Хотя скорее это был ступор. Третий курс на излете, а я все та же Ник Вольк которая жалеет всякого рода живность и вздрагивает от малейшего шума, в страхе оглядываясь по сторонам. О да, трусиха на факультете «животноводов» — это то еще событие! И то еще приключение, собственно, для меня самой!
Я тихо выдохнула, покосилась на профессора Люфта и его живность и принялась смотреть на голограмму. Со стороны бой между кадетами и хищниками смотреть было интересно. Особенно, с учетом, что я в тепле, уюте и мухи не кусают! Но и страшно, потому как рядом с тобой восседает, собственно, тот кто этот бой и затеял… М-да. И еще неизвестно, кому там страшнее… кадетам с оружием или мне с подбитым глазом, разбитой губой и профессором командующим Люфтом по соседству.
Кадеты, наконец, добрались до цели. С одной стороны к мохнатому монстру, что назывался в «простонародье» гвалт подобралась Ирида Волис, а с другой мой напарник Дин Стрикс. Порадовалась его скорости, даже чуть не зааплодировала от радости, но быстренько сжала ручонки на коленях. И принялась таращиться на экран, мысленно надеясь, собственно, на «нашу» победу.
Дин увидел Ириду и замахал ей рукой, прося помощи. С гвалтами в одиночку не справиться, мощные зверюги! Размеры у них габаритные, как у небольшого звездолета, а еще шкура толстая. Такую не пробить вооружением, что сейчас на кадетах. Тут смекалка нужна…
— Что думаешь по поводу боя, Вольк?
— Не справятся, — тихо выдохнула, боясь взглянуть на собеседника. — В программе на подготовку боя гвалтов не было. Значит у кадетов нет необходимого вооружения. На гвалтов же с дубиной или огненным бутом не пойдешь. Для гвалтов удары бутом, как слону дробина, — произнесла тихо и вздрогнула, подскакивая на месте. Потому как Дин определенно про слона и дробину осведомлен не был и зарядил бедному зверю огненным залпом прямо в ухо, отчего зверь взвыл, медленно встал и повернулся к Дину.
Люфт хмыкнул, взял меня за руку и потянул обратно, устраивая рядом на травке-муравке.
— Не честно это, командующий профессор. Вот так и прямо в пасть к гвалту… К встрече с подобными хищниками надо тщательно готовиться! Вооружение подбирать, стратегию разрабатывать…
— А как же импровизация и воля к победе, Вольк? Как же элемент неожиданности и развитие способности быстро мыслить в любой ситуации?
— Гвалт их растопчет. Какой в этом урок, профессор Люфт? Да, и импровизация здесь не поможет… Быстрые ноги, может быть, еще и помогли бы… а так…
Профессор усмехнулся и взглянул на меня своими странными страшными глазами:
— Самый главный урок, Вольк. Самый главный жизненный урок… Вовремя отступить, это знаешь ли нужный навык. Необходимый для выживания. И этот навык может спасти вам, кадетам, жизнь. Если, конечно, удастся его усвоить за время обучения.
Я резко повернула голову к профессору Люфту. Сейчас его внешний вид меня нисколечко не пугал, подумаешь зрачок вертикальный, улыбка хищная и нахальная. Я была настолько возмущена и взбешена, что осмелела настолько, что решительно высказалась:
— Командующий профессор, выходит, те кто не участвуют в бою еще и победили? — возмущение вспыхнуло в моей груди. Вообще-то я рассчитывала на эти баллы, а Дин… Дин полез на гвалта из-за меня! И ему сейчас кости переломают! В землю втопчут и…
— Вы правильно поняли, Вольк, — усмехнулся профессор Люфт. И как же в этот момент захотелось зарядить ему огненным бутом!
Осознавая сказанное профессором и не теряя надежды, я уселась обратно на травку и принялась смотреть за боем. Сначала по гвалту зарядили огненным бутом. Гвалт, конечно, не расстроился и скажем прямо не впечатлился. Завыл обиженно, задницу толстую и мохнатую приподнял, но с места не двинулся. Ленивый зверь попался, а может просто умный и не конфликтный — давал время кадетам одуматься и рвануть в противоположную сторону спасая свои задницы.
Но нет, кадеты убегать не собирались. Более того их стало больше. Вся шайка-лейка подтянулась, вся группа собралась на «вой и танец с бубном» посмотреть, хотя нет, не посмотреть, а поучаствовать. Лика Радион кинула в гвалта энергетический снаряд. Миг, и гвалт окутало прозрачным голубоватым облаком дыма. И тишина… Зависли все: кто-то с поднятыми вверх руками, собираясь размахнуться и запустить энергетический заряд подобно Лике, кто-то просто рот открыл в немом изумлении, а кто-то вообще замер без движения, подобно каменной статуе… в надежде раз не двигаешься, значит затоптан не будешь… И облако уже рассеялось и гвалт от обиды взвыл, а эти все стоят, смотрят, зрелищем наслаждаются. И я смотрю, пальцы в рот запихиваю, ногти отгрызая… Орать охото! Сильно! Что-то типо бегите… что ли… Но я молчу, да и вопли мои не помогут… не услышит их никто.
Голубоватый дымок рассеялся, ногти были сгрызены, а гвалт, наконец, явил всем обозленную мордашку. Чихнул от обиды и взвыл обиженно. И я взвыла… от ужаса в унисон с ним. Ленивая, мохнатая зверушка в миг растеряла флер «медлительности и лени» и как выпустит свой длинный раздвоенный и, естественно, ядовитый язык. Как зашипит разъяренной фурией! Как прыгнет на Ириду Волис и сразу бедняжка под землю ушла. В смысле, втоптали бедняжку по самые гланды в покрытие полигона. Отнюдь не мягкое и не эластичное покрытие!
Дин ощерился и бросился на гвалта, с одной стороны, а Лика с ужасом посмотрела сначала на Ириду, а потом на Дина и… помчалась на приступ гвалта! Я же моргнула с перепугу, затихла… и вздрогнула, когда над уход услышала голос, наполненный сарказмом:
— Неугомонные какие-то, да? И смотри-ка… живучие. Рыцари без страха и упрека.
Ник Вольк
Обернулась, зло уставилась на профессора Люфта. Кстати, а он в курсе, что у него от изумрудного цвета голограммы кончики ушей просвечивают?!
— Просто верят в победу, — произнесла тихо я и чуть не вскрикнула, когда Дин изловчился и выпустил плазменный заряд в гвалта. Кстати, гвалты их и вправду не любят. Бесятся даже от запаха плазмы.
— Все еще веришь в победу? А может хочешь поучаствовать? — хохотнул профессор и тут же убрал ухмылку с лица и принялся наблюдать за кадетами.
— Вы слишком хладнокровный для того, на чьих глазах происходит бойня, — произнесла я тихо и вздрогнула, когда увидела, как гвалт «пнул» хвостом Дина и тот не удержавшись вошел «рогом» в землю. Один хвостик на макушке остался торчать на поверхности. А обиженный гвалт «задел лапкой» еще кого-то из кадетов, стукнул хвостом следующего и, осмотревшись и не увидев следующего претендента на полет, фыркнул и потопал в противоположную сторону. Так сказать, с достоинством и выполненным чувством долга…
Над головой замерцал приглушенный свет. Время вышло. Все выжили. Наверное. Но сами до санчасти доберутся вряд ли.
Беглый взгляд на голограмму и профессор Люфт повернулся ко мне. И вот именно сейчас мне стало страшно…
— Итак, Вольк, раз уж мы остались одни, — и профессор опустился около меня на одно колено, не сводя с меня своих странных глаз, продолжил, — предлагаю не терять время и заняться тобой. А потом поможешь мне раненных проводить.
О профессоре Люфте «в народе блуждало» множество сказок. Одни говорили, что несмотря на внешность за ним табунами бегают девчонки, другие — что за девчонками бегает профессор Люфт и неизменно их догоняет. Но так или иначе, ни слухи, ни его приятный голосок, ни рука, что скользнула по моей «раненой» ноге мне не нравились. Теплые пальцы нежно заскользили сначала вверх, дотрагиваясь до бедра, а потом аккуратно вниз, ощупывая щиколотку.
— Командующий… что вы делаете? — пискнула я, а потом твердо выдала. — Ваши руки… они… уберите!
Профессор Люфт замер и перевел взгляд с моей ноги, собственно, на меня. Ухмылка появилась на его лице, делая мужчину по-настоящему ужасающем. И почему-то удивительно нестрашным. Шрам потерялся в тени волос и не бросался в глаза, а хищные глаза не пугали, но…
— Это ты сейчас мне, кадет Вольк? Мне показалось, или я не услышал должного пиетета в твоем голосе к вышестоящему командованию? — нахально произнес, и его рука скользнула ниже, зацепила носок, закатывая его вниз, и дотронулась до голой кожи.
— Я… я… — заикаясь попыталась сформулировать свою мысль, когда ладонь профессора скользнула по моей ноге, вызывая мурашки, и взвыла, когда теплые пальцы резко надавили на щиколотку. Раздался тихий хруст, потом обожгло кипятком и сразу стало хорошо и почти не больно.
— Вы просите прощения, Вольк. Я правильно понял ваш мысленный… посыл? — спокойно произнес профессор Люфт. А я облегченно закрыла глаза, чувствуя, как становиться легче. Как напряженное тело больше не дрожит, не дергает и не тянет, как уходит внутренняя дрожь, что заставляла нервно трястись меня в ознобе. И в этот момент расслабления я почувствовала руку профессора, что нахально скользнула по ноге, трогая, ощупывая и…
Резко распахнула глаза, потрясенно рассматривая нахальное лицо командующего Люфта и не смогла выдавить из себя и слова. Судя по его наглой, сосредоточенной морде он продолжал меня лечить. Судя по моим ощущениям, его нахальные пальцы скользили по моей ноге с иной целью, медленно, но верно подбираясь к запретному. А там, между прочим, ничего не болело. Вот за что я не люблю форменные комбинезоны, так вот за это! Они тянутся! И тянутся в разные стороны! На любой рост, размер, ширину! Рука профессора та, что блуждала под оболочкой комбинезона, преодолела зону коленной чашечки, ощупывая и оглаживая аккуратно и неторопливо двинулась вверх. Мурашки уже не блуждали по телу, они нервно строевым шагом топали вверх за пальцами профессора, будоража воображение. Люфт смотрел задумчиво и хищно, совсем как голодный гвалт и как-то задумчиво и спокойно продолжал мое ощупывание.
— Странно, Вольк, очень странно, — произнес подозрительно невозмутимо и нахально. И вот этого нахальства, а еще наглых прикосновений вынести я не смогла.
Мой голос неожиданно осип, но я справилась с собой и прошептала:
— Что странно, командующий Люфт?
— Запах, — хрипло произнес профессор и протянул руку, дотрагиваясь до щеки. Его пальцы скользнули по подбородку, очерчивая его контур, нежно погладили шею и…
В тишине полигона раздался звук хлесткой пощечины!
Профессор Люфт отпрянул, отдергивая от меня сразу обе руки. Отменная реакция. Только поздно! Я же «вылеченная и ощупанная» вскочила с места, не смотря на «боевые ранения», и взбешенно уставилась на профессора Люфта с высоты своего роста. Наши взгляды встретились. Его взбешенный, горячий и мой — загнанный и испуганный.
— Запах крови, Вольк, — профессор вытянул вперед руку, ту самую, которой трогал мое лицо, и усмехнулся. Она была в крови. — У вас поцарапана шея, и кровоточит затылок, кадет Вольк, надо бы в санчасть, — усмехнулся профессор и дотронулся до своей щеки, потирая ушибленное место. А потом резко встал, приблизился и наклонился к моему красному от позора уху:
— Итак, кадет Вольк, между нами, судя по вашей реакции, только что произошел интим. А раз так, то мы с вами теперь вряд ли сможем жить как прежде, — заржал в голос и добавил отсмеявшись, — пришло время перейти нам с вами на «ты»! Мое имя Крис. А то мне как-то несподручно приставать к девушке, не представившись…
Позора я не выдержала. Его гадкого смеха тоже. Красная, как рак, я рванула в сторону жилых корпусов со скоростью звука. Сейчас, если бы я сдавала кросс, то наверняка бы взлетела по ранговой лестницы в самые… небеса!
Ник Вольк
Кадетский корпус под номером 7, в котором селились «животноводы» и вправду имел удачное расположение. Пожалуй, самое удачное среди жилых кадетских казарм! С одной стороны он находился рядом со столовой, к которой сбоку примыкал единственный в Академии «уголок» отдыха — небольшая аллейка с живыми растениями, лавки для отдыха и настоящая трава под ногами, с другой — к корпусу 7 примыкал полигон и с самого утра можно было любоваться голыми мускулистыми и потными мужскими телами. Особенное удовольствие наблюдать за парнями приходилось на утренние часы. Когда они вот там пыхтят и потеют, а ты сладенько потягиваешься в кроватке и одним глазам наблюдаешь за их потугами!
Я добежала до корпуса 7 со скоростью звука. Красные щеки, волосы, торчащие в разные стороны и кровавые разводы на щеке, шее и волосах делали меня похожей на раненного упыря. О, да, в таком виде я влетела на родной третий этаж и проследовала к комнате номер сто тринадцать. Тут, конечно, с цифрами не свезло, но расположением я была довольна — из окна открывались замечательные виды, а днем вкусно пахло столовскими харчами. Медленно приложила руку к наноэкрану, подождала когда дверь заскрипит, распадаясь на острые углы, втянется в обод и вошла в комнату.
Небольшая комната встретила тишиной. И я скользнула к окну и устроилась на широком подоконнике, забираясь на него с ногами и утыкаясь лицом в колени, чтобы как следует разрыдаться. Внутри все дергало и клокотало, а еще требовало выход. Так опозориться? Как я могла… Сначала на полигоне, а потом на глазах у профессора Люфта?! Крис… он видите, ли! Не Крис, а крыса! Большая, здоровенная, мускулистая и вредная крыса!
— Крыса и есть, — всхлипнула тихо, — правда, Люфта?!
В нашей небольшой комнатке имелись две кровати, небольшой стол с учебным наноэкраном и шкаф со стандартным само разлагающимся бельем, но главным достоинством именно нашей комнаты являлся широкий подоконник, на котором я восседала. И на этом подоконнике жила Люфта — огромная плотоядная оргония (*плотоядный яркий цветок, который питается мухами). Собственно, имя я придумала ей неспроста, в честь профессора Люфта. Гадкого, вредного профессора по «хищным тварям»! Может переименовать… чтобы ничего не напоминало?!
Глупо, наверное, но я умыкнула цветок у профессора из питомника. В тот день у нас проходила практика по «хищным тварям», и мы изучали горгош и способы их размножения, а оргония стояла на полу питомника и чахла. Стояла, чахла и неизменно притягивала взгляд, а еще жутко напоминала меня… В тот день я не успела позавтракать, проспала, а потому влетела в питомник растрепанная, раскрасневшаяся и с чищенной морковкой в руках. О, да, оргонии, оказываются любят морковку больше, чем мух! Собственно, с этой морковки и началась наша дружба…
Надо сказать, я очень переживала за плотоядный цветочек. Переживала, что профессор Люфт мало уделяет ему времени, подкармливала как могла и… сдавшись, покоряясь неизбежности, выкрала его, поселив на своем подоконнике поближе к звездам. Теперь Люфта, Люфт, Люфтик и Люфточка проживает у меня и…
Поток бессвязных мыслей прервало тихое покашливание:
— Эй, Ник, ты чего это там сидишь? Случилось чего? Смотрю… с цветочком разговариваешь?
— Вообще-то, не просто разговариваю, а изливаю душу, — пафосно провозгласила я и отвернулась к окну, дабы соседка не заметила мой зареванный вид и не принялась утешать бедную меня. Просто утешать Элиза умела… а я не умела утешаться! Сейчас прижмет меня к своей пышной груди, по головке сердобольно погладит и не избежать мне второй волны «слезопускания»! А у меня после практики только одно «окно», мне еще на пары идти надо! И желательно выглядеть при этом бодрой и веселой!
Элиза медленно прошамкала к шкафу, сменила форменный комбинезон, натянув на себя стандартную форму для физических дисциплин, причесалась, заплетая волосы в высокий хвост и подошла ближе:
Я тихо выдохнула, покосилась на профессора Люфта и его живность и принялась смотреть на голограмму. Со стороны бой между кадетами и хищниками смотреть было интересно. Особенно, с учетом, что я в тепле, уюте и мухи не кусают! Но и страшно, потому как рядом с тобой восседает, собственно, тот кто этот бой и затеял… М-да. И еще неизвестно, кому там страшнее… кадетам с оружием или мне с подбитым глазом, разбитой губой и профессором командующим Люфтом по соседству.
Кадеты, наконец, добрались до цели. С одной стороны к мохнатому монстру, что назывался в «простонародье» гвалт подобралась Ирида Волис, а с другой мой напарник Дин Стрикс. Порадовалась его скорости, даже чуть не зааплодировала от радости, но быстренько сжала ручонки на коленях. И принялась таращиться на экран, мысленно надеясь, собственно, на «нашу» победу.
Дин увидел Ириду и замахал ей рукой, прося помощи. С гвалтами в одиночку не справиться, мощные зверюги! Размеры у них габаритные, как у небольшого звездолета, а еще шкура толстая. Такую не пробить вооружением, что сейчас на кадетах. Тут смекалка нужна…
— Что думаешь по поводу боя, Вольк?
— Не справятся, — тихо выдохнула, боясь взглянуть на собеседника. — В программе на подготовку боя гвалтов не было. Значит у кадетов нет необходимого вооружения. На гвалтов же с дубиной или огненным бутом не пойдешь. Для гвалтов удары бутом, как слону дробина, — произнесла тихо и вздрогнула, подскакивая на месте. Потому как Дин определенно про слона и дробину осведомлен не был и зарядил бедному зверю огненным залпом прямо в ухо, отчего зверь взвыл, медленно встал и повернулся к Дину.
Люфт хмыкнул, взял меня за руку и потянул обратно, устраивая рядом на травке-муравке.
— Не честно это, командующий профессор. Вот так и прямо в пасть к гвалту… К встрече с подобными хищниками надо тщательно готовиться! Вооружение подбирать, стратегию разрабатывать…
— А как же импровизация и воля к победе, Вольк? Как же элемент неожиданности и развитие способности быстро мыслить в любой ситуации?
— Гвалт их растопчет. Какой в этом урок, профессор Люфт? Да, и импровизация здесь не поможет… Быстрые ноги, может быть, еще и помогли бы… а так…
Профессор усмехнулся и взглянул на меня своими странными страшными глазами:
— Самый главный урок, Вольк. Самый главный жизненный урок… Вовремя отступить, это знаешь ли нужный навык. Необходимый для выживания. И этот навык может спасти вам, кадетам, жизнь. Если, конечно, удастся его усвоить за время обучения.
Я резко повернула голову к профессору Люфту. Сейчас его внешний вид меня нисколечко не пугал, подумаешь зрачок вертикальный, улыбка хищная и нахальная. Я была настолько возмущена и взбешена, что осмелела настолько, что решительно высказалась:
— Командующий профессор, выходит, те кто не участвуют в бою еще и победили? — возмущение вспыхнуло в моей груди. Вообще-то я рассчитывала на эти баллы, а Дин… Дин полез на гвалта из-за меня! И ему сейчас кости переломают! В землю втопчут и…
— Вы правильно поняли, Вольк, — усмехнулся профессор Люфт. И как же в этот момент захотелось зарядить ему огненным бутом!
Осознавая сказанное профессором и не теряя надежды, я уселась обратно на травку и принялась смотреть за боем. Сначала по гвалту зарядили огненным бутом. Гвалт, конечно, не расстроился и скажем прямо не впечатлился. Завыл обиженно, задницу толстую и мохнатую приподнял, но с места не двинулся. Ленивый зверь попался, а может просто умный и не конфликтный — давал время кадетам одуматься и рвануть в противоположную сторону спасая свои задницы.
Но нет, кадеты убегать не собирались. Более того их стало больше. Вся шайка-лейка подтянулась, вся группа собралась на «вой и танец с бубном» посмотреть, хотя нет, не посмотреть, а поучаствовать. Лика Радион кинула в гвалта энергетический снаряд. Миг, и гвалт окутало прозрачным голубоватым облаком дыма. И тишина… Зависли все: кто-то с поднятыми вверх руками, собираясь размахнуться и запустить энергетический заряд подобно Лике, кто-то просто рот открыл в немом изумлении, а кто-то вообще замер без движения, подобно каменной статуе… в надежде раз не двигаешься, значит затоптан не будешь… И облако уже рассеялось и гвалт от обиды взвыл, а эти все стоят, смотрят, зрелищем наслаждаются. И я смотрю, пальцы в рот запихиваю, ногти отгрызая… Орать охото! Сильно! Что-то типо бегите… что ли… Но я молчу, да и вопли мои не помогут… не услышит их никто.
Голубоватый дымок рассеялся, ногти были сгрызены, а гвалт, наконец, явил всем обозленную мордашку. Чихнул от обиды и взвыл обиженно. И я взвыла… от ужаса в унисон с ним. Ленивая, мохнатая зверушка в миг растеряла флер «медлительности и лени» и как выпустит свой длинный раздвоенный и, естественно, ядовитый язык. Как зашипит разъяренной фурией! Как прыгнет на Ириду Волис и сразу бедняжка под землю ушла. В смысле, втоптали бедняжку по самые гланды в покрытие полигона. Отнюдь не мягкое и не эластичное покрытие!
Дин ощерился и бросился на гвалта, с одной стороны, а Лика с ужасом посмотрела сначала на Ириду, а потом на Дина и… помчалась на приступ гвалта! Я же моргнула с перепугу, затихла… и вздрогнула, когда над уход услышала голос, наполненный сарказмом:
— Неугомонные какие-то, да? И смотри-ка… живучие. Рыцари без страха и упрека.
ГЛАВА 4
Ник Вольк
Обернулась, зло уставилась на профессора Люфта. Кстати, а он в курсе, что у него от изумрудного цвета голограммы кончики ушей просвечивают?!
— Просто верят в победу, — произнесла тихо я и чуть не вскрикнула, когда Дин изловчился и выпустил плазменный заряд в гвалта. Кстати, гвалты их и вправду не любят. Бесятся даже от запаха плазмы.
— Все еще веришь в победу? А может хочешь поучаствовать? — хохотнул профессор и тут же убрал ухмылку с лица и принялся наблюдать за кадетами.
— Вы слишком хладнокровный для того, на чьих глазах происходит бойня, — произнесла я тихо и вздрогнула, когда увидела, как гвалт «пнул» хвостом Дина и тот не удержавшись вошел «рогом» в землю. Один хвостик на макушке остался торчать на поверхности. А обиженный гвалт «задел лапкой» еще кого-то из кадетов, стукнул хвостом следующего и, осмотревшись и не увидев следующего претендента на полет, фыркнул и потопал в противоположную сторону. Так сказать, с достоинством и выполненным чувством долга…
Над головой замерцал приглушенный свет. Время вышло. Все выжили. Наверное. Но сами до санчасти доберутся вряд ли.
Беглый взгляд на голограмму и профессор Люфт повернулся ко мне. И вот именно сейчас мне стало страшно…
— Итак, Вольк, раз уж мы остались одни, — и профессор опустился около меня на одно колено, не сводя с меня своих странных глаз, продолжил, — предлагаю не терять время и заняться тобой. А потом поможешь мне раненных проводить.
О профессоре Люфте «в народе блуждало» множество сказок. Одни говорили, что несмотря на внешность за ним табунами бегают девчонки, другие — что за девчонками бегает профессор Люфт и неизменно их догоняет. Но так или иначе, ни слухи, ни его приятный голосок, ни рука, что скользнула по моей «раненой» ноге мне не нравились. Теплые пальцы нежно заскользили сначала вверх, дотрагиваясь до бедра, а потом аккуратно вниз, ощупывая щиколотку.
— Командующий… что вы делаете? — пискнула я, а потом твердо выдала. — Ваши руки… они… уберите!
Профессор Люфт замер и перевел взгляд с моей ноги, собственно, на меня. Ухмылка появилась на его лице, делая мужчину по-настоящему ужасающем. И почему-то удивительно нестрашным. Шрам потерялся в тени волос и не бросался в глаза, а хищные глаза не пугали, но…
— Это ты сейчас мне, кадет Вольк? Мне показалось, или я не услышал должного пиетета в твоем голосе к вышестоящему командованию? — нахально произнес, и его рука скользнула ниже, зацепила носок, закатывая его вниз, и дотронулась до голой кожи.
— Я… я… — заикаясь попыталась сформулировать свою мысль, когда ладонь профессора скользнула по моей ноге, вызывая мурашки, и взвыла, когда теплые пальцы резко надавили на щиколотку. Раздался тихий хруст, потом обожгло кипятком и сразу стало хорошо и почти не больно.
— Вы просите прощения, Вольк. Я правильно понял ваш мысленный… посыл? — спокойно произнес профессор Люфт. А я облегченно закрыла глаза, чувствуя, как становиться легче. Как напряженное тело больше не дрожит, не дергает и не тянет, как уходит внутренняя дрожь, что заставляла нервно трястись меня в ознобе. И в этот момент расслабления я почувствовала руку профессора, что нахально скользнула по ноге, трогая, ощупывая и…
Резко распахнула глаза, потрясенно рассматривая нахальное лицо командующего Люфта и не смогла выдавить из себя и слова. Судя по его наглой, сосредоточенной морде он продолжал меня лечить. Судя по моим ощущениям, его нахальные пальцы скользили по моей ноге с иной целью, медленно, но верно подбираясь к запретному. А там, между прочим, ничего не болело. Вот за что я не люблю форменные комбинезоны, так вот за это! Они тянутся! И тянутся в разные стороны! На любой рост, размер, ширину! Рука профессора та, что блуждала под оболочкой комбинезона, преодолела зону коленной чашечки, ощупывая и оглаживая аккуратно и неторопливо двинулась вверх. Мурашки уже не блуждали по телу, они нервно строевым шагом топали вверх за пальцами профессора, будоража воображение. Люфт смотрел задумчиво и хищно, совсем как голодный гвалт и как-то задумчиво и спокойно продолжал мое ощупывание.
— Странно, Вольк, очень странно, — произнес подозрительно невозмутимо и нахально. И вот этого нахальства, а еще наглых прикосновений вынести я не смогла.
Мой голос неожиданно осип, но я справилась с собой и прошептала:
— Что странно, командующий Люфт?
— Запах, — хрипло произнес профессор и протянул руку, дотрагиваясь до щеки. Его пальцы скользнули по подбородку, очерчивая его контур, нежно погладили шею и…
В тишине полигона раздался звук хлесткой пощечины!
Профессор Люфт отпрянул, отдергивая от меня сразу обе руки. Отменная реакция. Только поздно! Я же «вылеченная и ощупанная» вскочила с места, не смотря на «боевые ранения», и взбешенно уставилась на профессора Люфта с высоты своего роста. Наши взгляды встретились. Его взбешенный, горячий и мой — загнанный и испуганный.
— Запах крови, Вольк, — профессор вытянул вперед руку, ту самую, которой трогал мое лицо, и усмехнулся. Она была в крови. — У вас поцарапана шея, и кровоточит затылок, кадет Вольк, надо бы в санчасть, — усмехнулся профессор и дотронулся до своей щеки, потирая ушибленное место. А потом резко встал, приблизился и наклонился к моему красному от позора уху:
— Итак, кадет Вольк, между нами, судя по вашей реакции, только что произошел интим. А раз так, то мы с вами теперь вряд ли сможем жить как прежде, — заржал в голос и добавил отсмеявшись, — пришло время перейти нам с вами на «ты»! Мое имя Крис. А то мне как-то несподручно приставать к девушке, не представившись…
Позора я не выдержала. Его гадкого смеха тоже. Красная, как рак, я рванула в сторону жилых корпусов со скоростью звука. Сейчас, если бы я сдавала кросс, то наверняка бы взлетела по ранговой лестницы в самые… небеса!
ГЛАВА 5
Ник Вольк
Кадетский корпус под номером 7, в котором селились «животноводы» и вправду имел удачное расположение. Пожалуй, самое удачное среди жилых кадетских казарм! С одной стороны он находился рядом со столовой, к которой сбоку примыкал единственный в Академии «уголок» отдыха — небольшая аллейка с живыми растениями, лавки для отдыха и настоящая трава под ногами, с другой — к корпусу 7 примыкал полигон и с самого утра можно было любоваться голыми мускулистыми и потными мужскими телами. Особенное удовольствие наблюдать за парнями приходилось на утренние часы. Когда они вот там пыхтят и потеют, а ты сладенько потягиваешься в кроватке и одним глазам наблюдаешь за их потугами!
Я добежала до корпуса 7 со скоростью звука. Красные щеки, волосы, торчащие в разные стороны и кровавые разводы на щеке, шее и волосах делали меня похожей на раненного упыря. О, да, в таком виде я влетела на родной третий этаж и проследовала к комнате номер сто тринадцать. Тут, конечно, с цифрами не свезло, но расположением я была довольна — из окна открывались замечательные виды, а днем вкусно пахло столовскими харчами. Медленно приложила руку к наноэкрану, подождала когда дверь заскрипит, распадаясь на острые углы, втянется в обод и вошла в комнату.
Небольшая комната встретила тишиной. И я скользнула к окну и устроилась на широком подоконнике, забираясь на него с ногами и утыкаясь лицом в колени, чтобы как следует разрыдаться. Внутри все дергало и клокотало, а еще требовало выход. Так опозориться? Как я могла… Сначала на полигоне, а потом на глазах у профессора Люфта?! Крис… он видите, ли! Не Крис, а крыса! Большая, здоровенная, мускулистая и вредная крыса!
— Крыса и есть, — всхлипнула тихо, — правда, Люфта?!
В нашей небольшой комнатке имелись две кровати, небольшой стол с учебным наноэкраном и шкаф со стандартным само разлагающимся бельем, но главным достоинством именно нашей комнаты являлся широкий подоконник, на котором я восседала. И на этом подоконнике жила Люфта — огромная плотоядная оргония (*плотоядный яркий цветок, который питается мухами). Собственно, имя я придумала ей неспроста, в честь профессора Люфта. Гадкого, вредного профессора по «хищным тварям»! Может переименовать… чтобы ничего не напоминало?!
Глупо, наверное, но я умыкнула цветок у профессора из питомника. В тот день у нас проходила практика по «хищным тварям», и мы изучали горгош и способы их размножения, а оргония стояла на полу питомника и чахла. Стояла, чахла и неизменно притягивала взгляд, а еще жутко напоминала меня… В тот день я не успела позавтракать, проспала, а потому влетела в питомник растрепанная, раскрасневшаяся и с чищенной морковкой в руках. О, да, оргонии, оказываются любят морковку больше, чем мух! Собственно, с этой морковки и началась наша дружба…
Надо сказать, я очень переживала за плотоядный цветочек. Переживала, что профессор Люфт мало уделяет ему времени, подкармливала как могла и… сдавшись, покоряясь неизбежности, выкрала его, поселив на своем подоконнике поближе к звездам. Теперь Люфта, Люфт, Люфтик и Люфточка проживает у меня и…
Поток бессвязных мыслей прервало тихое покашливание:
— Эй, Ник, ты чего это там сидишь? Случилось чего? Смотрю… с цветочком разговариваешь?
— Вообще-то, не просто разговариваю, а изливаю душу, — пафосно провозгласила я и отвернулась к окну, дабы соседка не заметила мой зареванный вид и не принялась утешать бедную меня. Просто утешать Элиза умела… а я не умела утешаться! Сейчас прижмет меня к своей пышной груди, по головке сердобольно погладит и не избежать мне второй волны «слезопускания»! А у меня после практики только одно «окно», мне еще на пары идти надо! И желательно выглядеть при этом бодрой и веселой!
Элиза медленно прошамкала к шкафу, сменила форменный комбинезон, натянув на себя стандартную форму для физических дисциплин, причесалась, заплетая волосы в высокий хвост и подошла ближе:
