ГЛАВА 1
Я сидела за столиком ресторана и внимательно смотрела на одинокую свечу, предназначенную скрасить долгий вечер и привнести романтику в мои странные и затяжные отношения…
Только вот свеча шипела и извивалась, отказываясь создавать соответствующее настроение, а я настойчиво за ней наблюдала. Зачем? Почему я просто не встану и не прерву этот фарс? Не знаю. Наверное, все-таки осталась надежда… если не на свечу, то хотя бы на романтику.
— Алена, я хочу спросить тебя… — Стас смутился и взглянул исподлобья, грабастая мою ладошку в свою широкую руку. К слову, эта рука была тяжелой, напряженной и удивительно влажной, что вызвало во мне лишь брезгливые ощущения и острое желание убраться восвояси.
Второй год отношений — в нашем случае критический срок. Обычно парни к концу первого месяца приходили к выводу, что пора переходить от поцелуев к чему-то большему и начиналось… Обычно я к концу первого месяца, устав от постоянной нервотрепки, приходила к выводу, что пора заканчивать обременительные отношения и переходить к новым… Но Стас продержался дольше других, и он мне, кажется, нравился. Может быть… больше других… может быть, дело во мне… и я какая-то не такая… Всепоглощающего чувства я к нему не испытывала, до близости не допускала, испытывая на «прочность», а вот привязанность и симпатию — очень даже.
Стас был приятен мне как мужчина и как личность. К сожалению, не более того. Уверенный в себе, с небольшим, но собственным бизнесом и этакой аурой успешности за спиной. Когда мы познакомились, я была очарована его рыцарским отношением к своей персоне. Знакомство получилось банальным — мы застряли в лифте многоэтажного дома, где жила подруга, а когда «освободились», меня уже ждал огромный букет цветов. В наш век технологий подобное труда не составило. Так и познакомились, а вот теперь это тихое… Ален…
— Я давно хотел сказать… Нет, не так… Я хочу предложить, — Стас окончательно сбился и замолчал, рассматривая упавшую бретельку короткого черного платья, одетого мной по случаю дня рождения.
— Ты безумно красивая, моя девочка, — протянул, тихо и накрыл мою ладонь своей рукой.
Престижный ресторанчик в центре города, уютный столик с видом на городской парк, тихая живая музыка… Я улыбнулась Стасу и вновь задумчиво взглянула на свечу.
— Стас, сегодня такой вечер… Мой день рождения. И, наверное, не правильно… но я хочу сказать…
— Да, прекрасный вечер, замечательная девушка и… у меня есть для тебя подарок, — Стас быстро перебил меня, вставляя свою речь. — Правда, я не знаю… примешь ли ты его. Но очень хочется, чтобы приняла. Или хотя бы подумала.
Его напряженность немного пугала. Нервный голос, невнятная речь — все это наталкивало на определенные мысли. Только зря я затянула эти отношения — Стас это не мое, а я хочу встретить своего мужчину. Пусть кому-то это покажется глупым, а может его… нет, и я тешу себя иллюзией, придуманной сказкой, глупой девичьей мечтой о принце на белом коне…
Я утонула в своих мыслях, а мужчина напротив все говорил и говорил. Сбивчиво, чинно, немного заторможено и не совсем внятно. Я слушала его, улыбаясь, и в тоже время не слышала. Видимо, в его словах было что-то важное. Молодой мужчина улыбнулся и протянул мне маленькую красную коробочку.
— Я люблю тебя, Аленка, и хочу, чтобы ты стала моей женой.
Решительная речь, решительный взгляд… Свеча на столе тихо затрещала и погасла. Как апофеоз произошедшего. Темно не стало. Вовсе нет. Приглушенный свет в центре зала продолжал поддерживать интимную обстановку, а вот на душе стало мерзко. От осознания. И я приняла решение. Поспешное?! Вряд ли… Скорее я всегда знала, что так закончится…
Я спокойно встала со своего места, слегка нервно отодвигая стул. И взглянула на Стаса, собираясь ответить категоричное «нет». Но в последний момент снова струсила и тихо прошептала:
— Мне надо подумать, — собираясь уйти из ресторана. Только Стас вскочил вслед за мной и настойчиво, как-то скорбно произнес:
— Ален, я все понимаю. Вижу по твоему лицу. Но, может быть, ты дашь нам шанс? — его голос звучал глухо и жалобно, а лицо выражало такую вселенскую скорбь, что стало жаль… жаль этих неправильных отношений, в которых не чувствовалось ни тепла, ни света, жаль мужчину, стоящего напротив, да и, пожалуй, жаль саму себя. Но я вновь струсила, отвела глаза и, увиливая от ответа, жалко произнесла:
— Стас, твое предложение для меня очень неожиданно и, несомненно, заманчиво. Ты добрый, чуткий, но, — и, кстати, не соврала ни капли. — И мне, правда, надо подумать. Взвесить все «за» и «против». Такие решения не принимаются спонтанно под действием эмоций.
— Я все понимаю, но сегодня твой день рождения и я не хочу, чтобы ты провела его в раздумьях. А махнем на дачу? Приятный вечер среди природы, костер разведем, картошку пожарим, как в детстве.
«А почему бы и нет?! Сегодня мой праздник… а расстаться можно и завтра», — мелькнула трусливая мыслишка.
— Я не против посмотреть на звезды и попеть песни у костра. Думаю, идея хорошая.
«И очень удачное время расставить все точки над «i». Чтобы вот так просто и без обид.
Стас улыбнулся довольной улыбкой, быстро подозвал официанта и, расплатившись, повел меня на улицу. Все это время он улыбался. И в этой улыбке мне чудился какой-то намек… небывалое веселье, не смотря на ситуацию.
Мы вышли на улицу. Спокойный легкий ветерок окутал наши тела. Вечер. Тепло. Светила яркая луна. Впрочем, ее света не требовалось — центр города многолюден и хорошо освещен. Мы быстро загрузились в машину Стаса и понеслись по ярко освещенной мостовой в сторону небольшого загородного поселка, находившегося всего в десятке километрах от города. Поселок носил говорящее название Вороновское, хотя я в шутку частенько называла его Воровское, и представлял собой элитное загородное жилье, построенное на берегу реки. Здесь было безумно красиво, и мы иногда проводили здесь время — на даче хорошего друга Стаса, естественно, в его отсутствие. Друг проживал в центре столицы, но частенько наведывался сюда, чтобы отдохнуть и расслабиться. Стас же присматривал за домом в период его затяжных командировок.
Загородный домик, куда лежал наш путь, расположился на самом берегу реки в отдалении от других элитных построек. Этакий дворец в окружении сосен и берез, а рядом запруда, камыши и «элитная» рыбалка. Мне здесь нравилось. Очень. Поэтому от приглашения я не отказалась, хотя смутные предчувствия неправильности происходящего все же посетили меня. Ну, как посетили, так и исчезли. Чего мне бояться?! Это же Стас! Знакомы мы давно, и ему можно доверять. Он хороший. Добрый. Честный. Да и нас видели вместе, а поселок — хорошо охраняемая территория за заборам, с частной охраной и сопутствующей этому техникой. Правда, густой заповедный лес окружал поселок с правой стороны, иногда даже лоси забредали на территорию, пытаясь полакомиться «элитной» клубникой с хозяйских участков… Почему я сейчас думаю об этом?! Почему не чувствую себя в безопасности?
Я аккуратно повернула голову к Стасу. Его лицо казалось расслабленным и умиротворенным, и в то же время руки с маниакальной настойчивостью сжимали руль.
— Стас, все в порядке? Ты нервничаешь? — произнесла я тихо.
— Все хорошо, детка. А скоро будет еще лучше, — и мужчина повернул голову в мою сторону. Его губы украшала саркастическая улыбка, а в глазах блестел огонек довольства и неприятного злорадства. — Потерпи совсем немного, мы почти на месте.
Я отвлеклась от созерцания лица Стаса и повернула голову. Огромные резные ворота, украшавшие въезд в поселок, маячили перед глазами. Две камеры с разных сторон были направлены на нас, даря некоторое подобие успокоения. Не знаю, почему вдруг сейчас мне стало очень неуютно со Стасом, безумно захотелось выйти из машины и оказаться как можно дальше от этого мужчины.
Стас посигналил и нам открыли ворота. Около поста охраны он вышел и показал пропуск на территорию, а я открыла дверь машины и вылезла, громко здороваясь с бравыми ребятами — охранниками. Теперь меня видели… со Стасом… Алена, кажется, тебе пора подлечиться. Паранойя на лицо. Поздравляю, ты обзавелась новой фобией — боишься своих бывших мужчин! Правда, Стас еще не знает, что он в ряду бывших. И с чего я вдруг стала бояться Стаса?! Стаса, с которым встречалась целых два года! Мужчину, который мог бы стать мне хорошим мужем!
Поговорив с охраной, Стас залез в машину и, мельком взглянув на меня, тронулся с места. Через минуту мы были у ворот красивого дома с яркими красными воротами. Стас нажал на пульт, и ворота отъехали в сторону, являя нам великолепный вид двухэтажного дома.
— Выходи, детка, приехали, — почему в его словах вновь слышится усмешка?!
— Стас, знаешь, мне что-то не хочется больше звезд, костра и посиделок. Голова болит, и я чувствую себя нехорошо. Слабость какая-то… да и на работу завтра.
— Так это же исправимо! Сейчас мы мигом исправим твое плохое настроение. Сейчас-сейчас, — и Стас с легкой улыбкой закопошился в бардачке. — Вот, держи! Это сок. Манговый. Такой, какой ты любишь. Я специально заезжал за ним в магазин.
Я взяла бутылку. Аккуратно откупорила крышку, подсознательно проверив, что резьба не сорвана и сделала глоток.
— Пойдем, для прекрасного вечера все готово. Знаешь, я старался… — и опять тонкая усмешка.
Я вышла из машины, попивая сладкий сок и разминая ноги, пошла к деревянной беседке. Мне вдруг очень сильно захотелось присесть… прилечь… спать…
*** На ПМ скидки на мои книги.
ГЛАВА 2
Я очнулась и сразу открыла глаза. Правда, далось мне это с большим трудом. Чувство было такое, точно я вынырнула из глубокого темного колодца. И тут же я все вспомнила: и насмешливые губы Стаса, сарказм в его голосе и это мягкое и нежное «детка». А еще свое пренебрежение и желание оказаться как можно дальше от Стаса. Теперь, моим противоестественным ощущениям нашлось оправдание — это было предчувствие! Впредь буду верить собственной интуиции! Если выживу, конечно…
И вот сейчас, когда я попыталась пошевелить рукой и не смогла — я похолодела от ужаса. Попыталась пошевелиться снова — и снова неудача. Руки и ноги прочно связаны за спиной, и не просто связаны, а связаны крепко, так, что пошевелить ими практически не возможно. А еще холодно! Я попробовала аккуратно осмотреться. Беседка. Где упала, там и лежала. А что?! Очень удобно! Внутри беседки бесчувственное тело не видно!
Я попыталась приподнять голову. Но стоило мне пошевелиться, как откуда-то сбоку донеслось тихое и злорадное:
— Очнулась?
Да, Стасик был здесь. Он сидел на лавке беседки и читал какой-то новомодный журнал. Его гладкая обложка отражала отблески света — это, наверное, освещение около дома.
Стасик спокойно поднялся, и без того возвышаясь над моим телом. И аккуратно сложив журнал, отбросил его в сторону. А после подошел ко мне так близко, что его ботинки заслонили… собственно весь вид.
— Как ощущения, детка?
Мозг, наконец, заработал. Значит, так: мы в беседке, на улице. Можно попробовать заорать… но стоит ли лишать себя зубов?! Он об этом наверняка позаботился… о том, чтобы меня не услышали. Но охрана?! Нас видели!
— Зачем ты меня связал? — хрипло, не узнавая собственного голоса, произнесла я.
— Хочу поиграть, Олененок, — его улыбка стала шире, — или отомстить. Знаешь, ты не с тем связалась.
Так я и сама уже поняла, что не с тем…
От его слов веяло ненавистью, а еще гневом. Таким острым, злым, едва-едва сдерживаемым. Я покрылась холодным потом от его слов, а еще от собственных мыслей и попыталась призвать все мужество, на которое была способна в данный момент. Хотелось заорать. Громко, так чтобы услышали. Но думаю, стоит поберечь силы — меня никто не услышит, а этот… еще и рот заклеит, или зубы выбьет в «порыве страсти». А зубы, они могут помочь разорвать веревки, а значит не стоит орать.
— Ты говорил, что любишь меня. Предложение мне сделал. Это так ты настаиваешь на ответе? — тихо произнесла я. — Я не очень-то понимаю… что происходит. Ты хочешь убить меня? Изнасиловать? Что тебе нужно!
— Для начала я хочу поговорить, — усмехнулся Стас.
— Так я никогда не отказывалась тебя выслушать! — может быть слегка громко для связанной по рукам и ногам.
— Я хочу поговорить с тобой, и хочу, чтобы ты кое-что поняла, детка. Но для начала я сделаю то, что очень давно хотел сделать, — Стас наклонился к моим губам и поцеловал. Поцеловал страстно, глубоко, засовывая язык в мое горло. Во мне все замерло от отвращения, но я вытерпела. — Ты говорила, что хочешь быть со мной, у тебя был шанс…
— Я никогда тебе не врала. Развяжи, Стас. И тогда я поверю… в твои слова и в твои чувства. Зачем все это? Оковы, толстая веревка на запястьях. Мне некуда бежать, я уверена здесь никого нет…кроме нас.
— Ты права. Тебе не убежать, — и Стас освободил мои руки от пут, — а вот насчет того, что никого нет… ты не права, Алена. За тобой уже пришли. Подожди, осталось совсем немного…
Я аккуратно села и потерла занемевшие запястья, Стас не сводил с меня ехидного взгляда и, видимо, ждал продолжения. Ну, о какой истерике может идти речь, если я впала в такой шок от услышанного, что на большее, чем водить одна рука по другой, была не способна. Да я даже холода не чувствовала! Хотя, судя по ощущениям, далеко за полночь.
— Что ты задумал, Стас? Опомнись! Не порть себе жизнь, тебя ведь посадят…
— А вот это вряд ли. Крошка, ты просто исчезнешь с лица Земли. В прямом смысле этих слов, — и громкий смех эхом разнесся в пустом пространстве. Стас отсмеялся и продолжил:
— Знаешь, я сначала хотел оставить тебя себе. Красивая девочка с яркими, лучистыми зелеными глазами. Искренняя, смешливая и вечная оптимистка. С тобой приятно быть рядом… Но эти ощущения, — мужчина задумался, — эти ощущения не стоят таких денег! Баснословных денег!
Он что меня продать решил? Двадцать первый век на дворе! Ау, Стасик, правосудие не дремлет!
Я решила молчать и слушать, но после сказанного внутри все бурлило.
— Ты решил продать меня в бордель. Это я поняла. Куда-то за границу… В Турцию, Египет… не знаю… Только вот не могу понять одного — зачем такие сложности? Два года ухаживаний, похищение это, опять же, доморощенное. Все ради красивой мордашки? Объясни, я хочу знать, что… стало причиной моих несчастий! — стало смешно от собственных слов.
Я на самом деле не понимала к чему столько сложностей. Красивых девчонок много, много и красивых, и доступных… Обездоленных много, готовых продать себя за деньги тоже не мало. Было бы желание поискать… Сложностей меньше и проблем тоже…
— Спрашиваешь, почему ты, Олененок? — меня передернуло от его слов. Это ласковое прозвище откликнулось отвращением в душе. — Девственность, Алена. Девственность в двадцать шесть. Это и есть твое отличие от других.
Мне было бы смешно, если бы не было так грустно. Смысл сказанного не сразу до меня дошел. А как дошел, так мне стало еще хуже, чем было. Просто я, наконец, догадалась — Стас сумасшедший. А это будет поопаснее обычного «бизнесмена».
— Да, как ты там сказала… двадцать первый век на дворе — девственность не в почете! Я же не виноват, что схилка может выносить только двадцатишестилетняя гуманойдка!
