- Эй, что с тобой?
Кирилл схватил меня за локоть и развернул к себе, оглядев тревожным взглядом.
- С каких это пор ты разгуливаешь с мокрыми волосами? Дождя вроде нет!
- Это тебя не касается!
- Меня касается все, что творится в этом доме.
- Мне не хочется шутить Кирилл. Давай, я просто пойду домой, а ты туда, куда шел.
- Что случилось Карина?
Интонация в голосе моего соседа кардинально сменилась и взгляд налился тяжелым свинцом.
- Небольшое недоразумение в школе. Всего лишь ведро, которое научилось летать, но видимо плохо, так как почти сразу после взлета, упало на меня, окатив грязной водой.
- Кто это сделал?
- Ты знаешь, меня тоже все это время интересовал этот вопрос, но даже директор школы не смогла на него ответить, хотя я в полной уверенности, что эта была твоя девушка, с которой вы подходите друг другу, как пазлы с одной картины. Но ты знаешь, она уверяла всех, что это я, такая сволочь, постоянно нападаю на нее, давлю и издеваюсь. - Я глубоко вздохнула, переведя дыхание и взглянула на Кирилла, который застыл, уставившись на меня. - Вот и весь рассказ, интересующийся всем сосед.
- Ты же не можешь быть уверена, что это она?
- А тебе нужны доказательства этого? Тогда иди и спроси у нее сам, вряд ли она тебе откажет в правде! Потом посмеетесь вместе, ведь вы так похожи и так друг другу подходите. Лилия расскажет тебе, как я извинялась перед ней и перед директором и выглядела полной дурой.
Я закинула рюкзак на спину и слегка поморщилась, так как плечо болело, развернулась и пошла в сторону лифтов, закусив до боли губу, чтобы не разреветься.
- Карина стой!
Кирилл окрикнул меня, но я даже не обернулась, чтобы не выдать свою слабость и не показать слезы, поблескивающие на глазах. Лифт приехал быстро и я нырнула в него, как в спасительную кабину.
Кирилл не пошел за мной, чем сделал мне большое одолжение. Да, я была зла и мучилась от обиды, но как мне хотелось, чтобы он обнял меня и прижав к своей груди, закрыл меня от бед. Прыснув со смеху от мыслей, я зашла домой, давая волю слезам.
Белая рубашка была в желтых разводах от грязной воды. Я быстро сняла ее и остальные вещи, отправляя в стирку. Сама же поторопилась в ванну, бросил взгляд на плечо, на котором наливался краснотой синяк.
В душе я наревелась на славу, от всей души пожалела себя, натерлась мочалкой и вышла из душевой кабины.
К вечеру случилось то, чего я никак не ожидала. У меня поднялась температура и стало болеть горло. С одной стороны, я была рада пропустить, хотя бы день, чтоб не идти в школу и не видеть Лилию, но с другой стороны, была опечалена тем, что пропущу занятия, чего мне очень не хотелось. Я боялась отстать по учебе.
Маме я решила ничего не говорить о конфликте с одноклассницей, чтобы не расстраивать ее. Она и так была расстроена тем, что я умудрилась заболеть, поэтому, весь вечер она ухаживала за мной, отпаивала лекарствами и чаями, пока я не уснула, не забыв ответить Тимофею на очередные сообщения, в которых он беспокоился за меня.
Весь следующий день я пролежала дома, чувствуя себя куда лучше. Температуры не было, болело лишь горло. Поэтому, я была готова пойти в школу, уже на следующий день.
После занятий в школе, мне позвонила Кристина. Девушка сообщила мне, что от хорошего настроения Лилит, которая вчера горела как лампочка от счастья, сегодня не осталось и следа. Лилия была злая, срывалась на всех и почти ни с кем не разговаривала. Мне это показалось странным, но я не стала об этом думать, так как еще не совсем отошла от конфликта с ней.
Чуть позже пришло сообщение от Тимофея. Он был недалеко и хотел ко мне зайти, проведать. Я была не против визита и не успела я себя привезти в порядок, как охрана внизу оповестила, что Тимофей Лицкевич уже пришел.
Парень выглядел взволнованным, держа в руках бумажный пакет.
- Как ты? Я волновался. Вот принес мед и малиновое варенье, чтобы ты не болела.
- Спасибо, так мило с твоей стороны!
- Брось! Это всего лишь забота о девушке, которая мне очень нравится!
Тимофей слегка покраснел, разулся и сняв куртку прошел следом за мной на кухню. Я поставила чайник, налила в пиалы варенье и мед и поставила на стол, напротив стула, где сел Тимофей.
- Как ты себя чувствуешь сегодня?
- Уже лучше и намереваюсь завтра прийти в школу.
- Лучше бы тебе отлежаться, ангина не любит спешку.
- Горло уже почти не болит.
- Я хотел с тобой поговорить.
Тимофей с легкостью спрыгнул с барного стула и почти вплотную подошел ко мне стоящей, возле закипающего чайника.
- Я не хочу, чтобы между нами были недомолвки и недопонимания. Поверь, я не был соучастником в том, что произошло вчера. Я не мог обидеть тебя.
Тимофей коснулся моей щеки, взглянул в мои глаза с такой мольбой, что мне на какой-то миг, стало неудобно.
- Я не знаю, могла ли сделать это Лиля, мы пришли в класс вместе, но я не следил за ней, может быть она и выходила. Но не это главное! Главное, чтобы ты верила мне. Верила, что я не совершал этого.
- Тимофей, я верю тебе и хочу чтобы эта тема была уже закрыта.
- Не сомневайся в моих словах, пожалуйста!
- Я не сомневаюсь.
На самом деле я лукавила. Я уже ничему не верила и не могла быть уверена ни в ком. Я видела, как Тимофей хорошо общался с Лилией и ее подругами и не могла знать на все сто процентов, что он не смеялся за моей спиной, когда все это происходило.
Но мне нравился Тимофей, он вел себя со мной очень учтиво и вежливо, что не могло меня не цеплять.
После горячего чая, мы перебрались в гостиную. Тимофей, чувствуя себя как дома, быстро включил телевизор и усадил меня рядом с собой, обняв за плечи. Пока мы смотрели какой-то ужасно глупый фильм ужасов, он нежно гладил меня по волосам, а потом в какой-то миг прислонил меня к себе и поцеловал. Нежно, очень умело, касаясь меня губами, а потом языком. Я не могла сказать, что поцелуй вызвал у меня трепет и разорвал во мне плотину чувств, готовых хлынуть к Тиме, но я была уверена, что поцелуй мне понравился.
- Ты заболеешь.
Все что я смогла сказать, слегка отстранившись от Тимофея. Мои щеки горели.
- Ну и пусть, - хмыкнул Тима. - Тогда я буду болеть вместе с тобой. Мы будем делать ненавистные уроки, смотреть фильмы и целоваться.
- Это хорошая идея.
-Мне нравится, что тебе это тоже нравится.
Тимофей снова поцеловал меня в губы и в этот раз, поцелуй был более смелым и уверенным.
Вдруг квартира наполнилась трелью дверного звонка и мы оба замерли, уставившись друг на друга.
- Кто это может быть?
Тимофей слегка отстранился и сквозь темноту, окутывающую помещение гостиной, посмотрел в сторону коридора.
- У мамы свои ключи, поэтом не стоит открывать, вдруг это маньяк из фильма, который мы сейчас смотрели?
Я растянула губы в улыбке, подозревая, кто это мог быть, но открывать дверь, совершенно не хотелось. Я хотела увидеть Кирилла, может быть, даже извиниться что накинулась на него в подъезде, но встречаться с ним и с Тимофеем одновременно, желания не было. Но Кирилл продолжал звонить в дверь. Первым не выдержал Тимофей и уверенным шагом отправился, чтобы ее открыть. Я, шурша теплыми носками по полу, пошла за ним следом.
На пороге Кирилл. Еще секунду назад, спокойное лицо, моментально окаменело, а в глазах заиграла тысяча чертей.
- Я думал ты дома одна.
- Привет Кир. Что ты здесь делаешь?
Я обратила внимание как плечи Тимофея напряглись, выражая то, что ему не особо приятна эта встреча.
- Зашел в гости. Мы ведь соседи.
Губы Кирилла растянулись в легкой усмешке, но глаза оставались холодными как лед и сверлили то меня, то Тимофея.
- Не знал, что вы так тесно стали общаться.
Тимофей повернулся и с кривой улыбкой посмотрел на меня.
- О, нет-нет! У нас соседское общение. Ну там — привет, пока, как дела? - ответила я.
— Вот как? - Тимофей посмотрел на Кирилла. - Тогда почему, ты Кира, при всем моем уважении, приходишь в гости к моей девушке?
- Когда вы успели, стать настолько близкими?
Кирилл усмехнулся и посмотрел на меня.
— Это не твое дело!
- Конечно, конечно.
Мой сосед поднял руки в примирительном жесте.
- И все же, почему ты пришел? Посмею напомнить, что я не хожу в гости к Лилит, потому что знаю, что ее парню — тебе, может не понравится это.
- Да, тебе не стоит этого делать. Ты умный малый и хорошо все понимаешь...Тима. - Кирилл помолчал. - Интересно! У тебя всегда было столько девушек, поэтому я задумался, Карина твоя очередная или это правда любовь?
— Это не твое дело Кира!
- Просто волнуюсь за соседку, не более. Конечно, если это любовь, мне очень будет интересно посмотреть, как будут развиваться ваши любовные отношения.
- Занимайся собой и Лилит.
- Непременно послушаю твой совет, но все же буду приглядывать за своей соседкой снизу.
- Не стоит Кирилл, думаю и правда, тебе есть за кем приглядывать.
- Что я и делал вчера и сегодня. - Кирилл снова на меня посмотрел, впиваясь своими голубыми глазами. - Больше она тебе ничего не сделает.
- Что ты имеешь в виду? Вчерашний случай?
- Ты знаешь Карина, я не люблю объяснять, - Кирилл перевел взгляд на Тимофея и небрежно бросил вслед, - но я буду приглядывать за своими друзьями тоже, да Тима?
Тимофей громко захлопнул дверь и повернулся ко мне.
- И давно ты с ним так тесно общаешься, что он захаживает к тебе, как к себе домой?
- Он зашел только сегодня, так как увидел меня вчера в не очень хорошем виде, вот и все.
- Мне не нравится он и не нравится, что он крутится рядом.
- Ну извините, другого жилья у меня нет, чтобы переехать.
- Не обижайся, просто я не ожидал его увидеть на пороге твоей квартиры.
- Я тоже не ожидала.
Тимофей подошел ко мне и обнял, так сильно, будто я была его самым сокровенным подарком жизни.
- Тебе надо отдыхать, малыш. А, совсем забыл! Помнишь я говорил тебе про клуб? Пойдем на этих выходных?
- Тима, я хотела бы на выходных побыть дома или максимум погулять, чтобы все-таки поправиться.
- Конечно, как скажешь! Тогда сходим на следующих, поверь, тебе понравится!
- Ладно!
Тимофей поцеловал меня в губы с особой нежностью, на которую был способен.
Я проводила его до двери и дождалась, пока кабина лифта не закрылась передо мной. Уже почти закрыв входную дверь, я услышала музыку, громкую, цепляющую за душу, которая отчетливо билась об стены, сквозила в узкие щели и вонзалась в сердце отбойным молотком.
Эти стоны и биты, будто измученной души, доносились из квартиры Кирилла. Я несколько секунд постояла в задумчивости, а потом закрыла дверь, чувствуя, как сердце наполняется чужой болью.
Кирилл.
Комната погруженная в сумрак, подсвечивалась лишь экраном телевизора, на котором мелькали картинки какого-то глупого фильма. Персонажи улыбались, чем вызывали еще большее отвращение.
Я тупо пялился на экран, смачно затягиваясь одной сигаретой за другой. Сизый дым, подернутый светом экрана от телевизора, белесыми облаками распространялся по темной комнате, наполняя ее запахом сладковатого табака.
Я чувствовал, как внутри меня росло раздражение, доселе неведанное мне. Я не мог понять что это и поэтому сходил с ума, в одной руке сжимая тонкую сигарету, а в другой сминая черную шелковую простынь своей помятой постели.
Устав от тишины, которая скрупулезно гудела в ушах, я дотянулся до пульта и включил громко музыку, которая разнеслась по всему дому, но мне было плевать на всех тех, кому я мог не дать покоя.
Мне необходим был фон, чтобы спрятаться от своих раздумий, скрыться от себя самого, перестать думать о той, которая будто разбудила меня, появившись в моей жизни.
Я медленно встал и подошел к окну, вглядываясь в город, погруженный в ночную тьму, озаренную яркими вспышками баннеров с рекламой, фарами несущихся автомобилей и глазницами окон, в которых еще никто не спал. Прохладный паркет холодил ступни, но я чувствовал, что внутренний жар растекается по всему телу, поэтому прикосновение прохладного пола, было приятным.
Я глубоко дышал, пытаясь совладать со своими демонами, танцующими долбаные танцы у меня в сердце, тревожно бьющимся.
Ужасно хотелось набить кому-нибудь рожу и я криво усмехнулся, снова затягиваясь сигаретой. Я, в принципе, даже знал по кому плачет мой кулак. Я чувствовал, чуть ли не на физическом уровне, как мой кулак впечатывается в челюсть, рассекает нежную кожу губ и отчетливо врезается в зубы и десны. Пальцы руки чувствуют боль, но желание ударить снова, кипит в раскаленном мозгу, заглушая боль.
Мне никогда не нравился Тимофей, чертов сопляк, со слащавой рожей, которая уже некоторое время плакала по моему кулаку. Верил ли я в искренность его чувств, по отношению к девчонке, ниже этажом? Конечно нет! Тимофей любил лишь себя, поэтому ему не мешало, постоянно находить себе новых партий из школы и телок постарше, для того, чтобы взращивать свое эго.
Может я ненавидел его, потому что в его действиях видел себя? Я тоже был не прочь проводить время с разными хорошими телочками, вносить их в свою коллекцию «на одну ночь», вдыхать ароматы их волос и тел и на утро забывать их лица. Да, я был еще тем гавнюком, радовал своих внутренних демонов своими поступками, кому-то причиняя боль и тем самым, позволяя тьме поглощать свет моей души, который у меня еще был.
Правильнее сказать, какой-то части меня, так хотелось думать, что еще не все было потеряно, но с другой стороны мне хотелось полностью себя потерять, утонуть в этой тьме, танцующей вокруг меня в сизом дыму сигареты.
Когда я первый раз увидел девчонку снизу, она показалась мне ужасно испуганной и зажатой, что не удивительно, ведь ее братец, не лестно отзывался о ней, полностью игнорируя ее присутствие. Меня тогда не сильно задевало то, как Сава, говорил о ней, но почему-то, в глубине моей памяти засели ее глаза — большие, как озера и темные, как сгущающийся сумрак. Ее глаза, подернутые густотой темных ресниц, всегда заставляли мое сердце биться быстрее. Но больше всего, меня поразил ее взгляд, когда я встретил ее, идущей со школы, с растрепанными влажными волосами. Она нервно кусала губы, а потом увидев меня, посмотрела с полными боли и ненависти глазами, большими и темными и этот взгляд, полный укора, уколол меня прямо в сердце. Я не пошел за ней, чтобы успокоить, потому что я мудак, хотя к ней меня потянула огромная сила, похожая на магнит. Я знал, что из ее глаз излились потоки слез, но я не сделал ничего чтобы ее успокоить. Я поехал к Лилит, которая была настоящей стервой, наверно, мы этим и были с ней похожи. Накрутил ее волосы себе на кулак и пригрозил, смотря ей в глаза, с нескрываемым остервенением, что если еще раз узнаю, что она кому-то причиняет боль, то уничтожу ее. Хотя по правде, мне было плевать на весь мир, пусть он рухнет, главное, я больше не хотел видеть этих темно-карих глаз, наполненных болью.
Но больше всего, что взбесило меня, так это то, что совладав, на какое-то время с демонами в своей душе, я позвонил в дверь своей большеглазой соседки, а увидел на пороге этого мудака Тимофея, раздувшегося на пороге квартиры, как чертов индюк, выпячивая свой торс, который так и хотелось переломить, а позади него стояла она, испуганно переводя взгляд с него на меня и это еще больше меня взбесило.
Я шел к ней узнать, как она себя чувствует, успокоилась ли она, но увидев картину, милой любовной идиллии с этим гавнюком, сжал кулаки так сильно, что заскрипели кости.
Кирилл схватил меня за локоть и развернул к себе, оглядев тревожным взглядом.
- С каких это пор ты разгуливаешь с мокрыми волосами? Дождя вроде нет!
- Это тебя не касается!
- Меня касается все, что творится в этом доме.
- Мне не хочется шутить Кирилл. Давай, я просто пойду домой, а ты туда, куда шел.
- Что случилось Карина?
Интонация в голосе моего соседа кардинально сменилась и взгляд налился тяжелым свинцом.
- Небольшое недоразумение в школе. Всего лишь ведро, которое научилось летать, но видимо плохо, так как почти сразу после взлета, упало на меня, окатив грязной водой.
- Кто это сделал?
- Ты знаешь, меня тоже все это время интересовал этот вопрос, но даже директор школы не смогла на него ответить, хотя я в полной уверенности, что эта была твоя девушка, с которой вы подходите друг другу, как пазлы с одной картины. Но ты знаешь, она уверяла всех, что это я, такая сволочь, постоянно нападаю на нее, давлю и издеваюсь. - Я глубоко вздохнула, переведя дыхание и взглянула на Кирилла, который застыл, уставившись на меня. - Вот и весь рассказ, интересующийся всем сосед.
- Ты же не можешь быть уверена, что это она?
- А тебе нужны доказательства этого? Тогда иди и спроси у нее сам, вряд ли она тебе откажет в правде! Потом посмеетесь вместе, ведь вы так похожи и так друг другу подходите. Лилия расскажет тебе, как я извинялась перед ней и перед директором и выглядела полной дурой.
Я закинула рюкзак на спину и слегка поморщилась, так как плечо болело, развернулась и пошла в сторону лифтов, закусив до боли губу, чтобы не разреветься.
- Карина стой!
Кирилл окрикнул меня, но я даже не обернулась, чтобы не выдать свою слабость и не показать слезы, поблескивающие на глазах. Лифт приехал быстро и я нырнула в него, как в спасительную кабину.
Кирилл не пошел за мной, чем сделал мне большое одолжение. Да, я была зла и мучилась от обиды, но как мне хотелось, чтобы он обнял меня и прижав к своей груди, закрыл меня от бед. Прыснув со смеху от мыслей, я зашла домой, давая волю слезам.
Белая рубашка была в желтых разводах от грязной воды. Я быстро сняла ее и остальные вещи, отправляя в стирку. Сама же поторопилась в ванну, бросил взгляд на плечо, на котором наливался краснотой синяк.
В душе я наревелась на славу, от всей души пожалела себя, натерлась мочалкой и вышла из душевой кабины.
К вечеру случилось то, чего я никак не ожидала. У меня поднялась температура и стало болеть горло. С одной стороны, я была рада пропустить, хотя бы день, чтоб не идти в школу и не видеть Лилию, но с другой стороны, была опечалена тем, что пропущу занятия, чего мне очень не хотелось. Я боялась отстать по учебе.
Маме я решила ничего не говорить о конфликте с одноклассницей, чтобы не расстраивать ее. Она и так была расстроена тем, что я умудрилась заболеть, поэтому, весь вечер она ухаживала за мной, отпаивала лекарствами и чаями, пока я не уснула, не забыв ответить Тимофею на очередные сообщения, в которых он беспокоился за меня.
Весь следующий день я пролежала дома, чувствуя себя куда лучше. Температуры не было, болело лишь горло. Поэтому, я была готова пойти в школу, уже на следующий день.
После занятий в школе, мне позвонила Кристина. Девушка сообщила мне, что от хорошего настроения Лилит, которая вчера горела как лампочка от счастья, сегодня не осталось и следа. Лилия была злая, срывалась на всех и почти ни с кем не разговаривала. Мне это показалось странным, но я не стала об этом думать, так как еще не совсем отошла от конфликта с ней.
Чуть позже пришло сообщение от Тимофея. Он был недалеко и хотел ко мне зайти, проведать. Я была не против визита и не успела я себя привезти в порядок, как охрана внизу оповестила, что Тимофей Лицкевич уже пришел.
Парень выглядел взволнованным, держа в руках бумажный пакет.
- Как ты? Я волновался. Вот принес мед и малиновое варенье, чтобы ты не болела.
- Спасибо, так мило с твоей стороны!
- Брось! Это всего лишь забота о девушке, которая мне очень нравится!
Тимофей слегка покраснел, разулся и сняв куртку прошел следом за мной на кухню. Я поставила чайник, налила в пиалы варенье и мед и поставила на стол, напротив стула, где сел Тимофей.
- Как ты себя чувствуешь сегодня?
- Уже лучше и намереваюсь завтра прийти в школу.
- Лучше бы тебе отлежаться, ангина не любит спешку.
- Горло уже почти не болит.
- Я хотел с тобой поговорить.
Тимофей с легкостью спрыгнул с барного стула и почти вплотную подошел ко мне стоящей, возле закипающего чайника.
- Я не хочу, чтобы между нами были недомолвки и недопонимания. Поверь, я не был соучастником в том, что произошло вчера. Я не мог обидеть тебя.
Тимофей коснулся моей щеки, взглянул в мои глаза с такой мольбой, что мне на какой-то миг, стало неудобно.
- Я не знаю, могла ли сделать это Лиля, мы пришли в класс вместе, но я не следил за ней, может быть она и выходила. Но не это главное! Главное, чтобы ты верила мне. Верила, что я не совершал этого.
- Тимофей, я верю тебе и хочу чтобы эта тема была уже закрыта.
- Не сомневайся в моих словах, пожалуйста!
- Я не сомневаюсь.
На самом деле я лукавила. Я уже ничему не верила и не могла быть уверена ни в ком. Я видела, как Тимофей хорошо общался с Лилией и ее подругами и не могла знать на все сто процентов, что он не смеялся за моей спиной, когда все это происходило.
Но мне нравился Тимофей, он вел себя со мной очень учтиво и вежливо, что не могло меня не цеплять.
После горячего чая, мы перебрались в гостиную. Тимофей, чувствуя себя как дома, быстро включил телевизор и усадил меня рядом с собой, обняв за плечи. Пока мы смотрели какой-то ужасно глупый фильм ужасов, он нежно гладил меня по волосам, а потом в какой-то миг прислонил меня к себе и поцеловал. Нежно, очень умело, касаясь меня губами, а потом языком. Я не могла сказать, что поцелуй вызвал у меня трепет и разорвал во мне плотину чувств, готовых хлынуть к Тиме, но я была уверена, что поцелуй мне понравился.
- Ты заболеешь.
Все что я смогла сказать, слегка отстранившись от Тимофея. Мои щеки горели.
- Ну и пусть, - хмыкнул Тима. - Тогда я буду болеть вместе с тобой. Мы будем делать ненавистные уроки, смотреть фильмы и целоваться.
- Это хорошая идея.
-Мне нравится, что тебе это тоже нравится.
Тимофей снова поцеловал меня в губы и в этот раз, поцелуй был более смелым и уверенным.
Вдруг квартира наполнилась трелью дверного звонка и мы оба замерли, уставившись друг на друга.
- Кто это может быть?
Тимофей слегка отстранился и сквозь темноту, окутывающую помещение гостиной, посмотрел в сторону коридора.
- У мамы свои ключи, поэтом не стоит открывать, вдруг это маньяк из фильма, который мы сейчас смотрели?
Я растянула губы в улыбке, подозревая, кто это мог быть, но открывать дверь, совершенно не хотелось. Я хотела увидеть Кирилла, может быть, даже извиниться что накинулась на него в подъезде, но встречаться с ним и с Тимофеем одновременно, желания не было. Но Кирилл продолжал звонить в дверь. Первым не выдержал Тимофей и уверенным шагом отправился, чтобы ее открыть. Я, шурша теплыми носками по полу, пошла за ним следом.
На пороге Кирилл. Еще секунду назад, спокойное лицо, моментально окаменело, а в глазах заиграла тысяча чертей.
- Я думал ты дома одна.
- Привет Кир. Что ты здесь делаешь?
Я обратила внимание как плечи Тимофея напряглись, выражая то, что ему не особо приятна эта встреча.
- Зашел в гости. Мы ведь соседи.
Губы Кирилла растянулись в легкой усмешке, но глаза оставались холодными как лед и сверлили то меня, то Тимофея.
- Не знал, что вы так тесно стали общаться.
Тимофей повернулся и с кривой улыбкой посмотрел на меня.
- О, нет-нет! У нас соседское общение. Ну там — привет, пока, как дела? - ответила я.
— Вот как? - Тимофей посмотрел на Кирилла. - Тогда почему, ты Кира, при всем моем уважении, приходишь в гости к моей девушке?
- Когда вы успели, стать настолько близкими?
Кирилл усмехнулся и посмотрел на меня.
— Это не твое дело!
- Конечно, конечно.
Мой сосед поднял руки в примирительном жесте.
- И все же, почему ты пришел? Посмею напомнить, что я не хожу в гости к Лилит, потому что знаю, что ее парню — тебе, может не понравится это.
- Да, тебе не стоит этого делать. Ты умный малый и хорошо все понимаешь...Тима. - Кирилл помолчал. - Интересно! У тебя всегда было столько девушек, поэтому я задумался, Карина твоя очередная или это правда любовь?
— Это не твое дело Кира!
- Просто волнуюсь за соседку, не более. Конечно, если это любовь, мне очень будет интересно посмотреть, как будут развиваться ваши любовные отношения.
- Занимайся собой и Лилит.
- Непременно послушаю твой совет, но все же буду приглядывать за своей соседкой снизу.
- Не стоит Кирилл, думаю и правда, тебе есть за кем приглядывать.
- Что я и делал вчера и сегодня. - Кирилл снова на меня посмотрел, впиваясь своими голубыми глазами. - Больше она тебе ничего не сделает.
- Что ты имеешь в виду? Вчерашний случай?
- Ты знаешь Карина, я не люблю объяснять, - Кирилл перевел взгляд на Тимофея и небрежно бросил вслед, - но я буду приглядывать за своими друзьями тоже, да Тима?
Тимофей громко захлопнул дверь и повернулся ко мне.
- И давно ты с ним так тесно общаешься, что он захаживает к тебе, как к себе домой?
- Он зашел только сегодня, так как увидел меня вчера в не очень хорошем виде, вот и все.
- Мне не нравится он и не нравится, что он крутится рядом.
- Ну извините, другого жилья у меня нет, чтобы переехать.
- Не обижайся, просто я не ожидал его увидеть на пороге твоей квартиры.
- Я тоже не ожидала.
Тимофей подошел ко мне и обнял, так сильно, будто я была его самым сокровенным подарком жизни.
- Тебе надо отдыхать, малыш. А, совсем забыл! Помнишь я говорил тебе про клуб? Пойдем на этих выходных?
- Тима, я хотела бы на выходных побыть дома или максимум погулять, чтобы все-таки поправиться.
- Конечно, как скажешь! Тогда сходим на следующих, поверь, тебе понравится!
- Ладно!
Тимофей поцеловал меня в губы с особой нежностью, на которую был способен.
Я проводила его до двери и дождалась, пока кабина лифта не закрылась передо мной. Уже почти закрыв входную дверь, я услышала музыку, громкую, цепляющую за душу, которая отчетливо билась об стены, сквозила в узкие щели и вонзалась в сердце отбойным молотком.
Эти стоны и биты, будто измученной души, доносились из квартиры Кирилла. Я несколько секунд постояла в задумчивости, а потом закрыла дверь, чувствуя, как сердце наполняется чужой болью.
Глава 8.
Кирилл.
Комната погруженная в сумрак, подсвечивалась лишь экраном телевизора, на котором мелькали картинки какого-то глупого фильма. Персонажи улыбались, чем вызывали еще большее отвращение.
Я тупо пялился на экран, смачно затягиваясь одной сигаретой за другой. Сизый дым, подернутый светом экрана от телевизора, белесыми облаками распространялся по темной комнате, наполняя ее запахом сладковатого табака.
Я чувствовал, как внутри меня росло раздражение, доселе неведанное мне. Я не мог понять что это и поэтому сходил с ума, в одной руке сжимая тонкую сигарету, а в другой сминая черную шелковую простынь своей помятой постели.
Устав от тишины, которая скрупулезно гудела в ушах, я дотянулся до пульта и включил громко музыку, которая разнеслась по всему дому, но мне было плевать на всех тех, кому я мог не дать покоя.
Мне необходим был фон, чтобы спрятаться от своих раздумий, скрыться от себя самого, перестать думать о той, которая будто разбудила меня, появившись в моей жизни.
Я медленно встал и подошел к окну, вглядываясь в город, погруженный в ночную тьму, озаренную яркими вспышками баннеров с рекламой, фарами несущихся автомобилей и глазницами окон, в которых еще никто не спал. Прохладный паркет холодил ступни, но я чувствовал, что внутренний жар растекается по всему телу, поэтому прикосновение прохладного пола, было приятным.
Я глубоко дышал, пытаясь совладать со своими демонами, танцующими долбаные танцы у меня в сердце, тревожно бьющимся.
Ужасно хотелось набить кому-нибудь рожу и я криво усмехнулся, снова затягиваясь сигаретой. Я, в принципе, даже знал по кому плачет мой кулак. Я чувствовал, чуть ли не на физическом уровне, как мой кулак впечатывается в челюсть, рассекает нежную кожу губ и отчетливо врезается в зубы и десны. Пальцы руки чувствуют боль, но желание ударить снова, кипит в раскаленном мозгу, заглушая боль.
Мне никогда не нравился Тимофей, чертов сопляк, со слащавой рожей, которая уже некоторое время плакала по моему кулаку. Верил ли я в искренность его чувств, по отношению к девчонке, ниже этажом? Конечно нет! Тимофей любил лишь себя, поэтому ему не мешало, постоянно находить себе новых партий из школы и телок постарше, для того, чтобы взращивать свое эго.
Может я ненавидел его, потому что в его действиях видел себя? Я тоже был не прочь проводить время с разными хорошими телочками, вносить их в свою коллекцию «на одну ночь», вдыхать ароматы их волос и тел и на утро забывать их лица. Да, я был еще тем гавнюком, радовал своих внутренних демонов своими поступками, кому-то причиняя боль и тем самым, позволяя тьме поглощать свет моей души, который у меня еще был.
Правильнее сказать, какой-то части меня, так хотелось думать, что еще не все было потеряно, но с другой стороны мне хотелось полностью себя потерять, утонуть в этой тьме, танцующей вокруг меня в сизом дыму сигареты.
Когда я первый раз увидел девчонку снизу, она показалась мне ужасно испуганной и зажатой, что не удивительно, ведь ее братец, не лестно отзывался о ней, полностью игнорируя ее присутствие. Меня тогда не сильно задевало то, как Сава, говорил о ней, но почему-то, в глубине моей памяти засели ее глаза — большие, как озера и темные, как сгущающийся сумрак. Ее глаза, подернутые густотой темных ресниц, всегда заставляли мое сердце биться быстрее. Но больше всего, меня поразил ее взгляд, когда я встретил ее, идущей со школы, с растрепанными влажными волосами. Она нервно кусала губы, а потом увидев меня, посмотрела с полными боли и ненависти глазами, большими и темными и этот взгляд, полный укора, уколол меня прямо в сердце. Я не пошел за ней, чтобы успокоить, потому что я мудак, хотя к ней меня потянула огромная сила, похожая на магнит. Я знал, что из ее глаз излились потоки слез, но я не сделал ничего чтобы ее успокоить. Я поехал к Лилит, которая была настоящей стервой, наверно, мы этим и были с ней похожи. Накрутил ее волосы себе на кулак и пригрозил, смотря ей в глаза, с нескрываемым остервенением, что если еще раз узнаю, что она кому-то причиняет боль, то уничтожу ее. Хотя по правде, мне было плевать на весь мир, пусть он рухнет, главное, я больше не хотел видеть этих темно-карих глаз, наполненных болью.
Но больше всего, что взбесило меня, так это то, что совладав, на какое-то время с демонами в своей душе, я позвонил в дверь своей большеглазой соседки, а увидел на пороге этого мудака Тимофея, раздувшегося на пороге квартиры, как чертов индюк, выпячивая свой торс, который так и хотелось переломить, а позади него стояла она, испуганно переводя взгляд с него на меня и это еще больше меня взбесило.
Я шел к ней узнать, как она себя чувствует, успокоилась ли она, но увидев картину, милой любовной идиллии с этим гавнюком, сжал кулаки так сильно, что заскрипели кости.
