Все оставшиеся в живых маги в один миг лишились своей волшебной силы, колдуна Фальконе растворило заклятье Оливии, как убийцу и предателя. Сама же Оливия отдала жизнь за свой народ. Ее тело так и не нашли, но доподлинно известно, что девушка умерла в тот же день, впуская в себя разрушительную магию. Ее тело просто не выдержало… Множество свидетелей видели, — закашлялась, — весь процесс. После такого не выживают…
В зале повисла тишина. Такая говорящая тишина… Сегодня рассказ получился более эмоциональным. Просто дети, с ними всегда так. Девчушка в первом ряду жевала губы, в ее глазах блестел страх и слезы. Магия больше не казалась неведомым и прекрасным волшебством. Здесь и сейчас многие поняли, что магия может нести и смерть. Они уже старшеклассники, но еще такие дети… Сейчас просто необходимо разрядить обстановку!
— Ну, теперь давайте свои вопросы? — широко улыбаясь, произнесла. — Значит так. Магию уничтожила Оливия. Скорее всего, случайно… м-м-м… переборщила из-за отсутствия опыта. Фальконе, согласно летописям, сохранившимся и по сей день, был традиционной ориентации. Скажем так, он был любимцем женщин. Соответственно его целью был не Жером, — хмыкнула я, не знаю, поняли ли мой юмор дети. — И, кстати, кому интересно его полное имя Аполлинер Иерарх де Фальконе, граф Асмордании* (графство страны, расположенное в ее центре). Оливией меня назвала бабушка. Почему именно так, увы, история умалчивает, — улыбнулась от теплых воспоминаний. — Это, знаете ли, популярное имя… Поведаю вам еще одну сказку.
Ребята примолкли, рассматривая меня и готовые ловить каждый мой вздох.
— Есть легенда, — я наклонилась к ним и загадочным тоном произнесла, — что камень не уничтожил колдуна, а всего лишь отправил прозябать бедолагу на крайний север, во льды Станхауда* (*северное графство страны), естественно без капли магии. Замороженный во льдах он ждет своего часа, чтобы вернуться! Вернуться и все исправить. Ведь он ужасно сожалеет, я уверена… он безумно сожалеет о случившемся и… он вернётся! И магия вернётся в наш мир вместе с ним! — закончила тихо-тихо.
Какие же они все-таки еще дети. Слушают, затаив дыхание. Открытые ротики, горящие глазки!
—Б-р-р, сказочница, — тихо хмыкнула за спиной Нати и прошла вперед. Настала ее очередь рассказывать «сказки», а у меня есть время передохнуть.
— А сейчас проследуем в другой зал, — Нати подняла руки, привлекая к себе внимание. — Здесь представлены экспонаты без магической эпохи и до нашего времени. Пойдемте-пойдемте, здесь тоже много интересного! — она старательно улыбнулась, аккуратно следуя в следующую залу.
Группа, состоявшая из старшеклассников, тихо перешептываясь, недовольно двинулась за ней, продолжая оглядываться на меня. А я глупо улыбалась, провожая их взглядом. Как же я их понимаю! С самого детства я грезила магией! Колдуном Фальконе и великой, но непременно прекрасной королевой Оливией! А без магии этот мир стал пустым. И я верила в выдуманную сказку! Я верила — магия обязательно вернётся, и снова будут летать по воздуху цветы, мелькать разноцветные искры и по щелчку решаться любые проблемы… только вот одна искра стояла перед глазами, туманя мозг. Голубая яркая… Блугерд! Он искрился, мигал в такт биения моего сердца. В этот миг мне казалось, что камень живой. Он меня слышит и зовет, притягивает. Я, как завороженная, пошла к нему, делая маленький шаг, не отрывая взгляда от мерцающего нутра камня.
— Ну, что, Оливия, нас ждет прекрасный вечер. Проведем его вдвоем? — тихий, хриплый голос неожиданно вернул меня с небес на землю. Хотя… это как посмотреть.
— Ты же сам пригласил Вики поужинать с нами, — возразила я. Моя подруга Виктория уже мчалась на всех парах в парикмахерскую наводить красоту. Отменить вот так все, без объяснений, я просто бы не решилась…
— Очевидно, я погорячился, — мурлыкая в самое ушко, произнес мужчина моей мечты и, плавно разворачивая, поцеловал. Дрожь желания пробежала по телу, в след за его руками. Он мягко целовал мою шею, одной рукой удерживая оба моих запястья, лишая сопротивления. Его желание показать свою власть даже в такой ситуации обычно меня пугало. А его сила, напористость и резкость будоражили кровь, заставляя биться сердце сильнее, возбуждая, заставляя просыпаться чувственность. Но не сейчас… рядом с камнем, во мне бурлило что-то черное, тягучее, не подвластное мне. Я хрипло усмехнулась и прижала голову мужчины сильнее к себе, настаивая на более интимной ласке. Он понял, почувствовав мое желание, и продолжил целовать мою шею, спускаясь горячими губами все ниже и ниже… к вырезу льняной туники.
— Ты такая сладкая, Ливи…
От его слов я пришла в себя, вспоминая собственно, где мы находимся. Щеки опалил жар понимания.
— Бог мой, Линар! — я старательно освободила руки из его горячих ладоней, упираясь ими в плечи мужчины, пытаясь оттолкнуть. Но мужчина не поддался, хищная улыбка мелькнула на мгновение, озарив его черты. Коротко вздохнув, Линар одним движением прижал меня сильнее. И это объятие меня испугало. Не было в нем нежности, только сила, только доказательство своего превосходство. Я дернулась и меня отпустили. Линар улыбался мне, как будто мгновение назад не было этих странных, неприятных «капканов» из рук.
— Ваше сопротивление, госпожа Оливия, бесполезно, — улыбаясь, произнёс он. Да, иногда этот мужчина такой… чувственный, непримиримый. С хитрым прищуром глаз, в которых плещется сила, безумная страсть и что-то непостижимое, темное, затягивающее в бездну!
— Пусть вечер безвозвратно упущен, но поверь, дорогая, ночь я не упущу!
Улыбка озарила мое лицо. Хитрый прищур, скажу прямо — хитрее, чем у некоторых, и легкое, тихое:
— Поспорим, господин Лоринар?
Мягкость мужчины мгновенно испарилась. Легкое текучее движение и я снова в плену его рук. И уже не вырваться, но я улыбаюсь. Знаю, что это игра, но внутри бушует пламя страха. Твёрдые руки сжимают, подчиняя меня своей воле. Линар смотрит на меня, кривая улыбка цветет на его лице, вот только я чувствую злость. Она кипит в нем… и я сдаюсь, поспешно, быстро, выворачиваясь ужом из его объятий, не отталкивая, но стремясь оказаться на «свободе», освобождаюсь из цепкого захвата. И вовремя…
— Госпожа Оливия, — тихий нежный голосок окликает меня. Девчушка из группы замерла напротив. Голубые глаза, вздернутый носик и вопрос в голосе.
— Ты что-то хотела? — удивленно выдыхаю я.
— Апполинер де Фальконе он…
— Что он? — тихо подбадриваю.
— Он что же… Аполлоша? — тихо выдыхает девушка, а я, посмеиваясь, пытаюсь собраться с духом и внятно ответить. Меня душит смех, если честно! И да, за всю жизнь я ни разу не задумывалась… о значении имени самого известного злодея столетия и, уж тем более, о том… как называла его мама или любимая девушка…
— Дорогая моя, в высших слоях знати не было принято сокращать имена, — начала я медленно. Но тихий смех отвлек меня собственно от мысли. Линар смеялся. Хрипло, глухо, но с явным удовольствием. Этот любитель колдунов ответит мне за все! И ночка будет длинной!
— Аполлоша, — повторил сквозь смех. А школьница хмуро на него посмотрела, ожидая ответа. И он последовал быстро и четко:
— Согласно известным данным колдун Фальконе был сиротой. Его мать умерла собственно при его рождении. Так что в детстве кличек и сокращений не было. В будущем же… вряд ли кто решился бы сокращать его имя. Конечно, в здравом уме и при отсутствии суицидальных наклонностей. Я ответил на ваш вопрос, о, юная госпожа?
Девушка зарделась, тихо махнула головой и удалилась, дослушивать историю нашего королевства в другой зал. Я же с раскрытым ртом стояла, прожигая взглядом Линара.
— Что? — произнес он тихо.
— Откуда ты знаешь? — выдохнула я. — Подобных данных о его детстве…
— Я соврал, — спокойно произнес Линар. В его голосе был холод, и он замораживал, заставляя немедленно замолчать.
— Дорогая, время не резиновое. Столик в лучшем ресторане города ждет нас. Тем более, нам есть, что отметить.
Я медленно кивнула, приходя в себя. Тихо охнула и, поспешно пригладив волосы, с мольбой в голосе, прошептала:
— Линар, мне надо переодеться. Сегодня такой день! Я хочу блистать!
И взглянула в его подернутые дымкой глаза. Мы вместе уже шесть месяцев и я… влюблена, как кошка. А ведь когда все только начиналось, я боялась его. Его властности, настойчивости, его красоты, в конце концов. Мне было очень трудно понять, что же он нашел во мне? Красотой я не отличалась, богатства и положения в обществе не имела… Но теперь, теперь я точно знала, что он нашел во мне — Линар меня любил, и я любила его, даря ему всю себя без остатка. Наша близость стала событием для нас обоих. И это было прекрасно, восхитительно, чувственно! Только от одних воспоминаний по телу пробежал огонек страсти, а мурашки зашевелились на позвоночнике.
Сегодня был необычный день. Сегодня мне исполнялось двадцать пять лет. «Истинное совершеннолетие», — мелькнула в голове мысль, вызывая улыбку. И да, я сказала правду — в этот день мне хотелось блистать! Как-то немного себя украсить! Быть самой-самой… И поэтому поводу множество мыслей витали в моей голове, и не терпелось испробовать на себе что-нибудь этакое…
Линар, придерживая меня под локоток, проводил до наемного экипажа. И, аккуратно усаживая, тихо шепнул:
— До вечера, дорогая. Я буду вовремя.
Магия умерла, но вот кое-какие достижения магов в бытовой сфере остались. К примеру, наемный экипаж двигался совершенно бесшумно, быстро, но главное, он не нуждался в управлении, представляя из себя короб на колесах из ткани. Истинно магическое изобретение, между прочим. И магии в нем ни грамма. «Колымага», — так любила выражаться подруга детства Виктория. Именно колымагой он и был. Огромной открытой коробкой, управляемой щелчками пальцев. Щелчок — остановка, щелчок — собственно заказ транспортного средства, щелчок — оплата. Первые экземпляры были изобретены в эпоху магии, в последствие их усовершенствовали. Очень удобно, а главное, кушать не просят. Простые коляски, запряженные лошадьми, давно ушли из обихода. Впрочем, подобные средства передвижения имелись лишь в городах, в деревнях по-прежнему предпочтение отдавалось повозкам с извозчиками. Надежно! Предсказуемо! Впрочем, после магов остались не только «колымаги»… Остались артефакты! Множество различных артефактов от бытовых до жизненно необходимых. Конечно, с годами уцелевших «магических игрушек» становилось все меньше и меньше: одни приходили в негодность, другие — ломались, третьи — попросту терялись. Но как говорила бабушка — на наш век хватит! Так что магия, наверное, умерла не до конца… она, так или иначе, присутствовала в нашей повседневной жизни, будучи отголоском давно минувших лет и печальным напоминании о прошлом.
Погруженная в невеселые мысли я добралась до родной квартирки. Небольшая, уютная, она являлась моей крепостью в этом мире. Первым делом я наспех перекусила и отправилась в ванну. Там я старательно искупалась, предварительно вымыв волосы, натерлась всевозможными маслами, уложила волосы и накрасила лицо. Осталось самое сложное ¬ выбрать подходящий наряд. Только вот подходящего, кажется, не было. Просто… я некрасива и это факт. Нет вещи, способной сделать меня хотя бы милой. Невеселые мысли посетили меня, гнездясь в голове, как огромная стая ворон. Я тихо приблизилась к зеркалу и попыталась посмотреть на себя со стороны, ну, а мало ли… Оттуда на меня смотрела холодная незнакомка в красивом шелковом белье. Светлая прозрачная кожа, не подвластная действию солнца, казалась настолько бледной, что напоминала скульптуру. Точеная фигурка выглядела хрупкой и тонкой, а ее обладательница, не смотря на уйму усилий, была по-прежнему бледна и невыразительна. Тихий вздох вырвался из груди. Да, в моем положении о пышных формах приходилось только мечтать. И только глаза зеленые, яркие, опушенные длинными черными ресницами блестели малахитом, являясь истинным богатством. Еще один печальный вздох сотряс стены моей квартиры. Хочу я того или нет, но придется провести этот вечер вне дома. Руки потянулись к волосам. Я собрала их наверх, длинный хвост струился по спине, словно белый шелк. Да, мои волосы были лишены цвета, так же как и кожа. Но такая прическа на удивление мне шла, делая тонкую изящную шейку воистину лебединой, подчеркивая ровный овал головы и узкие изящные плечики.
Тихий стук в дверь прозвучал, как раскат грома. Я совершенно забыла о времени, а оттого вздрогнула от неожиданности. Быстро схватив халат с тумбы, я бросилась к двери. Это был Линар.
— Ты рано, — распахивая дверь, произнесла я, счастливо улыбаясь и крепче затягивая ярко-алый халат на животе. Линар не двигался, опираясь о дверь. Медлил, упорно меня рассматривая. Он казался таким чужим в этом светлом смокинге и таким родным одновременно. Казалось, он на что-то решался! Да-да, мы встречались не долго, но я отлично его изучила. И его тихий выдох, заминка и наполненный непонятных эмоций взгляд, такой блуждающий и мягкий, были лишь тому подтверждением.
Красивая улыбка озарила его лицо, обнажая белые ровные зубы. И, как будто очнувшись, он вошел в квартиру, аккуратно оттесняя меня от двери.
— Ливи, ты простудишься, — произнес хрипло. А мне стало жарко. Невыносимо жарко от его тона, голоса, от этой едва уловимой хрипотцы, являвшейся признаком его возбуждения. Я отступила в комнату, пугаясь своей реакции на этого мужчины. Лицо алело румянцем, щеки горели. Да что там щеки, уши и те, по ощущениям, казались бордовыми и огненными, жар волнами охватывал хрупкое тело. И я улыбнулась. Ну да, зато я не такая бледная, как моль! А очень даже цветная! Розово-малиново-красная!
Эмоции на лице менялись с невероятной скоростью. Пугаясь собственной реакции, я бросилась в комнату, надеясь, наконец, собраться. И немного побыть одной. Сейчас я была не готова к близости и жаждала уединения. Но Линар не дал мне побыть одной, каким-то шестым чувством ощущая мое смущение. Он прошел в комнату вслед за мной, продолжая ухмыляться. Странно, но я всегда безошибочно чувствовала его эмоции. Вот сейчас, к примеру, он испытывал возбуждение. Желание прямо-таки бурлило в его крови. И да, я была уверена пару минут назад о близости он и не помышлял.
Он сделал шаг ко мне. Его горячие руки легли на талию, сжимая поверх халата мою фигурку. Кажется, я уместилась внутри его ладоней…
— Ливи, — тихо шепнул Линар. — Я хочу тебя поцеловать.
Я отдала ему всю себя без остатка, а он до сих пор спрашивает разрешение.
— Ты знаешь, что похожа на пламя, — жадно выдохнул мне в лицо, — на ледяное пламя. Холодное. Но пламя. Ты горяча и холодна одновременно… Просто не могу сдержаться… Так и держал бы всегда. Никогда бы не отпускал…
Я вздрогнула от его слов и улыбнулась. Линар тронул губами кончик моего носа, подбородок и щеки, прижимая крепче. Я продолжала завороженно смотреть, боясь двинуться и спугнуть это чудо понимания между нами. Низ живота стянуло узлом от желания, хотелось придвинуться близко – близко, чтобы между нами не было ни кусочка пространства. А еще хотелось прижаться плотнее и ощутить твердую выпуклость мужского живота, его возбуждение, почувствовать его страсть, тронуть языком чувствительное местечко около ключицы, задевая шелковистую мягкость кожи зубами, прикусывая, нежную плоть.
В зале повисла тишина. Такая говорящая тишина… Сегодня рассказ получился более эмоциональным. Просто дети, с ними всегда так. Девчушка в первом ряду жевала губы, в ее глазах блестел страх и слезы. Магия больше не казалась неведомым и прекрасным волшебством. Здесь и сейчас многие поняли, что магия может нести и смерть. Они уже старшеклассники, но еще такие дети… Сейчас просто необходимо разрядить обстановку!
— Ну, теперь давайте свои вопросы? — широко улыбаясь, произнесла. — Значит так. Магию уничтожила Оливия. Скорее всего, случайно… м-м-м… переборщила из-за отсутствия опыта. Фальконе, согласно летописям, сохранившимся и по сей день, был традиционной ориентации. Скажем так, он был любимцем женщин. Соответственно его целью был не Жером, — хмыкнула я, не знаю, поняли ли мой юмор дети. — И, кстати, кому интересно его полное имя Аполлинер Иерарх де Фальконе, граф Асмордании* (графство страны, расположенное в ее центре). Оливией меня назвала бабушка. Почему именно так, увы, история умалчивает, — улыбнулась от теплых воспоминаний. — Это, знаете ли, популярное имя… Поведаю вам еще одну сказку.
Ребята примолкли, рассматривая меня и готовые ловить каждый мой вздох.
— Есть легенда, — я наклонилась к ним и загадочным тоном произнесла, — что камень не уничтожил колдуна, а всего лишь отправил прозябать бедолагу на крайний север, во льды Станхауда* (*северное графство страны), естественно без капли магии. Замороженный во льдах он ждет своего часа, чтобы вернуться! Вернуться и все исправить. Ведь он ужасно сожалеет, я уверена… он безумно сожалеет о случившемся и… он вернётся! И магия вернётся в наш мир вместе с ним! — закончила тихо-тихо.
Какие же они все-таки еще дети. Слушают, затаив дыхание. Открытые ротики, горящие глазки!
—Б-р-р, сказочница, — тихо хмыкнула за спиной Нати и прошла вперед. Настала ее очередь рассказывать «сказки», а у меня есть время передохнуть.
— А сейчас проследуем в другой зал, — Нати подняла руки, привлекая к себе внимание. — Здесь представлены экспонаты без магической эпохи и до нашего времени. Пойдемте-пойдемте, здесь тоже много интересного! — она старательно улыбнулась, аккуратно следуя в следующую залу.
Группа, состоявшая из старшеклассников, тихо перешептываясь, недовольно двинулась за ней, продолжая оглядываться на меня. А я глупо улыбалась, провожая их взглядом. Как же я их понимаю! С самого детства я грезила магией! Колдуном Фальконе и великой, но непременно прекрасной королевой Оливией! А без магии этот мир стал пустым. И я верила в выдуманную сказку! Я верила — магия обязательно вернётся, и снова будут летать по воздуху цветы, мелькать разноцветные искры и по щелчку решаться любые проблемы… только вот одна искра стояла перед глазами, туманя мозг. Голубая яркая… Блугерд! Он искрился, мигал в такт биения моего сердца. В этот миг мне казалось, что камень живой. Он меня слышит и зовет, притягивает. Я, как завороженная, пошла к нему, делая маленький шаг, не отрывая взгляда от мерцающего нутра камня.
— Ну, что, Оливия, нас ждет прекрасный вечер. Проведем его вдвоем? — тихий, хриплый голос неожиданно вернул меня с небес на землю. Хотя… это как посмотреть.
— Ты же сам пригласил Вики поужинать с нами, — возразила я. Моя подруга Виктория уже мчалась на всех парах в парикмахерскую наводить красоту. Отменить вот так все, без объяснений, я просто бы не решилась…
— Очевидно, я погорячился, — мурлыкая в самое ушко, произнес мужчина моей мечты и, плавно разворачивая, поцеловал. Дрожь желания пробежала по телу, в след за его руками. Он мягко целовал мою шею, одной рукой удерживая оба моих запястья, лишая сопротивления. Его желание показать свою власть даже в такой ситуации обычно меня пугало. А его сила, напористость и резкость будоражили кровь, заставляя биться сердце сильнее, возбуждая, заставляя просыпаться чувственность. Но не сейчас… рядом с камнем, во мне бурлило что-то черное, тягучее, не подвластное мне. Я хрипло усмехнулась и прижала голову мужчины сильнее к себе, настаивая на более интимной ласке. Он понял, почувствовав мое желание, и продолжил целовать мою шею, спускаясь горячими губами все ниже и ниже… к вырезу льняной туники.
— Ты такая сладкая, Ливи…
От его слов я пришла в себя, вспоминая собственно, где мы находимся. Щеки опалил жар понимания.
— Бог мой, Линар! — я старательно освободила руки из его горячих ладоней, упираясь ими в плечи мужчины, пытаясь оттолкнуть. Но мужчина не поддался, хищная улыбка мелькнула на мгновение, озарив его черты. Коротко вздохнув, Линар одним движением прижал меня сильнее. И это объятие меня испугало. Не было в нем нежности, только сила, только доказательство своего превосходство. Я дернулась и меня отпустили. Линар улыбался мне, как будто мгновение назад не было этих странных, неприятных «капканов» из рук.
— Ваше сопротивление, госпожа Оливия, бесполезно, — улыбаясь, произнёс он. Да, иногда этот мужчина такой… чувственный, непримиримый. С хитрым прищуром глаз, в которых плещется сила, безумная страсть и что-то непостижимое, темное, затягивающее в бездну!
— Пусть вечер безвозвратно упущен, но поверь, дорогая, ночь я не упущу!
Улыбка озарила мое лицо. Хитрый прищур, скажу прямо — хитрее, чем у некоторых, и легкое, тихое:
— Поспорим, господин Лоринар?
Мягкость мужчины мгновенно испарилась. Легкое текучее движение и я снова в плену его рук. И уже не вырваться, но я улыбаюсь. Знаю, что это игра, но внутри бушует пламя страха. Твёрдые руки сжимают, подчиняя меня своей воле. Линар смотрит на меня, кривая улыбка цветет на его лице, вот только я чувствую злость. Она кипит в нем… и я сдаюсь, поспешно, быстро, выворачиваясь ужом из его объятий, не отталкивая, но стремясь оказаться на «свободе», освобождаюсь из цепкого захвата. И вовремя…
— Госпожа Оливия, — тихий нежный голосок окликает меня. Девчушка из группы замерла напротив. Голубые глаза, вздернутый носик и вопрос в голосе.
— Ты что-то хотела? — удивленно выдыхаю я.
— Апполинер де Фальконе он…
— Что он? — тихо подбадриваю.
— Он что же… Аполлоша? — тихо выдыхает девушка, а я, посмеиваясь, пытаюсь собраться с духом и внятно ответить. Меня душит смех, если честно! И да, за всю жизнь я ни разу не задумывалась… о значении имени самого известного злодея столетия и, уж тем более, о том… как называла его мама или любимая девушка…
— Дорогая моя, в высших слоях знати не было принято сокращать имена, — начала я медленно. Но тихий смех отвлек меня собственно от мысли. Линар смеялся. Хрипло, глухо, но с явным удовольствием. Этот любитель колдунов ответит мне за все! И ночка будет длинной!
— Аполлоша, — повторил сквозь смех. А школьница хмуро на него посмотрела, ожидая ответа. И он последовал быстро и четко:
— Согласно известным данным колдун Фальконе был сиротой. Его мать умерла собственно при его рождении. Так что в детстве кличек и сокращений не было. В будущем же… вряд ли кто решился бы сокращать его имя. Конечно, в здравом уме и при отсутствии суицидальных наклонностей. Я ответил на ваш вопрос, о, юная госпожа?
Девушка зарделась, тихо махнула головой и удалилась, дослушивать историю нашего королевства в другой зал. Я же с раскрытым ртом стояла, прожигая взглядом Линара.
— Что? — произнес он тихо.
— Откуда ты знаешь? — выдохнула я. — Подобных данных о его детстве…
— Я соврал, — спокойно произнес Линар. В его голосе был холод, и он замораживал, заставляя немедленно замолчать.
— Дорогая, время не резиновое. Столик в лучшем ресторане города ждет нас. Тем более, нам есть, что отметить.
Я медленно кивнула, приходя в себя. Тихо охнула и, поспешно пригладив волосы, с мольбой в голосе, прошептала:
— Линар, мне надо переодеться. Сегодня такой день! Я хочу блистать!
И взглянула в его подернутые дымкой глаза. Мы вместе уже шесть месяцев и я… влюблена, как кошка. А ведь когда все только начиналось, я боялась его. Его властности, настойчивости, его красоты, в конце концов. Мне было очень трудно понять, что же он нашел во мне? Красотой я не отличалась, богатства и положения в обществе не имела… Но теперь, теперь я точно знала, что он нашел во мне — Линар меня любил, и я любила его, даря ему всю себя без остатка. Наша близость стала событием для нас обоих. И это было прекрасно, восхитительно, чувственно! Только от одних воспоминаний по телу пробежал огонек страсти, а мурашки зашевелились на позвоночнике.
ГЛАВА 2. Блистать.
Сегодня был необычный день. Сегодня мне исполнялось двадцать пять лет. «Истинное совершеннолетие», — мелькнула в голове мысль, вызывая улыбку. И да, я сказала правду — в этот день мне хотелось блистать! Как-то немного себя украсить! Быть самой-самой… И поэтому поводу множество мыслей витали в моей голове, и не терпелось испробовать на себе что-нибудь этакое…
Линар, придерживая меня под локоток, проводил до наемного экипажа. И, аккуратно усаживая, тихо шепнул:
— До вечера, дорогая. Я буду вовремя.
Магия умерла, но вот кое-какие достижения магов в бытовой сфере остались. К примеру, наемный экипаж двигался совершенно бесшумно, быстро, но главное, он не нуждался в управлении, представляя из себя короб на колесах из ткани. Истинно магическое изобретение, между прочим. И магии в нем ни грамма. «Колымага», — так любила выражаться подруга детства Виктория. Именно колымагой он и был. Огромной открытой коробкой, управляемой щелчками пальцев. Щелчок — остановка, щелчок — собственно заказ транспортного средства, щелчок — оплата. Первые экземпляры были изобретены в эпоху магии, в последствие их усовершенствовали. Очень удобно, а главное, кушать не просят. Простые коляски, запряженные лошадьми, давно ушли из обихода. Впрочем, подобные средства передвижения имелись лишь в городах, в деревнях по-прежнему предпочтение отдавалось повозкам с извозчиками. Надежно! Предсказуемо! Впрочем, после магов остались не только «колымаги»… Остались артефакты! Множество различных артефактов от бытовых до жизненно необходимых. Конечно, с годами уцелевших «магических игрушек» становилось все меньше и меньше: одни приходили в негодность, другие — ломались, третьи — попросту терялись. Но как говорила бабушка — на наш век хватит! Так что магия, наверное, умерла не до конца… она, так или иначе, присутствовала в нашей повседневной жизни, будучи отголоском давно минувших лет и печальным напоминании о прошлом.
Погруженная в невеселые мысли я добралась до родной квартирки. Небольшая, уютная, она являлась моей крепостью в этом мире. Первым делом я наспех перекусила и отправилась в ванну. Там я старательно искупалась, предварительно вымыв волосы, натерлась всевозможными маслами, уложила волосы и накрасила лицо. Осталось самое сложное ¬ выбрать подходящий наряд. Только вот подходящего, кажется, не было. Просто… я некрасива и это факт. Нет вещи, способной сделать меня хотя бы милой. Невеселые мысли посетили меня, гнездясь в голове, как огромная стая ворон. Я тихо приблизилась к зеркалу и попыталась посмотреть на себя со стороны, ну, а мало ли… Оттуда на меня смотрела холодная незнакомка в красивом шелковом белье. Светлая прозрачная кожа, не подвластная действию солнца, казалась настолько бледной, что напоминала скульптуру. Точеная фигурка выглядела хрупкой и тонкой, а ее обладательница, не смотря на уйму усилий, была по-прежнему бледна и невыразительна. Тихий вздох вырвался из груди. Да, в моем положении о пышных формах приходилось только мечтать. И только глаза зеленые, яркие, опушенные длинными черными ресницами блестели малахитом, являясь истинным богатством. Еще один печальный вздох сотряс стены моей квартиры. Хочу я того или нет, но придется провести этот вечер вне дома. Руки потянулись к волосам. Я собрала их наверх, длинный хвост струился по спине, словно белый шелк. Да, мои волосы были лишены цвета, так же как и кожа. Но такая прическа на удивление мне шла, делая тонкую изящную шейку воистину лебединой, подчеркивая ровный овал головы и узкие изящные плечики.
Тихий стук в дверь прозвучал, как раскат грома. Я совершенно забыла о времени, а оттого вздрогнула от неожиданности. Быстро схватив халат с тумбы, я бросилась к двери. Это был Линар.
— Ты рано, — распахивая дверь, произнесла я, счастливо улыбаясь и крепче затягивая ярко-алый халат на животе. Линар не двигался, опираясь о дверь. Медлил, упорно меня рассматривая. Он казался таким чужим в этом светлом смокинге и таким родным одновременно. Казалось, он на что-то решался! Да-да, мы встречались не долго, но я отлично его изучила. И его тихий выдох, заминка и наполненный непонятных эмоций взгляд, такой блуждающий и мягкий, были лишь тому подтверждением.
Красивая улыбка озарила его лицо, обнажая белые ровные зубы. И, как будто очнувшись, он вошел в квартиру, аккуратно оттесняя меня от двери.
— Ливи, ты простудишься, — произнес хрипло. А мне стало жарко. Невыносимо жарко от его тона, голоса, от этой едва уловимой хрипотцы, являвшейся признаком его возбуждения. Я отступила в комнату, пугаясь своей реакции на этого мужчины. Лицо алело румянцем, щеки горели. Да что там щеки, уши и те, по ощущениям, казались бордовыми и огненными, жар волнами охватывал хрупкое тело. И я улыбнулась. Ну да, зато я не такая бледная, как моль! А очень даже цветная! Розово-малиново-красная!
Эмоции на лице менялись с невероятной скоростью. Пугаясь собственной реакции, я бросилась в комнату, надеясь, наконец, собраться. И немного побыть одной. Сейчас я была не готова к близости и жаждала уединения. Но Линар не дал мне побыть одной, каким-то шестым чувством ощущая мое смущение. Он прошел в комнату вслед за мной, продолжая ухмыляться. Странно, но я всегда безошибочно чувствовала его эмоции. Вот сейчас, к примеру, он испытывал возбуждение. Желание прямо-таки бурлило в его крови. И да, я была уверена пару минут назад о близости он и не помышлял.
Он сделал шаг ко мне. Его горячие руки легли на талию, сжимая поверх халата мою фигурку. Кажется, я уместилась внутри его ладоней…
— Ливи, — тихо шепнул Линар. — Я хочу тебя поцеловать.
Я отдала ему всю себя без остатка, а он до сих пор спрашивает разрешение.
— Ты знаешь, что похожа на пламя, — жадно выдохнул мне в лицо, — на ледяное пламя. Холодное. Но пламя. Ты горяча и холодна одновременно… Просто не могу сдержаться… Так и держал бы всегда. Никогда бы не отпускал…
Я вздрогнула от его слов и улыбнулась. Линар тронул губами кончик моего носа, подбородок и щеки, прижимая крепче. Я продолжала завороженно смотреть, боясь двинуться и спугнуть это чудо понимания между нами. Низ живота стянуло узлом от желания, хотелось придвинуться близко – близко, чтобы между нами не было ни кусочка пространства. А еще хотелось прижаться плотнее и ощутить твердую выпуклость мужского живота, его возбуждение, почувствовать его страсть, тронуть языком чувствительное местечко около ключицы, задевая шелковистую мягкость кожи зубами, прикусывая, нежную плоть.
