Он глубоко вдохнул и с длинным выдохом выгнал из себя злость. Ладно, будет вам чудо.
*
Энергия, наконец, потекла из ладони солдата в травмированное тело полковника и тот затих, перестал стонать. Лишь вскрикнул, когда позвонок встал на место. Потом Беркут "высушил" нарост новообразованной ткани в этом месте. Отнял руку, когда понял - пациент здоров. Это он и произнёс вслух, поправив одежду на офицере.
- Всё, вы здоровы. Можете вставать.
Полковник недоверчиво пошевелился, потом осторожно поднялся. Немного покачал туловищем из стороны в сторону.
- Ты сказал, я здоров?
- Да, я поставил позвонок на место и грыжу убрал полностью. Можете хоть сейчас в футбол играть.
Присутствующие восторженно загомонили.
- Парень, спасибо... - прослезился полковник, а потом кинулся обнимать солдата, - Я ведь думал - всё, отслужил, отжил фактически... Я ж тебе отпуск... награду за спасение... как тебя зовут?
- Рядовой Тимур Кудинов, - насмешливо ответил Беркут, наблюдая, как лицо полковника вытянулось.
- Так, пойдём-ка, парень, потолкуем с тобой тет-а-тет, - сказал он, не опуская руки с плеча Беркута.
- В мою комнату, - подсуетился с предложением Бецкий, - В командирскую, то есть.
Среди настенных чучел голов белого медведя и оленя, украшавших комнату старшины, полковник протянул Беркуту руку для пожатия и представился:
- Владислав Олегович. Можешь меня называть "дядя Слава" в неформальной обстановке. Ты ведь в Москве живёшь?
- Что вы хотели мне сказать, Владислав Олегович? - пожал руку Беркут, тоном подчёркивая, то не ожидает ничего хорошего.
- Вот что. Перед поездкой сюда, на Новую Землю мне... скажем так, посоветовали, затянуть с твоей отправкой домой. Плохая погода, вертолёты далеко не летают, то-сё, задержался бы тут ещё на месяц, если не больше... Но за то, что ты для меня сделал, я поступлю по-другому. Полетишь с нами. Сегодня же, после ужина. Срок службы у тебя заканчивается завтра, как раз завтра утром ты и будешь в Архангельске.
- Спасибо, товарищ полковник, - с трудом проговорил Беркут.
- Ты что, не рад дембелю, что ли? - подмигнул тот.
- Рад безмерно, - криво улыбнулся Беркут, повернулся и вышел.
Праздничный ужин устроили в просторной кухне. На радостях кормить одновременно решили всех - и членов комиссии, и здешних обитателей. Даже ёлку приволокли, приткнув её в угол. Ели наваристый борщ, жареную свежевыловленную рыбу, запивали лучшей самогонкой из закромов старшины. Отмечали всё - приезд комиссии, рыбалку, чудесное исцеление полковника, дембель Беркута.
Но сам виновник последнего повода на ужине не присутствовал, сказал, что не голоден и хочет собраться в дорогу. На самом деле он сидел в солдатской комнате и доделывал статуэтку Миры для Святослава. Это было хорошо, это было правильно - выполнить то, что обещал. Чтобы за душу ничего не тянуло, никакая мелочь. Потому что Беркут больше не рассуждал о своей судьбе и существовании. Цепляться за жизнь и презирать себя с каждым днём всё больше, либо полностью уродовать свою душу? Понял уже, что не может и не хочет. Вот когда полковника исцелял, тогда и понял. Так что не о чем тут больше думать.
Тихо зашла Марина.
- Кто это? - спросила она, кивнув на статуэтку.
- Потусторонняя сущность, девушка сиртя. Свят просил сделать, он её знает, - спокойно ответил Беркут.
- Видно, что красивая.
- Угу. Я тебе банку икры приготовил, возьми.
- Хорошо. Полковник сказал, ты летишь с нами?
- Да.
- Ты... решил?
- Да, - и, отвечая на незаданный вопрос, продолжил, - Завтра. В Архангельске.
- Беркут, любимый... - измученно всхлипнула женщина.
- Марина, не надо сейчас меня хоронить, я ещё жив. Возвращайся к столу, пожалуйста.
Хоронить его и не придётся, потому что от него вообще ничего не останется. Только его дела, совершённые за этот год. Да статуэтки вот, как эта...
Потом были прощания. Улыбки провожающих, похлопывания, напутствия... Беркут отдал статуэтку Святу, и тот обещал найти его в сети, рассказать, как они дослужили тут с Эхтибором. Фотографию с призраком Миры он оставил Бецкому на память об экспедиции, в которой участвовал член руководимого им маленького отряда. С собой ничего не взял, даже от рыбы, которой снабдили всех уезжающих, отказался. Подхватил сумку с вещами Марины и решительно зашагал к вертолётной площадке.
- Тэкс, - позвал он, пока члены комиссии заходили внутрь летающей машины, - дружище, мы расстаёмся, ты понимаешь? Навсегда.
- Понимаю. Я надеялся, что ты останешься.
- Ну... прости. Ты сможешь прожить без меня?
- Недолго, - грустно признался Тэкс.
- Так может, будешь с новым человеком, который станет вместо меня?
- Нет, Беркут, ты сам говорил, что он обычный человек. Чтобы существовать, мне нужна энергия твоего дара, а он даже не увидит меня.
- Выходит, я подвёл тебя, Тэкс. Подарил короткую жизнь, наделил личностью, а теперь говорю - всё, отжили мы оба с тобой.
- Выходит, что так.
- Прости меня, друг. Я не знал.
- Ты не виноват.
- Никто не виноват. Отчего ж так хреново только?
Беркут высоко задрал голову к занавешенному тучами небу в надежде, что так слёзы из его глаз не выкатятся.
- Оставайся здесь, - попросил он, - Попрощайся за меня с сиртя.
- Хорошо. Только можно я сначала с Иститоком попрощаюсь?
- С летающим глазом? Конечно можно. Я и не знал, что вы подружились...
- Мы иногда беседовали. Прощай, друг.
Тэкс улетал медленно, и Беркут смотрел ему вслед.
- Кудинов, чего застрял? - раздался крик офицера, выглядывающего из двери вертолёта.
- И ты прощай, - тихо проговорил Беркут уже неразличимой удаляющейся точке.
*
Во время полёта он сидел рядом с Мариной. Усталость и переживания всё-таки сморили женщину, и она уснула, приткнув щёку на плечо Беркута. Уснул и Беркут, хоть и продержался дольше остальных пассажиров вертолёта.
В Рогачёве все перекусили и перешли в уже готовый к вылету самолёт. Без задержек, по-военному чётко. Покрасневшие от слёз глаза Марины никого не удивляли - все члены комиссии были невыспавшимися, их глаза выглядели не лучше.
- Не плачь, милая, - сказал Беркут, взяв женщину за руку.
- Я не плачу. Придумай что-нибудь, а? Ты же ведьмак.
- Но не волшебник. Я не могу отрастить второе тело.
"Что такое тело?", вспомнился Беркуту первый разговор с мужчиной-сиртя, когда у него самого шпарила температура, и, как он потом понял, жизнь висела на волоске. Что-то там говорилось дальше про то, что он, информация сиртя, надел костюм и пришёл к нему, информации ведьмака. Вот только сиртя не поделился с ним опытом создания такой информации. Или поделился? Что, если... Так, спокойно, ведьмак. Сосредоточься и вспомни всё, что говорили этот мужчина и его дочь. Может, у тебя ещё есть шанс остаться жить. Хоть и не в общепринятом у людей смысле.
Аэропорт Архангельска в авиапосёлке Талаги тоже был убран к наступающему Новому Году. У входа стояла запорошенная снегом пушистая ёлка, в окнах аэровокзала блестела мишура. Двое офицеров комиссии уже прибыли в свой город, как представители гарнизонного командования. Полковника и Марину до отправления самолёта в Москву ожидала вип-зона, именуемая "Бизнес-зал". Ну и Беркут вместе с ними. Мягкие диваны и кресла, журнальные столики, барная стойка, плазменные экраны с возможностью выбора программ...
- Когда ещё тебе бизнес-классом полетать доведётся? - улыбнулся Беркуту полковник.
- Действительно... Спасибо вам.
- Не за что! Будешь в Москве, звони, если что. Ну и мне, надеюсь, поможешь, если вдруг твоя целительская помощь понадобится.
- Непременно, - ответил Беркут, кинув косой взгляд на Марину.
О чём он и говорил. Ещё даже в Москву не вернулись, а уже началось. Если бы он не принял своего решения, сложности покатились бы, как снежная лавина.
Марина удалилась в дамскую комнату, а полковник решил поспать и улёгся на диван. Беркут отошёл в уголок со столиком, огороженный креслами.
- Тут интересно, - сказала Мира, оглядываясь, - Привет, Беркут.
- Привет. Думал, что ты только на архипелаге можешь появляться. Рад, что ты пришла.
- Надеюсь, ты решил остаться с нами?
- Да. Если не прогоните.
Мира счастливо улыбнулась и отрицательно замотала головой.
- Кстати, спасибо тебе за ийрата-лемминга, разговор с ним помог мне тогда справиться с отчаянием, - сказал Беркут, - Это ведь ты его прислала?
- Он забавный, правда? - кивнула Мира, - А что, тебе даже совет не нужен, как совершить переход?
- Да я подумал, пока в самолёте летел, вспомнил, как мы с тобой личность Тэкса создавали, как твой папа учил меня энергию перемещать, вот и понял всё.
- Понял он всё, - хмыкнула Мира, - А тело это тут бросишь бессознательным?
- Разве оно не вернётся сразу прежней личности?
- Само - нет, конечно. Ты должен создать условия для того, чтобы тот парень вернулся.
- Какие ещё условия?
Беркут вытер со лба выступивший от волнения пот. Пожертвовал он жизнью, называется. Обеими сразу.
- Я не могу тебе сказать, просто не знаю, - призналась Мира, - Спроси вон у неё.
Мира кивнула в сторону подходящей Марины, следом за которой официантка несла на подносе кофейник с чашками.
- Марина, ты помогла мне, напомнив, что я - ведьмак, - сказал Беркут, - Я попытаюсь остаться жить, только в нематериальном виде... как призрак. Может, со временем даже научусь становиться видимым.
- Не знаю, что сказать, - растерянно сказала Марина, - Я рада, конечно. Это лучше, чем совсем... Гораздо лучше.
- Я тоже так думаю. После того, как был готов закончить жизнь, возникшие перспективы радуют, несмотря на... Но вот проблема - нужно как-то вернуть личность Тимура в это тело, а я не знаю, как это сделать. Посоветуй, пожалуйста.
- Беркут, я же только психолог, я не владею гипнозом.
- Марина, выпей кофе, проснись! Какой гипноз, под гипнозом я не смогу остаться собой, а мне понадобится вся сила моего собственного сознания и дара ведьмака.
- Тогда нужен триггер, - сказала Марина, послушно сделав несколько глотков и подумав.
- Это что-то вроде якоря из техники нейро-лингвистического программирования?
Мира сидела, любопытно навострив ушки. Явно намечала темы для новых интересных разговоров.
- Беркут, не умничай, - впервые улыбнулась Марина, повторив фразу, на которую ей когда-то жаловался любимый, - Не совсем то, но близко. Думаю, тебе нужно настроиться на Тимура, представить ту ситуацию, когда его мозг совершил переход, понять, что для него было бы знаком исчезновения травмирующей ситуации. Этот знак и будет триггером, пусковым крючком для активации обратного перехода.
- Знак... Что ему показать для понимания, что в армии служить больше не требуется, что он свободен? Военный билет с записью об увольнении, наверное.
- Да, думаю, это подойдёт, - кивнула Марина, - Тебе надо будет действовать именно в таком порядке - настроиться, мысленно обратиться к нему и показать, включить триггер.
- Настроиться...
- Только не делай этого сейчас, - испуганно попросила Марина, - До посадки на наш рейс ещё больше часа. Пожалуйста, побудь со мной это время.
- Я вернусь за тобой позже, - деликатно оповестила Мира и исчезла.
Беркут улыбнулся.
- Конечно, воробышек, - сказал он Марине, обнимая её.
Полковник мирно спал на диване, загороженной его спинкой, официантка ушла в служебные помещения, в бизнес-зале кроме них никого не было. Беркут нежно прощался с женщиной, благодарил её, желал счастья и спокойствия, а главное, сил для воспитания двоих сыновей. Марина говорила о такой любви, которой раньше у неё не было и наверняка не будет в жизни, давала обещание вырастить их сына хорошим человеком, как его отец. Время пролетело очень быстро, но Беркут чувствовал, что ими сказано друг другу всё, что было необходимо.
Когда объявили регистрацию и посадку, полковник проснулся и они втроём спустились к нужному терминалу.
Пора.
*
Беркут убедился, что полковник стоит впереди, спиной к ним с Мариной. Он нагнулся к встревоженной женщине, целуя её - впервые не для неё и не для них обоих - только для себя. Это только он прощался с жизнью, это он хотел, чтобы его последним ярким физическим ощущением были тёплые женские губы, немного солоноватые от попавших на них слёз, немного пахнущие крепким горчащим кофе, любящие, податливые для него.
После этого он шагнул в сторону, достал военный билет, медленно выдохнул и сосредоточился. Мысленно представил тот пасмурный день, когда Тимура привели к военкому. Вот этот парень, в точности как он, Беркут, сидит перед военным комиссаром столицы. Военком кашляет, сморкается и выглядит больным. Видно, что парень напротив него хмур и очень расстроен. Пытается что-то сказать, объяснить, но военком заранее знает все его доводы и непреклонен. Он даже снисходит до того, что собирается высказать Тимуру своё собственное мнение о том, что есть правильно, каким он видит самого Тимура и его товарищей.
Этот момент Беркут останавливает, словно ставит время на паузу. Воображает себя, каким видел собственное отражение в зеркале или оконном стекле - в полной армейской экипировке опытного солдата. Таким он и заходит в этот ярко представленный кабинет, садится рядом с Тимуром и обращается к нему.
Привет, парень. Ты незнаком со мной, хоть и неосознанно создал меня. Исполнил фугу - передал мне свой жизненный опыт, свои знания, и даже то, чем не обладаешь сам - дар ведьмака. Поручил мне служить вместо тебя в армии, разгонять местную нечисть, спасать людей и помогать им.
Будь уверен, я воспользовался всем этим на полную катушку. Деталей рассказывать не буду, что моё - только моё. Но главное скажу - я был очень счастлив. Сейчас это видится мне совершенно ясно. Твоя заслуга в этом тоже есть, хоть мне и не хотелось этого признавать - ведь я опирался на твои знания и опыт, не говоря уж о теле. Так что спасибо, наверное...
Теперь я ухожу, оставляю твою жизнь тебе, по праву и по справедливости. Алаверды - передаю тебе часть своего опыта, приобретённого за год армейской службы. Ты будешь уметь натирать на тёрке хозяйственное мыло, убирать снег, чистить рыбу, кое-что готовить, и - цени мою щедрость - управлять снегоходом. Талант вырезать статуэтки я тебе не отдам - жаба душит. Сам решишь, каким концом у тебя руки вставлены. Дар ведьмака не отдам тем более - дарёное не дарят, хе-хе.
Я тоже не исчезаю насовсем, буду жить на потустороннем плане Новой Земли, которая за этот год стала для меня родной. Так что, для нас с тобой, как говорится, два мира - два Шапиро.
Ладно, парень, счастливой тебе жизни на гражданке. Извини за выпавший зуб - я мог его снова вырастить, но забыл. Пусть дырка от него послужит для тебя доказательством реальности армейской жизни. И береги себя, смотри, чтобы не было рецидива фуги.
Доказательство того, что всё для тебя позади - вот, держи. Военный билет с твоим именем, где синими чернилами написано, что ты закончил службу по призыву в качестве рядового армии и больше этого долга у тебя нет. И печать стоит с подписью полковника Министерства обороны. Всё, ты свободен. Возвращайся сейчас!
Одновременно с этим Беркут вновь запустил время в воображаемом кабинете военкома, мощным энергетическим броском отделил свою сущность и с максимальной активацией собственного дара ведьмака приказал сам себе выйти из тела, оказаться вне его.
*
Энергия, наконец, потекла из ладони солдата в травмированное тело полковника и тот затих, перестал стонать. Лишь вскрикнул, когда позвонок встал на место. Потом Беркут "высушил" нарост новообразованной ткани в этом месте. Отнял руку, когда понял - пациент здоров. Это он и произнёс вслух, поправив одежду на офицере.
- Всё, вы здоровы. Можете вставать.
Полковник недоверчиво пошевелился, потом осторожно поднялся. Немного покачал туловищем из стороны в сторону.
- Ты сказал, я здоров?
- Да, я поставил позвонок на место и грыжу убрал полностью. Можете хоть сейчас в футбол играть.
Присутствующие восторженно загомонили.
- Парень, спасибо... - прослезился полковник, а потом кинулся обнимать солдата, - Я ведь думал - всё, отслужил, отжил фактически... Я ж тебе отпуск... награду за спасение... как тебя зовут?
- Рядовой Тимур Кудинов, - насмешливо ответил Беркут, наблюдая, как лицо полковника вытянулось.
- Так, пойдём-ка, парень, потолкуем с тобой тет-а-тет, - сказал он, не опуская руки с плеча Беркута.
- В мою комнату, - подсуетился с предложением Бецкий, - В командирскую, то есть.
Среди настенных чучел голов белого медведя и оленя, украшавших комнату старшины, полковник протянул Беркуту руку для пожатия и представился:
- Владислав Олегович. Можешь меня называть "дядя Слава" в неформальной обстановке. Ты ведь в Москве живёшь?
- Что вы хотели мне сказать, Владислав Олегович? - пожал руку Беркут, тоном подчёркивая, то не ожидает ничего хорошего.
- Вот что. Перед поездкой сюда, на Новую Землю мне... скажем так, посоветовали, затянуть с твоей отправкой домой. Плохая погода, вертолёты далеко не летают, то-сё, задержался бы тут ещё на месяц, если не больше... Но за то, что ты для меня сделал, я поступлю по-другому. Полетишь с нами. Сегодня же, после ужина. Срок службы у тебя заканчивается завтра, как раз завтра утром ты и будешь в Архангельске.
- Спасибо, товарищ полковник, - с трудом проговорил Беркут.
- Ты что, не рад дембелю, что ли? - подмигнул тот.
- Рад безмерно, - криво улыбнулся Беркут, повернулся и вышел.
Праздничный ужин устроили в просторной кухне. На радостях кормить одновременно решили всех - и членов комиссии, и здешних обитателей. Даже ёлку приволокли, приткнув её в угол. Ели наваристый борщ, жареную свежевыловленную рыбу, запивали лучшей самогонкой из закромов старшины. Отмечали всё - приезд комиссии, рыбалку, чудесное исцеление полковника, дембель Беркута.
Но сам виновник последнего повода на ужине не присутствовал, сказал, что не голоден и хочет собраться в дорогу. На самом деле он сидел в солдатской комнате и доделывал статуэтку Миры для Святослава. Это было хорошо, это было правильно - выполнить то, что обещал. Чтобы за душу ничего не тянуло, никакая мелочь. Потому что Беркут больше не рассуждал о своей судьбе и существовании. Цепляться за жизнь и презирать себя с каждым днём всё больше, либо полностью уродовать свою душу? Понял уже, что не может и не хочет. Вот когда полковника исцелял, тогда и понял. Так что не о чем тут больше думать.
Тихо зашла Марина.
- Кто это? - спросила она, кивнув на статуэтку.
- Потусторонняя сущность, девушка сиртя. Свят просил сделать, он её знает, - спокойно ответил Беркут.
- Видно, что красивая.
- Угу. Я тебе банку икры приготовил, возьми.
- Хорошо. Полковник сказал, ты летишь с нами?
- Да.
- Ты... решил?
- Да, - и, отвечая на незаданный вопрос, продолжил, - Завтра. В Архангельске.
- Беркут, любимый... - измученно всхлипнула женщина.
- Марина, не надо сейчас меня хоронить, я ещё жив. Возвращайся к столу, пожалуйста.
Хоронить его и не придётся, потому что от него вообще ничего не останется. Только его дела, совершённые за этот год. Да статуэтки вот, как эта...
Потом были прощания. Улыбки провожающих, похлопывания, напутствия... Беркут отдал статуэтку Святу, и тот обещал найти его в сети, рассказать, как они дослужили тут с Эхтибором. Фотографию с призраком Миры он оставил Бецкому на память об экспедиции, в которой участвовал член руководимого им маленького отряда. С собой ничего не взял, даже от рыбы, которой снабдили всех уезжающих, отказался. Подхватил сумку с вещами Марины и решительно зашагал к вертолётной площадке.
- Тэкс, - позвал он, пока члены комиссии заходили внутрь летающей машины, - дружище, мы расстаёмся, ты понимаешь? Навсегда.
- Понимаю. Я надеялся, что ты останешься.
- Ну... прости. Ты сможешь прожить без меня?
- Недолго, - грустно признался Тэкс.
- Так может, будешь с новым человеком, который станет вместо меня?
- Нет, Беркут, ты сам говорил, что он обычный человек. Чтобы существовать, мне нужна энергия твоего дара, а он даже не увидит меня.
- Выходит, я подвёл тебя, Тэкс. Подарил короткую жизнь, наделил личностью, а теперь говорю - всё, отжили мы оба с тобой.
- Выходит, что так.
- Прости меня, друг. Я не знал.
- Ты не виноват.
- Никто не виноват. Отчего ж так хреново только?
Беркут высоко задрал голову к занавешенному тучами небу в надежде, что так слёзы из его глаз не выкатятся.
- Оставайся здесь, - попросил он, - Попрощайся за меня с сиртя.
- Хорошо. Только можно я сначала с Иститоком попрощаюсь?
- С летающим глазом? Конечно можно. Я и не знал, что вы подружились...
- Мы иногда беседовали. Прощай, друг.
Тэкс улетал медленно, и Беркут смотрел ему вслед.
- Кудинов, чего застрял? - раздался крик офицера, выглядывающего из двери вертолёта.
- И ты прощай, - тихо проговорил Беркут уже неразличимой удаляющейся точке.
*
Во время полёта он сидел рядом с Мариной. Усталость и переживания всё-таки сморили женщину, и она уснула, приткнув щёку на плечо Беркута. Уснул и Беркут, хоть и продержался дольше остальных пассажиров вертолёта.
В Рогачёве все перекусили и перешли в уже готовый к вылету самолёт. Без задержек, по-военному чётко. Покрасневшие от слёз глаза Марины никого не удивляли - все члены комиссии были невыспавшимися, их глаза выглядели не лучше.
- Не плачь, милая, - сказал Беркут, взяв женщину за руку.
- Я не плачу. Придумай что-нибудь, а? Ты же ведьмак.
- Но не волшебник. Я не могу отрастить второе тело.
"Что такое тело?", вспомнился Беркуту первый разговор с мужчиной-сиртя, когда у него самого шпарила температура, и, как он потом понял, жизнь висела на волоске. Что-то там говорилось дальше про то, что он, информация сиртя, надел костюм и пришёл к нему, информации ведьмака. Вот только сиртя не поделился с ним опытом создания такой информации. Или поделился? Что, если... Так, спокойно, ведьмак. Сосредоточься и вспомни всё, что говорили этот мужчина и его дочь. Может, у тебя ещё есть шанс остаться жить. Хоть и не в общепринятом у людей смысле.
Аэропорт Архангельска в авиапосёлке Талаги тоже был убран к наступающему Новому Году. У входа стояла запорошенная снегом пушистая ёлка, в окнах аэровокзала блестела мишура. Двое офицеров комиссии уже прибыли в свой город, как представители гарнизонного командования. Полковника и Марину до отправления самолёта в Москву ожидала вип-зона, именуемая "Бизнес-зал". Ну и Беркут вместе с ними. Мягкие диваны и кресла, журнальные столики, барная стойка, плазменные экраны с возможностью выбора программ...
- Когда ещё тебе бизнес-классом полетать доведётся? - улыбнулся Беркуту полковник.
- Действительно... Спасибо вам.
- Не за что! Будешь в Москве, звони, если что. Ну и мне, надеюсь, поможешь, если вдруг твоя целительская помощь понадобится.
- Непременно, - ответил Беркут, кинув косой взгляд на Марину.
О чём он и говорил. Ещё даже в Москву не вернулись, а уже началось. Если бы он не принял своего решения, сложности покатились бы, как снежная лавина.
Марина удалилась в дамскую комнату, а полковник решил поспать и улёгся на диван. Беркут отошёл в уголок со столиком, огороженный креслами.
- Тут интересно, - сказала Мира, оглядываясь, - Привет, Беркут.
- Привет. Думал, что ты только на архипелаге можешь появляться. Рад, что ты пришла.
- Надеюсь, ты решил остаться с нами?
- Да. Если не прогоните.
Мира счастливо улыбнулась и отрицательно замотала головой.
- Кстати, спасибо тебе за ийрата-лемминга, разговор с ним помог мне тогда справиться с отчаянием, - сказал Беркут, - Это ведь ты его прислала?
- Он забавный, правда? - кивнула Мира, - А что, тебе даже совет не нужен, как совершить переход?
- Да я подумал, пока в самолёте летел, вспомнил, как мы с тобой личность Тэкса создавали, как твой папа учил меня энергию перемещать, вот и понял всё.
- Понял он всё, - хмыкнула Мира, - А тело это тут бросишь бессознательным?
- Разве оно не вернётся сразу прежней личности?
- Само - нет, конечно. Ты должен создать условия для того, чтобы тот парень вернулся.
- Какие ещё условия?
Беркут вытер со лба выступивший от волнения пот. Пожертвовал он жизнью, называется. Обеими сразу.
- Я не могу тебе сказать, просто не знаю, - призналась Мира, - Спроси вон у неё.
Мира кивнула в сторону подходящей Марины, следом за которой официантка несла на подносе кофейник с чашками.
- Марина, ты помогла мне, напомнив, что я - ведьмак, - сказал Беркут, - Я попытаюсь остаться жить, только в нематериальном виде... как призрак. Может, со временем даже научусь становиться видимым.
- Не знаю, что сказать, - растерянно сказала Марина, - Я рада, конечно. Это лучше, чем совсем... Гораздо лучше.
- Я тоже так думаю. После того, как был готов закончить жизнь, возникшие перспективы радуют, несмотря на... Но вот проблема - нужно как-то вернуть личность Тимура в это тело, а я не знаю, как это сделать. Посоветуй, пожалуйста.
- Беркут, я же только психолог, я не владею гипнозом.
- Марина, выпей кофе, проснись! Какой гипноз, под гипнозом я не смогу остаться собой, а мне понадобится вся сила моего собственного сознания и дара ведьмака.
- Тогда нужен триггер, - сказала Марина, послушно сделав несколько глотков и подумав.
- Это что-то вроде якоря из техники нейро-лингвистического программирования?
Мира сидела, любопытно навострив ушки. Явно намечала темы для новых интересных разговоров.
- Беркут, не умничай, - впервые улыбнулась Марина, повторив фразу, на которую ей когда-то жаловался любимый, - Не совсем то, но близко. Думаю, тебе нужно настроиться на Тимура, представить ту ситуацию, когда его мозг совершил переход, понять, что для него было бы знаком исчезновения травмирующей ситуации. Этот знак и будет триггером, пусковым крючком для активации обратного перехода.
- Знак... Что ему показать для понимания, что в армии служить больше не требуется, что он свободен? Военный билет с записью об увольнении, наверное.
- Да, думаю, это подойдёт, - кивнула Марина, - Тебе надо будет действовать именно в таком порядке - настроиться, мысленно обратиться к нему и показать, включить триггер.
- Настроиться...
- Только не делай этого сейчас, - испуганно попросила Марина, - До посадки на наш рейс ещё больше часа. Пожалуйста, побудь со мной это время.
- Я вернусь за тобой позже, - деликатно оповестила Мира и исчезла.
Беркут улыбнулся.
- Конечно, воробышек, - сказал он Марине, обнимая её.
Полковник мирно спал на диване, загороженной его спинкой, официантка ушла в служебные помещения, в бизнес-зале кроме них никого не было. Беркут нежно прощался с женщиной, благодарил её, желал счастья и спокойствия, а главное, сил для воспитания двоих сыновей. Марина говорила о такой любви, которой раньше у неё не было и наверняка не будет в жизни, давала обещание вырастить их сына хорошим человеком, как его отец. Время пролетело очень быстро, но Беркут чувствовал, что ими сказано друг другу всё, что было необходимо.
Когда объявили регистрацию и посадку, полковник проснулся и они втроём спустились к нужному терминалу.
Пора.
*
Беркут убедился, что полковник стоит впереди, спиной к ним с Мариной. Он нагнулся к встревоженной женщине, целуя её - впервые не для неё и не для них обоих - только для себя. Это только он прощался с жизнью, это он хотел, чтобы его последним ярким физическим ощущением были тёплые женские губы, немного солоноватые от попавших на них слёз, немного пахнущие крепким горчащим кофе, любящие, податливые для него.
После этого он шагнул в сторону, достал военный билет, медленно выдохнул и сосредоточился. Мысленно представил тот пасмурный день, когда Тимура привели к военкому. Вот этот парень, в точности как он, Беркут, сидит перед военным комиссаром столицы. Военком кашляет, сморкается и выглядит больным. Видно, что парень напротив него хмур и очень расстроен. Пытается что-то сказать, объяснить, но военком заранее знает все его доводы и непреклонен. Он даже снисходит до того, что собирается высказать Тимуру своё собственное мнение о том, что есть правильно, каким он видит самого Тимура и его товарищей.
Этот момент Беркут останавливает, словно ставит время на паузу. Воображает себя, каким видел собственное отражение в зеркале или оконном стекле - в полной армейской экипировке опытного солдата. Таким он и заходит в этот ярко представленный кабинет, садится рядом с Тимуром и обращается к нему.
Привет, парень. Ты незнаком со мной, хоть и неосознанно создал меня. Исполнил фугу - передал мне свой жизненный опыт, свои знания, и даже то, чем не обладаешь сам - дар ведьмака. Поручил мне служить вместо тебя в армии, разгонять местную нечисть, спасать людей и помогать им.
Будь уверен, я воспользовался всем этим на полную катушку. Деталей рассказывать не буду, что моё - только моё. Но главное скажу - я был очень счастлив. Сейчас это видится мне совершенно ясно. Твоя заслуга в этом тоже есть, хоть мне и не хотелось этого признавать - ведь я опирался на твои знания и опыт, не говоря уж о теле. Так что спасибо, наверное...
Теперь я ухожу, оставляю твою жизнь тебе, по праву и по справедливости. Алаверды - передаю тебе часть своего опыта, приобретённого за год армейской службы. Ты будешь уметь натирать на тёрке хозяйственное мыло, убирать снег, чистить рыбу, кое-что готовить, и - цени мою щедрость - управлять снегоходом. Талант вырезать статуэтки я тебе не отдам - жаба душит. Сам решишь, каким концом у тебя руки вставлены. Дар ведьмака не отдам тем более - дарёное не дарят, хе-хе.
Я тоже не исчезаю насовсем, буду жить на потустороннем плане Новой Земли, которая за этот год стала для меня родной. Так что, для нас с тобой, как говорится, два мира - два Шапиро.
Ладно, парень, счастливой тебе жизни на гражданке. Извини за выпавший зуб - я мог его снова вырастить, но забыл. Пусть дырка от него послужит для тебя доказательством реальности армейской жизни. И береги себя, смотри, чтобы не было рецидива фуги.
Доказательство того, что всё для тебя позади - вот, держи. Военный билет с твоим именем, где синими чернилами написано, что ты закончил службу по призыву в качестве рядового армии и больше этого долга у тебя нет. И печать стоит с подписью полковника Министерства обороны. Всё, ты свободен. Возвращайся сейчас!
Одновременно с этим Беркут вновь запустил время в воображаемом кабинете военкома, мощным энергетическим броском отделил свою сущность и с максимальной активацией собственного дара ведьмака приказал сам себе выйти из тела, оказаться вне его.
