– Кем бы я ни была, с детьми так обращаться нельзя. Никто ваш хлев не поджигал. Посмотрите, как высоко для этого забраться надо. Снег кругом. Так только от большого огня загореться могло. Вожыку его взять неоткуда.
– Она права, Илзе, – осторожно заметил Эспен. – Потерпи ещё год, и я отправлю мальчика подмастерьем к кузнецу. С ним уже всё договорено.
– Как бы мы раньше Пресветлому души не отдали с твоим поджигателем, – проворчала жена. Ребёнок у неё на руках затеребил ворот рубахи. – Этих голодранцев чтоб и духу завтра не было.
Но утром они остались, чтобы помочь Эспену убрать последствия пожара. Соседи косились на них со смесью любопытства и неприязни, но не вмешивались. Вожык хвостом ходил за Гердой, пытаясь помочь, но был до того неловок, что без него работа бы шла быстрее.
Он говорил так жадно, будто заполучил собеседника впервые за долгое время и боялся, что скоро снова останется один. Особенно много Вожык рассказывал об огне.
– Раньше пламя было моим лучшим другом. Оно дарило тепло и свет, отпугивало демонов. Я часто следил за очагом и видел в языках огня искристых человечков. Они водили хороводы вокруг поленьев и пели трескучими голосами. До пожара я не думал, что пламя может причинить вред. Почему верный друг предал меня?
Герда ласково погладила его по волосам. В восемь лет она тоже за каждым кустом видела сказочных созданий, разговаривала с ними, даже истории сочиняла. Хотя после этого путешествия она стала сомневаться, где заканчивалась выдумка и начинался волшебный Горний мир. Да и таинственный Шквал был ничем не лучше человечков из огня.
Через пару часов во двор к Эспену пожаловал проповедник: немолодой и одутловатый мужчина, лысый, с тусклыми глазами.
– Зачем ты связался со староверами? – обратился он к хозяину тихим голосом. – Они принесли в твой дом скверну.
– Они привели домой моего сына и потушили пожар в сарае. Кто из вашей паствы сделал то же? – ответил Эспен, с вызовом глядя на толпившихся за забором горожан.
После сварливой жены бедолагу уже никто не пугал.
– Ты обманываешься их показным добронравием. Они дикари. Могут твоего мальца в жертву кровавым богам принести.
Финист аж поперхнулся от его серьёзного тона. Но Петрас же пытался принести в жертву собственную дочь.
– У нас пока ещё свободная страна и нет судов Лучезарных, – отрезал дровосек.
Проповедник покачал головой и пошёл обратно ни с чем. В Веломовии Эспен бы так легко не отделался.
– Пресветловерцы тоже приносят жертвы староверческим богам, хотя сами этого не понимают, – заметив замешательство на лице Герды, сказал Вожык. – Мне про это мама рассказывала, а она никогда не врала. Каждый раз, когда они зажигают огонь в очаге, то приносят в жертву хворост и поленья богу Вулкану. Слышала про такого?
Сиротка покачала головой, и мальчик продолжил:
– Вулкан самый славный из богов. Он больше всех любил людей и украл для них огонь у своей могущественной жены. До этого мы не знали тепла очага и вкуса горячей пищи. Всему этому научил людей Вулкан. Разгневанная жена лишила его благодати и вечной жизни, но люди с радостью приняли его к себе. Среди них он дожил до глубокой старости. Спустя тысячи лет после его смерти мы чтим Вулкана превыше других богов, потому что постоянно пользуемся его даром – огнём.
Герда захлопала в ладоши от умиления.
– Да ты настоящий сказочник!
– Так было! – смутился Вожык, но тут его перебил отец.
– Сын, иди в дом, помоги матери.
– Она мне не мать, – пробубнил себе под нос мальчик, но Эспена всё же послушал.
– Вожык к вам очень привязался, – обратился дровосек к Герде. – Так открыто он разговаривал только с матерью. Не возьмёте его с собой?.. Куда бы вы ни шли.
Герда смутилась:
– Вы хотите избавиться от собственного сына? Моя мать умерла, когда мне было четырнадцать. Не представляю, как бы горько мне стало, если бы мой отец от меня отказался.
– Вы не понимаете. Это для его же блага. Вожык особенный. Здесь ему не выжить, а я хочу только этого. – Эспен с минуту молча смотрел на неё, а потом махнул рукой: – До завтра подумайте. Уже вечереет, метель собирается. Поспите в сарае ещё одну ночь.
Он ушёл в дом вслед за Вожыком. Закончив латать дыру в крыше хлева, Финист спустился и встал рядом с Гердой.
– Эспен просил взять Вожыка с собой, – тихо сказала она.
– Я догадался, – вздохнул наставник. – Правильно сделала, что отказала. Я вымотался до предела. Всё время приходится защищать вас от людей, демонов и самих себя. Я разрываюсь между Дугавой и Жданом, между тобой и Майли. Ещё немного, и упаду от изнеможения.
– Я бы сама позаботилась о Вожыке. Ему здесь плохо. Его не любят.
– Ты даже о себе позаботиться не можешь. Забудь. Выезжаем на рассвете.
Путники легли пораньше, чтобы успеть хоть немного отойти от тревожной ночи. Спали крепко, даже Майли не ворочалась. Её кошмары начинались за ночь до полнолуния и заканчивались на первую ночь после. Сейчас была вторая.
Одна Герда не смыкала глаз: беспокоилась за Вожыка. От жалости к нему в груди щемило. Эспену не хватало на сына времени, братья были ещё слишком малы, чтобы поддерживать его, а мачеха не скрывала ненависти к пасынку. Если бы Вожыка обладал даром, Финист бы взял его с собой, как Майли. Да ещё эти разговоры об усталости... Наставник ведь раньше не жаловался. Значит, ему в самом деле очень тяжело.
Может, уйти вдвоём с Вожыком? Они бы странствовали по свету, как трубадуры, сочиняли баллады о Сумеречниках и пели их на главных площадях городов, а люди платили бы деньги, чтобы послушать. Жаль только, что её голос остался на Тихом берегу. Значит, петь не получится. Да и куда они пойдут одни зимой без денег и припасов? Если от холода и голода не умрут, то на обед зверю или демону попадутся. Без удачи Сокола ясно солнышко не спасёт даже хитрость Шквала.
Кот в последнее время появлялся всё реже, подавленный и молчаливый. Что его печалило? Может, дневник Лайсве?
Сердце ёкнуло, а в ушах застучала кровь, словно раздался грохот, но Герда ничего не слышала.
Финист подскочил и бросился к выходу. С улицы снова потянуло дымом. Пламя вспыхнуло в доме. Оно с треском охватывало мощные круглые брёвна. Через окна было видно, как мечутся люди внутри. Они могут погибнуть!
Закрываясь перемазанным в снегу плащом, Финист вбежал в дом. Чрез мгновение наставник выволок на улицу двоих малышей и бросился за остальными.
Пламя разгоралось всё сильней, подтачивая стены, что держали крышу. Падала горящая дранка.
К забору сбежались соседи. Расталкивая их в стороны, к своему двору пробирался отлучившийся по делам Эспен, что-то кричал, но его голос тонул в шуме толпы и огненном гуле.
Через мучительное мгновение Финист снова показался на пороге с Илзе на руках. Следом бежал перепачканный в саже Вожык и нёс своего брата-грудничка.
Крыша обрушилась. Пламя пожирало дом без остатка.
– Пустите меня! – Илзе вырвалась из рук наставника и отобрала у пасынка малыша. – Не смей к нему прикасаться, пойди прочь!
Тот отшатнулся, его заметно колотило.
– Илзе, Вожык, что стряслось? – растерянно спрашивал Эспен.
Средние сыновья прижались к нему с обеих сторон.
– Этот демонёнок поджёг дом! – напустилась на него жена. – Поджёг без огнива и углей, одним взглядом. Не человек он, демон, подкидыш!
– Ты не в себе. Он не мог… – не слишком уверенно заступился за сына Эспен. – Вожык, ты что скажешь?
– Я не знаю, я не... – заикался он, испуганный не меньше Илзе. – Я был на кухне. Мачеха велела подать воды, а потом заругала, что я нёс слишком медленно. Я разволновался и упал. Вода разлилась. Мачеха закричала, а потом... Всё вспыхнуло.
– Ты на его руки посмотри! – перебила Илзе.
Эспен поднёс ладони старшего сына к глазам. На них надувались белые волдыри.
– Слышите все, демонёнок он! Со свету нас сжить решил, а мужа одурманил. Спасите, люди добрые! Не позволяйте под сенью Пресветлого кровь невинную проливать, – обратилась Илзе к толпе, и та взволнованно загудела.
– К проповеднику его! Он скажет, что делать, – закричал кто-то.
Остальные поддержали сварливую жену громкими возгласами. Илзе схватила пасынка за руку и потащила к храму в сопровождении толпы.
– Стойте! Он не виноват! – кричал Эспен, но помешать не мог.
Рядом с Гердой встали Ждан, Дугава и Майли. Вместе они заворожённо смотрели на удаляющихся людей.
– Спасите его, умоляю! – дровосек вцепился в ворот плаща Финиста.
– Я не могу сражаться против целого города! – рванулся тот из рук Эспена. – Попробуйте с ними договориться, может, доводы разума остудят их пыл. В конце концов, это ребёнок. Должна же в них быть хоть капля жалости.
Эспен обречённо кивнул и поспешил за толпой.
– Живей! Собираем вещи и уходим, – скомандовал наставник, как только дровосек скрылся из виду.
– Ему точно удастся разжалобить горожан? – недоверчиво спросила Герда.
– Вряд ли. Я это сказал, чтобы он от меня отстал.
Остальные уже ждали их с перекинутыми через плечи сумками. Финист схватил сиротку за руку, но она вырвалась и побежала к храму.
– За что мне всё это?! – простонал наставник.
Проповедник вышел на порог храма раньше, чем толпа успела до него добраться. Он был обычным семинаристом, которому пришлось самостоятельно искать паству в самой неблагоприятной стране. К Лучезарным и судам над колдунами проповедник отношения не имел и надеялся, что ему не придётся на них присутствовать. А уж выносить приговор и вовсе было не по нутру.
Склочная жена дровосека тянула к храму своего рыдающего пасынка. Не было в мальчишке ничего злого. Голод и нужда часто ожесточали людские сердца. Илзе просто хотела, чтобы кусок хлеба, который муж отдавал Вожыку, разделили между собой её дети. Проповедник не удивился, если бы выяснилось, что поджёг устроила сама Илзе.
– Спалим демонёнка на костре! – толпа жаждала крови.
– Он сам огонь вызывает – не страшен ему костёр.
– Значит, в полынье утопим. Что скажешь, проповедник?
Он испуганно сглотнул:
– Я не властен выносить такие приговоры. Только Лучезарные могут определить, колдун мальчишка или нет. Если хотите, я отправлю письмо в орден. Но придётся долго ждать, прежде чем...
– Не надо нам никаких Голубых Капюшонов, – заулюлюкала толпа. – Не приведи Пресветлый, они ещё и наших деток заберут, как это в Вижборге было. Разве мы сами с демонёнком не справимся?
– Остановитесь, изверги! – закричал подоспевший Эспен. – Что вы творите? Вожык не демон. Вы же столько лет жили рядом и видели, что он никому вреда не причинял.
– А вдруг зло в нём с возрастом проснулось?
– А вдруг он нам глаза отводил? Вон у Волеха на прошлой неделе здоровый младенец умер. Может, это Вожык его дыхание забрал? А у Римши на той неделе корова пала. Демонёнок порчу наслал!
Люди вспоминали все свои беды и обвиняли в них Вожыка. Даже неурожай и голод мальчик наслал. Конечно, они просто козла отпущения искали. Но вдруг это правда? Вдруг демонёнок не только на поджоги способен? Ох, нехорошо будет, если мстить начнёт!
– Да зачаровал Эспена мальчишка! – подала голос Илзе. – Наверняка и жены другой у него не было, а ребёнка демоны всучили. Никто ведь её не видел.
– Какая глупость! – вскричал дровосек, теряя терпение. – Мы в Эльмарене жили, а после её смерти переехали подальше от воспоминаний.
– Откуда нам знать, что это не колдовство? – крикнули из толпы.
– Вы же невинного ребёнка убить хотите. Ваш милостивый Пресветлый такого греха не простит. Молю, отдайте мне сына. Мы уйдём из города, и вы больше нас не увидите.
– А как же я и наши дети? – возмутилась Илзе.
– Нет, Эспен, так нельзя. Твоя семья без крова осталась. Не хватало, чтобы они и кормильца потеряли. Убьём демонёнка, и морок спадёт. Тебе легче станет, с женой помиришься, дом отстроишь и счастливо заживёте.
– Нет!
Эспен попытался забрать сына, но толпа оттолкнула его.
– Сделайте что-нибудь! – обратился он к проповеднику, но тот в бессилии развёл руками.
Горожане потащили Вожыка на казнь.
К храму подбежали путники.
– Где он? Я готова его забрать! – выпалила Герда, хватая Эспена за руку.
– К озеру повели. Утопить хотят, – обречённо ответил он. – Я скажу вам правду, только спасите моего мальчика. Его мать... она из рода Сумеречников была. Да-да, тех самых, что до Пресветлого нас от демонов защищали. Хорошо защищали, себя не щадили и не обирали людей до последней нитки, – Эспен выразительно посмотрел на проповедника. – У них был особый дар – огонь вызывать. Моя жена очень им гордилась и надеялась, что наш сын тоже его унаследует. Когда на Эльмарен напали демоны, она вместе со своей семьёй защитила нас, но сама погибла. Я поклялся на её могиле, что позабочусь о Вожыке, но подвёл её.
– Если Вожык одарённый... – вкрадчиво начала сиротка.
– Он огнежар. Это самый опасный дар. Я не справлюсь, – шёпотом попытался вразумить её Финист.
– Если вы староверы, то обязаны чтить и помогать Сумеречникам. Спасите его, умоляю! – Эспен опустился на колени. – Исполните просьбу отца, который не хочет видеть, как гибнет его плоть и кровь.
Глаза наставника округлились, ладони сжались в кулаки.
– Ладно. Эспен, принесите тёплую одежду. Дугава, Ждан, поможете отвлечь толпу. Майли, заберёшь ребёнка.
– А я? – подала голос Герда.
– Собери лошадей и жди нас здесь, – коротко бросил он.
– Но...
– Прошу, хоть один раз в жизни подожди нас с лошадьми! – наставник повысил голос.
Сиротка насупилась и отправилась к коновязи.
Финист с остальными двинулся к озеру, посвящая их в план. Если всё пройдёт удачно, они обойдутся без драки. А драться против стольких людей – самоубийство.
Они подобрались к озеру со стороны леса, скрываясь за разлапистыми елями.
Дугава взмахнула рукавом, подняв в воздух ворох пушистых снежинок. Они окутали её и Ждана искристым вихрем, сверкнули и исчезли, оставив дурманную иллюзию. Теперь учеников принял бы за злых горожан даже наставник.
– Выступаем, – скомандовал Финист. – Майли, как только мальчик будет у тебя, беги к Герде. Мы вас догоним.
Женщины связали Вожыка, пока мужчины топорами рубили лёд. Над озером стоял гомон голосов. Когда Ждан с Дугавой влились в толпу, полынья уже была готова. Огнежара подтолкнули к воде – до края льда оставался всего шаг!
На берегу показался Финист. Вид у него был свирепый: черты лица заострились, зрачок стал вертикальным, плащ за спиной развевался, словно крылья.
– Отпустите ребёнка, – голос наставника звенел в повисшей тишине.
– С чего это? – преодолев оцепенение, спросил самый смелый из толпы.
– Иначе на вас ляжет страшное проклятие, – отвечал он, повторяя напыщенные речи Петраса. – Слышали про злых колдунов? Я худший из них.
Люди испуганно ахнули. Финист распростёр руки. От макушки до пят побежали судороги, кости и плоть перестраивались, из кожи прорезались перья, тело стремительно сжималось. Раздался громкий хлопок. Толпа вздрогнула, впечатлительные молодки попадали в обморок. В небо устремился столб дыма. Разгоняя его крыльями, к толпе с яростным кличем помчался сокол. Сверкали в лучах солнца его острые, словно ножи, когти и клюв.
Люди закричали и принялись метаться в суматохе, закрывая головы руками. Кто-то пихнул Вожыка в полынью.
Дугава и Ждан бегом прорывались вперёд. Первая ткала из ледяной воды иллюзорного двойника мальчика. Оставалось лишь сделать его видимым, а настоящего – скрыть, когда Ждан достанет его на берег.
– Она права, Илзе, – осторожно заметил Эспен. – Потерпи ещё год, и я отправлю мальчика подмастерьем к кузнецу. С ним уже всё договорено.
– Как бы мы раньше Пресветлому души не отдали с твоим поджигателем, – проворчала жена. Ребёнок у неё на руках затеребил ворот рубахи. – Этих голодранцев чтоб и духу завтра не было.
Но утром они остались, чтобы помочь Эспену убрать последствия пожара. Соседи косились на них со смесью любопытства и неприязни, но не вмешивались. Вожык хвостом ходил за Гердой, пытаясь помочь, но был до того неловок, что без него работа бы шла быстрее.
Он говорил так жадно, будто заполучил собеседника впервые за долгое время и боялся, что скоро снова останется один. Особенно много Вожык рассказывал об огне.
– Раньше пламя было моим лучшим другом. Оно дарило тепло и свет, отпугивало демонов. Я часто следил за очагом и видел в языках огня искристых человечков. Они водили хороводы вокруг поленьев и пели трескучими голосами. До пожара я не думал, что пламя может причинить вред. Почему верный друг предал меня?
Герда ласково погладила его по волосам. В восемь лет она тоже за каждым кустом видела сказочных созданий, разговаривала с ними, даже истории сочиняла. Хотя после этого путешествия она стала сомневаться, где заканчивалась выдумка и начинался волшебный Горний мир. Да и таинственный Шквал был ничем не лучше человечков из огня.
Через пару часов во двор к Эспену пожаловал проповедник: немолодой и одутловатый мужчина, лысый, с тусклыми глазами.
– Зачем ты связался со староверами? – обратился он к хозяину тихим голосом. – Они принесли в твой дом скверну.
– Они привели домой моего сына и потушили пожар в сарае. Кто из вашей паствы сделал то же? – ответил Эспен, с вызовом глядя на толпившихся за забором горожан.
После сварливой жены бедолагу уже никто не пугал.
– Ты обманываешься их показным добронравием. Они дикари. Могут твоего мальца в жертву кровавым богам принести.
Финист аж поперхнулся от его серьёзного тона. Но Петрас же пытался принести в жертву собственную дочь.
– У нас пока ещё свободная страна и нет судов Лучезарных, – отрезал дровосек.
Проповедник покачал головой и пошёл обратно ни с чем. В Веломовии Эспен бы так легко не отделался.
– Пресветловерцы тоже приносят жертвы староверческим богам, хотя сами этого не понимают, – заметив замешательство на лице Герды, сказал Вожык. – Мне про это мама рассказывала, а она никогда не врала. Каждый раз, когда они зажигают огонь в очаге, то приносят в жертву хворост и поленья богу Вулкану. Слышала про такого?
Сиротка покачала головой, и мальчик продолжил:
– Вулкан самый славный из богов. Он больше всех любил людей и украл для них огонь у своей могущественной жены. До этого мы не знали тепла очага и вкуса горячей пищи. Всему этому научил людей Вулкан. Разгневанная жена лишила его благодати и вечной жизни, но люди с радостью приняли его к себе. Среди них он дожил до глубокой старости. Спустя тысячи лет после его смерти мы чтим Вулкана превыше других богов, потому что постоянно пользуемся его даром – огнём.
Герда захлопала в ладоши от умиления.
– Да ты настоящий сказочник!
– Так было! – смутился Вожык, но тут его перебил отец.
– Сын, иди в дом, помоги матери.
– Она мне не мать, – пробубнил себе под нос мальчик, но Эспена всё же послушал.
– Вожык к вам очень привязался, – обратился дровосек к Герде. – Так открыто он разговаривал только с матерью. Не возьмёте его с собой?.. Куда бы вы ни шли.
Герда смутилась:
– Вы хотите избавиться от собственного сына? Моя мать умерла, когда мне было четырнадцать. Не представляю, как бы горько мне стало, если бы мой отец от меня отказался.
– Вы не понимаете. Это для его же блага. Вожык особенный. Здесь ему не выжить, а я хочу только этого. – Эспен с минуту молча смотрел на неё, а потом махнул рукой: – До завтра подумайте. Уже вечереет, метель собирается. Поспите в сарае ещё одну ночь.
Он ушёл в дом вслед за Вожыком. Закончив латать дыру в крыше хлева, Финист спустился и встал рядом с Гердой.
– Эспен просил взять Вожыка с собой, – тихо сказала она.
– Я догадался, – вздохнул наставник. – Правильно сделала, что отказала. Я вымотался до предела. Всё время приходится защищать вас от людей, демонов и самих себя. Я разрываюсь между Дугавой и Жданом, между тобой и Майли. Ещё немного, и упаду от изнеможения.
– Я бы сама позаботилась о Вожыке. Ему здесь плохо. Его не любят.
– Ты даже о себе позаботиться не можешь. Забудь. Выезжаем на рассвете.
Путники легли пораньше, чтобы успеть хоть немного отойти от тревожной ночи. Спали крепко, даже Майли не ворочалась. Её кошмары начинались за ночь до полнолуния и заканчивались на первую ночь после. Сейчас была вторая.
Одна Герда не смыкала глаз: беспокоилась за Вожыка. От жалости к нему в груди щемило. Эспену не хватало на сына времени, братья были ещё слишком малы, чтобы поддерживать его, а мачеха не скрывала ненависти к пасынку. Если бы Вожыка обладал даром, Финист бы взял его с собой, как Майли. Да ещё эти разговоры об усталости... Наставник ведь раньше не жаловался. Значит, ему в самом деле очень тяжело.
Может, уйти вдвоём с Вожыком? Они бы странствовали по свету, как трубадуры, сочиняли баллады о Сумеречниках и пели их на главных площадях городов, а люди платили бы деньги, чтобы послушать. Жаль только, что её голос остался на Тихом берегу. Значит, петь не получится. Да и куда они пойдут одни зимой без денег и припасов? Если от холода и голода не умрут, то на обед зверю или демону попадутся. Без удачи Сокола ясно солнышко не спасёт даже хитрость Шквала.
Кот в последнее время появлялся всё реже, подавленный и молчаливый. Что его печалило? Может, дневник Лайсве?
Сердце ёкнуло, а в ушах застучала кровь, словно раздался грохот, но Герда ничего не слышала.
Финист подскочил и бросился к выходу. С улицы снова потянуло дымом. Пламя вспыхнуло в доме. Оно с треском охватывало мощные круглые брёвна. Через окна было видно, как мечутся люди внутри. Они могут погибнуть!
Закрываясь перемазанным в снегу плащом, Финист вбежал в дом. Чрез мгновение наставник выволок на улицу двоих малышей и бросился за остальными.
Пламя разгоралось всё сильней, подтачивая стены, что держали крышу. Падала горящая дранка.
К забору сбежались соседи. Расталкивая их в стороны, к своему двору пробирался отлучившийся по делам Эспен, что-то кричал, но его голос тонул в шуме толпы и огненном гуле.
Через мучительное мгновение Финист снова показался на пороге с Илзе на руках. Следом бежал перепачканный в саже Вожык и нёс своего брата-грудничка.
Крыша обрушилась. Пламя пожирало дом без остатка.
– Пустите меня! – Илзе вырвалась из рук наставника и отобрала у пасынка малыша. – Не смей к нему прикасаться, пойди прочь!
Тот отшатнулся, его заметно колотило.
– Илзе, Вожык, что стряслось? – растерянно спрашивал Эспен.
Средние сыновья прижались к нему с обеих сторон.
– Этот демонёнок поджёг дом! – напустилась на него жена. – Поджёг без огнива и углей, одним взглядом. Не человек он, демон, подкидыш!
– Ты не в себе. Он не мог… – не слишком уверенно заступился за сына Эспен. – Вожык, ты что скажешь?
– Я не знаю, я не... – заикался он, испуганный не меньше Илзе. – Я был на кухне. Мачеха велела подать воды, а потом заругала, что я нёс слишком медленно. Я разволновался и упал. Вода разлилась. Мачеха закричала, а потом... Всё вспыхнуло.
– Ты на его руки посмотри! – перебила Илзе.
Эспен поднёс ладони старшего сына к глазам. На них надувались белые волдыри.
– Слышите все, демонёнок он! Со свету нас сжить решил, а мужа одурманил. Спасите, люди добрые! Не позволяйте под сенью Пресветлого кровь невинную проливать, – обратилась Илзе к толпе, и та взволнованно загудела.
– К проповеднику его! Он скажет, что делать, – закричал кто-то.
Остальные поддержали сварливую жену громкими возгласами. Илзе схватила пасынка за руку и потащила к храму в сопровождении толпы.
– Стойте! Он не виноват! – кричал Эспен, но помешать не мог.
Рядом с Гердой встали Ждан, Дугава и Майли. Вместе они заворожённо смотрели на удаляющихся людей.
– Спасите его, умоляю! – дровосек вцепился в ворот плаща Финиста.
– Я не могу сражаться против целого города! – рванулся тот из рук Эспена. – Попробуйте с ними договориться, может, доводы разума остудят их пыл. В конце концов, это ребёнок. Должна же в них быть хоть капля жалости.
Эспен обречённо кивнул и поспешил за толпой.
– Живей! Собираем вещи и уходим, – скомандовал наставник, как только дровосек скрылся из виду.
– Ему точно удастся разжалобить горожан? – недоверчиво спросила Герда.
– Вряд ли. Я это сказал, чтобы он от меня отстал.
Остальные уже ждали их с перекинутыми через плечи сумками. Финист схватил сиротку за руку, но она вырвалась и побежала к храму.
– За что мне всё это?! – простонал наставник.
***
Проповедник вышел на порог храма раньше, чем толпа успела до него добраться. Он был обычным семинаристом, которому пришлось самостоятельно искать паству в самой неблагоприятной стране. К Лучезарным и судам над колдунами проповедник отношения не имел и надеялся, что ему не придётся на них присутствовать. А уж выносить приговор и вовсе было не по нутру.
Склочная жена дровосека тянула к храму своего рыдающего пасынка. Не было в мальчишке ничего злого. Голод и нужда часто ожесточали людские сердца. Илзе просто хотела, чтобы кусок хлеба, который муж отдавал Вожыку, разделили между собой её дети. Проповедник не удивился, если бы выяснилось, что поджёг устроила сама Илзе.
– Спалим демонёнка на костре! – толпа жаждала крови.
– Он сам огонь вызывает – не страшен ему костёр.
– Значит, в полынье утопим. Что скажешь, проповедник?
Он испуганно сглотнул:
– Я не властен выносить такие приговоры. Только Лучезарные могут определить, колдун мальчишка или нет. Если хотите, я отправлю письмо в орден. Но придётся долго ждать, прежде чем...
– Не надо нам никаких Голубых Капюшонов, – заулюлюкала толпа. – Не приведи Пресветлый, они ещё и наших деток заберут, как это в Вижборге было. Разве мы сами с демонёнком не справимся?
– Остановитесь, изверги! – закричал подоспевший Эспен. – Что вы творите? Вожык не демон. Вы же столько лет жили рядом и видели, что он никому вреда не причинял.
– А вдруг зло в нём с возрастом проснулось?
– А вдруг он нам глаза отводил? Вон у Волеха на прошлой неделе здоровый младенец умер. Может, это Вожык его дыхание забрал? А у Римши на той неделе корова пала. Демонёнок порчу наслал!
Люди вспоминали все свои беды и обвиняли в них Вожыка. Даже неурожай и голод мальчик наслал. Конечно, они просто козла отпущения искали. Но вдруг это правда? Вдруг демонёнок не только на поджоги способен? Ох, нехорошо будет, если мстить начнёт!
– Да зачаровал Эспена мальчишка! – подала голос Илзе. – Наверняка и жены другой у него не было, а ребёнка демоны всучили. Никто ведь её не видел.
– Какая глупость! – вскричал дровосек, теряя терпение. – Мы в Эльмарене жили, а после её смерти переехали подальше от воспоминаний.
– Откуда нам знать, что это не колдовство? – крикнули из толпы.
– Вы же невинного ребёнка убить хотите. Ваш милостивый Пресветлый такого греха не простит. Молю, отдайте мне сына. Мы уйдём из города, и вы больше нас не увидите.
– А как же я и наши дети? – возмутилась Илзе.
– Нет, Эспен, так нельзя. Твоя семья без крова осталась. Не хватало, чтобы они и кормильца потеряли. Убьём демонёнка, и морок спадёт. Тебе легче станет, с женой помиришься, дом отстроишь и счастливо заживёте.
– Нет!
Эспен попытался забрать сына, но толпа оттолкнула его.
– Сделайте что-нибудь! – обратился он к проповеднику, но тот в бессилии развёл руками.
Горожане потащили Вожыка на казнь.
К храму подбежали путники.
– Где он? Я готова его забрать! – выпалила Герда, хватая Эспена за руку.
– К озеру повели. Утопить хотят, – обречённо ответил он. – Я скажу вам правду, только спасите моего мальчика. Его мать... она из рода Сумеречников была. Да-да, тех самых, что до Пресветлого нас от демонов защищали. Хорошо защищали, себя не щадили и не обирали людей до последней нитки, – Эспен выразительно посмотрел на проповедника. – У них был особый дар – огонь вызывать. Моя жена очень им гордилась и надеялась, что наш сын тоже его унаследует. Когда на Эльмарен напали демоны, она вместе со своей семьёй защитила нас, но сама погибла. Я поклялся на её могиле, что позабочусь о Вожыке, но подвёл её.
– Если Вожык одарённый... – вкрадчиво начала сиротка.
– Он огнежар. Это самый опасный дар. Я не справлюсь, – шёпотом попытался вразумить её Финист.
– Если вы староверы, то обязаны чтить и помогать Сумеречникам. Спасите его, умоляю! – Эспен опустился на колени. – Исполните просьбу отца, который не хочет видеть, как гибнет его плоть и кровь.
Глаза наставника округлились, ладони сжались в кулаки.
– Ладно. Эспен, принесите тёплую одежду. Дугава, Ждан, поможете отвлечь толпу. Майли, заберёшь ребёнка.
– А я? – подала голос Герда.
– Собери лошадей и жди нас здесь, – коротко бросил он.
– Но...
– Прошу, хоть один раз в жизни подожди нас с лошадьми! – наставник повысил голос.
Сиротка насупилась и отправилась к коновязи.
Финист с остальными двинулся к озеру, посвящая их в план. Если всё пройдёт удачно, они обойдутся без драки. А драться против стольких людей – самоубийство.
Они подобрались к озеру со стороны леса, скрываясь за разлапистыми елями.
Дугава взмахнула рукавом, подняв в воздух ворох пушистых снежинок. Они окутали её и Ждана искристым вихрем, сверкнули и исчезли, оставив дурманную иллюзию. Теперь учеников принял бы за злых горожан даже наставник.
– Выступаем, – скомандовал Финист. – Майли, как только мальчик будет у тебя, беги к Герде. Мы вас догоним.
Женщины связали Вожыка, пока мужчины топорами рубили лёд. Над озером стоял гомон голосов. Когда Ждан с Дугавой влились в толпу, полынья уже была готова. Огнежара подтолкнули к воде – до края льда оставался всего шаг!
На берегу показался Финист. Вид у него был свирепый: черты лица заострились, зрачок стал вертикальным, плащ за спиной развевался, словно крылья.
– Отпустите ребёнка, – голос наставника звенел в повисшей тишине.
– С чего это? – преодолев оцепенение, спросил самый смелый из толпы.
– Иначе на вас ляжет страшное проклятие, – отвечал он, повторяя напыщенные речи Петраса. – Слышали про злых колдунов? Я худший из них.
Люди испуганно ахнули. Финист распростёр руки. От макушки до пят побежали судороги, кости и плоть перестраивались, из кожи прорезались перья, тело стремительно сжималось. Раздался громкий хлопок. Толпа вздрогнула, впечатлительные молодки попадали в обморок. В небо устремился столб дыма. Разгоняя его крыльями, к толпе с яростным кличем помчался сокол. Сверкали в лучах солнца его острые, словно ножи, когти и клюв.
Люди закричали и принялись метаться в суматохе, закрывая головы руками. Кто-то пихнул Вожыка в полынью.
Дугава и Ждан бегом прорывались вперёд. Первая ткала из ледяной воды иллюзорного двойника мальчика. Оставалось лишь сделать его видимым, а настоящего – скрыть, когда Ждан достанет его на берег.
