– Нет! – рявкнула зло.
– Эх, а я на такой спектакль рассчитывал! – мнимо тяжело вздохнул неизвестный.
Я покачала головой и снова огляделась.
– А вы все же где?
– Здесь.
– Где здесь? Отвечайте! Я с вами в кошки-мышки играть не намерена! – фыркнула в ответ.
– Вот я еще такой клуши, как ты не встречал! – снова съехидничал голос, – Говорит, а с кем – сама не знает.
Я вскочила, разозлено топнув ногой, и потянулась за своей сумкой. Увы, но ее на месте не оказалось. «Вот неудачный день! – с тоской подумала, – Где и когда я могла ее посеять?!»
– Не это ли ищешь? – раздался все тот же голос и перед моим носом мелькнул коричневый рюкзачок, висящая на ветке.
– Это мое! – закричала я и попыталась тут же его достать, но как только потянулась вверх, он взлетел словно живой.
– Эй! Это твои шуточки?!
– Мои! Мои! – во всю веселился незнакомец.
– А ну, покажись! – орала я и прыгала под деревом как обезьянка. Сумка же все это время прыгала вместе со мной, и когда я взлетала вверх, она поднималась еще выше, когда я опускалась, она висела над самой головой.
Наконец мне все это окончательно надоело, и я решила схитрить.
– Знаешь, – начала я, – А там ничего важного и нет, так что можешь оставить все себе на долгую, так сказать, память.
– Врешь ты все, – фыркнул опять незнакомый голос.
И тут прямо на моих глазах сумка раскрылась и оттуда вылетела моя научная работа, лелеемая долгими днями и ночами. Я вытянула руки, надеясь вовремя ее словить и не допустить, чтобы моя «прелесть» упала в пыль, но не тут-то было: она зацепилась за ветки дерева, да так и повисла на них. Я с отчаянием смотрела на то, как результат моих недосыпаний за последних несколько месяц качается сейчас на ветру где-то высоко над землей.
– Верни, пожалуйста! – взмолилась я.
– А что мне за это будет? – во всю издевался незнакомец.
– А что ты хочешь?
Я была готова на все.
– Хм… Надо подумать…
На несколько минут в парке повисла полная тишина, ну завывание ветра я конечно же не принимаю во внимание, а потом снова раздался тот же голос:
– Я верну тебе сумку, если ты пообещаешь приходить сюда допустим… через день и рассказывать все, что происходило с тобой за это время, – выдал незнакомец.
– Зачем тебе это?
Честно говоря, просьба этого ненормального привела меня в полный ступор, а в голове тут же зашевелились всякие нехорошие мысли от «за мной следят» до «у меня появился тайный недоброжелатель».
– Скучно здесь, – ответил голос.
– А почему не уйдешь? – удивилась снова.
– Не могу.
И вдруг на стволе дерева, под которым я сидела еще минут десять назад, засветилось два самых настоящих багровых глаза.
– Так ты – дерево?!!
От неожиданности и удивления ноги сами сделали шаг назад, и я уставилась на этого уникума.
– А разве не видно? – буркнуло оно и красные угольки тотчас же оказались прямо напротив меня.
– Вот это да! – выдохнула, – С кем-кем, а с деревом я никогда еще не спорила.
– Ты обещание даешь, или будем прощаться с твоими нау-у-учными трудами? – протянуло оно ехидно и потрясло надо мной кипой листов.
– Даю, даю! – испуганно пискнула, опасаясь, что сейчас мое исследование свалиться вниз, разлетевшись по всему парку.
– Клянись! – строго приказало дерево.
– Клянусь! – рявкнула я и в тот же момент сумка брякнулась рядом со мной, а научная работа опустилась прямо под самый нос на одной из веток.
Я схватила свои вещи и прижала к себе, радуясь, как никогда, что они снова со мной.
– Знаешь, что будет, если не выполнишь обещание? – спросило наглое дерево.
– Все кары небесные, – фыркнула в ответ.
– Точно, – захохотало оно.
Назад в Академию я шла уже гораздо медленнее, чем летела в эту проклятую чащобу, и мысли в тот момент бродили в моей голове самые невеселые. Я прекрасно понимала, что теперь действительно придется приходить сюда и рассказывать все. И кому? Этому несносному дереву, как бы это смешно не звучало. Но других вариантов теперь не существовало, а все из-за моих необычных способностей, будь они неладны. Уже давно подмечено: если даю кому-нибудь обещание, то уж будь добра выполни его, иначе потом не расплатишься. «И чего только меня понесло в этот парк?!» – ворчала я, спотыкаясь за коряги, которые как-будто специально вырастали прямо у меня на пути.
– А… студентка, Наталия Ливси! – именно такой фразой встретил меня профессор и посмотрел так, что я невольно поежилась, – Невоспитанная, наглая девица, – добавил он.
Ясно, какую характеристику я получила от его помощничка. Теперь хоть из кожи вон вылезь, а ярлык, который на меня навесили, легко не снимешь.
– Вашу работу я все же засчитал, хотя, буду откровенен, она и далека от идеала, но твердую троечку вы все же заработали.
Я еле слышно выдохнула, пусть так, пусть такая оценка, но это лучше, чем бесконечное «переделайте», «допишите», «измените», от которых мне не спалось весь последний месяц.
– Я подготовил для вас новые задания, а выполнение одного из них жду прямо сейчас. Остальные же, так и быть, доделаете, когда вам заблагорассудиться.
Я тихонечко вздохнула и, присев на краешек стула, быстро пробежала взглядом текст. Задание оказалось легким и странным одновременно. Передо мной лежала обыкновенная анкета, только вот с необыкновенными вопросами. Я удивленно захлопала глазами не в состоянии понять, зачем вообще кому-то нужна информация подобного рода. Ну, вот, например, насколько легко вам дается изучение иностранных языков – это еще можно было как-то объяснить, все же у нас кафедра языковедения, но вот к чему вопрос: случалось ли в вашей жизни что-нибудь необычное? Тьфу ты! Да со мной постоянно происходят странные вещи и то стулья наглые попадаются, то призрачные дамы здороваются, то домовые угощение просят, или дерево вдруг заговорило. Интересно, вот это все считается? А если да, то зачем про это знать нашему профессору, ведь он имеет отношение только к синтаксису и пунктуации, а не к изучению паранормальных явлений? Или вот вообще дурацкий вопрос: верите ли вы в магию? А если «да», то почему? Ну, вот отвечу я положительно, допустим, или отрицательно, как это повлияет на изучение предмета, по которому меня ожидает экзамен? В общем все подозрительно! Тут и к бабке не ходи, а крутит что-то господин Томпсон. Из задумчивости меня вывело постукивание преподавательского карандаша по столу. «Ишь какой нетерпеливый!» – недовольно подумала и стала отвечать на вопросы. На большинство из них я написала коротко и ясно «нет», не вдаваясь в тонкости и всякие детали, вот не считаю нужным признаваться в собственной непохожести на остальных людей. А моя интуиция только радостно захлопала в ладоши, подслушивая тайные мысли своей хозяйки. Что ж, раз и она согласна, значит я поступила правильно!
– Ливси, заканчивайте уже! У меня кроме вас есть еще студенты! – строго проговорил профессор Томпсон.
И мне больше ничего другого не оставалось, как протянуть ему свои ответы. Он тут же быстро пробежал взглядом написанное, как-то совсем уж разочарованно поморщился, будто вместо вкусного сладкого персика только что откусил лимон, и махнул рукой на выход.
Я пожала плечами, ну и ладненько, и только оказавшись в коридоре, легко вздохнула. Напряжения, которое чувствовалось в присутствии научного руководителя, как не бывало. Я весело подмигнула девчонкам, что все еще страдали у кабинета господина Томпсона, затем развернулась и вдруг увидела этого противного аспиранта. Он уверенно шагал по коридору, а все студентки восторженно пялились на этого зазнайку. Честно говоря, после разговора с профессором я очень злилась на Николсона и пыхтела как обиженный ежик. Внезапно из стены высунулась голова моей призрачной знакомой, она медленно выплыла в коридор, как обычно поздоровалась едва заметным кивком, и полетела на встречу аспиранту. Дама на несколько секунд застыла рядом с ним, затем развернулась ко мне, изобразила такое же надменное лицо, как и у этого гада, а потом вдруг состроила смешную рожицу и показала язык. Контраст оказался настолько резким, настолько неожиданным, что я громко расхохоталась.
Аспирант посмотрел на мою физиономию, лучащуюся весельем, недовольно покачал головой, выдавив при этом: «Ненормальная!», и помчался дальше, а мы с дамой смотрели ему вслед и по-прежнему смеялись. Потом моя знакомая степенно поплыла дальше, а я направилась к общежитию, по дороге размышляя, какие классные привидения все же обитают у нас в Академии.
Уже у себя я попыталась сразу разобрать остальные задания, но мне этого не удалось, а все из-за соседок по комнате. Дана и Мэйна сейчас сидели за столом, пили чай и перемывали косточки всем подряд, не делая особой разницы между преподавателями и студентами. При моем появлении, глазки девушек засверкали нездоровым любопытством, и тут же начался самый настоящий допрос про нового профессора, но главное – про молодого аспиранта, который уже успел наделать шума среди женской половины Академии.
– Натка, ну расскажи, какой он этот Николсон? – заканючили они.
– Противный, – выдала я, – Нос длинный задирает, глазами круглыми из стороны в сторону вращает, губы тонкие кривит.
– Ну, что ты такое говоришь?! – возмутились девушки, замахав на меня руками.
– А нос у него очень даже ничего, и вовсе никакой не длинный! – заявила Дана.
– И глаза красивые, большие, – добавила Мэйна.
– А губы…
И обе соседки мечтательно зажмурились. «Эй, эй! А ну-ка вернитесь! Снимите свои розовые очки и посмотрите наконец на этого типа без прикрас!» – очень хотелось крикнуть им в ответ, но я понимала прекрасно, что девчонки меня не послушают, поэтому, не долго думая, махнула на них рукой и завалилась на кровать, уставившись в потолок. С него на меня смотрел всеми восемью глазками маленький, но жутко разумный паучок. Он самым непостижимым образом куда-то прятался при каждой уборке, а потом так же неожиданно появлялся неизвестно откуда. Я даже привыкнуть к нему успела за те полгода, что он жил у нас. «Вот хорошо ему, – подумала, – никаких заданий для профессора выполнять не надо, виси себе на паутинке, обеда дожидайся, который сам, кстати, и прилетит, а тут ночи не спишь, днями в библиотеке пропадаешь, и все пишешь, пишешь, а допуска до экзамена так и не имеешь. Вот что за несправедливость такая?!»
Я вытащила злополучный лист бумаги с домашним заданием и стала читать. «Ерунда какая-то!» – воскликнула уже вслух, не сумев сдержать эмоций.
– Что там у тебя? – удивленно поинтересовалась Дана.
– Домашку читаю, – пробурчала в ответ.
– Очень сложно, наверное? – сочувственно спросила девушка.
– Нет, но странно… – протянула немного раздраженно.
Дана подсела ко мне на кровать и заглянула в листочек, потом хмыкнула и покачала головой.
– Что там?! Что там?! – не удержала любопытства и Мэйна.
– «Опишите самое яркое воспоминание в своей жизни», – прокомментировала Дана.
– И вам такое задают?
– Теперь да, – растерянно проговорила я и прочитала следующее, – Напишите в журнал статью «Тайный смысл снов» с обязательными примерами из личной жизни.
Ну, вот что за бред? Лучше уж синтаксис и пунктуацию разбирать в произведениях Тироля Эймса или в дебрях лиорийского заблудиться, чем писать вообще ни о чем. Я расстроенно посмотрела на соседок и загрустила окончательно, заметив, как глазки обеих засверкали.
– Счастливая ты, Натка! – сказали они практически одновременно, – А у нас по травоведению нужно описание к шестидесяти видам растений сделать и настой составить сложный, из тридцати компонентов.
– А хочешь, мы тебе поможем? – тут же предложили они, – Свои сны расскажем.
– Мне вот в последнее время один молодой человек ночами видится, – хихикнула Дана, – у него нос очень даже ничего.
– И глаза красивые, большие, – добавила Мэйна.
– А губы…
И обе весело рассмеялись, а до меня наконец дошло, что они снова вспомнили вредного аспиранта.
– Ну, вас! – надулась на девчонок, – Больше ничего вам читать не буду, лучше в библиотеку схожу, там хорошо думается!
Соседки пожали плечами.
– Скучная ты! Можешь и здесь оставаться, а мы на кухню пойдем, орешков погрызем.
– Когда вы только уроки успеваете учить? – раздраженно крикнула в ответ, но их уже и след простыл.
А я снова уставилась в потолок: паучок уже успел к этому времени обосноваться в уголке и сплести основу будущей сети, но волновал он меня сейчас меньше всего, а вот статья – так даже очень. Уже завтра я должна была предоставить готовую работу профессору, а в голове по-прежнему ни одной умной мысли. «Придется все-таки идти в библиотеку, пользоваться мудростью великих классиков, – подумала я, вскакивая с кровати, – В общем, нечего лентяйничать, пора приступать к решительным действиям».
Где-то через минут пятнадцать-двадцать я уже сидела в царстве книг и научных журналов, а еще через часа три возвращалась домой с уже практически готовой статьей. И все бы складывалось вполне замечательно, если бы ни примеры, которых требовал в подтверждение материала преподаватель. Особая трудность лично для меня заключалась отнюдь не в отсутствии снов, как таковых, а в их реалистичности с пометкой слишком, слишком правдоподобно, слишком по-настоящему, слишком будто и не во сне. Но все это сохранялось в памяти лишь безобразными отрывками, яркими, цветными пятнами, но, увы, не дающими представление о картине в целом. Часто я видела себя совсем маленькой девочкой, гуляющей в небе среди звезд, а еще помню женские руки и их мягкие, нежные прикосновения, а еще кольцо с бирюзовым камушком и миллион подобных деталей, что словно бусины без ниточки выплывали из моих снов. Но разве про все это станешь писать в статье для кого-то совершенно постороннего? Ведь сны, это так глубоко, так лично, и зачем рассказывать их тому, кому ты абсолютно не доверяешь? Однако и задание выполнить нужно. Я потерла переносицу, вздохнула и начала сочинять всякую ерунду про каких-то розовых слоников в зоопарке и танцующих медведей в цирке, на большее моей фантазии, увы, не хватило. Ну, и ладно! И так пусть спасибо скажет, что статью на целых десять листов написала, да еще и с цитатами из классической литературы.
На следующий день я и мои сокурсники предстали пред ясны очи профессора. Кстати, явились далеко не все. «Ну, вот не сдадут же экзамен!» – подумала я, мысленно качая головой.
Господин Томпсон сегодня в кабинете был не один, а с вездесущим аспирантом. Николсон вальяжно развалился на стуле, как-будто это он – здесь главный, а профессор так… на подхвате. «И почему тот его не приструнит? Хотя, ну вот в конце концов какое мне дело до их рабочих отношений? Главное – экзамен сдать» – подумала я.
– Присаживайтесь, дорогие студентки! – прозвучал голос преподавателя.
Я удивленно оглянулась, хм… а ведь и правда тут одни девушки собрались, но где же тогда парни, неужели все они решили махнуть рукой на экзамен по синтаксису и пунктуации, быть такого не может!
– Свои работы положите на стол, – тем временем продолжил профессор, – и получите новые задания.
Господин Томпсон кивнул на небольшую стопочку бумаг. По кабинету пронесся дружный вздох. Аркадия, наша староста, остановила грозным взглядом самых нетерпеливых и сама потянулась к листочкам. Внезапно я заметила, как самый верхний из них зашевелился и стал потихоньку сползать с общей стопки.
– Эх, а я на такой спектакль рассчитывал! – мнимо тяжело вздохнул неизвестный.
Я покачала головой и снова огляделась.
– А вы все же где?
– Здесь.
– Где здесь? Отвечайте! Я с вами в кошки-мышки играть не намерена! – фыркнула в ответ.
– Вот я еще такой клуши, как ты не встречал! – снова съехидничал голос, – Говорит, а с кем – сама не знает.
Я вскочила, разозлено топнув ногой, и потянулась за своей сумкой. Увы, но ее на месте не оказалось. «Вот неудачный день! – с тоской подумала, – Где и когда я могла ее посеять?!»
– Не это ли ищешь? – раздался все тот же голос и перед моим носом мелькнул коричневый рюкзачок, висящая на ветке.
– Это мое! – закричала я и попыталась тут же его достать, но как только потянулась вверх, он взлетел словно живой.
– Эй! Это твои шуточки?!
– Мои! Мои! – во всю веселился незнакомец.
– А ну, покажись! – орала я и прыгала под деревом как обезьянка. Сумка же все это время прыгала вместе со мной, и когда я взлетала вверх, она поднималась еще выше, когда я опускалась, она висела над самой головой.
Наконец мне все это окончательно надоело, и я решила схитрить.
– Знаешь, – начала я, – А там ничего важного и нет, так что можешь оставить все себе на долгую, так сказать, память.
– Врешь ты все, – фыркнул опять незнакомый голос.
И тут прямо на моих глазах сумка раскрылась и оттуда вылетела моя научная работа, лелеемая долгими днями и ночами. Я вытянула руки, надеясь вовремя ее словить и не допустить, чтобы моя «прелесть» упала в пыль, но не тут-то было: она зацепилась за ветки дерева, да так и повисла на них. Я с отчаянием смотрела на то, как результат моих недосыпаний за последних несколько месяц качается сейчас на ветру где-то высоко над землей.
– Верни, пожалуйста! – взмолилась я.
– А что мне за это будет? – во всю издевался незнакомец.
– А что ты хочешь?
Я была готова на все.
– Хм… Надо подумать…
На несколько минут в парке повисла полная тишина, ну завывание ветра я конечно же не принимаю во внимание, а потом снова раздался тот же голос:
– Я верну тебе сумку, если ты пообещаешь приходить сюда допустим… через день и рассказывать все, что происходило с тобой за это время, – выдал незнакомец.
– Зачем тебе это?
Честно говоря, просьба этого ненормального привела меня в полный ступор, а в голове тут же зашевелились всякие нехорошие мысли от «за мной следят» до «у меня появился тайный недоброжелатель».
– Скучно здесь, – ответил голос.
– А почему не уйдешь? – удивилась снова.
– Не могу.
И вдруг на стволе дерева, под которым я сидела еще минут десять назад, засветилось два самых настоящих багровых глаза.
– Так ты – дерево?!!
От неожиданности и удивления ноги сами сделали шаг назад, и я уставилась на этого уникума.
– А разве не видно? – буркнуло оно и красные угольки тотчас же оказались прямо напротив меня.
– Вот это да! – выдохнула, – С кем-кем, а с деревом я никогда еще не спорила.
– Ты обещание даешь, или будем прощаться с твоими нау-у-учными трудами? – протянуло оно ехидно и потрясло надо мной кипой листов.
– Даю, даю! – испуганно пискнула, опасаясь, что сейчас мое исследование свалиться вниз, разлетевшись по всему парку.
– Клянись! – строго приказало дерево.
– Клянусь! – рявкнула я и в тот же момент сумка брякнулась рядом со мной, а научная работа опустилась прямо под самый нос на одной из веток.
Я схватила свои вещи и прижала к себе, радуясь, как никогда, что они снова со мной.
– Знаешь, что будет, если не выполнишь обещание? – спросило наглое дерево.
– Все кары небесные, – фыркнула в ответ.
– Точно, – захохотало оно.
Назад в Академию я шла уже гораздо медленнее, чем летела в эту проклятую чащобу, и мысли в тот момент бродили в моей голове самые невеселые. Я прекрасно понимала, что теперь действительно придется приходить сюда и рассказывать все. И кому? Этому несносному дереву, как бы это смешно не звучало. Но других вариантов теперь не существовало, а все из-за моих необычных способностей, будь они неладны. Уже давно подмечено: если даю кому-нибудь обещание, то уж будь добра выполни его, иначе потом не расплатишься. «И чего только меня понесло в этот парк?!» – ворчала я, спотыкаясь за коряги, которые как-будто специально вырастали прямо у меня на пути.
Глава 2
– А… студентка, Наталия Ливси! – именно такой фразой встретил меня профессор и посмотрел так, что я невольно поежилась, – Невоспитанная, наглая девица, – добавил он.
Ясно, какую характеристику я получила от его помощничка. Теперь хоть из кожи вон вылезь, а ярлык, который на меня навесили, легко не снимешь.
– Вашу работу я все же засчитал, хотя, буду откровенен, она и далека от идеала, но твердую троечку вы все же заработали.
Я еле слышно выдохнула, пусть так, пусть такая оценка, но это лучше, чем бесконечное «переделайте», «допишите», «измените», от которых мне не спалось весь последний месяц.
– Я подготовил для вас новые задания, а выполнение одного из них жду прямо сейчас. Остальные же, так и быть, доделаете, когда вам заблагорассудиться.
Я тихонечко вздохнула и, присев на краешек стула, быстро пробежала взглядом текст. Задание оказалось легким и странным одновременно. Передо мной лежала обыкновенная анкета, только вот с необыкновенными вопросами. Я удивленно захлопала глазами не в состоянии понять, зачем вообще кому-то нужна информация подобного рода. Ну, вот, например, насколько легко вам дается изучение иностранных языков – это еще можно было как-то объяснить, все же у нас кафедра языковедения, но вот к чему вопрос: случалось ли в вашей жизни что-нибудь необычное? Тьфу ты! Да со мной постоянно происходят странные вещи и то стулья наглые попадаются, то призрачные дамы здороваются, то домовые угощение просят, или дерево вдруг заговорило. Интересно, вот это все считается? А если да, то зачем про это знать нашему профессору, ведь он имеет отношение только к синтаксису и пунктуации, а не к изучению паранормальных явлений? Или вот вообще дурацкий вопрос: верите ли вы в магию? А если «да», то почему? Ну, вот отвечу я положительно, допустим, или отрицательно, как это повлияет на изучение предмета, по которому меня ожидает экзамен? В общем все подозрительно! Тут и к бабке не ходи, а крутит что-то господин Томпсон. Из задумчивости меня вывело постукивание преподавательского карандаша по столу. «Ишь какой нетерпеливый!» – недовольно подумала и стала отвечать на вопросы. На большинство из них я написала коротко и ясно «нет», не вдаваясь в тонкости и всякие детали, вот не считаю нужным признаваться в собственной непохожести на остальных людей. А моя интуиция только радостно захлопала в ладоши, подслушивая тайные мысли своей хозяйки. Что ж, раз и она согласна, значит я поступила правильно!
– Ливси, заканчивайте уже! У меня кроме вас есть еще студенты! – строго проговорил профессор Томпсон.
И мне больше ничего другого не оставалось, как протянуть ему свои ответы. Он тут же быстро пробежал взглядом написанное, как-то совсем уж разочарованно поморщился, будто вместо вкусного сладкого персика только что откусил лимон, и махнул рукой на выход.
Я пожала плечами, ну и ладненько, и только оказавшись в коридоре, легко вздохнула. Напряжения, которое чувствовалось в присутствии научного руководителя, как не бывало. Я весело подмигнула девчонкам, что все еще страдали у кабинета господина Томпсона, затем развернулась и вдруг увидела этого противного аспиранта. Он уверенно шагал по коридору, а все студентки восторженно пялились на этого зазнайку. Честно говоря, после разговора с профессором я очень злилась на Николсона и пыхтела как обиженный ежик. Внезапно из стены высунулась голова моей призрачной знакомой, она медленно выплыла в коридор, как обычно поздоровалась едва заметным кивком, и полетела на встречу аспиранту. Дама на несколько секунд застыла рядом с ним, затем развернулась ко мне, изобразила такое же надменное лицо, как и у этого гада, а потом вдруг состроила смешную рожицу и показала язык. Контраст оказался настолько резким, настолько неожиданным, что я громко расхохоталась.
Аспирант посмотрел на мою физиономию, лучащуюся весельем, недовольно покачал головой, выдавив при этом: «Ненормальная!», и помчался дальше, а мы с дамой смотрели ему вслед и по-прежнему смеялись. Потом моя знакомая степенно поплыла дальше, а я направилась к общежитию, по дороге размышляя, какие классные привидения все же обитают у нас в Академии.
Уже у себя я попыталась сразу разобрать остальные задания, но мне этого не удалось, а все из-за соседок по комнате. Дана и Мэйна сейчас сидели за столом, пили чай и перемывали косточки всем подряд, не делая особой разницы между преподавателями и студентами. При моем появлении, глазки девушек засверкали нездоровым любопытством, и тут же начался самый настоящий допрос про нового профессора, но главное – про молодого аспиранта, который уже успел наделать шума среди женской половины Академии.
– Натка, ну расскажи, какой он этот Николсон? – заканючили они.
– Противный, – выдала я, – Нос длинный задирает, глазами круглыми из стороны в сторону вращает, губы тонкие кривит.
– Ну, что ты такое говоришь?! – возмутились девушки, замахав на меня руками.
– А нос у него очень даже ничего, и вовсе никакой не длинный! – заявила Дана.
– И глаза красивые, большие, – добавила Мэйна.
– А губы…
И обе соседки мечтательно зажмурились. «Эй, эй! А ну-ка вернитесь! Снимите свои розовые очки и посмотрите наконец на этого типа без прикрас!» – очень хотелось крикнуть им в ответ, но я понимала прекрасно, что девчонки меня не послушают, поэтому, не долго думая, махнула на них рукой и завалилась на кровать, уставившись в потолок. С него на меня смотрел всеми восемью глазками маленький, но жутко разумный паучок. Он самым непостижимым образом куда-то прятался при каждой уборке, а потом так же неожиданно появлялся неизвестно откуда. Я даже привыкнуть к нему успела за те полгода, что он жил у нас. «Вот хорошо ему, – подумала, – никаких заданий для профессора выполнять не надо, виси себе на паутинке, обеда дожидайся, который сам, кстати, и прилетит, а тут ночи не спишь, днями в библиотеке пропадаешь, и все пишешь, пишешь, а допуска до экзамена так и не имеешь. Вот что за несправедливость такая?!»
Я вытащила злополучный лист бумаги с домашним заданием и стала читать. «Ерунда какая-то!» – воскликнула уже вслух, не сумев сдержать эмоций.
– Что там у тебя? – удивленно поинтересовалась Дана.
– Домашку читаю, – пробурчала в ответ.
– Очень сложно, наверное? – сочувственно спросила девушка.
– Нет, но странно… – протянула немного раздраженно.
Дана подсела ко мне на кровать и заглянула в листочек, потом хмыкнула и покачала головой.
– Что там?! Что там?! – не удержала любопытства и Мэйна.
– «Опишите самое яркое воспоминание в своей жизни», – прокомментировала Дана.
– И вам такое задают?
– Теперь да, – растерянно проговорила я и прочитала следующее, – Напишите в журнал статью «Тайный смысл снов» с обязательными примерами из личной жизни.
Ну, вот что за бред? Лучше уж синтаксис и пунктуацию разбирать в произведениях Тироля Эймса или в дебрях лиорийского заблудиться, чем писать вообще ни о чем. Я расстроенно посмотрела на соседок и загрустила окончательно, заметив, как глазки обеих засверкали.
– Счастливая ты, Натка! – сказали они практически одновременно, – А у нас по травоведению нужно описание к шестидесяти видам растений сделать и настой составить сложный, из тридцати компонентов.
– А хочешь, мы тебе поможем? – тут же предложили они, – Свои сны расскажем.
– Мне вот в последнее время один молодой человек ночами видится, – хихикнула Дана, – у него нос очень даже ничего.
– И глаза красивые, большие, – добавила Мэйна.
– А губы…
И обе весело рассмеялись, а до меня наконец дошло, что они снова вспомнили вредного аспиранта.
– Ну, вас! – надулась на девчонок, – Больше ничего вам читать не буду, лучше в библиотеку схожу, там хорошо думается!
Соседки пожали плечами.
– Скучная ты! Можешь и здесь оставаться, а мы на кухню пойдем, орешков погрызем.
– Когда вы только уроки успеваете учить? – раздраженно крикнула в ответ, но их уже и след простыл.
А я снова уставилась в потолок: паучок уже успел к этому времени обосноваться в уголке и сплести основу будущей сети, но волновал он меня сейчас меньше всего, а вот статья – так даже очень. Уже завтра я должна была предоставить готовую работу профессору, а в голове по-прежнему ни одной умной мысли. «Придется все-таки идти в библиотеку, пользоваться мудростью великих классиков, – подумала я, вскакивая с кровати, – В общем, нечего лентяйничать, пора приступать к решительным действиям».
Где-то через минут пятнадцать-двадцать я уже сидела в царстве книг и научных журналов, а еще через часа три возвращалась домой с уже практически готовой статьей. И все бы складывалось вполне замечательно, если бы ни примеры, которых требовал в подтверждение материала преподаватель. Особая трудность лично для меня заключалась отнюдь не в отсутствии снов, как таковых, а в их реалистичности с пометкой слишком, слишком правдоподобно, слишком по-настоящему, слишком будто и не во сне. Но все это сохранялось в памяти лишь безобразными отрывками, яркими, цветными пятнами, но, увы, не дающими представление о картине в целом. Часто я видела себя совсем маленькой девочкой, гуляющей в небе среди звезд, а еще помню женские руки и их мягкие, нежные прикосновения, а еще кольцо с бирюзовым камушком и миллион подобных деталей, что словно бусины без ниточки выплывали из моих снов. Но разве про все это станешь писать в статье для кого-то совершенно постороннего? Ведь сны, это так глубоко, так лично, и зачем рассказывать их тому, кому ты абсолютно не доверяешь? Однако и задание выполнить нужно. Я потерла переносицу, вздохнула и начала сочинять всякую ерунду про каких-то розовых слоников в зоопарке и танцующих медведей в цирке, на большее моей фантазии, увы, не хватило. Ну, и ладно! И так пусть спасибо скажет, что статью на целых десять листов написала, да еще и с цитатами из классической литературы.
На следующий день я и мои сокурсники предстали пред ясны очи профессора. Кстати, явились далеко не все. «Ну, вот не сдадут же экзамен!» – подумала я, мысленно качая головой.
Господин Томпсон сегодня в кабинете был не один, а с вездесущим аспирантом. Николсон вальяжно развалился на стуле, как-будто это он – здесь главный, а профессор так… на подхвате. «И почему тот его не приструнит? Хотя, ну вот в конце концов какое мне дело до их рабочих отношений? Главное – экзамен сдать» – подумала я.
– Присаживайтесь, дорогие студентки! – прозвучал голос преподавателя.
Я удивленно оглянулась, хм… а ведь и правда тут одни девушки собрались, но где же тогда парни, неужели все они решили махнуть рукой на экзамен по синтаксису и пунктуации, быть такого не может!
– Свои работы положите на стол, – тем временем продолжил профессор, – и получите новые задания.
Господин Томпсон кивнул на небольшую стопочку бумаг. По кабинету пронесся дружный вздох. Аркадия, наша староста, остановила грозным взглядом самых нетерпеливых и сама потянулась к листочкам. Внезапно я заметила, как самый верхний из них зашевелился и стал потихоньку сползать с общей стопки.
