Она ждала близнецов. На моей свадьбе познакомилась с рыжим Костиком и быстро выскочила замуж. – Дашка твоя та еще завистница. Сколько она матери на тебя наговаривала? Подростки не отдают себе отчет в поступках и не понимают всех последствий своих слов. Она из зависти или настроение плохое брякнет, не подумав, что и семья может развалиться. И ее племянник останется без отца.
- И что ты предлагаешь делать? – я совсем раскисла. Тут, в свадебном салоне, где женщины решаются на самый важный поступок в жизни, осознала, возможно, зря когда-то сделала свой. Такая счастливая с виду семья дала трещину. - Я не могу с такими сомнениями ехать на венчание. Это грех. Я должна быть уверена в Богдане.
- Тогда забирай платье и поезжай домой. И веди себя вечером с ним, как ни в чем не бывало. А завтра нагрянешь в офис. Поняла?
- Поняла.
Но притворяться не пришлось. Богдан не приехал ночевать. Буркнул, что у него срочные дела, будет утром и отключился.
Сеня остался у бабушки, мамы Богдана. Сейчас, в полном раздрае чувств, я бы не смогла притворяться, что все в порядке. Играть с ним, укладывать спать, делая вид, что ничего не произошло.
Несколько раз рука тянулась к телефону набрать сестру и расспросить об увиденной сцене в деталях. Но я сомневалась, что Дашка скажет правду. Начнет издеваться, манипулировать или клянчить какие-то выгоды для себя. И не факт, что скажет правду. К четырнадцати годам она мастерски научилась манипулировать, находить и давить на больные места. Юлька права, она не самый надежный информатор. Богдан подарил ей телефон. Она утверждает, что это не подарок ко дню рождения, а взятка за молчание. Месяц назад было ее день рождения, значит, Богдан изменяет мне дольше. Изменял ли? Ничего того, что описывали в журналах, он не делал. Не менял парфюм или прическу. Не стал более агрессивным или скрытным. Не было неожиданных подарков и особых нежностей в постели. Возила в химчистку костюмы, стирала рубашки, но не замечала никаких посторонних запахов. И не похоже на Богдана, чтобы он привел кого-то домой.
У меня было время подумать, немного успокоиться и решить, что делать дальше. Ехать в офис бесполезно, там Богдана нет. С любовницей он мог отправиться куда угодно: в гостиницу, на съемную квартиру. Или у него есть еще жилье, о котором я не знаю.
И как озарение приходит воспоминание о квартире. Служебная квартира принадлежит компании. Там останавливаются командировочные. Живут свои, из приближенных генеральному. Один раз мы с Богданом заезжали, он завозил документы. Вспомнить бы, где эта квартира? Я напрягаю память, пытаясь вернуть картинку годичной давности. Центр, улица какой-то знаменитости. Ученого вроде.
Я нахожу по карте наш город, район и улицу. Вспоминаю, что квартира в пятиэтажке. Таких домов всего три. Дальше парк. Номер дома сам всплывает в памяти. Цифры по тогдашней моде крупно выложены на боковой стене контрастным кирпичом. А квартира?
Номер квартиры я не знала. С Богданом не пошла, оставшись в машине с сынишкой. Он мне был не нужен. Подниматься в квартиру не собиралась. Поискать его машину. Темно, но дома есть запасные ключи. И если нажать на брелок…
Дрожащими пальцами я набрала номер такси, заказывая машину. В кабинете мужа нашла запасные ключи от двух машин. Взяла оба. Меня потряхивало от волнения, когда садилась в такси. Я почему-то решила, что любовное гнездышко у Богдана именно в служебной квартире, хотя он мог снять номер в отеле. Но мне нужно было что-то сделать, чтобы успокоиться.
Выйдя у нужного дома, освещенного фонарями, не сразу узнала место. Длинная шеренга машин стояла у тротуара, занимая часть дорожки, идущей вдоль дома. Дом тонул в темноте. В одиноких окнах горел свет. На одном из балконов вспыхивал огонек сигареты. Подождала, пока такси уедет, сделав вид, что иду к подъезду. Развернулась, оглядела машины, пытаясь найти мужнину. Ладони вспотели, ключ скользил. В ушах звенело от оглушающей тишины. Звуки близкой автострады отодвинулись, стали неразличимы. Кусая губы, смотрела на брелок, понимая, что обратного пути не будет. Отогнала трусливую мысль вызвать такси и вернуться домой. Лечь спать, а утром дождаться мужа и сделать вид, что ничего не случилось. Вместе поехать за сыном и жить, как жили. Научиться закрывать глаза и не думать, с кем был муж до меня. Все мое внутреннее естество взбунтовалось последней мысли. Я не смогу делать вид, что все хорошо. На долго меня не хватит.
Пошла вдоль шеренги машин, механически переставляя деревянные ноги. Пальцы нащупали крайнюю кнопку, и я нажала… Ничего. Нажала снова и снова ничего. Выудила другой ключ и повторила процедуру с ним. Ничего.
Из-за поворота вспыхнули фары, к подъезду двигалась машина. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я рванула за ближайший внедорожник и притаилась. Машина проехала дальше и остановилась аккурат на том месте, где такси высадило меня. Ярко освещенная фонарем иномарка класса люкс. Цвет хамелеон. Сейчас густо черный под лучами сиял темно-фиолетовым. Еще боясь поверить в увиденное, я перевела взгляд на номера. Дверца открылась, и на асфальт ступила женская нога в высокой шпильке. Если во мне еще оставалась надежда, то сейчас она угасла. Я узнала машину мужа, а выходящая из нее высокая брюнетка меня окончательно добила. С жадностью разглядывала хорошо освещенную фигуру. Сейчас она казалась манекеном в дорогом бутике. Такая же идеальная в каждой черточке, отстраненная, одетая в подчеркивающие ее немалый доход и хорошую фигуру. Алый брючный костюм точно для нее был придуман и сшит.
Машина отъехала, паркуясь дальше. Девушка продолжала стоять изваянием, дожидаясь привезшего ее мужчину. Я тоже ждала, как приговоренный ждет своего палача. Не верила, что это Богдан, сам предложивший венчание. И уговаривавший меня на ребенка.
Неожиданно машина, возле которой я пряталась, мигнула фарами и заорала сигнализацией. Я отскочила в сторону, как ужаленная.
- А ну проваливай отсюда! – зарычало откуда-то сверху. - Тронешь машину – руки поломаю. Вали, сказал?!
Я подняла голову по направлению голоса и заметила стоящего на балконе мужчину. Взъерошенный, в одних трусах, он злобно грозил мне кулаком. Я сделала еще пару шагов в сторону. Глянула на дверь подъезда, и успела заметить, как мелькнул алый всполох и широкая спина в темном пиджаке. Дверь тут же закрылась, не дав мне разглядеть мужчину.
Едва за ними закрылась дверь, внедорожник стих. Я стояла на дороге, не зная, что делать. Сжимала в пальцах ключ и кусала губы. Внутри разверзлась пропасть, в которую валились мечты и планы на счастливую жизнь с Богданом.
В руку повыше локтя впились чужие пальцы, и мерзкий голос зашипел на ухо.
- Я тебя предупреждал, ворюга? Теперь сдам в полицию за попытку угона машины, - рассерженно шипел здоровенный мужик, стискивая руку все сильнее.
Боль в руке, мерзкий парфюм запах сигарет, которыми пах незнакомец, отрезвили. Злость и обида на мужа нашли свою цель.
- Далось мне твое корыто! Пусти! – Ах ты, гад! Одежду портить! – рванулась из чужих лап. Услышав, как затрещала по швам курточка, взбеленилась еще больше. Я нажала кнопку на ключе, и он выскочил из гнезда. Целясь в глаза, ударила острием. Мужчина в последний момент отклонил голову, и ключ только царапнул его по щеке. – Пусти, урод! Или за изнасилование посажу!
- Э, э, девка, ты чего? Не трогаю я тебя, - он поднял руки и отступил на пару шагов назад. – Все, все успокойся. Я понял, что ты не воровка. Обдолбалась что ли? Ты ножик-то убери.
- Идиот! Сам ты обдолбался, - огрызнулась я, потирая ноющую руку. – Медведина, ты мне синяков наставил.
- Что, боишься, муж приревнует, - насмешливо хмыкнул мужик. – Люлей пропишет. И правильно. Нечего торчать по ночам под чужими окнами.
- Тебя забыла спросить, где мне торчать.
Он вспомнил мужа, и реальность, в которой Богдан больше не мой Богдан, снова обрушилась на меня. Я всхлипнула и отвернулась.
- Ты чего, девка, отходняк что ли? – он нерешительно потоптался на месте. – Ты далеко живешь? Давай такси вызову. Где живешь-то?
- «Серебряные пруды», - назвала название поселка, где у Богдана был дом.
- О как! Работаешь там горничной?
Мужик и не знал, что сейчас ударил по больному. Что я ни делала, но никак не монтировалась с роскошным домом с бассейном Богдана. Часто меня принимали за горничную, одевшую дорогие платья хозяйки. Не было во мне породы.
- Уже нет. Уволилась… с должности. Муж любовницу завел. Как раз в этот подъезд зашли перед тем, как ты появился.
- Тот мужик твой муж?! Та ладно заливать! – не поверил «медведина». – Ты и правда чего-то приняла.
Он не поверил, что представительный и респектабельный с виду Богдан мог выбрать меня. Я маленькая, худенькая. Смешное детское лицо с большими глазами и курносым носом, как у анимешек. Про таких говорят: маленькая собачка до старости щенок. Выглядела, как актриса, игравшая Золушку в сорок лет. Куда мне до этих модельных шпал длинноногих.
- Как видишь, уже не мой. Он нашел подходящую по росту. Чтобы у таких как ты не возникало вопросов, - я смахнула выступившие на глаза слезы и пошла вперед.
- Эй, стой! – окликнул «медведина». Но я не слушала, прошла фонарь. Глянув на дверь, даже не остановилась. Проходя мимо припаркованной машины мужа, нажала на ключ. Мигнули фары. Замки щелкнули, открываясь. Я нажала снова, закрывая ее. Внутри вспыхнула ярость. Рука поднялась и с силой опустилась на блестящий в свете фонаря багажник. Противный скрежещущий звук разорвал перепонки. Я шоркала и шоркала ключом по полировке, оставляя некрасивые рваные борозды. Вымещая злость на не повинной ни в чем машине. Во мне родилась решительность.
- Эй, эй, потише, детка, - перехватил мою руку мужик. – Погоди мстить. Мужика этого я знаю. Он тут живет уже полгода. Каждый день приезжает. Твой муж дома не ночует полгода?
- Ночует.
- Так может это не он?
- У меня адрес совпал, и ключ подошел, - убитым голосом произнесла я.
- Как в кино, - хмыкнул он. – Пойдем.
Попытался взять за руку. Но я отскочила, помня его медвежью хватку. С опаской разглядывала «медведину». Шатен с красивыми темными глазами лет тридцати – тридцати трех. С модной аккуратной небритостью. В распахнутую на груди рубашку видны литые пластины груди, шорты обтягивали мускулистые ноги.
Он не был таким большим мой муж, но производил впечатление. Особенно длинные, сильные пальцы душителя.
- Куда? В полицию не пойду. Машина и моя собственность. Имею право царапать.
- Проверять, твой ли муж тот мужик. Уж начала слежку, так доводи до конца. Или это все… - он кивнул на поцарапанный багажник. – Отвела душу и дальше делать вид, что ни о чем не догадываешься?
- Я не знаю, - пожала плечами и жалко улыбнулась.
От души покарябав любимый лексус мужа, я сдулась. На плечах точно бетонная плита гнула к земле. Хотелось залезть в уголок и выплакаться как следует.
- Я знаю. Идем. Нечего хвост рубить кусками. Один раз отрубишь, и будет легче. По себе знаю.
Он взял меня за руку и повел к подъезду. Я не вырывалась, подчинившись, топала следом за ним точно провинившаяся школьница за отцом. Совсем не осталось сил.
Мы поднимаемся на четвертый этаж. В голове крутились дурацкие мысли, зачем людям с таким достатком старые хрущевки, когда можно вложиться в приличный новосторой. Медведище бодренько перебирал ногами, точно всю жизнь бегал по пересеченной местности, а я плелась следом, мысленно отсчитывая ступеньки. К ногам точно пудовые гири привязали. С каждым шагом тело тяжелело. Запал злости иссяк. Душу терзали сомнения. Я, которая семь раз отмерит, один отрежет, вот так, не обдумав все, не взвесив все «за» и «против», шла устраивать мужу разборки. «Богдан» и «разборки» - эти понятия не сочетались. Максимум на что меня хватит увидеть сладкую парочку и слинять.
На ступенях, выходящих на площадку, притормозила.
- Я тут постою, а ты позвони, - в последнюю минуту дала заднюю. - Наври, что они тебя заливают. Или еще что. Я поднимусь повыше, так чтобы незаметно, и посмотрю.
Медведище, притормозивший у неприметной двери, минуту с сомнением разглядывал меня, решая согласиться или оставить меня разбираться самой.
- Ладно, Трусиха.
Я успеваю мышкой шмыгнуть на площадку выше, как Медведище требовательно стучит в дверь кулаком и одновременно жмет на кнопку звонка. Я в шоке от такой наглости, точно его залили.
- Открывайте, мать вашу! – заорал на весь подъезд. – Вы меня заливаете!
Громом в голове отдался лязг замка, сердце пропустило удар, когда на площадку вышел высокий мужчина. Одежда в беспорядке, волосы взъерошены. Свирепо глянул по сторонам и вверх, прямо туда, где пряталась я. Натянутая до предела струна напряжения лопнула. Тело стало мягким, точно него выдернули позвоночник. Медленно опустилась на ступеньку.
Точно сквозь толстое стекло слышала, как ругались мужчины. Как к мужским голосам добавился визгливый женский. Я чувствую холодный липкий пот, покрывающий тело, и облегчение.
Это не Богдан. На стук вышел Леонид, его зам. Он был с брюнеткой в красном, я узнала пиджак. Леонид красивый мужчина и отец четверых детей. Двое от первого брака. Двое во втором. И его жена, замечательная хозяйка и мама, сейчас беременна пятым. А он с этой воблой пересушенной…
Не услышала, когда крики закончились, и Медведище поднялся ко мне. Он сел рядышком, с тревогой заглядывая в глаза.
- Он, - не спрашивал – утверждал. Видно видок у меня был еще тот.
- Нет, это его зам Леня. Но как же машина? Это же наш лексус. Хамелеон. Он такой в городе один. Вот, - продемонстрировала оба ключа от машин мужа.
- Крутая коллекция, – присвистнул Медведище, оценив второй от порше. - Продал тачку или дал погонять другану. Бывает. Ну что, поехали? Домой тебя отвезу. Или еще какие квартиры-явки у твоего благоверного имеются? – пошутил. Заметив мой озадаченный взгляд, испугался: – Э-э, стой! Я ничего такого не имел в виду. Не накручивай себя, малыш.
Решительно поднялся, подал руку, и мы потопали вниз. Проходя мимо машины мужа, злорадно хихикнула. Ничуть не пожалела, что Лене-изменщику придется ее заново красить, подбирая сложный и редкий цвет. Остановилась возле черного монстра. Когда-то у Богдана был похожий. Потом он сменил машину, выбрав статусом выше.
Не накручивать не получалось. Если изменял зам, почему не мог изменять начальник? Не мог, потому что я старалась быть интересной и неназойливой. Я не отказывала мужу в близости. В воскресенье, когда Богдан оставался дома, готовила сама для нашей семьи. Ходила на фитнес, но не фанатично. Занималась оранжереей. Наняла специалиста, помогавшего разобраться в модных тенденциях. Изучала два языка вместе с сынишкой. Готовилась поступать в аспирантуру. Много читала, слушала, смотрела обо всем на свете, понимая, в каких кругах вращался мой муж, не хотела его опозорить в разговоре. За четыре года с ним очень изменилась. Теперь могла поддержать любую беседу. От прежней девочки с простоватым именем Зоя ничего не осталось. Даже имя, мое имя, доставшееся мне от прабабушки, пришлось исковеркать на иностранный манер. Зоуи. Так Ивлевы представляли меня друзьям и знакомым. Вроде я, а вроде и не я.
- И что ты предлагаешь делать? – я совсем раскисла. Тут, в свадебном салоне, где женщины решаются на самый важный поступок в жизни, осознала, возможно, зря когда-то сделала свой. Такая счастливая с виду семья дала трещину. - Я не могу с такими сомнениями ехать на венчание. Это грех. Я должна быть уверена в Богдане.
- Тогда забирай платье и поезжай домой. И веди себя вечером с ним, как ни в чем не бывало. А завтра нагрянешь в офис. Поняла?
- Поняла.
Но притворяться не пришлось. Богдан не приехал ночевать. Буркнул, что у него срочные дела, будет утром и отключился.
Глава 2
Сеня остался у бабушки, мамы Богдана. Сейчас, в полном раздрае чувств, я бы не смогла притворяться, что все в порядке. Играть с ним, укладывать спать, делая вид, что ничего не произошло.
Несколько раз рука тянулась к телефону набрать сестру и расспросить об увиденной сцене в деталях. Но я сомневалась, что Дашка скажет правду. Начнет издеваться, манипулировать или клянчить какие-то выгоды для себя. И не факт, что скажет правду. К четырнадцати годам она мастерски научилась манипулировать, находить и давить на больные места. Юлька права, она не самый надежный информатор. Богдан подарил ей телефон. Она утверждает, что это не подарок ко дню рождения, а взятка за молчание. Месяц назад было ее день рождения, значит, Богдан изменяет мне дольше. Изменял ли? Ничего того, что описывали в журналах, он не делал. Не менял парфюм или прическу. Не стал более агрессивным или скрытным. Не было неожиданных подарков и особых нежностей в постели. Возила в химчистку костюмы, стирала рубашки, но не замечала никаких посторонних запахов. И не похоже на Богдана, чтобы он привел кого-то домой.
У меня было время подумать, немного успокоиться и решить, что делать дальше. Ехать в офис бесполезно, там Богдана нет. С любовницей он мог отправиться куда угодно: в гостиницу, на съемную квартиру. Или у него есть еще жилье, о котором я не знаю.
И как озарение приходит воспоминание о квартире. Служебная квартира принадлежит компании. Там останавливаются командировочные. Живут свои, из приближенных генеральному. Один раз мы с Богданом заезжали, он завозил документы. Вспомнить бы, где эта квартира? Я напрягаю память, пытаясь вернуть картинку годичной давности. Центр, улица какой-то знаменитости. Ученого вроде.
Я нахожу по карте наш город, район и улицу. Вспоминаю, что квартира в пятиэтажке. Таких домов всего три. Дальше парк. Номер дома сам всплывает в памяти. Цифры по тогдашней моде крупно выложены на боковой стене контрастным кирпичом. А квартира?
Номер квартиры я не знала. С Богданом не пошла, оставшись в машине с сынишкой. Он мне был не нужен. Подниматься в квартиру не собиралась. Поискать его машину. Темно, но дома есть запасные ключи. И если нажать на брелок…
Дрожащими пальцами я набрала номер такси, заказывая машину. В кабинете мужа нашла запасные ключи от двух машин. Взяла оба. Меня потряхивало от волнения, когда садилась в такси. Я почему-то решила, что любовное гнездышко у Богдана именно в служебной квартире, хотя он мог снять номер в отеле. Но мне нужно было что-то сделать, чтобы успокоиться.
Выйдя у нужного дома, освещенного фонарями, не сразу узнала место. Длинная шеренга машин стояла у тротуара, занимая часть дорожки, идущей вдоль дома. Дом тонул в темноте. В одиноких окнах горел свет. На одном из балконов вспыхивал огонек сигареты. Подождала, пока такси уедет, сделав вид, что иду к подъезду. Развернулась, оглядела машины, пытаясь найти мужнину. Ладони вспотели, ключ скользил. В ушах звенело от оглушающей тишины. Звуки близкой автострады отодвинулись, стали неразличимы. Кусая губы, смотрела на брелок, понимая, что обратного пути не будет. Отогнала трусливую мысль вызвать такси и вернуться домой. Лечь спать, а утром дождаться мужа и сделать вид, что ничего не случилось. Вместе поехать за сыном и жить, как жили. Научиться закрывать глаза и не думать, с кем был муж до меня. Все мое внутреннее естество взбунтовалось последней мысли. Я не смогу делать вид, что все хорошо. На долго меня не хватит.
Пошла вдоль шеренги машин, механически переставляя деревянные ноги. Пальцы нащупали крайнюю кнопку, и я нажала… Ничего. Нажала снова и снова ничего. Выудила другой ключ и повторила процедуру с ним. Ничего.
Из-за поворота вспыхнули фары, к подъезду двигалась машина. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я рванула за ближайший внедорожник и притаилась. Машина проехала дальше и остановилась аккурат на том месте, где такси высадило меня. Ярко освещенная фонарем иномарка класса люкс. Цвет хамелеон. Сейчас густо черный под лучами сиял темно-фиолетовым. Еще боясь поверить в увиденное, я перевела взгляд на номера. Дверца открылась, и на асфальт ступила женская нога в высокой шпильке. Если во мне еще оставалась надежда, то сейчас она угасла. Я узнала машину мужа, а выходящая из нее высокая брюнетка меня окончательно добила. С жадностью разглядывала хорошо освещенную фигуру. Сейчас она казалась манекеном в дорогом бутике. Такая же идеальная в каждой черточке, отстраненная, одетая в подчеркивающие ее немалый доход и хорошую фигуру. Алый брючный костюм точно для нее был придуман и сшит.
Машина отъехала, паркуясь дальше. Девушка продолжала стоять изваянием, дожидаясь привезшего ее мужчину. Я тоже ждала, как приговоренный ждет своего палача. Не верила, что это Богдан, сам предложивший венчание. И уговаривавший меня на ребенка.
Неожиданно машина, возле которой я пряталась, мигнула фарами и заорала сигнализацией. Я отскочила в сторону, как ужаленная.
- А ну проваливай отсюда! – зарычало откуда-то сверху. - Тронешь машину – руки поломаю. Вали, сказал?!
Я подняла голову по направлению голоса и заметила стоящего на балконе мужчину. Взъерошенный, в одних трусах, он злобно грозил мне кулаком. Я сделала еще пару шагов в сторону. Глянула на дверь подъезда, и успела заметить, как мелькнул алый всполох и широкая спина в темном пиджаке. Дверь тут же закрылась, не дав мне разглядеть мужчину.
Едва за ними закрылась дверь, внедорожник стих. Я стояла на дороге, не зная, что делать. Сжимала в пальцах ключ и кусала губы. Внутри разверзлась пропасть, в которую валились мечты и планы на счастливую жизнь с Богданом.
В руку повыше локтя впились чужие пальцы, и мерзкий голос зашипел на ухо.
- Я тебя предупреждал, ворюга? Теперь сдам в полицию за попытку угона машины, - рассерженно шипел здоровенный мужик, стискивая руку все сильнее.
Боль в руке, мерзкий парфюм запах сигарет, которыми пах незнакомец, отрезвили. Злость и обида на мужа нашли свою цель.
- Далось мне твое корыто! Пусти! – Ах ты, гад! Одежду портить! – рванулась из чужих лап. Услышав, как затрещала по швам курточка, взбеленилась еще больше. Я нажала кнопку на ключе, и он выскочил из гнезда. Целясь в глаза, ударила острием. Мужчина в последний момент отклонил голову, и ключ только царапнул его по щеке. – Пусти, урод! Или за изнасилование посажу!
- Э, э, девка, ты чего? Не трогаю я тебя, - он поднял руки и отступил на пару шагов назад. – Все, все успокойся. Я понял, что ты не воровка. Обдолбалась что ли? Ты ножик-то убери.
- Идиот! Сам ты обдолбался, - огрызнулась я, потирая ноющую руку. – Медведина, ты мне синяков наставил.
- Что, боишься, муж приревнует, - насмешливо хмыкнул мужик. – Люлей пропишет. И правильно. Нечего торчать по ночам под чужими окнами.
- Тебя забыла спросить, где мне торчать.
Он вспомнил мужа, и реальность, в которой Богдан больше не мой Богдан, снова обрушилась на меня. Я всхлипнула и отвернулась.
- Ты чего, девка, отходняк что ли? – он нерешительно потоптался на месте. – Ты далеко живешь? Давай такси вызову. Где живешь-то?
- «Серебряные пруды», - назвала название поселка, где у Богдана был дом.
- О как! Работаешь там горничной?
Мужик и не знал, что сейчас ударил по больному. Что я ни делала, но никак не монтировалась с роскошным домом с бассейном Богдана. Часто меня принимали за горничную, одевшую дорогие платья хозяйки. Не было во мне породы.
- Уже нет. Уволилась… с должности. Муж любовницу завел. Как раз в этот подъезд зашли перед тем, как ты появился.
- Тот мужик твой муж?! Та ладно заливать! – не поверил «медведина». – Ты и правда чего-то приняла.
Он не поверил, что представительный и респектабельный с виду Богдан мог выбрать меня. Я маленькая, худенькая. Смешное детское лицо с большими глазами и курносым носом, как у анимешек. Про таких говорят: маленькая собачка до старости щенок. Выглядела, как актриса, игравшая Золушку в сорок лет. Куда мне до этих модельных шпал длинноногих.
- Как видишь, уже не мой. Он нашел подходящую по росту. Чтобы у таких как ты не возникало вопросов, - я смахнула выступившие на глаза слезы и пошла вперед.
- Эй, стой! – окликнул «медведина». Но я не слушала, прошла фонарь. Глянув на дверь, даже не остановилась. Проходя мимо припаркованной машины мужа, нажала на ключ. Мигнули фары. Замки щелкнули, открываясь. Я нажала снова, закрывая ее. Внутри вспыхнула ярость. Рука поднялась и с силой опустилась на блестящий в свете фонаря багажник. Противный скрежещущий звук разорвал перепонки. Я шоркала и шоркала ключом по полировке, оставляя некрасивые рваные борозды. Вымещая злость на не повинной ни в чем машине. Во мне родилась решительность.
- Эй, эй, потише, детка, - перехватил мою руку мужик. – Погоди мстить. Мужика этого я знаю. Он тут живет уже полгода. Каждый день приезжает. Твой муж дома не ночует полгода?
- Ночует.
- Так может это не он?
- У меня адрес совпал, и ключ подошел, - убитым голосом произнесла я.
- Как в кино, - хмыкнул он. – Пойдем.
Попытался взять за руку. Но я отскочила, помня его медвежью хватку. С опаской разглядывала «медведину». Шатен с красивыми темными глазами лет тридцати – тридцати трех. С модной аккуратной небритостью. В распахнутую на груди рубашку видны литые пластины груди, шорты обтягивали мускулистые ноги.
Он не был таким большим мой муж, но производил впечатление. Особенно длинные, сильные пальцы душителя.
- Куда? В полицию не пойду. Машина и моя собственность. Имею право царапать.
- Проверять, твой ли муж тот мужик. Уж начала слежку, так доводи до конца. Или это все… - он кивнул на поцарапанный багажник. – Отвела душу и дальше делать вид, что ни о чем не догадываешься?
- Я не знаю, - пожала плечами и жалко улыбнулась.
От души покарябав любимый лексус мужа, я сдулась. На плечах точно бетонная плита гнула к земле. Хотелось залезть в уголок и выплакаться как следует.
- Я знаю. Идем. Нечего хвост рубить кусками. Один раз отрубишь, и будет легче. По себе знаю.
Он взял меня за руку и повел к подъезду. Я не вырывалась, подчинившись, топала следом за ним точно провинившаяся школьница за отцом. Совсем не осталось сил.
Глава 1.1.
Мы поднимаемся на четвертый этаж. В голове крутились дурацкие мысли, зачем людям с таким достатком старые хрущевки, когда можно вложиться в приличный новосторой. Медведище бодренько перебирал ногами, точно всю жизнь бегал по пересеченной местности, а я плелась следом, мысленно отсчитывая ступеньки. К ногам точно пудовые гири привязали. С каждым шагом тело тяжелело. Запал злости иссяк. Душу терзали сомнения. Я, которая семь раз отмерит, один отрежет, вот так, не обдумав все, не взвесив все «за» и «против», шла устраивать мужу разборки. «Богдан» и «разборки» - эти понятия не сочетались. Максимум на что меня хватит увидеть сладкую парочку и слинять.
На ступенях, выходящих на площадку, притормозила.
- Я тут постою, а ты позвони, - в последнюю минуту дала заднюю. - Наври, что они тебя заливают. Или еще что. Я поднимусь повыше, так чтобы незаметно, и посмотрю.
Медведище, притормозивший у неприметной двери, минуту с сомнением разглядывал меня, решая согласиться или оставить меня разбираться самой.
- Ладно, Трусиха.
Я успеваю мышкой шмыгнуть на площадку выше, как Медведище требовательно стучит в дверь кулаком и одновременно жмет на кнопку звонка. Я в шоке от такой наглости, точно его залили.
- Открывайте, мать вашу! – заорал на весь подъезд. – Вы меня заливаете!
Громом в голове отдался лязг замка, сердце пропустило удар, когда на площадку вышел высокий мужчина. Одежда в беспорядке, волосы взъерошены. Свирепо глянул по сторонам и вверх, прямо туда, где пряталась я. Натянутая до предела струна напряжения лопнула. Тело стало мягким, точно него выдернули позвоночник. Медленно опустилась на ступеньку.
Точно сквозь толстое стекло слышала, как ругались мужчины. Как к мужским голосам добавился визгливый женский. Я чувствую холодный липкий пот, покрывающий тело, и облегчение.
Это не Богдан. На стук вышел Леонид, его зам. Он был с брюнеткой в красном, я узнала пиджак. Леонид красивый мужчина и отец четверых детей. Двое от первого брака. Двое во втором. И его жена, замечательная хозяйка и мама, сейчас беременна пятым. А он с этой воблой пересушенной…
Не услышала, когда крики закончились, и Медведище поднялся ко мне. Он сел рядышком, с тревогой заглядывая в глаза.
- Он, - не спрашивал – утверждал. Видно видок у меня был еще тот.
- Нет, это его зам Леня. Но как же машина? Это же наш лексус. Хамелеон. Он такой в городе один. Вот, - продемонстрировала оба ключа от машин мужа.
- Крутая коллекция, – присвистнул Медведище, оценив второй от порше. - Продал тачку или дал погонять другану. Бывает. Ну что, поехали? Домой тебя отвезу. Или еще какие квартиры-явки у твоего благоверного имеются? – пошутил. Заметив мой озадаченный взгляд, испугался: – Э-э, стой! Я ничего такого не имел в виду. Не накручивай себя, малыш.
Решительно поднялся, подал руку, и мы потопали вниз. Проходя мимо машины мужа, злорадно хихикнула. Ничуть не пожалела, что Лене-изменщику придется ее заново красить, подбирая сложный и редкий цвет. Остановилась возле черного монстра. Когда-то у Богдана был похожий. Потом он сменил машину, выбрав статусом выше.
Не накручивать не получалось. Если изменял зам, почему не мог изменять начальник? Не мог, потому что я старалась быть интересной и неназойливой. Я не отказывала мужу в близости. В воскресенье, когда Богдан оставался дома, готовила сама для нашей семьи. Ходила на фитнес, но не фанатично. Занималась оранжереей. Наняла специалиста, помогавшего разобраться в модных тенденциях. Изучала два языка вместе с сынишкой. Готовилась поступать в аспирантуру. Много читала, слушала, смотрела обо всем на свете, понимая, в каких кругах вращался мой муж, не хотела его опозорить в разговоре. За четыре года с ним очень изменилась. Теперь могла поддержать любую беседу. От прежней девочки с простоватым именем Зоя ничего не осталось. Даже имя, мое имя, доставшееся мне от прабабушки, пришлось исковеркать на иностранный манер. Зоуи. Так Ивлевы представляли меня друзьям и знакомым. Вроде я, а вроде и не я.
