Не только спасением жизни – да Рииши так и не понял, кто именно его спас, он или другие члены многочисленного семейства. Они все действовали заодно, связь между ними была немыслимо быстрой, словно у каждого Аэмара в голубятне жило под сотню птиц, натренированных летать ко всем родичам и верным Дома.
Хозяин неторопливо отхлебывал легкое вино, угощал гостя и объяснял, что думают Аэмара о происходящем.
«Мы всегда были сильны, как клан, и возможно – заметьте, я ничего не утверждаю – Нэйта причастны к смерти Тори или Кайто, хотя прямых оснований так считать нет. Поэтому разумней, не ввязываясь в прямое противостояние, оказывать по мелочам поддержку их противникам»
«Мою жизнь вы считаете мелочью?» - усмехнулся тогда, и сразу поправился: «Я не о себе-человеке, разумеется. Так высоко я себя не ценю». Но Дом Нара мелочью не был, и собеседник знал это…
Несмотря на пропитанную какими-то мазями повязку, плечо болело, и рука плохо двигалась; не хотел быть обязанным родне Аэмара, но все же хорошо, что его разыскали. Стоит подумать, как блуждали бы сейчас под ливнем, в сером холодном рассвете… и это в лучшем случае. Чтобы добраться до верных Дому Нара, пришлось бы потрудиться.
Рииши слушал вполуха, отвечал – порой невпопад, а сам лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше. Один раз он уже уехал отсюда, чтобы его спасали, как неразумного малыша.
Начало лета, а за окном в сумерках колыхались темные ветви и казалось – они в сухих листьях, как поздней осенью.
Две дороги, одна хуже другой. Здесь оставаться, притихнуть, надеясь, что больше не тронут и что союзники тоже стерпят, не поднимутся. Или направиться в Тай-эн-Таала, как говорил Шимара… туда незаметно могут добраться многие, но будет ли толк от сидения за стенами? Будет, наверное – по слухам, война близится к концу, Тагари вернется, и ему не помешают свежие силы и верные люди. В крепости этой Рииши был пару раз, навсегда запомнил солоноватый, будто морской, запах окрестных ущелий, и высокие стены из светло-серого камня...
Ах, да, есть и третий путь – пойти и договориться с Суро. Но это совсем несерьезно.
Майэрин пришла к нему поздно вечером, постучала еле слышно и робко заглянула в дверь, пряча лампу за широким рукавом домашнего одеяния. Наверное, думала, Рииши может уже спать. Он и впрямь задремал – полусидя в кровати, с картой отрогов гор Эннэ в руках.
- Что-то случилось? – в первый миг испугался.
- Я поговорить, - тихо сказала она. – Ты опять что-то задумаешь и уедешь. Но я твоя жена и имею право хотя бы заранее это услышать.
- Садись, не стой на пороге, - поманил ее к себе и она пошла, тоже почему-то испуганно. Пока шла, ненужно уже прикрывая светильник рукавом, подумал о том, что так и не понял еще, кто она ему. Своя, чужая? Близкое существо или девушка, случайно получившая имя его Дома? Сейчас она, похоже, в самом деле союзница, но близким человеком не становятся в одночасье.
Лампу так и не выпустила, поставила на колени. В бледно-оранжевом свете исчезали все резкие черточки, лицо казалось округлым и почти красивым. И еще – сейчас она походила на Кайто, никогда раньше не замечал в ней сходства с братом, Майэрин полностью уродилась в мать.
- Что ты знаешь? Меня согласны отсюда выпустить?
- Наверное, только… ты уже уехал однажды, - слова прозвучали виновато и нерешительно. – Может, предоставишь моей родне что-то сделать? Спрятать тебя Аэмара сумеют…
- Теперь твоя родня – не только они…
Ее рука дрогнула, едва не опрокинув лампу.
- Не стану отсиживаться за чужими спинами, как дитя малое. Я поеду в Ожерелье, ту крепость, помнишь?
- Это слишком опасно.
- Теперь мне везде опасно. И тем, кто волей долга или случая оказался на моей стороне, - сказал он угрюмо, разглядывая покрытые лаком половицы, будто хотел что-то вычитать в них. – Нам надо держаться вместе. Где мы все расположимся, в одном из загородных домов, или в лесу станем лагерем? Если и впрямь Тай-эн-Таала сумеет нас приютить… по счастью, до нее в Ожерелье ближе всего от Осорэи.
- Почему ты ему веришь, Шимаре? Очевидно ведь – это ловушка, – позабыв о робости, горячилась Майэрин, и лицо шло пятнами, различимыми даже при лампе – пунцовыми от гнева, белыми от страха.
- Крыло Лебедя и в самом деле верная крепость, я о многих там знаю.
- Но как нам туда добраться, наверняка на всех дорогах шпионы?
- Как-нибудь справлюсь. И не «нам», а «тебе», ехать верхом, и быстро, ты эту дорогу не вынесешь. Или надеешься на повозку? Она не пройдет тайными тропами.
Глядя, как вскинулась ее голова, как упрямо выпятился подбородок, подумал: кто знает, какой еще колодец с сюрпризами скрывается в этой девочке? Возьмет слуг, поедет следом за ним, и сгинет. Очень хотелось ее убедить, но голова кружилась – все же потерял много крови, путались мысли, да и умение убеждать никогда не было его сильной стороной. Когда-то Лайэнэ могла одним махом разбить любые его доводы…
И он просто велел ей слушаться. Жена она, в концов, или нет? Остаться – и наблюдать, если будет возможность.
- А если понадобиться что-то сверх, ты разберешься, - сказал он тогда. Верил в это – Майэрин уже показала себя умницей. Может, это дух Тори не оставляет ее, оберегает, советует?
Через узорные ставни, с которых летом была снята цветная бумага, на циновки падали пятна света, показывая, что возведенная человеком преграда для них – только шутка. Рииши закончил рассказ, похоже, для него непривычно длинный. Теперь просто вертел в пальцах пустую чашечку; на кистях рук Кэраи заметил еще не сошедшие следы от порезов и небольшие ожоги. Видно, работа в оружейнях была для него в самом деле работой. Но сказал о другом:
- Я был против вашего брака, но его, видно, благословили Небеса. Если б не Майэрин, в союзниках Аэмара нам не видать. Пусть даже союз этот окажется временным, он уже дал очень много.
- Я так и не понял, что она во мне нашла, - вздохнул Рииши.
- Ничем не могу помочь, я тоже не понимаю, - Кэраи чуть опустил голову, скрывая улыбку. – Не потому, что ты плох, а потому, что мне недоступны суждения юной девушки.
И больше уже не улыбался – теперь, выслушав историю Рииши, он хотел знать больше о делах в Хинаи.
…Кое-что ему рассказали сразу, но пришлось ждать и новых вестей. Его личные осведомители больше ни перед кем другим не открылись бы.
Кэраи уже знал о смерти Айю. Теперь он хотел узнать о племяннике.
Шпионов у Дома Таэна все еще было много, хотя кого-то убили, кого-то перекупили, но оставшимся пока не удалось напасть не след похищенного мальчика. Если он был жив, его прятали, как демон свое уязвимое место. Если нет… это тоже скрывали надежно.
Столь же надежно, как стены Тай-эн-Таала.
Силы против заговорщиков тут было собирать бесполезно, он понял сразу, как услышал про крепость. Место, чтобы пересидеть и обороняться – отличное, но для прямого броска расстояние до Осорэи все же великовато, и окружить их смогут с превеликим удовольствием. А отступать будет некуда. Но про военные планы так и так можно сразу забыть, Столица не позволит сцепиться двум старинным Домам на землях, которые уже считает своими.
Он так и сказал. Слова разочаровали тех, кто мысленно уже видел в нем своего лидера. Вновь ощутил мысленное сравнение не в свою пользу – пока там, на севере, старший брат почти одолел захватчиков, этот позволяет увести всю провинцию из-под носа, не думая даже о родовой чести. Сравнение с отважным, вспыльчивым, но простым, готовым и посмеяться братом и раньше было не слишком приятным – а теперь к сравнению прибавилась еще и трусость, а может, и подлость.
В открытую высказать недовольство ему могли только при первом разговоре, потом не посмели бы, но сам воздух в крепости стал заметно прохладней, словно уже наступила глубокая осень.
А он мог только ждать, что и когда случится теперь на севере, а потом – кого пришлют сюда на замену их Дому. Нэйта же… пусть сами роют себе яму.
С неделю спустя ему доложили о приезде женщины, которая разыскивала господина Нара. Но самого Рииши здесь сейчас не было, он уехал на ближнюю заставу, и Кэраи велел привести гостью к нему. Когда стройная фигура, завернутая в тонкое серое полотно дорожной накидки, перешагнула порог, его словно выбросило из кресла и подкинуло в воздух. А гостья, напротив, сжалась и шагнула назад, к удивлению провожатого. И, позабыв о манерах, вместо поклона то ли ойкнула, то ли охнула.
…Майэрин догнала ее уже за воротами, видно – бежала, хоть теперь и шла лишь чуть быстрее обычного.
- Подождите же… - щеки ее пылали, волосы растрепались. – Я подумала… если и вправду так важно, мой долг помочь…
Что уж такого вызвавшего доверие в ней углядела эта девочка, а может, и ничего, и просто была чересчур наивной?
Лайэнэ слушала ее речь – даже после бега и в приступе волнения очень обдуманную, и радовалась, как ему повезло. Наконец-то… И надеялась, что эта девочка лишь с виду такая хрупкая, а на деле, как большинство Аэмара, обладает крепким здоровьем.
Теперь она ехала в крепость, о посещении которой подобные ей никогда и не думали. Девицы для развлечений могли попасть туда лишь изредка, если устраивали какой-нибудь праздник для офицеров. Тогда из ближайшего крупного села доставляли лучших, красивых и умеющих развлечь не только телом. Но они не шли ни в какое сравнение даже с девушками из более-менее крупных городов, что говорить про Осорэи.
А солдатам приходилось самим добираться до деревенских красоток, когда отпускали в увольнение. А там не особо повыбираешь…
Подушки, устилавшие повозку, были мягкими, а дорога вполне ровной, и все же Лайэнэ
невероятно устала и не раз поблагодарила суровых наставниц, которые не давали девочкам спуску при обучении. Одни упражнения на осанку и походку могли вымотать любого. Но, болтаясь в крохотной повозке, почти ничего не видя вокруг, приоткрыв занавеску лишь самую малость – чтобы не задохнуться, она была почти счастлива, а ведь уже и забывать начала, что это такое.
Нет, были, несомненно, и радости, связанные с мужчинами, и удовлетворение от наконец сочинившейся песни или удавшейся сложной мелодии. В детстве и юности она гордилась похвалами наставниц. Но такое, слегка шальное, светлое, беспечное ощущение было то ли неведомо, то ли прочно забыто.
А ведь если подумать, ничего хорошего впереди не ждало. Да и карьера, похоже, погибла… не то сейчас время, чтобы женщина, даже ее рода занятий, могла позволить себе столь привольную жизнь. И прежние связи ей вряд ли простят.
Но сейчас она видела и веселых полевых жаворонков над разнотравьем, и голубых журавлей – спутников Заступницы, а однажды под вечер вроде бы углядела даже рыжий лисий выводок, если то были настоящие звери, а не местные духи.
Мысли, что ее могут попросту не впустить в крепость, конечно, закрадывались, но развеивались быстро. Майэрин не дала ей с собой ничего, ни строчки, ни знака, все же поосторожничала – но не догадывалась, что это Лайэнэ не нужно.
С собой все-таки взяла одну служанку, и раз двадцать об этом пожалела. Лучше бы кого-то из слуг-мужчин, они не умеют укладывать ее волосы, но хоть не страдают вслух час за часом. Лайэнэ велела ей спать, и это оказалось лучшим решением.
Вечер был сиренево-розовым, длинные облака в небе сплетались, как водяные драконы, когда, наконец, миновав две заставы, повозка достигла ворот Тай-эн-Таала. Не так уж легко оказалось пробиться сквозь кордоны, однако имя Майэрин сослужило ей службу. Про Рииши в крепости знали, опасно не пропускать вестницу от жены главы Дома: в саму крепость спешно направили гонца, и разрешение было получено.
И вот вместо Рииши ее встретил другой.
…Энори в прежние дни был для нее, как дурманящее зелье, к которому человек тянется против воли, играл на струнах ее души, на страстях, страхах и слабостях. И он дважды помог ей обрести свободу: в первый раз с умыслом, во второй – случайно. Понял ли он сам про этот второй раз? Наверное, да.
Но свобода свободой, а есть законы, которые лучше и не пытаться нарушить. Чуть не позабыла ашринэ простую истину. Вовремя вспомнила. Сверкая для всех, нельзя любить одного…
Но человек с усталыми глазами и жесткой складкой у губ взял ее сердце, даже не задумавшись, трудно это или легко.
- В таких холмах любят селиться оборотни-маки, - пробормотал кто-то из спутников. – Вон как кустарник разросся, будто его нарочно кто подстригал…
- Что ж, если и впрямь тут живет, пусть выбирается, найдем, чем угостить, - Шимара щелкнул по фляге, притороченной к седлу. И впрямь, длинноносые маки, если верить байкам, куда приятней некоторых людей, хоть и воровством своим славятся…
Ветер приносил запах полыни и меда, вовсю стрекотали сверчки. Половина неба стремительно наливалась красным и розовым, чтобы вскоре почернеть.
Шимару все тянуло оглянуться по сторонам, хотя вечер как вечер был, и провожатых он выбирал лично – людей, которые за него пошли бы в огонь и воду. Другим бы сейчас не доверился.
Дела обстояли, прямо сказать, неважно. Как вихрь, примчался Макори – опередил всех осведомителей – и забрал мальчика, теперь прячет его неизвестно где. Подобного поступка от него можно было ожидать, всегда славился порывистым нравом, но вот откуда у него умение прятаться? Верно, почуял недоброе, в дурной час, как говорят, и заяц умнеет, хоть Макори уж точно не заяц…
Сейчас Шимара прикидывал, как усыпить бдительность Суро. Очень уж нехорошие взгляды в последние пару дней доставались ему. Может, винит в пропаже Тайрену, сговоре с наследничком своим? Да еще и шпионы Нэйта упустили Кэраи, он теперь в Крыле Лебедя, оттуда не достанешь так просто.
- Господин, что-то их долго нет, - обратился к Шимаре спутник. – Темнеет начинает.
- Значит, будут ломать ноги коням по темноте, - отрезал тот.
Свою задачу – разведать, все ли в порядке в давно покинутом имении – он исполнил. Там Суро намерен поселить младшего сына, опасаясь, что старший не ограничится похищением ребенка.
Теплый ветерок овевал лицо, ждать на воздухе среди разнотравья было даже приятно. Шимара сошел с коня, велел дозорному смотреть пристальней, сам зашагал вдоль склона холма. Тот, иссеченный временем, походил на ладонь с раскрытыми пальцами. Гости ожидаются с юга, ожидающих они увидят, лишь подъехав вплотную…
Скольких людей сейчас возьмет с собой Суро? Младший его сын должен приехать завтра, сегодня только сам старый пройдоха. Открытой схватки все равно нельзя допускать, но вот незаметно ударить, когда останутся наедине…
- Едут, - окликнул Шимару подручный.
- Сколько их там? – спросил, спешно возвращаясь и взлетая в седло.
- Человек шесть.
Сумерки сгустились пуще прежнего, и не разобрать издалека, кто именно едет.
- Эй, есть тут кто? – подал голос один из всадников, когда те совсем приблизились. Шимара с людьми выехал из-за невысокого гребня холма. Он узнал голос одного из подручных Суро.
- Вы припозднились.
- Пришлось…
Всадников и впрямь было шестеро, на одного человека больше, чем у Шимары. И все они были рослыми; даже сумерки не сделают щуплую фигуру Суро выше и крепче.
- Вы одни?
- Господин приедет завтра вместе с сыном. А пока он велел… - говорящий запнулся.
Хозяин неторопливо отхлебывал легкое вино, угощал гостя и объяснял, что думают Аэмара о происходящем.
«Мы всегда были сильны, как клан, и возможно – заметьте, я ничего не утверждаю – Нэйта причастны к смерти Тори или Кайто, хотя прямых оснований так считать нет. Поэтому разумней, не ввязываясь в прямое противостояние, оказывать по мелочам поддержку их противникам»
«Мою жизнь вы считаете мелочью?» - усмехнулся тогда, и сразу поправился: «Я не о себе-человеке, разумеется. Так высоко я себя не ценю». Но Дом Нара мелочью не был, и собеседник знал это…
Несмотря на пропитанную какими-то мазями повязку, плечо болело, и рука плохо двигалась; не хотел быть обязанным родне Аэмара, но все же хорошо, что его разыскали. Стоит подумать, как блуждали бы сейчас под ливнем, в сером холодном рассвете… и это в лучшем случае. Чтобы добраться до верных Дому Нара, пришлось бы потрудиться.
Рииши слушал вполуха, отвечал – порой невпопад, а сам лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше. Один раз он уже уехал отсюда, чтобы его спасали, как неразумного малыша.
Начало лета, а за окном в сумерках колыхались темные ветви и казалось – они в сухих листьях, как поздней осенью.
Две дороги, одна хуже другой. Здесь оставаться, притихнуть, надеясь, что больше не тронут и что союзники тоже стерпят, не поднимутся. Или направиться в Тай-эн-Таала, как говорил Шимара… туда незаметно могут добраться многие, но будет ли толк от сидения за стенами? Будет, наверное – по слухам, война близится к концу, Тагари вернется, и ему не помешают свежие силы и верные люди. В крепости этой Рииши был пару раз, навсегда запомнил солоноватый, будто морской, запах окрестных ущелий, и высокие стены из светло-серого камня...
Ах, да, есть и третий путь – пойти и договориться с Суро. Но это совсем несерьезно.
Майэрин пришла к нему поздно вечером, постучала еле слышно и робко заглянула в дверь, пряча лампу за широким рукавом домашнего одеяния. Наверное, думала, Рииши может уже спать. Он и впрямь задремал – полусидя в кровати, с картой отрогов гор Эннэ в руках.
- Что-то случилось? – в первый миг испугался.
- Я поговорить, - тихо сказала она. – Ты опять что-то задумаешь и уедешь. Но я твоя жена и имею право хотя бы заранее это услышать.
- Садись, не стой на пороге, - поманил ее к себе и она пошла, тоже почему-то испуганно. Пока шла, ненужно уже прикрывая светильник рукавом, подумал о том, что так и не понял еще, кто она ему. Своя, чужая? Близкое существо или девушка, случайно получившая имя его Дома? Сейчас она, похоже, в самом деле союзница, но близким человеком не становятся в одночасье.
Лампу так и не выпустила, поставила на колени. В бледно-оранжевом свете исчезали все резкие черточки, лицо казалось округлым и почти красивым. И еще – сейчас она походила на Кайто, никогда раньше не замечал в ней сходства с братом, Майэрин полностью уродилась в мать.
- Что ты знаешь? Меня согласны отсюда выпустить?
- Наверное, только… ты уже уехал однажды, - слова прозвучали виновато и нерешительно. – Может, предоставишь моей родне что-то сделать? Спрятать тебя Аэмара сумеют…
- Теперь твоя родня – не только они…
Ее рука дрогнула, едва не опрокинув лампу.
- Не стану отсиживаться за чужими спинами, как дитя малое. Я поеду в Ожерелье, ту крепость, помнишь?
- Это слишком опасно.
- Теперь мне везде опасно. И тем, кто волей долга или случая оказался на моей стороне, - сказал он угрюмо, разглядывая покрытые лаком половицы, будто хотел что-то вычитать в них. – Нам надо держаться вместе. Где мы все расположимся, в одном из загородных домов, или в лесу станем лагерем? Если и впрямь Тай-эн-Таала сумеет нас приютить… по счастью, до нее в Ожерелье ближе всего от Осорэи.
- Почему ты ему веришь, Шимаре? Очевидно ведь – это ловушка, – позабыв о робости, горячилась Майэрин, и лицо шло пятнами, различимыми даже при лампе – пунцовыми от гнева, белыми от страха.
- Крыло Лебедя и в самом деле верная крепость, я о многих там знаю.
- Но как нам туда добраться, наверняка на всех дорогах шпионы?
- Как-нибудь справлюсь. И не «нам», а «тебе», ехать верхом, и быстро, ты эту дорогу не вынесешь. Или надеешься на повозку? Она не пройдет тайными тропами.
Глядя, как вскинулась ее голова, как упрямо выпятился подбородок, подумал: кто знает, какой еще колодец с сюрпризами скрывается в этой девочке? Возьмет слуг, поедет следом за ним, и сгинет. Очень хотелось ее убедить, но голова кружилась – все же потерял много крови, путались мысли, да и умение убеждать никогда не было его сильной стороной. Когда-то Лайэнэ могла одним махом разбить любые его доводы…
И он просто велел ей слушаться. Жена она, в концов, или нет? Остаться – и наблюдать, если будет возможность.
- А если понадобиться что-то сверх, ты разберешься, - сказал он тогда. Верил в это – Майэрин уже показала себя умницей. Может, это дух Тори не оставляет ее, оберегает, советует?
Через узорные ставни, с которых летом была снята цветная бумага, на циновки падали пятна света, показывая, что возведенная человеком преграда для них – только шутка. Рииши закончил рассказ, похоже, для него непривычно длинный. Теперь просто вертел в пальцах пустую чашечку; на кистях рук Кэраи заметил еще не сошедшие следы от порезов и небольшие ожоги. Видно, работа в оружейнях была для него в самом деле работой. Но сказал о другом:
- Я был против вашего брака, но его, видно, благословили Небеса. Если б не Майэрин, в союзниках Аэмара нам не видать. Пусть даже союз этот окажется временным, он уже дал очень много.
- Я так и не понял, что она во мне нашла, - вздохнул Рииши.
- Ничем не могу помочь, я тоже не понимаю, - Кэраи чуть опустил голову, скрывая улыбку. – Не потому, что ты плох, а потому, что мне недоступны суждения юной девушки.
И больше уже не улыбался – теперь, выслушав историю Рииши, он хотел знать больше о делах в Хинаи.
…Кое-что ему рассказали сразу, но пришлось ждать и новых вестей. Его личные осведомители больше ни перед кем другим не открылись бы.
Кэраи уже знал о смерти Айю. Теперь он хотел узнать о племяннике.
Шпионов у Дома Таэна все еще было много, хотя кого-то убили, кого-то перекупили, но оставшимся пока не удалось напасть не след похищенного мальчика. Если он был жив, его прятали, как демон свое уязвимое место. Если нет… это тоже скрывали надежно.
Столь же надежно, как стены Тай-эн-Таала.
Силы против заговорщиков тут было собирать бесполезно, он понял сразу, как услышал про крепость. Место, чтобы пересидеть и обороняться – отличное, но для прямого броска расстояние до Осорэи все же великовато, и окружить их смогут с превеликим удовольствием. А отступать будет некуда. Но про военные планы так и так можно сразу забыть, Столица не позволит сцепиться двум старинным Домам на землях, которые уже считает своими.
Он так и сказал. Слова разочаровали тех, кто мысленно уже видел в нем своего лидера. Вновь ощутил мысленное сравнение не в свою пользу – пока там, на севере, старший брат почти одолел захватчиков, этот позволяет увести всю провинцию из-под носа, не думая даже о родовой чести. Сравнение с отважным, вспыльчивым, но простым, готовым и посмеяться братом и раньше было не слишком приятным – а теперь к сравнению прибавилась еще и трусость, а может, и подлость.
В открытую высказать недовольство ему могли только при первом разговоре, потом не посмели бы, но сам воздух в крепости стал заметно прохладней, словно уже наступила глубокая осень.
А он мог только ждать, что и когда случится теперь на севере, а потом – кого пришлют сюда на замену их Дому. Нэйта же… пусть сами роют себе яму.
С неделю спустя ему доложили о приезде женщины, которая разыскивала господина Нара. Но самого Рииши здесь сейчас не было, он уехал на ближнюю заставу, и Кэраи велел привести гостью к нему. Когда стройная фигура, завернутая в тонкое серое полотно дорожной накидки, перешагнула порог, его словно выбросило из кресла и подкинуло в воздух. А гостья, напротив, сжалась и шагнула назад, к удивлению провожатого. И, позабыв о манерах, вместо поклона то ли ойкнула, то ли охнула.
***
…Майэрин догнала ее уже за воротами, видно – бежала, хоть теперь и шла лишь чуть быстрее обычного.
- Подождите же… - щеки ее пылали, волосы растрепались. – Я подумала… если и вправду так важно, мой долг помочь…
Что уж такого вызвавшего доверие в ней углядела эта девочка, а может, и ничего, и просто была чересчур наивной?
Лайэнэ слушала ее речь – даже после бега и в приступе волнения очень обдуманную, и радовалась, как ему повезло. Наконец-то… И надеялась, что эта девочка лишь с виду такая хрупкая, а на деле, как большинство Аэмара, обладает крепким здоровьем.
Теперь она ехала в крепость, о посещении которой подобные ей никогда и не думали. Девицы для развлечений могли попасть туда лишь изредка, если устраивали какой-нибудь праздник для офицеров. Тогда из ближайшего крупного села доставляли лучших, красивых и умеющих развлечь не только телом. Но они не шли ни в какое сравнение даже с девушками из более-менее крупных городов, что говорить про Осорэи.
А солдатам приходилось самим добираться до деревенских красоток, когда отпускали в увольнение. А там не особо повыбираешь…
Подушки, устилавшие повозку, были мягкими, а дорога вполне ровной, и все же Лайэнэ
невероятно устала и не раз поблагодарила суровых наставниц, которые не давали девочкам спуску при обучении. Одни упражнения на осанку и походку могли вымотать любого. Но, болтаясь в крохотной повозке, почти ничего не видя вокруг, приоткрыв занавеску лишь самую малость – чтобы не задохнуться, она была почти счастлива, а ведь уже и забывать начала, что это такое.
Нет, были, несомненно, и радости, связанные с мужчинами, и удовлетворение от наконец сочинившейся песни или удавшейся сложной мелодии. В детстве и юности она гордилась похвалами наставниц. Но такое, слегка шальное, светлое, беспечное ощущение было то ли неведомо, то ли прочно забыто.
А ведь если подумать, ничего хорошего впереди не ждало. Да и карьера, похоже, погибла… не то сейчас время, чтобы женщина, даже ее рода занятий, могла позволить себе столь привольную жизнь. И прежние связи ей вряд ли простят.
Но сейчас она видела и веселых полевых жаворонков над разнотравьем, и голубых журавлей – спутников Заступницы, а однажды под вечер вроде бы углядела даже рыжий лисий выводок, если то были настоящие звери, а не местные духи.
Мысли, что ее могут попросту не впустить в крепость, конечно, закрадывались, но развеивались быстро. Майэрин не дала ей с собой ничего, ни строчки, ни знака, все же поосторожничала – но не догадывалась, что это Лайэнэ не нужно.
С собой все-таки взяла одну служанку, и раз двадцать об этом пожалела. Лучше бы кого-то из слуг-мужчин, они не умеют укладывать ее волосы, но хоть не страдают вслух час за часом. Лайэнэ велела ей спать, и это оказалось лучшим решением.
Вечер был сиренево-розовым, длинные облака в небе сплетались, как водяные драконы, когда, наконец, миновав две заставы, повозка достигла ворот Тай-эн-Таала. Не так уж легко оказалось пробиться сквозь кордоны, однако имя Майэрин сослужило ей службу. Про Рииши в крепости знали, опасно не пропускать вестницу от жены главы Дома: в саму крепость спешно направили гонца, и разрешение было получено.
И вот вместо Рииши ее встретил другой.
…Энори в прежние дни был для нее, как дурманящее зелье, к которому человек тянется против воли, играл на струнах ее души, на страстях, страхах и слабостях. И он дважды помог ей обрести свободу: в первый раз с умыслом, во второй – случайно. Понял ли он сам про этот второй раз? Наверное, да.
Но свобода свободой, а есть законы, которые лучше и не пытаться нарушить. Чуть не позабыла ашринэ простую истину. Вовремя вспомнила. Сверкая для всех, нельзя любить одного…
Но человек с усталыми глазами и жесткой складкой у губ взял ее сердце, даже не задумавшись, трудно это или легко.
***
- В таких холмах любят селиться оборотни-маки, - пробормотал кто-то из спутников. – Вон как кустарник разросся, будто его нарочно кто подстригал…
- Что ж, если и впрямь тут живет, пусть выбирается, найдем, чем угостить, - Шимара щелкнул по фляге, притороченной к седлу. И впрямь, длинноносые маки, если верить байкам, куда приятней некоторых людей, хоть и воровством своим славятся…
Ветер приносил запах полыни и меда, вовсю стрекотали сверчки. Половина неба стремительно наливалась красным и розовым, чтобы вскоре почернеть.
Шимару все тянуло оглянуться по сторонам, хотя вечер как вечер был, и провожатых он выбирал лично – людей, которые за него пошли бы в огонь и воду. Другим бы сейчас не доверился.
Дела обстояли, прямо сказать, неважно. Как вихрь, примчался Макори – опередил всех осведомителей – и забрал мальчика, теперь прячет его неизвестно где. Подобного поступка от него можно было ожидать, всегда славился порывистым нравом, но вот откуда у него умение прятаться? Верно, почуял недоброе, в дурной час, как говорят, и заяц умнеет, хоть Макори уж точно не заяц…
Сейчас Шимара прикидывал, как усыпить бдительность Суро. Очень уж нехорошие взгляды в последние пару дней доставались ему. Может, винит в пропаже Тайрену, сговоре с наследничком своим? Да еще и шпионы Нэйта упустили Кэраи, он теперь в Крыле Лебедя, оттуда не достанешь так просто.
- Господин, что-то их долго нет, - обратился к Шимаре спутник. – Темнеет начинает.
- Значит, будут ломать ноги коням по темноте, - отрезал тот.
Свою задачу – разведать, все ли в порядке в давно покинутом имении – он исполнил. Там Суро намерен поселить младшего сына, опасаясь, что старший не ограничится похищением ребенка.
Теплый ветерок овевал лицо, ждать на воздухе среди разнотравья было даже приятно. Шимара сошел с коня, велел дозорному смотреть пристальней, сам зашагал вдоль склона холма. Тот, иссеченный временем, походил на ладонь с раскрытыми пальцами. Гости ожидаются с юга, ожидающих они увидят, лишь подъехав вплотную…
Скольких людей сейчас возьмет с собой Суро? Младший его сын должен приехать завтра, сегодня только сам старый пройдоха. Открытой схватки все равно нельзя допускать, но вот незаметно ударить, когда останутся наедине…
- Едут, - окликнул Шимару подручный.
- Сколько их там? – спросил, спешно возвращаясь и взлетая в седло.
- Человек шесть.
Сумерки сгустились пуще прежнего, и не разобрать издалека, кто именно едет.
- Эй, есть тут кто? – подал голос один из всадников, когда те совсем приблизились. Шимара с людьми выехал из-за невысокого гребня холма. Он узнал голос одного из подручных Суро.
- Вы припозднились.
- Пришлось…
Всадников и впрямь было шестеро, на одного человека больше, чем у Шимары. И все они были рослыми; даже сумерки не сделают щуплую фигуру Суро выше и крепче.
- Вы одни?
- Господин приедет завтра вместе с сыном. А пока он велел… - говорящий запнулся.
