Проигнорировав ручку, прошелся пальцами по дверному косяку.
- Нет. Что-то по-настоящему опасное Зюлей не назовут, - скривилась Мария. - Зюля – Козюля. Кого так назовут родители? Чтобы все дразнили? Наверняка нежеланный ребенок. Или подкидыш…
Рядом осуждающе цокнула белка. Я толкнула Машку в бок локтем. Дверь резко распахнулась, едва не ударив успевшего отскочить проводника. В темноте вспыхнули две красные точки.
- Ну, я Зюли. Че надо?
Зюли вышел на свет. Точно фары, рядом вспыхнули еще два красных глаза. Крик замер у меня в горле. Машка скатилась со ступеней, на которые неосмотрительно забралась, и юркнула мне за спину. Пасть, вернее две пасти с кучей острых клыков в несколько рядов и две пары горящих алым глаз. Вокруг скалящихся морд дрожал огненный ореол. Зюли оказался жуткой двухголовой тварью с человеческим телом.
Деревце рядом с шипением скукожило, листья и вспыхнули и обуглились разом. Тварь плюнула в него ядом. К ногам выкатился серо-рыжий комок, прятавшаяся в ветвях деревца белка испуганно заверещала, тряся горящим хвостом. Я отшатнулась, наткнулась на прячущуюся за мной Машку, и мы вместе завалились на землю. Расширенными от ужаса глазами наблюдала, как тварь прицеливалась, намереваясь попасть в меня и сестрицу на этот раз. Подвывая от страха, Машка отползала спиной и пыталась тащить меня.
- Гоцик, кончай, зараза, посетителей пугать, - по крайней морде хлопнула широкая ладонь. Огненный ореол тут же погас, обе морды захлопнули пасти и обиженно заскулили. Василиск-недомерок сполз с плеч зеленокожего тела и тенью скользнул в кусты. Проводив его взглядом, уставилась на клыкастого зеленомордого орка. Лысого и с приличным брюшком. Не факт, что это был орк. Но на этого фэнтезийного героя больше всего был похож хозяин хибары Зюли. – Приветствую вас, мирянки, – склонило в поклоне бычью шею это существо. – Извините Гоцика, это он так играет.
- Страшно подумать какой он, когда не играет, - я помогла Маше встать. Обе стряхивали иголки и пыль с одежды. Рискуя окосетть, нервно поглядывала в сторону хозяина придорожной таверны и кустов, где жаловался на жизнь Гоцик. - А вы кто?
- А разве не видно? – обиделся псевдо-орк. – Инкуб, конечно. Жди ночью в гости, красотка. Передо мной еще ни одна не устояла. – Он поиграл бровями. Заметив, как вытянулись наши лица, улыбнулся: - Да ладно, ладно, чего испугались – то? Не инкуб я. Фей. Обычный лесной фей.
Вспомнился цветочный фей из «Дюймовочки» - обморочное существо с ресницами-опахалами и стрекозиными крылышками.
Этого фея даже лопасти грузового вертолета не подняли бы. Страшно представить цветочек, в котором он мог остаться на ночлег.
- А разве такие феи быва… - я ткнула в бок Марию, чтоб заткнулась и не усугубляла и так не самый легкий квест.
- Очень приятно. Я Юлия. А это моя сестра Мария. Мы идем в Пустошь, и хотели бы остановиться тут у вас. Переночевать.
- Не пойдет, - покачал головой фей, бегло оглядев Машку, а потом меня.
Он спустился по крыльцу, игнорируя гнилые доски и дыры. Я замерла, ожидая, как труха, в которую превратилось дерево, проломиться под немалым весом, и он провалиться, травмируя ногу. Но и пылинка не сдвинулась, и щепочка не треснула под лапищей этого толстяка.
- Действительно фей! А-бал-деть, – потрясенно проговорила Машка, глядя на это чудо.
Он обошел вокруг Марии, тщательно оглядев ее со всех сторон. Я подверглась такому же тщательному осмотру.
- Не пойдет, - снова повторил он.
- Точно. Мне тоже это тряпье не нравится, - согласилась Машка. – Как служанки какие-то. А я, между прочим, дипломированный специалист по урегулированию конфликтных ситуаций. Мне кроссовки положены и карета со всеми удобствами.
- Ты же на психолога училась, - прошипела я, пока Зюли что-то сосредоточенно обдумывал, а Фарэль демонстративно поигрывал сосновой шишкой, посматривая на Машу.
- И где здесь противоречия? – отмахнулась сводная.
В душе я была согласна с сестрой, но решила промолчать. Пробовать на вкус местные шишки желания не возникло.
- Не пойдет. Вы женщины, - сделал вывод фей. – Женщинам вход в мои владения запрещен.
- Шовинист жирн… - я снова толкнула Машку в бок, предотвращая конфликт. – Прекрати! - вспыхнула она. - У меня уже вмятина в боку!
У меня так-то ангельское терпение, но Маша уже реально достала. Улыбаясь Фарэлю, незаметно погрозила ей кулаком. В кустах насмешливо зацокала свои комментарии белка.
- В чем проблема-то? - начала я. - Почему женщинам к вам нельзя? Это же придорожная таверна, а не закрытый мужской клуб «Без баб».
Фарэль вскинулся. Уверена, что посмотрел на меня с удивлением.
- Гэла, - коротко бросил фей, точно это все объясняло. Вздернув подбородок, он поднялся по ступеням. – Она…
- Умерла, - выдала версию Мария, покосившись на меня.
- …сбежала. Бросила меня, Гоцика. Малыш переживает, совсем потерял голову… третью. А ведь ее была идея завести домашнего любимца. Прихватила с собой… - продолжил жаловаться фей, притормозив у двери и глядя куда-то на восток. В сторону Пустоши.
- Деньги, - предположила очевидное Машка.
Фарэль, снова занявшийся выстругиванием флейты, понятливо фыркнул.
- ...Мое сердце. И теперь… - фей махнул рукой, - наш дом умирает. Второй этаж совсем исчез. Скоро не станет первого. Он не принимает других женщин. Он верный… Как я.
- Не вижу связи, - Мария в недоумении смотрела на фея, гладящего ладонью, словно утешая, рассохшуюся стену. Мне показалось, я услышала тихий вздох. Глянула на кусты, где притаилась любопытная белка. Все всё поняли, но не сестрица, чуждая эмпатии: – Можно нанять рабочих, и они поменяют фасад, покрасят тут все. Крылечко гнилое переделают. Будет лучше, чем было до Гэлы. И… вы еще встретите свою женщину. У вас еще сто таких Гэл будет.
- Не дай бездна, - отчетливо шепнул Фарэль и перекрестился под балахоном.
- Это не поможет дому, - печально покачал головой Зюли. – И другая женщина мне не нужна. Феи в отличие от дриад создают одну пару на всю жизнь. Я обречен.
- Гэла ваша шлю… - замялась Машка, подбирая слово, заметив мой кулак.
- Дриада – это же очевидно, - словно не слышал фей. - Мы прошли весь обряд, и нам выдали семечко. Из него вырастили наше дитятко - дом. А потом явился Я и все…
- В смысле явился ….Я? Какой Я? Я! – Машка недоуменно хлопнула глазами. Она окончательно запуталась. Наклонившись ко мне зашептала: - У него что – раздвоение личности?
Я пожала плечами. Если Чащу населяют сумасшедшие, Карику опасно оставаться тут долго одному.
Но где его искать, я не представляла. Надеялась на Фарэля. Он обещал вывести всех. И не уйдет, пока не найдет моего малыша.
- Я – это брат-близнец Зюли, - подал голос Фарэль. – В доме есть портрет всей семьи. Можете полюбопытствовать, если домик не против?
Что-то мне подсказывало, что домик был против. И я не стала рисковать собой, чтобы встретить еще одного Гоцика, который "мило" шутит. Вспомнив «шутки» Гоцика, я даже посочувствовала сбежавшей женщине.
- Они же близнецы. Похожи, значит. И смотреть не на что.
- Ничего подобного! – возмутился фей. – Я похож на маму, а Я…
- На папу, - логично предположила сводная.
- На бабушку. Папину бабушку.
- Вы же близнецы! Если близнецы, то похожи, - стояла на своем Мария. – Хватит мне голову морочить. Совсем уже с ума посходили и других свести пытаетесь. Дурдом!
- Ну, знаешь…! – раненым бизоном взревел фей. С неожиданной для его грузной фигуры легкостью, он перескочил перила крыльца и втащил следом опешившую Машку. Они в два шага преодолели ступени и скрылись за дверью. Едва дверь с треском захлопнулась, раздался грохот
и истошный крик сводной.
Забыв обо всем, рванула к Машке на помощь. Домик вздрогнул, как живой, и дерево ступеней, почернев на глазах, обвалилось. Резко затормозила перед зияющей дырой, лихорадочно решая, как обойти неожиданное препятствие.
Я не легкая феечка, могу и ногу сломать.
- Я помогу, - обхватив талию, Фарэль легко, точно я ничего не весила, закинул меня на крыльцо к самым дверям.
Рванув на себя витую ручку, замерла на пороге, ища глазами Машу. В этот раз никакой непроглядной тьмы, свет с улицы проникал в большой зал, криво заставленный грязными столами и сломанными стульями. Место бармена за пыльной стойкой с грязными кружками пустовало. Глаза пробежались по паутине, рваными серыми клочьями свисавшей в углах и с люстры, по полу, усыпанному мусором, по стене, увешанной пыльными охотничьими трофеями хозяина и странным оружием. Явный любитель пострелять, он собрал головы самых мерзких тварей бестиария нежити.
«Или буйных посетителей. А чего далеко ходить?» - пришла в голову мысль.
Их-то увидела и испугалась Машка, сейчас затравленно оглядывающая жуткую коллекцию. Она дергала рукой, пыталась выдернуть пальцы и сбежать от фея.
Моей ноги осторожно коснулись, лаская. Задавленно пискнув, резко отдернула конечность. Мимо тихо шелестя листьями, в дом вползала серебристая лиана. Скрипели, приоткрываясь, рассохшиеся окна, через которые осторожно пробиралась местная флора. Занятый фей не замечал диверсантов, втолковывая важное одной бестолковой мирянке.
- Где мы похожи? Где? – Он тыкал пальцем в стену, свирепо глядя то в стену, то на притихшую Машку.
- Вот, - сестра махнула на прямоугольник, висящий рядом с головой прямого предка Гоцика, переболевшего чумкой и рахитом одновременно.
- Смеешься надо мной, мирянка?! Это просто зеркало! – зеленомордый посерел от злости. Я осторожно подошла ближе, думая как же вызволить сестру и специалиста по улаживанию конфликтов в одном, готовому обделаться. – А вот эта отрыжка бездны и есть мой братец. Вот...
Картинку прикрывала длинная шерсть какого-то бородавчатого монстра. Зеленая лапа фея откинула густые рыжие космы, и мы с сестрой ахнули.
С портрета на меня смотрел самый красивый мужчина, которого я видела за всю жизнь. У Создателя было отличное настроение, когда он творил эти совершенные скулы и чарующие глаза. Он не поскупился на краски, цвета, формы – выбрал лучшее из лучшего. Эстет во мне бился в судорогах и умирал от удовольствия. А вот женщина, научившаяся не доверять красавчикам, молчала.
- Он… потрясающий! – мы с сестрой восхищенно выдохнули в унисон. Оглядевшись на зацветшие разом лианы, вновь пискнули в восхищении: - Красота какая!
- «Потрясающий»… И они тоже, - расстроенно произнес Зюли, мрачно оглядывая превратившуюся в цветущие джунгли комнату. - Гэла отреагировала так же, когда увидела братца впервые. – Фей опустился на стул, опасно скрипнувший под ним. – «Потрясающий», - вновь повторил он наши слова. – Ничего особенного. Наша бабуля была вейла. Передала часть способностей ему. – Он глянул на Машку. – Опиши, что видишь.
- Ну... Красавчик с волосами цвета ночи. Глаза светлые, зеленые… Нет, золотисто-зеленые…. А губы …. - выдохнула она, мечтательно закатив глаза.
- Теперь ты, - он ткнул в меня пальцем, не дослушав.
- Платиновый блондин. Голубе глаза. Темные брови и ресницы… - неуверенно произнесла я, уже понимая, что есть подвох.
- А ты, проводник…
- Я ничего не вижу, - по обыкновению равнодушно отозвался капюшон. – Ты же знаешь особенность магии вейл. Мужчины видят только их женщин.
Он снова незаметно подкрался, стоя за плечом. Только сейчас я не чувствовала ни тяжелой ауры, ни одуряющего аромата. Вздрогнула, от неожиданной и волнующей близости мужчины.
- Какие же они близнецы? Если совсем не похожи, - тут уже не сдержалась я, отступая от опасного проводника. – Пусть мы с сестрой видим разные лица, но они точно не портрет Зюли.
- Мы родились с разницей в сто ударов сердца, мирянка. Я тридцать первого месяца цвета, а он первого дня следующего месяца травы. Близнецы мы по гороскопу. Близ-не-цы.
- Не знала, что тут наш гороскоп в ходу, - задумчиво потирая подбородок, проговорила я. – Предупреждать надо. А то назаимствуют всякого, а потом головы морочат людям.
- А чего это он ваш-то? Это еще кто у кого назаимствовал, - Фей отмахивался от ростка, вползшего в окно и пытающегося обвить его руку. – Да отвали ты! Нет ее здесь, нет! Ушла и бросила всех вас! Вон, вон пошли! Вон отсюда!
Схватив со стены длинный нож, он с остервенением накинулся на плющ, отхватывая большие куски стеблей и топча их ногами. Минуту Машка смотрела на взбесившегося мужика и кинулась успокаивать.
- Самое смешное, что они действительно похожи как две капли воды, – с легкой грустью произнес Фарэль. Мягкие, бархатные ноты в голосе задели что-то внутри меня. Я вспомнила про Карика, и стало паршиво на душе. - Только женщины видят Я другим. Под мороком вейл он кажется самим совершенством.
- Какое жестокое разочарование ждет Гэлу, когда она когда-нибудь увидит копию Зюли, - я глянула на несчастного фея, на портрет братца и представила, лицо дриады, когда она узнает правду.
- А тебе так важна внешность? – бархатные нотки ушли. Я почувствовала напряжение. – Красавчиков предпочитаешь?
- Я, по-вашему, урод, значит?
Не успела ответить Фарэлю. Фей услышал мои слова, стряхнул с себя Машку, обогнул стойку и полез вверх по лестнице на чердак. Прежде чем скрыться в люке, бросил через плечо:
- Хотите тут жить – живите.
- А дом… - я огляделась на погром. – Он не против?
- Ему все равно.
Люк с силой захлопнулся, звякнув ручкой. В тишине громко зацокала белка. Сидящий на окне зверек перекидывал шишку с лапы на лапу и с осуждением оглядывал устроенный феем погром.
- Одна на кухню готовить. А другая убирать тут все, - очнулся Фарэль, возвращая привычный командирский тон. – К моему возвращению чтобы все блестело, и был готов ужин.
Стряхнув с себя очарование, стал привычным придирчивым занудой проводником. Он согнал белку и выпрыгнул в окно, в которое уползали покалеченные стебли омелы и плющей
- Странно. Уже вечер, а в окне все еще полдень, - озадачилась я новым чудом, разглядывая отблески лучей светила, стоящего в зените.
- Вы стали интересны Чарующей Чаще, - донеслись удаляющиеся эхом слова проводника.
- Ну, что… - развернулась к сестре, мрачно оглядывающей погром. Готовить Машка не умела от слова совсем, потому убирать ей. – Жаловалась, что платьице не пригодилось. Наныла?
Смахнув паутину, я осторожно вошла на кухню и остановилась на пороге. Оглядев поле биты, нервно передернула плечами и позавидовала Машке, которой достался общий зал. От души пожелала проводнику прищемить его уродливый нос и что-нибудь еще. И побольнее. Глядя на развал, утвердилась в мысли, что здесь не ступала нога хозяина с момента постройки дома. Такой степени заброшенности я еще не видела.
- Я это все до конца жизни не разгребу.
Посредине кухни был сложен большой очаг с закоптелым котлом над грудой золы. По стенам множество полок, на которых пылились затянутые паутиной глиняные горшки и кружки, стеклянные бутыли. Сквозь них просвечивали рассохшиеся бревна стен, местами обвитые ползучими растениями. Меня впечатлил набор сковородок.
- Нет. Что-то по-настоящему опасное Зюлей не назовут, - скривилась Мария. - Зюля – Козюля. Кого так назовут родители? Чтобы все дразнили? Наверняка нежеланный ребенок. Или подкидыш…
Рядом осуждающе цокнула белка. Я толкнула Машку в бок локтем. Дверь резко распахнулась, едва не ударив успевшего отскочить проводника. В темноте вспыхнули две красные точки.
- Ну, я Зюли. Че надо?
Глава 7.2. Когда она уйдёт, то заберёт с собой все цвета и эмоции. Заберёт сам воздух, которым он дышит.
Зюли вышел на свет. Точно фары, рядом вспыхнули еще два красных глаза. Крик замер у меня в горле. Машка скатилась со ступеней, на которые неосмотрительно забралась, и юркнула мне за спину. Пасть, вернее две пасти с кучей острых клыков в несколько рядов и две пары горящих алым глаз. Вокруг скалящихся морд дрожал огненный ореол. Зюли оказался жуткой двухголовой тварью с человеческим телом.
Деревце рядом с шипением скукожило, листья и вспыхнули и обуглились разом. Тварь плюнула в него ядом. К ногам выкатился серо-рыжий комок, прятавшаяся в ветвях деревца белка испуганно заверещала, тряся горящим хвостом. Я отшатнулась, наткнулась на прячущуюся за мной Машку, и мы вместе завалились на землю. Расширенными от ужаса глазами наблюдала, как тварь прицеливалась, намереваясь попасть в меня и сестрицу на этот раз. Подвывая от страха, Машка отползала спиной и пыталась тащить меня.
- Гоцик, кончай, зараза, посетителей пугать, - по крайней морде хлопнула широкая ладонь. Огненный ореол тут же погас, обе морды захлопнули пасти и обиженно заскулили. Василиск-недомерок сполз с плеч зеленокожего тела и тенью скользнул в кусты. Проводив его взглядом, уставилась на клыкастого зеленомордого орка. Лысого и с приличным брюшком. Не факт, что это был орк. Но на этого фэнтезийного героя больше всего был похож хозяин хибары Зюли. – Приветствую вас, мирянки, – склонило в поклоне бычью шею это существо. – Извините Гоцика, это он так играет.
- Страшно подумать какой он, когда не играет, - я помогла Маше встать. Обе стряхивали иголки и пыль с одежды. Рискуя окосетть, нервно поглядывала в сторону хозяина придорожной таверны и кустов, где жаловался на жизнь Гоцик. - А вы кто?
- А разве не видно? – обиделся псевдо-орк. – Инкуб, конечно. Жди ночью в гости, красотка. Передо мной еще ни одна не устояла. – Он поиграл бровями. Заметив, как вытянулись наши лица, улыбнулся: - Да ладно, ладно, чего испугались – то? Не инкуб я. Фей. Обычный лесной фей.
Вспомнился цветочный фей из «Дюймовочки» - обморочное существо с ресницами-опахалами и стрекозиными крылышками.
Этого фея даже лопасти грузового вертолета не подняли бы. Страшно представить цветочек, в котором он мог остаться на ночлег.
- А разве такие феи быва… - я ткнула в бок Марию, чтоб заткнулась и не усугубляла и так не самый легкий квест.
- Очень приятно. Я Юлия. А это моя сестра Мария. Мы идем в Пустошь, и хотели бы остановиться тут у вас. Переночевать.
- Не пойдет, - покачал головой фей, бегло оглядев Машку, а потом меня.
Он спустился по крыльцу, игнорируя гнилые доски и дыры. Я замерла, ожидая, как труха, в которую превратилось дерево, проломиться под немалым весом, и он провалиться, травмируя ногу. Но и пылинка не сдвинулась, и щепочка не треснула под лапищей этого толстяка.
- Действительно фей! А-бал-деть, – потрясенно проговорила Машка, глядя на это чудо.
Он обошел вокруг Марии, тщательно оглядев ее со всех сторон. Я подверглась такому же тщательному осмотру.
- Не пойдет, - снова повторил он.
- Точно. Мне тоже это тряпье не нравится, - согласилась Машка. – Как служанки какие-то. А я, между прочим, дипломированный специалист по урегулированию конфликтных ситуаций. Мне кроссовки положены и карета со всеми удобствами.
- Ты же на психолога училась, - прошипела я, пока Зюли что-то сосредоточенно обдумывал, а Фарэль демонстративно поигрывал сосновой шишкой, посматривая на Машу.
- И где здесь противоречия? – отмахнулась сводная.
В душе я была согласна с сестрой, но решила промолчать. Пробовать на вкус местные шишки желания не возникло.
- Не пойдет. Вы женщины, - сделал вывод фей. – Женщинам вход в мои владения запрещен.
- Шовинист жирн… - я снова толкнула Машку в бок, предотвращая конфликт. – Прекрати! - вспыхнула она. - У меня уже вмятина в боку!
У меня так-то ангельское терпение, но Маша уже реально достала. Улыбаясь Фарэлю, незаметно погрозила ей кулаком. В кустах насмешливо зацокала свои комментарии белка.
- В чем проблема-то? - начала я. - Почему женщинам к вам нельзя? Это же придорожная таверна, а не закрытый мужской клуб «Без баб».
Фарэль вскинулся. Уверена, что посмотрел на меня с удивлением.
- Гэла, - коротко бросил фей, точно это все объясняло. Вздернув подбородок, он поднялся по ступеням. – Она…
- Умерла, - выдала версию Мария, покосившись на меня.
- …сбежала. Бросила меня, Гоцика. Малыш переживает, совсем потерял голову… третью. А ведь ее была идея завести домашнего любимца. Прихватила с собой… - продолжил жаловаться фей, притормозив у двери и глядя куда-то на восток. В сторону Пустоши.
- Деньги, - предположила очевидное Машка.
Фарэль, снова занявшийся выстругиванием флейты, понятливо фыркнул.
- ...Мое сердце. И теперь… - фей махнул рукой, - наш дом умирает. Второй этаж совсем исчез. Скоро не станет первого. Он не принимает других женщин. Он верный… Как я.
- Не вижу связи, - Мария в недоумении смотрела на фея, гладящего ладонью, словно утешая, рассохшуюся стену. Мне показалось, я услышала тихий вздох. Глянула на кусты, где притаилась любопытная белка. Все всё поняли, но не сестрица, чуждая эмпатии: – Можно нанять рабочих, и они поменяют фасад, покрасят тут все. Крылечко гнилое переделают. Будет лучше, чем было до Гэлы. И… вы еще встретите свою женщину. У вас еще сто таких Гэл будет.
- Не дай бездна, - отчетливо шепнул Фарэль и перекрестился под балахоном.
- Это не поможет дому, - печально покачал головой Зюли. – И другая женщина мне не нужна. Феи в отличие от дриад создают одну пару на всю жизнь. Я обречен.
- Гэла ваша шлю… - замялась Машка, подбирая слово, заметив мой кулак.
- Дриада – это же очевидно, - словно не слышал фей. - Мы прошли весь обряд, и нам выдали семечко. Из него вырастили наше дитятко - дом. А потом явился Я и все…
- В смысле явился ….Я? Какой Я? Я! – Машка недоуменно хлопнула глазами. Она окончательно запуталась. Наклонившись ко мне зашептала: - У него что – раздвоение личности?
Я пожала плечами. Если Чащу населяют сумасшедшие, Карику опасно оставаться тут долго одному.
Но где его искать, я не представляла. Надеялась на Фарэля. Он обещал вывести всех. И не уйдет, пока не найдет моего малыша.
- Я – это брат-близнец Зюли, - подал голос Фарэль. – В доме есть портрет всей семьи. Можете полюбопытствовать, если домик не против?
Что-то мне подсказывало, что домик был против. И я не стала рисковать собой, чтобы встретить еще одного Гоцика, который "мило" шутит. Вспомнив «шутки» Гоцика, я даже посочувствовала сбежавшей женщине.
- Они же близнецы. Похожи, значит. И смотреть не на что.
- Ничего подобного! – возмутился фей. – Я похож на маму, а Я…
- На папу, - логично предположила сводная.
- На бабушку. Папину бабушку.
- Вы же близнецы! Если близнецы, то похожи, - стояла на своем Мария. – Хватит мне голову морочить. Совсем уже с ума посходили и других свести пытаетесь. Дурдом!
- Ну, знаешь…! – раненым бизоном взревел фей. С неожиданной для его грузной фигуры легкостью, он перескочил перила крыльца и втащил следом опешившую Машку. Они в два шага преодолели ступени и скрылись за дверью. Едва дверь с треском захлопнулась, раздался грохот
и истошный крик сводной.
Забыв обо всем, рванула к Машке на помощь. Домик вздрогнул, как живой, и дерево ступеней, почернев на глазах, обвалилось. Резко затормозила перед зияющей дырой, лихорадочно решая, как обойти неожиданное препятствие.
Я не легкая феечка, могу и ногу сломать.
- Я помогу, - обхватив талию, Фарэль легко, точно я ничего не весила, закинул меня на крыльцо к самым дверям.
Рванув на себя витую ручку, замерла на пороге, ища глазами Машу. В этот раз никакой непроглядной тьмы, свет с улицы проникал в большой зал, криво заставленный грязными столами и сломанными стульями. Место бармена за пыльной стойкой с грязными кружками пустовало. Глаза пробежались по паутине, рваными серыми клочьями свисавшей в углах и с люстры, по полу, усыпанному мусором, по стене, увешанной пыльными охотничьими трофеями хозяина и странным оружием. Явный любитель пострелять, он собрал головы самых мерзких тварей бестиария нежити.
«Или буйных посетителей. А чего далеко ходить?» - пришла в голову мысль.
Их-то увидела и испугалась Машка, сейчас затравленно оглядывающая жуткую коллекцию. Она дергала рукой, пыталась выдернуть пальцы и сбежать от фея.
Моей ноги осторожно коснулись, лаская. Задавленно пискнув, резко отдернула конечность. Мимо тихо шелестя листьями, в дом вползала серебристая лиана. Скрипели, приоткрываясь, рассохшиеся окна, через которые осторожно пробиралась местная флора. Занятый фей не замечал диверсантов, втолковывая важное одной бестолковой мирянке.
- Где мы похожи? Где? – Он тыкал пальцем в стену, свирепо глядя то в стену, то на притихшую Машку.
- Вот, - сестра махнула на прямоугольник, висящий рядом с головой прямого предка Гоцика, переболевшего чумкой и рахитом одновременно.
- Смеешься надо мной, мирянка?! Это просто зеркало! – зеленомордый посерел от злости. Я осторожно подошла ближе, думая как же вызволить сестру и специалиста по улаживанию конфликтов в одном, готовому обделаться. – А вот эта отрыжка бездны и есть мой братец. Вот...
Картинку прикрывала длинная шерсть какого-то бородавчатого монстра. Зеленая лапа фея откинула густые рыжие космы, и мы с сестрой ахнули.
С портрета на меня смотрел самый красивый мужчина, которого я видела за всю жизнь. У Создателя было отличное настроение, когда он творил эти совершенные скулы и чарующие глаза. Он не поскупился на краски, цвета, формы – выбрал лучшее из лучшего. Эстет во мне бился в судорогах и умирал от удовольствия. А вот женщина, научившаяся не доверять красавчикам, молчала.
- Он… потрясающий! – мы с сестрой восхищенно выдохнули в унисон. Оглядевшись на зацветшие разом лианы, вновь пискнули в восхищении: - Красота какая!
- «Потрясающий»… И они тоже, - расстроенно произнес Зюли, мрачно оглядывая превратившуюся в цветущие джунгли комнату. - Гэла отреагировала так же, когда увидела братца впервые. – Фей опустился на стул, опасно скрипнувший под ним. – «Потрясающий», - вновь повторил он наши слова. – Ничего особенного. Наша бабуля была вейла. Передала часть способностей ему. – Он глянул на Машку. – Опиши, что видишь.
- Ну... Красавчик с волосами цвета ночи. Глаза светлые, зеленые… Нет, золотисто-зеленые…. А губы …. - выдохнула она, мечтательно закатив глаза.
- Теперь ты, - он ткнул в меня пальцем, не дослушав.
- Платиновый блондин. Голубе глаза. Темные брови и ресницы… - неуверенно произнесла я, уже понимая, что есть подвох.
- А ты, проводник…
- Я ничего не вижу, - по обыкновению равнодушно отозвался капюшон. – Ты же знаешь особенность магии вейл. Мужчины видят только их женщин.
Он снова незаметно подкрался, стоя за плечом. Только сейчас я не чувствовала ни тяжелой ауры, ни одуряющего аромата. Вздрогнула, от неожиданной и волнующей близости мужчины.
- Какие же они близнецы? Если совсем не похожи, - тут уже не сдержалась я, отступая от опасного проводника. – Пусть мы с сестрой видим разные лица, но они точно не портрет Зюли.
- Мы родились с разницей в сто ударов сердца, мирянка. Я тридцать первого месяца цвета, а он первого дня следующего месяца травы. Близнецы мы по гороскопу. Близ-не-цы.
- Не знала, что тут наш гороскоп в ходу, - задумчиво потирая подбородок, проговорила я. – Предупреждать надо. А то назаимствуют всякого, а потом головы морочат людям.
- А чего это он ваш-то? Это еще кто у кого назаимствовал, - Фей отмахивался от ростка, вползшего в окно и пытающегося обвить его руку. – Да отвали ты! Нет ее здесь, нет! Ушла и бросила всех вас! Вон, вон пошли! Вон отсюда!
Схватив со стены длинный нож, он с остервенением накинулся на плющ, отхватывая большие куски стеблей и топча их ногами. Минуту Машка смотрела на взбесившегося мужика и кинулась успокаивать.
- Самое смешное, что они действительно похожи как две капли воды, – с легкой грустью произнес Фарэль. Мягкие, бархатные ноты в голосе задели что-то внутри меня. Я вспомнила про Карика, и стало паршиво на душе. - Только женщины видят Я другим. Под мороком вейл он кажется самим совершенством.
- Какое жестокое разочарование ждет Гэлу, когда она когда-нибудь увидит копию Зюли, - я глянула на несчастного фея, на портрет братца и представила, лицо дриады, когда она узнает правду.
- А тебе так важна внешность? – бархатные нотки ушли. Я почувствовала напряжение. – Красавчиков предпочитаешь?
- Я, по-вашему, урод, значит?
Не успела ответить Фарэлю. Фей услышал мои слова, стряхнул с себя Машку, обогнул стойку и полез вверх по лестнице на чердак. Прежде чем скрыться в люке, бросил через плечо:
- Хотите тут жить – живите.
- А дом… - я огляделась на погром. – Он не против?
- Ему все равно.
Люк с силой захлопнулся, звякнув ручкой. В тишине громко зацокала белка. Сидящий на окне зверек перекидывал шишку с лапы на лапу и с осуждением оглядывал устроенный феем погром.
- Одна на кухню готовить. А другая убирать тут все, - очнулся Фарэль, возвращая привычный командирский тон. – К моему возвращению чтобы все блестело, и был готов ужин.
Стряхнув с себя очарование, стал привычным придирчивым занудой проводником. Он согнал белку и выпрыгнул в окно, в которое уползали покалеченные стебли омелы и плющей
- Странно. Уже вечер, а в окне все еще полдень, - озадачилась я новым чудом, разглядывая отблески лучей светила, стоящего в зените.
- Вы стали интересны Чарующей Чаще, - донеслись удаляющиеся эхом слова проводника.
- Ну, что… - развернулась к сестре, мрачно оглядывающей погром. Готовить Машка не умела от слова совсем, потому убирать ей. – Жаловалась, что платьице не пригодилось. Наныла?
Глава 7.3. Все мы любим свой дом. Одни – который есть. Другие – который был. Третьи – которого никогда не будет
Смахнув паутину, я осторожно вошла на кухню и остановилась на пороге. Оглядев поле биты, нервно передернула плечами и позавидовала Машке, которой достался общий зал. От души пожелала проводнику прищемить его уродливый нос и что-нибудь еще. И побольнее. Глядя на развал, утвердилась в мысли, что здесь не ступала нога хозяина с момента постройки дома. Такой степени заброшенности я еще не видела.
- Я это все до конца жизни не разгребу.
Посредине кухни был сложен большой очаг с закоптелым котлом над грудой золы. По стенам множество полок, на которых пылились затянутые паутиной глиняные горшки и кружки, стеклянные бутыли. Сквозь них просвечивали рассохшиеся бревна стен, местами обвитые ползучими растениями. Меня впечатлил набор сковородок.
