Главным образом, как себя вести, как держать. Спешили напоследок укрепить мою нравственность и взрастить благонравие. Потому что мои служебные обязанности для них обоих, как и для меня, выглядели весьма туманными.
- Главное, приезжай почаще и обо всём нам рассказывай, - в сотый раз повторила мама.
- Не очень-то Шанталь будет всё рассказывать, - прозорливо возразила Клоди, - Мы вот про музыкантов услышали только от Сюзанны в обед, а Шанталь нам даже и не сказала, что они вечером у Андрэ играли. А я слышала, что один музыкант с нашей Шанталь часто переглядывался.
- Где ты такое слышала? - возмутилась я.
- У соседей Буаселье.
- Их же там не было, у Андрэ.
- Ну значит, им кто-то другой сказал.
Вот так обычно в нашем посёлке и происходит. Ни от кого ничего не укроется и всё разносится быстрее ветра. Однако именно возле забора этих самых Буаселье вчера на меня напали, я даже кричала о помощи, и эта помощь последовала...
- А про Пьера Фопоро что-нибудь говорят? - осторожно спросила я.
- Говорят, что он обещал написать родным, как устроится.
Я успокоенно выдохнула. Кое-что от посторонних взоров всё-таки остаётся укрытым.
- А что? Почему ты спросила? - прищурилась Клоди.
- Нипочему. Где мой гребень-заколка, ты стащила, негодница?
- Сейчас принесу, - нехотя ответила сестра.
- Ладно, оставь себе, - разрешила я, - на добрую память о любящей тебя старшей сестре. Паси наших козочек бережно.
Утром, пока родные помогали мне погрузить вещи в коляску, возле нашего дома собралась толпа. Будто никаких дел ни у кого нет, дай только с утра пораньше прогуляться к дому де Мезонтэ. И Сюзанна тут, и Сесиль Андрэ вместе с дочками... И все оценивающе смотрели на меня - прикидывали, подойду ли я замку у озера, а он мне.
- Моя Мари тоже будет работать в замке, - гордо сказала Сесиль, - её взяли стряпухой. Она уже там, со вчерашнего вечера.
- Мари должна вкусно готовить, - одобрительно кивнула я, - если пошла в маму.
Мой отъезд сопровождался добрыми пожеланиями и прощальными взмахами ладоней - и от родных, и от собравшихся у нашего дома, и от высыпавших на дорогу других жителей посёлка. Конечно, я отвечала тем же - отчего бы и не помахать хорошим людям?
К замку у озера следовало ехать по дороге, это озеро огибающей. Формально небольшое озеро относилось непосредственно к замковым владениям, и рыбалка окрестным жителям в нём была запрещена. Но наши мужчины всё равно рыбачили тут в последние годы, после смерти герцога Буше. Теперь, наверное, рыболовы-любители, к каковым относился и мой отец, снова переберутся на впадающее в озеро речку.
Тёмно-серый каменный замок, со стенами, поросшими плющом, вырастал передо мной постепенно. Давненько я не была тут. При жизни Буше праздношатающийся народ здесь не жаловали, могли и собаки покусать. Ещё до войны, когда я была маленькая, отец приезжал сюда иногда продавать выловленную рыбу, и порой он брал меня с собой. Так что мне были знакомы и окружающие замок стены с символическими воротами-аркой, и внешний вид самого замка, и покрытые брусчаткой дорожки. Раньше эти дорожки петляли между ухоженных газонов, но теперь - между зарослей бурьяна. Нужно будет приводить газоны в порядок.
Я порадовалась этой пришедшей мысли - может, у меня и получится хозяйничать тут. Джосс де Форэ вышел встречать меня лично. Хотя, может он находился во дворе по другой причине - в конце концов, это его дом, где хочет, там и ходит.
- Ваша милость, - сделала я приветственный книксен, когда покинула коляску.
Что-что, а книксен у нас в посёлке умеют делать почти все женщины. Мало ли, вдруг кто из аристократов проедет да остановится перекусить или дорогу спросить? Необходимо было показать, что на этих землях народ проживает воспитанный. Вот глубокий поклон - реверанс - я делать не умела. И никто из наших не умел, насколько я знаю. Но встретить короля мы и не ожидали.
Герцог опять, как тогда ночью, предложил мне локоть, и мне ничего не оставалось, как положить на него руку. Вообще-то сейчас я и сама могла идти, но не буду же я с первой минуты перечить своему работодателю.
- Скажите, госпожа Шанталь, - тихо поинтересовался де Форэ, - у вас что, только одно платье? Нет, оно замечательное, но я вижу вас в третий раз, и всегда - в нём.
- Для выхода - одно, - покраснела я.
- Сейчас вас отведут в комнаты, где хранится разная одежда. Выберите себе что-нибудь и жду вас к обеду в новом наряде.
В замке герцог перепоручил меня горничной и дал ей нужные указания. Я была расстроена - мне сделали замечание, по сути упрёк в бедности. Шагая вслед за горничной, я оглянулась. Почему герцог не ушёл, а стоит и смотрит мне вслед, и вид у него... словно у кота, слопавшего мышку?
Горничная лет за сорок назвалась именем Матильда. Она сообщила, что у неё много обязанностей по наведению чистоты и порядка в замке, поэтому у меня, по распоряжению их милости герцога, будет собственная горничная - камеристка, которую мне лучше бы нанять как можно быстрее. А пока она привела меня в большую комнату, где вся мебель была спрятана под большими парусиновыми чехлами. Матильда сняла один из таких чехлов. Под ним оказался монструозного размера шкаф.
- Это гардероб бывшей владелицы замка, герцогини Женевьев де Буше, - оповестила горничная, - Она имела хрупкое телосложение, вы вполне можете сравняться с ней по комплекции и выбрать отсюда те наряды, которые вам подойдут.
Я в потрясении осматривала шикарную одежду, которую раньше могла видеть только на гравюрах и рисунках в книгах. Да уж, это не мамин сундук, в котором самым прекрасным было то платье, которое на мне надето сейчас. Я бы с удовольствием здесь прокопалась до вечера, примеряя всё подряд, однако герцог просил выбрать платье для обеда... Моё внимание привлекло неброское платье в красно-коричневую полоску с розовой окантовкой. К нему полагался ещё лёгкий розовый шарфик, который можно было надеть и заправить под платье так, чтобы закрыть излишнее декольте. Отражение в большом зеркале мне понравилось. Я очевидно была чуть выше ростом, чем покойная герцогиня, о существовании которой я и не помнила, и поэтому мои лодыжки и туфли торчали из-под подола, хотя платье задумывалось длиною в пол. Но сейчас у нас немного другая мода, женщины как раз носят немного укороченные подолы, так что платье подошло идеально.
Матильда одобрила мой выбор. Впрочем, подозреваю, она одобрила бы любой выбор, лишь бы он был поскорее сделан и она могла бы приступить к другой работе. Но сначала горничная проводила меня в выделенную мне комнату. Комнат оказалось целых три - гостиная, спальня и уборная. Помимо этого, в гостиной ещё была дверь в маленькую комнатушку, где могла отдыхать моя камеристка, чтобы быть неподалёку. Или скрываться там, дабы не мозолить мне глаза лишний раз.
Конечно, я не была готова к тому, чтоб устраиваться тут как почётная гостья или всамделишная хозяйка замка. Я, вообще-то, приехала сюда работать. За деньги, еду, одежду и красоту вокруг. И, главное, близость к Марселю, если честно. Так что если бы меня поселили в тесную комнатку на этаже для слуг, и слова бы против этого не сказала. Но возражать и отказываться от шикарных апартаментов, пользования гардеробом герцогини, и от собственной камеристки я не стала. Просто потому, что не очень представляла, как положено устраиваться высокопоставленной служащей дворянского сословия. Герцогу виднее.
- Вы разложите свои вещи самостоятельно, госпожа, или мне помочь вам? - спросила горничная.
- Конечно разложу, Матильда, большое спасибо за помощь. Прошу только проводить меня, когда надо будет идти на обед - сама я пока что ничего в замке не знаю, даже путь сюда плохо запомнила.
После ухода горничной я счастливо покружилась по комнатам, трогая фигурные спинки кресел, лепнину на каминной полке, деревянные столбики широкой кровати, свисающую над ней тончайшую сетчатую ткань, несомненно произведённую в городе Тюль. Хотелось даже повизжать от счастья, но я, конечно, себе этого не позволила. Вот была бы тут со мной Сюзанна, уж мы с ней вместе обязательно повизжали бы. Я бы потом сделала вид, что это всё она, а вовсе не я. Подскочила к окну и обеими руками раздвинула занавеси вишнёвого цвета. Из высокого окна был виден двор со входом в замок и краешек озера. Чудесно!
Перекладывая свои вещички в шкаф, я напевала весёлую песенку, которую часто играли наши поселковые музыканты на разных гуляньях:
Скоро, скоро, близко - чаю!
Слов твоих огонь храня,
Понимаю, понимаю -
Не минуешь ты меня.
Оказалась нынче с краю,
Рок прищёлкнул: "три-два-ать!"
Понимаю, понимаю -
Мне тебя не миновать.
В столовой, куда меня проводила Матильда, стоял длинный стол, который сейчас был накрыт лишь в самом конце, если считать от входа. Герцог сидел во главе стола, по разные стороны от него располагались два господина. Один из них, как упоминал мой отец, был раньше ординарцем капитана де Форэ, по фамилии Арно. Второго мне представили тут же - господин Креспен.
- Жюль Арно будет следить за безопасностью замка и его жителей, а Поль Креспен - управлять небольшими землями моего герцогства, - пояснил де Форэ, - Оба они мои проверенные войной и временем товарищи, я всецело им доверяю. Сегодня за обедом к нам присоединится эконом этого замка, так мы сможем совместить обед и обсуждение некоторых неотложных дел. Хочется поскорее наладить тут всё для удобной жизни.
Мне было лестно, что герцог разговаривает со мной как с равной, делится планами. А ещё от меня не ускользнул его одобрительный взгляд моему наряду. Вернее, наряду покойной герцогини, надетому на мне. Но больше всего моё сердце радовалось совсем другому обстоятельству. У стены на небольшом возвышении сидели два знакомых мне музыканта и тихо наигрывали лёгкую мелодию.
Марсель был очень удивлён, когда узнал меня. Он пытался отвести взгляд в сторону, но потом неизменно возвращал его ко мне. Собственно, я делала так же. Старалась не смотреть даже в его сторону... и не могла. Когда наши взгляды встречались, я испытывала острое ликование. Тут же отводила взгляд в свою тарелку или смотрела на других обедающих, чтобы потом украдкой опять коротко взглянуть на Марселя.
Герцог всё же заметил мои метания.
- Вам нравится музыка, Шанталь? - спросил он, - Я пока не решил, оставить ли этих людей. В мои первоочередные планы не входило задачи держать в доме музыкантов.
- Очень нравится! - тут же заявила я, - Эти люди играли один раз у нас в посёлке, все были очень довольны.
- Ну раз жители посёлка были довольны, так и нам, наверное, сойдёт, - усмехнулся герцог, и его усмешку отразили два его приятеля.
Мне показалось, или герцог сейчас немного насмехался надо мной? Или над моим посёлком?
- На самом деле нашим людям не просто угодить, - заметила я, накалывая на длинную спицу запечённый творожный "ёжик", выложенный горкой на большом блюде посредине стола, - К примеру, вот эту еду в кафе у Андрэ очень долго совершенствовали, прежде чем люди её полюбили и стали часто заказывать. Сесиль, мать вашей стряпухи Мари, много раз меняла рецепт этих "ёжиков", пока не добилась гармоничного сочетания специй и консистенции.
Я откусила половинку "ёжика" и выразительно её посмаковала.
- Да, несомненно, это приготовил кто-то из семьи Андрэ. Больше ни у кого из поваров так хорошо не выйдет.
Мои собеседники, как один, потянулись к "ёжикам" и внимательно их распробовали.
- Хм... - герцог повернулся к прислуживающему лакею, - Позови-ка сюда с кухни того, кто готовил это блюдо.
Лакей уморительно пытался держаться прямо и гордо, когда пошёл выполнять приказ. Уморительно - потому что это был явно только вчера нанятый сюда деревенский парень, и ему была непривычна такая походка. Я-то вижу.
Явилась Мари. Сделала присутствующим за столом книксен и стрельнула глазками в музыкантов. Очень надеюсь, что её интересует не Марсель, а второй - флейтист Тьери. Ведь она, со своими пышными формами, совсем не пара изящному Марселю.
- Ваша фамилия Андрэ? - спросил её, между тем, герцог.
- Да, ваша милость, - испуганно ответила Мари, - Неужели что-то не так с приготовленной едой?
- Да нет, просто вот госпожа Шанталь с гордостью рассказывала, как вы старательно совершенствовали это блюдо, чтобы удовлетворить взыскательный вкус жителей вашего посёлка. Я решил сам взглянуть на художницу вкуса.
Тут Мари посмотрела на меня и начала краснеть, когда узнала. Сижу я тут такая в богатом платье за одним столом с самим герцогом, словно знатная гостья...
- Меня наняли наводить красоту в замке, - поспешила я немного утешить Мари, пока она не преисполнилась досадой так, чтобы это стало заметно всем.
Уф, хорошо - к ней вернулся нормальный цвет лица. Теперь переживёт как-нибудь. Герцог похвалил стряпню Мари и отпустил её.
- Однако шеф-повара я из столицы всё-таки выпишу, - заметил он после этого, - Боюсь, даже придирчивые жители посёлка не знают всех блюд, которые традиция предписывает подавать в герцогских замках.
Скромно сидящий напротив меня эконом, господин Равель, одобрительно кивнул.
- Я подготовил список необходимой прислуги, ваша милость, - сказал он.
- Надеюсь, там значится садовник, - решила я обозначить, что не намерена зря есть свой хлеб. Вернее, свои "ёжики", в данном случае, - Я хочу начать с газонов во дворе замка. Это ведь как лицо для каждого прибывающего сюда, и сейчас это лицо словно бы заросло неопрятной щетиной. Ну кому захочется смотреть в такое лицо?
Вот не знаю, почему каждая моя фраза так веселит герцога. Не смеётся, так усмехается. Не усмехается, так норовит ещё как-нибудь подчеркнуть, что я говорю глупости или что-то несуразное.
- Дайте сначала ваш список госпоже Шанталь, Равель, чтобы она внесла туда того, кого сочтёт нужным. И впредь согласуйте с ней свои предложения. Только после её утверждения подавайте их мне, я ведь сам-то не имею такого опыта, как она.
- Мой опыт - не только мой, ваша милость, - не выдержала я его подначек, - Он включает опыт всего нашего посёлка, к которому я часто мысленно прибегаю.
- Так я о том и говорю! - совсем развеселился де Форэ, - Я всего лишь опираюсь на собственную куцую жизнь, а в вашей милой головке, Шанталь, чувствуется мудрость многих поколений поселковых мыслителей.
Товарищи герцога уже еле-еле сдерживались, чтобы не расхохотаться. Я в гневе положила на стол полотняную салфетку.
- Дядюшка Фарси, который живёт напротив аптеки в нашем посёлке, всегда говорит, что мудрость в голове, а не в бороде. Так что неважно, у кого из нас жизнь более короткая - то есть куцая, как вы изволили выразиться. Ваша милость.
- Как вы сказали? Дядюшка Фарси? Когда буду в посёлке - обязательно навещу этого достойного господина, чтобы побеседовать с ним. Он напротив аптеки живёт, я запомнил, видите? Так что не обижайтесь, пожалуйста, ведь я изо всех сил стараюсь угодить вам, милая Шанталь.
- Навестите, навестите, ваша милость, - парировала я, - Надеюсь, вы застанете его в лучшем состоянии, чем я его видела в последний раз. Тогда он был сильно пьян. А когда дядюшка Фарси пьян, он всегда пытается завести у себя пчёл. Но пчёлы не любят пьяных, а трезвый дядюшка Фарси не любит пчёл, поэтому у них уже много лет никак не сладится.
- Главное, приезжай почаще и обо всём нам рассказывай, - в сотый раз повторила мама.
- Не очень-то Шанталь будет всё рассказывать, - прозорливо возразила Клоди, - Мы вот про музыкантов услышали только от Сюзанны в обед, а Шанталь нам даже и не сказала, что они вечером у Андрэ играли. А я слышала, что один музыкант с нашей Шанталь часто переглядывался.
- Где ты такое слышала? - возмутилась я.
- У соседей Буаселье.
- Их же там не было, у Андрэ.
- Ну значит, им кто-то другой сказал.
Вот так обычно в нашем посёлке и происходит. Ни от кого ничего не укроется и всё разносится быстрее ветра. Однако именно возле забора этих самых Буаселье вчера на меня напали, я даже кричала о помощи, и эта помощь последовала...
- А про Пьера Фопоро что-нибудь говорят? - осторожно спросила я.
- Говорят, что он обещал написать родным, как устроится.
Я успокоенно выдохнула. Кое-что от посторонних взоров всё-таки остаётся укрытым.
- А что? Почему ты спросила? - прищурилась Клоди.
- Нипочему. Где мой гребень-заколка, ты стащила, негодница?
- Сейчас принесу, - нехотя ответила сестра.
- Ладно, оставь себе, - разрешила я, - на добрую память о любящей тебя старшей сестре. Паси наших козочек бережно.
Утром, пока родные помогали мне погрузить вещи в коляску, возле нашего дома собралась толпа. Будто никаких дел ни у кого нет, дай только с утра пораньше прогуляться к дому де Мезонтэ. И Сюзанна тут, и Сесиль Андрэ вместе с дочками... И все оценивающе смотрели на меня - прикидывали, подойду ли я замку у озера, а он мне.
- Моя Мари тоже будет работать в замке, - гордо сказала Сесиль, - её взяли стряпухой. Она уже там, со вчерашнего вечера.
- Мари должна вкусно готовить, - одобрительно кивнула я, - если пошла в маму.
Мой отъезд сопровождался добрыми пожеланиями и прощальными взмахами ладоней - и от родных, и от собравшихся у нашего дома, и от высыпавших на дорогу других жителей посёлка. Конечно, я отвечала тем же - отчего бы и не помахать хорошим людям?
К замку у озера следовало ехать по дороге, это озеро огибающей. Формально небольшое озеро относилось непосредственно к замковым владениям, и рыбалка окрестным жителям в нём была запрещена. Но наши мужчины всё равно рыбачили тут в последние годы, после смерти герцога Буше. Теперь, наверное, рыболовы-любители, к каковым относился и мой отец, снова переберутся на впадающее в озеро речку.
Тёмно-серый каменный замок, со стенами, поросшими плющом, вырастал передо мной постепенно. Давненько я не была тут. При жизни Буше праздношатающийся народ здесь не жаловали, могли и собаки покусать. Ещё до войны, когда я была маленькая, отец приезжал сюда иногда продавать выловленную рыбу, и порой он брал меня с собой. Так что мне были знакомы и окружающие замок стены с символическими воротами-аркой, и внешний вид самого замка, и покрытые брусчаткой дорожки. Раньше эти дорожки петляли между ухоженных газонов, но теперь - между зарослей бурьяна. Нужно будет приводить газоны в порядок.
Я порадовалась этой пришедшей мысли - может, у меня и получится хозяйничать тут. Джосс де Форэ вышел встречать меня лично. Хотя, может он находился во дворе по другой причине - в конце концов, это его дом, где хочет, там и ходит.
- Ваша милость, - сделала я приветственный книксен, когда покинула коляску.
Что-что, а книксен у нас в посёлке умеют делать почти все женщины. Мало ли, вдруг кто из аристократов проедет да остановится перекусить или дорогу спросить? Необходимо было показать, что на этих землях народ проживает воспитанный. Вот глубокий поклон - реверанс - я делать не умела. И никто из наших не умел, насколько я знаю. Но встретить короля мы и не ожидали.
Герцог опять, как тогда ночью, предложил мне локоть, и мне ничего не оставалось, как положить на него руку. Вообще-то сейчас я и сама могла идти, но не буду же я с первой минуты перечить своему работодателю.
- Скажите, госпожа Шанталь, - тихо поинтересовался де Форэ, - у вас что, только одно платье? Нет, оно замечательное, но я вижу вас в третий раз, и всегда - в нём.
- Для выхода - одно, - покраснела я.
- Сейчас вас отведут в комнаты, где хранится разная одежда. Выберите себе что-нибудь и жду вас к обеду в новом наряде.
В замке герцог перепоручил меня горничной и дал ей нужные указания. Я была расстроена - мне сделали замечание, по сути упрёк в бедности. Шагая вслед за горничной, я оглянулась. Почему герцог не ушёл, а стоит и смотрит мне вслед, и вид у него... словно у кота, слопавшего мышку?
ГЛАВА 3
Горничная лет за сорок назвалась именем Матильда. Она сообщила, что у неё много обязанностей по наведению чистоты и порядка в замке, поэтому у меня, по распоряжению их милости герцога, будет собственная горничная - камеристка, которую мне лучше бы нанять как можно быстрее. А пока она привела меня в большую комнату, где вся мебель была спрятана под большими парусиновыми чехлами. Матильда сняла один из таких чехлов. Под ним оказался монструозного размера шкаф.
- Это гардероб бывшей владелицы замка, герцогини Женевьев де Буше, - оповестила горничная, - Она имела хрупкое телосложение, вы вполне можете сравняться с ней по комплекции и выбрать отсюда те наряды, которые вам подойдут.
Я в потрясении осматривала шикарную одежду, которую раньше могла видеть только на гравюрах и рисунках в книгах. Да уж, это не мамин сундук, в котором самым прекрасным было то платье, которое на мне надето сейчас. Я бы с удовольствием здесь прокопалась до вечера, примеряя всё подряд, однако герцог просил выбрать платье для обеда... Моё внимание привлекло неброское платье в красно-коричневую полоску с розовой окантовкой. К нему полагался ещё лёгкий розовый шарфик, который можно было надеть и заправить под платье так, чтобы закрыть излишнее декольте. Отражение в большом зеркале мне понравилось. Я очевидно была чуть выше ростом, чем покойная герцогиня, о существовании которой я и не помнила, и поэтому мои лодыжки и туфли торчали из-под подола, хотя платье задумывалось длиною в пол. Но сейчас у нас немного другая мода, женщины как раз носят немного укороченные подолы, так что платье подошло идеально.
Матильда одобрила мой выбор. Впрочем, подозреваю, она одобрила бы любой выбор, лишь бы он был поскорее сделан и она могла бы приступить к другой работе. Но сначала горничная проводила меня в выделенную мне комнату. Комнат оказалось целых три - гостиная, спальня и уборная. Помимо этого, в гостиной ещё была дверь в маленькую комнатушку, где могла отдыхать моя камеристка, чтобы быть неподалёку. Или скрываться там, дабы не мозолить мне глаза лишний раз.
Конечно, я не была готова к тому, чтоб устраиваться тут как почётная гостья или всамделишная хозяйка замка. Я, вообще-то, приехала сюда работать. За деньги, еду, одежду и красоту вокруг. И, главное, близость к Марселю, если честно. Так что если бы меня поселили в тесную комнатку на этаже для слуг, и слова бы против этого не сказала. Но возражать и отказываться от шикарных апартаментов, пользования гардеробом герцогини, и от собственной камеристки я не стала. Просто потому, что не очень представляла, как положено устраиваться высокопоставленной служащей дворянского сословия. Герцогу виднее.
- Вы разложите свои вещи самостоятельно, госпожа, или мне помочь вам? - спросила горничная.
- Конечно разложу, Матильда, большое спасибо за помощь. Прошу только проводить меня, когда надо будет идти на обед - сама я пока что ничего в замке не знаю, даже путь сюда плохо запомнила.
После ухода горничной я счастливо покружилась по комнатам, трогая фигурные спинки кресел, лепнину на каминной полке, деревянные столбики широкой кровати, свисающую над ней тончайшую сетчатую ткань, несомненно произведённую в городе Тюль. Хотелось даже повизжать от счастья, но я, конечно, себе этого не позволила. Вот была бы тут со мной Сюзанна, уж мы с ней вместе обязательно повизжали бы. Я бы потом сделала вид, что это всё она, а вовсе не я. Подскочила к окну и обеими руками раздвинула занавеси вишнёвого цвета. Из высокого окна был виден двор со входом в замок и краешек озера. Чудесно!
Перекладывая свои вещички в шкаф, я напевала весёлую песенку, которую часто играли наши поселковые музыканты на разных гуляньях:
Скоро, скоро, близко - чаю!
Слов твоих огонь храня,
Понимаю, понимаю -
Не минуешь ты меня.
Оказалась нынче с краю,
Рок прищёлкнул: "три-два-ать!"
Понимаю, понимаю -
Мне тебя не миновать.
В столовой, куда меня проводила Матильда, стоял длинный стол, который сейчас был накрыт лишь в самом конце, если считать от входа. Герцог сидел во главе стола, по разные стороны от него располагались два господина. Один из них, как упоминал мой отец, был раньше ординарцем капитана де Форэ, по фамилии Арно. Второго мне представили тут же - господин Креспен.
- Жюль Арно будет следить за безопасностью замка и его жителей, а Поль Креспен - управлять небольшими землями моего герцогства, - пояснил де Форэ, - Оба они мои проверенные войной и временем товарищи, я всецело им доверяю. Сегодня за обедом к нам присоединится эконом этого замка, так мы сможем совместить обед и обсуждение некоторых неотложных дел. Хочется поскорее наладить тут всё для удобной жизни.
Мне было лестно, что герцог разговаривает со мной как с равной, делится планами. А ещё от меня не ускользнул его одобрительный взгляд моему наряду. Вернее, наряду покойной герцогини, надетому на мне. Но больше всего моё сердце радовалось совсем другому обстоятельству. У стены на небольшом возвышении сидели два знакомых мне музыканта и тихо наигрывали лёгкую мелодию.
Марсель был очень удивлён, когда узнал меня. Он пытался отвести взгляд в сторону, но потом неизменно возвращал его ко мне. Собственно, я делала так же. Старалась не смотреть даже в его сторону... и не могла. Когда наши взгляды встречались, я испытывала острое ликование. Тут же отводила взгляд в свою тарелку или смотрела на других обедающих, чтобы потом украдкой опять коротко взглянуть на Марселя.
Герцог всё же заметил мои метания.
- Вам нравится музыка, Шанталь? - спросил он, - Я пока не решил, оставить ли этих людей. В мои первоочередные планы не входило задачи держать в доме музыкантов.
- Очень нравится! - тут же заявила я, - Эти люди играли один раз у нас в посёлке, все были очень довольны.
- Ну раз жители посёлка были довольны, так и нам, наверное, сойдёт, - усмехнулся герцог, и его усмешку отразили два его приятеля.
Мне показалось, или герцог сейчас немного насмехался надо мной? Или над моим посёлком?
- На самом деле нашим людям не просто угодить, - заметила я, накалывая на длинную спицу запечённый творожный "ёжик", выложенный горкой на большом блюде посредине стола, - К примеру, вот эту еду в кафе у Андрэ очень долго совершенствовали, прежде чем люди её полюбили и стали часто заказывать. Сесиль, мать вашей стряпухи Мари, много раз меняла рецепт этих "ёжиков", пока не добилась гармоничного сочетания специй и консистенции.
Я откусила половинку "ёжика" и выразительно её посмаковала.
- Да, несомненно, это приготовил кто-то из семьи Андрэ. Больше ни у кого из поваров так хорошо не выйдет.
Мои собеседники, как один, потянулись к "ёжикам" и внимательно их распробовали.
- Хм... - герцог повернулся к прислуживающему лакею, - Позови-ка сюда с кухни того, кто готовил это блюдо.
Лакей уморительно пытался держаться прямо и гордо, когда пошёл выполнять приказ. Уморительно - потому что это был явно только вчера нанятый сюда деревенский парень, и ему была непривычна такая походка. Я-то вижу.
Явилась Мари. Сделала присутствующим за столом книксен и стрельнула глазками в музыкантов. Очень надеюсь, что её интересует не Марсель, а второй - флейтист Тьери. Ведь она, со своими пышными формами, совсем не пара изящному Марселю.
- Ваша фамилия Андрэ? - спросил её, между тем, герцог.
- Да, ваша милость, - испуганно ответила Мари, - Неужели что-то не так с приготовленной едой?
- Да нет, просто вот госпожа Шанталь с гордостью рассказывала, как вы старательно совершенствовали это блюдо, чтобы удовлетворить взыскательный вкус жителей вашего посёлка. Я решил сам взглянуть на художницу вкуса.
Тут Мари посмотрела на меня и начала краснеть, когда узнала. Сижу я тут такая в богатом платье за одним столом с самим герцогом, словно знатная гостья...
- Меня наняли наводить красоту в замке, - поспешила я немного утешить Мари, пока она не преисполнилась досадой так, чтобы это стало заметно всем.
Уф, хорошо - к ней вернулся нормальный цвет лица. Теперь переживёт как-нибудь. Герцог похвалил стряпню Мари и отпустил её.
- Однако шеф-повара я из столицы всё-таки выпишу, - заметил он после этого, - Боюсь, даже придирчивые жители посёлка не знают всех блюд, которые традиция предписывает подавать в герцогских замках.
Скромно сидящий напротив меня эконом, господин Равель, одобрительно кивнул.
- Я подготовил список необходимой прислуги, ваша милость, - сказал он.
- Надеюсь, там значится садовник, - решила я обозначить, что не намерена зря есть свой хлеб. Вернее, свои "ёжики", в данном случае, - Я хочу начать с газонов во дворе замка. Это ведь как лицо для каждого прибывающего сюда, и сейчас это лицо словно бы заросло неопрятной щетиной. Ну кому захочется смотреть в такое лицо?
Вот не знаю, почему каждая моя фраза так веселит герцога. Не смеётся, так усмехается. Не усмехается, так норовит ещё как-нибудь подчеркнуть, что я говорю глупости или что-то несуразное.
- Дайте сначала ваш список госпоже Шанталь, Равель, чтобы она внесла туда того, кого сочтёт нужным. И впредь согласуйте с ней свои предложения. Только после её утверждения подавайте их мне, я ведь сам-то не имею такого опыта, как она.
- Мой опыт - не только мой, ваша милость, - не выдержала я его подначек, - Он включает опыт всего нашего посёлка, к которому я часто мысленно прибегаю.
- Так я о том и говорю! - совсем развеселился де Форэ, - Я всего лишь опираюсь на собственную куцую жизнь, а в вашей милой головке, Шанталь, чувствуется мудрость многих поколений поселковых мыслителей.
Товарищи герцога уже еле-еле сдерживались, чтобы не расхохотаться. Я в гневе положила на стол полотняную салфетку.
- Дядюшка Фарси, который живёт напротив аптеки в нашем посёлке, всегда говорит, что мудрость в голове, а не в бороде. Так что неважно, у кого из нас жизнь более короткая - то есть куцая, как вы изволили выразиться. Ваша милость.
- Как вы сказали? Дядюшка Фарси? Когда буду в посёлке - обязательно навещу этого достойного господина, чтобы побеседовать с ним. Он напротив аптеки живёт, я запомнил, видите? Так что не обижайтесь, пожалуйста, ведь я изо всех сил стараюсь угодить вам, милая Шанталь.
- Навестите, навестите, ваша милость, - парировала я, - Надеюсь, вы застанете его в лучшем состоянии, чем я его видела в последний раз. Тогда он был сильно пьян. А когда дядюшка Фарси пьян, он всегда пытается завести у себя пчёл. Но пчёлы не любят пьяных, а трезвый дядюшка Фарси не любит пчёл, поэтому у них уже много лет никак не сладится.
