- Я что вызвала у тебя тошноту этим поцелуем? Тогда, раз ты такой восприимчивый, не ходи на такие мероприятия, где будешь видеть чужие поцелуи.
- Да, меня затошнило от этого действия. Тебе, видимо, не хватило одного придурка, чтобы связываться с другим.
Мой сосед злобно зыркнул на меня, паркуя машину, недалеко от входа в подъезд.
- Поверь хватило! - Я взмахнула руками, начиная раздражаться. - Одного не могу понять, какое твое дело, что я делаю, с кем целуюсь?
Не ожидая ответа, я дернула ручку, которая оказалась заблокированной.
- Открой уже дверь!
Я повернулась к Кириллу, который уставился на меня взглядом, от которого дрожали колени. Он смотрел на меня, я смотрела на него, забыв о том, что надо иногда дышать. Во мне бурлил коктейль из гнева и непонимания, приправленный моими чувствами, которые продолжали разгораться с каждым днем все сильнее и сильнее.
Еще один миг и лицо Кирилла замерло от меня в опасном расстоянии. Он коснулся моих волос, осторожно проведя по ним пальцами, а потом поцеловал меня, так нежно, что показалось еще миг и я растаю на сиденье машины, как оставленное в тепле мороженое. Кирилл прижал меня к себе, как безвольную куклу, а я продолжала целовать его в ответ, касаясь его губ своими, впитывая его запах, его вкус, его дыхание. Казалось, поцелуй длился вечность, прежде чем, он оторвался от моих губ, а потом обнял, вдыхая запах моих волос.
Я судорожно вдохнула кислород в легкие, боясь избавиться от наваждения и посмотрела ему в глаза.
- Мы продолжаем играть?
Мой вопрос застал нас обоих врасплох. Кирилл слегка отстранился, но не отодвинулся.
- Нет, игра закончилась, разве нет?
- Тогда, - я замерла на миг, - что это было?
Кирилл вздохнул, продолжая водить рукой по моим волосам и снова посмотрел на меня.
- Тебе нужны объяснения?
- Я была бы не против, узнать, что происходит.
- Ты же знаешь, я не люблю объяснять.
- А я не люблю быть игрушкой. - Я отстранилась от Кирилла, хотя и ужасно этого не хотела, но игра в кошки мышки, стала меня напрягать. - Открой машину, я хочу домой.
Кирилл вздохнул и разблокировал двери своей дорогой игрушки. Я вышла на улицу. Ветер тут же обдал меня холодом. Хлопнув дверью машины, я пошла в сторону подъезда, не оглядываясь назад.
- Карина!
Оклик моего имени заставил меня замереть и медленно оглянуться.
Кирилл щелкнул ключом сигнализации и обогнул машину.
- Если я скажу тебе, что ты мне нравишься, очень, это сойдет за объяснение?
В глазах парня мелькнула теплота, ранее не виданная в нем. Во взгляде плескался свет и тепло, но темнота тоже никуда не делась. Она будто боролась за свое законное место под солнцем. Я замерла, не ожидая, такого признания от Кирилла. Внутри моего сердца расцвели розы, готовые вырваться наружу.
- Это можно считать твоим первым объяснением.
Кирилл подошел ко мне, аккуратно поправляя пряди моих, взметнувшихся к небу волос. Ветер задувал с новой силой.
- Мне сложно было это сказать. - Кирилл улыбнулся какой-то вымученной улыбкой.
- Но как же, Лиля?
Я не могла промолчать. Вопрос, итак, крутился и просто слетел с языка.
- Давай сегодня не будем об этом. - Кирилл тяжело вздохнул. - Оставь мне разбираться с этим, хорошо?
Я настороженно кивнула. Кирилл подтолкнул меня к подъездной двери, которая автоматически открылась, приглашая нас окунуться в тепло.
В лифте ехали молча, я боялась спугнуть это счастье, которое как подарок, упало мне в руки. Кирилл держал меня за руку и моя ладонь, вечно холодная, была окутана теплым пленом. Когда лифт огласил о нужном мне этаже, Кирилл обвел мое лицо своими ладонями и нежно прикоснулся к моим губам.
- Спокойной ночи. Постарайся больше ни с кем не целоваться сегодня, да и вообще, ладно?
Я усмехнулась, вдыхая аромат его тела, стараясь надышаться как можно больше и кивнула в ответ.
Створки лифта закрылись, а я оказалась в тихой квартире, которая встретила меня темнотой, еле слышно работающим телевизором в маминой спальне и чуть уловимым тиканьем настенных часов.
Я заглянула в комнату к маме. Она спала. Выключив телевизор, я прикрыла дверь ее комнаты и тихо ступая носками по полу, прошла на кухню, налить воды.
Внутри меня горел пожар. Языки пламени касались внутренностей моего тела, пробегали по венам и воспламеняли кровь. Тут же расцветали бутоны, окрашиваясь разноцветными лепестками.
« Если я скажу, что ты мне нравишься, очень, этого объяснения будет достаточно?»
Меня разрывало и переполняло от чувств и эмоций. Я ощущала счастье и готова была танцевать самые зажигательные танцы, летая по квартире. Улыбка разорвала мой рот и я нервно рассмеялась, но вовремя зажала его рукой, чтобы не разбудить маму.
Неужели, я и правда ему нравлюсь? Знал бы он, как сильно нравится мне!
Всю ночь я не спала, водя пальцами по своим губам и стойкое волнение плескалось по мне.
Так прошли выходные, в которые Кирилл не появился и я немного загрустила, все же ожидая его на пороге своего дома. Мой бурлящий эмоциональный взрыв от его признания сошел на нет и я немного сникла, ощущая себя покинутой и одинокой.
Весь день воскресенья я занималась домашними заданиями, почти не поднимая головы, отвлекаясь, всего лишь раз, на видео-звонок с Мариной.
Начало недели встретило меня резким похолоданием и я ужасно пожалела, что не одела теплое пальто. Ветер стал еще сильнее, а температура снизилась до минусовой. Снега не было. Солнце активно светило ледяным теплом, но его яркий утренний свет, поднимал настроение.
Кристина весь школьный день вела разговоры про меня и Кирилла, чем сильно нервировала меня. Быть может, я была бы намного спокойнее, если бы Кирилл навестил меня за эти пару выходных, раз я ему нравлюсь, но его не было и его признание весело в воздухе радостным и одновременно тяжелым камнем.
Я отвечала Кристине односложными фразами, стараясь переводить разговор на другие темы, но продолжала еще больше нервничать, видя довольное лицо Лилит, которая сегодня светилась от хорошего настроения. Ее волосы были собраны в высокий хвост и эта прическа ей очень шла. Короткая кожаная юбка открывала длинные ноги в черных колготках, а рубашка с широкими рукавами, делала ее настоящей красавицей.
Быстро окинув свои скучные брюки и обыкновенную белую рубашку грустным взглядом, я лишь глухо вздохнула, полностью разочаровываясь в себе.
По сравнению с Лилей, я показалась себе серой мышью. Это сравнение мне не понравилось.
Уроки пролетели относительно быстро, сменяя один другим. Кристина и Лера вышли из школы чуть раньше меня, так как собирались поехать в шоурум, где намечались скидки. Звали меня, но я отказалась, ощущая в полной мере свое дурное настроение, которое могло бы быть нормальным, не скажи Кирилл слова, которые раздразнили мое сердце.
Поплотнее закрутив теплый шарф, я накинула куртку, на ходу застегивая ее и вышла из здания школы, поспешив покинуть территорию учебного заведения. Холод был невыносим. Ветер пробирал до костей.
Почти завернув за угол, чтобы пойти к троллейбусной остановке, я резко остановилась и замерла, как вкопанная, даже вкатанная в асфальт.
В метрах тридцати от меня, я увидела припаркованную машину Кирилла, который быстро вышел из нее. Навстречу ему, активно виляя бедрами, шла Лилит. Она по-хозяйски обняла его и впилась в его губы долгим поцелуем.
Я стояла, боясь пошевелиться, упиваясь болью от картины, которая развернулась, словно пропасть, перед моими глазами.
Но что больше всего ранило, так это Кирилл, который тоже видел меня. Видел, смотрел и ответил на поцелуй. В его глазах был лед. Взгляд был ледяным, словно льды в Антарктиде. От него разило холодом, пустотой и каким-то отрешением. Но внутри его взгляда я увидела, знакомую черноту, которая полностью охватывала его зрачки.
Я резко развернулась, не желая более наблюдать за этой картиной и пошла, на столько быстро, на сколько позволяли мои ноги.
Пусть до остановки идти теперь в обход, но по крайней мере, не проходить мимо и не видеть этого жестокого взгляда.
Слезы, как не прошенные гости побежали из глаз. Горячие струйки, битые сильным холодным ветром.
Внутри я дрожала, не от холода, а от боли, которая разливалась во мне ледяной лавиной.
«Если я скажу, что ты мне нравишься, очень...», «Это все игра», «Ты слишком для меня хорошая», «Да, мы очень с ней подходим, как пазлы, одной мозаики»
Фразы, брошенные Кириллом, били сильнее порывов ветра.
Я тупо брела пешком до дома, разбитая и ничего не соображающая.
А что я хотела?
Его чувства ко мне не могли быть правдой, как бы мне этого не хотелось, я ошиблась, снова.
Квартира встретила меня тишиной. Я тупо сползла по двери и села на пол, давая волю слезам. Я хотела это выплакать, чтобы эта боль не смогла меня добить до конца.
* * *
Кирилл.
Мое признание Карине, далось мне очень тяжело. Легче было бы пробежать марафон или спрыгнуть в пропасть.
Когда признание моих чувств или что это было вообще, сорвалось с моих губ, я почувствовал свободу и полную правильность в своих словах.
Я так рьяно бежал от самого себя, задавливая свои чувства и пряча их за гнусными поступками, что в какой-то миг понял, что от себя я точно не убегу.
Когда я касался ее губ, я чувствовал единение и полный покой и где-то внутри себя ловил зудящую мысль, что снова ощущаю те чувства, которые когда-то испытывал, но к другому человеку. К ней…
Стоп! Нельзя думать об этом. Ее нет и больше никогда не будет в моей жизни. Это даже к лучшему.
Поэтому я впивался в губы Карины, как в спасательный круг. Ощущал тепло и трепет, непонятно откуда взявшиеся. Она дарила мне весь спектр чувств и эмоций, того Кирилла, которым я когда-то раньше был.
Когда-то во мне теплилась наивность, от переизбытка радостных эмоций и я умел ими наслаждаться, а не бежал от них, как все эти годы, прячась в своей личной черноте.
Чернота прятала меня от самого себя и я стал любить ее, скрупулезно охраняя свой личный мир, наполненный, собравшимися в нем бесами, которые только и делали, что обожали, когда я вел себя, как последняя тварь.
Но, как бы я не врал себе сейчас, они изменили меня. Я стал другим, я уже был другим. Я боялся себя, а мои личные черти плясали канкан, в моменты когда я был подлецом.
Когда Андрей поцеловал Карину, я желал, как наркоман, мечтающий о дозе, рассечь ему его мерзкую ухмылку, одним ударом своего окаменевшего кулака. И как же были расстроены, мои личные черти, когда я развернулся и быстро пошел к выходу, борясь со своим приступом бешенства.
Он не смел ее целовать.
А ты смел?
Кто ты такой, чтобы тоже целовать ее? Она не принадлежит мне. Никто мне не принадлежит. Мы ничего не должны друг другу. И Карина мне не должна! Но меня разрывало от безумия, когда ее нежные губы касались слюнявого рта этого мерзкого типа.
Только я хотел ее целовать, хотел обладать ее ртом и не только. Я боялся ее. Боялся, что смогу разбить ее, уничтожить и одновременно этого желал.
Когда говорил слова, которые могли ее ранить, внутри себя я наслаждался умением больно кольнуть, но другая часть меня, еще до конца не спрятанная под пластом тьмы, выла сиреной и стучала кулаками мне в сердце, ругая на чем свет стоит.
Я ненавидел себя. Теперь. Постоянно. Всегда.
Когда прикасался, стоя у подъезда, смаковал свое счастье, которое расползалось во мне как наркотик, а потом, сидя в своей квартире, маниакально курил сигарету за сигаретой, убивая свои чувства никотином, прожигая себя до дыр и звоня Лилит по телефону, чтобы высечь Карину из своего злого сердца.
Карина мне нравилась, я в этом ей признался, а потом спрятался в кулуарах своей берлоги, прячась в темноте, как вор, который украл чужое сердце.
Весь следующий день, я находился между явью и сном, то проваливаясь в сон, то куря в своей постели, рассматривая потолок, заспанными глазами.
Я порывался спустится к Карине. Мечтал ворваться к ней в дом, даже представлял, как куплю ей цветы. Интересно какие ей нравятся? Да и какая разница? Приду к ней. Она улыбнется, вдохнет запах лепестков и посмотрит на меня своими большими глазами, от которых я растаю, как малолетний болван и тупо улыбнусь, хотя уже давно забыл как это делается.
Я привык к своим ухмылкам и злобным ехидным улыбочкам.
И вместо этого своего желания, я провел весь следующий день с Лилит, которая пела соловьем, таскала меня по торговым центрам, злилась, когда ей что-то не нравилось, а потом занималась со мной сексом в машине, наплевав на то, что нас могут увидеть.
Я был мудаком. И это знал. Зато мои личные бесы были в восторге, потешаясь над тем, какой я чертов умелец.
Всю ночь, после дня пребывания с Лилит, я не спал. Начинало казаться, что бессонница скоро меня добьет. Появилось желание напиться, чтобы в беспамятстве уснуть, но я не хотел этого, боялся что смогу сорваться и начать расслабляться этим способом.
Мысли крутились, как волчки и я метко вылавливал нужные. Я устал и хотел дать себе шанс.
Поэтому и позвонил Лилит. Мне необходимо было поговорить с ней и озвучить свое решение, которое казалось мне сумасшедшим. Я хотел дать шанс. Себе. Я устал от этой гонки в игру между добром и злом.
Я подъехал к школе, припарковавшись чуть дальше от входа, надеясь, что Карина не появится.
Увидев Лилит, я вышел к ней на встречу, чтобы поговорить здесь и сейчас, но та оказалась шустрее и прыгнула на меня с таким счастьем в глазах, как будто не видела меня несколько лет, ожидая с войны.
Я стушевался, чувствуя ее поцелуй на своих губах. Ответил ей, ощущая как все внутри меня сопротивляется близости с Лилей и вдруг увидел ее.
Карина стояла, замерев и наблюдая, как мы с Лилит предаёмся личной анафеме, в виде затяжного поцелуя.
Лед, который сковал меня от прикосновения Лилит, стал разливаться во мне еще с большей силой. Осколки острых льдин впивались в глаза и я стоял не мигая, остервенело глядя на Карину, которая смотрела на меня. Ее глаза были расширены и внутри них плескалось непонимание и боль.
Вернее, она все понимала. Она в полной мере осознала, кем я был на самом деле.
Резко развернувшись, она ушла прочь. Я видел, как плечи ее согнулись. Она будто бы стала меньше. Моя пощечина сломила ее.
Ты сделал правильно. Нечего ей надеяться. Пусть ей будет больно.
Заткнитесь. Заткнитесь, мать вашу!
- Кира, какой приятный сюрприз! - Лилит промурлыкала и отстранилась от меня. - Так рада, что ты приехал.
Она деловито погладила меня по щеке и прыгнула в мою машину. Я продолжал стоять истуканом, вглядываясь в точку красной куртки Карины, которая удалялась все дальше и дальше от меня.
Тяжело вздохнув, я ощутил холод внутри себя и легкие больно укололи острые углы оледеневших льдинок.
- Куда поедем?
Лилит посмотрела на меня, удобно усаживаясь и пристегивая ремень.
Я молчал. Лишь резко сорвался с места, удаляясь, как можно дальше, прибавляя скорость и убегая, скорее от себя.
Молча проехав до дома Лилит и слушая ее рассказы о прошедшем школьном дне, я остановился недалеко от ее дома, провел рукой по волосам и тяжело вздохнул.
- Хотел поговорить!
Мой голос казался тихим, даже мне самому. Я чертовски устал и хотел прекратить этот фарс, называемый отношениями.
- О чем? - удивленно посмотрела на меня Лиля. - А, наверно про нашу поездку компанией за город? Будет круто! Я точно знаю, потому что Эля сто процентов замутит крутое день рождение в парк-отеле.
- Да, меня затошнило от этого действия. Тебе, видимо, не хватило одного придурка, чтобы связываться с другим.
Мой сосед злобно зыркнул на меня, паркуя машину, недалеко от входа в подъезд.
- Поверь хватило! - Я взмахнула руками, начиная раздражаться. - Одного не могу понять, какое твое дело, что я делаю, с кем целуюсь?
Не ожидая ответа, я дернула ручку, которая оказалась заблокированной.
- Открой уже дверь!
Я повернулась к Кириллу, который уставился на меня взглядом, от которого дрожали колени. Он смотрел на меня, я смотрела на него, забыв о том, что надо иногда дышать. Во мне бурлил коктейль из гнева и непонимания, приправленный моими чувствами, которые продолжали разгораться с каждым днем все сильнее и сильнее.
Еще один миг и лицо Кирилла замерло от меня в опасном расстоянии. Он коснулся моих волос, осторожно проведя по ним пальцами, а потом поцеловал меня, так нежно, что показалось еще миг и я растаю на сиденье машины, как оставленное в тепле мороженое. Кирилл прижал меня к себе, как безвольную куклу, а я продолжала целовать его в ответ, касаясь его губ своими, впитывая его запах, его вкус, его дыхание. Казалось, поцелуй длился вечность, прежде чем, он оторвался от моих губ, а потом обнял, вдыхая запах моих волос.
Я судорожно вдохнула кислород в легкие, боясь избавиться от наваждения и посмотрела ему в глаза.
- Мы продолжаем играть?
Мой вопрос застал нас обоих врасплох. Кирилл слегка отстранился, но не отодвинулся.
- Нет, игра закончилась, разве нет?
- Тогда, - я замерла на миг, - что это было?
Кирилл вздохнул, продолжая водить рукой по моим волосам и снова посмотрел на меня.
- Тебе нужны объяснения?
- Я была бы не против, узнать, что происходит.
- Ты же знаешь, я не люблю объяснять.
- А я не люблю быть игрушкой. - Я отстранилась от Кирилла, хотя и ужасно этого не хотела, но игра в кошки мышки, стала меня напрягать. - Открой машину, я хочу домой.
Кирилл вздохнул и разблокировал двери своей дорогой игрушки. Я вышла на улицу. Ветер тут же обдал меня холодом. Хлопнув дверью машины, я пошла в сторону подъезда, не оглядываясь назад.
- Карина!
Оклик моего имени заставил меня замереть и медленно оглянуться.
Кирилл щелкнул ключом сигнализации и обогнул машину.
- Если я скажу тебе, что ты мне нравишься, очень, это сойдет за объяснение?
В глазах парня мелькнула теплота, ранее не виданная в нем. Во взгляде плескался свет и тепло, но темнота тоже никуда не делась. Она будто боролась за свое законное место под солнцем. Я замерла, не ожидая, такого признания от Кирилла. Внутри моего сердца расцвели розы, готовые вырваться наружу.
- Это можно считать твоим первым объяснением.
Кирилл подошел ко мне, аккуратно поправляя пряди моих, взметнувшихся к небу волос. Ветер задувал с новой силой.
- Мне сложно было это сказать. - Кирилл улыбнулся какой-то вымученной улыбкой.
- Но как же, Лиля?
Я не могла промолчать. Вопрос, итак, крутился и просто слетел с языка.
- Давай сегодня не будем об этом. - Кирилл тяжело вздохнул. - Оставь мне разбираться с этим, хорошо?
Я настороженно кивнула. Кирилл подтолкнул меня к подъездной двери, которая автоматически открылась, приглашая нас окунуться в тепло.
В лифте ехали молча, я боялась спугнуть это счастье, которое как подарок, упало мне в руки. Кирилл держал меня за руку и моя ладонь, вечно холодная, была окутана теплым пленом. Когда лифт огласил о нужном мне этаже, Кирилл обвел мое лицо своими ладонями и нежно прикоснулся к моим губам.
- Спокойной ночи. Постарайся больше ни с кем не целоваться сегодня, да и вообще, ладно?
Я усмехнулась, вдыхая аромат его тела, стараясь надышаться как можно больше и кивнула в ответ.
Створки лифта закрылись, а я оказалась в тихой квартире, которая встретила меня темнотой, еле слышно работающим телевизором в маминой спальне и чуть уловимым тиканьем настенных часов.
Я заглянула в комнату к маме. Она спала. Выключив телевизор, я прикрыла дверь ее комнаты и тихо ступая носками по полу, прошла на кухню, налить воды.
Внутри меня горел пожар. Языки пламени касались внутренностей моего тела, пробегали по венам и воспламеняли кровь. Тут же расцветали бутоны, окрашиваясь разноцветными лепестками.
« Если я скажу, что ты мне нравишься, очень, этого объяснения будет достаточно?»
Меня разрывало и переполняло от чувств и эмоций. Я ощущала счастье и готова была танцевать самые зажигательные танцы, летая по квартире. Улыбка разорвала мой рот и я нервно рассмеялась, но вовремя зажала его рукой, чтобы не разбудить маму.
Неужели, я и правда ему нравлюсь? Знал бы он, как сильно нравится мне!
Всю ночь я не спала, водя пальцами по своим губам и стойкое волнение плескалось по мне.
Так прошли выходные, в которые Кирилл не появился и я немного загрустила, все же ожидая его на пороге своего дома. Мой бурлящий эмоциональный взрыв от его признания сошел на нет и я немного сникла, ощущая себя покинутой и одинокой.
Весь день воскресенья я занималась домашними заданиями, почти не поднимая головы, отвлекаясь, всего лишь раз, на видео-звонок с Мариной.
Начало недели встретило меня резким похолоданием и я ужасно пожалела, что не одела теплое пальто. Ветер стал еще сильнее, а температура снизилась до минусовой. Снега не было. Солнце активно светило ледяным теплом, но его яркий утренний свет, поднимал настроение.
Кристина весь школьный день вела разговоры про меня и Кирилла, чем сильно нервировала меня. Быть может, я была бы намного спокойнее, если бы Кирилл навестил меня за эти пару выходных, раз я ему нравлюсь, но его не было и его признание весело в воздухе радостным и одновременно тяжелым камнем.
Я отвечала Кристине односложными фразами, стараясь переводить разговор на другие темы, но продолжала еще больше нервничать, видя довольное лицо Лилит, которая сегодня светилась от хорошего настроения. Ее волосы были собраны в высокий хвост и эта прическа ей очень шла. Короткая кожаная юбка открывала длинные ноги в черных колготках, а рубашка с широкими рукавами, делала ее настоящей красавицей.
Быстро окинув свои скучные брюки и обыкновенную белую рубашку грустным взглядом, я лишь глухо вздохнула, полностью разочаровываясь в себе.
По сравнению с Лилей, я показалась себе серой мышью. Это сравнение мне не понравилось.
Уроки пролетели относительно быстро, сменяя один другим. Кристина и Лера вышли из школы чуть раньше меня, так как собирались поехать в шоурум, где намечались скидки. Звали меня, но я отказалась, ощущая в полной мере свое дурное настроение, которое могло бы быть нормальным, не скажи Кирилл слова, которые раздразнили мое сердце.
Поплотнее закрутив теплый шарф, я накинула куртку, на ходу застегивая ее и вышла из здания школы, поспешив покинуть территорию учебного заведения. Холод был невыносим. Ветер пробирал до костей.
Почти завернув за угол, чтобы пойти к троллейбусной остановке, я резко остановилась и замерла, как вкопанная, даже вкатанная в асфальт.
В метрах тридцати от меня, я увидела припаркованную машину Кирилла, который быстро вышел из нее. Навстречу ему, активно виляя бедрами, шла Лилит. Она по-хозяйски обняла его и впилась в его губы долгим поцелуем.
Я стояла, боясь пошевелиться, упиваясь болью от картины, которая развернулась, словно пропасть, перед моими глазами.
Но что больше всего ранило, так это Кирилл, который тоже видел меня. Видел, смотрел и ответил на поцелуй. В его глазах был лед. Взгляд был ледяным, словно льды в Антарктиде. От него разило холодом, пустотой и каким-то отрешением. Но внутри его взгляда я увидела, знакомую черноту, которая полностью охватывала его зрачки.
Я резко развернулась, не желая более наблюдать за этой картиной и пошла, на столько быстро, на сколько позволяли мои ноги.
Пусть до остановки идти теперь в обход, но по крайней мере, не проходить мимо и не видеть этого жестокого взгляда.
Слезы, как не прошенные гости побежали из глаз. Горячие струйки, битые сильным холодным ветром.
Внутри я дрожала, не от холода, а от боли, которая разливалась во мне ледяной лавиной.
«Если я скажу, что ты мне нравишься, очень...», «Это все игра», «Ты слишком для меня хорошая», «Да, мы очень с ней подходим, как пазлы, одной мозаики»
Фразы, брошенные Кириллом, били сильнее порывов ветра.
Я тупо брела пешком до дома, разбитая и ничего не соображающая.
А что я хотела?
Его чувства ко мне не могли быть правдой, как бы мне этого не хотелось, я ошиблась, снова.
Квартира встретила меня тишиной. Я тупо сползла по двери и села на пол, давая волю слезам. Я хотела это выплакать, чтобы эта боль не смогла меня добить до конца.
* * *
Кирилл.
Мое признание Карине, далось мне очень тяжело. Легче было бы пробежать марафон или спрыгнуть в пропасть.
Когда признание моих чувств или что это было вообще, сорвалось с моих губ, я почувствовал свободу и полную правильность в своих словах.
Я так рьяно бежал от самого себя, задавливая свои чувства и пряча их за гнусными поступками, что в какой-то миг понял, что от себя я точно не убегу.
Когда я касался ее губ, я чувствовал единение и полный покой и где-то внутри себя ловил зудящую мысль, что снова ощущаю те чувства, которые когда-то испытывал, но к другому человеку. К ней…
Стоп! Нельзя думать об этом. Ее нет и больше никогда не будет в моей жизни. Это даже к лучшему.
Поэтому я впивался в губы Карины, как в спасательный круг. Ощущал тепло и трепет, непонятно откуда взявшиеся. Она дарила мне весь спектр чувств и эмоций, того Кирилла, которым я когда-то раньше был.
Когда-то во мне теплилась наивность, от переизбытка радостных эмоций и я умел ими наслаждаться, а не бежал от них, как все эти годы, прячась в своей личной черноте.
Чернота прятала меня от самого себя и я стал любить ее, скрупулезно охраняя свой личный мир, наполненный, собравшимися в нем бесами, которые только и делали, что обожали, когда я вел себя, как последняя тварь.
Но, как бы я не врал себе сейчас, они изменили меня. Я стал другим, я уже был другим. Я боялся себя, а мои личные черти плясали канкан, в моменты когда я был подлецом.
Когда Андрей поцеловал Карину, я желал, как наркоман, мечтающий о дозе, рассечь ему его мерзкую ухмылку, одним ударом своего окаменевшего кулака. И как же были расстроены, мои личные черти, когда я развернулся и быстро пошел к выходу, борясь со своим приступом бешенства.
Он не смел ее целовать.
А ты смел?
Кто ты такой, чтобы тоже целовать ее? Она не принадлежит мне. Никто мне не принадлежит. Мы ничего не должны друг другу. И Карина мне не должна! Но меня разрывало от безумия, когда ее нежные губы касались слюнявого рта этого мерзкого типа.
Только я хотел ее целовать, хотел обладать ее ртом и не только. Я боялся ее. Боялся, что смогу разбить ее, уничтожить и одновременно этого желал.
Когда говорил слова, которые могли ее ранить, внутри себя я наслаждался умением больно кольнуть, но другая часть меня, еще до конца не спрятанная под пластом тьмы, выла сиреной и стучала кулаками мне в сердце, ругая на чем свет стоит.
Я ненавидел себя. Теперь. Постоянно. Всегда.
Когда прикасался, стоя у подъезда, смаковал свое счастье, которое расползалось во мне как наркотик, а потом, сидя в своей квартире, маниакально курил сигарету за сигаретой, убивая свои чувства никотином, прожигая себя до дыр и звоня Лилит по телефону, чтобы высечь Карину из своего злого сердца.
Карина мне нравилась, я в этом ей признался, а потом спрятался в кулуарах своей берлоги, прячась в темноте, как вор, который украл чужое сердце.
Весь следующий день, я находился между явью и сном, то проваливаясь в сон, то куря в своей постели, рассматривая потолок, заспанными глазами.
Я порывался спустится к Карине. Мечтал ворваться к ней в дом, даже представлял, как куплю ей цветы. Интересно какие ей нравятся? Да и какая разница? Приду к ней. Она улыбнется, вдохнет запах лепестков и посмотрит на меня своими большими глазами, от которых я растаю, как малолетний болван и тупо улыбнусь, хотя уже давно забыл как это делается.
Я привык к своим ухмылкам и злобным ехидным улыбочкам.
И вместо этого своего желания, я провел весь следующий день с Лилит, которая пела соловьем, таскала меня по торговым центрам, злилась, когда ей что-то не нравилось, а потом занималась со мной сексом в машине, наплевав на то, что нас могут увидеть.
Я был мудаком. И это знал. Зато мои личные бесы были в восторге, потешаясь над тем, какой я чертов умелец.
Всю ночь, после дня пребывания с Лилит, я не спал. Начинало казаться, что бессонница скоро меня добьет. Появилось желание напиться, чтобы в беспамятстве уснуть, но я не хотел этого, боялся что смогу сорваться и начать расслабляться этим способом.
Мысли крутились, как волчки и я метко вылавливал нужные. Я устал и хотел дать себе шанс.
Поэтому и позвонил Лилит. Мне необходимо было поговорить с ней и озвучить свое решение, которое казалось мне сумасшедшим. Я хотел дать шанс. Себе. Я устал от этой гонки в игру между добром и злом.
Я подъехал к школе, припарковавшись чуть дальше от входа, надеясь, что Карина не появится.
Увидев Лилит, я вышел к ней на встречу, чтобы поговорить здесь и сейчас, но та оказалась шустрее и прыгнула на меня с таким счастьем в глазах, как будто не видела меня несколько лет, ожидая с войны.
Я стушевался, чувствуя ее поцелуй на своих губах. Ответил ей, ощущая как все внутри меня сопротивляется близости с Лилей и вдруг увидел ее.
Карина стояла, замерев и наблюдая, как мы с Лилит предаёмся личной анафеме, в виде затяжного поцелуя.
Лед, который сковал меня от прикосновения Лилит, стал разливаться во мне еще с большей силой. Осколки острых льдин впивались в глаза и я стоял не мигая, остервенело глядя на Карину, которая смотрела на меня. Ее глаза были расширены и внутри них плескалось непонимание и боль.
Вернее, она все понимала. Она в полной мере осознала, кем я был на самом деле.
Резко развернувшись, она ушла прочь. Я видел, как плечи ее согнулись. Она будто бы стала меньше. Моя пощечина сломила ее.
Ты сделал правильно. Нечего ей надеяться. Пусть ей будет больно.
Заткнитесь. Заткнитесь, мать вашу!
- Кира, какой приятный сюрприз! - Лилит промурлыкала и отстранилась от меня. - Так рада, что ты приехал.
Она деловито погладила меня по щеке и прыгнула в мою машину. Я продолжал стоять истуканом, вглядываясь в точку красной куртки Карины, которая удалялась все дальше и дальше от меня.
Тяжело вздохнув, я ощутил холод внутри себя и легкие больно укололи острые углы оледеневших льдинок.
- Куда поедем?
Лилит посмотрела на меня, удобно усаживаясь и пристегивая ремень.
Я молчал. Лишь резко сорвался с места, удаляясь, как можно дальше, прибавляя скорость и убегая, скорее от себя.
Молча проехав до дома Лилит и слушая ее рассказы о прошедшем школьном дне, я остановился недалеко от ее дома, провел рукой по волосам и тяжело вздохнул.
- Хотел поговорить!
Мой голос казался тихим, даже мне самому. Я чертовски устал и хотел прекратить этот фарс, называемый отношениями.
- О чем? - удивленно посмотрела на меня Лиля. - А, наверно про нашу поездку компанией за город? Будет круто! Я точно знаю, потому что Эля сто процентов замутит крутое день рождение в парк-отеле.
