ой, которому вы инъекцию оплатили. По нашим понятиям... ну, негласным законам, если у человека нет денег для чего-то нужного, и за него платит другой, то должник попадает к своему благодетелю в рабство, пока не вернёт сумму долга. Проценты на усмотрение рабовладельца, но в сумме не выше первоначального долга.
- Не нужны мне никакие рабы! - возмутилась я.
- Я не договорил, госпожа. Тот, кто имеет раба, да ещё и деньги, сам не рискует угодить в рабство. Такого человека на Днище уважают и пускают в некоторые заведения, недоступные для нас, бедных. Ему открыты многие двери и его ждёт лучшее общество.
- Лучшее общество? Наподобие упомянутого в очереди Однорукого? - поёжилась я.
- О, конечно, здешнее общество - не чета тому, к которому госпожа привыкла. Но мне надо знать, к чему госпожа стремится, чтобы предложить ей наилучшие для этого условия.
- Для откровенности мне нужно знать, с кем я имею дело. Кличку я твою знаю, вид и повадки у тебя довольно низкопробные. Однако же ты был на таможне, значит, перемещался откуда-то. Это стоит приличных денег. Так чем ты занимаешься, Смард Чекушка, когда не даёшь платных советов?
Тот расплылся в широкой улыбке, продемонстрировав рот, в котором не хватало изрядного количества зубов.
- Я, госпожа, использую свою репутацию надёжного человека для различных поручений. Меня порой нанимают, чтобы я что-то купил или сделал в большом мире. Большего сказать не могу, потому что чужие секреты я тоже хранить умею, - на этих словах он подмигнул мне.
- Не хочу тебя обидеть, но ты не выглядишь тем, у кого хорошая репутация для такого рода поручений. В смысле, кто хорошо на этом зарабатывает.
- Ох, госпожа, как же вы правы! - расстроенно покачал головой Чекушка, - Мне платят за это совершенно недостаточно! Да ещё порок я имею, пьянство. Совсем в моих руках деньги не держатся. Но тут много людей, которым перемещение на другие материки запрещено, и они вынуждены обращаться ко мне. Я-то ведь благодаря своей работе второй класс имею.
- Зачем же ты возвращаешься сюда? Ты мог бы жить в гораздо лучших условиях.
- Что вы, госпожа! В большом мире я был бы самым презираемым человеком, из-за своего порока, которому не без удовольствия предаюсь регулярно. А тут я - уважаемый человек.
- Ну-ну. Так что, говоришь, раба иметь очень полезно? Ладно, подождём, посмотрим, как этот инопланетянин пройдёт проверку, - сказала я, проследив взглядом за Игорем, вошедшим в кабинет Смотрящего, - А где мне тут устроиться жить? Я уверена, что больше чем на полгода тут не задержусь. Мой муж вытащит меня, как только шумиха в обществе утихнет и подзабудется.
- На чём основана такая уверенность, осмелюсь спросить? Он обещал это госпоже?
- Не твоё дело, - нахмурилась я, намекая своим видом, что нет, не обещал.
- Тогда, если средства госпоже позволяют, и она намерена только ждать максимум полгода и ничего не делать, есть возможность поселиться тут, недалеко от таможни, в "Диком зайце" - самом лучшем отеле на Днище. Но я бы посоветовал госпоже быть осмотрительней. Потому что даже более, чем каждый второй, попадая сюда, говорит о том, что он тут не задержится. Однако население Днища не убывает. И эти люди, быстро истратив все свои деньги, опускаются на днище Днища, простите мне этот каламбур, - Чекушка довольно зафыркал, что, видимо, означало у него смех.
- А где селятся более осмотрительные приличные люди?
- Если бы госпожа была протестанткой против брачных порядков, я бы посоветовал ей отправиться в город Принси, там у них порядок и обеспеченность, почти как в большом мире. Но они к себе уголовников не принимают, - развёл руками Чекушка, - а госпожа-то ведь самая что ни на есть уголовница.
Я внимательно посмотрела на собеседника. Этот алкаш бомжовского вида что, старается унизить меня?
- Простите, я ни в коей мере не хотел вас обидеть! - правильно расшифровал мой взгляд Чекушка, - Просто госпоже самой будет легче, если она смирится с этой реальностью. Иначе её душа будет израненной, а эти раны - незаживающими.
- Пока что я не услышала обещанного совета, - отчеканила я, - о том, где селятся приличные и богатые уголовницы.
- Самые приличные и богатые покупают себе дома и селятся здесь неподалёку, на южном побережье Глеффата. По правде говоря, почти все селятся на юге - в других местах очень холодно и неприютно. Но дома покупают только те, кто оставил мысли покинуть Днище. А так, чтобы осмотреться несколько месяцев, лучше всего поселиться в каком-нибудь пансионе с хорошей репутацией. Вот, к примеру, у госпожи Удавки.
- Даже знать не хочу, почему она носит такую кличку. А ты, конечно, с этой Удавкой имеешь договор на поставку постояльцев?
- Нет, что вы! Такие состоятельные и знатные уголовники как госпожа - редкость у нас. Но я, конечно, получу свой процент от госпожи Удавки, если вы там поселитесь. Она живёт в центре столицы, это на поезде всего два с половиной часа.
Я слушала Чекушку и мною овладевало какое-то странное чувство. Будто я и в самом деле уголовница, и мне нужно решить, как сэкономить деньги на своём счёте, потому что я обречена жить на этом Днище всю оставшуюся жизнь. Мне пришлось встряхнуться и напомнить себе, что моя задача состоит в совершенно ином.
- А скажи мне, Смард Чекушка, как мне узнать, кто и где живёт здесь, на Глеффате? Просто боюсь, что этот твой пансион Удавки - обыкновенная дыра, из которой ни я не увижу общества, ни оно меня не увидит. А мне хочется вращаться среди равных мне по... воспитанию.
- Так выходить ведь можно! В театр, в ресторан, даже и в казино пустят такую знатную даму!
- Ладно, уговорил. Ждём инопланетянина и едем в столицу, к этой твоей Удавке.
Через некоторое время Игорь, пошатываясь, вышел из кабинета. Вышел и встал в растерянности. Так, печаль - назад его не отправили. Вдруг из кабинета выплыла Фря и стала повязывать на шее Игорька красный вязанный шарфик. Она что, Бабуркина усыновить хочет?
Я решительным шагом подошла к ним и заявила:
- Я оплатила этому инопланетянину прививку. Он мой.
- Я готова выкупить его долг у вас, - ответила Фря и с нежностью посмотрела на Игорька, - в двойном размере.
- Не продаётся, - заупрямилась я.
Обалдевший Бабуркин попеременно переводил взгляд с меня на Фрю.
- Он же протестант, всё равно уедет от вас в Принси, когда отработает долг, - сказала Фря, - зачем он вам нужен? Вы любовника и получше себе найдёте, а мне такой - в самый раз.
Тут Игорёк очнулся и шарахнулся от Фри в мою сторону, чуть ли ко мне за спину.
- Я пойду с этой девушкой! - заявил он весьма огорчённой этим Фре.
- Дурачок, она же тебя заездит, - сказала помощница Смотрящего.
- Я потерплю! - героически отвечал Бабуркин. Аж грудь колесом выставил.
- Конечно, ты потерпишь! - зло проговорила я и, взяв его за ухо, повела к выходу из таможни, - Иначе я быстро тебя Фре отправлю!
Снаружи мы с Игорьком оба разинули рты - тут тоже, как и на большом материке Тауина, было подобие города-улья, только по нему словно прошлись чем-то плавящим. Линии домов были неровными, сами дома прилеплены друг к другу в какой-то кривоватой несуразице. В общем, разглядывать мне это не хотелось, моё землёвское... земельное... землянское... эстетическое чувство страдало от чуждой архитектуры местных алкашей.
- Веди! - рявкнула я Чекушке.
И мы пошли. Игорёк попытался было о чём-то спрашивать, но я ему зловеще пообещала, что мы поговорим потом, когда останемся наедине. По его лицу было видно, что он стал подумывать о том, что надо было соглашаться на Фрю. Правильно, вообще-то. Там его ждало всего-навсего сексуальное рабство, а со мной он замучается делить тяготы секретного порученца содружества.
В дороге Игорёк молчал. Видимо, до него начала доходить вся глубина той... ямы, в которую он попал. По собственной, причём, дурости. Можно было встать мысленно на его место и постичь разочарование человека, который реально примерил на себя роль попаданца, прославленную в - думаю, не ошибусь - миллионах произведений разнокалиберных писателей. Я решила подбодрить его, напомнив, что далеко не все книжные попаданцы стартовали в телах царей и прочих аристократов. И не все попадали в неразвитые миры и времена, где можно было легко пробиться наверх, "изобретя" канцелярские скрепки или спев песни Высоцкого. Нет, скажу это, когда лишних ушей рядом не будет.
Чекушка, чей билет на поезд оплатила я, ибо он, видите ли, сам не собирался никуда ехать (врал, конечно), тоже был мало разговорчив. Видимо, решил, что полученный четвертак космокредита он уже отработал, осталось за малым - содрать с Удавки свой процент и быть совершенно свободным.
- Ты мне не ответил на один заданный раньше вопрос, - решила я подпортить ему настроение, выкатив претензию, - я тебя спрашивала, как можно узнать, кто тут где живёт. Есть здесь какое-нибудь адресное бюро?
Тот залился фыркающим смехом.
- Госпожа, у нас тут и адресов-то никаких нету! Опять же, что бы дали вам те адреса, в которых перечислены Сэмо Толстобрюх, Миг Траченный и Лира Брошенка? Настоящими именами и фамилиями тут, в среде уголовников, никого не называют.
- А где можно узнать, кто когда появился на Днище, чтобы уже подобрать себе общество ну... не закоренелых уголовников, а тех, в ком ещё остались привычки цивилизованного общества?
- В Принси протестанты наверняка ведут такой учёт, у них там порядок, говорят. А в остальных землях Днища... - Чекушка покачал головой, - Разве только на таможне. Если, конечно, вы нашли общий язык с господином Смотрящим и он любезно согласится вам помочь с такими поисками.
И он опять зафыркал. Сближаться со Смотрящим не хотелось - опасно и неприятно, но на заметку взять надо.
- А на кого работает господин Смотрящий?
- Ни на кого и на всех сразу. Таможня - его личный бизнес. Давным-давно авторитеты решили, что таможня нужна - чтобы, значит, Совет Тауина, раз уж ссылает сюда тех, от кого хочет избавиться, не лез бы к нам со своими законами. Но если Смотрящий будет плохо "смотреть", у него этот бизнес отберут.
- Так что, тут вообще нет никакой власти? - спросила я его.
- Ну почему же? Тут есть власть, над своими подчинёнными людьми. А другой нету. Народ Днища свободен! - гордо ответил бомжеватый Чекушка.
Ага, особенно рабы тут свободны.
- А свои законы тут есть?
- Нет законов, госпожа, потому что за их исполнением некому присматривать. Но есть понятия, за которыми присматривает всё общество.
- Ну и где, у какого "пахана" мне узнать все эти "понятия"? - спросила я, чувствуя, как во мне опять нарастает раздражение.
Потому что не хочу я впускать в свою душу всю эту уголовную парадигму!
- Постепенно научитесь, госпожа, - зевнул мой собеседник, вновь продемонстрировав свой щербатый рот, - Главное, поступайте по справедливости, это убережёт вас от ошибок. Ну и деньги тут добавляют авторитета, конечно. Или, у кого нет денег, то - сила. Но на вас сейчас нападать не будут, вы пока - молодая... в смысле, новенькая тут. Молодых давить западло. Вдобавок вы с деньгами, а главное, с рабом, значит - авторитет. Держитесь за это, чтобы его не потерять... Посплю я, с вашего позволения, госпожа. Нам до конечной ехать.
С этими словами Чекушка закрыл глаза и прекратил общение. Да и ладно. Мне самой надо многое обдумать. Я закрыла глаза и уснула. Дурацкие тут поезда у них - окна снаружи грязные, да и поздно уже, не видно ничего, вот все пассажиры и спят.
Удавку я бы лично переименовала в Улитку. Женщина лет шестидесяти с настороженным взглядом выглядывала из окошка, проделанного во входной двери. Смард Чекушка отрекомендовал нас всех, и мы прошли в дом. Дом был одноэтажным, но сравнительно уютным внутри, чему способствовали деревянные панели на стенах и многочисленные коврики на полу.
- У меня приличный пансион, - поджав губы, начала было она заготовленную речь, но встретив мой взгляд, который я постаралась сделать как можно более надменным, а также быстро оценив дороговизну моего костюма и драгоценностей, бросила в руки Чекушке несколько монет и отправила его восвояси, подбадривая тычками в спину.
- Я буду заходить, госпожа, - напоследок успел сказать он мне, - если вам вдруг что-то понадобится, Смард Чекушка к вашим услугам!
- Идёмте, я покажу вам комнаты, госпожа... - вопросительно осеклась хозяйка.
- Анна, - ответила я.
- Просто Анна? - усомнилась Удавка.
- Если вам так удобнее, можете называть меня госпожа Айнэнэнай, - насмешливо ответила я.
- А, так вы - молодая! - обрадовалась Удавка, - Как господин Винтиль-то обрадуется, это мой другой постоялец, он просто обожает давать клички молодым.
- А уж я-то как рада буду познакомиться с господином Винтилем, который одарит меня уголовной кличкой! - ответила я, но мой сарказм, кажется, понял только Игорь.
Комнаты, которые нам предоставили, внутри напоминали торцевую трёхкомнатную хрущёвку - одна гостиная и две смежные комнатки. Впрочем, удобства и даже головизор тут имелись.
- Головидение идёт к нам в записи, без интерактивной связи, - вздохнула Удавка.
Наверное, мечтает принять участие в каком-нибудь интеллектуальном шоу, раз так печалится.
- Оплата помесячная, равная для всех постояльцев, деньги вперёд, - сообщила хозяйка, - питание трёхразовое, но только для госпожи. Для её раба оплата питания идёт отдельно. Вы согласны?
Я ответила "да", полагая, что эта сумма тут же списалась с моего счёта, и не понимала, чего эта Удавка продолжает на меня так выжидательно пялиться. Потом до меня дошло - тут нет Васи, нет подключения к аналитическим программам, и моё "да", не подкреплённое наличностью, почти ничего не значит.
- Деньги можете обналичить и разменять в местном банке, госпожа Анна, - поняла мои затруднения хозяйка, - У молодых вечно проблемы с наличностью. Ужин вы пропустили, но я принесу вам перекусить.
Получив часть денег, она, наконец, удалилась. А я приступила к своей прямой шпионской деятельности - заняла одну из спален, вторую отдав Бабуркину, заперлась в ней и, сняв левую серьгу, сковырнула имеющимся маникюрным ножичком самый крупный камень. Как вы понимаете, не могло содружество отправить такого большого и ценного человека как я, в такой чуждый и опасный мир, фигурально выражаясь, в одних трусах. Внутри камешка, который, в свою очередь, имел маленькую каверну, в которую тоже можно было сунуть кончик ножа и приоткрыть его, имелись три микроскопические горошины. Одна из них, чуть потемнее прочих, была защитой от прослушки и скрытого наблюдения. Диаметр действия - всего два метра, но поговорить с человеком можно было, не опасаясь. Я оставила эту горошинку в выложенном на стол блокноте и сплющила её там. Активировала, то есть. Вставила камешек обратно в серьгу и надела её. Постучалась к Игорю, который с потерянным видом сидел на кровати, и позвала его к себе.
- Я не хочу секса, - заартачился он и, по-моему, сам удивился своим словам. Умным и храбрым.
Я-то, тут, конечно, только о сексе с ним и мечтаю. Специально его затащила в этот мир и няньчусь с ним, чтобы надругаться и попользовать. С особым цинизмом.
- Не хочешь, значит, останешься без сладкого к чаю, - усмехнулась я.
- Не нужны мне никакие рабы! - возмутилась я.
- Я не договорил, госпожа. Тот, кто имеет раба, да ещё и деньги, сам не рискует угодить в рабство. Такого человека на Днище уважают и пускают в некоторые заведения, недоступные для нас, бедных. Ему открыты многие двери и его ждёт лучшее общество.
- Лучшее общество? Наподобие упомянутого в очереди Однорукого? - поёжилась я.
- О, конечно, здешнее общество - не чета тому, к которому госпожа привыкла. Но мне надо знать, к чему госпожа стремится, чтобы предложить ей наилучшие для этого условия.
- Для откровенности мне нужно знать, с кем я имею дело. Кличку я твою знаю, вид и повадки у тебя довольно низкопробные. Однако же ты был на таможне, значит, перемещался откуда-то. Это стоит приличных денег. Так чем ты занимаешься, Смард Чекушка, когда не даёшь платных советов?
Тот расплылся в широкой улыбке, продемонстрировав рот, в котором не хватало изрядного количества зубов.
- Я, госпожа, использую свою репутацию надёжного человека для различных поручений. Меня порой нанимают, чтобы я что-то купил или сделал в большом мире. Большего сказать не могу, потому что чужие секреты я тоже хранить умею, - на этих словах он подмигнул мне.
- Не хочу тебя обидеть, но ты не выглядишь тем, у кого хорошая репутация для такого рода поручений. В смысле, кто хорошо на этом зарабатывает.
- Ох, госпожа, как же вы правы! - расстроенно покачал головой Чекушка, - Мне платят за это совершенно недостаточно! Да ещё порок я имею, пьянство. Совсем в моих руках деньги не держатся. Но тут много людей, которым перемещение на другие материки запрещено, и они вынуждены обращаться ко мне. Я-то ведь благодаря своей работе второй класс имею.
- Зачем же ты возвращаешься сюда? Ты мог бы жить в гораздо лучших условиях.
- Что вы, госпожа! В большом мире я был бы самым презираемым человеком, из-за своего порока, которому не без удовольствия предаюсь регулярно. А тут я - уважаемый человек.
- Ну-ну. Так что, говоришь, раба иметь очень полезно? Ладно, подождём, посмотрим, как этот инопланетянин пройдёт проверку, - сказала я, проследив взглядом за Игорем, вошедшим в кабинет Смотрящего, - А где мне тут устроиться жить? Я уверена, что больше чем на полгода тут не задержусь. Мой муж вытащит меня, как только шумиха в обществе утихнет и подзабудется.
- На чём основана такая уверенность, осмелюсь спросить? Он обещал это госпоже?
- Не твоё дело, - нахмурилась я, намекая своим видом, что нет, не обещал.
- Тогда, если средства госпоже позволяют, и она намерена только ждать максимум полгода и ничего не делать, есть возможность поселиться тут, недалеко от таможни, в "Диком зайце" - самом лучшем отеле на Днище. Но я бы посоветовал госпоже быть осмотрительней. Потому что даже более, чем каждый второй, попадая сюда, говорит о том, что он тут не задержится. Однако население Днища не убывает. И эти люди, быстро истратив все свои деньги, опускаются на днище Днища, простите мне этот каламбур, - Чекушка довольно зафыркал, что, видимо, означало у него смех.
- А где селятся более осмотрительные приличные люди?
- Если бы госпожа была протестанткой против брачных порядков, я бы посоветовал ей отправиться в город Принси, там у них порядок и обеспеченность, почти как в большом мире. Но они к себе уголовников не принимают, - развёл руками Чекушка, - а госпожа-то ведь самая что ни на есть уголовница.
Я внимательно посмотрела на собеседника. Этот алкаш бомжовского вида что, старается унизить меня?
- Простите, я ни в коей мере не хотел вас обидеть! - правильно расшифровал мой взгляд Чекушка, - Просто госпоже самой будет легче, если она смирится с этой реальностью. Иначе её душа будет израненной, а эти раны - незаживающими.
- Пока что я не услышала обещанного совета, - отчеканила я, - о том, где селятся приличные и богатые уголовницы.
- Самые приличные и богатые покупают себе дома и селятся здесь неподалёку, на южном побережье Глеффата. По правде говоря, почти все селятся на юге - в других местах очень холодно и неприютно. Но дома покупают только те, кто оставил мысли покинуть Днище. А так, чтобы осмотреться несколько месяцев, лучше всего поселиться в каком-нибудь пансионе с хорошей репутацией. Вот, к примеру, у госпожи Удавки.
- Даже знать не хочу, почему она носит такую кличку. А ты, конечно, с этой Удавкой имеешь договор на поставку постояльцев?
- Нет, что вы! Такие состоятельные и знатные уголовники как госпожа - редкость у нас. Но я, конечно, получу свой процент от госпожи Удавки, если вы там поселитесь. Она живёт в центре столицы, это на поезде всего два с половиной часа.
Я слушала Чекушку и мною овладевало какое-то странное чувство. Будто я и в самом деле уголовница, и мне нужно решить, как сэкономить деньги на своём счёте, потому что я обречена жить на этом Днище всю оставшуюся жизнь. Мне пришлось встряхнуться и напомнить себе, что моя задача состоит в совершенно ином.
- А скажи мне, Смард Чекушка, как мне узнать, кто и где живёт здесь, на Глеффате? Просто боюсь, что этот твой пансион Удавки - обыкновенная дыра, из которой ни я не увижу общества, ни оно меня не увидит. А мне хочется вращаться среди равных мне по... воспитанию.
- Так выходить ведь можно! В театр, в ресторан, даже и в казино пустят такую знатную даму!
- Ладно, уговорил. Ждём инопланетянина и едем в столицу, к этой твоей Удавке.
Через некоторое время Игорь, пошатываясь, вышел из кабинета. Вышел и встал в растерянности. Так, печаль - назад его не отправили. Вдруг из кабинета выплыла Фря и стала повязывать на шее Игорька красный вязанный шарфик. Она что, Бабуркина усыновить хочет?
Я решительным шагом подошла к ним и заявила:
- Я оплатила этому инопланетянину прививку. Он мой.
- Я готова выкупить его долг у вас, - ответила Фря и с нежностью посмотрела на Игорька, - в двойном размере.
- Не продаётся, - заупрямилась я.
Обалдевший Бабуркин попеременно переводил взгляд с меня на Фрю.
- Он же протестант, всё равно уедет от вас в Принси, когда отработает долг, - сказала Фря, - зачем он вам нужен? Вы любовника и получше себе найдёте, а мне такой - в самый раз.
Тут Игорёк очнулся и шарахнулся от Фри в мою сторону, чуть ли ко мне за спину.
- Я пойду с этой девушкой! - заявил он весьма огорчённой этим Фре.
- Дурачок, она же тебя заездит, - сказала помощница Смотрящего.
- Я потерплю! - героически отвечал Бабуркин. Аж грудь колесом выставил.
- Конечно, ты потерпишь! - зло проговорила я и, взяв его за ухо, повела к выходу из таможни, - Иначе я быстро тебя Фре отправлю!
Снаружи мы с Игорьком оба разинули рты - тут тоже, как и на большом материке Тауина, было подобие города-улья, только по нему словно прошлись чем-то плавящим. Линии домов были неровными, сами дома прилеплены друг к другу в какой-то кривоватой несуразице. В общем, разглядывать мне это не хотелось, моё землёвское... земельное... землянское... эстетическое чувство страдало от чуждой архитектуры местных алкашей.
- Веди! - рявкнула я Чекушке.
И мы пошли. Игорёк попытался было о чём-то спрашивать, но я ему зловеще пообещала, что мы поговорим потом, когда останемся наедине. По его лицу было видно, что он стал подумывать о том, что надо было соглашаться на Фрю. Правильно, вообще-то. Там его ждало всего-навсего сексуальное рабство, а со мной он замучается делить тяготы секретного порученца содружества.
ГЛАВА 4
В дороге Игорёк молчал. Видимо, до него начала доходить вся глубина той... ямы, в которую он попал. По собственной, причём, дурости. Можно было встать мысленно на его место и постичь разочарование человека, который реально примерил на себя роль попаданца, прославленную в - думаю, не ошибусь - миллионах произведений разнокалиберных писателей. Я решила подбодрить его, напомнив, что далеко не все книжные попаданцы стартовали в телах царей и прочих аристократов. И не все попадали в неразвитые миры и времена, где можно было легко пробиться наверх, "изобретя" канцелярские скрепки или спев песни Высоцкого. Нет, скажу это, когда лишних ушей рядом не будет.
Чекушка, чей билет на поезд оплатила я, ибо он, видите ли, сам не собирался никуда ехать (врал, конечно), тоже был мало разговорчив. Видимо, решил, что полученный четвертак космокредита он уже отработал, осталось за малым - содрать с Удавки свой процент и быть совершенно свободным.
- Ты мне не ответил на один заданный раньше вопрос, - решила я подпортить ему настроение, выкатив претензию, - я тебя спрашивала, как можно узнать, кто тут где живёт. Есть здесь какое-нибудь адресное бюро?
Тот залился фыркающим смехом.
- Госпожа, у нас тут и адресов-то никаких нету! Опять же, что бы дали вам те адреса, в которых перечислены Сэмо Толстобрюх, Миг Траченный и Лира Брошенка? Настоящими именами и фамилиями тут, в среде уголовников, никого не называют.
- А где можно узнать, кто когда появился на Днище, чтобы уже подобрать себе общество ну... не закоренелых уголовников, а тех, в ком ещё остались привычки цивилизованного общества?
- В Принси протестанты наверняка ведут такой учёт, у них там порядок, говорят. А в остальных землях Днища... - Чекушка покачал головой, - Разве только на таможне. Если, конечно, вы нашли общий язык с господином Смотрящим и он любезно согласится вам помочь с такими поисками.
И он опять зафыркал. Сближаться со Смотрящим не хотелось - опасно и неприятно, но на заметку взять надо.
- А на кого работает господин Смотрящий?
- Ни на кого и на всех сразу. Таможня - его личный бизнес. Давным-давно авторитеты решили, что таможня нужна - чтобы, значит, Совет Тауина, раз уж ссылает сюда тех, от кого хочет избавиться, не лез бы к нам со своими законами. Но если Смотрящий будет плохо "смотреть", у него этот бизнес отберут.
- Так что, тут вообще нет никакой власти? - спросила я его.
- Ну почему же? Тут есть власть, над своими подчинёнными людьми. А другой нету. Народ Днища свободен! - гордо ответил бомжеватый Чекушка.
Ага, особенно рабы тут свободны.
- А свои законы тут есть?
- Нет законов, госпожа, потому что за их исполнением некому присматривать. Но есть понятия, за которыми присматривает всё общество.
- Ну и где, у какого "пахана" мне узнать все эти "понятия"? - спросила я, чувствуя, как во мне опять нарастает раздражение.
Потому что не хочу я впускать в свою душу всю эту уголовную парадигму!
- Постепенно научитесь, госпожа, - зевнул мой собеседник, вновь продемонстрировав свой щербатый рот, - Главное, поступайте по справедливости, это убережёт вас от ошибок. Ну и деньги тут добавляют авторитета, конечно. Или, у кого нет денег, то - сила. Но на вас сейчас нападать не будут, вы пока - молодая... в смысле, новенькая тут. Молодых давить западло. Вдобавок вы с деньгами, а главное, с рабом, значит - авторитет. Держитесь за это, чтобы его не потерять... Посплю я, с вашего позволения, госпожа. Нам до конечной ехать.
С этими словами Чекушка закрыл глаза и прекратил общение. Да и ладно. Мне самой надо многое обдумать. Я закрыла глаза и уснула. Дурацкие тут поезда у них - окна снаружи грязные, да и поздно уже, не видно ничего, вот все пассажиры и спят.
Удавку я бы лично переименовала в Улитку. Женщина лет шестидесяти с настороженным взглядом выглядывала из окошка, проделанного во входной двери. Смард Чекушка отрекомендовал нас всех, и мы прошли в дом. Дом был одноэтажным, но сравнительно уютным внутри, чему способствовали деревянные панели на стенах и многочисленные коврики на полу.
- У меня приличный пансион, - поджав губы, начала было она заготовленную речь, но встретив мой взгляд, который я постаралась сделать как можно более надменным, а также быстро оценив дороговизну моего костюма и драгоценностей, бросила в руки Чекушке несколько монет и отправила его восвояси, подбадривая тычками в спину.
- Я буду заходить, госпожа, - напоследок успел сказать он мне, - если вам вдруг что-то понадобится, Смард Чекушка к вашим услугам!
- Идёмте, я покажу вам комнаты, госпожа... - вопросительно осеклась хозяйка.
- Анна, - ответила я.
- Просто Анна? - усомнилась Удавка.
- Если вам так удобнее, можете называть меня госпожа Айнэнэнай, - насмешливо ответила я.
- А, так вы - молодая! - обрадовалась Удавка, - Как господин Винтиль-то обрадуется, это мой другой постоялец, он просто обожает давать клички молодым.
- А уж я-то как рада буду познакомиться с господином Винтилем, который одарит меня уголовной кличкой! - ответила я, но мой сарказм, кажется, понял только Игорь.
Комнаты, которые нам предоставили, внутри напоминали торцевую трёхкомнатную хрущёвку - одна гостиная и две смежные комнатки. Впрочем, удобства и даже головизор тут имелись.
- Головидение идёт к нам в записи, без интерактивной связи, - вздохнула Удавка.
Наверное, мечтает принять участие в каком-нибудь интеллектуальном шоу, раз так печалится.
- Оплата помесячная, равная для всех постояльцев, деньги вперёд, - сообщила хозяйка, - питание трёхразовое, но только для госпожи. Для её раба оплата питания идёт отдельно. Вы согласны?
Я ответила "да", полагая, что эта сумма тут же списалась с моего счёта, и не понимала, чего эта Удавка продолжает на меня так выжидательно пялиться. Потом до меня дошло - тут нет Васи, нет подключения к аналитическим программам, и моё "да", не подкреплённое наличностью, почти ничего не значит.
- Деньги можете обналичить и разменять в местном банке, госпожа Анна, - поняла мои затруднения хозяйка, - У молодых вечно проблемы с наличностью. Ужин вы пропустили, но я принесу вам перекусить.
Получив часть денег, она, наконец, удалилась. А я приступила к своей прямой шпионской деятельности - заняла одну из спален, вторую отдав Бабуркину, заперлась в ней и, сняв левую серьгу, сковырнула имеющимся маникюрным ножичком самый крупный камень. Как вы понимаете, не могло содружество отправить такого большого и ценного человека как я, в такой чуждый и опасный мир, фигурально выражаясь, в одних трусах. Внутри камешка, который, в свою очередь, имел маленькую каверну, в которую тоже можно было сунуть кончик ножа и приоткрыть его, имелись три микроскопические горошины. Одна из них, чуть потемнее прочих, была защитой от прослушки и скрытого наблюдения. Диаметр действия - всего два метра, но поговорить с человеком можно было, не опасаясь. Я оставила эту горошинку в выложенном на стол блокноте и сплющила её там. Активировала, то есть. Вставила камешек обратно в серьгу и надела её. Постучалась к Игорю, который с потерянным видом сидел на кровати, и позвала его к себе.
- Я не хочу секса, - заартачился он и, по-моему, сам удивился своим словам. Умным и храбрым.
Я-то, тут, конечно, только о сексе с ним и мечтаю. Специально его затащила в этот мир и няньчусь с ним, чтобы надругаться и попользовать. С особым цинизмом.
- Не хочешь, значит, останешься без сладкого к чаю, - усмехнулась я.
