Послышались шаги. Прошуршала ткань, и всё затихло.
Адэр обернулся. У порога стояла девушка с собранными на затылке чёрными волосами. Фигуру скрывало серое платье простого покроя с глухим воротом и длинными рукавами.
Потупив взгляд, девушка присела.
Адэр щёлкнул пальцами:
— Смотреть на меня. — Обвёл комнату рукой. — Это что такое? Почему здесь грязно?
Девушка шагнула назад:
— Эта часть замка давно закрыта. Наместники и помощники жили в другом крыле.
— Ты не слышишь, о чём я спрашиваю?
— Слышу.
— А мне кажется, ты ни черта не слышишь. Я спрашиваю, почему здесь грязно?
— Я пытаюсь вам объяснить, а вы меня перебиваете.
Адэр уставился на простолюдинку. Из-за врождённого тупоумия она явно не понимает, кто перед ней.
— В этой комнате не собирались лет восемь, если не больше, — как ни в чём не бывало продолжила девушка. — Раньше заседали, но потом какой-то наместник сказал, что его удручает вид из окна, и приказал закрыть эту часть замка. Можно подумать, что вид на гараж или на пустырь чем-то лучше. Нет чтобы нанять садовника и любоваться видом. Но это ладно. Кое-кто даже надумал пустить сад на дрова, но, слава богу, поспал и забыл, чего хотел. Некоторым деревьям больше ста лет, настоящая реликвия.
— Ты, как я вижу, не знакома с этикетом, — произнёс Адэр, с трудом сохраняя остатки выдержки.
Девушка сморщила лоб:
— Чего?
— Ты должна молчать, пока тебя не спросят.
— Так вы же спросили.
— Ты должна молчать! — повторил Адэр, чётко выговаривая каждое слово.
Девушка вновь присела:
— Извините.
— Ты должна говорить: «Прошу прощения, мой господин».
— Прошу прощения, мой господин, — эхом прозвучал бесцветный голос.
— И разве ты не знаешь, что, прежде чем войти, принято стучаться? — цедил Адэр сквозь зубы.
— Прошу прощения, мой господин.
Чем ниже приседала незнакомка, тем выше поднимала голову ярость. Разнести бы всё к чёртовой матери, камня на камне не оставить. Или, на худой конец, запустить креслом в окно. Но присутствие плебейки мешало дать волю чувствам.
Адэр спрятал руки за спину, сжал-разжал кулаки:
— Ты кто такая?
— Никто.
— И это верно, ты никто. Зачем пришла?
— Я слышала, что будет собрание.
— Услышала. И что?
— Я веду… Я вела протоколы собраний.
Адэр ужаснулся: плебейка была допущена к важнейшим документам! Довести мысль до конца помешали Мун и помощники бывшего наместника.
Заметив девушку, старик нахмурился:
— Маликa! Ты что здесь делаешь? А ну марш к себе!
Она попятилась, налетела на переступивших порог Вилара и Гюста. Пролепетав извинения, прижалась к двери.
Тезарские дворяне в замешательстве замерли. Их взгляды заметались от пола к потолку, от стола к окнам. Адэр в душе позлорадствовал — не только ему придётся прозябать в этих стенах.
Помощники наместника с нескрываемым интересом рассматривали сына Великого.
— Не предлагаю сесть. Хотя… — Он улыбнулся с наигранным добродушием. — Вы привычны к таким условиям.
Помощники уставились в затоптанный пол.
— Надо очень постараться, чтобы довести замок до такого состояния. Мне даже страшно представить, до чего вы довели страну.
— У нас были другие цели и задачи, мой господин, — откликнулся первый помощник.
— Какие?
— Трудиться на благо Тезара. Интересы отчизны для нас превыше собственных, и уж тем более превыше интересов колонии.
Адэр нахмурился. Потаённая надежда сформировать Совет из помощников наместника дала глубокую трещину.
— До тех пор, пока Великий не прикажет нам вернуться, — продолжил чиновник, — мы в вашем полном распоряжении.
Надежда издала предсмертный вздох.
— Я не нуждаюсь в ваших услугах.
— Без приказа Великого…
— Здесь приказываю я! Ознакомите меня с состоянием дел и можете отправляться домой. — Адэр перевёл взгляд на старика и плебейку, стоявших за спинами дворян. — Если через две недели от меня не поступит иных распоряжений, вы получите полный расчёт. — С омерзением посмотрел на ладони. — Надеюсь, в замке есть горячая вода?
И в сопровождении смотрителя проследовал в свои апартаменты.
Адэр просидел всю ночь, глядя в окно. Мысли уносили в Тезар, а непривычно огромная луна, озаряя запущенный сад, упорно возвращала обратно, в старомодное тесное кресло. Когда заалел горизонт, Адэр пошевелил плечами, потёр глаза, будто засыпанные песком, и покинул апартаменты. В нос ударил запах сырости и тлена.
— Проветрите все помещения, — велел Адэр караульному и, пошатываясь, словно пьяный, побрёл по коридору.
Немного постоял на балконе, не понимая, куда он идёт, зачем он идёт… Спустился по лестнице, брезгуя прикасаться к перилам. Войдя в комнату собраний, упёрся руками в стол и уронил голову на грудь.
Где-то хлопнули двери, звякнули стёкла. От сквозняка открылись рамы. За стенами замка шуршала листва и свистели пичуги, напоминая о весне. А на душе выла вьюга.
Адэр подошёл к окну и, прищурив глаза от солнца, проследил за стайкой птиц. Плюнуть бы на всё, сесть в машину и уехать. Он — не узник трона и не раб страны. У него есть целых три месяца, чтобы придумать, как избавиться от ненужного подарка.
— Доброе утро, — прозвучал тихий голос.
Адэр посмотрел вниз. Среди деревьев на пожухлом газоне стояла простолюдинка. Похоже, что эта наглая девица — единственное олицетворение молодости в этом замке. Очередная насмешка судьбы…
— Вы меня не помните? Я Маликa.
— Что тебе надо?
— Мне? Ничего. Я случайно проходила. Вообще-то я всегда гуляю на рассвете... Вы рано проснулись. Наместники никогда не вставали раньше одиннадцати.
— Я похож на наместника?
— Нет, — улыбнулась Малика. — А хотите, я покажу вам замок?
— Не хочу.
Растягивая губы в наивной улыбке, она теребила складки серого платья и не сводила с Адэра чёрных глаз:
— Кухарки ещё спят. Я могу принести вам завтрак. Я не умею готовить, но могу посмотреть, что осталось с вечера.
— Иди куда шла, — сказал Адэр, сопроводив слова пренебрежительным жестом. Сделал глубокий вдох. — Постой! Мне кажется или здесь на самом деле чем-то пахнет?
Малика пожала плечами:
— Мне пахнет садом и морем.
— Морем?
— Да, мой господин.
Уловив в голосе плебейки насмешливые нотки, Адэр поморщился. Поглощённый мыслями, он совершенно забыл, что в Порубежье есть море, иначе сразу бы понял, что воздух — солёный на вкус — пахнет водорослями. Надо же было так сглупить! И перед кем!
— Знаешь, как к нему проехать?
— Я знаю, как к нему пройти. Я никогда не ездила на машине.
— Никогда-никогда?
— Никогда-никогда, — повторила Малика.
— Жди меня на площади, — произнёс Адэр и велел охранителю подать автомобиль.
От знакомых чувств защемило сердце. Совсем недавно он точно так же стоял над обрывом. Только сейчас перед ним стелилась не зелёная долина, а нечто более волшебное. Внизу на белый песок накатывали пенистые волны. Поверхность воды излучала живой, играющий блеск. Жемчужные чайки парили на уровне груди, издавая жалобные крики.
— Не подходите близко к краю, — прозвучал девичий голос.
Адэр обернулся:
— Я тебя звал?
— Когда упадёте, звать будет поздно, — сказала Малика и с недовольным видом покосилась на машину охраны.
— Я не настолько глуп, чтобы рисковать.
— А я не настолько глупа, чтобы смотреть, как вы испытываете судьбу.
Намёк на то, что его охранители глупы, раз сидят в машине, а не оттаскивают хозяина от обрыва, вывел Адэра из себя.
— Уйди с глаз!
Ветер подхватил слова и швырнул Малике в лицо. Опустив голову, она побрела между камнями.
— Постой!
Малика замерла. Опустила голову ещё ниже и стиснула кулаки.
— Что ты делаешь? — прошипел Адэр.
— Считаю до двадцати.
— Зачем?
— А вы как думаете?
Глупая, болтливая и пустая девица! Адэр прижал пальцы к виску, силясь вспомнить, зачем он её остановил.
— Я могу идти? — спросила Малика.
Не дожидаясь разрешения, обогнула груду камней и направилась к машине охраны.
— Эй, ты! Как тебя…
Она резко обернулась:
— Надо было считать до ста! — Встала на краю обрыва; за её спиной чайки вспарывали крыльями лазурное небо. — Здесь я лишняя.
Прошла мимо Адэра и встала на фоне камней, песка и колючих кустов:
— А здесь и без меня тошно. Мне лучше уйти. И не надо меня останавливать.
— Ты соображаешь, с кем говоришь?
— Конечно. Я говорю с мужчиной, которому этикет позволяет обращаться с женщиной как с половой тряпкой. Не хочу, чтобы об меня вытирали ноги. Я к такому не привыкла. — Малика присела в безупречном реверансе. — Прошу прощения, мой господин.
И пошагала по пустоши, поднимая ботинками жёлтую пыль.
— Предположим, я был немного резок, — сказал Адэр.
Малика остановилась:
— Я вас прощаю.
Адэр опешил. Он не думал просить прощения, а собирался преподать урок, желая пресечь дерзкие выходки в будущем.
— Ты много о себе возомнила.
Малика вновь пошла вперёд.
— Постой! — крикнул Адэр, вдруг вспомнив, о чём хотел спросить. — К морю есть спуск?
— Есть, — ответила она, продолжая идти.
— Далеко?
— Во владениях маркиза Бeзбура.
Адэр с досадой выдохнул. Плебейку забыли научить элементарным правилам хорошего тона, зато допустили к важным документам. Чем она заслужила доверие ставленников Великого? Может, их забавляла её невоспитанность, и они относились к ней, как к смешному зверьку?
— Малика!
Она обернулась.
— Иди сюда! — приказал Адэр и, когда Малика подошла, спросил: — Ты знаешь, как проехать к усадьбе Безбура?
— Знаю. А толку? К морю ведёт лестница. Лестница находится в парке. Парк окружён высоким забором. На воротах стоят стражи.
— Они не пустят правителя в парк какого-то маркиза?
— Какого-то? — возмутилась Малика. — О маркизе Безбуре даже в газетах писали!
Похоже, всякого, о ком пишут в бульварной прессе, она считает национальным героем.
— Стражи вряд ли знают, что у нас появился правитель, — продолжила Малика. — И не надейтесь, что они знают вас в лицо. В домах не висят ваши портреты. На газетных снимках вы сами на себя не похожи. Или вы взяли с собой паспорт? Вам, конечно, поверят на слово. Но только представьте эту сцену.
Адэр открыл дверцу автомобиля:
— Садись.
Малика замешкалась. Сюда она ехала в машине охраны.
— Садись! — прикрикнул Адэр. Расположился рядом с Маликой и бросил водителю: — В замок.
Малика глядела в окно. Адэр с любопытством рассматривал её. Чёрные волосы, крылатые брови, ресницы веером. На виске родинка в форме звёздочки. Девица была бы привлекательной, если бы не бронзовый загар.
— Ты знакома с маркизом Бeзбуром?
Малика рассмеялась.
— Что тебя развеселило? — нахмурился Адэр.
— Я попыталась представить, как маркиз здоровается со мной при встрече. Не получилось. Я узнaю его в огромной толпе, а он не вспомнит меня, даже если увидит ещё сто раз. — Малика посмотрела на Адэра. — Господа относятся к слугам как к мебели.
Ему вдруг показалось, что его мозг превратился в книгу. Зашелестели страницы, выдавая тайны. Лоб покрылся испариной.
— Вы хотите уехать? — спросила Малика. — Хотите вернуться в Тезар?
Глядя на своё отражение в чёрных зеркальных глазах, Адэр вжался в спинку сиденья:
— Ещё не решил.
Малика покачала головой и отвернулась к окну.
Вилар откинул одеяло. Опустив ноги на холодный пол, обвёл комнату взглядом. Кроме кровати, бельевого шкафа и старого кресла, в ней ничего не было. Комната служила одновременно и спальней, и гостиной, и гардеробной. Только его гардеробная в замке отца в три раза больше, чем эта каморка.
Переступив через чемоданы, которые не успела разобрать прислуга, Вилар вошёл в ванную. В углу душевая кабинка, рассчитанная на худого человека. Над маленькой, словно игрушечной раковиной — потемневшее зеркало. На вбитых в стену гвоздях три несвежих полотенца; с вечера их так никто и не сменил. О ванне напоминали привинченные к полу искривлённые ножки.
Вилар боком втиснулся в кабинку, дёрнул дверцу. Чёрт… заело… С третьей попытки дверца закрылась. Из покрытого ржавчиной душа полились струйки горячей воды.
Вилар закрыл глаза. Оказывается, тяжело быть человеком, для которого интересы родины превыше собственных.
Думы переметнулись к предстоящему разговору с Адэром. Им не удалось встретиться после бала. Сначала помехой послужили многочисленные гости, требующие внимания именинника, затем скоропалительные сборы исчерпали остатки времени и сил, а позже разные автомобили понесли друзей в Порубежье.
Подставляя воде лицо, Вилар подбирал слова, чтобы объяснить скорее себе, а не Адэру, причину выступления на Совете Великого. Шепотки в кулуарах дворца об образе жизни престолонаследника давно переросли во фривольные беседы за чашечкой кофе в светских гостиных. Истории обрастали пикантными подробностями и сомнительными слухами и грозили просочиться сквозь стены особняков и замков. Как только хохот над непристойными анекдотами сотрясёт воздух трактиров и приезжих домов, пробьёт последний час величия Тезара. Вместо того чтобы положить конец пересудам, Адэр намеренно подогревал их — безудержное, буйное веселье с кутежом и попойкой стало частым гостем в его замке Грёз.
Несколько дней назад, находясь во власти душевного порыва, Вилар решил вытащить друга из болота порочных утех и тем самым уберечь отчизну от позора. Однако сейчас, в маленькой и душной комнате, уверенность в правильности своего поступка истончилась, поплыла к двери и вместе с невесомым паром выскользнула в щели. И когда Вилар протёр запотевшее зеркало, отражение посмотрело на него глазами человека, осознавшего ошибку.
В коридоре Вилар столкнулся с Муном. Смотритель сообщил, что правитель куда-то уехал с утра пораньше и не сообщил ему о своих планах.
Глядя в сине-зелёные глаза, окружённые сеткой морщин, Вилар произнёс:
— Если ты решил, что Адэр Карро — очередной наместник, и станет перед тобой отчитываться, то сильно заблуждаешься.
Старик согнулся словно прутик ивы:
— Простите. Я сказал не подумав.
— Я не видел его комнату. Надеюсь, она не такая, как моя.
— Простите, мой господин. Меня не предупредили, что с правителем приедут важные люди, поэтому с вашей комнатой вышло недоразумение. Я уже выбрал для вас другие покои. К вечеру они будут готовы.
— Займись подбором прислуги. Тех, что нас встречали, мало.
— Будет исполнено, мой господин.
— Мне говорили, что в замке есть телефон.
— Есть, — кивнул Мун. — Я покажу.
В холле, под парадной лестницей находился коридор, который, как объяснил смотритель, вёл в архив. В начале коридора серела низкая дверь. Вилар переступил порог полуподвального помещения. Споря с собой, обошёл столик, рассматривая старый телефонный аппарат без диска для набора номера. Поднял трубку.
После щелчка прозвучал строгий женский голос:
— Приёмная старшего советника Троя Дадье. Представьтесь.
Вилар растерялся. Перед отъездом из Тезара ему сказали, что он может позвонить во дворец по любому поводу. У него появился повод для беспокойства. Появился вчера, по дороге в замок, а сегодня окреп. Вилар ожидал услышать телефонистку из коммутаторной, а не секретаря. Хотел побеседовать не с Троем, а с отцом.
— Представьтесь! — потребовали на другом конце провода.
— Маркиз Вилар Бархат.
— Соединяю.
Повисла долгая тишина. Вилар молил Бога, чтобы старший советник Великого был занят.
— Как чувствует себя Адэр? — спросил Трой после короткого приветствия.
— Он… Я с ним ещё не виделся. Он куда-то с утра уехал.
Адэр обернулся. У порога стояла девушка с собранными на затылке чёрными волосами. Фигуру скрывало серое платье простого покроя с глухим воротом и длинными рукавами.
Потупив взгляд, девушка присела.
Адэр щёлкнул пальцами:
— Смотреть на меня. — Обвёл комнату рукой. — Это что такое? Почему здесь грязно?
Девушка шагнула назад:
— Эта часть замка давно закрыта. Наместники и помощники жили в другом крыле.
— Ты не слышишь, о чём я спрашиваю?
— Слышу.
— А мне кажется, ты ни черта не слышишь. Я спрашиваю, почему здесь грязно?
— Я пытаюсь вам объяснить, а вы меня перебиваете.
Адэр уставился на простолюдинку. Из-за врождённого тупоумия она явно не понимает, кто перед ней.
— В этой комнате не собирались лет восемь, если не больше, — как ни в чём не бывало продолжила девушка. — Раньше заседали, но потом какой-то наместник сказал, что его удручает вид из окна, и приказал закрыть эту часть замка. Можно подумать, что вид на гараж или на пустырь чем-то лучше. Нет чтобы нанять садовника и любоваться видом. Но это ладно. Кое-кто даже надумал пустить сад на дрова, но, слава богу, поспал и забыл, чего хотел. Некоторым деревьям больше ста лет, настоящая реликвия.
— Ты, как я вижу, не знакома с этикетом, — произнёс Адэр, с трудом сохраняя остатки выдержки.
Девушка сморщила лоб:
— Чего?
— Ты должна молчать, пока тебя не спросят.
— Так вы же спросили.
— Ты должна молчать! — повторил Адэр, чётко выговаривая каждое слово.
Девушка вновь присела:
— Извините.
— Ты должна говорить: «Прошу прощения, мой господин».
— Прошу прощения, мой господин, — эхом прозвучал бесцветный голос.
— И разве ты не знаешь, что, прежде чем войти, принято стучаться? — цедил Адэр сквозь зубы.
— Прошу прощения, мой господин.
Чем ниже приседала незнакомка, тем выше поднимала голову ярость. Разнести бы всё к чёртовой матери, камня на камне не оставить. Или, на худой конец, запустить креслом в окно. Но присутствие плебейки мешало дать волю чувствам.
Адэр спрятал руки за спину, сжал-разжал кулаки:
— Ты кто такая?
— Никто.
— И это верно, ты никто. Зачем пришла?
— Я слышала, что будет собрание.
— Услышала. И что?
— Я веду… Я вела протоколы собраний.
Адэр ужаснулся: плебейка была допущена к важнейшим документам! Довести мысль до конца помешали Мун и помощники бывшего наместника.
Заметив девушку, старик нахмурился:
— Маликa! Ты что здесь делаешь? А ну марш к себе!
Она попятилась, налетела на переступивших порог Вилара и Гюста. Пролепетав извинения, прижалась к двери.
Тезарские дворяне в замешательстве замерли. Их взгляды заметались от пола к потолку, от стола к окнам. Адэр в душе позлорадствовал — не только ему придётся прозябать в этих стенах.
Помощники наместника с нескрываемым интересом рассматривали сына Великого.
— Не предлагаю сесть. Хотя… — Он улыбнулся с наигранным добродушием. — Вы привычны к таким условиям.
Помощники уставились в затоптанный пол.
— Надо очень постараться, чтобы довести замок до такого состояния. Мне даже страшно представить, до чего вы довели страну.
— У нас были другие цели и задачи, мой господин, — откликнулся первый помощник.
— Какие?
— Трудиться на благо Тезара. Интересы отчизны для нас превыше собственных, и уж тем более превыше интересов колонии.
Адэр нахмурился. Потаённая надежда сформировать Совет из помощников наместника дала глубокую трещину.
— До тех пор, пока Великий не прикажет нам вернуться, — продолжил чиновник, — мы в вашем полном распоряжении.
Надежда издала предсмертный вздох.
— Я не нуждаюсь в ваших услугах.
— Без приказа Великого…
— Здесь приказываю я! Ознакомите меня с состоянием дел и можете отправляться домой. — Адэр перевёл взгляд на старика и плебейку, стоявших за спинами дворян. — Если через две недели от меня не поступит иных распоряжений, вы получите полный расчёт. — С омерзением посмотрел на ладони. — Надеюсь, в замке есть горячая вода?
И в сопровождении смотрителя проследовал в свои апартаменты.
***
Адэр просидел всю ночь, глядя в окно. Мысли уносили в Тезар, а непривычно огромная луна, озаряя запущенный сад, упорно возвращала обратно, в старомодное тесное кресло. Когда заалел горизонт, Адэр пошевелил плечами, потёр глаза, будто засыпанные песком, и покинул апартаменты. В нос ударил запах сырости и тлена.
— Проветрите все помещения, — велел Адэр караульному и, пошатываясь, словно пьяный, побрёл по коридору.
Немного постоял на балконе, не понимая, куда он идёт, зачем он идёт… Спустился по лестнице, брезгуя прикасаться к перилам. Войдя в комнату собраний, упёрся руками в стол и уронил голову на грудь.
Где-то хлопнули двери, звякнули стёкла. От сквозняка открылись рамы. За стенами замка шуршала листва и свистели пичуги, напоминая о весне. А на душе выла вьюга.
Адэр подошёл к окну и, прищурив глаза от солнца, проследил за стайкой птиц. Плюнуть бы на всё, сесть в машину и уехать. Он — не узник трона и не раб страны. У него есть целых три месяца, чтобы придумать, как избавиться от ненужного подарка.
— Доброе утро, — прозвучал тихий голос.
Адэр посмотрел вниз. Среди деревьев на пожухлом газоне стояла простолюдинка. Похоже, что эта наглая девица — единственное олицетворение молодости в этом замке. Очередная насмешка судьбы…
— Вы меня не помните? Я Маликa.
— Что тебе надо?
— Мне? Ничего. Я случайно проходила. Вообще-то я всегда гуляю на рассвете... Вы рано проснулись. Наместники никогда не вставали раньше одиннадцати.
— Я похож на наместника?
— Нет, — улыбнулась Малика. — А хотите, я покажу вам замок?
— Не хочу.
Растягивая губы в наивной улыбке, она теребила складки серого платья и не сводила с Адэра чёрных глаз:
— Кухарки ещё спят. Я могу принести вам завтрак. Я не умею готовить, но могу посмотреть, что осталось с вечера.
— Иди куда шла, — сказал Адэр, сопроводив слова пренебрежительным жестом. Сделал глубокий вдох. — Постой! Мне кажется или здесь на самом деле чем-то пахнет?
Малика пожала плечами:
— Мне пахнет садом и морем.
— Морем?
— Да, мой господин.
Уловив в голосе плебейки насмешливые нотки, Адэр поморщился. Поглощённый мыслями, он совершенно забыл, что в Порубежье есть море, иначе сразу бы понял, что воздух — солёный на вкус — пахнет водорослями. Надо же было так сглупить! И перед кем!
— Знаешь, как к нему проехать?
— Я знаю, как к нему пройти. Я никогда не ездила на машине.
— Никогда-никогда?
— Никогда-никогда, — повторила Малика.
— Жди меня на площади, — произнёс Адэр и велел охранителю подать автомобиль.
От знакомых чувств защемило сердце. Совсем недавно он точно так же стоял над обрывом. Только сейчас перед ним стелилась не зелёная долина, а нечто более волшебное. Внизу на белый песок накатывали пенистые волны. Поверхность воды излучала живой, играющий блеск. Жемчужные чайки парили на уровне груди, издавая жалобные крики.
— Не подходите близко к краю, — прозвучал девичий голос.
Адэр обернулся:
— Я тебя звал?
— Когда упадёте, звать будет поздно, — сказала Малика и с недовольным видом покосилась на машину охраны.
— Я не настолько глуп, чтобы рисковать.
— А я не настолько глупа, чтобы смотреть, как вы испытываете судьбу.
Намёк на то, что его охранители глупы, раз сидят в машине, а не оттаскивают хозяина от обрыва, вывел Адэра из себя.
— Уйди с глаз!
Ветер подхватил слова и швырнул Малике в лицо. Опустив голову, она побрела между камнями.
— Постой!
Малика замерла. Опустила голову ещё ниже и стиснула кулаки.
— Что ты делаешь? — прошипел Адэр.
— Считаю до двадцати.
— Зачем?
— А вы как думаете?
Глупая, болтливая и пустая девица! Адэр прижал пальцы к виску, силясь вспомнить, зачем он её остановил.
— Я могу идти? — спросила Малика.
Не дожидаясь разрешения, обогнула груду камней и направилась к машине охраны.
— Эй, ты! Как тебя…
Она резко обернулась:
— Надо было считать до ста! — Встала на краю обрыва; за её спиной чайки вспарывали крыльями лазурное небо. — Здесь я лишняя.
Прошла мимо Адэра и встала на фоне камней, песка и колючих кустов:
— А здесь и без меня тошно. Мне лучше уйти. И не надо меня останавливать.
— Ты соображаешь, с кем говоришь?
— Конечно. Я говорю с мужчиной, которому этикет позволяет обращаться с женщиной как с половой тряпкой. Не хочу, чтобы об меня вытирали ноги. Я к такому не привыкла. — Малика присела в безупречном реверансе. — Прошу прощения, мой господин.
И пошагала по пустоши, поднимая ботинками жёлтую пыль.
— Предположим, я был немного резок, — сказал Адэр.
Малика остановилась:
— Я вас прощаю.
Адэр опешил. Он не думал просить прощения, а собирался преподать урок, желая пресечь дерзкие выходки в будущем.
— Ты много о себе возомнила.
Малика вновь пошла вперёд.
— Постой! — крикнул Адэр, вдруг вспомнив, о чём хотел спросить. — К морю есть спуск?
— Есть, — ответила она, продолжая идти.
— Далеко?
— Во владениях маркиза Бeзбура.
Адэр с досадой выдохнул. Плебейку забыли научить элементарным правилам хорошего тона, зато допустили к важным документам. Чем она заслужила доверие ставленников Великого? Может, их забавляла её невоспитанность, и они относились к ней, как к смешному зверьку?
— Малика!
Она обернулась.
— Иди сюда! — приказал Адэр и, когда Малика подошла, спросил: — Ты знаешь, как проехать к усадьбе Безбура?
— Знаю. А толку? К морю ведёт лестница. Лестница находится в парке. Парк окружён высоким забором. На воротах стоят стражи.
— Они не пустят правителя в парк какого-то маркиза?
— Какого-то? — возмутилась Малика. — О маркизе Безбуре даже в газетах писали!
Похоже, всякого, о ком пишут в бульварной прессе, она считает национальным героем.
— Стражи вряд ли знают, что у нас появился правитель, — продолжила Малика. — И не надейтесь, что они знают вас в лицо. В домах не висят ваши портреты. На газетных снимках вы сами на себя не похожи. Или вы взяли с собой паспорт? Вам, конечно, поверят на слово. Но только представьте эту сцену.
Адэр открыл дверцу автомобиля:
— Садись.
Малика замешкалась. Сюда она ехала в машине охраны.
— Садись! — прикрикнул Адэр. Расположился рядом с Маликой и бросил водителю: — В замок.
Малика глядела в окно. Адэр с любопытством рассматривал её. Чёрные волосы, крылатые брови, ресницы веером. На виске родинка в форме звёздочки. Девица была бы привлекательной, если бы не бронзовый загар.
— Ты знакома с маркизом Бeзбуром?
Малика рассмеялась.
— Что тебя развеселило? — нахмурился Адэр.
— Я попыталась представить, как маркиз здоровается со мной при встрече. Не получилось. Я узнaю его в огромной толпе, а он не вспомнит меня, даже если увидит ещё сто раз. — Малика посмотрела на Адэра. — Господа относятся к слугам как к мебели.
Ему вдруг показалось, что его мозг превратился в книгу. Зашелестели страницы, выдавая тайны. Лоб покрылся испариной.
— Вы хотите уехать? — спросила Малика. — Хотите вернуться в Тезар?
Глядя на своё отражение в чёрных зеркальных глазах, Адэр вжался в спинку сиденья:
— Ещё не решил.
Малика покачала головой и отвернулась к окну.
Часть 03
***
Вилар откинул одеяло. Опустив ноги на холодный пол, обвёл комнату взглядом. Кроме кровати, бельевого шкафа и старого кресла, в ней ничего не было. Комната служила одновременно и спальней, и гостиной, и гардеробной. Только его гардеробная в замке отца в три раза больше, чем эта каморка.
Переступив через чемоданы, которые не успела разобрать прислуга, Вилар вошёл в ванную. В углу душевая кабинка, рассчитанная на худого человека. Над маленькой, словно игрушечной раковиной — потемневшее зеркало. На вбитых в стену гвоздях три несвежих полотенца; с вечера их так никто и не сменил. О ванне напоминали привинченные к полу искривлённые ножки.
Вилар боком втиснулся в кабинку, дёрнул дверцу. Чёрт… заело… С третьей попытки дверца закрылась. Из покрытого ржавчиной душа полились струйки горячей воды.
Вилар закрыл глаза. Оказывается, тяжело быть человеком, для которого интересы родины превыше собственных.
Думы переметнулись к предстоящему разговору с Адэром. Им не удалось встретиться после бала. Сначала помехой послужили многочисленные гости, требующие внимания именинника, затем скоропалительные сборы исчерпали остатки времени и сил, а позже разные автомобили понесли друзей в Порубежье.
Подставляя воде лицо, Вилар подбирал слова, чтобы объяснить скорее себе, а не Адэру, причину выступления на Совете Великого. Шепотки в кулуарах дворца об образе жизни престолонаследника давно переросли во фривольные беседы за чашечкой кофе в светских гостиных. Истории обрастали пикантными подробностями и сомнительными слухами и грозили просочиться сквозь стены особняков и замков. Как только хохот над непристойными анекдотами сотрясёт воздух трактиров и приезжих домов, пробьёт последний час величия Тезара. Вместо того чтобы положить конец пересудам, Адэр намеренно подогревал их — безудержное, буйное веселье с кутежом и попойкой стало частым гостем в его замке Грёз.
Несколько дней назад, находясь во власти душевного порыва, Вилар решил вытащить друга из болота порочных утех и тем самым уберечь отчизну от позора. Однако сейчас, в маленькой и душной комнате, уверенность в правильности своего поступка истончилась, поплыла к двери и вместе с невесомым паром выскользнула в щели. И когда Вилар протёр запотевшее зеркало, отражение посмотрело на него глазами человека, осознавшего ошибку.
В коридоре Вилар столкнулся с Муном. Смотритель сообщил, что правитель куда-то уехал с утра пораньше и не сообщил ему о своих планах.
Глядя в сине-зелёные глаза, окружённые сеткой морщин, Вилар произнёс:
— Если ты решил, что Адэр Карро — очередной наместник, и станет перед тобой отчитываться, то сильно заблуждаешься.
Старик согнулся словно прутик ивы:
— Простите. Я сказал не подумав.
— Я не видел его комнату. Надеюсь, она не такая, как моя.
— Простите, мой господин. Меня не предупредили, что с правителем приедут важные люди, поэтому с вашей комнатой вышло недоразумение. Я уже выбрал для вас другие покои. К вечеру они будут готовы.
— Займись подбором прислуги. Тех, что нас встречали, мало.
— Будет исполнено, мой господин.
— Мне говорили, что в замке есть телефон.
— Есть, — кивнул Мун. — Я покажу.
В холле, под парадной лестницей находился коридор, который, как объяснил смотритель, вёл в архив. В начале коридора серела низкая дверь. Вилар переступил порог полуподвального помещения. Споря с собой, обошёл столик, рассматривая старый телефонный аппарат без диска для набора номера. Поднял трубку.
После щелчка прозвучал строгий женский голос:
— Приёмная старшего советника Троя Дадье. Представьтесь.
Вилар растерялся. Перед отъездом из Тезара ему сказали, что он может позвонить во дворец по любому поводу. У него появился повод для беспокойства. Появился вчера, по дороге в замок, а сегодня окреп. Вилар ожидал услышать телефонистку из коммутаторной, а не секретаря. Хотел побеседовать не с Троем, а с отцом.
— Представьтесь! — потребовали на другом конце провода.
— Маркиз Вилар Бархат.
— Соединяю.
Повисла долгая тишина. Вилар молил Бога, чтобы старший советник Великого был занят.
— Как чувствует себя Адэр? — спросил Трой после короткого приветствия.
— Он… Я с ним ещё не виделся. Он куда-то с утра уехал.
