«Оливия Глорианна Индонезийская в пышном белом платье с семиметровым шлейфом медленно спускалась по величественной главной лестнице дворца. Оливия совершила поистине королевский подарок семье жениха, надев дар графа — родовой браслет из оникса необычно яркого оранжевого цвета на церемонию. Подарок графа идеально и гармонично оттенял нежные розы, украшавшие шлейф ее платья…»
— Родовой браслет. На руке. Во время церемонии, — задумчиво прошептала я, старательно переворачивая страницы книги. Здесь были иллюстрации. Но это скорее художник изобразил сцену свадьбы, такой, какой ее описывала история. Истинных изображений с церемонии не сохранилось, лишь абстракции в стиле «Рыцарь сражает дракона!», ну, то есть я побеждаю колдуна с помощью силы мысли. Смешно. Еще как! Только вот этот браслет все же не давал мне покоя... И оранжевый цвет никогда не был цветом графства Жерома. И да, родовой браслет ледяного принца был сделан из простого белого золота. Без камней. Украшенный надписями. То, что осталось от украшения хранилось в историческом зале музея. Браслет больше не был похож на себя, скорее на бесформенную, но удивительно ровную лепешку из благородного металла.
— Блугерд, цвета графства Станхауда?
Ответ на свой вопрос я знала. Цвет графства был белый.
«Белый. Только смею заметить, госпожа, я не мировая энциклопедия, а артефакт, наделенный речью», — прозвучало внутри.
— Почему Жером подарил мне браслет с оранжевыми камнями… Не хотел тратиться на бриллианты? — шутка не удалась. Она не вызвала даже улыбки на моем лице. Блугерд молчал, а я пыталась вспомнить. Вспомнить Жерома, браслет, вспомнить хоть что-нибудь, что подсказало бы мне, куда двигаться дальше. На столике у окна дымилась крохотная чашечка кофе. Линар варил кофе идеально… я помнила его терпкий вкус, горчинку и аромат. Но, увы, помнить и «намагичить» — это не одно и тоже. Так что кофе источал божественный аромат, а вот его вкус напоминал помои. За окном стелился беспросветный туман серого марево, а я… проваливалась в тишину воспоминаний, боясь спугнуть неосторожным движением накатывающую волнами тишину.
Я стояла в тени раскатистого дуба. Яркое, красное платье не шло мне от слова совсем. И я осознавала этот факт прекрасно, но продолжала улыбаться алыми губами. Скорее скалилась во весь рот. И было во всем этом что-то очень-очень неправильное. Что-то обидное и злое! Напротив стоял Линар. Его злой взгляд протыкал насквозь, а на лице, как напоминание о произошедшем, цвел алым след от поцелуя. Моего поцелуя. Я смотрела на него, пытаясь впитать его всего. Запомнить, ощутить. А сознание соединялось с разумом той Оливии, в воспоминания которой я попала снова. В свои воспоминания…
Белые перчатки, зажатые в руке, выскользнули из рук практически сразу. Кровь бежала по венам стремительно, наполняя всю меня огнем и бешенством. И злость, она пульсировала во мне, застилая разум, лишая воли, сводя с ума от неправильности происходящего, от его холодного взгляда, от страха и обиды. Такой простой, обыкновенной, поистине женской обиды!
— Почему не я? — произнесла громко, выкрикивая каждое слово. По парку дворца гуляли парочки. Послеобеденный «выгул» — вот как я называла подобное времяпрепровождение. Фрейлины в бледных, пастельных тонов платьях сновали тут и там, хихикая у каждого кустика, деревца, питьевого фонтанчика… От моего крика встрепенулись не только они. Дернулся и Линар, делая ко мне стремительный шаг.
— Почему снова не я? — с горечью выдохнула я ему в лицо, приподнимаясь на самые кончики модных туфелек. Мои руки притянули его за шею, крепко обнимая в попытке не отпустить.
Линар что-то невразумительно промычал, сжимая меня сильнее, отчего мои ноги окончательно потеряли опору, и я вся повисла на мужчине. Который, кажется, сходил с ума… то ли от нетерпения, то ли от бешенства…
— Пожалуйста, не прогоняй меня, Линар, — что же я делаю?!
— Ливи, пойми же, мы не пара, — выдохнул мне в губы Линар. И поцеловал. Аккуратно, мимолетно, невесомо. А потом прижал сильнее, втягивая воздух возле моей щеки. А мне было нечем дышать. Совсем нечем. На глаза навернулись глупые слезы, а руки впились в мантию Линара с упорством, которого вряд ли ожидали от хрупкого тела.
— Скажи. Ты вспоминаешь?
— Нет. Это была ошибка. И советую тебе забыть.
Я горько усмехнулась.
— Посмотри на меня. Я прошу. Посмотри.
Линар смотрел, не отводя взгляда.
— То есть то, что было между нами, всего лишь недоразумение, не так ли?! — горько произнесла, пытаясь бороться с подступившимися рыданиями.
— Между нами ничего не было, Оливия. Или мне стоит подробнее рассказать, что бывает между мужчиной и женщиной?! Восполнить, так сказать, пробелы в твоем воспитании, — его лицо скривилось, как от боли, и уже серьезно Линар произнес:
— Оливия, у нас не может быть «всегда».
— Я понимаю, — выдохнула тихо. — Все дело в магии, не так ли? Ее во мне нет.
Куда делся весь воздух? Я подняла голову и посмотрела в его колдовские глаза. Я ведь тону в них. Тону в нем. И мне так больно не было никогда в жизни…
— Оливия, магия в этом мире все: власть, сила, положение в обществе, — произнес тихо-тихо. Притяжение к нему лишало воздуха и опоры. От его спокойного, мягкого голоса шевелились на теле волоски, а кожа покрывалась мурашками. — Ты лишена силы. В тебе ее нет. В истинной дочери короля нет и грамма магии. Скорее всего, это… «заразно», скорее всего, твои дочери будут лишены магии. Ты не будешь править — это очевидно. Твоя участь предрешена. Ты будешь королевой другой страны, примерной женой какого-нибудь напыщенного «царевича». Ты практически никто, ведь у короля еще могут быть дети, принцесска. И у короля есть годы жизни. Маги живут долго. Очень долго…
Это обидное слово больно царапнуло. Осознание окутало с головой. Сердце перестало биться. Я дернулась, пытаясь вырваться из твердых объятий. Но Линар не пустил.
— Но почему, Оливия, я смотрю на тебя и забываю все на свете: планы, стремления держаться от тебя подальше… свое имя, в конце концов. Я вижу тебя во сне. И вчера. Сегодня. Каждый день.
— Если бы я могла… Если бы унаследовала отцовский дар, мы могли бы быть вместе?
— Для того, что было между нами, Оливия, дар не нужен. Не могу забыть тебя без одежды. Представляешь?
— Между нами ничего не было…
— Не было. Но поверь, маги обладают хорошей фантазией…
И поцелуй. Линар меня поцеловал. Горячо. Жарко. Лишая воздуха, лишая дыхания и себя. Мои пальцы запутались в густых кудряшках графа Фальконе, притягивая его сильнее, словно я боялась, что он остановится. И Линар не останавливался, подхватывая меня на руки, и понес в тень деревьев, продолжая жадно, безумно исступленно целовать.
Мгновение и все закончилось. Линар жадно дышал, упираясь рукой в дерево. Другая рука продолжала прижимать меня к его телу. Он судорожно вздохнул и посмотрел в мои глаза. Посмотрел, но сказать ничего не решился, осознавая только что произошедшее.
— Линар, я схожу по тебе с ума. Я люблю тебя! И знаю, что не безразлична тебе!
Мое сердечко затихло, переставая биться в груди. Лицо покраснело от усилия. Затаив дыхание, я ждала ответа. Но Линар молчал. Смотрел на меня и молчал, ни тени улыбки не было на его лице.
— Я прошу, ответь… Скажи хоть что-нибудь, — попросила тихо. Но Линар продолжал смотреть и молчать. А я продолжала обнимать его за шею и талию, чувствуя, как напряжено его тело, понимая, что все-таки во мне нет и капли магии, а он сильнейший колдун в королевстве, уже сейчас входящий в состав магического совета. И сила его растет… и власть… а мне нечего ему предложить… пусть я и принцесса. В нашем мире магия — это все! А я дочь мага... наследственность... Хотя какая из меня дочь мага, я скорее бракованное дитя, разменная монета… первая в роду с «голубой кровью», лишенная этой самой крови!
Ответа я так и не дождалась. Поэтому решительно произнесла сама:
— Что ж, граф Фальконе, я поняла вас, — громко, четко, по существу. И голос не дрожал, а слезы просохли. Я принцесса. Иногда я все же вспоминаю свою родословную и то, чему меня учили всю жизнь. Да, когда надо, я умею держать лицо… Линар ощутил мое состояние и быстро отпустил меня, отступая на шаг. Его тело как будто оцепенело, сжимаясь в тугую пружину. — Я поняла вас, граф, а теперь позвольте откланяться.
Линар закрыл глаза, стиснул зубы, так что послышался скрежет и резким движением отшатнулся от дерева и от меня.
— Ты права, Оливия, тебе лучше уйти. Нам лучше не встречаться больше. Так… безопаснее для тебя. И меня.
Сильный толчок выбросил меня из прошлого. Я ошалело пялилась на страницу в книге и не могла пошевелиться от пережитого. На картинке предо мной был браслет, тот самый с камнями… В воспоминаниях память об украшении напрочь отсутствовала. Только вот все равно вещица казалась до боли знакомой. Знакомой…
— Блугерд, я вспомнила… кусочек из прошлой жизни, — произнесла тихо-тихо, отхлёбывая глоточек давно остывшего кофе. — Почему я вижу только его? Почему я стала вспоминать только сейчас? — выдохнула в тишину.
«Воспоминания скорее и раньше скользили в твоей жизни, как крохотный ручеек, едва заметный, практически неуловимый, но сдерживаемый разумом. Сейчас же произошел толчок, и ручей превратился в горную реку, сносящую даже глыбы на своем пути. Ты вспоминаешь самое главное. Главное для тебя. Но вскоре память вернется полностью».
— Я вижу себя со стороны. А потом сливаюсь с той Оливией из воспоминаний. И уже не помню себя. Только здесь и сейчас. Переживаю неприятный момент жизни заново, надеясь что-то изменить. Почему мне так страшно? Почему воспоминания возвращаются так… больно!
«Потому что это не совсем ты. Ты изменилась, а Оливия из воспоминаний прежняя. Ты не помнишь ее, не понимаешь, что ей двигало в тот момент. И пытаешься бороться. А нужно ее просто понять, принять и полюбить».
— И этот браслет, он чем-то цепляет меня. Может быть, если я увижу его воочию, то вспомню что-нибудь ценное. Он подтолкнет нужное воспоминание. Только вот где он может быть… Хотя на этот счет у меня есть предположение. Думаю браслет в хранилище музея… если, конечно, остался цел. Все ценные экспонаты, не подлежащие восстановлению, хранятся там. Но, колдун Фальконе… скорее всего, не дремлет. Блугерд, как мне войти в здание музея незамеченной? И как избежать встречи с Фальконе. На его стороне магия, на моей… лишь быстрые ноги, — тихий смешок вырвался из груди. Ноги против магии — так себе аргумент.
«Принцесска, я всего лишь сильный магический артефакт. Я не имею разума и не решу все твои проблемы. Могу предположить, что днем забрать из музея украшение все же легче. Днем колдун не имеет власти — ему плохо подчиняется сила, ведь магия ушла из этого мира. У тебя нет воспоминаний о прошлом, но есть ноги».
— Так это же хорошие новости! Нет магии, значит поймать меня на «собственной территории» будет не так уж и просто. Я быстро бегаю и знаю хранилища как свои пять пальцев, а еще у меня есть ключи от всех дверей.
С тихим вздохом осушила полупустую чашечку кофе и решительно встала.
— А теперь мне не помешает как следует выспаться. Я должна быть в форме при возможной встрече с колдуном. Знать бы еще, что я ищу и чего добиваюсь?
Я аккуратно сняла кольцо с пальца, по-доброму улыбаясь ему. И спокойно положила рядом во впадинку подушки, ранее занимаемую головой Линара. Что ж, я не настолько глупа, чтобы взять его с собой… На теневую сторону мира вход колдуну Фальконе заказан… И со спокойной совестью я улеглась спать. Вот высплюсь, и жизнь обязательно наладится!
Конец ознакомительного отрывка.
Книга продаётся
https://feisovet.ru/магазин/Неправильная-сказка-Светлана-Лазарева
— Родовой браслет. На руке. Во время церемонии, — задумчиво прошептала я, старательно переворачивая страницы книги. Здесь были иллюстрации. Но это скорее художник изобразил сцену свадьбы, такой, какой ее описывала история. Истинных изображений с церемонии не сохранилось, лишь абстракции в стиле «Рыцарь сражает дракона!», ну, то есть я побеждаю колдуна с помощью силы мысли. Смешно. Еще как! Только вот этот браслет все же не давал мне покоя... И оранжевый цвет никогда не был цветом графства Жерома. И да, родовой браслет ледяного принца был сделан из простого белого золота. Без камней. Украшенный надписями. То, что осталось от украшения хранилось в историческом зале музея. Браслет больше не был похож на себя, скорее на бесформенную, но удивительно ровную лепешку из благородного металла.
— Блугерд, цвета графства Станхауда?
Ответ на свой вопрос я знала. Цвет графства был белый.
«Белый. Только смею заметить, госпожа, я не мировая энциклопедия, а артефакт, наделенный речью», — прозвучало внутри.
— Почему Жером подарил мне браслет с оранжевыми камнями… Не хотел тратиться на бриллианты? — шутка не удалась. Она не вызвала даже улыбки на моем лице. Блугерд молчал, а я пыталась вспомнить. Вспомнить Жерома, браслет, вспомнить хоть что-нибудь, что подсказало бы мне, куда двигаться дальше. На столике у окна дымилась крохотная чашечка кофе. Линар варил кофе идеально… я помнила его терпкий вкус, горчинку и аромат. Но, увы, помнить и «намагичить» — это не одно и тоже. Так что кофе источал божественный аромат, а вот его вкус напоминал помои. За окном стелился беспросветный туман серого марево, а я… проваливалась в тишину воспоминаний, боясь спугнуть неосторожным движением накатывающую волнами тишину.
***
Я стояла в тени раскатистого дуба. Яркое, красное платье не шло мне от слова совсем. И я осознавала этот факт прекрасно, но продолжала улыбаться алыми губами. Скорее скалилась во весь рот. И было во всем этом что-то очень-очень неправильное. Что-то обидное и злое! Напротив стоял Линар. Его злой взгляд протыкал насквозь, а на лице, как напоминание о произошедшем, цвел алым след от поцелуя. Моего поцелуя. Я смотрела на него, пытаясь впитать его всего. Запомнить, ощутить. А сознание соединялось с разумом той Оливии, в воспоминания которой я попала снова. В свои воспоминания…
Белые перчатки, зажатые в руке, выскользнули из рук практически сразу. Кровь бежала по венам стремительно, наполняя всю меня огнем и бешенством. И злость, она пульсировала во мне, застилая разум, лишая воли, сводя с ума от неправильности происходящего, от его холодного взгляда, от страха и обиды. Такой простой, обыкновенной, поистине женской обиды!
— Почему не я? — произнесла громко, выкрикивая каждое слово. По парку дворца гуляли парочки. Послеобеденный «выгул» — вот как я называла подобное времяпрепровождение. Фрейлины в бледных, пастельных тонов платьях сновали тут и там, хихикая у каждого кустика, деревца, питьевого фонтанчика… От моего крика встрепенулись не только они. Дернулся и Линар, делая ко мне стремительный шаг.
— Почему снова не я? — с горечью выдохнула я ему в лицо, приподнимаясь на самые кончики модных туфелек. Мои руки притянули его за шею, крепко обнимая в попытке не отпустить.
Линар что-то невразумительно промычал, сжимая меня сильнее, отчего мои ноги окончательно потеряли опору, и я вся повисла на мужчине. Который, кажется, сходил с ума… то ли от нетерпения, то ли от бешенства…
— Пожалуйста, не прогоняй меня, Линар, — что же я делаю?!
— Ливи, пойми же, мы не пара, — выдохнул мне в губы Линар. И поцеловал. Аккуратно, мимолетно, невесомо. А потом прижал сильнее, втягивая воздух возле моей щеки. А мне было нечем дышать. Совсем нечем. На глаза навернулись глупые слезы, а руки впились в мантию Линара с упорством, которого вряд ли ожидали от хрупкого тела.
— Скажи. Ты вспоминаешь?
— Нет. Это была ошибка. И советую тебе забыть.
Я горько усмехнулась.
— Посмотри на меня. Я прошу. Посмотри.
Линар смотрел, не отводя взгляда.
— То есть то, что было между нами, всего лишь недоразумение, не так ли?! — горько произнесла, пытаясь бороться с подступившимися рыданиями.
— Между нами ничего не было, Оливия. Или мне стоит подробнее рассказать, что бывает между мужчиной и женщиной?! Восполнить, так сказать, пробелы в твоем воспитании, — его лицо скривилось, как от боли, и уже серьезно Линар произнес:
— Оливия, у нас не может быть «всегда».
— Я понимаю, — выдохнула тихо. — Все дело в магии, не так ли? Ее во мне нет.
Куда делся весь воздух? Я подняла голову и посмотрела в его колдовские глаза. Я ведь тону в них. Тону в нем. И мне так больно не было никогда в жизни…
— Оливия, магия в этом мире все: власть, сила, положение в обществе, — произнес тихо-тихо. Притяжение к нему лишало воздуха и опоры. От его спокойного, мягкого голоса шевелились на теле волоски, а кожа покрывалась мурашками. — Ты лишена силы. В тебе ее нет. В истинной дочери короля нет и грамма магии. Скорее всего, это… «заразно», скорее всего, твои дочери будут лишены магии. Ты не будешь править — это очевидно. Твоя участь предрешена. Ты будешь королевой другой страны, примерной женой какого-нибудь напыщенного «царевича». Ты практически никто, ведь у короля еще могут быть дети, принцесска. И у короля есть годы жизни. Маги живут долго. Очень долго…
Это обидное слово больно царапнуло. Осознание окутало с головой. Сердце перестало биться. Я дернулась, пытаясь вырваться из твердых объятий. Но Линар не пустил.
— Но почему, Оливия, я смотрю на тебя и забываю все на свете: планы, стремления держаться от тебя подальше… свое имя, в конце концов. Я вижу тебя во сне. И вчера. Сегодня. Каждый день.
— Если бы я могла… Если бы унаследовала отцовский дар, мы могли бы быть вместе?
— Для того, что было между нами, Оливия, дар не нужен. Не могу забыть тебя без одежды. Представляешь?
— Между нами ничего не было…
— Не было. Но поверь, маги обладают хорошей фантазией…
И поцелуй. Линар меня поцеловал. Горячо. Жарко. Лишая воздуха, лишая дыхания и себя. Мои пальцы запутались в густых кудряшках графа Фальконе, притягивая его сильнее, словно я боялась, что он остановится. И Линар не останавливался, подхватывая меня на руки, и понес в тень деревьев, продолжая жадно, безумно исступленно целовать.
Мгновение и все закончилось. Линар жадно дышал, упираясь рукой в дерево. Другая рука продолжала прижимать меня к его телу. Он судорожно вздохнул и посмотрел в мои глаза. Посмотрел, но сказать ничего не решился, осознавая только что произошедшее.
— Линар, я схожу по тебе с ума. Я люблю тебя! И знаю, что не безразлична тебе!
Мое сердечко затихло, переставая биться в груди. Лицо покраснело от усилия. Затаив дыхание, я ждала ответа. Но Линар молчал. Смотрел на меня и молчал, ни тени улыбки не было на его лице.
— Я прошу, ответь… Скажи хоть что-нибудь, — попросила тихо. Но Линар продолжал смотреть и молчать. А я продолжала обнимать его за шею и талию, чувствуя, как напряжено его тело, понимая, что все-таки во мне нет и капли магии, а он сильнейший колдун в королевстве, уже сейчас входящий в состав магического совета. И сила его растет… и власть… а мне нечего ему предложить… пусть я и принцесса. В нашем мире магия — это все! А я дочь мага... наследственность... Хотя какая из меня дочь мага, я скорее бракованное дитя, разменная монета… первая в роду с «голубой кровью», лишенная этой самой крови!
Ответа я так и не дождалась. Поэтому решительно произнесла сама:
— Что ж, граф Фальконе, я поняла вас, — громко, четко, по существу. И голос не дрожал, а слезы просохли. Я принцесса. Иногда я все же вспоминаю свою родословную и то, чему меня учили всю жизнь. Да, когда надо, я умею держать лицо… Линар ощутил мое состояние и быстро отпустил меня, отступая на шаг. Его тело как будто оцепенело, сжимаясь в тугую пружину. — Я поняла вас, граф, а теперь позвольте откланяться.
Линар закрыл глаза, стиснул зубы, так что послышался скрежет и резким движением отшатнулся от дерева и от меня.
— Ты права, Оливия, тебе лучше уйти. Нам лучше не встречаться больше. Так… безопаснее для тебя. И меня.
***
Сильный толчок выбросил меня из прошлого. Я ошалело пялилась на страницу в книге и не могла пошевелиться от пережитого. На картинке предо мной был браслет, тот самый с камнями… В воспоминаниях память об украшении напрочь отсутствовала. Только вот все равно вещица казалась до боли знакомой. Знакомой…
— Блугерд, я вспомнила… кусочек из прошлой жизни, — произнесла тихо-тихо, отхлёбывая глоточек давно остывшего кофе. — Почему я вижу только его? Почему я стала вспоминать только сейчас? — выдохнула в тишину.
«Воспоминания скорее и раньше скользили в твоей жизни, как крохотный ручеек, едва заметный, практически неуловимый, но сдерживаемый разумом. Сейчас же произошел толчок, и ручей превратился в горную реку, сносящую даже глыбы на своем пути. Ты вспоминаешь самое главное. Главное для тебя. Но вскоре память вернется полностью».
— Я вижу себя со стороны. А потом сливаюсь с той Оливией из воспоминаний. И уже не помню себя. Только здесь и сейчас. Переживаю неприятный момент жизни заново, надеясь что-то изменить. Почему мне так страшно? Почему воспоминания возвращаются так… больно!
«Потому что это не совсем ты. Ты изменилась, а Оливия из воспоминаний прежняя. Ты не помнишь ее, не понимаешь, что ей двигало в тот момент. И пытаешься бороться. А нужно ее просто понять, принять и полюбить».
— И этот браслет, он чем-то цепляет меня. Может быть, если я увижу его воочию, то вспомню что-нибудь ценное. Он подтолкнет нужное воспоминание. Только вот где он может быть… Хотя на этот счет у меня есть предположение. Думаю браслет в хранилище музея… если, конечно, остался цел. Все ценные экспонаты, не подлежащие восстановлению, хранятся там. Но, колдун Фальконе… скорее всего, не дремлет. Блугерд, как мне войти в здание музея незамеченной? И как избежать встречи с Фальконе. На его стороне магия, на моей… лишь быстрые ноги, — тихий смешок вырвался из груди. Ноги против магии — так себе аргумент.
«Принцесска, я всего лишь сильный магический артефакт. Я не имею разума и не решу все твои проблемы. Могу предположить, что днем забрать из музея украшение все же легче. Днем колдун не имеет власти — ему плохо подчиняется сила, ведь магия ушла из этого мира. У тебя нет воспоминаний о прошлом, но есть ноги».
— Так это же хорошие новости! Нет магии, значит поймать меня на «собственной территории» будет не так уж и просто. Я быстро бегаю и знаю хранилища как свои пять пальцев, а еще у меня есть ключи от всех дверей.
С тихим вздохом осушила полупустую чашечку кофе и решительно встала.
— А теперь мне не помешает как следует выспаться. Я должна быть в форме при возможной встрече с колдуном. Знать бы еще, что я ищу и чего добиваюсь?
Я аккуратно сняла кольцо с пальца, по-доброму улыбаясь ему. И спокойно положила рядом во впадинку подушки, ранее занимаемую головой Линара. Что ж, я не настолько глупа, чтобы взять его с собой… На теневую сторону мира вход колдуну Фальконе заказан… И со спокойной совестью я улеглась спать. Вот высплюсь, и жизнь обязательно наладится!
Конец ознакомительного отрывка.
***
Книга продаётся
https://feisovet.ru/магазин/Неправильная-сказка-Светлана-Лазарева
