- Меня Зоя зовут. Ивлева Зоя, - представилась, устраиваясь удобнее в слишком просторном для меня внедорожнике.
- Хорошее имя. Зоя, значит, жизнь. Повезло с именем. У таких как ты все живет и оживает в руках. Вы палку воткнете в землю – зацветет, – он глянул выжидающе. Точно ждал, что я начну рассказывать о чудесах исцеления с моей помощью. Я пожала плечами. Никогда не замечала за собой магии земли. - Я… Глеб. В честь деда.
- Хороший был человек, если назвали. Сейчас это редкость, когда в честь родственников.
- Дед был юмористом. Когда учился, участвовал в самых первых выпусках КВН. Тех, еще черно-белых. Там на съемках КВН он встретил бабулю. Они познакомились, переписывались. А потом поженились.
- Да ладно! Вот у кого жизнь интересная! – восхитилась я. Сейчас я была рада окунуться в чужую жизнь и истории, лишь бы не думать о своей. – Как у вас здорово!
По-хорошему завидовала Глебу. Такие интересные предки. А предки-юмористы – это мечта. Мой дед пил, а потом они с бабушкой развелись. Алиментов она не видела. Он еще несколько лет ездил к ней, вроде как к сыну. На самом деле занять денег. Потом пропал, и по сей день о нем ничего не слышно. Бабушка считает, что его давно в живых нет. Ничего интересного. Таким не похвастаешься.
- Ну, когда мы собираемся всей семьей, то сначала смеемся над шутками. Потом дедушка и бабуля спорят насчет тех оценок, что выставили их команде. Потом мы уже смеемся с них. Они начинают снова пересказывать старые квн - ские шутки, спрашивая у нас, у кого смешнее вышло. Это атас. Семья делилась на два лагеря. Одни поддерживали деда, другие бабулю. Потом все примирялись за чаем.
Я представила себе частный дом, большую семью, собравшуюся вместе, и двух старичков, пересказывавших шутки своей молодости. И так мне захотелось сейчас туда, к ним. Глеб смешил меня, пытался разрядить немного обстановку. Я была ему благодарна. Неудачно начавшееся знакомство переросло в дружескую болтовню. Мы повернули на дорогу, ведущую к Серебряным озерам. Я поняла, что сейчас Глеб уедет, и я снова останусь одна, на растерзание сомнениям и страхам.
Смотрела на Глеба, невольно сравнивая с мужем. Несомненно, он был красивее, легче и приятнее в общении. Знал подход к женщинам. Не люби я мужа, уже бы влюбилась в него.
Мысль, что Богдан узнает, кто меня привез посреди ночи домой, обожгла привычным страхом. Я боялась не насилия. Богдану в голову не пришло бы меня бить. Хотя поручиться я не могла, у нас до серьезных ссор не доходило. Как-то сразу повелось. Что я ему уступала. Его желаниям, мнению, решениям. Единственным только моим решением было повременить с детьми. Он и не настаивал. Потом появился Арсений, и этот вопрос больше не всплывал. Арсений был полностью на мне. Иногда его брала свекровь. Богдан совсем не занимался сыном. Лишь в редкие моменты, когда у нас собирались знакомые с детьми, залезал в бассейн и устраивал детишкам бадабум. В такие минуты визг, крики и смех довольной детворы убеждали меня, что у нас может все получиться.
Сегодня не дал мне спросить, выяснить правду. С этим у нас всегда было сложно. Он требовал стопроцентного доверия. Я не должна была сомневаться в нем. Не слова или подарки доверие к нему и преданность он принимал как доказательство любви.
Проявлял ли он свою любовь… Он дарил дорогие подарки, в постели был внимательным, не жадничал. Но иногда я себя ловила на том, что живу с роботом. Андроидом, запрограммированным исполнят роль мужа. Слишком молодая, не зная толком мужчин, я поторопилась выйти замуж. В такие минуты я одергивала себя, говоря, что живу на всем готовом и просто зажралась.
- Крутая у тебя берложка, – присвистнул Глеб, увидев наш дом. Мне показалось, в его словах было больше иронии, чем восхищения. Мы остановились, но я продолжала сидеть, пытаясь отдалить момент расставания.
Вечно тянуть нельзя. Я повернулась и с чувством произнесла:
- Спасибо, Глеб, за помощь.
- Малыш, пообещай мне. – Пальцы коснулись подбородка, понуждая поднять голову. Наши глаза встретились. – Ты ничего не сделаешь с собой, Ок?
- Я и не собиралась. У меня сын. Он у бабушки. Мы так-то не расстаемся, но сегодня особые обстоятельства. Завтра утром… - я глянула на занимавшуюся зарю, - Сегодня она его приведет.
- Сын! У тебя! Ребенок родил ребенка, - фыркнул он. – Сколько тебе лет, девочка?
- Приму за комплимент моей неувядающей молодости. Сеня приемный, - зачем-то раскрыла секрет семьи. – Брат мужа погиб, и у меня появился сынок.
Я улыбнулась, вспомнив своего маленького мишутку. Сеня был темноволосым и крепким малышом в породу семьи Богдана. Чертами лица очень походил на Богдана, куда больше, чем на родного отца с фотографий. Богдан уверял, что он и Сеня пошли в деда. Я не могла судить. Фото, где дед Богдана был малышом, не сохранились.
- За богатых выходят замуж вроде как по другим причинам, - дом Богдана чем-то не понравился Глебу. - Точно не чужих детей нянчить. Дорогие украшения, люксовые вещи и курорты, разве не для этого?
Глеб еще пять минут тому шутивший, внезапно преобразился. Его взгляд стал жестким, точно он поймал меня на лжи. Будто я какая-то охотница за деньгами, поймала богатенького Ивлева и теперь делала вид, что белая и пушистая и деньги меня не интересуют.
Мы сверлили друг друга взглядом. Я не знала, что сказать, не понимала, почему должна оправдываться. Машина стояла чуть поодаль от ворот. Мне ничего не стоило нажать на ручку и выйти. Но не хотелось завершать знакомство на неприятной ноте.
- Замуж выходят… я выходила… влюбилась по уши, - спотыкалась на каждом слове. Трудно признаваться в чувствах к мужу малознакомому человеку. - И влюбилась в простого парня, который у бабушки чинил крышу.
- Мажорчик чинил крышу! Он знает, с какой стороны держать молоток! – расхохотался Глеб. – Насмешила, мать! Что случилось-то?
Мне стало обидно за Богдана. Не понимала такой лютой неприязни Глеба к нему. Мне в голову не приходило, что они могут быть знакомы.
- Богдан все умеет. Его дед считал, что у каждого мужчины, каким бы богатым он ни был, должна быть профессия, чтобы прокормить себя и семью. В любой ситуации суметь удержаться на плаву.
- Дед точно не дурак, - перестал смеяться Глеб, вытирая глаза. - Жаль внуку его мозгов не досталось, - притворно посетовал он. – Такое сокровище, умницу жену, совсем не бережет.
Откровенные оскорбления я терпеть не стала. Обидно было, что он был прав и не прав одновременно. Открыла дверцу, обернулась и попросила:
- Можно твои координаты? Не хотелось бы потеряться, - выдавали из себя с трудом.
Тяжело было навязываться. И непривычно просить у постороннего мужчины контакт. За четыре года брака отвыкла.
- Заскучаешь, то приходи в гости. Ты знаешь, где я живу. Удачи тебе, Ивлева Зоя. Найду в сети и скину фотку, как Ленчик завтра обрадуется, когда увидит покоцанную тобой машину.
- Романова. Зоя Романова.
- Так Ивлева или Романова?
Хороший вопрос. В сети я так и осталась с девичьей фамилией. Не смогла присвоить фамилию мужа. Казалась себе выскочкой, недостойной. Не только себе. Свекровь много раз подчеркивала, что я лишний элемент и не достойна быть частью семьи Ивлевых. Нет во мне воспитания, лоска и породы. То ли дело она, достойная женщина и мать. Я знала только ее, дочь в глаза не видела. Она как-то упомянула, что Маша живет за границей. Фото не показывала. Я была уверена, что там какая-то нехорошая история. Но не расспрашивала. Богдан на все мои расспросы о сводной сестре только мрачнел и отмалчивался.
Спать – единственное, что хочу сейчас. На душ и еду нет сил. Скользнув равнодушным взглядом по фото мужа, стоящего на прикроватной тумбочке, стянула джинсы и завалилась на постель. Последняя мысль не о муже. Перед глазами картинка Леонида, узревшего на камерах наблюдения, кто испоганил его машину. В мыслях паника, появляющаяся всегда, когда я неправа или делая что-то не так.
Богдан меня убьет, если узнает! Ему придется платить за покраску. Да, черт с ним…
- Вставай, Зоя! Бока отлежала, лежебока. – Проснулась от впившихся в плечо пальцев. – В одежде уснула… Ты напилась что ли? Боже! Нам в семье не хватает алкоголички! Дрянные гены! Говорила Бодику не торопиться с браком…
Свекровь продолжала причитать, не упуская случая смешать меня с грязью. Она не родная мать Богдану, но делала вид, что любит его как родного. Вся забота состояла в том, чтобы найти новый повод поохать над осунувшимся от семейной жизни «Бодиком» и унизить меня. Иногда мне казалось, что свекровь испытывала к пасынку совсем не материнские чувства и ревновала меня.
- Доброе утро, Белла Ефимовна. Я приболела немного. Сейчас встану, - едва разлепила глаза, глянула на часы, показавшие, что проспала я всего час. – Вы рано. Сеня рано разбудил?
- Не ребенок, а заводная игрушка. Такой непоседа, - она смягчилась. Голос потеплел, произнося имя внука. – Почему нет завтрака? Ты ничего не приготовила и спишь? Где Нина? Почему домработницы нет на месте? Кто готовит Бодику?
- Она отпросилась. Я готовлю. Сейчас умоюсь и сделаю нам кофе, а Сене… Он завтракал?
- Он отказался есть очень полезные пророщенные злаки, а кафе еще закрыты, - поджала губы Белла. – Это забота матери кормить ребенка. Свою дочку я сама кормила. Сеня смотрит щенков. Я ему пообещала за хорошее поведение. Охранник его сейчас приведет.
Она небрежно кинула брендовую сумочку и уселась в кресло одни элегантным движением. Бывшая балерина и модель она все делала элегантно и красиво. В свои года выглядела выше всех похвал. Я завидовала ее уверенности, с которой Белла Ефимовна несла себя по жизни. На моей памяти это была единственная женщина, не ревновавшая своего мужа. Она не боялась измен, считая, что это не про нее. Не боялась потерять мужа. Верила в свою абсолютную востребованность у мужчин.
Я уже в который раз удивилась. Перечислить тех, кого любила Белла, хватит пальцев на одной руке. Дети в этот топ точно не входили. И неожиданно такая любовь к неродному мальчику.
- Хорошо, сварю ему любимую кашу, - покладисто согласилась я, решив не тратить время на споры. – Только душ приму.
Я решила выиграть для себя еще несколько минут, спрятавшись от свекрови в душе. Даже желание обнять сына не пересилило раздражение от ее придирок. Начинать утро с их выслушивания – удовольствие ниже среднего.
Я открыла дверцу шкафа. Пальцы пробежались по висящих на плечиках отглаженных рубашках. Нашла похожую на ту, что была на Глебе. Вспомнила ночное приключение и невольно улыбнулась. Сейчас, при свете дня, все казалось немного другим. Не таким безнадежным. Прошла взглядом по ровно сложенным с соблюдением перехода оттенков цвета футболкам мужа.
Похватала белье и мышкой прошмыгнула мимо забывшей обо мне свекрови. Она уткнулась в телефон, подсчитывая количество лайков на своих, недавно выложенных фото с внуком.
Я быстро приняла душ, сварганила Белле и себе кофе, а сыну овсянку с кусочками консервированных фруктов и ягодами.
- Мам! – восторженно пискнул Сеня, бросаясь с порога ко мне. Я присела и обнялась с сыном, прижав маленькое тельце к груди. – У Вилмы щеночки! Такие маленькие и смешные. – Он показал мне крохотный зазор между пальцев. - Они ничего не видят и пищат.
- Вилма их кормит? – я поднялась и, взяв сына за руку, игнорируя недовольную моську свекрови, пошла с ним мыть руки.
- Канешна! – закивал сынок, послушно намыливая ладони. – Молоком. Они будут долго пить, пока не выластут большими.
- И ты пей молоко, чтобы вырасти. Мы опаздываем в сад.
- Не хочу в сад, - захныкал Сеня. Он надеялся после каши снова вернуться в вольер и всласть наиграться со щенками. – Хочу сегодня дома.
- Совсем его разбаловала, - не могла не прокомментировать ситуацию свекровь. Она не помогала, только критиковала, уверенная, что это поможет. – Налей мне еще кофе.
- Я кормлю сына. Налейте сами, - огрызнулась я.
На время она затихла. Налила себе кофе из кофе – машины и задумалась о своем. Я уж было обрадовалась, что на этом ее энтузиазм высмеивать и оскорблять исчерпал себя. Но она вдруг выдала:
- Сама виновата. Арсений растет эгоистом. Ему нужен брат или сестра. Ты же не хочешь рожать. Больна? Знаю, что не больна. Так чего тянешь с беременностью?
Хотелось сказать ей, чтобы не лезла не в свое дело. И она вроде как против меня, так с чего бы ей советовать мне рожать?
Но я лишь сильнее стиснула губы.
- Сеня не твой сын. А родные дети крепче связывают супругов. Богдан всегда был сдержан, как истинный интеллигент. Но между вами охлаждение. Это заметно. – Она отложила серебряную ложку. – Ты должна с этим что-то делать. Но скандалов я не потерплю.
Вот так у нее всегда: надумает проблему, загрузит по самое небалуй и отправит решать. А по факту портить все еще больше. Я отмалчивалась весь завтрак. Едва Сеня съел последнюю ложку, быстро его собрала, попрощавшись со свекровью, рысью припустила к воротам, где нас ждал автомобиль.
Свекровь осталась в доме дожидаться приезда Богдана, а мы с Сеней в сад. Там методист обнаружила легкую температуру и сопли, и нам пришлось вернуться домой внезапно. Всю дорогу мой малыш рассказывал про щеночков, радостный, что совсем скоро их увидит.
Машина осталась за воротами. Паркинг перед гаражом заняла чужая новенькая иномарка. Завидев охранника, занимавшегося щенками, Сеня рванул к мужчине. Я проводила его взглядом и пошла в дом. Сморщилась у входа, уверенная, что свекровь отослала машину и все еще тут. Или пригласила кого-то из знакомых, или занималась любимым делом - лазила по шкафам, проверяя, как хорошо сложено и проглажено белье.
Поднявшись на второй этаж, услышала голоса, доносившиеся из кабинета. Первый Богдана, от которого привычно сжалось сердце. Но не от восторга. Мной овладел безотчетный страх, словно это я обманула мужа. А он ждет, чтобы поквитаться. Второго, женского голоса, я не знала.
- Боник, я соскучилась и прилетела, - ворковала незнакомка. – Я так скучала…
Голос низкий с томными нотками, от которых мужчины сходили с ума. Даже самые крепкие орешки.
Стараясь не шуметь, я прокралась к самой двери и заглянула в приоткрытую дверь. Рядом с мужем стояла высокая фигуристая дама, пальчиками пробегая по пуговицам рубашки мужа. Той самой, что я любовно выгладила накануне. Мне был заорать, рвануть их пристукнуть, но я лишь разевала рот, стоя на одном месте, точно пригвожденная к полу. Мне оставалось только наблюдать.
Миловидная загорелая брюнетка с роскошной гривой. Дорогая шелковая блузка неприлично расстегнута, так что можно разглядеть тончайшее белье и большую грудь. Я пялилась на эту грудь, когда Богдан запустил пятерню в волосы девушки и притянул ее к себе совсем близко. Меж их губами оставались считанные сантиметры. У меня остановилось сердце в ожидании поцелуя.
- Сука, - рвано выдохнул муж, - я тоже…
Да, с*ка ты, Бодя, тоже и еще какая… В наш дом привел шалаву!
Пригвожденная к месту открывшейся правдой, я ждала, когда рухнет мой мир окончательно. Когда мой муж забудет, что он муж и отец и разрушит нашу семью.
Богдан не спешил. С силой сжимая в кулаке волосы, вглядывался в запрокинутое лицо девицы.
- Хорошее имя. Зоя, значит, жизнь. Повезло с именем. У таких как ты все живет и оживает в руках. Вы палку воткнете в землю – зацветет, – он глянул выжидающе. Точно ждал, что я начну рассказывать о чудесах исцеления с моей помощью. Я пожала плечами. Никогда не замечала за собой магии земли. - Я… Глеб. В честь деда.
- Хороший был человек, если назвали. Сейчас это редкость, когда в честь родственников.
- Дед был юмористом. Когда учился, участвовал в самых первых выпусках КВН. Тех, еще черно-белых. Там на съемках КВН он встретил бабулю. Они познакомились, переписывались. А потом поженились.
- Да ладно! Вот у кого жизнь интересная! – восхитилась я. Сейчас я была рада окунуться в чужую жизнь и истории, лишь бы не думать о своей. – Как у вас здорово!
По-хорошему завидовала Глебу. Такие интересные предки. А предки-юмористы – это мечта. Мой дед пил, а потом они с бабушкой развелись. Алиментов она не видела. Он еще несколько лет ездил к ней, вроде как к сыну. На самом деле занять денег. Потом пропал, и по сей день о нем ничего не слышно. Бабушка считает, что его давно в живых нет. Ничего интересного. Таким не похвастаешься.
- Ну, когда мы собираемся всей семьей, то сначала смеемся над шутками. Потом дедушка и бабуля спорят насчет тех оценок, что выставили их команде. Потом мы уже смеемся с них. Они начинают снова пересказывать старые квн - ские шутки, спрашивая у нас, у кого смешнее вышло. Это атас. Семья делилась на два лагеря. Одни поддерживали деда, другие бабулю. Потом все примирялись за чаем.
Я представила себе частный дом, большую семью, собравшуюся вместе, и двух старичков, пересказывавших шутки своей молодости. И так мне захотелось сейчас туда, к ним. Глеб смешил меня, пытался разрядить немного обстановку. Я была ему благодарна. Неудачно начавшееся знакомство переросло в дружескую болтовню. Мы повернули на дорогу, ведущую к Серебряным озерам. Я поняла, что сейчас Глеб уедет, и я снова останусь одна, на растерзание сомнениям и страхам.
Смотрела на Глеба, невольно сравнивая с мужем. Несомненно, он был красивее, легче и приятнее в общении. Знал подход к женщинам. Не люби я мужа, уже бы влюбилась в него.
Мысль, что Богдан узнает, кто меня привез посреди ночи домой, обожгла привычным страхом. Я боялась не насилия. Богдану в голову не пришло бы меня бить. Хотя поручиться я не могла, у нас до серьезных ссор не доходило. Как-то сразу повелось. Что я ему уступала. Его желаниям, мнению, решениям. Единственным только моим решением было повременить с детьми. Он и не настаивал. Потом появился Арсений, и этот вопрос больше не всплывал. Арсений был полностью на мне. Иногда его брала свекровь. Богдан совсем не занимался сыном. Лишь в редкие моменты, когда у нас собирались знакомые с детьми, залезал в бассейн и устраивал детишкам бадабум. В такие минуты визг, крики и смех довольной детворы убеждали меня, что у нас может все получиться.
Сегодня не дал мне спросить, выяснить правду. С этим у нас всегда было сложно. Он требовал стопроцентного доверия. Я не должна была сомневаться в нем. Не слова или подарки доверие к нему и преданность он принимал как доказательство любви.
Проявлял ли он свою любовь… Он дарил дорогие подарки, в постели был внимательным, не жадничал. Но иногда я себя ловила на том, что живу с роботом. Андроидом, запрограммированным исполнят роль мужа. Слишком молодая, не зная толком мужчин, я поторопилась выйти замуж. В такие минуты я одергивала себя, говоря, что живу на всем готовом и просто зажралась.
- Крутая у тебя берложка, – присвистнул Глеб, увидев наш дом. Мне показалось, в его словах было больше иронии, чем восхищения. Мы остановились, но я продолжала сидеть, пытаясь отдалить момент расставания.
Вечно тянуть нельзя. Я повернулась и с чувством произнесла:
- Спасибо, Глеб, за помощь.
- Малыш, пообещай мне. – Пальцы коснулись подбородка, понуждая поднять голову. Наши глаза встретились. – Ты ничего не сделаешь с собой, Ок?
- Я и не собиралась. У меня сын. Он у бабушки. Мы так-то не расстаемся, но сегодня особые обстоятельства. Завтра утром… - я глянула на занимавшуюся зарю, - Сегодня она его приведет.
- Сын! У тебя! Ребенок родил ребенка, - фыркнул он. – Сколько тебе лет, девочка?
- Приму за комплимент моей неувядающей молодости. Сеня приемный, - зачем-то раскрыла секрет семьи. – Брат мужа погиб, и у меня появился сынок.
Я улыбнулась, вспомнив своего маленького мишутку. Сеня был темноволосым и крепким малышом в породу семьи Богдана. Чертами лица очень походил на Богдана, куда больше, чем на родного отца с фотографий. Богдан уверял, что он и Сеня пошли в деда. Я не могла судить. Фото, где дед Богдана был малышом, не сохранились.
- За богатых выходят замуж вроде как по другим причинам, - дом Богдана чем-то не понравился Глебу. - Точно не чужих детей нянчить. Дорогие украшения, люксовые вещи и курорты, разве не для этого?
Глеб еще пять минут тому шутивший, внезапно преобразился. Его взгляд стал жестким, точно он поймал меня на лжи. Будто я какая-то охотница за деньгами, поймала богатенького Ивлева и теперь делала вид, что белая и пушистая и деньги меня не интересуют.
Мы сверлили друг друга взглядом. Я не знала, что сказать, не понимала, почему должна оправдываться. Машина стояла чуть поодаль от ворот. Мне ничего не стоило нажать на ручку и выйти. Но не хотелось завершать знакомство на неприятной ноте.
- Замуж выходят… я выходила… влюбилась по уши, - спотыкалась на каждом слове. Трудно признаваться в чувствах к мужу малознакомому человеку. - И влюбилась в простого парня, который у бабушки чинил крышу.
- Мажорчик чинил крышу! Он знает, с какой стороны держать молоток! – расхохотался Глеб. – Насмешила, мать! Что случилось-то?
Мне стало обидно за Богдана. Не понимала такой лютой неприязни Глеба к нему. Мне в голову не приходило, что они могут быть знакомы.
- Богдан все умеет. Его дед считал, что у каждого мужчины, каким бы богатым он ни был, должна быть профессия, чтобы прокормить себя и семью. В любой ситуации суметь удержаться на плаву.
- Дед точно не дурак, - перестал смеяться Глеб, вытирая глаза. - Жаль внуку его мозгов не досталось, - притворно посетовал он. – Такое сокровище, умницу жену, совсем не бережет.
Откровенные оскорбления я терпеть не стала. Обидно было, что он был прав и не прав одновременно. Открыла дверцу, обернулась и попросила:
- Можно твои координаты? Не хотелось бы потеряться, - выдавали из себя с трудом.
Тяжело было навязываться. И непривычно просить у постороннего мужчины контакт. За четыре года брака отвыкла.
- Заскучаешь, то приходи в гости. Ты знаешь, где я живу. Удачи тебе, Ивлева Зоя. Найду в сети и скину фотку, как Ленчик завтра обрадуется, когда увидит покоцанную тобой машину.
- Романова. Зоя Романова.
- Так Ивлева или Романова?
Хороший вопрос. В сети я так и осталась с девичьей фамилией. Не смогла присвоить фамилию мужа. Казалась себе выскочкой, недостойной. Не только себе. Свекровь много раз подчеркивала, что я лишний элемент и не достойна быть частью семьи Ивлевых. Нет во мне воспитания, лоска и породы. То ли дело она, достойная женщина и мать. Я знала только ее, дочь в глаза не видела. Она как-то упомянула, что Маша живет за границей. Фото не показывала. Я была уверена, что там какая-то нехорошая история. Но не расспрашивала. Богдан на все мои расспросы о сводной сестре только мрачнел и отмалчивался.
Глава 2.2.
Спать – единственное, что хочу сейчас. На душ и еду нет сил. Скользнув равнодушным взглядом по фото мужа, стоящего на прикроватной тумбочке, стянула джинсы и завалилась на постель. Последняя мысль не о муже. Перед глазами картинка Леонида, узревшего на камерах наблюдения, кто испоганил его машину. В мыслях паника, появляющаяся всегда, когда я неправа или делая что-то не так.
Богдан меня убьет, если узнает! Ему придется платить за покраску. Да, черт с ним…
- Вставай, Зоя! Бока отлежала, лежебока. – Проснулась от впившихся в плечо пальцев. – В одежде уснула… Ты напилась что ли? Боже! Нам в семье не хватает алкоголички! Дрянные гены! Говорила Бодику не торопиться с браком…
Свекровь продолжала причитать, не упуская случая смешать меня с грязью. Она не родная мать Богдану, но делала вид, что любит его как родного. Вся забота состояла в том, чтобы найти новый повод поохать над осунувшимся от семейной жизни «Бодиком» и унизить меня. Иногда мне казалось, что свекровь испытывала к пасынку совсем не материнские чувства и ревновала меня.
- Доброе утро, Белла Ефимовна. Я приболела немного. Сейчас встану, - едва разлепила глаза, глянула на часы, показавшие, что проспала я всего час. – Вы рано. Сеня рано разбудил?
- Не ребенок, а заводная игрушка. Такой непоседа, - она смягчилась. Голос потеплел, произнося имя внука. – Почему нет завтрака? Ты ничего не приготовила и спишь? Где Нина? Почему домработницы нет на месте? Кто готовит Бодику?
- Она отпросилась. Я готовлю. Сейчас умоюсь и сделаю нам кофе, а Сене… Он завтракал?
- Он отказался есть очень полезные пророщенные злаки, а кафе еще закрыты, - поджала губы Белла. – Это забота матери кормить ребенка. Свою дочку я сама кормила. Сеня смотрит щенков. Я ему пообещала за хорошее поведение. Охранник его сейчас приведет.
Она небрежно кинула брендовую сумочку и уселась в кресло одни элегантным движением. Бывшая балерина и модель она все делала элегантно и красиво. В свои года выглядела выше всех похвал. Я завидовала ее уверенности, с которой Белла Ефимовна несла себя по жизни. На моей памяти это была единственная женщина, не ревновавшая своего мужа. Она не боялась измен, считая, что это не про нее. Не боялась потерять мужа. Верила в свою абсолютную востребованность у мужчин.
Я уже в который раз удивилась. Перечислить тех, кого любила Белла, хватит пальцев на одной руке. Дети в этот топ точно не входили. И неожиданно такая любовь к неродному мальчику.
- Хорошо, сварю ему любимую кашу, - покладисто согласилась я, решив не тратить время на споры. – Только душ приму.
Я решила выиграть для себя еще несколько минут, спрятавшись от свекрови в душе. Даже желание обнять сына не пересилило раздражение от ее придирок. Начинать утро с их выслушивания – удовольствие ниже среднего.
Я открыла дверцу шкафа. Пальцы пробежались по висящих на плечиках отглаженных рубашках. Нашла похожую на ту, что была на Глебе. Вспомнила ночное приключение и невольно улыбнулась. Сейчас, при свете дня, все казалось немного другим. Не таким безнадежным. Прошла взглядом по ровно сложенным с соблюдением перехода оттенков цвета футболкам мужа.
Похватала белье и мышкой прошмыгнула мимо забывшей обо мне свекрови. Она уткнулась в телефон, подсчитывая количество лайков на своих, недавно выложенных фото с внуком.
Я быстро приняла душ, сварганила Белле и себе кофе, а сыну овсянку с кусочками консервированных фруктов и ягодами.
- Мам! – восторженно пискнул Сеня, бросаясь с порога ко мне. Я присела и обнялась с сыном, прижав маленькое тельце к груди. – У Вилмы щеночки! Такие маленькие и смешные. – Он показал мне крохотный зазор между пальцев. - Они ничего не видят и пищат.
- Вилма их кормит? – я поднялась и, взяв сына за руку, игнорируя недовольную моську свекрови, пошла с ним мыть руки.
- Канешна! – закивал сынок, послушно намыливая ладони. – Молоком. Они будут долго пить, пока не выластут большими.
- И ты пей молоко, чтобы вырасти. Мы опаздываем в сад.
- Не хочу в сад, - захныкал Сеня. Он надеялся после каши снова вернуться в вольер и всласть наиграться со щенками. – Хочу сегодня дома.
- Совсем его разбаловала, - не могла не прокомментировать ситуацию свекровь. Она не помогала, только критиковала, уверенная, что это поможет. – Налей мне еще кофе.
- Я кормлю сына. Налейте сами, - огрызнулась я.
На время она затихла. Налила себе кофе из кофе – машины и задумалась о своем. Я уж было обрадовалась, что на этом ее энтузиазм высмеивать и оскорблять исчерпал себя. Но она вдруг выдала:
- Сама виновата. Арсений растет эгоистом. Ему нужен брат или сестра. Ты же не хочешь рожать. Больна? Знаю, что не больна. Так чего тянешь с беременностью?
Хотелось сказать ей, чтобы не лезла не в свое дело. И она вроде как против меня, так с чего бы ей советовать мне рожать?
Но я лишь сильнее стиснула губы.
- Сеня не твой сын. А родные дети крепче связывают супругов. Богдан всегда был сдержан, как истинный интеллигент. Но между вами охлаждение. Это заметно. – Она отложила серебряную ложку. – Ты должна с этим что-то делать. Но скандалов я не потерплю.
Вот так у нее всегда: надумает проблему, загрузит по самое небалуй и отправит решать. А по факту портить все еще больше. Я отмалчивалась весь завтрак. Едва Сеня съел последнюю ложку, быстро его собрала, попрощавшись со свекровью, рысью припустила к воротам, где нас ждал автомобиль.
Свекровь осталась в доме дожидаться приезда Богдана, а мы с Сеней в сад. Там методист обнаружила легкую температуру и сопли, и нам пришлось вернуться домой внезапно. Всю дорогу мой малыш рассказывал про щеночков, радостный, что совсем скоро их увидит.
Машина осталась за воротами. Паркинг перед гаражом заняла чужая новенькая иномарка. Завидев охранника, занимавшегося щенками, Сеня рванул к мужчине. Я проводила его взглядом и пошла в дом. Сморщилась у входа, уверенная, что свекровь отослала машину и все еще тут. Или пригласила кого-то из знакомых, или занималась любимым делом - лазила по шкафам, проверяя, как хорошо сложено и проглажено белье.
Поднявшись на второй этаж, услышала голоса, доносившиеся из кабинета. Первый Богдана, от которого привычно сжалось сердце. Но не от восторга. Мной овладел безотчетный страх, словно это я обманула мужа. А он ждет, чтобы поквитаться. Второго, женского голоса, я не знала.
- Боник, я соскучилась и прилетела, - ворковала незнакомка. – Я так скучала…
Голос низкий с томными нотками, от которых мужчины сходили с ума. Даже самые крепкие орешки.
Стараясь не шуметь, я прокралась к самой двери и заглянула в приоткрытую дверь. Рядом с мужем стояла высокая фигуристая дама, пальчиками пробегая по пуговицам рубашки мужа. Той самой, что я любовно выгладила накануне. Мне был заорать, рвануть их пристукнуть, но я лишь разевала рот, стоя на одном месте, точно пригвожденная к полу. Мне оставалось только наблюдать.
Миловидная загорелая брюнетка с роскошной гривой. Дорогая шелковая блузка неприлично расстегнута, так что можно разглядеть тончайшее белье и большую грудь. Я пялилась на эту грудь, когда Богдан запустил пятерню в волосы девушки и притянул ее к себе совсем близко. Меж их губами оставались считанные сантиметры. У меня остановилось сердце в ожидании поцелуя.
- Сука, - рвано выдохнул муж, - я тоже…
***
Да, с*ка ты, Бодя, тоже и еще какая… В наш дом привел шалаву!
Пригвожденная к месту открывшейся правдой, я ждала, когда рухнет мой мир окончательно. Когда мой муж забудет, что он муж и отец и разрушит нашу семью.
Богдан не спешил. С силой сжимая в кулаке волосы, вглядывался в запрокинутое лицо девицы.
