После моих слов морда его лица вытянулась, а глаза мигнули красным… Я отшатнулась, но двигаться было не куда. Впрочем, и не хотелось… ни двигаться, ни смотреть на профессора. Поэтому я немного повернулась к нему боком, пряча взгляд и торопливо поправила форменный комбинезон, который оказался расстегнутым до пупка, когда это только некоторые успевают! За спиной было жутко тихо. Что там делал профессор я не знаю, но казалось, что он там даже… не дышал. Повернулась, чтобы услышать приговор и вздрогнула, напарываясь на бешенный, злобный взгляд желтых глаз. Кажется, меня сейчас убивать будут. Удобно, кстати, под этим кустиком можно и любовью заниматься, и прикопать кого-нибудь, но самое интересное никто и не заметит!
— Такая мысль мне в голову даже не пришла, кадет Вольк, — медленно, неторопливо, а главное жутко произнес профессор Люфт. — И это навевает на мысли о твоей испорченности, Ник.
Ник Вольк
От собственного имени в его устах я вздрогнула и нервно дотронулась до распухших губ, что еще хранили тепло его поцелуев. И профессор как-то печально выдохнул и резко отвел взгляд от моего лица. Отодвинулся на лавке, поднял голову, рассматривая кустик за лавкой и произнес:
— Ты очень испорченная, Никки, раз думаешь так о ближнем. Или были прецеденты? Кто-то из преподавательского состава предлагал тебе… отработать провинность таким способом?
— Нет! Конечно, нет, профессор! — выпалила я. — Но никто из а'дронов и профессоров меня и не целовал в губы!
— Сейчас стало интересно. Не целовал в губы? Значит, может быть, целовали куда-то в другое место? Или места?
— И кто еще из нас испорченный, профессор? — покраснев как свекла произнесла я.
— Испорченная из нас ты, Вольк. И это не обсуждается. И целовала меня тоже ты. Сначала отлупила не за что ни про что, а теперь вот набросилась как пиявка, присосалась и елозила своими губами по моим, нахально проникая внутрь моего рта языком. Но на этом ты, Вольк, не остановилась. Ага, захотела пробраться ко мне в постель, под предлогом «отработки». Нет, ну сама посуди, адекватные кадеты предлагают там… полы помыть в аудитории, Пушу ногти подпилить или на прививку его свозить за «забор». А ты… сразу постель. Или, может быть, ты просто тунеядка и полы мыть не хочешь? Тут ведь на постель ума большого не надо, пару минут и готово. А чтобы полы вымыть… думать нужно, — усмехнулся профессор.
Я сидела напротив и уже не пылала жаром. О, нет! Я была на стадии взрыва — лицо покрылось белыми пятнами бешенства и, наверное, я забавно смотрелась со стороны — пунцовая морда в крапинку. Только на тот момент меня мало интересовала собственная внешность. Совсем не интересовала. И мозг накалился до предела. Ага, ему стало жарко в черепной коробке, и он отчалил куда-то в жо** в пятки. Других объяснения произошедшему далее у меня не было.
Я резко поднялась с лавки, подошла к профессору и наклонилась, рассматривая его в упор, а потом поставила обе руки по краям от его тела, отрезая пути к отступлению. И прошипела:
— Я. Вас. Ненавижу.
Жутко хотелось снова дать ему в лицо. А лучше запустить чем-нибудь тяжелым.
— Ну… Так-то я видел, как ненавидишь, — весело произнес профессор Люфт.
Я нагнулась еще ближе и произнесла прямо в его лицо:
— Вы вредный, мерзкий и еще страшный. Так-то вот! Страшный, престрашный! И целуетесь так себе.
— Очень плохо целуюсь, — прошипел профессор Люфт и за шиворот притянул меня к себе. Обхватил ладонями лицо и дотронулся до губ, терзая их. А потом резко оторвался, провел ладонью по губам, словно пытаясь стереть поцелуй и нахально произнес:
— Вот же ты гадость, Вольк! Настоящая гадость.
Я хлопнула глазами. Раз. Другой. И поняла, что больше не нависаю над профессором, опираясь на лавку, а сижу с краю и глупо хлопаю глазами. А профессор тем временем ржет в голос, скажем прямо практически давится от смеха. А потом резко вскакивает и топает в сторону Академии. Его высокое тело я вижу из-за кустов, не могу оторвать взгляд. Хочу, чтобы… споткнулся! Непременно споткнулся и шлепнулся своим высокомерным задом на потеху всем кадетам. Но ничего подобного не происходит. Пикает ученический планшет. А там сообщение:
— Прогул лекции, кадет Вольк, наказуем согласно уставу Академии. Ваша причина выдуманная и не стоит выеденного яйца. Особых страдашек за вами я не заметил. Двойная отработка.
А следом пришло оповещение в персональном расписании. О, да. Теперь я личная уборщица у гаргош в питомнике. Целая неделя отработки у этих злобных тварей! Б-р-р! Я не буду его убивать! Я его зацелую! Насмерть!
Крис Люфт
Центральный корпус Академии встретил тишиной. Повезло. Видеть живых не хотелось. Я фурией пронесся на второй этаж в родненький кабинет. Ворвался внутрь и сразу проследовал в дальнюю комнату, оборудованную сан узлом.
Хотелось освежиться. Не так. Хотелось засунуть голову в ледяную воду и немного остыть. «Много» остыть! Но позволить себе продолжительные водные процедуры я не мог, кадеты ждать не будут.
Хлопнул в ладони и в раковину заструилась холодная вода. Звезды, что происходит с моей поганой жизнью?
Подставил ладони под воду, с раздражением замечая, что руки дрожат и застыл, рассматривая свою покореженную физиономию в гладкой панели.
— Я приставал к Вольк, — констатировал спокойно факт. — Не стесняясь залез ей под комбинезон, — хмуро добавил и ополоснул лицо ледяной водой.
— Звезды, что происходит с моей поганой жизнью? Я дошел до ручки, спятил? Моя крыша дала течь?
Ответов на поставленные вопросы в своей голове я не находил. А вода все стекала по пальцам, медленно и неуловимо убегая в сточную трубу.
— Все просто. У меня давно не было девчонки. Вот я и поплыл. Вольк красивая. Притягательная. Выделяется из толпы…
Злость вспыхнула огнем, бешенство опалило нутро, и я долбанул рукой по крану разбрызгивая воду.
— Красивая. Очень. А я урод!
Сжал зубы, засунул голову под ледяную воду. Эмоции внутри бушевали, не успокаивались, вызывали вспышки агрессии. Хотелось долбиться башкой об стену, хотелось выть. Раньше я не допускал подобного. Не сейчас, когда был уродом, ни раньше, когда был командором. Такие проявления эмоций недостойны мужчины… Но внутри все болело и жгло. Это мутации разрушали слабое тело, мутации что уродовали лицо, не давая ему восстановиться, мутации, что запустила сыворотка доктора Радовича…
Хотелось выть. Я четко помнил тот день, когда испытал сыворотку Радовича на собственной шкуре. Помнил, как огнем обожгло внутренности, как вспучились вены от невыносимой боли, как запустился процесс регенерации, как распоротое напополам тело «наживую» затягивалось «прямо на мне». А где-то рядом корчились от боли друзья. Дарт'Ве, Филис, Кобс… Орали от дикой боли боевики, командный состав звездолета… Впрочем, спустя пару мгновений уже никто не орал. И я сам… не орал. Не было сил. Просто корчился от невыносимой боли и смотрел… как сыворотка убивала солдат, уносила жизни ребят, с которыми я когда-то учился, потом служил. Сыворотка оказалась не доработанной, не проверенной. Но в тот момент, казалась единственным выходом, единственным путем к спасению. И только потом мы все поняли, что это выход не для всех. В этой битве мы победили. Но какой у ценой! Перед глазами до сих пор стоит жуткая морда реартанца-хашши, кривые клыки, торчащие изо рта, щупальца вместо рук, реки крови на корабле... Битва при Артерии навсегда останется в моей памяти.
Крис Люфт
Вздрогнул, мотнул головой, разбрызгивая вокруг брызги. Поднес ладони к воде, напился, выдохнул. Надо успокоиться, вкусно поесть, поспать, расслабиться. Но пока… Как-то дотянуть до ночи. Мне нужно следить за собой, сыворотка изменила мою кровь, тело. Мутации разрушали мое лицо, делая меня еще… большим уродом. Иногда, кожа срасталась и шрама было почти незаметно, а иногда… иногда на щеке образовывалась дыра, сквозь которую просвечивала кость. Тогда помогали длинные волосы, что я отрастил, чтобы прятать морду.
А еще сны. Страшные сны, подобные бреду, терзали разум. Обычно я видел эсминец. Хашши. Кровь … Иногда я видел Мелиссу. Ее лицо, перекошенное ужасом, когда она увидела меня после боя, как испугалась, узнав, что все — я такой, и никакие технологии мне не помогут вернуть красивую мордашку. Мы хотели пожениться. Но она попросила время. Ей нужно было смириться, привыкнуть… Я ей его не дал. Смотрел в ее глаза, усмехался, хотя эта усмешка разрывала нутро… И просто сказал «ладно». Эл тогда выручил, привез в Академию… Урод в Академии! Хотя мне повезло меньше других, я еще покореженный и внешне… урод.
Вытер лицо рукавом. Усмехнулся. Взглянул на себя в зеркало. Ничего не изменилось. Шрам выглядел хорошо, почти незаметно. Желтые глаза горели как у умалишенного, а на языке ощущался ее вкус. Вкус Вольк. Хотелось поцеловать ее снова, хотелось ощутить ее сладость, распробовать, окунуться с головой… Девчонка чем-то пахла… вкусным… Шоколадкой что ли, ванилькой. А еще желанием. Да, у Никки был вкус желания! Вот я поплыл. И захотелось швырнуть что-нибудь об стену. Лучше тяжелое. Лучше собственное тело.
Не сдержался, долбанул рукой гладкую панель. Образовалась вмятина, но удовлетворения не было. Была лишь покореженная панель с моим таким же покореженным отражением. Безразлично взглянул и пробормотал:
— Что с тобой не так, Вольк? Что не так…
Давно со мной не случалось подобного. Давно я не западал на кадеток… Скажем прямо, никогда не западал. Может просто частенько видел свое отражение?! А может точно знал, что не могу вызывать ничего, кроме омерзения… А она ответила. Когда целовала… ответила. Снова взмахнул головой, вытряхивая ненормальные мысли.
— В любом случае, я исправлю эту оплошность… Не знаю как, но исправлю. Недоразумения случаются… Случилось и со мной. Бывает. Запал. Надо просто расслабиться. Фила дернуть что ли… для компании на планету-точку. Там и не таких как я видали.
Постоял, кривя губы. Мысли снова вернулись к Ник Вольк. Раз за разом прокручивая в голове момент нашего поцелуя. Я пошел за ней из столовой, увидев видео с ее участием, из-за которого галдела вся Академия. Почему-то захотелось утешить… Приободрить… Просто я был там и знал, что девчонка никого не подставляла. Не виновных всегда жалко. Мысли сбились. Понеслись совсем в другую сторону. Голая нога, мои бледные пальцы, стискивающие край ее форменного комбинезона. Ее испуганный взгляд. И мои ощущения от прикосновения к ее коже. Я помню тот миг. Желание вспыхнуло огнем, взбудоражило, заставило напрячься тело. Сам не понял, как пропустил оплеуху… Но, выходит, заслуженно схлопотал.
С досадой взъерошил волосы и нахмурился. Тяжело чувствовать себя похотливым придурком, возбуждающимся лишь от одного прикосновения к чужой девчонке. Но самое главное я сделал — вывод. От девчонки надо держаться подальше, как можно дальше… Потому как к ней тянет…
Ник Вольк
После разговора с Люфтом я отправилась на лекцию по «Галактическому праву». Настроение, как ни странно, пришло в норму, и после того, что я пережила в местных кустах казалось… что теперь мне нипочем никакие невзгоды! Звезды! Какой-то там вирусный видосик, да подумаешь… Меня Люфт поцеловал! Впрочем, кто и кого поцеловал было под вопросом…
Лекторий по «праву» находился в отдельном корпусе. Полукруглая аудитория оказалась заполненной, не удивительно «право» предмет общий для всех потоков. Потому от пестрых комбинезонов рябило в глазах. Красные — боевики, зеленые — «мусорщики», черные — пилоты и мы — салатовые «животноводы». Третий курс Академии в сборе, правда не весь, часть та, что уместилась. Так-то в Академии полно народу, соответственно весь третий курс в одну поточную аудиторию, пусть и такую огромную не впихнуть…
Народ что-то с воодушевлением обсуждал, было людно и шумно. Я даже на секунду решила, что ошиблась дверью. Просто лекции по «праву» в моей душе такого бурного «энтузиазма» не вызывали. И скажу честно, раньше, кроме вселенской печали за остальными подобного замечено не было, а тут хохот, веселье и радость изо всех щелей.
Я заметила Элизу, что подпирала лоб ладонью и потопала прямо к ней. И стоило только зайти как вокруг все стихло. О да, я успела забыть, что теперь звезда Академии! А просмотры-то ролика растут с неудержимой силой. Такими темпами прославлюсь и возгоржусь!
Села рядом с Элизой, медленно выложила из нагрудного кармана учебный планшет и уже тогда тихо спросила соседку по комнате:
— Я что-то пропустила?
— О, ничего такого, что стоило бы твоего внимания, — громко произнесла Элиза на всю аудиторию и посмотрела в сторону лекторской стены с нано-экраном. Я подняла взгляд и увидела все тот же ролик с моим участием. Ничего нового. Все тот же скабрезный ролик, только на беззвучном. Правда, новенькое все же имелось. Кто-то умудрился над экраном, что висел во всю стену и занимал всю площадь стены написать парочку слов от себя «Зазнайка Вольк, сдохни!»
— Зазнайка? — нервно дернулось веко. — Хорошо не потаскуха.
— Потаскуха? — хмыкнула Элиза.
— Почему-то в голову пришло именно это слово. А так, лично я считаю, что зазнайка — это тоже не про меня, — пожала я плечами. — Но знаешь, что больше всего бесит в словах этой курицы!
— Курицы?
— Полагаешь, что парень способен написать подобный эпитет?
— Скорее парень бы написал что-то другое, — хмыкнула Элиза, — менее цветистое и более… оскорбительное. Надо бы стереть…
— Зачем. Это слава и… чья-то зависть. От нее так просто не избавиться, — хмыкнула я и спокойно пододвинула к себе ученический планшет, заглянула в расписание и расплылась в глупой улыбке. Сегодня еще одна пара. А вот завтра «растениеводство», физическая «боевка» и отработка косяков у Люфта. Профессор внес в мое расписание ночное «бдение» у гаргош. Скажем прямо, я радовалось, ведь могло быть и хуже… Впрочем, еще одной отработки занесено в расписание не было, а значит… значит, с моей везучестью, «со дна могут и постучать»!
Ник Вольк
Я писала на автомате, а в голове роились мысли. Сегодня середина ученической недели, в которой 6 дней, скоро выходной осталось немного потерпеть и можно выбраться за «забор». И это здорово… осталось только дотерпеть. Подавив тяжелый вздох, я продолжила конспектировать. Ну как конспектировать… основную работу делал ученический планшет, а я лишь правила то, что он записывал. Профессор Корк как раз перешел к гаутанцам. Краткий экскурс, так сказать, о правах и свободах этой расы внутри планеты. Как выяснилось их нет. Ни прав, ни свобод. Радовало только одно, профессор Корк бормотал лекцию очень разборчиво. Хотя… не знаю, можно ли сказать подобное о профессоре, в котором от профессора остался лишь мозг, все остальное представляло из себя высокотехнологичного робота с частично прозрачным телом. К слову, обязательно было делать его… настолько прозрачным, тем самым травмируя психику кадетов? Или уроки Корка шли как два в одном — анатомия и право в одном флаконе, в данном случае в одном теле.
Сегодня «Корка» в нашей жизни было аж две пары. К концу второй жутко разболелась голова и страдало самоуважение. И профессор тут не причем, просто я никак не могла сосредоточиться на предмете, мысли то и дело уносились к нашему «разговору» с Люфтом. Интересно, а ему понравилось целовать меня? А еще… меня рядом с ним не трясет от страха. Выходит, я ему… доверяю?! Так что ли…
— Такая мысль мне в голову даже не пришла, кадет Вольк, — медленно, неторопливо, а главное жутко произнес профессор Люфт. — И это навевает на мысли о твоей испорченности, Ник.
ГЛАВА 11
Ник Вольк
От собственного имени в его устах я вздрогнула и нервно дотронулась до распухших губ, что еще хранили тепло его поцелуев. И профессор как-то печально выдохнул и резко отвел взгляд от моего лица. Отодвинулся на лавке, поднял голову, рассматривая кустик за лавкой и произнес:
— Ты очень испорченная, Никки, раз думаешь так о ближнем. Или были прецеденты? Кто-то из преподавательского состава предлагал тебе… отработать провинность таким способом?
— Нет! Конечно, нет, профессор! — выпалила я. — Но никто из а'дронов и профессоров меня и не целовал в губы!
— Сейчас стало интересно. Не целовал в губы? Значит, может быть, целовали куда-то в другое место? Или места?
— И кто еще из нас испорченный, профессор? — покраснев как свекла произнесла я.
— Испорченная из нас ты, Вольк. И это не обсуждается. И целовала меня тоже ты. Сначала отлупила не за что ни про что, а теперь вот набросилась как пиявка, присосалась и елозила своими губами по моим, нахально проникая внутрь моего рта языком. Но на этом ты, Вольк, не остановилась. Ага, захотела пробраться ко мне в постель, под предлогом «отработки». Нет, ну сама посуди, адекватные кадеты предлагают там… полы помыть в аудитории, Пушу ногти подпилить или на прививку его свозить за «забор». А ты… сразу постель. Или, может быть, ты просто тунеядка и полы мыть не хочешь? Тут ведь на постель ума большого не надо, пару минут и готово. А чтобы полы вымыть… думать нужно, — усмехнулся профессор.
Я сидела напротив и уже не пылала жаром. О, нет! Я была на стадии взрыва — лицо покрылось белыми пятнами бешенства и, наверное, я забавно смотрелась со стороны — пунцовая морда в крапинку. Только на тот момент меня мало интересовала собственная внешность. Совсем не интересовала. И мозг накалился до предела. Ага, ему стало жарко в черепной коробке, и он отчалил куда-то в жо** в пятки. Других объяснения произошедшему далее у меня не было.
Я резко поднялась с лавки, подошла к профессору и наклонилась, рассматривая его в упор, а потом поставила обе руки по краям от его тела, отрезая пути к отступлению. И прошипела:
— Я. Вас. Ненавижу.
Жутко хотелось снова дать ему в лицо. А лучше запустить чем-нибудь тяжелым.
— Ну… Так-то я видел, как ненавидишь, — весело произнес профессор Люфт.
Я нагнулась еще ближе и произнесла прямо в его лицо:
— Вы вредный, мерзкий и еще страшный. Так-то вот! Страшный, престрашный! И целуетесь так себе.
— Очень плохо целуюсь, — прошипел профессор Люфт и за шиворот притянул меня к себе. Обхватил ладонями лицо и дотронулся до губ, терзая их. А потом резко оторвался, провел ладонью по губам, словно пытаясь стереть поцелуй и нахально произнес:
— Вот же ты гадость, Вольк! Настоящая гадость.
Я хлопнула глазами. Раз. Другой. И поняла, что больше не нависаю над профессором, опираясь на лавку, а сижу с краю и глупо хлопаю глазами. А профессор тем временем ржет в голос, скажем прямо практически давится от смеха. А потом резко вскакивает и топает в сторону Академии. Его высокое тело я вижу из-за кустов, не могу оторвать взгляд. Хочу, чтобы… споткнулся! Непременно споткнулся и шлепнулся своим высокомерным задом на потеху всем кадетам. Но ничего подобного не происходит. Пикает ученический планшет. А там сообщение:
— Прогул лекции, кадет Вольк, наказуем согласно уставу Академии. Ваша причина выдуманная и не стоит выеденного яйца. Особых страдашек за вами я не заметил. Двойная отработка.
А следом пришло оповещение в персональном расписании. О, да. Теперь я личная уборщица у гаргош в питомнике. Целая неделя отработки у этих злобных тварей! Б-р-р! Я не буду его убивать! Я его зацелую! Насмерть!
Крис Люфт
Центральный корпус Академии встретил тишиной. Повезло. Видеть живых не хотелось. Я фурией пронесся на второй этаж в родненький кабинет. Ворвался внутрь и сразу проследовал в дальнюю комнату, оборудованную сан узлом.
Хотелось освежиться. Не так. Хотелось засунуть голову в ледяную воду и немного остыть. «Много» остыть! Но позволить себе продолжительные водные процедуры я не мог, кадеты ждать не будут.
Хлопнул в ладони и в раковину заструилась холодная вода. Звезды, что происходит с моей поганой жизнью?
Подставил ладони под воду, с раздражением замечая, что руки дрожат и застыл, рассматривая свою покореженную физиономию в гладкой панели.
— Я приставал к Вольк, — констатировал спокойно факт. — Не стесняясь залез ей под комбинезон, — хмуро добавил и ополоснул лицо ледяной водой.
— Звезды, что происходит с моей поганой жизнью? Я дошел до ручки, спятил? Моя крыша дала течь?
Ответов на поставленные вопросы в своей голове я не находил. А вода все стекала по пальцам, медленно и неуловимо убегая в сточную трубу.
— Все просто. У меня давно не было девчонки. Вот я и поплыл. Вольк красивая. Притягательная. Выделяется из толпы…
Злость вспыхнула огнем, бешенство опалило нутро, и я долбанул рукой по крану разбрызгивая воду.
— Красивая. Очень. А я урод!
Сжал зубы, засунул голову под ледяную воду. Эмоции внутри бушевали, не успокаивались, вызывали вспышки агрессии. Хотелось долбиться башкой об стену, хотелось выть. Раньше я не допускал подобного. Не сейчас, когда был уродом, ни раньше, когда был командором. Такие проявления эмоций недостойны мужчины… Но внутри все болело и жгло. Это мутации разрушали слабое тело, мутации что уродовали лицо, не давая ему восстановиться, мутации, что запустила сыворотка доктора Радовича…
Хотелось выть. Я четко помнил тот день, когда испытал сыворотку Радовича на собственной шкуре. Помнил, как огнем обожгло внутренности, как вспучились вены от невыносимой боли, как запустился процесс регенерации, как распоротое напополам тело «наживую» затягивалось «прямо на мне». А где-то рядом корчились от боли друзья. Дарт'Ве, Филис, Кобс… Орали от дикой боли боевики, командный состав звездолета… Впрочем, спустя пару мгновений уже никто не орал. И я сам… не орал. Не было сил. Просто корчился от невыносимой боли и смотрел… как сыворотка убивала солдат, уносила жизни ребят, с которыми я когда-то учился, потом служил. Сыворотка оказалась не доработанной, не проверенной. Но в тот момент, казалась единственным выходом, единственным путем к спасению. И только потом мы все поняли, что это выход не для всех. В этой битве мы победили. Но какой у ценой! Перед глазами до сих пор стоит жуткая морда реартанца-хашши, кривые клыки, торчащие изо рта, щупальца вместо рук, реки крови на корабле... Битва при Артерии навсегда останется в моей памяти.
ГЛАВА 12
Крис Люфт
Вздрогнул, мотнул головой, разбрызгивая вокруг брызги. Поднес ладони к воде, напился, выдохнул. Надо успокоиться, вкусно поесть, поспать, расслабиться. Но пока… Как-то дотянуть до ночи. Мне нужно следить за собой, сыворотка изменила мою кровь, тело. Мутации разрушали мое лицо, делая меня еще… большим уродом. Иногда, кожа срасталась и шрама было почти незаметно, а иногда… иногда на щеке образовывалась дыра, сквозь которую просвечивала кость. Тогда помогали длинные волосы, что я отрастил, чтобы прятать морду.
А еще сны. Страшные сны, подобные бреду, терзали разум. Обычно я видел эсминец. Хашши. Кровь … Иногда я видел Мелиссу. Ее лицо, перекошенное ужасом, когда она увидела меня после боя, как испугалась, узнав, что все — я такой, и никакие технологии мне не помогут вернуть красивую мордашку. Мы хотели пожениться. Но она попросила время. Ей нужно было смириться, привыкнуть… Я ей его не дал. Смотрел в ее глаза, усмехался, хотя эта усмешка разрывала нутро… И просто сказал «ладно». Эл тогда выручил, привез в Академию… Урод в Академии! Хотя мне повезло меньше других, я еще покореженный и внешне… урод.
Вытер лицо рукавом. Усмехнулся. Взглянул на себя в зеркало. Ничего не изменилось. Шрам выглядел хорошо, почти незаметно. Желтые глаза горели как у умалишенного, а на языке ощущался ее вкус. Вкус Вольк. Хотелось поцеловать ее снова, хотелось ощутить ее сладость, распробовать, окунуться с головой… Девчонка чем-то пахла… вкусным… Шоколадкой что ли, ванилькой. А еще желанием. Да, у Никки был вкус желания! Вот я поплыл. И захотелось швырнуть что-нибудь об стену. Лучше тяжелое. Лучше собственное тело.
Не сдержался, долбанул рукой гладкую панель. Образовалась вмятина, но удовлетворения не было. Была лишь покореженная панель с моим таким же покореженным отражением. Безразлично взглянул и пробормотал:
— Что с тобой не так, Вольк? Что не так…
Давно со мной не случалось подобного. Давно я не западал на кадеток… Скажем прямо, никогда не западал. Может просто частенько видел свое отражение?! А может точно знал, что не могу вызывать ничего, кроме омерзения… А она ответила. Когда целовала… ответила. Снова взмахнул головой, вытряхивая ненормальные мысли.
— В любом случае, я исправлю эту оплошность… Не знаю как, но исправлю. Недоразумения случаются… Случилось и со мной. Бывает. Запал. Надо просто расслабиться. Фила дернуть что ли… для компании на планету-точку. Там и не таких как я видали.
Постоял, кривя губы. Мысли снова вернулись к Ник Вольк. Раз за разом прокручивая в голове момент нашего поцелуя. Я пошел за ней из столовой, увидев видео с ее участием, из-за которого галдела вся Академия. Почему-то захотелось утешить… Приободрить… Просто я был там и знал, что девчонка никого не подставляла. Не виновных всегда жалко. Мысли сбились. Понеслись совсем в другую сторону. Голая нога, мои бледные пальцы, стискивающие край ее форменного комбинезона. Ее испуганный взгляд. И мои ощущения от прикосновения к ее коже. Я помню тот миг. Желание вспыхнуло огнем, взбудоражило, заставило напрячься тело. Сам не понял, как пропустил оплеуху… Но, выходит, заслуженно схлопотал.
С досадой взъерошил волосы и нахмурился. Тяжело чувствовать себя похотливым придурком, возбуждающимся лишь от одного прикосновения к чужой девчонке. Но самое главное я сделал — вывод. От девчонки надо держаться подальше, как можно дальше… Потому как к ней тянет…
Ник Вольк
После разговора с Люфтом я отправилась на лекцию по «Галактическому праву». Настроение, как ни странно, пришло в норму, и после того, что я пережила в местных кустах казалось… что теперь мне нипочем никакие невзгоды! Звезды! Какой-то там вирусный видосик, да подумаешь… Меня Люфт поцеловал! Впрочем, кто и кого поцеловал было под вопросом…
Лекторий по «праву» находился в отдельном корпусе. Полукруглая аудитория оказалась заполненной, не удивительно «право» предмет общий для всех потоков. Потому от пестрых комбинезонов рябило в глазах. Красные — боевики, зеленые — «мусорщики», черные — пилоты и мы — салатовые «животноводы». Третий курс Академии в сборе, правда не весь, часть та, что уместилась. Так-то в Академии полно народу, соответственно весь третий курс в одну поточную аудиторию, пусть и такую огромную не впихнуть…
Народ что-то с воодушевлением обсуждал, было людно и шумно. Я даже на секунду решила, что ошиблась дверью. Просто лекции по «праву» в моей душе такого бурного «энтузиазма» не вызывали. И скажу честно, раньше, кроме вселенской печали за остальными подобного замечено не было, а тут хохот, веселье и радость изо всех щелей.
Я заметила Элизу, что подпирала лоб ладонью и потопала прямо к ней. И стоило только зайти как вокруг все стихло. О да, я успела забыть, что теперь звезда Академии! А просмотры-то ролика растут с неудержимой силой. Такими темпами прославлюсь и возгоржусь!
Села рядом с Элизой, медленно выложила из нагрудного кармана учебный планшет и уже тогда тихо спросила соседку по комнате:
— Я что-то пропустила?
— О, ничего такого, что стоило бы твоего внимания, — громко произнесла Элиза на всю аудиторию и посмотрела в сторону лекторской стены с нано-экраном. Я подняла взгляд и увидела все тот же ролик с моим участием. Ничего нового. Все тот же скабрезный ролик, только на беззвучном. Правда, новенькое все же имелось. Кто-то умудрился над экраном, что висел во всю стену и занимал всю площадь стены написать парочку слов от себя «Зазнайка Вольк, сдохни!»
— Зазнайка? — нервно дернулось веко. — Хорошо не потаскуха.
— Потаскуха? — хмыкнула Элиза.
— Почему-то в голову пришло именно это слово. А так, лично я считаю, что зазнайка — это тоже не про меня, — пожала я плечами. — Но знаешь, что больше всего бесит в словах этой курицы!
— Курицы?
— Полагаешь, что парень способен написать подобный эпитет?
— Скорее парень бы написал что-то другое, — хмыкнула Элиза, — менее цветистое и более… оскорбительное. Надо бы стереть…
— Зачем. Это слава и… чья-то зависть. От нее так просто не избавиться, — хмыкнула я и спокойно пододвинула к себе ученический планшет, заглянула в расписание и расплылась в глупой улыбке. Сегодня еще одна пара. А вот завтра «растениеводство», физическая «боевка» и отработка косяков у Люфта. Профессор внес в мое расписание ночное «бдение» у гаргош. Скажем прямо, я радовалось, ведь могло быть и хуже… Впрочем, еще одной отработки занесено в расписание не было, а значит… значит, с моей везучестью, «со дна могут и постучать»!
ГЛАВА 13
Ник Вольк
Я писала на автомате, а в голове роились мысли. Сегодня середина ученической недели, в которой 6 дней, скоро выходной осталось немного потерпеть и можно выбраться за «забор». И это здорово… осталось только дотерпеть. Подавив тяжелый вздох, я продолжила конспектировать. Ну как конспектировать… основную работу делал ученический планшет, а я лишь правила то, что он записывал. Профессор Корк как раз перешел к гаутанцам. Краткий экскурс, так сказать, о правах и свободах этой расы внутри планеты. Как выяснилось их нет. Ни прав, ни свобод. Радовало только одно, профессор Корк бормотал лекцию очень разборчиво. Хотя… не знаю, можно ли сказать подобное о профессоре, в котором от профессора остался лишь мозг, все остальное представляло из себя высокотехнологичного робота с частично прозрачным телом. К слову, обязательно было делать его… настолько прозрачным, тем самым травмируя психику кадетов? Или уроки Корка шли как два в одном — анатомия и право в одном флаконе, в данном случае в одном теле.
Сегодня «Корка» в нашей жизни было аж две пары. К концу второй жутко разболелась голова и страдало самоуважение. И профессор тут не причем, просто я никак не могла сосредоточиться на предмете, мысли то и дело уносились к нашему «разговору» с Люфтом. Интересно, а ему понравилось целовать меня? А еще… меня рядом с ним не трясет от страха. Выходит, я ему… доверяю?! Так что ли…
