладить, удержать на месте и накормить. Однако от обычной еды он неизменно отказывался, радовали его только кости. Почему-то у меня складывалось впечатление, что, грызя их, он обманывал голод. Ну что ж, сейчас попробуем это выяснить.
Я прошла по вытоптанной в траве тропинке к ветхим детским качелям-лавочке и осторожно на них присела, похлопав ладонью по деревяшкам, приглашая Мотю разместиться рядом. Надеюсь, они нас с ним выдержат...
Иллюзорник запрыгнул на лавку, и я, достав артефакты, приставила бусины к его вискам. Признаться, волновалась. Вдруг не получится?
Но напрасно...
— Сними, — тут же проговорил ретранслятор моим, вернее, Эвиным голосом, и Мотя подергал себя за ошейник.
Я мгновенно вспомнила слова Фритис, что это артефакт, который не позволяет мрачной твари нападать на людей и вообще держит на привязи.
— А это не опасно? — зачем-то спросила я у него. Будто он мне правду скажет.
Но Мот сверкнул красными искрами глаз, потом посмотрел в небо и честно признался:
— Опасно. Наверное. Но с ним я говорить не буду.
И тут я подумала: кто дал мне право делать рабом разумное существо? Бергамот точно разумен. А ещё он, как и я, тут не по своей воле. Мы в одной лодке.
Будь что будет!
Я решительно подхватила иллюзорника на руки и принялась ковыряться с замком ошейника, да вот только дело это оказалось непростым...
— Не могу, Моть, застёжка не поддаётся... — пожаловалась я спустя пару минут тщетных трудов.
Вот просто даже не смогла ни на миллиметр её сдвинуть, как ни старалась.
— Светилов лорд, проклятый! Своей магией запаял, — расстроился Мот, — а я думал, только против меня эта удавка зачарована...
Мне прямо больно стало от его разочарования.
— Ну, погоди, не расстраивайся, может, можно что-то придумать… — попыталась я успокоить подопечного, а в уме прикидывала варианты.
В магии я разбиралась как свинья в апельсинах, но вполне могла догадаться, что ошейник — артефакт, в котором каждая деталь находится строго на своём месте, и именно благодаря этому он выполняет свою функцию. Если что-то отколупать или же, наоборот, добавить, возможно, его структура разрушится и замок падёт.
— Есть идея! Сиди тут, а я схожу в дом за ножом, попробую...
— Хм-м, а это ты дело говоришь! Но можно и без ножа. На вот, уколи палец, — иллюзорник сунул лапу с острыми, как иглы, когтями мне под нос, — только когда будешь мазать замок кровью, повторяй, что ты моя хозяйка и в своём праве.
Я вытаращилась на него, не сразу поняв, чего он от меня хочет. Вообще-то я думала отковырять ножом хоть один рубин, но, поразмыслила, и идея Бергамота мне показалась более жизнеспособной. Скорее всего, камни в ошейнике тоже зачарованы так, что их не вытащить, а тут хоть какая-то надежда.
Зажмурилась и чиркнула ладонью по когтю, а когда краткая боль прошла, открыла глаза и обнаружила наливающийся кровью порез. Попробуем.
Щедро окропила застежку и твёрдо произнесла, стараясь правильно выговорить все буквы.
— Я хозяйка этой мрачной твари. Подчинись мне, ошейник!
— Да не так, — Бергамот осуждающе покачал головой. — Он тебе живой, что ли? Скажи, что как полноправная хозяйка кровью своей заявляешь на меня права.
Всем нутром чуяла, что куда-то сейчас вляпаюсь, но заднюю уже дать не могла. Может, Мотя меня загипнотизировал?
Хотя нечего придумывать оправдания, Аня. Авантюристка ты по натуре как была всегда, так и осталась.
Никакие силы не смогли бы меня теперь удержать от эксперимента...
— Как законная хозяйка этой мрачной твари, беру всю ответственность за последствия на себя, — опять провела порезом по замку и твёрдо произнесла: — Приказываю снять ошейник!
И он упал. Просто взял и отвалился. А Бергамот расхохотался жутким смехом и скрылся в ночи.
Мама дорогая, что же я наделала! Что теперь будет? Ох, Аня, Аня, сорок лет, а ума нет...
Но не успела я выйти на новый виток самобичевания, как из ночи на меня выскочило огромное существо, отдалённо напоминавшее моего питомца, только раз в сто больше. Оно нависло над качелями, задрав лапы — ну точно как волк над зайцем в «Ну, погоди!». Я, конечно, вздрогнула сначала от неожиданности, но потом рассмеялась. Уж слишком сравнение мне в тот момент показалось смешным. Хотя смешного ничего не было! Это у меня сто процентов было нервное.
— Не боишься? — прорычал подросший Мот не слишком грозно. Наверное, потому что рык раздавался параллельно с говорящим женским голосом ретранслятором.
— Странно, но нет, — созналась я.
Но Мотя и не расстроился:
— Правильно. Чего тебе меня бояться, если мы одинаковые? — заявил и уменьшился до обычных размеров.
Правда, изменения в нем всё же обнаружились: шерсть лоснилась и блестела. У него вроде как даже мускулатура на лапах стала более рельефной, а красные рожки налились цветом и стали светиться в темноте.
— В каком смысле одинаковые? — я даже потрогала голову: вдруг у меня тоже выросли рога?
— Не из этого мира, — невозмутимо пояснил иллюзорник. — Тут нас называют твари мрака.
— Чего? Я не тварь мрака! — поспешила я откреститься от такого лестного прозвища. — Я человек. Я с Земли...
— Неважно. Твоя душа вылетела из тела, значит, неизбежно прошла сквозь мрак, соответственно — стала нашей.
Бергамот развалился на качелях и закинул лапы за голову, а я ловила воздух ртом. То есть он имеет в виду, что я…
— Не может быть! Я что, умерла? — верить в это не хотелось, и я ущипнула себя за руку.
Хотя какой в этом прок? Это же тело Эвианны, а моё… Ох, лучше не думать. Глаза и так защипало от слёз.
— Ну, на время точно. А чего ты так разнервничалась? — неожиданно заметил моё состояние иллюзорник. — Всё же хорошо: сейчас ты жива. И даже мрачный дар получила.
— Бергамот, знаешь, я сейчас пребываю немного в шоке, поэтому поясни подробнее. Что за дар? Почему ты уверен, что я мрачная тварь?
— Ну не совсем тварь, конечно, но своих я чувствую так же хорошо, как и здешних сияющих, чтоб им пусто было! В тебе есть мрак, — он ткнул мне лапой в живот, туда, где рассыпались тёмные звёздочки.
Я лихорадочно вытащила блузку из юбки и глянула на пупок. Чёрные отметины мерцали! Медленно перевела на Мотю ошарашенный взгляд:
— Я не видела раньше...
— Просто не обращала внимания.
Действительно, могла и не заметить. У меня не было привычки разглядывать свой пупок.
— И что я могу? — спросила шёпотом, заправляя блузку обратно.
Ночью становилось свежо. Или это, скорее, меня начал бить нервный озноб.
— Я не знаю, — пожал он плечами, — это ты должна сама понять. Я только чувствую в тебе мрак.
— Ох, ладно. С этой мыслью надо переспать, — вспомнилась незабвенная Скарлет и её чудесный метод. Решила им воспользоваться, а то с ума сойду! — Расскажи-ка мне лучше о самом важном на данный момент. Что ты будешь теперь делать? Домой вернёшься?
Я очень надеялась, что хоть он сможет это сделать. Но нет. Это и для Бергамота оказалось делом непростым.
— Не смогу. Надо сначала попасть туда, — он поднял палец, указывая на Верхний город. — Проход в мой мир там.
— А ты не можешь туда попасть? Летать не умеешь? — спросила с надеждой.
Мне так-то тоже туда надо, и, возможно, иллюзорник мне в этом помог бы.
— Нет. Я маленький ещё, — буркнул куда-то в сторону Мотя и насупился, — нет у меня таких сил, а в этом дурацком Нижнем городе слишком мало сияющих, чтобы от них вдоволь питаться...
Вопросов у меня было столько, что я не могла решить, какой задать первым, поэтому спросила самое не важное:
— А как ты вообще попал в этот мир?
Какая разница, как он сюда попал? Он, вон, сказал, что сияющими питается!
— По глупости...
Бергамот вдруг насторожился, прислушался, а потом подскочил и скрылся в ночи... У меня сердце замерло, и я уже приготовилась услышать чьи-то предсмертные вопли, но пронесло.
Вернулся иллюзорник быстро, сыто облизываясь, ещё немного окрепшим.
— Так, дружочек мой, давай-ка проясним одну маленькую детальку, — осторожно проворковала я и запустила руку в его шелковистую шёрстку. Мот блаженно зажмурился. Пора. — А чем ты питаешься?
— Сиянием, — охотно ответил он, не открывая глаз, и завалился мне на колени пузом кверху, чтобы я его почесала.
— А где ты его берёшь? — продолжила я осторожные расспросы, не переставая его гладить.
— Ох, и не спрашивай! — блаженное настроение у него вмиг улетучилось, и Мот сел ровно. — По крупицам собираю. Но без проклятой штуковины стало гораздо лучше, — он кивнул на ошейник.
— А крупицы эти где находишь? — не отступала я в попытке докопаться до правды.
— Всюду, где оно есть. Вот в Верхнем городе его было о-очень много, но он, — опять ненавидяще посмотрел на ошейник, — мешал мне напиться вдоволь, а в Нижнем сияния мало. Когда кто-то более или менее яркий мимо проходит, вот как сейчас — какой-то сияющий у нашего забора околачивался — от него и отъел…
Час от часу не легче!
— Ты питаешься людьми? — мне надоело ходить вокруг да около, и я спросила прямо.
— Не только, — задумавшись на мгновение, выдал он, — во всём живом есть крупица сияния, просто в местных сияющих его много и вкусного...
Ох, чем же мне это грозит? И не придут ли завтра к нам домой власти? Может, уже пора бежать?
— То есть вы, как вампиры — паразиты? Высасываете жизнь из всего живого? — озвучила, и стало ещё страшнее. Просто мороз по коже.
— Не знаю, о ком ты говоришь, — невозмутимо ответил Мот, — но мы такие же, как эти гады Сиятельные: и они, и мы питаемся сияющими...
И он мне поведал удивительную историю, которая многое расставила по местам.
Оказывается, когда-то давным-давно, мрачные твари тоже жили на Эри и с удовольствием лакомились местными сияющими. А Сиятельным и самим было мало. Именно поэтому они и построили Верхний город, объединившись в империю Опс — оплот последнего сияния, — чтобы не делиться. Они забрали всех сияющих наверх, а оголодавших мрачных тварей загнали в мир Мрака.
К слову, что это за мир, я так и не поняла, как Бергамота ни пытала. То ли загробный, то ли искусственно созданный в качестве тюрьмы, то ли просто другое измерение. Иллюзорник не мог мне объяснить толком, и я эту тему пока оставила.
— То есть вы попадаете в плен и рабство, когда пытаетесь пробраться в Верхний город? — в конце рассказа уточнила я.
— Да. Но у ворот стоят ловцы, и только самым удачливым и сильным из нас удаётся проскочить в город, напитаться сиянием и вернуться. А многие, как и я, получают ошейник и обессилевают.
— Зачем же вы лезете? — возмущённо спросила я. — Для чего рискуете, ведь с голоду вы у себя во мраке, как я поняла, не умираете.
— Не умираем, но… Я не знаю, как объяснить. Это престиж, это демонстрация силы, это бравада, в конце концов. Ну и желание отведать великий деликатес, о котором рассказывают старики. Много молодых так пропадает, много. Все переоценивают свои силы, — рассказывал Мот, и хоть ретранслятор не передавал эмоций, я прочитала тоску и раскаяние в его глазах.
Мальчишка! Глупый и безрассудный. Прямо разозлилась на него в этот момент. Я-то не по своей вине сюда угодила, а он…
— Сомневаюсь, что хоть кто-то возвращается. Я видела у Сиятельного лорда мрачную тварь, которая превращалась в мотоцикл. Мне кажется, для этого много сил надо, так что твоя вылазка была обречена изначально!
— Есть, есть вернувшиеся герои! — он повысил громкость ретранслятора. Разозлился. — А те, про кого ты говоришь — наши потерявшие волю братья. Им не повезло — или повезло, как знать? — привлечь внимание детей Светила, и те дали им попробовать своего чистейшего света. Теперь они без него не могут и готовы служить Сиятельным хозяевам за дозу.
Зачем я его злю и давлю на больную мозоль? Потянула Мотю обратно к себе на колени, чтобы пожалеть.
— Всё, успокойся. Тебе как раз повезло больше всех. Ты теперь свободен, и мы отсюда выберемся. Только скажи, твоё питание… оно для людей не опасно?
— Нет, ну поболит голова, но жизни я никого не лишаю. Мне и надо-то совсем немного, — успокоил меня Мот, и я предпочла ему поверить.
Тем более он сейчас единственный во всём мире, кто знает мою историю и находится в таком же положении, что и я.
— Это хорошо, нам не нужны неприятности.
— Не будет, только дрянь эту уничтожу, — иллюзорник с ненавистью подхватил ошейник и собрался зашвырнуть его куда подальше, но я вовремя среагировала.
— Погоди-ка, погоди. Не спеши. Он нам понадобится для маскировки — мягко сказала я и, отобрав у него из лап артефакт, засунула его в карман, — нельзя, чтобы тебя кто-то без него видел.
— Но я хочу быть свободным, — не хотел слушать разумные доводы бывший раб ошейника, — я его ненавижу.
— Прекрасно тебя понимаю, — погладила его между рожек, — и ты обязательно им будешь, но для этого нам надо пробраться наверх, помнишь?
Пока никто у меня не требовал оплату за отказ выходить замуж, но я понятия не имела, сколько будет длиться отсрочка. А ведь и за свой бизнес что-то платить придётся. Я по своему земному опыту знала, что быть хозяйкой агентства — дело недешёвое. Ух, ладно. Не стоит портить настроение перед едой.
Поднялась и отправилась в кухню.
***
После ужина мы посмотрели новостные каналы. Волшебные осветительные прожектора, которые тут называли суточниками, переключили на ночной режим, и я выпустила иллюзорника гулять, а сама ждала, когда Фритис отправится в спальню. Она привыкла ложиться, как только стемнеет, и вот-вот уже должна была начать зевать.
В отличие от меня. Мне ночное небо Нижнего нравилось гораздо больше дневного, и я каждый вечер выходила посидеть на крыльце. Коричневого днища Верхнего города в темноте не видно, небо казалось просто тёмным, а прожекторы становились похожими на россыпь звёзд. В эти моменты мне казалось, что я дома, на Земле, просто уехала куда-то в глубинку, но скоро вернусь…
Вообще, в Опсе тоже, оказывается, существуют нормальные города с обычным небом над ними. Они расположились за границами Верхнего города. Но почему-то люди всё равно стремятся жить в столице, совершенно не страдая от того, что не видят неба. И на Земле есть города, где коричневое днище Верхнего с успехом заменяет смог. И там тоже живут люди. Потому что в столицах больше возможностей.
Честно говоря, я и сама уже почти привыкла к особенностям Нижнего, потому что волшебные прожекторы свои функции выполняли исправно. Есть тут и рассвет, и зенит, и закат — жить можно...
— Ой, всё, не могу! — наконец, раззевалась Фритис. — До чего же нудные эти исторические новости! Как ты их только смотришь?..
Так я и не смотрела вообще-то. О своём думала. А новости для тебя, милая.
— …Спать пойду я.
Наконец-то! На историческом были действительно очень нудные передачи — скорее всего, не слишком правдивые — о доблести Сиятельных лордов. А под сказки я и сама прекрасно засыпала, поэтому очень вовремя она засобиралась.
— Давай, сладких снов, дорогая, — пожелала я помощнице, и как только она скрылась в своей комнате, достала из шкатулки с драгоценностями артефакты-бусины.
ГЛАВА 11
Бергамот метался у выхода, явно меня заждавшись. Уж не знаю, чем он там в ночи питается, но сытым иллюзорник никогда не выглядел.
Хотя, может, это мне так казалось, потому что я раньше имела дело только с кошками, а те, как известно, любят, наевшись, поспать.
Мотя же мой постоянно пребывал в какой-то суете и нервозности. Мне частенько хотелось его погладить, удержать на месте и накормить. Однако от обычной еды он неизменно отказывался, радовали его только кости. Почему-то у меня складывалось впечатление, что, грызя их, он обманывал голод. Ну что ж, сейчас попробуем это выяснить.
Я прошла по вытоптанной в траве тропинке к ветхим детским качелям-лавочке и осторожно на них присела, похлопав ладонью по деревяшкам, приглашая Мотю разместиться рядом. Надеюсь, они нас с ним выдержат...
Иллюзорник запрыгнул на лавку, и я, достав артефакты, приставила бусины к его вискам. Признаться, волновалась. Вдруг не получится?
Но напрасно...
— Сними, — тут же проговорил ретранслятор моим, вернее, Эвиным голосом, и Мотя подергал себя за ошейник.
Я мгновенно вспомнила слова Фритис, что это артефакт, который не позволяет мрачной твари нападать на людей и вообще держит на привязи.
— А это не опасно? — зачем-то спросила я у него. Будто он мне правду скажет.
Но Мот сверкнул красными искрами глаз, потом посмотрел в небо и честно признался:
— Опасно. Наверное. Но с ним я говорить не буду.
И тут я подумала: кто дал мне право делать рабом разумное существо? Бергамот точно разумен. А ещё он, как и я, тут не по своей воле. Мы в одной лодке.
Будь что будет!
Я решительно подхватила иллюзорника на руки и принялась ковыряться с замком ошейника, да вот только дело это оказалось непростым...
— Не могу, Моть, застёжка не поддаётся... — пожаловалась я спустя пару минут тщетных трудов.
Вот просто даже не смогла ни на миллиметр её сдвинуть, как ни старалась.
— Светилов лорд, проклятый! Своей магией запаял, — расстроился Мот, — а я думал, только против меня эта удавка зачарована...
Мне прямо больно стало от его разочарования.
— Ну, погоди, не расстраивайся, может, можно что-то придумать… — попыталась я успокоить подопечного, а в уме прикидывала варианты.
В магии я разбиралась как свинья в апельсинах, но вполне могла догадаться, что ошейник — артефакт, в котором каждая деталь находится строго на своём месте, и именно благодаря этому он выполняет свою функцию. Если что-то отколупать или же, наоборот, добавить, возможно, его структура разрушится и замок падёт.
— Есть идея! Сиди тут, а я схожу в дом за ножом, попробую...
— Хм-м, а это ты дело говоришь! Но можно и без ножа. На вот, уколи палец, — иллюзорник сунул лапу с острыми, как иглы, когтями мне под нос, — только когда будешь мазать замок кровью, повторяй, что ты моя хозяйка и в своём праве.
Я вытаращилась на него, не сразу поняв, чего он от меня хочет. Вообще-то я думала отковырять ножом хоть один рубин, но, поразмыслила, и идея Бергамота мне показалась более жизнеспособной. Скорее всего, камни в ошейнике тоже зачарованы так, что их не вытащить, а тут хоть какая-то надежда.
Зажмурилась и чиркнула ладонью по когтю, а когда краткая боль прошла, открыла глаза и обнаружила наливающийся кровью порез. Попробуем.
Щедро окропила застежку и твёрдо произнесла, стараясь правильно выговорить все буквы.
— Я хозяйка этой мрачной твари. Подчинись мне, ошейник!
— Да не так, — Бергамот осуждающе покачал головой. — Он тебе живой, что ли? Скажи, что как полноправная хозяйка кровью своей заявляешь на меня права.
Всем нутром чуяла, что куда-то сейчас вляпаюсь, но заднюю уже дать не могла. Может, Мотя меня загипнотизировал?
Хотя нечего придумывать оправдания, Аня. Авантюристка ты по натуре как была всегда, так и осталась.
Никакие силы не смогли бы меня теперь удержать от эксперимента...
— Как законная хозяйка этой мрачной твари, беру всю ответственность за последствия на себя, — опять провела порезом по замку и твёрдо произнесла: — Приказываю снять ошейник!
И он упал. Просто взял и отвалился. А Бергамот расхохотался жутким смехом и скрылся в ночи.
Мама дорогая, что же я наделала! Что теперь будет? Ох, Аня, Аня, сорок лет, а ума нет...
Но не успела я выйти на новый виток самобичевания, как из ночи на меня выскочило огромное существо, отдалённо напоминавшее моего питомца, только раз в сто больше. Оно нависло над качелями, задрав лапы — ну точно как волк над зайцем в «Ну, погоди!». Я, конечно, вздрогнула сначала от неожиданности, но потом рассмеялась. Уж слишком сравнение мне в тот момент показалось смешным. Хотя смешного ничего не было! Это у меня сто процентов было нервное.
— Не боишься? — прорычал подросший Мот не слишком грозно. Наверное, потому что рык раздавался параллельно с говорящим женским голосом ретранслятором.
— Странно, но нет, — созналась я.
Но Мотя и не расстроился:
— Правильно. Чего тебе меня бояться, если мы одинаковые? — заявил и уменьшился до обычных размеров.
Правда, изменения в нем всё же обнаружились: шерсть лоснилась и блестела. У него вроде как даже мускулатура на лапах стала более рельефной, а красные рожки налились цветом и стали светиться в темноте.
— В каком смысле одинаковые? — я даже потрогала голову: вдруг у меня тоже выросли рога?
— Не из этого мира, — невозмутимо пояснил иллюзорник. — Тут нас называют твари мрака.
— Чего? Я не тварь мрака! — поспешила я откреститься от такого лестного прозвища. — Я человек. Я с Земли...
— Неважно. Твоя душа вылетела из тела, значит, неизбежно прошла сквозь мрак, соответственно — стала нашей.
Бергамот развалился на качелях и закинул лапы за голову, а я ловила воздух ртом. То есть он имеет в виду, что я…
— Не может быть! Я что, умерла? — верить в это не хотелось, и я ущипнула себя за руку.
Хотя какой в этом прок? Это же тело Эвианны, а моё… Ох, лучше не думать. Глаза и так защипало от слёз.
— Ну, на время точно. А чего ты так разнервничалась? — неожиданно заметил моё состояние иллюзорник. — Всё же хорошо: сейчас ты жива. И даже мрачный дар получила.
— Бергамот, знаешь, я сейчас пребываю немного в шоке, поэтому поясни подробнее. Что за дар? Почему ты уверен, что я мрачная тварь?
— Ну не совсем тварь, конечно, но своих я чувствую так же хорошо, как и здешних сияющих, чтоб им пусто было! В тебе есть мрак, — он ткнул мне лапой в живот, туда, где рассыпались тёмные звёздочки.
Я лихорадочно вытащила блузку из юбки и глянула на пупок. Чёрные отметины мерцали! Медленно перевела на Мотю ошарашенный взгляд:
— Я не видела раньше...
— Просто не обращала внимания.
Действительно, могла и не заметить. У меня не было привычки разглядывать свой пупок.
— И что я могу? — спросила шёпотом, заправляя блузку обратно.
Ночью становилось свежо. Или это, скорее, меня начал бить нервный озноб.
— Я не знаю, — пожал он плечами, — это ты должна сама понять. Я только чувствую в тебе мрак.
— Ох, ладно. С этой мыслью надо переспать, — вспомнилась незабвенная Скарлет и её чудесный метод. Решила им воспользоваться, а то с ума сойду! — Расскажи-ка мне лучше о самом важном на данный момент. Что ты будешь теперь делать? Домой вернёшься?
Я очень надеялась, что хоть он сможет это сделать. Но нет. Это и для Бергамота оказалось делом непростым.
— Не смогу. Надо сначала попасть туда, — он поднял палец, указывая на Верхний город. — Проход в мой мир там.
— А ты не можешь туда попасть? Летать не умеешь? — спросила с надеждой.
Мне так-то тоже туда надо, и, возможно, иллюзорник мне в этом помог бы.
— Нет. Я маленький ещё, — буркнул куда-то в сторону Мотя и насупился, — нет у меня таких сил, а в этом дурацком Нижнем городе слишком мало сияющих, чтобы от них вдоволь питаться...
Вопросов у меня было столько, что я не могла решить, какой задать первым, поэтому спросила самое не важное:
— А как ты вообще попал в этот мир?
Какая разница, как он сюда попал? Он, вон, сказал, что сияющими питается!
— По глупости...
Бергамот вдруг насторожился, прислушался, а потом подскочил и скрылся в ночи... У меня сердце замерло, и я уже приготовилась услышать чьи-то предсмертные вопли, но пронесло.
Вернулся иллюзорник быстро, сыто облизываясь, ещё немного окрепшим.
— Так, дружочек мой, давай-ка проясним одну маленькую детальку, — осторожно проворковала я и запустила руку в его шелковистую шёрстку. Мот блаженно зажмурился. Пора. — А чем ты питаешься?
— Сиянием, — охотно ответил он, не открывая глаз, и завалился мне на колени пузом кверху, чтобы я его почесала.
— А где ты его берёшь? — продолжила я осторожные расспросы, не переставая его гладить.
— Ох, и не спрашивай! — блаженное настроение у него вмиг улетучилось, и Мот сел ровно. — По крупицам собираю. Но без проклятой штуковины стало гораздо лучше, — он кивнул на ошейник.
— А крупицы эти где находишь? — не отступала я в попытке докопаться до правды.
— Всюду, где оно есть. Вот в Верхнем городе его было о-очень много, но он, — опять ненавидяще посмотрел на ошейник, — мешал мне напиться вдоволь, а в Нижнем сияния мало. Когда кто-то более или менее яркий мимо проходит, вот как сейчас — какой-то сияющий у нашего забора околачивался — от него и отъел…
Час от часу не легче!
— Ты питаешься людьми? — мне надоело ходить вокруг да около, и я спросила прямо.
— Не только, — задумавшись на мгновение, выдал он, — во всём живом есть крупица сияния, просто в местных сияющих его много и вкусного...
Ох, чем же мне это грозит? И не придут ли завтра к нам домой власти? Может, уже пора бежать?
— То есть вы, как вампиры — паразиты? Высасываете жизнь из всего живого? — озвучила, и стало ещё страшнее. Просто мороз по коже.
— Не знаю, о ком ты говоришь, — невозмутимо ответил Мот, — но мы такие же, как эти гады Сиятельные: и они, и мы питаемся сияющими...
И он мне поведал удивительную историю, которая многое расставила по местам.
Оказывается, когда-то давным-давно, мрачные твари тоже жили на Эри и с удовольствием лакомились местными сияющими. А Сиятельным и самим было мало. Именно поэтому они и построили Верхний город, объединившись в империю Опс — оплот последнего сияния, — чтобы не делиться. Они забрали всех сияющих наверх, а оголодавших мрачных тварей загнали в мир Мрака.
К слову, что это за мир, я так и не поняла, как Бергамота ни пытала. То ли загробный, то ли искусственно созданный в качестве тюрьмы, то ли просто другое измерение. Иллюзорник не мог мне объяснить толком, и я эту тему пока оставила.
— То есть вы попадаете в плен и рабство, когда пытаетесь пробраться в Верхний город? — в конце рассказа уточнила я.
— Да. Но у ворот стоят ловцы, и только самым удачливым и сильным из нас удаётся проскочить в город, напитаться сиянием и вернуться. А многие, как и я, получают ошейник и обессилевают.
— Зачем же вы лезете? — возмущённо спросила я. — Для чего рискуете, ведь с голоду вы у себя во мраке, как я поняла, не умираете.
— Не умираем, но… Я не знаю, как объяснить. Это престиж, это демонстрация силы, это бравада, в конце концов. Ну и желание отведать великий деликатес, о котором рассказывают старики. Много молодых так пропадает, много. Все переоценивают свои силы, — рассказывал Мот, и хоть ретранслятор не передавал эмоций, я прочитала тоску и раскаяние в его глазах.
Мальчишка! Глупый и безрассудный. Прямо разозлилась на него в этот момент. Я-то не по своей вине сюда угодила, а он…
— Сомневаюсь, что хоть кто-то возвращается. Я видела у Сиятельного лорда мрачную тварь, которая превращалась в мотоцикл. Мне кажется, для этого много сил надо, так что твоя вылазка была обречена изначально!
— Есть, есть вернувшиеся герои! — он повысил громкость ретранслятора. Разозлился. — А те, про кого ты говоришь — наши потерявшие волю братья. Им не повезло — или повезло, как знать? — привлечь внимание детей Светила, и те дали им попробовать своего чистейшего света. Теперь они без него не могут и готовы служить Сиятельным хозяевам за дозу.
Зачем я его злю и давлю на больную мозоль? Потянула Мотю обратно к себе на колени, чтобы пожалеть.
— Всё, успокойся. Тебе как раз повезло больше всех. Ты теперь свободен, и мы отсюда выберемся. Только скажи, твоё питание… оно для людей не опасно?
— Нет, ну поболит голова, но жизни я никого не лишаю. Мне и надо-то совсем немного, — успокоил меня Мот, и я предпочла ему поверить.
Тем более он сейчас единственный во всём мире, кто знает мою историю и находится в таком же положении, что и я.
— Это хорошо, нам не нужны неприятности.
— Не будет, только дрянь эту уничтожу, — иллюзорник с ненавистью подхватил ошейник и собрался зашвырнуть его куда подальше, но я вовремя среагировала.
— Погоди-ка, погоди. Не спеши. Он нам понадобится для маскировки — мягко сказала я и, отобрав у него из лап артефакт, засунула его в карман, — нельзя, чтобы тебя кто-то без него видел.
— Но я хочу быть свободным, — не хотел слушать разумные доводы бывший раб ошейника, — я его ненавижу.
— Прекрасно тебя понимаю, — погладила его между рожек, — и ты обязательно им будешь, но для этого нам надо пробраться наверх, помнишь?
