Я не спал. Пялился на город из кухни, как одинокий волк в своей берлоге. Уголки моих губ растянулись в удовлетворенной усмешке и бесы внутри меня захлопали в ладоши, радуясь тому, что я давно хотел сделать. Разодрать мерзкую рожу Тимофея в кровь.
Разодрать до мяса, мне не дали. Сразу налетели защитники, завизжали телки, испуганные видом крови, но все-таки раза три мой кулак прошелся по его гнилой физиономии. Надеюсь, хоть нос я ему сломал. Придурок испугался, я видел страх в его глазах. Спасибо сопли не пустил и не стал звать мамочку. А то только самый смелый, в окружении своих друзей или с телками или с такими как, Карина. Если бы я знал тогда, что он причинил ей не только моральную, но и физическую боль, я бы его размазал по стене, прямо в клубе. За нее!
Она тебе не нужна, Кира. Не надо пускать ее в свою жизнь, в ту жизнь, где ей нет места.
Слова, как молния пронеслись каскадом и я сжал разбитый кулак так сильно, что на миг, послышалась, как трескается кожа на руке.
Но она уже была тут, была здесь в моем черном мире, как чертово светлое пятно, спала в моей постели, в моей комнате, где на кровати, на долбаных черных простынях, я занимался только сексом, но никогда там никто не спал, только я, мучимый кошмарами. Я удовлетворял себя, наслаждаясь женскими телами, воспринимал их как кукол, которых использовал на одну ночь и выпроваживал, как отработанный материал. Даже Лилит, никогда не оставалась тут ночевать. Я не пускал в свой мир никого!
Так какого черта ты пустил ее в наш мир?
Я поцеловал ее и этот поцелуй, пробил в моем каменном сердце броню, словно это не поцелуй был, а серная кислота, прожгла меня насквозь. Я видел желание в ее глазах, они не могли врать. Я не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к ним своими губами. Она отвечала мне, она тоже этого хотела. Это всего лишь поцелуй и ничего больше. Я не обязан давать себе никакого объяснения, я всегда делаю, что хочу. Захочу, поеду сейчас к Лилит, захочу позвоню своим друзьям и оттянусь в каком-нибудь нормальном клубе с танцующими девочками go-go.
Но ты останешься тут, потому что она рядом.
Она ничего не значит для меня, просто очередная моя слабость, просто я ее захотел и если использовать по назначению, запал пройдет, она снова станет чередой лиц, встречающихся на моем пути. Я больше не знаю, что такое чувство любовь. Любить нельзя, это слабость. Я не слабак, потому что в этом мире выживает сильнейший, а она наивная дурочка, раз поверила козлу Тимофею. Ей и правда, тут нечего делать. Ее место не здесь, не в этом жестоком мире. Она сама виновата, что доверилась, а доверять нельзя. Никому. И мне тоже.
Я подошел к холодильнику и достал бутылку с соком. Отпив из горла, вытер капли, застывшие на губах.
Этот диалог с самим собой или со своими бесами, меня изрядно утомил. Я ненавидел ночи, они окутывали меня своей темнотой и я старался бежать из темных одиноких помещений, чтобы не видеть свое отражение в зеркалах и в стеклах окон.
Отец звонил сегодня пару раз, но я не взял трубку. Разыскивает меня, ждет на работу, надеется, что его сын остепениться и он в дальнейшем передаст мне свой бизнес. Только я не меняюсь, я чертов прожигатель жизни. Во мне сломался механизм еще в подростковом возрасте, а потом два года назад, механизм полностью сдох. Я больше похож на Франкенштейна, чем на нормального человека. Франкеншейна из поломанных чувств. Может быть, то, что внутри меня сегодня взыграло, это и есть настоящее? Я готов был проломить голову этому ублюдку, за эти испуганные огромные глаза, смотрящие на меня с таким испугом, за эту дрожь, бьющую по ее телу крупным ознобом.
Я хотел обнять ее, такую худую, такую маленькую, спрятать от всего мира. Чертов проснувшийся романтик! Эти синяки на шее, от долбанных пальцев, которые захотелось сразу вырвать с корнем и бросить собакам.
Ее платье, черное, обтягивающее ее стройное тело, полоска чулок, которая свела меня с ума. Зачем я вообще позвал ее к себе домой? Я конченый придурок, раз сделал это.
Ты сломал ритуал. Ты сам говорил, что никто не будет больше спать в твоей постели.
Я снова подошел к окну, потом стремительно прошел по коридору и аккуратно заглянул за приоткрытую дверь комнаты. Она казалась такой маленькой. Лежала, укрывшись темным одеялом. Мои глаза привыкли к черноте комнаты и я вгляделся в ее черты лица. Она спала. Тихо, мирно лежала, убаюканная своим сном. Я тихо подошел к ней. Слегка дотронулся до волос. От нее пахло весной и спелыми фруктами. Одна нога вылезла из под одеяла, тонкая, изящная. У меня захватило дух от мысли, что моя футболка задралась на ее теле, оголяя ее бедра. Сердце забилось, как сумасшедшее. Вдруг захотелось разбудить ее, наплевав на все условности, впиться в ее губы поцелуем и примять к холоду шелковых простыней. Но я лишь прерывисто вздохнул. Хотел выйти из комнаты, но не смог. Осторожно обошел кровать с другой стороны и как кот, у которого есть хозяин, быстро снял джинсы и медленно лег, чтобы не разбудить.
Я вдыхал аромат ее волос и слушал тихое дыхание. Она пошевелилась во сне, но не повернулась, лишь слегка дотронулась своей прохладной ступней до моей ноги. Я слушал ее, считал ее тихие вдохи, пока меня не сморил сон, а когда проснулся, ее уже рядом не было. Только ее запах остался на подушке, нежный, как и она сама. Я повернулся на спину и уставился в потолок, осознавая, что мир подарил мне сон без кошмаров и кровавых рек. А может этот покой подарила мне она?
- Я до сих пор в шоке! - громко воскликнула Лера и посмотрела на меня такими круглыми глазами, что на какой-то миг стала напоминать бульдога. Ее белокурые пряди волос, которые она аккуратно укладывала каждое утро, рассыпались по плечам.
На большой перемене мы сидели в столовой и обсуждали наш поход в клуб.
- Почему ты до сих пор не подала заявление в полицию, мне до сих пор непонятно.
Кристина посмотрела на меня так, будто у меня вообще не было мозгов и покачала головой.
- Он мог причинить тебе куда больший вред, чем пара толчков в спину.
Девчонкам я сказала, что Тимофей только толкнул меня и на этом все его надругательства надо мной закончились. Рассказывать про то, что он ударил меня, хотел задушить и я пару раз ударилась затылком об стену, не было никакого желания. Я хотела забыть тот злосчастный вечер, как самый страшный сон и мечтала не видеть Тимофея больше никогда в жизни. Но это никогда вылилось всего лишь в сутки, так как Тимофей, так же как и я, появился в школе. Под его глазом красовался налившийся синевой синяк, губа была разбита сверху, а лоб он активно прикрывал челкой.
Рассмотрев художества, которые ему оставил Кирилл, я сначала ужаснулась, но потом со злорадством обрадовалась, что за мои синяки ему быстро прилетела отдача.
Тимофей, увидев меня с утра, прошел мимо, будто меня не существовало, чем не мог не порадовать меня, но увидев его, я готова была провалиться сквозь землю, так как меня охватил жуткий страх, схожий с панической атакой, но я кое-как справилась, стараясь себя отвлечь уроком химии.
- Ты рассказала маме?
Кристина никак не могла успокоиться, делала вид, что ест мятую картошку с котлетой, а сама возила острием вилки по тарелке, играя на моих нервах.
- Нет, ей не стоит об этом знать. Тогда она меня вообще не будет никуда отпускать.
- Тоже верно!
Я повыше натянула ворот кремовой водолазки, чтобы подруги не смогли увидеть моих отметен на шее и поморщилась от неприятных воспоминаний.
Весь вчерашний день, я пробыла дома, вместе с мамой, стараясь отвлекаться от грустных мыслей и желания написать на Тимофея заявление в полицию. Но меня останавливало то, что все, абсолютно все, узнают о том, как он поступил со мной, а мне не хотелось огласки и взглядов, которые будут бросать на меня, кто с жалостью, а кто с осуждением. Наверно, единственное, что давало радость моему сердцу, так это забота Кирилла и его неожиданный поцелуй. Он будоражил меня весь день и всю ночь.
Когда Кирилл привел меня к себе домой, он казался таким заботливым, совершенно другим, не таким, каким он обычно представал передо мной. Но все внутри меня меркло, понимая, что рядом с ним есть Лилит.
- Кариш, прости меня еще раз за то, что я не слышала звонков, я была так поглощена танцами и парнем, с которым я танцевала.
Лера воодушевленно вздохнула и ее щеки слегка тронул румянец, хотя казалось это невозможно, под толстым слоем косметики.
- Если бы я знала, что этот урод так поступил с тобой, то разодрала бы ему всю рожу!
- Ему уже разодрали без нас, Лера!
Кристина кивнула в сторону, вошедшего в столовую Тимофея, вместе с Захаром и ядовито усмехнулась.
- Кирилл просто душка, после этого! Плюс сто очков к его карме за разрисованную физиономию этого гавнюка. Интересно, - задумалась Лера, - почему он решил заступиться за тебя? Может быть, ты ему нравишься?
- Он мой сосед, наверно он заступился, поэтому. - Я почувствовала, как загорелись мои уши. - А может он просто всегда недолюбливал Тимофея.
- Да, скорее всего, - задумчиво ответила Кристина. - Кирилл, по-моему, вообще не может никого любить. Последние два года, он только что и может таскать длинноногих девиц в свою пастель или развлекаться с Лилит, потому что они похожи характерами.
Замечания Кристины, прошлись по мне острием ревности, но я не подала виду, только лишь кивнула и жадно отпила чая с лимоном, проталкивая небольшой кусок котлеты, который так и хотел застрять в горле от спазма, вызванного ревностью. Я не стала рассказывать подругам про то, что Кирилл поцеловал меня. Пусть пока они ничего не знают. Да и что знать? То что это всего лишь было порывом или вдруг мимолетно возникшем желанием?
- Лера, а что за парень с которым ты познакомилась?
Я постаралась сменить тему про Кирилла, мягко переведя стрелки на Леру.
- Да не парень, одно название! И стоило мне так извиваться в танцах, желая привлечь его внимание? - подруга вздохнула и постучала длинными, накрашенными розовым лаком, ногтями по столу. - Пока мы танцевали, я нарисовала картину романтических встреч, цветов и уютных кафе, в которых мы бы страстно целовались, наплевав на всех, но когда все ограничилось только долгими танцами, после которых я вымоталась, как после трехчасового фитнеса, он стал звать меня сразу к себе домой, будто я была какой-то дешевкой. В общем, парни, с именем Игнат, теперь не в моем вкусе и находятся в черном списке, без возможности попасть в белый.
- Игнат?
Кристина прыснула и засмеялась громким смехом.
- Ну да, я тоже готова была провалиться сквозь землю, узнав его имя, но, как говориться имена не выбирают и мой итог прост — я продолжаю быть свободна и место рядом со мной вакантно.
Лера доела свой обед, с таким аппетитом, будто это был лучший обед в ее жизни и аккуратно вытерла рот салфеткой.
- Но после того, что произошло с Кариной, теперь и побоишься ходить на свидания, если только с газовым баллончиком.
- Не преувеличивай! - сморщив брови Кристина посмотрела на Леру, а потом перевела взгляд на меня. - Мы всегда знали, что Тимофей придурок, просто, по твоим рассказам, как он хорошо с тобой себя вел, хотелось надеяться, что он изменился.
Я медленно кивнула, стараясь больше не думать о Тимофее, но он будто почувствовал, что мы говорим о нем и материализовался рядом с нашим столом.
- Чего тебе тут надо?
Кристина не выдержала и зло посмотрела в разбитое лицо Тимофея.
- Хотел поговорить с Кариной.
- Она не хочет с тобой говорить, придурок!
- Я разговариваю сейчас не с тобой, мелкая! Отвали!
Тимофея злобно зыркнул на подругу и этот взгляд мне напомнил ту ночь, он так же злобно смотрел и на меня.
- Говори, при всех чего ты хочешь!
Лера выпрямилась, готовая к словесной атаке, но я остановила ее коротким взглядом. На нас и так стали посматривать другие ученики.
- Хорошо, у тебя есть ровно минута, на то, что ты хотел мне сказать.
Я поднялась из-за стола, цепляя рукой свою сумку и быстро оглядела своих подруг.
- Не волнуйтесь, всего минута. - Я кротко улыбнулась им, стараясь не выдать дрожи, которая начала сотрясать мое тело, видя рядом с собой виновника моего испуга. - Встретимся на алгебре.
Тимофей пропустил меня вперед и я на дрожащих ногах, прошла к выходу из столовой. Пройдя чуть дальше по коридору, я встала у окна, в которое стучался серый осенний день и посмотрела на Тимофея.
Тимофей посмотрел на меня, совершенно пустым взглядом.
- Слушай, я перебрал тогда, не думал, что до такого дойдет. - Парень вздохнул и отвел глаза в сторону. - Короче, извини! Надеюсь, ты успокоишься, потому что ни тебе, ни мне проблем не хочется.
- Шикарное извинение!
Не ожидая от себя, я даже засмеялась.
- На самом деле, твое извинение мне совершенно не нужно. Наоборот, это я считаю, себя полной дурой, когда повелась на твои игры в романтического джентльмена.
- Короче, я все сказал! Надеюсь, эта тема будет закрыта! Иначе..
- Иначе что? - Я поморщилась. - Ты пытаешься угрожать мне?
Тимофей сжал кулаки, его лицо покраснело, будто бы он боролся сам с собой.
- Это ты наставил мне синяков и должен говорить спасибо, а лучше даже ползать в ногах, за то, что я не заявила на тебя. - Я громко выдохнула. - Хорошо, твое нелепое извинение принято. Но, если еще раз хоть пальцем тронешь меня, я отобью тебе все яйца, раз тебе одного раза было мало!
Накинув сумку на руку, я на сколько хватало скорости, быстро пошла в сторону класса, который располагался на другом этаже.
Все внутри меня клокотало от злости и страха перед человеком, который ударил меня. Кое-как успокоившись, я вошла в класс и села рядом с Кариной. Преподавателя алгебры еще не было.
- А кто это тут у нас?
Раздался монотонный голос с задней парты.
- Наша маленькая монашка!
Я закатила глаза, стараясь унять злость, поднимающуюся изнутри.
- Сама скромность, юбка почти в пол, безвкусная кофта до ушей! Посмотрите на эту смиренность!
Раздались смешки, особенно громче всех засмеялись прихвостни Лилит, ее подружки и Захар.
На языке крутился остроумный ответ для белобрысой стервы, но в классе уже появился преподаватель алгебры. Кристина положила свою руку на мою, прошептав губами, чтобы я не обращала на блеющих овец внимание и кротко мне улыбнулась. После учителя, в класс вошел побитый Тимофей и начался урок.
После учебных занятий, я распрощалась с подругами и направилась в сторону дома, дабы заняться уроками и провести вечер, читая книгу.
Уроков задали очень много и я, чтобы не терять времени, перекусила небольшим сандвичем и облепиховым морсом, села заниматься домашними занятиями, разложив тетради и учебники по всей кровати.
Заниматься я любила сидя у себя в постели, раскидывая ручки и черновики по кровати.
Телевизор мелькал картинками, которые больше служили фоном. Мама была на работе, поэтому я спокойно хотела закончить все задания, до ее возвращения.
Придя домой, хотелось расплакаться от обиды, которую мне причинил Тимофей, но пустив две слезы, я смахнула их рукой с такой злостью, что загорелась кожа на щеках. Я не хотела больше думать о нем.
Еще радовало то, что симпатия только зарождалась и ни о какой любви с моей стороны не было и речи, поэтому во мне горела только боль предательства. Вот если бы я любила его, как бы разрывалось мое сердце! Это было бы ужасно!
Разодрать до мяса, мне не дали. Сразу налетели защитники, завизжали телки, испуганные видом крови, но все-таки раза три мой кулак прошелся по его гнилой физиономии. Надеюсь, хоть нос я ему сломал. Придурок испугался, я видел страх в его глазах. Спасибо сопли не пустил и не стал звать мамочку. А то только самый смелый, в окружении своих друзей или с телками или с такими как, Карина. Если бы я знал тогда, что он причинил ей не только моральную, но и физическую боль, я бы его размазал по стене, прямо в клубе. За нее!
Она тебе не нужна, Кира. Не надо пускать ее в свою жизнь, в ту жизнь, где ей нет места.
Слова, как молния пронеслись каскадом и я сжал разбитый кулак так сильно, что на миг, послышалась, как трескается кожа на руке.
Но она уже была тут, была здесь в моем черном мире, как чертово светлое пятно, спала в моей постели, в моей комнате, где на кровати, на долбаных черных простынях, я занимался только сексом, но никогда там никто не спал, только я, мучимый кошмарами. Я удовлетворял себя, наслаждаясь женскими телами, воспринимал их как кукол, которых использовал на одну ночь и выпроваживал, как отработанный материал. Даже Лилит, никогда не оставалась тут ночевать. Я не пускал в свой мир никого!
Так какого черта ты пустил ее в наш мир?
Я поцеловал ее и этот поцелуй, пробил в моем каменном сердце броню, словно это не поцелуй был, а серная кислота, прожгла меня насквозь. Я видел желание в ее глазах, они не могли врать. Я не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к ним своими губами. Она отвечала мне, она тоже этого хотела. Это всего лишь поцелуй и ничего больше. Я не обязан давать себе никакого объяснения, я всегда делаю, что хочу. Захочу, поеду сейчас к Лилит, захочу позвоню своим друзьям и оттянусь в каком-нибудь нормальном клубе с танцующими девочками go-go.
Но ты останешься тут, потому что она рядом.
Она ничего не значит для меня, просто очередная моя слабость, просто я ее захотел и если использовать по назначению, запал пройдет, она снова станет чередой лиц, встречающихся на моем пути. Я больше не знаю, что такое чувство любовь. Любить нельзя, это слабость. Я не слабак, потому что в этом мире выживает сильнейший, а она наивная дурочка, раз поверила козлу Тимофею. Ей и правда, тут нечего делать. Ее место не здесь, не в этом жестоком мире. Она сама виновата, что доверилась, а доверять нельзя. Никому. И мне тоже.
Я подошел к холодильнику и достал бутылку с соком. Отпив из горла, вытер капли, застывшие на губах.
Этот диалог с самим собой или со своими бесами, меня изрядно утомил. Я ненавидел ночи, они окутывали меня своей темнотой и я старался бежать из темных одиноких помещений, чтобы не видеть свое отражение в зеркалах и в стеклах окон.
Отец звонил сегодня пару раз, но я не взял трубку. Разыскивает меня, ждет на работу, надеется, что его сын остепениться и он в дальнейшем передаст мне свой бизнес. Только я не меняюсь, я чертов прожигатель жизни. Во мне сломался механизм еще в подростковом возрасте, а потом два года назад, механизм полностью сдох. Я больше похож на Франкенштейна, чем на нормального человека. Франкеншейна из поломанных чувств. Может быть, то, что внутри меня сегодня взыграло, это и есть настоящее? Я готов был проломить голову этому ублюдку, за эти испуганные огромные глаза, смотрящие на меня с таким испугом, за эту дрожь, бьющую по ее телу крупным ознобом.
Я хотел обнять ее, такую худую, такую маленькую, спрятать от всего мира. Чертов проснувшийся романтик! Эти синяки на шее, от долбанных пальцев, которые захотелось сразу вырвать с корнем и бросить собакам.
Ее платье, черное, обтягивающее ее стройное тело, полоска чулок, которая свела меня с ума. Зачем я вообще позвал ее к себе домой? Я конченый придурок, раз сделал это.
Ты сломал ритуал. Ты сам говорил, что никто не будет больше спать в твоей постели.
Я снова подошел к окну, потом стремительно прошел по коридору и аккуратно заглянул за приоткрытую дверь комнаты. Она казалась такой маленькой. Лежала, укрывшись темным одеялом. Мои глаза привыкли к черноте комнаты и я вгляделся в ее черты лица. Она спала. Тихо, мирно лежала, убаюканная своим сном. Я тихо подошел к ней. Слегка дотронулся до волос. От нее пахло весной и спелыми фруктами. Одна нога вылезла из под одеяла, тонкая, изящная. У меня захватило дух от мысли, что моя футболка задралась на ее теле, оголяя ее бедра. Сердце забилось, как сумасшедшее. Вдруг захотелось разбудить ее, наплевав на все условности, впиться в ее губы поцелуем и примять к холоду шелковых простыней. Но я лишь прерывисто вздохнул. Хотел выйти из комнаты, но не смог. Осторожно обошел кровать с другой стороны и как кот, у которого есть хозяин, быстро снял джинсы и медленно лег, чтобы не разбудить.
Я вдыхал аромат ее волос и слушал тихое дыхание. Она пошевелилась во сне, но не повернулась, лишь слегка дотронулась своей прохладной ступней до моей ноги. Я слушал ее, считал ее тихие вдохи, пока меня не сморил сон, а когда проснулся, ее уже рядом не было. Только ее запах остался на подушке, нежный, как и она сама. Я повернулся на спину и уставился в потолок, осознавая, что мир подарил мне сон без кошмаров и кровавых рек. А может этот покой подарила мне она?
Глава 10.
- Я до сих пор в шоке! - громко воскликнула Лера и посмотрела на меня такими круглыми глазами, что на какой-то миг стала напоминать бульдога. Ее белокурые пряди волос, которые она аккуратно укладывала каждое утро, рассыпались по плечам.
На большой перемене мы сидели в столовой и обсуждали наш поход в клуб.
- Почему ты до сих пор не подала заявление в полицию, мне до сих пор непонятно.
Кристина посмотрела на меня так, будто у меня вообще не было мозгов и покачала головой.
- Он мог причинить тебе куда больший вред, чем пара толчков в спину.
Девчонкам я сказала, что Тимофей только толкнул меня и на этом все его надругательства надо мной закончились. Рассказывать про то, что он ударил меня, хотел задушить и я пару раз ударилась затылком об стену, не было никакого желания. Я хотела забыть тот злосчастный вечер, как самый страшный сон и мечтала не видеть Тимофея больше никогда в жизни. Но это никогда вылилось всего лишь в сутки, так как Тимофей, так же как и я, появился в школе. Под его глазом красовался налившийся синевой синяк, губа была разбита сверху, а лоб он активно прикрывал челкой.
Рассмотрев художества, которые ему оставил Кирилл, я сначала ужаснулась, но потом со злорадством обрадовалась, что за мои синяки ему быстро прилетела отдача.
Тимофей, увидев меня с утра, прошел мимо, будто меня не существовало, чем не мог не порадовать меня, но увидев его, я готова была провалиться сквозь землю, так как меня охватил жуткий страх, схожий с панической атакой, но я кое-как справилась, стараясь себя отвлечь уроком химии.
- Ты рассказала маме?
Кристина никак не могла успокоиться, делала вид, что ест мятую картошку с котлетой, а сама возила острием вилки по тарелке, играя на моих нервах.
- Нет, ей не стоит об этом знать. Тогда она меня вообще не будет никуда отпускать.
- Тоже верно!
Я повыше натянула ворот кремовой водолазки, чтобы подруги не смогли увидеть моих отметен на шее и поморщилась от неприятных воспоминаний.
Весь вчерашний день, я пробыла дома, вместе с мамой, стараясь отвлекаться от грустных мыслей и желания написать на Тимофея заявление в полицию. Но меня останавливало то, что все, абсолютно все, узнают о том, как он поступил со мной, а мне не хотелось огласки и взглядов, которые будут бросать на меня, кто с жалостью, а кто с осуждением. Наверно, единственное, что давало радость моему сердцу, так это забота Кирилла и его неожиданный поцелуй. Он будоражил меня весь день и всю ночь.
Когда Кирилл привел меня к себе домой, он казался таким заботливым, совершенно другим, не таким, каким он обычно представал передо мной. Но все внутри меня меркло, понимая, что рядом с ним есть Лилит.
- Кариш, прости меня еще раз за то, что я не слышала звонков, я была так поглощена танцами и парнем, с которым я танцевала.
Лера воодушевленно вздохнула и ее щеки слегка тронул румянец, хотя казалось это невозможно, под толстым слоем косметики.
- Если бы я знала, что этот урод так поступил с тобой, то разодрала бы ему всю рожу!
- Ему уже разодрали без нас, Лера!
Кристина кивнула в сторону, вошедшего в столовую Тимофея, вместе с Захаром и ядовито усмехнулась.
- Кирилл просто душка, после этого! Плюс сто очков к его карме за разрисованную физиономию этого гавнюка. Интересно, - задумалась Лера, - почему он решил заступиться за тебя? Может быть, ты ему нравишься?
- Он мой сосед, наверно он заступился, поэтому. - Я почувствовала, как загорелись мои уши. - А может он просто всегда недолюбливал Тимофея.
- Да, скорее всего, - задумчиво ответила Кристина. - Кирилл, по-моему, вообще не может никого любить. Последние два года, он только что и может таскать длинноногих девиц в свою пастель или развлекаться с Лилит, потому что они похожи характерами.
Замечания Кристины, прошлись по мне острием ревности, но я не подала виду, только лишь кивнула и жадно отпила чая с лимоном, проталкивая небольшой кусок котлеты, который так и хотел застрять в горле от спазма, вызванного ревностью. Я не стала рассказывать подругам про то, что Кирилл поцеловал меня. Пусть пока они ничего не знают. Да и что знать? То что это всего лишь было порывом или вдруг мимолетно возникшем желанием?
- Лера, а что за парень с которым ты познакомилась?
Я постаралась сменить тему про Кирилла, мягко переведя стрелки на Леру.
- Да не парень, одно название! И стоило мне так извиваться в танцах, желая привлечь его внимание? - подруга вздохнула и постучала длинными, накрашенными розовым лаком, ногтями по столу. - Пока мы танцевали, я нарисовала картину романтических встреч, цветов и уютных кафе, в которых мы бы страстно целовались, наплевав на всех, но когда все ограничилось только долгими танцами, после которых я вымоталась, как после трехчасового фитнеса, он стал звать меня сразу к себе домой, будто я была какой-то дешевкой. В общем, парни, с именем Игнат, теперь не в моем вкусе и находятся в черном списке, без возможности попасть в белый.
- Игнат?
Кристина прыснула и засмеялась громким смехом.
- Ну да, я тоже готова была провалиться сквозь землю, узнав его имя, но, как говориться имена не выбирают и мой итог прост — я продолжаю быть свободна и место рядом со мной вакантно.
Лера доела свой обед, с таким аппетитом, будто это был лучший обед в ее жизни и аккуратно вытерла рот салфеткой.
- Но после того, что произошло с Кариной, теперь и побоишься ходить на свидания, если только с газовым баллончиком.
- Не преувеличивай! - сморщив брови Кристина посмотрела на Леру, а потом перевела взгляд на меня. - Мы всегда знали, что Тимофей придурок, просто, по твоим рассказам, как он хорошо с тобой себя вел, хотелось надеяться, что он изменился.
Я медленно кивнула, стараясь больше не думать о Тимофее, но он будто почувствовал, что мы говорим о нем и материализовался рядом с нашим столом.
- Чего тебе тут надо?
Кристина не выдержала и зло посмотрела в разбитое лицо Тимофея.
- Хотел поговорить с Кариной.
- Она не хочет с тобой говорить, придурок!
- Я разговариваю сейчас не с тобой, мелкая! Отвали!
Тимофея злобно зыркнул на подругу и этот взгляд мне напомнил ту ночь, он так же злобно смотрел и на меня.
- Говори, при всех чего ты хочешь!
Лера выпрямилась, готовая к словесной атаке, но я остановила ее коротким взглядом. На нас и так стали посматривать другие ученики.
- Хорошо, у тебя есть ровно минута, на то, что ты хотел мне сказать.
Я поднялась из-за стола, цепляя рукой свою сумку и быстро оглядела своих подруг.
- Не волнуйтесь, всего минута. - Я кротко улыбнулась им, стараясь не выдать дрожи, которая начала сотрясать мое тело, видя рядом с собой виновника моего испуга. - Встретимся на алгебре.
Тимофей пропустил меня вперед и я на дрожащих ногах, прошла к выходу из столовой. Пройдя чуть дальше по коридору, я встала у окна, в которое стучался серый осенний день и посмотрела на Тимофея.
Тимофей посмотрел на меня, совершенно пустым взглядом.
- Слушай, я перебрал тогда, не думал, что до такого дойдет. - Парень вздохнул и отвел глаза в сторону. - Короче, извини! Надеюсь, ты успокоишься, потому что ни тебе, ни мне проблем не хочется.
- Шикарное извинение!
Не ожидая от себя, я даже засмеялась.
- На самом деле, твое извинение мне совершенно не нужно. Наоборот, это я считаю, себя полной дурой, когда повелась на твои игры в романтического джентльмена.
- Короче, я все сказал! Надеюсь, эта тема будет закрыта! Иначе..
- Иначе что? - Я поморщилась. - Ты пытаешься угрожать мне?
Тимофей сжал кулаки, его лицо покраснело, будто бы он боролся сам с собой.
- Это ты наставил мне синяков и должен говорить спасибо, а лучше даже ползать в ногах, за то, что я не заявила на тебя. - Я громко выдохнула. - Хорошо, твое нелепое извинение принято. Но, если еще раз хоть пальцем тронешь меня, я отобью тебе все яйца, раз тебе одного раза было мало!
Накинув сумку на руку, я на сколько хватало скорости, быстро пошла в сторону класса, который располагался на другом этаже.
Все внутри меня клокотало от злости и страха перед человеком, который ударил меня. Кое-как успокоившись, я вошла в класс и села рядом с Кариной. Преподавателя алгебры еще не было.
- А кто это тут у нас?
Раздался монотонный голос с задней парты.
- Наша маленькая монашка!
Я закатила глаза, стараясь унять злость, поднимающуюся изнутри.
- Сама скромность, юбка почти в пол, безвкусная кофта до ушей! Посмотрите на эту смиренность!
Раздались смешки, особенно громче всех засмеялись прихвостни Лилит, ее подружки и Захар.
На языке крутился остроумный ответ для белобрысой стервы, но в классе уже появился преподаватель алгебры. Кристина положила свою руку на мою, прошептав губами, чтобы я не обращала на блеющих овец внимание и кротко мне улыбнулась. После учителя, в класс вошел побитый Тимофей и начался урок.
После учебных занятий, я распрощалась с подругами и направилась в сторону дома, дабы заняться уроками и провести вечер, читая книгу.
Уроков задали очень много и я, чтобы не терять времени, перекусила небольшим сандвичем и облепиховым морсом, села заниматься домашними занятиями, разложив тетради и учебники по всей кровати.
Заниматься я любила сидя у себя в постели, раскидывая ручки и черновики по кровати.
Телевизор мелькал картинками, которые больше служили фоном. Мама была на работе, поэтому я спокойно хотела закончить все задания, до ее возвращения.
Придя домой, хотелось расплакаться от обиды, которую мне причинил Тимофей, но пустив две слезы, я смахнула их рукой с такой злостью, что загорелась кожа на щеках. Я не хотела больше думать о нем.
Еще радовало то, что симпатия только зарождалась и ни о какой любви с моей стороны не было и речи, поэтому во мне горела только боль предательства. Вот если бы я любила его, как бы разрывалось мое сердце! Это было бы ужасно!
