в столице и, продав бывшую недвижимость, купили дом в квартале, издавна облюбованном зажиточными купцами, дворянами и магами (не высшими, конечно, те предпочитали селиться поближе к королевскому дворцу, в самом шикарном месте – рядом с Золотой набережной). Недалеко от своего жилья открыли Бюро Магического поиска и Целительства.
Сначала для Бюро снимали несколько комнат на первом этаже симпатичного белого здания с башенками по углам. Затем, рискнув все же ополовинить счет в Гномьем Банке (за время их вынужденного пребывания на Земле, исходный капитал немного подрос) выкупили их.
В районе Митторна, по которому мы сейчас идем, улочки не очень широкие, но два экипажа разъехаться могут. Прохладные тенистые дворики за каменными оградами и ажурными чугунными решетками чисто вымыты и украшены цветочными клумбами. Цветы растут и в широких каменных вазах, поставленных вдоль стен зданий. Окраины столицы далеко не так красивы и безопасны, но меня туда никто бы и не отпустил, а сама я, знаете ли, пока не спятила, чтобы в подобные места соваться. Между прочим, мой страх перед этими сомнительными районами отнюдь не безоснователен.
Как-то, лет шесть – семь назад мы с Миолой и Селькой, забрели в район грузовой пристани на реке. Недалеко от перекрестка, где сходились аж три кривых узких улочки, наша троица остановилась, не решаясь двигаться дальше, эти незнакомые и вначале казавшиеся таинственными места как-то незаметно перестали нравиться.
Внезапно, в стене ближайшего здания, покрытого желтой облупившейся штукатуркой, с грохотом настежь распахнулась дверь. Из полуподвала, откуда так и шибануло чем-то кислым, вывалилась куча пьяных бородатых мужиков и размалеванных девок.
Селька потом сказала - это, мол, настоящие проститутки! Может и не врала. Я, когда была младше, не очень-то верила в существование подобных женщин, считая их полумифическими персонажами из страшных сказок для взрослых. Так вот, они стали, гогоча, махать руками и подзывать глупеньких девчушек, обещая показать нечто интересное. Мы с Милкой было сдуру-то пошли, правда, отчаянно труся и тормозя через каждый шаг. Вдруг Сели как закричит: «бежим отсюда, а то нас украдут».
Ну мы и побежали, а те с воплями и улюлюканьем – за нами… Не знаю, чего хотело от нас это отребье, но вспоминать до сих пор неприятно.
Слава богу, наша семья живет в одном из самых безопасных и уютных мест города, в добротном доме из светлого кирпича под крышей из голубой черепицы. Довольно высокая каменная стена, не позволяющая разглядеть двор (разве что, если встать на сиденье экипажа, я пробовала, тогда видно), поверху отделана кованой оградкой. Позади дома есть внутренний дворик, весь поросший травой, мы с Антой маленькие всегда там играли. Здесь до сих пор сохранились качели и турник, а возле ограды разрослись кусты арсалии, любимой всеми за неприхотливость и способность цвести с весны до поздней осени. На широкой деревянной лавке рядом с домом очень удобно, подложив подушки, валяться и читать, когда нет дождя, конечно. На первом этаже кухня, столовая и гостиная, ну и, разумеется, комната прислуги. Жилые покои хозяев - наверху, папин кабинет – в угловой комнате на втором этаже. Заходить в него нам с Антой было строжайше запрещено, но два года назад заветные двери открылись, наконец, передо мной. Правда, на некоторые шкафы до сих пор наложено заклинание замка, что меня страшно злит.
Ажурную чугунную калитку днем не запирают, но на ночь служанка обычно закрывает замок. Хотя вообще-то к магам вряд ли кто рискнет сунуться, у тех ведь и вокруг дома, и в самом доме непрошенных гостей запросто могут ждать весьма неприятные колдовские сюрпризы.
Остановившись возле калитки, Джар как-то странно замолчал, взглянул на меня, потом – на Милку и… продолжал стоять, опустив ресницы и кусая губы – как будто колеблясь и раздумывая, не пора ли прощаться и уходить. У меня пересохло во рту, не совсем уж дурочка, догадываюсь – он явно хочет остаться со мной наедине, может даже поцелует. Ох, я буду, как взрослая, целоваться с парнем.
– Миола, ты иди, я сейчас. Маме скажи, ну-у… скоро приду, пусть не беспокоится. Или нет, лучше ничего не говори.
Милка бросила на меня короткий лукавый взгляд и бесшумно скользнула во двор.
Мы с Джаром остались вдвоем. Я подняла на него глаза, замирая от страха и сладкого предвкушения, Он не двигался, с улыбкой глядя в моё лицо, и вдруг протянул руки, – иди ко мне!
Сама не знаю почему, но я колебалась, чувствуя холодок, пробегающий по спине и неприятную слабость в коленках.
- Не бойся, – прошептал парень, – ну же, не обижу тебя…
Меня будто что-то подтолкнуло, затаив дыхание, шагнула вперёд, секунда – и вот уже стою вплотную к нему, в кольце теплых рук.
- Хочешь, научу тебя целоваться? – Неожиданно просто спросила моя зеленоглазая мечта.
Целоваться я совсем не умела, не с кем было, да и, честно говоря, желания особого не возникало. Но с ним это наверняка должно быть совершенно потрясающе. Не зря ведь, Вирна с Селькой, когда рассказывают о том, как проводят время со своими дружками, то вечно ахают и закатывают глаза с самым значительным видом. Взгляд и улыбка моего нового друга обещали так много. Не в силах выговорить ни слова, я молча кивнула.
В тот же миг он притянул меня ближе, мужские горячие губы прижались к моим и… всё вокруг исчезло.
Джар целовался умопомрачительно. Конечно, мне, считай, не с чем было сравнивать, но то, что он делал со мной, это было так…странно и сказочно. Я замерла, обессилев. От урагана новых ощущений в голове всё помутилось, мысли будто подхватило и раскидало шквалом внезапных эмоций. Остались только его мягкие губы и влажный шелк языка и спутанные волосы, щекочущие кожу.
Слегка откинув голову назад, к прогретой за день каменной стене, я расслабилась в его объятиях и бездумно глядела в бездонное черное небо, усыпанное крохотными мерцающими искорками. Медленно, словно во сне, подняла руки и, расстегнув рубашку, обхватила сильную шею, прижавшись всем телом к чужому телу. Первые робкие прикосновения моих пальцев к обнаженной коже заставили его вздрогнуть.
– Какая ты миленькая, девочка моя, у тебя глазки как звездочки, а шейка пахнет медом, … медом и молоком, конечно, ведь ты ещё совсем малышка, – он негромко, чуть хрипловато рассмеялся.
А потом… к его губам присоединились еще и руки. Прогулялись вначале по моей спине и пониже, затем переместились на другие части тела. Джар действовал так умело, что я и сама не заметила, как воспользовавшись широким вырезом платья, он стянул его с одного плеча, а затем теплая ладонь скользнула внутрь, накрыв грудь.
Я непроизвольно ахнула, задохнувшись от этого прикосновения, как от ожога, и, вцепившись в запястье, попыталась оттолкнуть руку, ласкавшую меня.
– Ч-ш-ш, не бойся, маленькая, ну что ты, всё хорошо, не надо меня бояться, доверься мне, лапочка, не дрожи так, я не сделаю с тобой ничего плохого.
Внезапно сладкое волшебство ночи исчезло, растаяв как дым, от громкого хлопка двери. Послышались легкие быстрые шаги и Мила торопливо шепнула, высунувшись из-за калитки.
– Яна, тебя все ищут, я сказала - ты осталась во дворе, воздухом подышать, а твоя мама спрашивает: «ей что, плохо?»
– Нет, ей хорошо, – мой зеленоглазый тихо засмеялся, – лучше не бывает.
Он в последний раз легонько сжал меня в руках и нежно поцеловал в щеку.
– Я, пожалуй, пойду, и ты иди спать, котенок, обещаю, скоро увидимся.
Находясь в состоянии какого-то жаркого безумия, я с трудом сдерживалась, чтобы не закричать, – когда? Только твердое убеждение, кстати, привитое мамой, что так навязываться с первого же дня знакомства – глупость, которая ни к чему хорошему не приведет, помогло задавить этот «вопль души».
Нет, так не пойдет, нужно немедленно взять себя в руки, не дай бог, родители что-нибудь заметят, мне почему-то казалось (точнее, я была уверена), что им совсем не понравится моё новое знакомство, а уж тем более столь поздние прогулки со взрослым парнем.
Свежий ночной воздух, пронизанный легкими ароматами цветов, немного прояснил голову. Зайдя в дом и обмыв горящее лицо прохладной водой, еле смогла успокоить и колотящееся сердце, и частое дыхание. Судя по косым умоляющим взглядам, которые Милка бросала на меня, покусывая губки, ей ужасно хотелось послушать волнующий рассказ, но я молчала как партизан.
Всё, что произошло сегодня, было так необычно. Необходимо сначала разобраться во всём самой, подумать, как следует…
Миола быстро заснула, а я долго лежала без сна, прислушиваясь к стрекотанию кузнечиков в траве у дома. Смешно, я раньше никогда не задумывалась о том, что же чувствуешь, когда чужие губы касаются твоих – и сейчас толком ничего не могла вспомнить. Какие же губы были у Джара¬? Кажется, вначале сухие и горячие, даже немного жесткие, а потом… мягкие и слегка влажные с легким привкусом меда, свежие, как лепестки арсалии. Воспоминания, ускользая, кружились в голове пьяным хороводом. Но всё это не важно, ведь самое главное осталось в памяти – море новых волшебных ощущений, которые он мне подарил!
ПРОГУЛКИ ПОД ЛУНОЙ.
На следующий день, как ни удивительно, я была полностью (по выражению бабушки) «в здравом уме и твердой памяти». Желание видеть своего нового друга не прошло, но оно вовсе не было таким уж безумным и всепоглощающим. Я, правда, долго валялась в постели, чувствуя непривычную разбитость и слабость, мама даже встревожилась, но к обеду все уже было в норме и мы с ней решили сходить в Академию, на собеседование, которое уже давно следовало пройти. Папа, помимо своей магической практики, преподавал там на первом курсе и ещё читал небольшой цикл лекций на выпускном. Он-то и решил в свое время отдать меня не в абы какую магическую школу, а при самой Митторнской Академии. Однако если кто думает, что из неё проще поступить, жестоко ошибается. Многие предметы в школе вели магистры из «вышки» и знали нас, как облупленных. Например, профессор Риэннэль Десм-Илло, к которому мы сейчас направлялись, входил в состав комиссии на школьных экзаменах. И лекции нам в последнем классе он читал, так что прекрасно представлял себе способности каждого. В том-то и фишка, что сообществу магов не нужны бездарности. Истинные чародеи слишком дорожат собственным статусом и не собираются рисковать им, одаривая руной недостойных. Всё было решено ещё на выпускных, комиссия из самых опытных магистров никогда не ошибалась. Мне практически сразу поставили голубой трилистник на виске, и я сама слышала, спрятавшись за колонной в вестибюле, как Риэннэль сказал папе:
- Вашу дочь ждет золотая руна, её Дар тянет на высшего магистра. Конечно, для этого нужно усердно и много работать.
Короче затянул известную песню, тоже мне, пропагандист труда и здорового образа жизни. В общем, поскольку родители и наставники считали мой юный возраст помехой в изучении каких-то специфических предметов в Академии, было решено, что между Школой и дальнейшей учебой должно сделать небольшой перерыв. И прекрасно, я разве против, отдохну, да погуля-яю! Вот, кстати, с Джаром и погуляю.
Десм-Илло собирался меня ещё разок просканировать и обсудить с родителями, когда мне лучше продолжить учебу, через год, два или даже больше. Всё прошло нормально, они с мамой договорились встретиться ещё раз на неделе и окончательно утрясти вопрос относительно меня. Это, кстати, у нас дома так говорят – «на неделе», благодаря маме – уроженке Земли. На самом деле на Тиоре другая система счисления – десять месяцев по пять «недель», называемых айнами, в каждой «неделе» по десять дней. Из них в Реотане выходных, как и на Земле – два. Не очень-то хорошо для ленивых, в рассуждении отдыха – так оно получается много меньше, подсчет нехитрый, но тут уж ничего не поделаешь, со своим уставом в чужой монастырь не полезешь.
И вот, когда мы уже собрались уходить, профессор вдруг говорит: «что-то у неё в ауре не совсем в порядке, не пойму точно, но вид мне не нравится».
А сам меня так ненавязчиво спрашивает: «ты, мол, как – не ссорилась с кем (из магов конечно), или может нервничала?»
Потом, маме: «поставьте ментальные щиты, Катрина, легонькие, так, на всякий случай».
И глазами на меня – зырк.
Ага, щас-с, раскололась. Так всё и выложила, ишь до чего дошли, уже и с парнем поцеловаться нельзя, чтобы тут же не углядели. Эх, вот как оказывается магом-то быть, да ещё и родителей таких сильных колдунов иметь! Словно голая получаешься перед ними. Не-е, надо что-нибудь срочно придумать, так просто не дамся, и свою личную жизнь… – о как! Я теперь не хуже других, не всё этой кобыле Вирне иметь личную жизнь, отныне и у меня она есть, но делать её достоянием масс не собираюсь!
Вернувшись домой, узнала, что заходили девочки, не дождавшись меня, ушли к Миоле, велели, чтобы к ней топала.
– А больше никого не было? – Я постаралась придать беззаботность голосу, но ответа ждала с бьющимся сердцем.
Наша служанка Флита (на мой взгляд, особа удивительно бездушная), зевнув, скучно сказала, – не-а, барышня, никого...
Мне так и хотелось её потрясти, а вдруг она просто не слышала бронзовый колокольчик у входной двери, или может, в лавку выходила? Я даже сбегала и проверила шнурок от звонка. Нет, тот был целым.
Покрутившись немного, пошла в кухню, спрашиваю кухарку, – а кого сегодня в лавку посылали? Та отвечает, – да сама сходила, Гурана с собой взяла, чтоб корзины тащил, а Флита весь день дома была.
Я чуть не плюнула с досады. Уходить куда боюсь, а вдруг ОН как раз и придёт! Тогда решила поваляться на скамье во дворе и почитать. Только попросила Флиту подушки туда отнести, как вдруг язычок колокольчика задергался. Звон на весь дом, я подорвалась было, потом думаю, – нет, шиш, выйду достойно. Да и вообще, мне наверное, надо вести себя по-другому, у меня же теперь парень есть. Вышла на крыльцо и направилась к калитке «походкою плавной». Если быть точной, то слегка повиливая боками или чем там ещё. На самом деле, для придания себе взрослого вида копировать Вирну не хотелось, да и вилять мне, в отличие от неё, было особо нечем, но как-то само получилось, просто других примеров перед глазами-то нет. Оказалось, девчонки снова заявились. Но я им всё равно обрадовалась, чем сидеть и ждать у моря погоды, лучше с ними пойти проветриться.
Только вот Селька опять «змеюку» с собой притащила, а та – брата, это меня несколько с ней примирило, ладно, пусть живет.
Решили смотаться на набережную погулять. Мы трое позади, Натер, чувствуя себя крутым, подцепил нас с Милой под локти, ва-а-ажный! Я шла, пытаясь отработать походку взрослой, поглядывая на других девушек и, само собой, на Сельку с Вирной, благо они впереди чесали. Боги, как же они могут этак задом-то крутить, пожалуй, если я так буду, у меня ноги вскоре отвалятся.
Недалеко от площади Луны нас окликнул знакомый голос,
– Привет! Гуляете, или по делам?
Талина посещала ту же школу, что и мы с Миолой, только классом младше. Родители специально привезли её доучиваться из провинции в Митторн, надеясь обеспечить поступление в Академию.
Сначала для Бюро снимали несколько комнат на первом этаже симпатичного белого здания с башенками по углам. Затем, рискнув все же ополовинить счет в Гномьем Банке (за время их вынужденного пребывания на Земле, исходный капитал немного подрос) выкупили их.
В районе Митторна, по которому мы сейчас идем, улочки не очень широкие, но два экипажа разъехаться могут. Прохладные тенистые дворики за каменными оградами и ажурными чугунными решетками чисто вымыты и украшены цветочными клумбами. Цветы растут и в широких каменных вазах, поставленных вдоль стен зданий. Окраины столицы далеко не так красивы и безопасны, но меня туда никто бы и не отпустил, а сама я, знаете ли, пока не спятила, чтобы в подобные места соваться. Между прочим, мой страх перед этими сомнительными районами отнюдь не безоснователен.
Как-то, лет шесть – семь назад мы с Миолой и Селькой, забрели в район грузовой пристани на реке. Недалеко от перекрестка, где сходились аж три кривых узких улочки, наша троица остановилась, не решаясь двигаться дальше, эти незнакомые и вначале казавшиеся таинственными места как-то незаметно перестали нравиться.
Внезапно, в стене ближайшего здания, покрытого желтой облупившейся штукатуркой, с грохотом настежь распахнулась дверь. Из полуподвала, откуда так и шибануло чем-то кислым, вывалилась куча пьяных бородатых мужиков и размалеванных девок.
Селька потом сказала - это, мол, настоящие проститутки! Может и не врала. Я, когда была младше, не очень-то верила в существование подобных женщин, считая их полумифическими персонажами из страшных сказок для взрослых. Так вот, они стали, гогоча, махать руками и подзывать глупеньких девчушек, обещая показать нечто интересное. Мы с Милкой было сдуру-то пошли, правда, отчаянно труся и тормозя через каждый шаг. Вдруг Сели как закричит: «бежим отсюда, а то нас украдут».
Ну мы и побежали, а те с воплями и улюлюканьем – за нами… Не знаю, чего хотело от нас это отребье, но вспоминать до сих пор неприятно.
Слава богу, наша семья живет в одном из самых безопасных и уютных мест города, в добротном доме из светлого кирпича под крышей из голубой черепицы. Довольно высокая каменная стена, не позволяющая разглядеть двор (разве что, если встать на сиденье экипажа, я пробовала, тогда видно), поверху отделана кованой оградкой. Позади дома есть внутренний дворик, весь поросший травой, мы с Антой маленькие всегда там играли. Здесь до сих пор сохранились качели и турник, а возле ограды разрослись кусты арсалии, любимой всеми за неприхотливость и способность цвести с весны до поздней осени. На широкой деревянной лавке рядом с домом очень удобно, подложив подушки, валяться и читать, когда нет дождя, конечно. На первом этаже кухня, столовая и гостиная, ну и, разумеется, комната прислуги. Жилые покои хозяев - наверху, папин кабинет – в угловой комнате на втором этаже. Заходить в него нам с Антой было строжайше запрещено, но два года назад заветные двери открылись, наконец, передо мной. Правда, на некоторые шкафы до сих пор наложено заклинание замка, что меня страшно злит.Ажурную чугунную калитку днем не запирают, но на ночь служанка обычно закрывает замок. Хотя вообще-то к магам вряд ли кто рискнет сунуться, у тех ведь и вокруг дома, и в самом доме непрошенных гостей запросто могут ждать весьма неприятные колдовские сюрпризы.
****
Остановившись возле калитки, Джар как-то странно замолчал, взглянул на меня, потом – на Милку и… продолжал стоять, опустив ресницы и кусая губы – как будто колеблясь и раздумывая, не пора ли прощаться и уходить. У меня пересохло во рту, не совсем уж дурочка, догадываюсь – он явно хочет остаться со мной наедине, может даже поцелует. Ох, я буду, как взрослая, целоваться с парнем.
– Миола, ты иди, я сейчас. Маме скажи, ну-у… скоро приду, пусть не беспокоится. Или нет, лучше ничего не говори.
Милка бросила на меня короткий лукавый взгляд и бесшумно скользнула во двор.
Мы с Джаром остались вдвоем. Я подняла на него глаза, замирая от страха и сладкого предвкушения, Он не двигался, с улыбкой глядя в моё лицо, и вдруг протянул руки, – иди ко мне!
Сама не знаю почему, но я колебалась, чувствуя холодок, пробегающий по спине и неприятную слабость в коленках.
- Не бойся, – прошептал парень, – ну же, не обижу тебя…
Меня будто что-то подтолкнуло, затаив дыхание, шагнула вперёд, секунда – и вот уже стою вплотную к нему, в кольце теплых рук.
- Хочешь, научу тебя целоваться? – Неожиданно просто спросила моя зеленоглазая мечта.
Целоваться я совсем не умела, не с кем было, да и, честно говоря, желания особого не возникало. Но с ним это наверняка должно быть совершенно потрясающе. Не зря ведь, Вирна с Селькой, когда рассказывают о том, как проводят время со своими дружками, то вечно ахают и закатывают глаза с самым значительным видом. Взгляд и улыбка моего нового друга обещали так много. Не в силах выговорить ни слова, я молча кивнула.В тот же миг он притянул меня ближе, мужские горячие губы прижались к моим и… всё вокруг исчезло.
Джар целовался умопомрачительно. Конечно, мне, считай, не с чем было сравнивать, но то, что он делал со мной, это было так…странно и сказочно. Я замерла, обессилев. От урагана новых ощущений в голове всё помутилось, мысли будто подхватило и раскидало шквалом внезапных эмоций. Остались только его мягкие губы и влажный шелк языка и спутанные волосы, щекочущие кожу.
Слегка откинув голову назад, к прогретой за день каменной стене, я расслабилась в его объятиях и бездумно глядела в бездонное черное небо, усыпанное крохотными мерцающими искорками. Медленно, словно во сне, подняла руки и, расстегнув рубашку, обхватила сильную шею, прижавшись всем телом к чужому телу. Первые робкие прикосновения моих пальцев к обнаженной коже заставили его вздрогнуть.
– Какая ты миленькая, девочка моя, у тебя глазки как звездочки, а шейка пахнет медом, … медом и молоком, конечно, ведь ты ещё совсем малышка, – он негромко, чуть хрипловато рассмеялся.
А потом… к его губам присоединились еще и руки. Прогулялись вначале по моей спине и пониже, затем переместились на другие части тела. Джар действовал так умело, что я и сама не заметила, как воспользовавшись широким вырезом платья, он стянул его с одного плеча, а затем теплая ладонь скользнула внутрь, накрыв грудь.
Я непроизвольно ахнула, задохнувшись от этого прикосновения, как от ожога, и, вцепившись в запястье, попыталась оттолкнуть руку, ласкавшую меня.
– Ч-ш-ш, не бойся, маленькая, ну что ты, всё хорошо, не надо меня бояться, доверься мне, лапочка, не дрожи так, я не сделаю с тобой ничего плохого.
Внезапно сладкое волшебство ночи исчезло, растаяв как дым, от громкого хлопка двери. Послышались легкие быстрые шаги и Мила торопливо шепнула, высунувшись из-за калитки.
– Яна, тебя все ищут, я сказала - ты осталась во дворе, воздухом подышать, а твоя мама спрашивает: «ей что, плохо?»
– Нет, ей хорошо, – мой зеленоглазый тихо засмеялся, – лучше не бывает.
Он в последний раз легонько сжал меня в руках и нежно поцеловал в щеку.
– Я, пожалуй, пойду, и ты иди спать, котенок, обещаю, скоро увидимся.
Находясь в состоянии какого-то жаркого безумия, я с трудом сдерживалась, чтобы не закричать, – когда? Только твердое убеждение, кстати, привитое мамой, что так навязываться с первого же дня знакомства – глупость, которая ни к чему хорошему не приведет, помогло задавить этот «вопль души».
Нет, так не пойдет, нужно немедленно взять себя в руки, не дай бог, родители что-нибудь заметят, мне почему-то казалось (точнее, я была уверена), что им совсем не понравится моё новое знакомство, а уж тем более столь поздние прогулки со взрослым парнем.
Свежий ночной воздух, пронизанный легкими ароматами цветов, немного прояснил голову. Зайдя в дом и обмыв горящее лицо прохладной водой, еле смогла успокоить и колотящееся сердце, и частое дыхание. Судя по косым умоляющим взглядам, которые Милка бросала на меня, покусывая губки, ей ужасно хотелось послушать волнующий рассказ, но я молчала как партизан.
Всё, что произошло сегодня, было так необычно. Необходимо сначала разобраться во всём самой, подумать, как следует…
Миола быстро заснула, а я долго лежала без сна, прислушиваясь к стрекотанию кузнечиков в траве у дома. Смешно, я раньше никогда не задумывалась о том, что же чувствуешь, когда чужие губы касаются твоих – и сейчас толком ничего не могла вспомнить. Какие же губы были у Джара¬? Кажется, вначале сухие и горячие, даже немного жесткие, а потом… мягкие и слегка влажные с легким привкусом меда, свежие, как лепестки арсалии. Воспоминания, ускользая, кружились в голове пьяным хороводом. Но всё это не важно, ведь самое главное осталось в памяти – море новых волшебных ощущений, которые он мне подарил!
Глава 4
ПРОГУЛКИ ПОД ЛУНОЙ.
На следующий день, как ни удивительно, я была полностью (по выражению бабушки) «в здравом уме и твердой памяти». Желание видеть своего нового друга не прошло, но оно вовсе не было таким уж безумным и всепоглощающим. Я, правда, долго валялась в постели, чувствуя непривычную разбитость и слабость, мама даже встревожилась, но к обеду все уже было в норме и мы с ней решили сходить в Академию, на собеседование, которое уже давно следовало пройти. Папа, помимо своей магической практики, преподавал там на первом курсе и ещё читал небольшой цикл лекций на выпускном. Он-то и решил в свое время отдать меня не в абы какую магическую школу, а при самой Митторнской Академии. Однако если кто думает, что из неё проще поступить, жестоко ошибается. Многие предметы в школе вели магистры из «вышки» и знали нас, как облупленных. Например, профессор Риэннэль Десм-Илло, к которому мы сейчас направлялись, входил в состав комиссии на школьных экзаменах. И лекции нам в последнем классе он читал, так что прекрасно представлял себе способности каждого. В том-то и фишка, что сообществу магов не нужны бездарности. Истинные чародеи слишком дорожат собственным статусом и не собираются рисковать им, одаривая руной недостойных. Всё было решено ещё на выпускных, комиссия из самых опытных магистров никогда не ошибалась. Мне практически сразу поставили голубой трилистник на виске, и я сама слышала, спрятавшись за колонной в вестибюле, как Риэннэль сказал папе:
- Вашу дочь ждет золотая руна, её Дар тянет на высшего магистра. Конечно, для этого нужно усердно и много работать.
Короче затянул известную песню, тоже мне, пропагандист труда и здорового образа жизни. В общем, поскольку родители и наставники считали мой юный возраст помехой в изучении каких-то специфических предметов в Академии, было решено, что между Школой и дальнейшей учебой должно сделать небольшой перерыв. И прекрасно, я разве против, отдохну, да погуля-яю! Вот, кстати, с Джаром и погуляю.
****
Десм-Илло собирался меня ещё разок просканировать и обсудить с родителями, когда мне лучше продолжить учебу, через год, два или даже больше. Всё прошло нормально, они с мамой договорились встретиться ещё раз на неделе и окончательно утрясти вопрос относительно меня. Это, кстати, у нас дома так говорят – «на неделе», благодаря маме – уроженке Земли. На самом деле на Тиоре другая система счисления – десять месяцев по пять «недель», называемых айнами, в каждой «неделе» по десять дней. Из них в Реотане выходных, как и на Земле – два. Не очень-то хорошо для ленивых, в рассуждении отдыха – так оно получается много меньше, подсчет нехитрый, но тут уж ничего не поделаешь, со своим уставом в чужой монастырь не полезешь.
И вот, когда мы уже собрались уходить, профессор вдруг говорит: «что-то у неё в ауре не совсем в порядке, не пойму точно, но вид мне не нравится».
А сам меня так ненавязчиво спрашивает: «ты, мол, как – не ссорилась с кем (из магов конечно), или может нервничала?»
Потом, маме: «поставьте ментальные щиты, Катрина, легонькие, так, на всякий случай».
И глазами на меня – зырк.
Ага, щас-с, раскололась. Так всё и выложила, ишь до чего дошли, уже и с парнем поцеловаться нельзя, чтобы тут же не углядели. Эх, вот как оказывается магом-то быть, да ещё и родителей таких сильных колдунов иметь! Словно голая получаешься перед ними. Не-е, надо что-нибудь срочно придумать, так просто не дамся, и свою личную жизнь… – о как! Я теперь не хуже других, не всё этой кобыле Вирне иметь личную жизнь, отныне и у меня она есть, но делать её достоянием масс не собираюсь!
Вернувшись домой, узнала, что заходили девочки, не дождавшись меня, ушли к Миоле, велели, чтобы к ней топала.
– А больше никого не было? – Я постаралась придать беззаботность голосу, но ответа ждала с бьющимся сердцем.
Наша служанка Флита (на мой взгляд, особа удивительно бездушная), зевнув, скучно сказала, – не-а, барышня, никого...
Мне так и хотелось её потрясти, а вдруг она просто не слышала бронзовый колокольчик у входной двери, или может, в лавку выходила? Я даже сбегала и проверила шнурок от звонка. Нет, тот был целым.
Покрутившись немного, пошла в кухню, спрашиваю кухарку, – а кого сегодня в лавку посылали? Та отвечает, – да сама сходила, Гурана с собой взяла, чтоб корзины тащил, а Флита весь день дома была.
Я чуть не плюнула с досады. Уходить куда боюсь, а вдруг ОН как раз и придёт! Тогда решила поваляться на скамье во дворе и почитать. Только попросила Флиту подушки туда отнести, как вдруг язычок колокольчика задергался. Звон на весь дом, я подорвалась было, потом думаю, – нет, шиш, выйду достойно. Да и вообще, мне наверное, надо вести себя по-другому, у меня же теперь парень есть. Вышла на крыльцо и направилась к калитке «походкою плавной». Если быть точной, то слегка повиливая боками или чем там ещё. На самом деле, для придания себе взрослого вида копировать Вирну не хотелось, да и вилять мне, в отличие от неё, было особо нечем, но как-то само получилось, просто других примеров перед глазами-то нет. Оказалось, девчонки снова заявились. Но я им всё равно обрадовалась, чем сидеть и ждать у моря погоды, лучше с ними пойти проветриться.
Только вот Селька опять «змеюку» с собой притащила, а та – брата, это меня несколько с ней примирило, ладно, пусть живет.
Решили смотаться на набережную погулять. Мы трое позади, Натер, чувствуя себя крутым, подцепил нас с Милой под локти, ва-а-ажный! Я шла, пытаясь отработать походку взрослой, поглядывая на других девушек и, само собой, на Сельку с Вирной, благо они впереди чесали. Боги, как же они могут этак задом-то крутить, пожалуй, если я так буду, у меня ноги вскоре отвалятся.
*****
Недалеко от площади Луны нас окликнул знакомый голос,
– Привет! Гуляете, или по делам?
Талина посещала ту же школу, что и мы с Миолой, только классом младше. Родители специально привезли её доучиваться из провинции в Митторн, надеясь обеспечить поступление в Академию.
