- Пока, Юль. Позвони, как и что. И спасибо, - я вяло улыбнулась.
- Ты давай не раскисай. Отдохни денек и возвращайся огурцом. Мы им устроим… венчание, - она кровожадно улыбнулась.
Юлька взяла рюкзак, чмокнула меня в щеку и побежала к машине. Выбросив из-под колес пыль и мелкие камешки, внедорожник рванул вперед.
- Повезли щенка в больницу. Ему перевяжут лапку и дадут витаминки, и он выздоровеет.
- Тетину Юлину больницу? Где Айболит лечит всех зверей? – уточнил Сеня. – Он его вылечит?
- Айболит всех вылечит, - заверила малыша.
Мы остались одни. Юлька, разбавлявшая безысходность, уехала. И вновь навалилась тяжесть. Я глянула на телефон. Мысль позвонить мужу и рассказать, что случилось, родилась и умерла. Я уже не помнила, когда мы перестали рассказывать друг другу обо всем. Постепенно все хорошее, что было, сошло на нет. Я ему стала неинтересна. Он перестал слушать, я говорить…
- К хорошему привыкают быстро и перестают ценить. А твой и не умел никогда, - ответила мне на это бабушка, когда мы добрались без приключений, и я рассказала все.
Хотела промолчать, но бабуля выведала все. Вздохнула тяжело. Светившееся радостью лицо погрустнело. Она засуетилась, передвигая тарелки и ложку по столу.
- Почему не умел? – сменила Сене тарелку с пюре и котлетой на компот, который бабуля называл взвар.
- Вон видишь, книги у меня, - она кивнула на полки книжного шкафа с классиками. – Почему классиков учили и будут учить в школах? Они жили и видели по-настоящему хороших и правильных людей. А многих такие люди воспитывали. И они могут сравнить и описать хорошего человека. А нынешние «творцы», - насмешливо хмыкнула она. – У них примеры только из книжек. А живых примеров почти нет. Где им встретить хорошего человека? Что ты напишешь, если не встречал никогда? Не модно это нынче – хорошим быть. Деньги, успешность ценятся. Пообвешаются дорогими одежками и телефонами, а внутри-то…эх… Так и твой муж: отец сначала водил неприличных дам домой, а потом женился на неприличной, глупой и вздорной женщине.
- Откуда ты знаешь?
Я никогда не жаловалась бабуле на Богдана. Ничего о его жизни и семье не рассказывала. Честно сказать, знала немного. Общались бабуля и Богдан – пальцев на одной руке хватит пересчитать. Как она поняла?
- По сыну сужу. Все родительские перекосы в детях выходят. Да я уже говорила тебе про это когда-то. – Она выдохнула и присела. – Ешь и пей. Силы нужны будут. Он тебя из дома выгнал? Одета так…- она сморщилась, - и без вещей? С ребенком выставил?
- Это, - я глянула на популярную марку спортивного костюма. – Это модно так. Костюм спортивный… Уехала сама. К тебе на день. Не могу там. Тяжело все это.
- В костюме спортивном, - покачала бабуля головой. Она не понимала спортивный стиль. В ее понятии он только для спортзалов. - В чем от меня ушла четыре года тому, в том и пришла, - резюмировала бабушка, осмотрев меня с ног до головы. – Кольцо обручальное. И серьги от его матери подарок. Это все?
- Нет, - заступилась за Богдана. Он не был жадным. Просто я не просила. Шубы и бриллианты – это украшения для взрослых женщин. А про черный день я не думала. Я же не доводила ситуацию в семье, чтобы он настал. - Еще цепочка с кулоном дома. Мой знак зодиака. Его подарок на двадцать лет. И браслет вот, - показала изящное плетение из золота с мелкими камнями.
- Жидковат подарочек, - не оценила щедрости Богдана бабуля. - Он-то у тебя миллионами ворочает. Чего же на тебе экономит? Машина на кого записана? На тебя? – Я отрицательно покачала головой. - Куда все деньги семьи уходят? Ты им детенка нянчишь, а он полюбовницу завел. На нее не скупиться.
- Он мою маму устраивал в санаторий… Даше платит за частный лицей. Они отдыхать ездили в Дубай в том году. И подарки им на праздники, - оправдывалась я.
- О, ушлая у меня сношенька. Чего ж тебя не научила такой быть? Они пенки снимают, а ты дитенка нянчишь. – Она уперла кулаки в бока. – Чего глаза зареванные? Не плачь. Ни один мужик твоих слез не стоит.
- Я не знаю. Вроде изменяет мне. А доказательств нет. Прямых улик.
- Ишь, как – улик… - хмыкнула бабуля. – Давай чай пить. И покумекаем, что тебе делать. – Она наклонилась к Сене. – Умаялся. Смотри, носом клюет. Спать хочешь? – Сеня покачал головой и засмущался. - Меня один малец Бабой Ягой окрестил. Так и спросил у мамки. - Она сухо рассмеялась. – Молодость быстротечная. Вот вроде школу вчера заканчивала. Моргнула, а тебе шестьдесят.
- Ты всегда говорила: живи и другим давай жить. Я так и делала.
- Учила тому, чему меня учили. Да видно не тому, - вздохнула бабуля, разливая чай по нарядным чашкам, припрятанным для гостей. - Любишь его?
- Ба, я не знаю, - сама не знала, как ответить на ее вопрос.
Богдан рос во всех смыслах. Из серьезного парня превратился в молодого мужчину, выглядящего куда старше своего возраста.
- Моя вина. Я тебя тогда к этим охламонам, что крышу чинили, выгнала. И надо же такому случиться… Ох… Чего ему не хватает? Переел хорошего. Не те мужики нынче пошли, не те.
- Ба, ну причем тут ты! Я сама.
- Да где тебе в девятнадцать-то их понять, - махнула она рукой. – Я сама-то стала соображать только, как отца твоего родила. Дети ума добавляют. А ты уходи от него, пусть поскучает и найдет или уж… совсем тогда, - вздохнула бабуля. – Я тебя всегда приму. С Арсением. И дом этот на тебя переписала.
- Ба, я… - у меня перехватило горло. Я обняла ее, прижалась. Всхлипнула от нахлынувших эмоций. – Спасибо тебе, родная, спасибо.
Арсений вылез из-за стола и обнял нас обеих.
- Ох. Ты ж какой сердешный, - потрепала правнука по голове. - Ну, ну, не плачь, внучка. Все образуется. Что ни делается – к лучшему. – Она отвернулась и проговорила севшим голосом. Погладила Сеню по вихрастому затылку. – Иди, внучек, поиграй в комнате. Там и игрушки твои в ящике остались. – Проводила взглядом худенькую спину правнука. - У соседки напротив дочка младшая Анька работает в фирме «Жена на час». Так ты тоже можешь к ней. Замолвлю за тебя словечко.
- Ба, ты что! Я не такая, - сразу поспешила отказаться. – Не могу я.
- Чего это не такая? Я же сама тебя учила, - опешила она. – Забыла науку что ли? Так это недолго вспомнить. Руки-то помнят и спицы, и крючок.
- Так ты о вязании, - протянула я и не сдержала смешка. – Я-то думала ты… Ну в прямом смысле «жена на час».
- Фу на тебя, бесстыдница! Это проверенная фирма. Там прийти нужно, убраться в доме, приготовить поесть, погладить рубашки. Кто из мужиков детный, за дитем проследить. Неужто я тебя под нечестное дело толкать буду. Я вот пойду и расспрошу ее подробно. А ты иди отдыхай.
Ночью за мной приехал Богдан. Мрачный и молчаливый в костюме и свежей рубашке (на свидание собрался или не успел переодеться) он кивком поздоровался с бабушкой, поднял на руки спящего Сеню и пошел к машине. Мне ничего не оставалось, как попрощаться с бабушкой, сесть за руль и следовать за ним. Я смотрела на номера его внедорожника, освещенные фарами моей машины, и глотала слезы.
Мы доехали до дома. Я вышла, глянула на темнеющую громаду дома. Свет фонарей отражался в черных стеклах, придавая ему зловещий вид. Молча поднялась за Богданом по лестнице.
Он понес сына в детскую, я присела в холле. Горело несколько настенных светильников, придавая всему мрачный уют. Подниматься наверх не было желания. Рядом на диване лежал чехол. Из магазина доставили платье к завтрашнему торжеству. Бездумно провела пальцами по шву, подцепила молнию.
- Зоя, что все это значит? – вздрогнула и подняла взгляд. Богдан спустился и стоял напротив, сверля меня взглядом. – Я отправился на объект, а мне сообщили, что ты попала в ДТП. И повредила дорогую машину некой Ланы Разумовой. Она мне выставила счет. Немаленький.
- Я не попадала в ДТП. Ты видел, что моя… твоя машина цела. – Я вспомнила утреннее происшествие с несчастным щенком и карамельной шатенкой. – Я не знаю никакой Ланы Разумовой. Кто это?
- Странно. Она известная блогерша и телеведущая.
- Я не интересуюсь блогершами и телеведущими, - равнодушно бросила ему. – Но я поняла, о чем ты. – Поднялась. Даже так он нависал надо мной махиной. Сейчас злой и уставшей. Сорвалась поездка или встреча… с какой-нибудь. Мысль, что он врет мне, разозлила. – За мной увязался щенок. Она его сбила. Решила, что собака моя, оценила недешевую машину и захотела компенсацию. Пробила по номерам хозяина…
- Надо было тебе «Жигули» купить, - брякнул все еще злой Богдан. – Меньше проблем.
Блогерша и ведущая могла испортить его драгоценную репутацию. Переживая за нее, он набрасывался на меня. За репутацию переживал или за сорванное свидание.
- Так купи, - бросила ему. И пошла к лестнице. Эту ночь я собиралась провести в комнате сына. Ждала, когда хлопнет входная дверь, извещая, что Богдан продолжил прерванное свидание.
- Что с собакой? – неожиданно спросил он.
Я оглянулась. Богдан стоял все там же. Неверный свет подчеркивал грубую некрасивость лица: резкие линии, глубокие провалы глаз.
- Ей помогли, - вспомнила Юлькину смс. - Юля отвезла ее в свою клинику.
- Ты забыла платье, - он поднял наполовину расстегнутый чехол. Расстегнул до конца, разглядывая. – То что надо. Надеюсь, завтра не будет сюрпризов?
- Ты про положительный ответ на вопрос «хочу ли я прожить с тобой в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас»?
- Существует другой ответ, кроме «да»? – Богдан нехорошо сощурился. Платье, шурша, упало обратно на диван. Он засунул руки в карманы и перекатился с пяток на носки. – Нашла кого-то получше?
У меня брови полезли наверх от удивления. Если бы я ушла, то не к другому точно. Я не из тех, кто измену мужу сравнивает с походом в магазин за новыми туфлями в старых. Как должны жать и натирать кровавые мозоли старые, чтобы решиться на новые и надеяться, что они будут другими. И куда ты с кровавыми мозолями дойдешь? А если без мозолей, просто старое поменять на новое. То какой же это мерзкий человек должен быть.
- А если так… - не знаю, как это вырвалось из меня.
Богдан потемнел лицом. В два шага преодолел расстояние между нами и схватил меня, прижимая к себе. Маска равнодушия слетела, ярость исказила и без того некрасивые черты. Он рвано выдохнул.
- Не играй с огнем, Зоя, - едва слышно произнес, обжигая дыханием. – Ты моя жена. Ею и останешься. Завтра перед всеми. – В бедро упирался член. - Идем, - он потащил меня наверх.
- Нет, - я вырвала руку, отступила на шаг. Вскинула голову, глядя в его потемневшие глаза. Кольнуло страхом. Кажется, я довела мужика. Но долго сдерживаемые обида и боль неудержимо лезли, прорывались наружу. Вспомнила бабушкины слова. – Если жена, требую свои «Жигули».
- Моя жена не будет ездить на корыте с гайками.
- Тогда выберем другую.
- Тебе мало машин в гараже?
- Твоих машин. А я хочу свою, - упрямилась я.
Мне не нужна была машина. Больше всего сейчас хотелось быть подальше от этого дома и этого мужчины. Нет, он не пах другой женщиной, но и мной он не пах тоже. Во всех смыслах.
- Хорошо, - легко согласился он. – Сейчас салоны закрыты. Давай завтра… Нет, послезавтра.
- Наше завтра никогда не наступит, - покачала я головой. – Ни-ког-да. У нас его нет. – я повернулась и начала подниматься вверх.
- Хватит концертов, Зоя. Ты моя жена. И ею останешься.
- Я не жена. Я смотритель этого музея, - обвела рукой красивый холл.
- Не говори ерунды, - сморщился Богдан. – Ты хозяйка…
- Я! Отлично, - стащив за лямки рюкзачок, откопала маникюрные ножницы и присела к перилам.
Перила из выбеленного ореха поддавались с трудом, но я упорно царапала, вымещая злость на Беллу, третировавшую меня четыре года.
- Что ты делаешь?
- Царапаю «Здесь была Зоя», - с удвоенной энергией продолжила портить имущество Беллы. – Потом зеркала сниму. Они мне не нравятся. Побью их. Я же тут хозяйка.
Мое запястье сжали тиски чужих пальцев. Пальцы, удерживавшие ножнички, разжались. Я поднялась. Сейчас, когда он стоял на ступень ниже, мы немного сровнялись в росте. Смотрела в полные тихой ярости глаза. Впервые мне было не страшно, а горько.
- Я тебя не узнаю. Где моя благоразумная Зоя?
Как у него так получается? Глазами сжег бы. А говорит точно робот.
- Там же где любящий Богдан. В прошлом, далеком прошлом, откуда не возвращаются. Ушли оба за ненадобностью.
- Тебе не нужна моя любовь? – вывернул по-своему он.
- Мне нужна… очень. Только ты решил, что она не нужна. У меня больше ничего не было, кроме нее. Теперь и ее нет.
- Что за глупость, Зоя. Есть мы. Есть Сеня.
- На Сеню заявили права и на тебя тоже. Ты не протестовал особо.
Я вырвала руку и, быстро перебирая ногами, поднялась по лестнице. Богдан догнал перед дверью в спальню сына. Положил руку на полотно двери, не давая войти. Я дернулась в другую сторону, вторая рука не дала пройти. Он был близко, я чувствовала тепло тела, его запах. Такой родной и любимый совсем недавно.
- Это бабские заморочки Машки. Не обращай внимание. Я разберусь во всем – обещаю. А пока… - она рыкнул в бессилии. – Мне тоже не нравится эта ситуация. Мне жаль, что все так. Зоя, ты мне нужна. Ты же знаешь, что мне небезразлична… – Он шептал, касаясь губами чувствительного уха. По телу прошла дрожь. Он знал, как нужно, как мне нравится. Подушечки пальцев коснулись щеки и погладили. Так Богдан просил об интиме. Я зажмурилась и покачала головой.
- Не сегодня.
Он нахмурился, но настаивать не стал. Мы могли вечность припираться и так ни до чего не договориться. Лучше прекратить бесполезную болтовню. Он не отстанет, пока я не уступлю. Но спать с ним я не собираюсь. Придется вообще не спать.
- Сколько времени? – глянула на его запястье, упирающееся в дверь на уровне головы.
- Четыре… Почти пять утра, - глянул на часы Богдан.
- Пара часов еще и салоны откроются, - сделала я вывод. – Спать ложиться уже смысла нет. Пусти. Мне надо принять ванну и переодеться.
- Хорошо. Какую ты машину хочешь?
- Я имела в виду салоны красоты, - усмехнулась я. Усталый тон «на, только отстань» царапнул обидой. Вот как он минуту назад говорил, что мы семья, что я ему дорога и тут же пренебрежение. – Машину… - Сделала вид, что задумалась. – Порше девятьсот одиннадцатый.
Он не возмутился выбором дорогого автомобиля. Я получила долгий взгляд. Смотрел так, будто впервые видел. Опустил руки и молча пошел в сторону своего кабинета. Я смотрела ему в спину, и меня накрывало виной. Сейчас я казалась себе отвратной, жутко корыстной.
Этот мужчина может мне изменять, обманывать не один год. А я грызу себя, что сейчас его разочаровала, выпросив дорогущий подарок.
Чувство вины так и не отпустило, пока я приводила себя в порядок, варила и пила кофе, ехала в сторону салона красоты. Можно было вызвать специалистов на дом, но мне хотелось сменить обстановку. Богдан остался с Арсением.
Стилист доделывала прическу, когда зазвонил телефон. Номер Богдана. Переживая за Сеню, ответила сразу же. Мастер деликатно отошла в сторону. Я смотрела на себя в зеркало и слушала тишину. Мелькнула мысль, что Богдан решил все отменить.
- Слушаю…
- Зоя, ты уже закончила?
- Да. Минут через пять выезжаю. Все в порядке у вас?
- Ты давай не раскисай. Отдохни денек и возвращайся огурцом. Мы им устроим… венчание, - она кровожадно улыбнулась.
Юлька взяла рюкзак, чмокнула меня в щеку и побежала к машине. Выбросив из-под колес пыль и мелкие камешки, внедорожник рванул вперед.
- Повезли щенка в больницу. Ему перевяжут лапку и дадут витаминки, и он выздоровеет.
- Тетину Юлину больницу? Где Айболит лечит всех зверей? – уточнил Сеня. – Он его вылечит?
- Айболит всех вылечит, - заверила малыша.
Мы остались одни. Юлька, разбавлявшая безысходность, уехала. И вновь навалилась тяжесть. Я глянула на телефон. Мысль позвонить мужу и рассказать, что случилось, родилась и умерла. Я уже не помнила, когда мы перестали рассказывать друг другу обо всем. Постепенно все хорошее, что было, сошло на нет. Я ему стала неинтересна. Он перестал слушать, я говорить…
- К хорошему привыкают быстро и перестают ценить. А твой и не умел никогда, - ответила мне на это бабушка, когда мы добрались без приключений, и я рассказала все.
Хотела промолчать, но бабуля выведала все. Вздохнула тяжело. Светившееся радостью лицо погрустнело. Она засуетилась, передвигая тарелки и ложку по столу.
- Почему не умел? – сменила Сене тарелку с пюре и котлетой на компот, который бабуля называл взвар.
- Вон видишь, книги у меня, - она кивнула на полки книжного шкафа с классиками. – Почему классиков учили и будут учить в школах? Они жили и видели по-настоящему хороших и правильных людей. А многих такие люди воспитывали. И они могут сравнить и описать хорошего человека. А нынешние «творцы», - насмешливо хмыкнула она. – У них примеры только из книжек. А живых примеров почти нет. Где им встретить хорошего человека? Что ты напишешь, если не встречал никогда? Не модно это нынче – хорошим быть. Деньги, успешность ценятся. Пообвешаются дорогими одежками и телефонами, а внутри-то…эх… Так и твой муж: отец сначала водил неприличных дам домой, а потом женился на неприличной, глупой и вздорной женщине.
- Откуда ты знаешь?
Я никогда не жаловалась бабуле на Богдана. Ничего о его жизни и семье не рассказывала. Честно сказать, знала немного. Общались бабуля и Богдан – пальцев на одной руке хватит пересчитать. Как она поняла?
- По сыну сужу. Все родительские перекосы в детях выходят. Да я уже говорила тебе про это когда-то. – Она выдохнула и присела. – Ешь и пей. Силы нужны будут. Он тебя из дома выгнал? Одета так…- она сморщилась, - и без вещей? С ребенком выставил?
- Это, - я глянула на популярную марку спортивного костюма. – Это модно так. Костюм спортивный… Уехала сама. К тебе на день. Не могу там. Тяжело все это.
- В костюме спортивном, - покачала бабуля головой. Она не понимала спортивный стиль. В ее понятии он только для спортзалов. - В чем от меня ушла четыре года тому, в том и пришла, - резюмировала бабушка, осмотрев меня с ног до головы. – Кольцо обручальное. И серьги от его матери подарок. Это все?
- Нет, - заступилась за Богдана. Он не был жадным. Просто я не просила. Шубы и бриллианты – это украшения для взрослых женщин. А про черный день я не думала. Я же не доводила ситуацию в семье, чтобы он настал. - Еще цепочка с кулоном дома. Мой знак зодиака. Его подарок на двадцать лет. И браслет вот, - показала изящное плетение из золота с мелкими камнями.
- Жидковат подарочек, - не оценила щедрости Богдана бабуля. - Он-то у тебя миллионами ворочает. Чего же на тебе экономит? Машина на кого записана? На тебя? – Я отрицательно покачала головой. - Куда все деньги семьи уходят? Ты им детенка нянчишь, а он полюбовницу завел. На нее не скупиться.
- Он мою маму устраивал в санаторий… Даше платит за частный лицей. Они отдыхать ездили в Дубай в том году. И подарки им на праздники, - оправдывалась я.
- О, ушлая у меня сношенька. Чего ж тебя не научила такой быть? Они пенки снимают, а ты дитенка нянчишь. – Она уперла кулаки в бока. – Чего глаза зареванные? Не плачь. Ни один мужик твоих слез не стоит.
- Я не знаю. Вроде изменяет мне. А доказательств нет. Прямых улик.
- Ишь, как – улик… - хмыкнула бабуля. – Давай чай пить. И покумекаем, что тебе делать. – Она наклонилась к Сене. – Умаялся. Смотри, носом клюет. Спать хочешь? – Сеня покачал головой и засмущался. - Меня один малец Бабой Ягой окрестил. Так и спросил у мамки. - Она сухо рассмеялась. – Молодость быстротечная. Вот вроде школу вчера заканчивала. Моргнула, а тебе шестьдесят.
- Ты всегда говорила: живи и другим давай жить. Я так и делала.
- Учила тому, чему меня учили. Да видно не тому, - вздохнула бабуля, разливая чай по нарядным чашкам, припрятанным для гостей. - Любишь его?
- Ба, я не знаю, - сама не знала, как ответить на ее вопрос.
Богдан рос во всех смыслах. Из серьезного парня превратился в молодого мужчину, выглядящего куда старше своего возраста.
- Моя вина. Я тебя тогда к этим охламонам, что крышу чинили, выгнала. И надо же такому случиться… Ох… Чего ему не хватает? Переел хорошего. Не те мужики нынче пошли, не те.
- Ба, ну причем тут ты! Я сама.
- Да где тебе в девятнадцать-то их понять, - махнула она рукой. – Я сама-то стала соображать только, как отца твоего родила. Дети ума добавляют. А ты уходи от него, пусть поскучает и найдет или уж… совсем тогда, - вздохнула бабуля. – Я тебя всегда приму. С Арсением. И дом этот на тебя переписала.
- Ба, я… - у меня перехватило горло. Я обняла ее, прижалась. Всхлипнула от нахлынувших эмоций. – Спасибо тебе, родная, спасибо.
Арсений вылез из-за стола и обнял нас обеих.
- Ох. Ты ж какой сердешный, - потрепала правнука по голове. - Ну, ну, не плачь, внучка. Все образуется. Что ни делается – к лучшему. – Она отвернулась и проговорила севшим голосом. Погладила Сеню по вихрастому затылку. – Иди, внучек, поиграй в комнате. Там и игрушки твои в ящике остались. – Проводила взглядом худенькую спину правнука. - У соседки напротив дочка младшая Анька работает в фирме «Жена на час». Так ты тоже можешь к ней. Замолвлю за тебя словечко.
- Ба, ты что! Я не такая, - сразу поспешила отказаться. – Не могу я.
- Чего это не такая? Я же сама тебя учила, - опешила она. – Забыла науку что ли? Так это недолго вспомнить. Руки-то помнят и спицы, и крючок.
- Так ты о вязании, - протянула я и не сдержала смешка. – Я-то думала ты… Ну в прямом смысле «жена на час».
- Фу на тебя, бесстыдница! Это проверенная фирма. Там прийти нужно, убраться в доме, приготовить поесть, погладить рубашки. Кто из мужиков детный, за дитем проследить. Неужто я тебя под нечестное дело толкать буду. Я вот пойду и расспрошу ее подробно. А ты иди отдыхай.
Ночью за мной приехал Богдан. Мрачный и молчаливый в костюме и свежей рубашке (на свидание собрался или не успел переодеться) он кивком поздоровался с бабушкой, поднял на руки спящего Сеню и пошел к машине. Мне ничего не оставалось, как попрощаться с бабушкой, сесть за руль и следовать за ним. Я смотрела на номера его внедорожника, освещенные фарами моей машины, и глотала слезы.
Мы доехали до дома. Я вышла, глянула на темнеющую громаду дома. Свет фонарей отражался в черных стеклах, придавая ему зловещий вид. Молча поднялась за Богданом по лестнице.
Он понес сына в детскую, я присела в холле. Горело несколько настенных светильников, придавая всему мрачный уют. Подниматься наверх не было желания. Рядом на диване лежал чехол. Из магазина доставили платье к завтрашнему торжеству. Бездумно провела пальцами по шву, подцепила молнию.
- Зоя, что все это значит? – вздрогнула и подняла взгляд. Богдан спустился и стоял напротив, сверля меня взглядом. – Я отправился на объект, а мне сообщили, что ты попала в ДТП. И повредила дорогую машину некой Ланы Разумовой. Она мне выставила счет. Немаленький.
- Я не попадала в ДТП. Ты видел, что моя… твоя машина цела. – Я вспомнила утреннее происшествие с несчастным щенком и карамельной шатенкой. – Я не знаю никакой Ланы Разумовой. Кто это?
- Странно. Она известная блогерша и телеведущая.
- Я не интересуюсь блогершами и телеведущими, - равнодушно бросила ему. – Но я поняла, о чем ты. – Поднялась. Даже так он нависал надо мной махиной. Сейчас злой и уставшей. Сорвалась поездка или встреча… с какой-нибудь. Мысль, что он врет мне, разозлила. – За мной увязался щенок. Она его сбила. Решила, что собака моя, оценила недешевую машину и захотела компенсацию. Пробила по номерам хозяина…
- Надо было тебе «Жигули» купить, - брякнул все еще злой Богдан. – Меньше проблем.
Блогерша и ведущая могла испортить его драгоценную репутацию. Переживая за нее, он набрасывался на меня. За репутацию переживал или за сорванное свидание.
- Так купи, - бросила ему. И пошла к лестнице. Эту ночь я собиралась провести в комнате сына. Ждала, когда хлопнет входная дверь, извещая, что Богдан продолжил прерванное свидание.
- Что с собакой? – неожиданно спросил он.
Я оглянулась. Богдан стоял все там же. Неверный свет подчеркивал грубую некрасивость лица: резкие линии, глубокие провалы глаз.
- Ей помогли, - вспомнила Юлькину смс. - Юля отвезла ее в свою клинику.
- Ты забыла платье, - он поднял наполовину расстегнутый чехол. Расстегнул до конца, разглядывая. – То что надо. Надеюсь, завтра не будет сюрпризов?
- Ты про положительный ответ на вопрос «хочу ли я прожить с тобой в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас»?
- Существует другой ответ, кроме «да»? – Богдан нехорошо сощурился. Платье, шурша, упало обратно на диван. Он засунул руки в карманы и перекатился с пяток на носки. – Нашла кого-то получше?
У меня брови полезли наверх от удивления. Если бы я ушла, то не к другому точно. Я не из тех, кто измену мужу сравнивает с походом в магазин за новыми туфлями в старых. Как должны жать и натирать кровавые мозоли старые, чтобы решиться на новые и надеяться, что они будут другими. И куда ты с кровавыми мозолями дойдешь? А если без мозолей, просто старое поменять на новое. То какой же это мерзкий человек должен быть.
- А если так… - не знаю, как это вырвалось из меня.
Богдан потемнел лицом. В два шага преодолел расстояние между нами и схватил меня, прижимая к себе. Маска равнодушия слетела, ярость исказила и без того некрасивые черты. Он рвано выдохнул.
- Не играй с огнем, Зоя, - едва слышно произнес, обжигая дыханием. – Ты моя жена. Ею и останешься. Завтра перед всеми. – В бедро упирался член. - Идем, - он потащил меня наверх.
- Нет, - я вырвала руку, отступила на шаг. Вскинула голову, глядя в его потемневшие глаза. Кольнуло страхом. Кажется, я довела мужика. Но долго сдерживаемые обида и боль неудержимо лезли, прорывались наружу. Вспомнила бабушкины слова. – Если жена, требую свои «Жигули».
- Моя жена не будет ездить на корыте с гайками.
- Тогда выберем другую.
- Тебе мало машин в гараже?
- Твоих машин. А я хочу свою, - упрямилась я.
Мне не нужна была машина. Больше всего сейчас хотелось быть подальше от этого дома и этого мужчины. Нет, он не пах другой женщиной, но и мной он не пах тоже. Во всех смыслах.
- Хорошо, - легко согласился он. – Сейчас салоны закрыты. Давай завтра… Нет, послезавтра.
- Наше завтра никогда не наступит, - покачала я головой. – Ни-ког-да. У нас его нет. – я повернулась и начала подниматься вверх.
- Хватит концертов, Зоя. Ты моя жена. И ею останешься.
- Я не жена. Я смотритель этого музея, - обвела рукой красивый холл.
- Не говори ерунды, - сморщился Богдан. – Ты хозяйка…
- Я! Отлично, - стащив за лямки рюкзачок, откопала маникюрные ножницы и присела к перилам.
Перила из выбеленного ореха поддавались с трудом, но я упорно царапала, вымещая злость на Беллу, третировавшую меня четыре года.
- Что ты делаешь?
- Царапаю «Здесь была Зоя», - с удвоенной энергией продолжила портить имущество Беллы. – Потом зеркала сниму. Они мне не нравятся. Побью их. Я же тут хозяйка.
Мое запястье сжали тиски чужих пальцев. Пальцы, удерживавшие ножнички, разжались. Я поднялась. Сейчас, когда он стоял на ступень ниже, мы немного сровнялись в росте. Смотрела в полные тихой ярости глаза. Впервые мне было не страшно, а горько.
- Я тебя не узнаю. Где моя благоразумная Зоя?
Как у него так получается? Глазами сжег бы. А говорит точно робот.
- Там же где любящий Богдан. В прошлом, далеком прошлом, откуда не возвращаются. Ушли оба за ненадобностью.
- Тебе не нужна моя любовь? – вывернул по-своему он.
- Мне нужна… очень. Только ты решил, что она не нужна. У меня больше ничего не было, кроме нее. Теперь и ее нет.
- Что за глупость, Зоя. Есть мы. Есть Сеня.
- На Сеню заявили права и на тебя тоже. Ты не протестовал особо.
Я вырвала руку и, быстро перебирая ногами, поднялась по лестнице. Богдан догнал перед дверью в спальню сына. Положил руку на полотно двери, не давая войти. Я дернулась в другую сторону, вторая рука не дала пройти. Он был близко, я чувствовала тепло тела, его запах. Такой родной и любимый совсем недавно.
- Это бабские заморочки Машки. Не обращай внимание. Я разберусь во всем – обещаю. А пока… - она рыкнул в бессилии. – Мне тоже не нравится эта ситуация. Мне жаль, что все так. Зоя, ты мне нужна. Ты же знаешь, что мне небезразлична… – Он шептал, касаясь губами чувствительного уха. По телу прошла дрожь. Он знал, как нужно, как мне нравится. Подушечки пальцев коснулись щеки и погладили. Так Богдан просил об интиме. Я зажмурилась и покачала головой.
- Не сегодня.
Он нахмурился, но настаивать не стал. Мы могли вечность припираться и так ни до чего не договориться. Лучше прекратить бесполезную болтовню. Он не отстанет, пока я не уступлю. Но спать с ним я не собираюсь. Придется вообще не спать.
- Сколько времени? – глянула на его запястье, упирающееся в дверь на уровне головы.
- Четыре… Почти пять утра, - глянул на часы Богдан.
- Пара часов еще и салоны откроются, - сделала я вывод. – Спать ложиться уже смысла нет. Пусти. Мне надо принять ванну и переодеться.
- Хорошо. Какую ты машину хочешь?
- Я имела в виду салоны красоты, - усмехнулась я. Усталый тон «на, только отстань» царапнул обидой. Вот как он минуту назад говорил, что мы семья, что я ему дорога и тут же пренебрежение. – Машину… - Сделала вид, что задумалась. – Порше девятьсот одиннадцатый.
Он не возмутился выбором дорогого автомобиля. Я получила долгий взгляд. Смотрел так, будто впервые видел. Опустил руки и молча пошел в сторону своего кабинета. Я смотрела ему в спину, и меня накрывало виной. Сейчас я казалась себе отвратной, жутко корыстной.
Этот мужчина может мне изменять, обманывать не один год. А я грызу себя, что сейчас его разочаровала, выпросив дорогущий подарок.
Чувство вины так и не отпустило, пока я приводила себя в порядок, варила и пила кофе, ехала в сторону салона красоты. Можно было вызвать специалистов на дом, но мне хотелось сменить обстановку. Богдан остался с Арсением.
Стилист доделывала прическу, когда зазвонил телефон. Номер Богдана. Переживая за Сеню, ответила сразу же. Мастер деликатно отошла в сторону. Я смотрела на себя в зеркало и слушала тишину. Мелькнула мысль, что Богдан решил все отменить.
- Слушаю…
- Зоя, ты уже закончила?
- Да. Минут через пять выезжаю. Все в порядке у вас?
