Мы пришли бабушке метки с адресом и нашими номерами на верхнюю одежду на всякий случай. Бывает, что человек мгновенно теряет память где-то на улице и не может вспомнить, где он, кто он и куда ему идти дальше. По меткам найдут родственников. Удобно.
Карик еще ребенок, и сам никуда не ходит, но мало ли. Вдруг у него родители не глупее нас.
- Карик, я только посмотрю, - осторожно отстранила всхлипывающего мальчишку. Оглядела воротник чудной рубашки, ища какие-нибудь метки. Показалось, что аккуратные стежки и кружева сделаны вручную. Проверила обшитые кружевами манжеты, бормоча себе под нос: - Наверняка есть метка с адресом, где ты живешь. Где ты живешь?
- Вот тут, - он протянул мне маскарадную красивую маску, отделанную серебром и мелким бисером.
Я покрутила красивую вещицу, нигде никаких надписей. Дотошно прощупала обтянутую шелком оборотную сторону, надеясь найти что-нибудь под подкладкой.
- Ничего, - выдохнула я. - А кто тебя сюда привел, малыш?
- Никто. Я сам. Я уже большой и ничего не боюсь, - он поднял на меня большущие в пол лица глаза. Черные. С длинными темными ресницами и бровями, странными при светлых волосах.
- Совсем взрослый. Молодец, что не боишься. Только твой дом… - я вернула ему маску, решая, что делать дальше.
Времени с момента, как я обнаружила малыша, прошло достаточно. Любая, самая отбитая мамаша уже заметила пропажу и рванула бы назад искать, где дитятко потерялось. Но дорога, идущая вдоль нашей высотки, пустынна. Ни машин, ни людей. Поймала на себе осуждающий взгляд кота. Глаза кота опустились, точно указывали на что-то… Ноги… Мальчик босиком. Сейчас, конечно, лето и тепло. Но асфальт не морской песочек. Лучше… А что лучше-то? И, как назло, посоветоваться не с кем. Домой его забрать… умыть, накормить и спать уложить…
Чего! Я знаю, что чужих детей трогать нельзя. А в случае обнаружения позвонить в полицию. Вот только полицию вызывать мне совсем не хотелось. Мальчишка и так напуган, не хочется его травмировать еще больше.
- Юлечка, внучка! – из окна выглядывала бабуля. – Ты где гуляешь? Оладушки поспели. Это что там у тебя? Котик бездомный? Бери в дом, - решительно скомандовала она.
- Бабуль, кот и мальчик вот с ним… Что делать-то? - растерянно проговорила я. Негромко, но бабушка с третьего этажа услышала.
В ее руках мелькнули очки. Она через них недолго разглядывала нашу троицу. Я заметила, как на первом этаже заколыхалась шторка. Кто-то из соседей высунул любопытный нос. Такие еще в полицию позвонят и свидетелями будут, подтвердив, что я наркоманка, рецидивистка-киднеппенша, держащая притон.
- Обоих бери. Накормим, а потом решим что делать, - рассудила она. – Это Машка замок?
- Она, - кивнула я и отвела глаза.
Стыдно, что не смогла уберечь подарок.
- Домой поднимайтесь, - послышалось сверху, и бабуля исчезла.
Представила заплаканную, мечущуюся по городу в поисках потеряшки сына мамашу Карика. Засомневалась в правильности решения.
Надо бы позвонить в полицию «вотпрямщас», но кто я такая, чтобы спорить с бабушкой. Умою ребенка, накормлю и сразу же позвоню в полицию.
Еще раз оглядев обе стороны улицы и не заметив никого, похожего на убитую горем мать, потерявшую ребенка, я подхватила тут же прижавшегося ко мне мальчонку на руки и обернулась к полосатому котяре, демонстративно смотрящему в сторону.
- Кис-кис, - позвала на понятном каждому кошаку языке. – Тебя я не донесу. Топай за нами.
Кот небрежно дернул ухом, точно обращались не к нему, продолжая демонстративно смотреть в сторону.
- Нет, так он не пойдет, - зашептал в ухо Карик. – Нужно Сэра Кота пригласить вежливо, а то обидится.
Вежливо… Подумай, какая цаца! Тоже мне Чеширский кот выискался!
Вспомнился один из мультфильмов, которые любила пересматривать бабушка, где принцесса уговаривала упрямую старушку. Я откашлялась и голосом противной принцессы выдала:
- Котуличка – красотуличка, не хотите ли выпить кружечку молочка? Приглашаю вас с Кариком ко мне в гости.
- Ты что! – зашипел в ухо Карик. – Он же взрослый и его зовут Сэр Кот! Его нельзя так называть котуличка и красотуличка. Он так обидится и совсем уйдет.
- А мне кажется, ему понравилось быть котуличкой, - дразнила я кота, решив подыграть мальчику. – И никуда он не уйдет. Чувствуешь? Сюда тянет запахом бабушкиных котлеток по-киевски. М-м-м, объедение. От них еще никто не отказывался. И твой красотуличка тоже не откажется. Я права, котуличка?
Не знаю, почему я его дразнила. Подыгрывала малышу. И мне хотелось думать, что кот меня понимает. Конечно же, он как все коты не понимал слов, а реагировал на изменение модуляций голоса.
Глаза Сэра Кота роскошного цвета золотисто-зеленых хризолитов впервые остановились на мне. Я придурошно улыбнулась. Он нехорошо сощурился. Хвост нервно дернулся, сметя мусор на асфальте. Взгляд обещал мне как минимум испорченные тапки и ободранные обои, как максимум кошачье проклятье.
Ладно, переживем! Коты, как мужики, злые и мстительные, пока голодные и одинокие. А стоит накормить и почесать за ушком – вся злость проходит.
- Ба, что мне делать? Куда мелкого девать? Полиция его в опеку определит. Он там с чужими останется, плакать будет. Пока еще его родителей найдут… если найдут.
Наевшись, оба мужчины маленький и шерстяной уснули. Я покачивала Карика, устроившегося у меня на руках, и гладила за ушком мурлыкающего Сэра Кота, свернувшегося калачиком у моего бедра на кухонном диванчике.
- А мы, значит, родные им? – Она кивнула на потягивающегося кота.
- Я не знаю. Но чувство такое, что… странное какое-то чувство, - снова втянула запах спящего мальчишки. К детскому аромату примешивался запах затхлости, такой бывает в старых архивах. – Надо бы его помыть. И обувь найти. У нас нет сандалий? Мои не остались? Или заказать по инету лучше? Еще футболку с шортами…
Я потянулась к телефону, и кот тут же сверкнул на меня зеленым глазом, точно не он секунду тому спал. Бдил. Охранял мальчишку. Он, получается, охранник при мальчишке, типа сиамских котов при тайских храмах?
- Угомонись, голуба, - шикнула на меня бабуля. - Эк тебя потянуло-то к нему. Не привязывайся. Чужое дитя. Объявится отец и поминай как звали. А ты сердечная. Переживать будешь: что да как, - она неодобрительно поджала губы.
Я снова провела по пушистой счастливой трехцветной шерстке кота, чувствуя, как под пальцами он успокоился, расслабился, заурчал, завибрировал. Бабушкина необоснованная сердитость насторожила. Она присела на стул напротив. Отставила в сторону вазочку с печеньем, неодобрительно глядя на серебряную маску, брошенную мальчишкой на стол.
Маска… Где-то я видела похожую… Что она сказала – отец? Почему отец, а не мать или родители?
- Ба, ты знаешь его родителей… отца?
И тут меня осенило. Замковая башня, мальчишка в странной рубашке и маске с котом на коленях. Вот этим котярой. И светлая фарфоровая клякса и крохотные осколки, оставшиеся на асфальте от разбитого замка. И живой маленький мальчик – копия фарфорового принца. Но магия только в книгах и легендах. В жизни фарфоровые мальчики не оживают. Ведь не оживают?
- Разбитый Машей замок с комнаткой мне отдала сестра и наказала беречь. И передать дочке или внучке на сохранение, пока она не вернется. Тогда я подумала, что она свихнулась. Ксана пропала, когда мы обе заканчивали школу. Ушла с подружками купаться на реку. Нырнула и не вынырнула. Ее искали, но тело так и не нашла. Она появилась спустя десять лет. Просто появилась посреди комнаты в странной одежде и маске. Вот такой же, - бабуля кивнула на стол, где тускло поблескивала серебром странная вещица. – Появилась не с пустыми руками. С макетом замка в руках. Отдала мне и наказала беречь. Обещала вернуться. Но так и не вернулась. Я моргнула, а ее нет. – Бабуля пристально посмотрела на спящего Карика. – Нет, не похож на Ксану. Не наших кровей. Но за него она переживала больше, чем за себя.
Мои пальцы замерли. Сэр Кот повернул голову и наши взгляды встретились. Мне показалось, губы кота дрогнули в насмешливой улыбке. Время остановилось. Хризолитовая радужка засияла. Зрачки-иголки начали расширяться. Я почувствовала, что уменьшилась в размере, став легкой как пушинка, и меня, подобно Алисе Кэрролла, неумолимо затягивало в черную бездну глаз оборотня. Мне и хотелось, и было страшно. Оглянулась. Бабушка, сидящая на кухне, и сама кухня показались такими далекими и маленькими.
- Никогда тебе не прощу Влада, дрянь! А-а-а-а! – Машка подскочила ко мне, но Сэр Кот отреагировал раньше, вцепившись ногтями в занесенную для удара руку.
Заплакал Карик, обвил ручонками шею, намертво прилепившись ко мне. Я вскрикнула от неожиданности и очнулась. Рядом прыгала и резанным поросенком визжала Машка, пытаясь стряхнуть с руки кота. Сэр Кот утробно урчал, сомкнув пасть на ее предплечье. Бабушка, прикрыв ладонью рот, смотрела на драку и тряслась от смеха.
- Ах, ты! А-а-а, – Потеряв равновесие, сестра заваливалась на меня. Успев схватить первое, что попалось под руку, долбанула котяру по голове.
Яркая вспышка ослепила. Тело сводной, едва зацепив мое, буквально испарилось. Меня сжало со всех сторон тисками. Пространство зазвенело, оглушая. В ухо тяжело сопел Карик, изо всех сил стискивая ручонки. Я прижала его к себе в попытке защитить.
Очнулась я от холода и… боли. Что-то острое впивалось в спину. Повернувшись неудобно на бок, удивилась жесткости кровати. Сквозняк прошелся по голым коленкам и плечам.
Одеяла тоже нет. На пол свалилась что ли, пока спала?
Пошарила рукой вокруг. Ладонь оцарапали острые холодные грани. В кожу впились каменные крошки.
Где это я! Валяюсь на улице? Так не пила… вроде…
Разлепив очи, тут же закрыла. Надо мной сияло мириадами звезд ночное небо. Чужое небо. Лихорадочно поискала привычный ковш Медведицы и три ярких звезды на поясе Ориона…
Ни одного знакомого созвездия… Это точно небо не северного полушария. Это южное, где я никогда не была. Но как же это…?! Кто меня сюда закинул?! Почему?!
Резко села, слепо тараща глаза в полную тьму. Первый шок от осознания, что я от дома за тысячи километров накрыл с головой. Обняв себя руками, тоненько заскулила от страха и безнадеги.
Мать моя, где это я? Куда меня занесло и как это могло случиться?
Покопавшись в памяти, припомнила малыша Карика… его наглого котяру… драку мстительной Маши с Сэром Котом… цепляющиеся за меня детские ручки Карика… яркую вспышку света…
- Карик… Карик, малыш, ты где? - в панике прохрипела я, оглядываясь. – Где я сама? Как я тут оказалась? Лю-у-у-ди-и… Э-э-эй! Кто-нибу-у-удь! Ау-у-у!
Даже эха не прилетело. Холодно, ветер пробирал до костей. А на мне только домашние старенькие джинсы, топик на тонких бретелях и шлепки на ногах. Растерев руками озябшие плечи, я заозиралась, пытаясь сообразить, где нахожусь и в какую сторону идти спасаться.
Холодно… Дома в разгаре жаркое лето, а здесь…
Я оглядела пугающее «здесь», в которое вляпалась. Все что видно в свете звезд – широкая каменистая долина-плато, окруженная горами. Ее окраины растворялись в темноте ночи. Озадаченно почесала затылок, застревая в спутанных волосах. Героям сказок это помогало найти нужное решение. Мало ли, вдруг там какая-то активная точка находится. Сказки-то писали люди куда умнее нас.
А какие в южном полушарии есть горы и где? Анды в Южной Америке, в Африке Килиманджаро… Или Тибет… Но он вроде в Северном полушарии… Не важно. Надо идти. Согреюсь и обязательно куда-нибудь выйду.
С трудом подняла закоченевшее тело, повела глазами по сторонам…
И куда мне? Налево – вроде коня потеряешь. Направо – убитому быть. Прямо…
- Пойду прямо, - сказала вслух, чтобы подбодрить себя хоть как-то.
Прихрамывая, топала вперед. Чертыхалась, когда между пальцами и подошвой попадали острые камушки. Вытряхая песок, чутко прислушивалась к тишине и воющему ветру. Мне неожиданно втемяшилось в голову, что тут могут водиться горные барсы и леопарды. И вот именно в этот момент один из них следит за мной, чтобы напасть. Из-за рваных зубцов гор на горизонте медленно всплыл розовый диск луны. Размерами раза в полтора больше запомнившегося мне.
"Ла луна дель качаторе", - выдал перегруженный мозг, выудив инфу из памяти. - В переводе с итальянского Охотничья Луна.
Полнолуние – самое время для ночных охотников. А я лучшая в мире добыча. Слабая, безоружная, но вкусная. Уж точно вкуснее горных козлов и козлих. По вине одной из них я сейчас замерзаю от холода. Ее бы сюда. Пусть бы мерзла вместо меня. Никто бы не плакал, не приди она домой. Всех достала... дрянь!
По ощущениям температура была плюсовой. Градусов пятнадцать. Или меньше. С трудом, но можно терпеть, особенно при ходьбе. Все портили резкие порывы ледяного ветра. Обхватив себя руками, иногда останавливалась, чтобы сделать пару быстрых наклонов и приседаний для согрева. Помогало ненадолго. Если холод мне пока не грозил, то голод точно. На плато не было даже старой пожухлой травы или лишайников. Одни камни и песок.
Заметив темнеющую впереди каменную горку, прибавила ходу, прикидывая, как лучше спрятаться до утра. Когда до укрытия оставалось шагов десять послышались крики. Я приостановилась и вслушалась. Немного нервничала. На плато могли охотиться снежные барсы или другие хищники.
- Ты, комок шерстяной, мне за все ответишь? Немедленно возвращай меня обратно! Или я тебе хвост откручу! И не шипи на меня! Не шипи! Я тебе шипелку оторву и гляделки выколю! У-у-у, злыдень котовий!
Машка… Ее противный голос царапал, как иголкой по стеклу, а децибелы воплей били по ушам и отправляли в нокаут. Но сейчас, когда я успела тысячу раз попрощаться с жизнью, они звучали райской музыкой.
От волнения ноги ослабли. Я слушала и слушала ее угрозы Сэру Коту и слизывала струящиеся по щекам слезы радости.
- Маш… - хрипло выдавила из себя и рванула на крики.
По дороге оступилась и едва не подвернула ногу. Взяла себя в руки и осторожно, сдерживая себя, поковыляла в направлении голоса.
Открывшаяся картина радовала глаза. Растрепанной фурией Машка налетала на… Сэра Кота, прижатого спиной к скале. Котяра скалился, отчаянно шипел и выгибал колесом спину, целя в нее когтями.
Машка… Противная, мстительная подлиза. Но сейчас я была готова ее расцеловать, радуясь, что жуткое одиночество закончилось.
- Карик, - заметила малыша, одиноко сидящего на камне, трущего зареванные глаза.
Кинулась к нему, и едва успела поймать его, бросившегося ко мне навстречу, нас всех накрыла тень. Тень кромешной ночью – это страшно. Погладив спутанные волосы, шепча слова утешения малышу, подняла глаза, и… захлебнулась криком. Чешуйчатая лапа с кинжальными когтями вцепилась в меня. Рядом тоненько запищал Карик. Рванулась к нему, но стальные тиски сжали сильнее. От царапающей кожу чешуи пахло каленым железом и немного землей. Порыв ветра взъерошил волосы, хлестанув по лицу. Успела заметить, как насыпь с пару моих ростов таяла далеко внизу. И вот тут я не выдержала, заорала во все горло:
Карик еще ребенок, и сам никуда не ходит, но мало ли. Вдруг у него родители не глупее нас.
- Карик, я только посмотрю, - осторожно отстранила всхлипывающего мальчишку. Оглядела воротник чудной рубашки, ища какие-нибудь метки. Показалось, что аккуратные стежки и кружева сделаны вручную. Проверила обшитые кружевами манжеты, бормоча себе под нос: - Наверняка есть метка с адресом, где ты живешь. Где ты живешь?
- Вот тут, - он протянул мне маскарадную красивую маску, отделанную серебром и мелким бисером.
Я покрутила красивую вещицу, нигде никаких надписей. Дотошно прощупала обтянутую шелком оборотную сторону, надеясь найти что-нибудь под подкладкой.
- Ничего, - выдохнула я. - А кто тебя сюда привел, малыш?
- Никто. Я сам. Я уже большой и ничего не боюсь, - он поднял на меня большущие в пол лица глаза. Черные. С длинными темными ресницами и бровями, странными при светлых волосах.
- Совсем взрослый. Молодец, что не боишься. Только твой дом… - я вернула ему маску, решая, что делать дальше.
Времени с момента, как я обнаружила малыша, прошло достаточно. Любая, самая отбитая мамаша уже заметила пропажу и рванула бы назад искать, где дитятко потерялось. Но дорога, идущая вдоль нашей высотки, пустынна. Ни машин, ни людей. Поймала на себе осуждающий взгляд кота. Глаза кота опустились, точно указывали на что-то… Ноги… Мальчик босиком. Сейчас, конечно, лето и тепло. Но асфальт не морской песочек. Лучше… А что лучше-то? И, как назло, посоветоваться не с кем. Домой его забрать… умыть, накормить и спать уложить…
Чего! Я знаю, что чужих детей трогать нельзя. А в случае обнаружения позвонить в полицию. Вот только полицию вызывать мне совсем не хотелось. Мальчишка и так напуган, не хочется его травмировать еще больше.
- Юлечка, внучка! – из окна выглядывала бабуля. – Ты где гуляешь? Оладушки поспели. Это что там у тебя? Котик бездомный? Бери в дом, - решительно скомандовала она.
- Бабуль, кот и мальчик вот с ним… Что делать-то? - растерянно проговорила я. Негромко, но бабушка с третьего этажа услышала.
В ее руках мелькнули очки. Она через них недолго разглядывала нашу троицу. Я заметила, как на первом этаже заколыхалась шторка. Кто-то из соседей высунул любопытный нос. Такие еще в полицию позвонят и свидетелями будут, подтвердив, что я наркоманка, рецидивистка-киднеппенша, держащая притон.
- Обоих бери. Накормим, а потом решим что делать, - рассудила она. – Это Машка замок?
- Она, - кивнула я и отвела глаза.
Стыдно, что не смогла уберечь подарок.
- Домой поднимайтесь, - послышалось сверху, и бабуля исчезла.
Представила заплаканную, мечущуюся по городу в поисках потеряшки сына мамашу Карика. Засомневалась в правильности решения.
Надо бы позвонить в полицию «вотпрямщас», но кто я такая, чтобы спорить с бабушкой. Умою ребенка, накормлю и сразу же позвоню в полицию.
Еще раз оглядев обе стороны улицы и не заметив никого, похожего на убитую горем мать, потерявшую ребенка, я подхватила тут же прижавшегося ко мне мальчонку на руки и обернулась к полосатому котяре, демонстративно смотрящему в сторону.
- Кис-кис, - позвала на понятном каждому кошаку языке. – Тебя я не донесу. Топай за нами.
Кот небрежно дернул ухом, точно обращались не к нему, продолжая демонстративно смотреть в сторону.
- Нет, так он не пойдет, - зашептал в ухо Карик. – Нужно Сэра Кота пригласить вежливо, а то обидится.
Вежливо… Подумай, какая цаца! Тоже мне Чеширский кот выискался!
Вспомнился один из мультфильмов, которые любила пересматривать бабушка, где принцесса уговаривала упрямую старушку. Я откашлялась и голосом противной принцессы выдала:
- Котуличка – красотуличка, не хотите ли выпить кружечку молочка? Приглашаю вас с Кариком ко мне в гости.
- Ты что! – зашипел в ухо Карик. – Он же взрослый и его зовут Сэр Кот! Его нельзя так называть котуличка и красотуличка. Он так обидится и совсем уйдет.
- А мне кажется, ему понравилось быть котуличкой, - дразнила я кота, решив подыграть мальчику. – И никуда он не уйдет. Чувствуешь? Сюда тянет запахом бабушкиных котлеток по-киевски. М-м-м, объедение. От них еще никто не отказывался. И твой красотуличка тоже не откажется. Я права, котуличка?
Не знаю, почему я его дразнила. Подыгрывала малышу. И мне хотелось думать, что кот меня понимает. Конечно же, он как все коты не понимал слов, а реагировал на изменение модуляций голоса.
Глаза Сэра Кота роскошного цвета золотисто-зеленых хризолитов впервые остановились на мне. Я придурошно улыбнулась. Он нехорошо сощурился. Хвост нервно дернулся, сметя мусор на асфальте. Взгляд обещал мне как минимум испорченные тапки и ободранные обои, как максимум кошачье проклятье.
Ладно, переживем! Коты, как мужики, злые и мстительные, пока голодные и одинокие. А стоит накормить и почесать за ушком – вся злость проходит.
Глава 3. Человек, который верит в сказку, однажды в неё попадает, потому что у него есть сердце...
- Ба, что мне делать? Куда мелкого девать? Полиция его в опеку определит. Он там с чужими останется, плакать будет. Пока еще его родителей найдут… если найдут.
Наевшись, оба мужчины маленький и шерстяной уснули. Я покачивала Карика, устроившегося у меня на руках, и гладила за ушком мурлыкающего Сэра Кота, свернувшегося калачиком у моего бедра на кухонном диванчике.
- А мы, значит, родные им? – Она кивнула на потягивающегося кота.
- Я не знаю. Но чувство такое, что… странное какое-то чувство, - снова втянула запах спящего мальчишки. К детскому аромату примешивался запах затхлости, такой бывает в старых архивах. – Надо бы его помыть. И обувь найти. У нас нет сандалий? Мои не остались? Или заказать по инету лучше? Еще футболку с шортами…
Я потянулась к телефону, и кот тут же сверкнул на меня зеленым глазом, точно не он секунду тому спал. Бдил. Охранял мальчишку. Он, получается, охранник при мальчишке, типа сиамских котов при тайских храмах?
- Угомонись, голуба, - шикнула на меня бабуля. - Эк тебя потянуло-то к нему. Не привязывайся. Чужое дитя. Объявится отец и поминай как звали. А ты сердечная. Переживать будешь: что да как, - она неодобрительно поджала губы.
Я снова провела по пушистой счастливой трехцветной шерстке кота, чувствуя, как под пальцами он успокоился, расслабился, заурчал, завибрировал. Бабушкина необоснованная сердитость насторожила. Она присела на стул напротив. Отставила в сторону вазочку с печеньем, неодобрительно глядя на серебряную маску, брошенную мальчишкой на стол.
Маска… Где-то я видела похожую… Что она сказала – отец? Почему отец, а не мать или родители?
- Ба, ты знаешь его родителей… отца?
И тут меня осенило. Замковая башня, мальчишка в странной рубашке и маске с котом на коленях. Вот этим котярой. И светлая фарфоровая клякса и крохотные осколки, оставшиеся на асфальте от разбитого замка. И живой маленький мальчик – копия фарфорового принца. Но магия только в книгах и легендах. В жизни фарфоровые мальчики не оживают. Ведь не оживают?
- Разбитый Машей замок с комнаткой мне отдала сестра и наказала беречь. И передать дочке или внучке на сохранение, пока она не вернется. Тогда я подумала, что она свихнулась. Ксана пропала, когда мы обе заканчивали школу. Ушла с подружками купаться на реку. Нырнула и не вынырнула. Ее искали, но тело так и не нашла. Она появилась спустя десять лет. Просто появилась посреди комнаты в странной одежде и маске. Вот такой же, - бабуля кивнула на стол, где тускло поблескивала серебром странная вещица. – Появилась не с пустыми руками. С макетом замка в руках. Отдала мне и наказала беречь. Обещала вернуться. Но так и не вернулась. Я моргнула, а ее нет. – Бабуля пристально посмотрела на спящего Карика. – Нет, не похож на Ксану. Не наших кровей. Но за него она переживала больше, чем за себя.
Мои пальцы замерли. Сэр Кот повернул голову и наши взгляды встретились. Мне показалось, губы кота дрогнули в насмешливой улыбке. Время остановилось. Хризолитовая радужка засияла. Зрачки-иголки начали расширяться. Я почувствовала, что уменьшилась в размере, став легкой как пушинка, и меня, подобно Алисе Кэрролла, неумолимо затягивало в черную бездну глаз оборотня. Мне и хотелось, и было страшно. Оглянулась. Бабушка, сидящая на кухне, и сама кухня показались такими далекими и маленькими.
- Никогда тебе не прощу Влада, дрянь! А-а-а-а! – Машка подскочила ко мне, но Сэр Кот отреагировал раньше, вцепившись ногтями в занесенную для удара руку.
Заплакал Карик, обвил ручонками шею, намертво прилепившись ко мне. Я вскрикнула от неожиданности и очнулась. Рядом прыгала и резанным поросенком визжала Машка, пытаясь стряхнуть с руки кота. Сэр Кот утробно урчал, сомкнув пасть на ее предплечье. Бабушка, прикрыв ладонью рот, смотрела на драку и тряслась от смеха.
- Ах, ты! А-а-а, – Потеряв равновесие, сестра заваливалась на меня. Успев схватить первое, что попалось под руку, долбанула котяру по голове.
Яркая вспышка ослепила. Тело сводной, едва зацепив мое, буквально испарилось. Меня сжало со всех сторон тисками. Пространство зазвенело, оглушая. В ухо тяжело сопел Карик, изо всех сил стискивая ручонки. Я прижала его к себе в попытке защитить.
Глава 4. К оптимисткам спешит принц, к толстушкам приходит волчок, к хулиганкам - скучилищный мужик, а ко мне прилетел дракон... Я принцесса?
Очнулась я от холода и… боли. Что-то острое впивалось в спину. Повернувшись неудобно на бок, удивилась жесткости кровати. Сквозняк прошелся по голым коленкам и плечам.
Одеяла тоже нет. На пол свалилась что ли, пока спала?
Пошарила рукой вокруг. Ладонь оцарапали острые холодные грани. В кожу впились каменные крошки.
Где это я! Валяюсь на улице? Так не пила… вроде…
Разлепив очи, тут же закрыла. Надо мной сияло мириадами звезд ночное небо. Чужое небо. Лихорадочно поискала привычный ковш Медведицы и три ярких звезды на поясе Ориона…
Ни одного знакомого созвездия… Это точно небо не северного полушария. Это южное, где я никогда не была. Но как же это…?! Кто меня сюда закинул?! Почему?!
Резко села, слепо тараща глаза в полную тьму. Первый шок от осознания, что я от дома за тысячи километров накрыл с головой. Обняв себя руками, тоненько заскулила от страха и безнадеги.
Мать моя, где это я? Куда меня занесло и как это могло случиться?
Покопавшись в памяти, припомнила малыша Карика… его наглого котяру… драку мстительной Маши с Сэром Котом… цепляющиеся за меня детские ручки Карика… яркую вспышку света…
- Карик… Карик, малыш, ты где? - в панике прохрипела я, оглядываясь. – Где я сама? Как я тут оказалась? Лю-у-у-ди-и… Э-э-эй! Кто-нибу-у-удь! Ау-у-у!
Даже эха не прилетело. Холодно, ветер пробирал до костей. А на мне только домашние старенькие джинсы, топик на тонких бретелях и шлепки на ногах. Растерев руками озябшие плечи, я заозиралась, пытаясь сообразить, где нахожусь и в какую сторону идти спасаться.
Холодно… Дома в разгаре жаркое лето, а здесь…
Я оглядела пугающее «здесь», в которое вляпалась. Все что видно в свете звезд – широкая каменистая долина-плато, окруженная горами. Ее окраины растворялись в темноте ночи. Озадаченно почесала затылок, застревая в спутанных волосах. Героям сказок это помогало найти нужное решение. Мало ли, вдруг там какая-то активная точка находится. Сказки-то писали люди куда умнее нас.
А какие в южном полушарии есть горы и где? Анды в Южной Америке, в Африке Килиманджаро… Или Тибет… Но он вроде в Северном полушарии… Не важно. Надо идти. Согреюсь и обязательно куда-нибудь выйду.
С трудом подняла закоченевшее тело, повела глазами по сторонам…
И куда мне? Налево – вроде коня потеряешь. Направо – убитому быть. Прямо…
- Пойду прямо, - сказала вслух, чтобы подбодрить себя хоть как-то.
Прихрамывая, топала вперед. Чертыхалась, когда между пальцами и подошвой попадали острые камушки. Вытряхая песок, чутко прислушивалась к тишине и воющему ветру. Мне неожиданно втемяшилось в голову, что тут могут водиться горные барсы и леопарды. И вот именно в этот момент один из них следит за мной, чтобы напасть. Из-за рваных зубцов гор на горизонте медленно всплыл розовый диск луны. Размерами раза в полтора больше запомнившегося мне.
"Ла луна дель качаторе", - выдал перегруженный мозг, выудив инфу из памяти. - В переводе с итальянского Охотничья Луна.
Полнолуние – самое время для ночных охотников. А я лучшая в мире добыча. Слабая, безоружная, но вкусная. Уж точно вкуснее горных козлов и козлих. По вине одной из них я сейчас замерзаю от холода. Ее бы сюда. Пусть бы мерзла вместо меня. Никто бы не плакал, не приди она домой. Всех достала... дрянь!
По ощущениям температура была плюсовой. Градусов пятнадцать. Или меньше. С трудом, но можно терпеть, особенно при ходьбе. Все портили резкие порывы ледяного ветра. Обхватив себя руками, иногда останавливалась, чтобы сделать пару быстрых наклонов и приседаний для согрева. Помогало ненадолго. Если холод мне пока не грозил, то голод точно. На плато не было даже старой пожухлой травы или лишайников. Одни камни и песок.
Заметив темнеющую впереди каменную горку, прибавила ходу, прикидывая, как лучше спрятаться до утра. Когда до укрытия оставалось шагов десять послышались крики. Я приостановилась и вслушалась. Немного нервничала. На плато могли охотиться снежные барсы или другие хищники.
- Ты, комок шерстяной, мне за все ответишь? Немедленно возвращай меня обратно! Или я тебе хвост откручу! И не шипи на меня! Не шипи! Я тебе шипелку оторву и гляделки выколю! У-у-у, злыдень котовий!
Машка… Ее противный голос царапал, как иголкой по стеклу, а децибелы воплей били по ушам и отправляли в нокаут. Но сейчас, когда я успела тысячу раз попрощаться с жизнью, они звучали райской музыкой.
От волнения ноги ослабли. Я слушала и слушала ее угрозы Сэру Коту и слизывала струящиеся по щекам слезы радости.
- Маш… - хрипло выдавила из себя и рванула на крики.
По дороге оступилась и едва не подвернула ногу. Взяла себя в руки и осторожно, сдерживая себя, поковыляла в направлении голоса.
Открывшаяся картина радовала глаза. Растрепанной фурией Машка налетала на… Сэра Кота, прижатого спиной к скале. Котяра скалился, отчаянно шипел и выгибал колесом спину, целя в нее когтями.
Машка… Противная, мстительная подлиза. Но сейчас я была готова ее расцеловать, радуясь, что жуткое одиночество закончилось.
- Карик, - заметила малыша, одиноко сидящего на камне, трущего зареванные глаза.
Кинулась к нему, и едва успела поймать его, бросившегося ко мне навстречу, нас всех накрыла тень. Тень кромешной ночью – это страшно. Погладив спутанные волосы, шепча слова утешения малышу, подняла глаза, и… захлебнулась криком. Чешуйчатая лапа с кинжальными когтями вцепилась в меня. Рядом тоненько запищал Карик. Рванулась к нему, но стальные тиски сжали сильнее. От царапающей кожу чешуи пахло каленым железом и немного землей. Порыв ветра взъерошил волосы, хлестанув по лицу. Успела заметить, как насыпь с пару моих ростов таяла далеко внизу. И вот тут я не выдержала, заорала во все горло:
