– Ну, у вас, моя королева, и запросы, – хмыкнул демон, – А ничего, что у твоего защитника, проводника, и просто хорошего парня силенки сейчас не те, да и Теулсуне – все-таки бог пусть и энергетически слабого мира. К тому же, есть еще и Арабелла.
Да, а я то про нее и забыла.
– Хорошо, тогда какой у тебя план?
– У нас, дорогая моя, у нас, – усмехнулся мужчина и пояснил, – Нам нужно время. Твои родители когда-то жили здесь.
– В этой летающей громадине? – изумилась я.
– Да. И Божественный наверняка знает, что с ними случилось.
– А почему они тут жили? Они были слугами? Или возможно папа служил в охране?
– Натонька, не задавай лишних вопросов. Сейчас наша задача подобраться как можно ближе к Великому и Ужасному. Я тут кое с кем договорился, тебя берут на место одной из служанок любовницы Теулсуне, Прекрасноликой Даринии. Кстати, запомни это обращение, его важно всякий раз произносить, если говоришь об этой женщине.
– Заметано! – ответила демону, – Только как же моя внешность? А если кто увидит, поймет?
– Сейчас, хамелеончик мой, так тебя загримируем, что в зеркале и сама себя не узнаешь, – пообещал Ар.
Затем мы быстро собрали остатки от нашего пикничка в центре подземелья, и демон занялся моим превращением в служанку Прекрасноликой Даринии. Правда, я так до конца и не поняла, как и что он делал, но только через минут двадцать выкрикнул:
– Готово!
– Что?
– Лицо твое новое, здесь достаточно энергии, чтобы я смог его легко создать, – пояснил Ар и, словно волшебник, достал из кармана маленькое кругленькое зеркальце.
Я тут же схватила его и уставилась на отражение. Протерла глаза и снова уставилась, потом снова протерла глаза и… ну, понятно, что произошло дальше – так процедура повторялась несколько раз, а я все еще не могла прийти в себя. Крючковатый нос, безобразный шрам на пол лица, какие-то серый волосы!
– Что это?! – я наконец очнулась и ткнула пальчиком в этот кошмар.
– Служанка Наталиния, – серьезно проговорил этот гад, и только искорки в глубине глаз выдавали, как же он сейчас веселиться.
– Я спрашиваю, почему ты сделал меня такой страшной? Неужели нельзя изменить внешность как-нибудь по-другому? – бушевала я.
– Ну, хочешь тогда бороду прирастим? – усмехнулся Ар.
Вот ему все хиханьки да хаханьки, а мне даже смотреть на себя тошно.
– Нет, – мрачно проговорила в ответ, водя пальчиком по неровным краям огромного рубца.
– Принцесса моя, все это – не моя прихоть, – вздохнул мужчина, – Все служанки в башне действительно выглядят очень уродливо.
– Но почему?
– Причин несколько, – ответил он и стал пояснять, – Во-первых, любовницы Теулсуне, мечтая как можно дольше оставаться на вершине местного Олимпа, таким образом избавляются от конкуренции, во-вторых, на фоне дурнушек, как ты и сама понимаешь, их красота кажется еще ярче, доказывая и фавориткам, и их божественному любовнику, что он не прогадал с выбором.
Я кивнула, понимая и принимая его объяснения.
– Так вперед, птичка моя! Твой полет начинается прямо сейчас!
Вот этого-то я и боялась…
Уже несколько дней я работала служанкой у Прекрасноликой Даринии. Молоденькая, худенькая, но всегда разодетая пестро, словно райская птичка, она действительно отличалась редкостной красотой. А еще казалась немного наивной и совершенно безобидной, но совсем скоро я поняла, что это не так, и любые мелочи в ее части башни не обходились без пристального внимания хозяйки.
На днях ко мне в комнату залетела испуганная Сателлиния и заметалась, в отчаянии заламывая руки.
– Что случилось? – испуганно спросила у нее.
– Все пропало! Все пропало! – горестно стонала служанка, всхлипывая и глотая слезы.
– Ты можешь объяснить толком, что произошло?
Спокойно выдержать эту истерику было очень сложно.
– Представляешь, я случайно вплела в прическу Прекрасноликой жемчуга, которые хозяйка никогда не надевает на встречу с Ним, – прошептала девушка.
– И что?
– Мне конец! – всхлипнула Сати.
Я пожала плечами, попыталась ее даже успокоить, хотя причину истерики посчитала в высшей степени надуманной. Какого же было мое удивление и возмущение, когда в тот же день Дариния велела пороть плеткой бедную девушку. А все мы стали немыми свидетелями столь ужасающего зрелища, что у меня волосы на голове стали дыбом, а сердце сжалось от сострадания. Сати приказали принести плетку. Девушка опустила голову и послушно поднесла ее леди Антонии, старшей над слугами. Затем с ее спины содрали платье и велели лечь на длинную деревянную скамью.
«Это все просто кошмарный сон», – подумала я, с ужасом глядя на Сати. Странно, но она сейчас казалась светлым пятном, вокруг которого, словно живая, пульсировала тьма. Мне стало не по себе, а по коже поползли мурашки.
Наказанная не сопротивлялась, но я видела, как по ее бледному личику бегут слезы. Антония резко замахнулась, в ее руках плетка взвилась черной гадюкой, и опустила ее на беззащитную служанку. Я заметила, как вздрогнула спина, и на месте удара тут же появилась длинная узкая полоса мертвенно-бледного цвета, края рассеченной кожи разошлись, словно рваная бумага. Сати вскрикнула. Внезапно из тьмы выскочило какое-то странное существо, похожее на черный бесформенный комок шерсти, и радостно заплясало вокруг, попискивая от восторга. «Что это?!» – испуганно подумала я, глядя, как оно словно принюхивается к чему-то. Затем плетка взвилась еще раз и попала по новому месту, появилась свежая рваная рана, белесая, с неровными краями. Существо снова радостно запищало. А мерзкая гадюка взвилась в третий раз и, словно перечеркивая следы от предыдущих ударов, оставила новую отметину на теле девушки. На этот раз на коже выступили мелкие алые бисеринки, а на плетке остались кровавые разводы. Я видела, как черный комок подскочил к этому отвратительному орудию наказания, высунул длинный тонкий язык и слизнул ярко-красные капли, затем довольно взвизгнул и снова спрятался во тьму. Между тем, плетка снова и снова взвивалась над девушкой. Несколько раз я порывалась бросится к Антонии и вырвать из ее рук эту гадость, но служанка рядом крепко вцепилась в меня. «Не смей! – шептала она. – Стой!» А существо во тьме все повизгивало и похрюкивало от удовольствия, как-будто наслаждалось неприятным зрелищем.
Не знаю, сколько продолжался этот ад, а для меня все это выглядело именно так. В горле стоял противный ком, все время подташнивало, голова кружилась, а Дариния лишь хмурилась, когда слышала стоны несчастной. После наказания никто не посмел подойти к Сати, и она так и лежала с окровавленной спиной, пока Прекрасноликая не ушла. И только тогда женщины оживились. Но больше всех меня поразила, как ни странно, Антония, которую я посчитала такой же безжалостной, как и ее хозяйку, но это именно она и развила самую бурную деятельность по спасению пострадавшей. Под ее руководством моментально принесли тазик с чистой водой, полотенца, лицо Сати вытерли, спину осторожно промыли и нанесли мазь. Все действовали как единый слаженный механизм, и только я стояла у стеночки, такая же бледная, как и Сати. Незаметно ко мне подошла еще одна служанка, я вспомнила, что ее зовут Франи, и протянула чашку с водой.
– Спасибо! – растерянно проговорила в ответ.
– Ничего, ты тоже скоро привыкнешь, – грустно ответила она.
Весь день после сцены наказания у меня все валилось из рук, а перед глазами стояла израненная спина служанки. «Ну и нравы, – думала я. – Хуже, чем в средневековье. Да, в моем мире уже целую вечность назад отменили такое варварство. А тут надо же, устроили рабовладельческий строй какой-то!»
А поздним вечером ко мне в комнату заглянула Франи, «чтобы поболтать», как пояснила она.
– Не принимай так близко к сердцу все, что сегодня увидела! – посоветовала женщина.
– Но это же несправедливо! Из-за пустяка получить такое ужасное наказание! – возмутилась я.
– Ты не права, – возразила Франи.
– Почему?!
Меня раздражало ее спокойствие, граничащее, как мне казалось, с безразличием, злило излишнее смирение. Она, да и все остальные, безумно напоминали овец, готовый безропотно идти куда угодно, как только пастух, вернее Прекрасноликая пастушка щелкнет пальцами.
– Ты новенькая, и ничего не понимаешь, – заговорила служанка, словно умудренная годами женщина с глупенькой маленькой девочкой.
– Неужели ты оправдываешь жестокость Антонии? Вся ее суета после избиения – лишь фарс! – воскликнула я.
– Нет, Ната! Она хорошо относится ко всем нам, жалеет, словно собственных детей, которых у нее никогда не было. Но ты ведь знаешь, что за непослушание их наказывает даже любящая мать.
– Не понимаю, как вы все можете прощать такое?! – возмутилась в ответ.
Франи тяжело вздохнула, устало села на лавку и пояснила:
– Если Антония позволит себе жалость во время наказания, ее рука может дрогнуть, удар получится слабым, это тут же заметит Хозяйка и будет вынуждена придумать что-нибудь новое.
Я ошарашенно села на стул, не ожидая такого.
– Так что не вини ее напрасно, – продолжила девушка. – Она всегда помогает нам, чем может. Та мазь, которую мы использовали для излечения Сати, из личных запасов Антонии.
Я вздохнула, как же все неоднозначно и как сложно не вешать на людей ярлыки.
Несколько недель я занималась в основном тем, что мыла полы в бесконечной череде роскошных комнат, саму Даринию за все это время мне удалось увидеть лишь несколько раз, но я только радовалась этому. После наказания Сати я винила ее во всем. Позицию Антонии я приняла, но вот Прекрасноликую понять не могла, а еще теперь часто грустила, скучая за Аром. Оказывается, я очень привязалась к нему и это меня немного пугало. Я не думала, что мы стали с ним настолько близки за время наших бесконечных путешествий по Селении. С моим демоном было бесконечно спокойно, тепло, надежно. Я привыкла, что рядом всегда есть крепкое плечо, на которое можно положиться. Мне нравился безмерный оптимизм демона и я, оказывается, давно полюбила его ехидные шуточки, а прозвища, которые он мне давал всякий раз, теперь почему-то больше не раздражали, а казались просто забавными, наполненными добрым юмором. В общем, ностальгия по полной! Подливало масла в огонь еще и то, что я не знала, где он, что с ним. За все время пребывания на Летающем острове мне ни разу не удалось его увидеть. Но занимали меня не только мысли про Ара. Я уже догадалась, что башня очень сильно отличается от всей остальной Селении в магическом плане, иначе как объяснить то, что я видела во время наказания Сати. А недавно я получила новое подтверждение, что мои способности никуда не исчезли, им просто не с кем было проявляться. Вчера вечером, когда я сидела и грустила в своей комнате, ко мне приходил домовой. Он сидел тихонько в уголочке и вздыхал вместе со мной, а когда я попыталась с ним заговорить, жутко удивился, затем затрясся от страха и юркнул куда-то в темноту. Я улыбнулась, какие же тут все стеснительные, не то что в моем мире. А на следующий день домового уже поджидало небольшое угощение в маленьком беленьком блюдечке, которое я оставила в уголочке. К сожалению, мохнатик больше не показывался на глаза, но и еда, которую я теперь частенько оставляла, исчезала с завидной регулярностью.
Вот так я и жила, тихо, мирно, пока меня… не повысили по службе. И с обычной поломойки я вдруг доросла до помощницы служанки, которая убиралась в личной спальне самой леди Даринии. Теперь я сталкивалась с Прекрасноликой гораздо чаще и у меня появился шанс разглядеть в ней не только безжалостного палача, но и, быть может, кого-то совершенно другого.
Начать с того, что в ее жизни все было не так уж и радостно, как казалось первоначально. В Летающей башне шла нещадная борьба между любовницами Великого за его божественное внимания, и каждая, как могла, старалась навредить своим конкуренткам.
Однажды в нашей части башни стали случаться поистине неприятные события. А началось все с того, что мы с Герти пришли убираться в покои Прекрасноликой. Обычно к этому времени она давно уже не спала, а была на каких-нибудь косметологических процедурах, призванных поддерживать ее красоту на должном уровне, но, увы, не на этот раз. Когда мы заглянули в спальню Хозяйки, увидели, что ее комната сегодня не пуста: Дариния все еще лежала в кровати и жалобно причитала. Неужели произошло что-то страшное? И будь она трижды гадкой, мерзкой и жестокой, я бросилась бы к ней на помощь. Меня остановила Герти. «Не спеши! – прошептала она. – Или хочешь остаться виноватой?» Я тут же вспомнила Сати и отрицательно замотала головой. Мы попытались осторожно просочиться сквозь приоткрытую дверь, пока нас никто не заметил, но она вдруг как на зло легонько скрипнула и Прекрасноликая подняла голову. А я увидела вдруг ее лицо, покрытое сплошь ярко-красными мелкими пятнышками. «Ну, и «красавица»!» – подумала, уставившись на нее. Дариния заметила мой взгляд. Ее губы тут же гневно задрожали, а чуть влажные глаза заметали молнии.
– Вон! – заорала она.
Я моментально очнулась, и мы с Герти вылетели из комнаты, а чуть позже получили наказание за нашу нерасторопность и наглость, как просветила нас Антония. Слава Создателю, нам не досталось плетей, но работой нас загрузили по полной. «Эти лентяйки слишком расслабились!» – заявила Дариния, когда нас отсылали на кухню чистить огромные чаны и отмывать духовые шкафы. К такому наказанию мы отнеслись по разном: я возмущенно выскабливала копоть и жир, Герти же все воспринимала философски.
– Ната, мы сами во всем виноваты, – заявляла она. – Бедная хозяйка пострадала, а мы не проявили должного такта и уважения.
Я несогласно покачала головой, но все же ответил примирительно:
– Эх, ладно, чего уж теперь после драки кулаками махать?!
– И то верно, – тут же согласилась Герти.
«Ну да, в конце концов, мы делаем жизнь в Селении чище, и это в прямом смысле этого слова», – мысленно усмехнулась я, с усердием натирая бока огромной кастрюли.
А на следующей неделе, когда все, казалось, уже улеглось, и с хозяйского лица исчезли пятна, Дариния, наконец, отомстила, и ее соперница вдруг обросла шерстью. Говорят, ее спину и грудь украсили клочья редкие рыжих волос. И теперь на половине соперницы царили хаос и вселенская скорбь. Однако, наша Прекрасноликая ответ получила незамедлительно, заработав ужасную бородавку над верхней губой, а ее соперница потом –длинные ослиные уши. Не знаю, в кого бы в один прекрасный момент превратились обе девицы, если бы не Теулсуне, выступивший рейфери в этом сложном деле взаимных оскорблений и издевательств. Он вызвал своих любовниц в тронный зал. И вот именно сейчас Дариния в срочном порядке наводила красоту, стараясь свести к минимуму все результаты многодневного противостояния.
Мы с Герти скромно стояли в углу комнаты и наблюдали, как Хозяйку наряжают в замысловатые одежды, укладывают волосы, надевают украшения.
«И все же она очень красива!» – думала я, глядя на ее тонкие черты лица. Большие синие глаза, легкий румянец, чуть полноватые губы, и только уродливая бородавка портила весь вид, да еще, пожалуй, взгляд разозленной фурии. В результате в бедных служанок за малейший промах или задержку летело все: от расчесок до тяжелый щипцов – хозяйка умела гневаться.
Мне было жаль Франи, которая получила пощечину за какую-то мелочь. Я попыталась протянуть ей платок, но Дариния заметила это и в ее глазах зажегся огонек злорадства.
Да, а я то про нее и забыла.
– Хорошо, тогда какой у тебя план?
– У нас, дорогая моя, у нас, – усмехнулся мужчина и пояснил, – Нам нужно время. Твои родители когда-то жили здесь.
– В этой летающей громадине? – изумилась я.
– Да. И Божественный наверняка знает, что с ними случилось.
– А почему они тут жили? Они были слугами? Или возможно папа служил в охране?
– Натонька, не задавай лишних вопросов. Сейчас наша задача подобраться как можно ближе к Великому и Ужасному. Я тут кое с кем договорился, тебя берут на место одной из служанок любовницы Теулсуне, Прекрасноликой Даринии. Кстати, запомни это обращение, его важно всякий раз произносить, если говоришь об этой женщине.
– Заметано! – ответила демону, – Только как же моя внешность? А если кто увидит, поймет?
– Сейчас, хамелеончик мой, так тебя загримируем, что в зеркале и сама себя не узнаешь, – пообещал Ар.
Затем мы быстро собрали остатки от нашего пикничка в центре подземелья, и демон занялся моим превращением в служанку Прекрасноликой Даринии. Правда, я так до конца и не поняла, как и что он делал, но только через минут двадцать выкрикнул:
– Готово!
– Что?
– Лицо твое новое, здесь достаточно энергии, чтобы я смог его легко создать, – пояснил Ар и, словно волшебник, достал из кармана маленькое кругленькое зеркальце.
Я тут же схватила его и уставилась на отражение. Протерла глаза и снова уставилась, потом снова протерла глаза и… ну, понятно, что произошло дальше – так процедура повторялась несколько раз, а я все еще не могла прийти в себя. Крючковатый нос, безобразный шрам на пол лица, какие-то серый волосы!
– Что это?! – я наконец очнулась и ткнула пальчиком в этот кошмар.
– Служанка Наталиния, – серьезно проговорил этот гад, и только искорки в глубине глаз выдавали, как же он сейчас веселиться.
– Я спрашиваю, почему ты сделал меня такой страшной? Неужели нельзя изменить внешность как-нибудь по-другому? – бушевала я.
– Ну, хочешь тогда бороду прирастим? – усмехнулся Ар.
Вот ему все хиханьки да хаханьки, а мне даже смотреть на себя тошно.
– Нет, – мрачно проговорила в ответ, водя пальчиком по неровным краям огромного рубца.
– Принцесса моя, все это – не моя прихоть, – вздохнул мужчина, – Все служанки в башне действительно выглядят очень уродливо.
– Но почему?
– Причин несколько, – ответил он и стал пояснять, – Во-первых, любовницы Теулсуне, мечтая как можно дольше оставаться на вершине местного Олимпа, таким образом избавляются от конкуренции, во-вторых, на фоне дурнушек, как ты и сама понимаешь, их красота кажется еще ярче, доказывая и фавориткам, и их божественному любовнику, что он не прогадал с выбором.
Я кивнула, понимая и принимая его объяснения.
– Так вперед, птичка моя! Твой полет начинается прямо сейчас!
Вот этого-то я и боялась…
Глава 14
Уже несколько дней я работала служанкой у Прекрасноликой Даринии. Молоденькая, худенькая, но всегда разодетая пестро, словно райская птичка, она действительно отличалась редкостной красотой. А еще казалась немного наивной и совершенно безобидной, но совсем скоро я поняла, что это не так, и любые мелочи в ее части башни не обходились без пристального внимания хозяйки.
На днях ко мне в комнату залетела испуганная Сателлиния и заметалась, в отчаянии заламывая руки.
– Что случилось? – испуганно спросила у нее.
– Все пропало! Все пропало! – горестно стонала служанка, всхлипывая и глотая слезы.
– Ты можешь объяснить толком, что произошло?
Спокойно выдержать эту истерику было очень сложно.
– Представляешь, я случайно вплела в прическу Прекрасноликой жемчуга, которые хозяйка никогда не надевает на встречу с Ним, – прошептала девушка.
– И что?
– Мне конец! – всхлипнула Сати.
Я пожала плечами, попыталась ее даже успокоить, хотя причину истерики посчитала в высшей степени надуманной. Какого же было мое удивление и возмущение, когда в тот же день Дариния велела пороть плеткой бедную девушку. А все мы стали немыми свидетелями столь ужасающего зрелища, что у меня волосы на голове стали дыбом, а сердце сжалось от сострадания. Сати приказали принести плетку. Девушка опустила голову и послушно поднесла ее леди Антонии, старшей над слугами. Затем с ее спины содрали платье и велели лечь на длинную деревянную скамью.
«Это все просто кошмарный сон», – подумала я, с ужасом глядя на Сати. Странно, но она сейчас казалась светлым пятном, вокруг которого, словно живая, пульсировала тьма. Мне стало не по себе, а по коже поползли мурашки.
Наказанная не сопротивлялась, но я видела, как по ее бледному личику бегут слезы. Антония резко замахнулась, в ее руках плетка взвилась черной гадюкой, и опустила ее на беззащитную служанку. Я заметила, как вздрогнула спина, и на месте удара тут же появилась длинная узкая полоса мертвенно-бледного цвета, края рассеченной кожи разошлись, словно рваная бумага. Сати вскрикнула. Внезапно из тьмы выскочило какое-то странное существо, похожее на черный бесформенный комок шерсти, и радостно заплясало вокруг, попискивая от восторга. «Что это?!» – испуганно подумала я, глядя, как оно словно принюхивается к чему-то. Затем плетка взвилась еще раз и попала по новому месту, появилась свежая рваная рана, белесая, с неровными краями. Существо снова радостно запищало. А мерзкая гадюка взвилась в третий раз и, словно перечеркивая следы от предыдущих ударов, оставила новую отметину на теле девушки. На этот раз на коже выступили мелкие алые бисеринки, а на плетке остались кровавые разводы. Я видела, как черный комок подскочил к этому отвратительному орудию наказания, высунул длинный тонкий язык и слизнул ярко-красные капли, затем довольно взвизгнул и снова спрятался во тьму. Между тем, плетка снова и снова взвивалась над девушкой. Несколько раз я порывалась бросится к Антонии и вырвать из ее рук эту гадость, но служанка рядом крепко вцепилась в меня. «Не смей! – шептала она. – Стой!» А существо во тьме все повизгивало и похрюкивало от удовольствия, как-будто наслаждалось неприятным зрелищем.
Не знаю, сколько продолжался этот ад, а для меня все это выглядело именно так. В горле стоял противный ком, все время подташнивало, голова кружилась, а Дариния лишь хмурилась, когда слышала стоны несчастной. После наказания никто не посмел подойти к Сати, и она так и лежала с окровавленной спиной, пока Прекрасноликая не ушла. И только тогда женщины оживились. Но больше всех меня поразила, как ни странно, Антония, которую я посчитала такой же безжалостной, как и ее хозяйку, но это именно она и развила самую бурную деятельность по спасению пострадавшей. Под ее руководством моментально принесли тазик с чистой водой, полотенца, лицо Сати вытерли, спину осторожно промыли и нанесли мазь. Все действовали как единый слаженный механизм, и только я стояла у стеночки, такая же бледная, как и Сати. Незаметно ко мне подошла еще одна служанка, я вспомнила, что ее зовут Франи, и протянула чашку с водой.
– Спасибо! – растерянно проговорила в ответ.
– Ничего, ты тоже скоро привыкнешь, – грустно ответила она.
Весь день после сцены наказания у меня все валилось из рук, а перед глазами стояла израненная спина служанки. «Ну и нравы, – думала я. – Хуже, чем в средневековье. Да, в моем мире уже целую вечность назад отменили такое варварство. А тут надо же, устроили рабовладельческий строй какой-то!»
А поздним вечером ко мне в комнату заглянула Франи, «чтобы поболтать», как пояснила она.
– Не принимай так близко к сердцу все, что сегодня увидела! – посоветовала женщина.
– Но это же несправедливо! Из-за пустяка получить такое ужасное наказание! – возмутилась я.
– Ты не права, – возразила Франи.
– Почему?!
Меня раздражало ее спокойствие, граничащее, как мне казалось, с безразличием, злило излишнее смирение. Она, да и все остальные, безумно напоминали овец, готовый безропотно идти куда угодно, как только пастух, вернее Прекрасноликая пастушка щелкнет пальцами.
– Ты новенькая, и ничего не понимаешь, – заговорила служанка, словно умудренная годами женщина с глупенькой маленькой девочкой.
– Неужели ты оправдываешь жестокость Антонии? Вся ее суета после избиения – лишь фарс! – воскликнула я.
– Нет, Ната! Она хорошо относится ко всем нам, жалеет, словно собственных детей, которых у нее никогда не было. Но ты ведь знаешь, что за непослушание их наказывает даже любящая мать.
– Не понимаю, как вы все можете прощать такое?! – возмутилась в ответ.
Франи тяжело вздохнула, устало села на лавку и пояснила:
– Если Антония позволит себе жалость во время наказания, ее рука может дрогнуть, удар получится слабым, это тут же заметит Хозяйка и будет вынуждена придумать что-нибудь новое.
Я ошарашенно села на стул, не ожидая такого.
– Так что не вини ее напрасно, – продолжила девушка. – Она всегда помогает нам, чем может. Та мазь, которую мы использовали для излечения Сати, из личных запасов Антонии.
Я вздохнула, как же все неоднозначно и как сложно не вешать на людей ярлыки.
Несколько недель я занималась в основном тем, что мыла полы в бесконечной череде роскошных комнат, саму Даринию за все это время мне удалось увидеть лишь несколько раз, но я только радовалась этому. После наказания Сати я винила ее во всем. Позицию Антонии я приняла, но вот Прекрасноликую понять не могла, а еще теперь часто грустила, скучая за Аром. Оказывается, я очень привязалась к нему и это меня немного пугало. Я не думала, что мы стали с ним настолько близки за время наших бесконечных путешествий по Селении. С моим демоном было бесконечно спокойно, тепло, надежно. Я привыкла, что рядом всегда есть крепкое плечо, на которое можно положиться. Мне нравился безмерный оптимизм демона и я, оказывается, давно полюбила его ехидные шуточки, а прозвища, которые он мне давал всякий раз, теперь почему-то больше не раздражали, а казались просто забавными, наполненными добрым юмором. В общем, ностальгия по полной! Подливало масла в огонь еще и то, что я не знала, где он, что с ним. За все время пребывания на Летающем острове мне ни разу не удалось его увидеть. Но занимали меня не только мысли про Ара. Я уже догадалась, что башня очень сильно отличается от всей остальной Селении в магическом плане, иначе как объяснить то, что я видела во время наказания Сати. А недавно я получила новое подтверждение, что мои способности никуда не исчезли, им просто не с кем было проявляться. Вчера вечером, когда я сидела и грустила в своей комнате, ко мне приходил домовой. Он сидел тихонько в уголочке и вздыхал вместе со мной, а когда я попыталась с ним заговорить, жутко удивился, затем затрясся от страха и юркнул куда-то в темноту. Я улыбнулась, какие же тут все стеснительные, не то что в моем мире. А на следующий день домового уже поджидало небольшое угощение в маленьком беленьком блюдечке, которое я оставила в уголочке. К сожалению, мохнатик больше не показывался на глаза, но и еда, которую я теперь частенько оставляла, исчезала с завидной регулярностью.
Вот так я и жила, тихо, мирно, пока меня… не повысили по службе. И с обычной поломойки я вдруг доросла до помощницы служанки, которая убиралась в личной спальне самой леди Даринии. Теперь я сталкивалась с Прекрасноликой гораздо чаще и у меня появился шанс разглядеть в ней не только безжалостного палача, но и, быть может, кого-то совершенно другого.
Начать с того, что в ее жизни все было не так уж и радостно, как казалось первоначально. В Летающей башне шла нещадная борьба между любовницами Великого за его божественное внимания, и каждая, как могла, старалась навредить своим конкуренткам.
Однажды в нашей части башни стали случаться поистине неприятные события. А началось все с того, что мы с Герти пришли убираться в покои Прекрасноликой. Обычно к этому времени она давно уже не спала, а была на каких-нибудь косметологических процедурах, призванных поддерживать ее красоту на должном уровне, но, увы, не на этот раз. Когда мы заглянули в спальню Хозяйки, увидели, что ее комната сегодня не пуста: Дариния все еще лежала в кровати и жалобно причитала. Неужели произошло что-то страшное? И будь она трижды гадкой, мерзкой и жестокой, я бросилась бы к ней на помощь. Меня остановила Герти. «Не спеши! – прошептала она. – Или хочешь остаться виноватой?» Я тут же вспомнила Сати и отрицательно замотала головой. Мы попытались осторожно просочиться сквозь приоткрытую дверь, пока нас никто не заметил, но она вдруг как на зло легонько скрипнула и Прекрасноликая подняла голову. А я увидела вдруг ее лицо, покрытое сплошь ярко-красными мелкими пятнышками. «Ну, и «красавица»!» – подумала, уставившись на нее. Дариния заметила мой взгляд. Ее губы тут же гневно задрожали, а чуть влажные глаза заметали молнии.
– Вон! – заорала она.
Я моментально очнулась, и мы с Герти вылетели из комнаты, а чуть позже получили наказание за нашу нерасторопность и наглость, как просветила нас Антония. Слава Создателю, нам не досталось плетей, но работой нас загрузили по полной. «Эти лентяйки слишком расслабились!» – заявила Дариния, когда нас отсылали на кухню чистить огромные чаны и отмывать духовые шкафы. К такому наказанию мы отнеслись по разном: я возмущенно выскабливала копоть и жир, Герти же все воспринимала философски.
– Ната, мы сами во всем виноваты, – заявляла она. – Бедная хозяйка пострадала, а мы не проявили должного такта и уважения.
Я несогласно покачала головой, но все же ответил примирительно:
– Эх, ладно, чего уж теперь после драки кулаками махать?!
– И то верно, – тут же согласилась Герти.
«Ну да, в конце концов, мы делаем жизнь в Селении чище, и это в прямом смысле этого слова», – мысленно усмехнулась я, с усердием натирая бока огромной кастрюли.
А на следующей неделе, когда все, казалось, уже улеглось, и с хозяйского лица исчезли пятна, Дариния, наконец, отомстила, и ее соперница вдруг обросла шерстью. Говорят, ее спину и грудь украсили клочья редкие рыжих волос. И теперь на половине соперницы царили хаос и вселенская скорбь. Однако, наша Прекрасноликая ответ получила незамедлительно, заработав ужасную бородавку над верхней губой, а ее соперница потом –длинные ослиные уши. Не знаю, в кого бы в один прекрасный момент превратились обе девицы, если бы не Теулсуне, выступивший рейфери в этом сложном деле взаимных оскорблений и издевательств. Он вызвал своих любовниц в тронный зал. И вот именно сейчас Дариния в срочном порядке наводила красоту, стараясь свести к минимуму все результаты многодневного противостояния.
Мы с Герти скромно стояли в углу комнаты и наблюдали, как Хозяйку наряжают в замысловатые одежды, укладывают волосы, надевают украшения.
«И все же она очень красива!» – думала я, глядя на ее тонкие черты лица. Большие синие глаза, легкий румянец, чуть полноватые губы, и только уродливая бородавка портила весь вид, да еще, пожалуй, взгляд разозленной фурии. В результате в бедных служанок за малейший промах или задержку летело все: от расчесок до тяжелый щипцов – хозяйка умела гневаться.
Мне было жаль Франи, которая получила пощечину за какую-то мелочь. Я попыталась протянуть ей платок, но Дариния заметила это и в ее глазах зажегся огонек злорадства.
