Договор, или наследие Смерти
Шаг влево – топь, шаг вправо – пропасть.
Назад дороги нет, там смерть.
Идти вперед осталось ночью
За светом, что мерцает в темноте.
- Дове-е-е-риться. И снова встре-е-е-титься. Влюбится в встре-е-е-чного. И вновь пропа-а-асть…
- Карррр… ар… ар… - пронеслась над головой птичья трель, вторя моему прекрасному пению.
Ну, каково пение такова и трель, да... Остановилась и проводила взглядом скрывшуюся за могучими старыми соснами ворону. Эх, вестница мрака! Не оценила, что ль? Ну и Багорская топь с ней!
Поправила тяжелую вязанку хвороста, удобней располагая ее за спиной, вздохнула и, стараясь не обращать внимания на привычно ноющую спину и боль в затекших мышцах, продолжила свой путь по тропинке. Знакомая с самого детства дорожка вилась между могучими стволами юркой змейкой, не позволяя заблудиться в Криворожском лесу. Из-за летней жары в воздухе вкусно пахло смолой. Этот запах я любила больше всего на свете. Ну, не считая аромата только что испеченных румяных пирожков бабки Фрони. Пышные, с малиновой начинкой… Или с капустой и тмином! Ммм… От таких вкусных ярких воспоминаний в животе громко заурчало. Эх, а до Криворожков еще топать и топать.
И что мне неймется, спрашивается? Река Рожка не угодила? Мутная? Всем нормально, ан нет же, озеро лесное – гиблое! – мне подавай. С водичкой студеной даже в жару, искристой, свежей… А что гиблое, так это подход просто надо знать. С чистыми помыслами надо идти, а не рыбу удить да раков вылавливать. И днем надо купаться, а не ночью, как некоторые, уже утопленники, делали. Ну, зато там тихо, пустынно, никто не подсмотрит. Можно не таясь прохлаждаться. Путь, правда, не близкий. А в окрестностях деревни весь хворост давно выбрали, значит, и дорога оправдана.
Горестно вздохнула и снова принялась за любимое занятие. Жаль только, что никто больше его не ценил, только в лесу и оставалось предаваться возвышенному да творческому.
- Любовь нагря-я-янет вновь. Оставит сле-е-ед в душе. И плюнет сно-о-ова…
- Юланка, хыр, ну, хватит уж, а? – проскрипело где-то справа, прервав мое пение, - пожалей ты старика, хыр, не мути тишины.
Ой, пень старый, покоя ему захотелось! А как по кувшинам да банкам пред рассветом греметь, так тишину он не мутит! Остановилась и, придерживая вязанку одной рукой, быстро поправила второй съехавшую на глаза серую шапку, прикрывающую темную головушку с неровно обрезанными короткими волосами. Скосила глаза вбок, никого не увидела, ухмыльнулась и продолжила свой неспешный путь, добавив громкости и драматизма в голос.
- И плюнет сно-о-ова вдруг. В колодец мне-е-е…
Последнюю ноту я потянула, как следует, с душой! А то, что нота сорвалась на визг, так это так и надо. Да, и никак иначе!
Раздраженный булькающий рык присоединился к моей высокой идеально чистой ноте, заставив меня довольно лыбится во весь рот. Достала, родимого! Моя месть удалась.
- Смешно ей, хыр, - досадливо проскрипели уже слева. – А если я тропку те закручу? Да зверье натравлю? Фррр!
На эту угрозу я уже засмеялась во весь голос, перебив обиженное сопение, раздавшееся на этот раз сзади.
Ой, напугал! Ха-ха! Неужель забыл, чем окончилась его последняя забава с тропками? Напомнить что ль, как я, тогда еще девчушка семи годков, взбаламутила весь лес, и как после этого выглядел он сам? Ни один охранитель не узнал бы. Зато шальники за своего приняли бы – такой же взлохмаченный, взмыленный, голосил что-то дурным голосом, носился, как ашалелый. Как итог, вместо желания меня напугать, ему пришлось спасать. Нет, не меня. Зверье. А что? Мне всегда было интересно, как, что и для чего все устроено в мире. Если нора, то надо проверить, кто в ней живет. Вот и я тогда… Узнала, проверила и вынесла для себя мудрое и полезное знание. Что борги не любят маленьких детей. И не потому, что весной они еще спят. И не потому, что горка с орешками – это его завтрак после зимней спячки. А еще у него мех такой красивый, песочный, особенно хвост. Был у борга хвост пушной, с девой малой он ушел. Да… Пошалила я тогда. Уже как десять летов меня борги сторонятся, хвосты поджимая, хоть я их и не трогаю с тех пор. Даже подкармливаю иногда. Орешками. Так, издалека бросаю. Меткость, правда, у меня не очень, потому, небось, и не ценят борги мои дары. А как вспомню их клыки! Острые, длинные, беленькие такие. Интересно, насколько они крепкие? Эх, зависть… Хорошо хоть борги не умеют мысли читать. А то лишился бы Криворожский лес своих грозных редчайших представителей, переселившихся из опасных краев. А клыки все ж красивенькие…
Видимо, на моем лице что-то такое проявилось кровожадно-мечтательное, ибо сам охранитель внезапно преградил мне дорогу, поднимая мою шапку, опять съехавшую на глаза, и заглядывая под нее.
Я резко остановилась, отчего моя вязанка колыхнулась вперед и стукнула охранителя по путанной сизой макушке. Тот взвыл и отскочил, растеряв часть листьев с живой одежки, но исчезать не спешил. Ну и вид у него... Я аж рот открыла от удивления. Даже мне не удавалось еще довести его до такого состояния - совесть не позволила бы. Да какой тут шальник! Вылитый мертвяцкий упырь! Да и те сбегут, решив, что это новый вид переродка.
- Юланка, ну смилуйся, а? Я ж совсем умаялся! Нет мочи с тобой шутить, хыр. Дай старику тишины, не гони сон, - выпучил огромные желтые зенки под кустистыми бровями, ловя мой взгляд. И так мне его жалко стало! Ещё и неожиданный зеркальный блеск лупаток меня по-настоящему напугал. Аж вылетела из головы мысль сторговать для себя тишины по утрам. Хотя если припомнить, то утром давненько уж подозрительно тихо было…
Присмотрелась к охранителю повнимательнее. В волосах просматривались засохшие комья то ли грязи, то ли… кхм… грязи. Листочки одежки местами пожелтели, местами скрутились и пошли бурыми пятнами. Малейшее движение вызывало настоящий листопад, застилая тропку цветным полотном, которое тут же рассыпалось в прах вместо того, чтобы дать жизнь новому деревцу или кустику. Еще немного и я увижу, как выглядит голый охранитель. Конечно, мне еще с детства хотелось узнать, это у него одежка или что-то наподобие шерсти из листьев. Но сейчас было совсем не до смеха. Однако осторожность не помешает. Все же не раз попадалась на жалости к этому хитрецу в юном возрасте. Потом то нору его вычистить надо, то прополоть колючий сартанник. И ни одной сладкой ягодки при этом даже лизнуть нельзя было!
- Это кто ж тебя так? Не высыпаешься что ль? – попыталась осторожно выведать причину такого необычного состояния охранителя Торха, продолжив свой путь, будто мне и вовсе не интересно.
- Ээх… - раздался тяжелый горестный вздох, а я увидела краем глаза, как тот махнул короткой толстой то ли рукой, то ли лапкой с чёрными ногтями-когтями, потеряв еще кучку листочков. В душе моей начало скручиваться в тугой клубок волнение.
– Источник… - шепот-шелест. - Отдых нужон... Сторожить надысь тьмой…
Последнюю фразу я чудом различила среди шелеста осыпающихся листьев. Та-а-ак… Петь мне перехотелось, а хорошее настроение совсем уплыло в те самые Багорские топи.
Это еще что значит? Надо отдохнуть тому, кто никогда даже не спит? И зачем источник то охранять ночью? И вообще – охранять?! Остановилась и сняла вязанку, положила ее у смолистого ствола. Солнце припекало все сильнее, спина взмокла, и ручейки пота липкими дорожками противно щекотали кожу. Захотелось вернуться к лесному гиблому озерцу и опять искупаться. Если бы не странный вид Торха.
Так, моя вязаночка, тут побудь, а я к источнику сбегаю. Проверю, зачем это ручей охранять надо. И от кого, интересно? Люди из него воду берут только в праздники, почитая лесного хозяина. Каждый знает, что нельзя его гневить, а то быть засухе да чему пострашнее, чем мелкие пакости. А нечисть чистой силы его подавно не терпит, стороной обходит за сотню мер. Так от кого такого страшного надо защищать место, которое само себя защищает не хуже заклятия света ибо и есть его порождение?
Торха не было видно. Ушёл, наверное отдыхать, а я припустила ровным неспешным бегом на зов. Я слышала магию света, как тихие переливы капели по весне, видела сияние белоснежных нитей, оплетающих лес и приходящихся путями охранителю. Нужно было только приоткрыть немного стену, что возвела внутри себя от чуждой мне силы. И жаль, что не только светлой… Вспомнился тот день, когда я коснулась того, что дремало во мне. Тугой шевелящийся клубок чёрных и серебристых нитей. Или тумана? Живой… Передернуло, словно молнией шибануло. Впрочем, как и всегда, стоило вспомнить. Хорошо Торх был рядом, помог. Научил. А потом и учитель… Так, его не вспоминать! А то совсем расклеюсь. А ну, мысли, пошли строем в другую сторону! Мысли послушались и вернулись к пугающему клубку и источнику. Я старалась пореже пользоваться этой силой. Слишком пугающей она была и манящей одновременно.
Всего секунда – и я знала, куда бежать, сново выстроив стену. По мере приближения к источнику, зелень становилась пышнее, попадались редкие травы, цветы, которые никто не рвал из уважения к силе леса. Звери безбоязненно занимались своими делами, не боясь охотников. Так было раньше. Теперь казалось, что все вокруг давно покинуто, а то, что осталось - умирает...
- Стой!
Охранитель так резко появился передо мной, что я от испуга подскользнулась на опавшей листве, больно потянув ногу и потеряв при этом шапку.
- Совсем что ли! - Возмутилась, сдувая упавшую на глаза челку. – Ты меня покалечить решил? Нехорошо быть таким злопамятным. И вообще, это не я.
У Торха округлились глаза, став ещё больше, а на лице проступила какая-то мысль.
- Что “не я “? – Уставился удивлённо на меня, а я прикусила язычок. Варенье из сартанника за день простуду прогоняло, за два – кашель. Постаралась выглядеть кристально честной и вообще ни в чем не замешанной.
- Юланка, не ходи, - грозно свел кустистые брови Торх, забыв о вопросе. – Беги домой. А лучше совсем покинь Криворожку.
Что? Вот ещё! Я все ж ведьмАчка деревенская, али как? Встала, нашла шапку, и, чуть прихрамывая, начала обходить лесного хозяина. И тут передо мной взвилась колючая зелёная стена кустарника. Стоило сделать шаг вперёд и ноги оплело лианами.
- Не хо...
Договорить Торх не успел, его резко втянуло в созданную им же стену, оставив взамен кучку листочков, обратившихся в прах. Как и стена, которая должна была меня остановить. Я тут же сорвалась с места, лианы тоже больше не удерживали. Промелькнула мысль сбежать куда подальше, но я отмахнулась от неё, хотя становилось страшно. За лес, за его охранителя. Что ж за сила такая-то?
Источник был на месте, но слабел с каждой минутой. Ручеек тоненькой ниточкой вился между камнями, мхом и пожухлой травой. Вокруг потемнело, словно на землю резко опустились сумерки, хотя полдень был в самом разгаре. И везде было Зло. Я не видела его, но чувствовала кожей, ощущала его гнилостный привкус на кончике языка, отчего хотелось сплюнуть и прополоскать рот. Неведомая темная сила вытягивала жизнь и становилось больше, сильнее, злее. Но как?! И тут что-то тёмное появилось возле источника. Чёрное облако, которое все уплотнялось, приобрело форму шара, а затем вытянулось, смутно напоминая человека. Там, где вроде как должно быть лицо, вспыхнули две алые точки и уставились на меня. Сглотнула ставший в горле ком, а в следующий миг чёрное нечто стремительно бросилось ко мне, окутало, начиная душить и словно вытягивать жизнь, саму душу. Я ничего не успела сделать… Одновременно услышала глухой рык, а стена внутри меня рухнула, выпуская то, что таилось за ней. На грани сознания удивлённо поняла, что Зло будто остановилось, оценивая, присматриваясь. А через секунду я снова смогла дышать, оказавшись на четвереньках.
“Договор” – раздалось в голове, разрывая болью виски. На пожухлую траву упало пару капель крови. Шмыгнула носом, пытаясь встать. Это со мной что, торговаться решили? И чем я обязана такой чести, интересно? Подняла голову, чтобы в морду Злу посмотреть, и куда подальше послать. Картинка расплывалась и когда смогла сфокусировать взгляд, тут же вскрикнула. Возле чёрного облака в воздухе висел Торх, оплетенный жгутами-щупальцами. Его глаза были блеклыми и какими-то злыми, колючими. Видимо, происходящее ему не по нраву. Мне, надо сказать, тоже. От зла добра не ищут, это все знают. Да и условия договора могут быть весьма неприятными. Легкомысленно посылать Зло я тоже передумала. Оно сильнее меня. Хотя где-то внутри я знала, что умей я владеть своей силой, и я смогла бы побороться.
- Что ты хочешь? - Мой голос оказался хриплым и тихим, будто я долго кричала.
Чёрное нечто словно ещё больше уплотнилось, окончательно приняв форму человека с красными глазами и провалом вместо рта. И оно двинулось ко мне плавной походкой хищника. Что-то странное шевельнулось в душе, отчего холодок страха и какого-то узнавания прошили насквозь. Я не сразу заметила протянутую ко мне руку. Перевела взгляд и увидела на раскрытой чёрной ладони кровавую каплю на серебристой цепочке. Грани кулона переливались, а внутри словно горело пламя, запертое в камне.
“Не снимать. До окончания исполнения договора” – сново отозвались болью во всем теле слышимые только мной слова.
Проигнорировав снова закапавшую из носа кровь, прошептала:
- Условия…
“Жизнь. Твоя и леса. Взамен на услугу”
От этих слов мне становилось все хуже. Хотелось на все согласиться, лишь бы больше не слышать этого голоса, не чувствовать, как ускользает жизнь. Но остатки здравого смысла, удерживаемые неимоверным упрямством, заставили промолчать.
- Какая… услуга? – Выдавила, зная, что ответ могу не вынести.
“Найти призрачный остов Алтарраира. Отдать сердце таллилари смерти…”
Сил хватило только чтобы выхватить треклятую подвеску. В сознании пронеслось “какой бред… зато лес спасу” и я с каким-то облегчением провалилась в вязкую тьму, уже не видя, как ухмыльнулась чернота, стремительно растворяясь под вновь выглянувшим солнцем. Но печальный и какой-то осуждающий взгляд потрепанного охранителя на бессознательную меня успела заметить.
- Юланка… Девонька, очнись…
Ой как же мне плохо-о-о… Голова просто раскалывается. Будто на меня чугунный горшок напялили и постучали так хорошенько.
Я села, согнув ноги в коленях и сжав виски. Сквозь приоткрытые веки видела, как то появляется, то исчезает, чтобы явиться в другом месте, Торх.
- Чего мельтишишь? И так тошно… - простонала и бочком так поползла к источнику. Хотела зачерпнуть ладонью немного целительной водички, но просто без сил и совсем не почтительно плюхнулась мордой в лужу, да простит меня источник за такое нелестное сравнерие.
Как хорошо-то… По телу начала разливаться приятная прохлада, забирая боль. Вставать не хотелось. И если покалывание кожи лица и её онемение от ледяной воды ещё ничего, терпеть можно, то нехватка кислорода чревата неприятными последствиями. Но сил то все равно нет, потому я просто кульнулась на спину, вымачив заодно и затылок. Красиво… Небо голубое-голубое, облачка-кораблики, солнечный лучик бродит по лицу…
- Юланка, зачем жаж ты согласие-то дала, хыр? – Начал причитать охранитель. Вот не даст отдохнуть, совсем оборзел уж. – Ты ж себя погубила, ты ж…
Шаг влево – топь, шаг вправо – пропасть.
Назад дороги нет, там смерть.
Идти вперед осталось ночью
За светом, что мерцает в темноте.
Глава 1
- Дове-е-е-риться. И снова встре-е-е-титься. Влюбится в встре-е-е-чного. И вновь пропа-а-асть…
- Карррр… ар… ар… - пронеслась над головой птичья трель, вторя моему прекрасному пению.
Ну, каково пение такова и трель, да... Остановилась и проводила взглядом скрывшуюся за могучими старыми соснами ворону. Эх, вестница мрака! Не оценила, что ль? Ну и Багорская топь с ней!
Поправила тяжелую вязанку хвороста, удобней располагая ее за спиной, вздохнула и, стараясь не обращать внимания на привычно ноющую спину и боль в затекших мышцах, продолжила свой путь по тропинке. Знакомая с самого детства дорожка вилась между могучими стволами юркой змейкой, не позволяя заблудиться в Криворожском лесу. Из-за летней жары в воздухе вкусно пахло смолой. Этот запах я любила больше всего на свете. Ну, не считая аромата только что испеченных румяных пирожков бабки Фрони. Пышные, с малиновой начинкой… Или с капустой и тмином! Ммм… От таких вкусных ярких воспоминаний в животе громко заурчало. Эх, а до Криворожков еще топать и топать.
И что мне неймется, спрашивается? Река Рожка не угодила? Мутная? Всем нормально, ан нет же, озеро лесное – гиблое! – мне подавай. С водичкой студеной даже в жару, искристой, свежей… А что гиблое, так это подход просто надо знать. С чистыми помыслами надо идти, а не рыбу удить да раков вылавливать. И днем надо купаться, а не ночью, как некоторые, уже утопленники, делали. Ну, зато там тихо, пустынно, никто не подсмотрит. Можно не таясь прохлаждаться. Путь, правда, не близкий. А в окрестностях деревни весь хворост давно выбрали, значит, и дорога оправдана.
Горестно вздохнула и снова принялась за любимое занятие. Жаль только, что никто больше его не ценил, только в лесу и оставалось предаваться возвышенному да творческому.
- Любовь нагря-я-янет вновь. Оставит сле-е-ед в душе. И плюнет сно-о-ова…
- Юланка, хыр, ну, хватит уж, а? – проскрипело где-то справа, прервав мое пение, - пожалей ты старика, хыр, не мути тишины.
Ой, пень старый, покоя ему захотелось! А как по кувшинам да банкам пред рассветом греметь, так тишину он не мутит! Остановилась и, придерживая вязанку одной рукой, быстро поправила второй съехавшую на глаза серую шапку, прикрывающую темную головушку с неровно обрезанными короткими волосами. Скосила глаза вбок, никого не увидела, ухмыльнулась и продолжила свой неспешный путь, добавив громкости и драматизма в голос.
- И плюнет сно-о-ова вдруг. В колодец мне-е-е…
Последнюю ноту я потянула, как следует, с душой! А то, что нота сорвалась на визг, так это так и надо. Да, и никак иначе!
Раздраженный булькающий рык присоединился к моей высокой идеально чистой ноте, заставив меня довольно лыбится во весь рот. Достала, родимого! Моя месть удалась.
- Смешно ей, хыр, - досадливо проскрипели уже слева. – А если я тропку те закручу? Да зверье натравлю? Фррр!
На эту угрозу я уже засмеялась во весь голос, перебив обиженное сопение, раздавшееся на этот раз сзади.
Ой, напугал! Ха-ха! Неужель забыл, чем окончилась его последняя забава с тропками? Напомнить что ль, как я, тогда еще девчушка семи годков, взбаламутила весь лес, и как после этого выглядел он сам? Ни один охранитель не узнал бы. Зато шальники за своего приняли бы – такой же взлохмаченный, взмыленный, голосил что-то дурным голосом, носился, как ашалелый. Как итог, вместо желания меня напугать, ему пришлось спасать. Нет, не меня. Зверье. А что? Мне всегда было интересно, как, что и для чего все устроено в мире. Если нора, то надо проверить, кто в ней живет. Вот и я тогда… Узнала, проверила и вынесла для себя мудрое и полезное знание. Что борги не любят маленьких детей. И не потому, что весной они еще спят. И не потому, что горка с орешками – это его завтрак после зимней спячки. А еще у него мех такой красивый, песочный, особенно хвост. Был у борга хвост пушной, с девой малой он ушел. Да… Пошалила я тогда. Уже как десять летов меня борги сторонятся, хвосты поджимая, хоть я их и не трогаю с тех пор. Даже подкармливаю иногда. Орешками. Так, издалека бросаю. Меткость, правда, у меня не очень, потому, небось, и не ценят борги мои дары. А как вспомню их клыки! Острые, длинные, беленькие такие. Интересно, насколько они крепкие? Эх, зависть… Хорошо хоть борги не умеют мысли читать. А то лишился бы Криворожский лес своих грозных редчайших представителей, переселившихся из опасных краев. А клыки все ж красивенькие…
Видимо, на моем лице что-то такое проявилось кровожадно-мечтательное, ибо сам охранитель внезапно преградил мне дорогу, поднимая мою шапку, опять съехавшую на глаза, и заглядывая под нее.
Я резко остановилась, отчего моя вязанка колыхнулась вперед и стукнула охранителя по путанной сизой макушке. Тот взвыл и отскочил, растеряв часть листьев с живой одежки, но исчезать не спешил. Ну и вид у него... Я аж рот открыла от удивления. Даже мне не удавалось еще довести его до такого состояния - совесть не позволила бы. Да какой тут шальник! Вылитый мертвяцкий упырь! Да и те сбегут, решив, что это новый вид переродка.
- Юланка, ну смилуйся, а? Я ж совсем умаялся! Нет мочи с тобой шутить, хыр. Дай старику тишины, не гони сон, - выпучил огромные желтые зенки под кустистыми бровями, ловя мой взгляд. И так мне его жалко стало! Ещё и неожиданный зеркальный блеск лупаток меня по-настоящему напугал. Аж вылетела из головы мысль сторговать для себя тишины по утрам. Хотя если припомнить, то утром давненько уж подозрительно тихо было…
Присмотрелась к охранителю повнимательнее. В волосах просматривались засохшие комья то ли грязи, то ли… кхм… грязи. Листочки одежки местами пожелтели, местами скрутились и пошли бурыми пятнами. Малейшее движение вызывало настоящий листопад, застилая тропку цветным полотном, которое тут же рассыпалось в прах вместо того, чтобы дать жизнь новому деревцу или кустику. Еще немного и я увижу, как выглядит голый охранитель. Конечно, мне еще с детства хотелось узнать, это у него одежка или что-то наподобие шерсти из листьев. Но сейчас было совсем не до смеха. Однако осторожность не помешает. Все же не раз попадалась на жалости к этому хитрецу в юном возрасте. Потом то нору его вычистить надо, то прополоть колючий сартанник. И ни одной сладкой ягодки при этом даже лизнуть нельзя было!
- Это кто ж тебя так? Не высыпаешься что ль? – попыталась осторожно выведать причину такого необычного состояния охранителя Торха, продолжив свой путь, будто мне и вовсе не интересно.
- Ээх… - раздался тяжелый горестный вздох, а я увидела краем глаза, как тот махнул короткой толстой то ли рукой, то ли лапкой с чёрными ногтями-когтями, потеряв еще кучку листочков. В душе моей начало скручиваться в тугой клубок волнение.
– Источник… - шепот-шелест. - Отдых нужон... Сторожить надысь тьмой…
Последнюю фразу я чудом различила среди шелеста осыпающихся листьев. Та-а-ак… Петь мне перехотелось, а хорошее настроение совсем уплыло в те самые Багорские топи.
Это еще что значит? Надо отдохнуть тому, кто никогда даже не спит? И зачем источник то охранять ночью? И вообще – охранять?! Остановилась и сняла вязанку, положила ее у смолистого ствола. Солнце припекало все сильнее, спина взмокла, и ручейки пота липкими дорожками противно щекотали кожу. Захотелось вернуться к лесному гиблому озерцу и опять искупаться. Если бы не странный вид Торха.
Так, моя вязаночка, тут побудь, а я к источнику сбегаю. Проверю, зачем это ручей охранять надо. И от кого, интересно? Люди из него воду берут только в праздники, почитая лесного хозяина. Каждый знает, что нельзя его гневить, а то быть засухе да чему пострашнее, чем мелкие пакости. А нечисть чистой силы его подавно не терпит, стороной обходит за сотню мер. Так от кого такого страшного надо защищать место, которое само себя защищает не хуже заклятия света ибо и есть его порождение?
Торха не было видно. Ушёл, наверное отдыхать, а я припустила ровным неспешным бегом на зов. Я слышала магию света, как тихие переливы капели по весне, видела сияние белоснежных нитей, оплетающих лес и приходящихся путями охранителю. Нужно было только приоткрыть немного стену, что возвела внутри себя от чуждой мне силы. И жаль, что не только светлой… Вспомнился тот день, когда я коснулась того, что дремало во мне. Тугой шевелящийся клубок чёрных и серебристых нитей. Или тумана? Живой… Передернуло, словно молнией шибануло. Впрочем, как и всегда, стоило вспомнить. Хорошо Торх был рядом, помог. Научил. А потом и учитель… Так, его не вспоминать! А то совсем расклеюсь. А ну, мысли, пошли строем в другую сторону! Мысли послушались и вернулись к пугающему клубку и источнику. Я старалась пореже пользоваться этой силой. Слишком пугающей она была и манящей одновременно.
Всего секунда – и я знала, куда бежать, сново выстроив стену. По мере приближения к источнику, зелень становилась пышнее, попадались редкие травы, цветы, которые никто не рвал из уважения к силе леса. Звери безбоязненно занимались своими делами, не боясь охотников. Так было раньше. Теперь казалось, что все вокруг давно покинуто, а то, что осталось - умирает...
- Стой!
Охранитель так резко появился передо мной, что я от испуга подскользнулась на опавшей листве, больно потянув ногу и потеряв при этом шапку.
- Совсем что ли! - Возмутилась, сдувая упавшую на глаза челку. – Ты меня покалечить решил? Нехорошо быть таким злопамятным. И вообще, это не я.
У Торха округлились глаза, став ещё больше, а на лице проступила какая-то мысль.
- Что “не я “? – Уставился удивлённо на меня, а я прикусила язычок. Варенье из сартанника за день простуду прогоняло, за два – кашель. Постаралась выглядеть кристально честной и вообще ни в чем не замешанной.
- Юланка, не ходи, - грозно свел кустистые брови Торх, забыв о вопросе. – Беги домой. А лучше совсем покинь Криворожку.
Что? Вот ещё! Я все ж ведьмАчка деревенская, али как? Встала, нашла шапку, и, чуть прихрамывая, начала обходить лесного хозяина. И тут передо мной взвилась колючая зелёная стена кустарника. Стоило сделать шаг вперёд и ноги оплело лианами.
- Не хо...
Договорить Торх не успел, его резко втянуло в созданную им же стену, оставив взамен кучку листочков, обратившихся в прах. Как и стена, которая должна была меня остановить. Я тут же сорвалась с места, лианы тоже больше не удерживали. Промелькнула мысль сбежать куда подальше, но я отмахнулась от неё, хотя становилось страшно. За лес, за его охранителя. Что ж за сила такая-то?
Источник был на месте, но слабел с каждой минутой. Ручеек тоненькой ниточкой вился между камнями, мхом и пожухлой травой. Вокруг потемнело, словно на землю резко опустились сумерки, хотя полдень был в самом разгаре. И везде было Зло. Я не видела его, но чувствовала кожей, ощущала его гнилостный привкус на кончике языка, отчего хотелось сплюнуть и прополоскать рот. Неведомая темная сила вытягивала жизнь и становилось больше, сильнее, злее. Но как?! И тут что-то тёмное появилось возле источника. Чёрное облако, которое все уплотнялось, приобрело форму шара, а затем вытянулось, смутно напоминая человека. Там, где вроде как должно быть лицо, вспыхнули две алые точки и уставились на меня. Сглотнула ставший в горле ком, а в следующий миг чёрное нечто стремительно бросилось ко мне, окутало, начиная душить и словно вытягивать жизнь, саму душу. Я ничего не успела сделать… Одновременно услышала глухой рык, а стена внутри меня рухнула, выпуская то, что таилось за ней. На грани сознания удивлённо поняла, что Зло будто остановилось, оценивая, присматриваясь. А через секунду я снова смогла дышать, оказавшись на четвереньках.
“Договор” – раздалось в голове, разрывая болью виски. На пожухлую траву упало пару капель крови. Шмыгнула носом, пытаясь встать. Это со мной что, торговаться решили? И чем я обязана такой чести, интересно? Подняла голову, чтобы в морду Злу посмотреть, и куда подальше послать. Картинка расплывалась и когда смогла сфокусировать взгляд, тут же вскрикнула. Возле чёрного облака в воздухе висел Торх, оплетенный жгутами-щупальцами. Его глаза были блеклыми и какими-то злыми, колючими. Видимо, происходящее ему не по нраву. Мне, надо сказать, тоже. От зла добра не ищут, это все знают. Да и условия договора могут быть весьма неприятными. Легкомысленно посылать Зло я тоже передумала. Оно сильнее меня. Хотя где-то внутри я знала, что умей я владеть своей силой, и я смогла бы побороться.
- Что ты хочешь? - Мой голос оказался хриплым и тихим, будто я долго кричала.
Чёрное нечто словно ещё больше уплотнилось, окончательно приняв форму человека с красными глазами и провалом вместо рта. И оно двинулось ко мне плавной походкой хищника. Что-то странное шевельнулось в душе, отчего холодок страха и какого-то узнавания прошили насквозь. Я не сразу заметила протянутую ко мне руку. Перевела взгляд и увидела на раскрытой чёрной ладони кровавую каплю на серебристой цепочке. Грани кулона переливались, а внутри словно горело пламя, запертое в камне.
“Не снимать. До окончания исполнения договора” – сново отозвались болью во всем теле слышимые только мной слова.
Проигнорировав снова закапавшую из носа кровь, прошептала:
- Условия…
“Жизнь. Твоя и леса. Взамен на услугу”
От этих слов мне становилось все хуже. Хотелось на все согласиться, лишь бы больше не слышать этого голоса, не чувствовать, как ускользает жизнь. Но остатки здравого смысла, удерживаемые неимоверным упрямством, заставили промолчать.
- Какая… услуга? – Выдавила, зная, что ответ могу не вынести.
“Найти призрачный остов Алтарраира. Отдать сердце таллилари смерти…”
Сил хватило только чтобы выхватить треклятую подвеску. В сознании пронеслось “какой бред… зато лес спасу” и я с каким-то облегчением провалилась в вязкую тьму, уже не видя, как ухмыльнулась чернота, стремительно растворяясь под вновь выглянувшим солнцем. Но печальный и какой-то осуждающий взгляд потрепанного охранителя на бессознательную меня успела заметить.
Глава 2
- Юланка… Девонька, очнись…
Ой как же мне плохо-о-о… Голова просто раскалывается. Будто на меня чугунный горшок напялили и постучали так хорошенько.
Я села, согнув ноги в коленях и сжав виски. Сквозь приоткрытые веки видела, как то появляется, то исчезает, чтобы явиться в другом месте, Торх.
- Чего мельтишишь? И так тошно… - простонала и бочком так поползла к источнику. Хотела зачерпнуть ладонью немного целительной водички, но просто без сил и совсем не почтительно плюхнулась мордой в лужу, да простит меня источник за такое нелестное сравнерие.
Как хорошо-то… По телу начала разливаться приятная прохлада, забирая боль. Вставать не хотелось. И если покалывание кожи лица и её онемение от ледяной воды ещё ничего, терпеть можно, то нехватка кислорода чревата неприятными последствиями. Но сил то все равно нет, потому я просто кульнулась на спину, вымачив заодно и затылок. Красиво… Небо голубое-голубое, облачка-кораблики, солнечный лучик бродит по лицу…
- Юланка, зачем жаж ты согласие-то дала, хыр? – Начал причитать охранитель. Вот не даст отдохнуть, совсем оборзел уж. – Ты ж себя погубила, ты ж…
