Пролог
Каждый из нас выбирает свой путь. Я с детства знала, чего хочу — благополучия. Я работала. Добивалась высоких чеков. Выбирала себя. И результат не заставил себя ждать: уютный дом, хорошая машина, качественная одежда, путешествия. Мы не были супербогаты, но могли позволить себе многое.
Когда родители уехали отдыхать, я осталась — мой проект еще не был закончен. Один день, всего один день – и моя трудолюбивая тушка уже должна была нежиться на песке, слушая шум океана.
Я не слышала, как они вошли. Удар по голове. Вопреки ожиданиям, он не отправил меня в нокаут – я слышала их перешептывания:
— Дома ведь никого не должно было быть?
— На похрен. Вали её.
Второй удар был сильнее. В глазах потемнело, и я услышала мерзкий хруст.
Тьма не была абсолютной. Она переливалась, пульсировала, словно дышала. В ней скользнули искры, а затем я ощутила, как что-то тянет меня вперед. Мир вокруг разломился, и я шагнула в неизвестность.
Прода от 01.04.2025, 09:23
Глава 1. Сестрица
-Вот и всё, сестрица. Теперь я стану женой будущего министра, а ты... ты либо останешься любимицей матушки, либо сдохнешь, либо пойдёшь за урода.
Смех разнёсся по пустому помещению, отразился от стен и ударил по ушам, словно ультразвук. Захлопнулась дверь – снова резануло по слуху. Меня передёрнуло, судорога пробежала по телу, горло сдавил спазм. Желудок тоже решил не отставать и судорожно выплеснул наружу всё содержимое. Нет, не просто рвало – меня выворачивало наизнанку. Будто я наглоталась битого стекла и запила уксусом.
Сколько это длилось? Я не знала. Силы покинули меня, я лежала полуголая, еле сумев отползти от грязной лужи.
«Что происходит? Кат? Это ведь была Кат? Но кто такая Кат?» Вопросы сменяли друг друга, вихрем проносясь в голове. И кажется я знала, кто она. Катлин ЛарЦин. Моя старшая сестра. Красавица с пробудившимся даром и ужасным характером.
А я? Я – Танис ЛарЦин. Младшая. Дар не открылся. Среди прочих аристократок не выделяюсь ни красотой, ни талантами. Да и вообще ничем.
Но... но как же так? Я помню себя другой! Я – та, что получила высшее образование, построила карьеру, добилась успеха… Это моя прошлая жизнь? На грани смерти я вспомнила свою прошлую жизнь?!
– О Боги! Что с вами, госпожа?! – В голосе старой служанки Мили прозвучал неподдельный ужас. Она склонилась надо мной, заглядывая в глаза.
– Помогите подняться… пожалуйста… – прохрипела я.
Её сухие, морщинистые руки оказались неожиданно сильными. Она помогла мне подняться с пола, подвела к скамье, усадила и заботливо укрыла тёплым пледом. Мили была с нами всегда. Когда отец был жив, когда наша семья входила в число богатейших в королевстве, и сейчас, когда он погиб, а дела шли всё хуже. Она любила нас. Заботилась. Плакала. Гордилась.
– Испейте, госпожа.
Я с трудом взяла кубок с прохладной водой, сделала несколько глотков. Вкус чистой воды оказался спасением для измученного тела. Даже дышать стало легче.
– Я добавила противоядие. Из вашей сумочки, – сказала Мили, пристально вглядываясь в моё лицо, словно пытаясь понять, не начну ли я снова задыхаться.
– Благодарю вас… Мили.
– Вы чудно говорите, госпожа. – Она нахмурилась, вглядываясь в меня с новым подозрением.
– Красавица, правда? – неожиданно спросила я.
– Что? – Брови старушки поползли вверх.
– Кат. Она хорошо выглядела?
Мили фыркнула.
– Так и знала, что она что-то выкинет! Я сейчас пойду к госпоже, и она остановит церемонию. А вы пока допейте всё до последней капли.
Старушка развернулась и твёрдым шагом направилась к большим дверям.
А я… Я слушала себя. Каспин. Сын министра. Он… кто он для меня? Я вспомнила его – белокурая голова, большие выразительные зелёные глаза, насмешливая улыбка, довольно полные губы… Мечта любой девушки.
Но нет. Что-то ещё. Воспоминание вспыхнуло перед глазами: садовник, хромой мальчишка, его зажатый в пальцах платок. Длинные, нервно дёргающиеся пальцы. Тонкая ткань рвётся. Каспин бросает клочки, вскакивает, уходит. А я… я остаюсь. Одна.
Где это было? Тогда, когда он приехал к нам, чтобы провести время с невестой… Почему? Почему он смотрел на меня с таким презрением? Что я сделала не так?!
– Стойте, Мили. – Мой голос прозвучал низко, властно.
Старуха замерла. Обернулась, удивлённо глядя на меня.
– Вам хуже, госпожа?
– Нет. Помогите мне одеться, а потом мы вместе пойдём в зал.
Она колебалась.
– Но как же? А свадьба? А ваш жених?
Я улыбнулась.
– Кат заменит меня.
Глаза старушки расширились.
– Но… но вы же любите господина Каспина! – возмутилась она, всплеснув руками. – Неужели и сейчас вы пойдёте на поводу у сестры?!
Прода от 03.04.2025, 18:24
Я поднялась с лавки и, будто бы теряя равновесие, покачнулась. Мили тут же подхватила меня, не дав упасть, ее сухие, но сильные руки поддержали меня так бережно, словно я была хрупкой фарфоровой статуэткой.
— Знаешь, Мили, — доверительно зашептала я, — Каспин, конечно, красив, но я никогда не любила его. Он — словно картина в дорогой раме: можно восхищаться, но жить с ним под одной крышей… — я покачала головой. — Я не хочу выходить за него замуж.
Старушка замерла, ее глаза расширились от изумления, а рот несколько раз открывался и закрывался, словно она пыталась найти хоть какие-то слова для вразумления. Я опередила ее.
— Как ты думаешь, Мили, он был бы мне верен? Не привел бы бастарда через пару лет? — я всмотрелась в ее лицо, следя за реакцией. — Ты ведь помнишь, как жили мои родители? Они были друг для друга всем. Душа в душу. Отец не замечал других женщин, а мать — других мужчин. А у нас с Каспином… — я грустно улыбнулась. — У нас такого нет. Ты ведь тоже это видела?
Мили медленно кивнула. Она больше не возражала. Лишь тяжело вздохнула и принялась за дело. Вынув из сундука платье, она бережно разгладила его руками, повесила на вешалку. Потом помогла мне умыться, расчесала волосы, а затем, с привычной заботой, помогла одеться. Я наконец-то избавилась от маечки и панталончиков, в которых чувствовала себя совсем неуютно.
Сколько прошло времени? Полчаса? Больше? Какая разница. Церемония еще не закончилась — я бы услышала звон колокола Судьбы, возвестивший бы о ее завершении.
Я взглянула в зеркало. Конечно, я знала, как выгляжу, но сейчас смотрела на себя, словно впервые. Высокая — метр восемьдесят, а может, чуть выше. Волосы… странный узор переплетения цветов: одна прядь — серебристая, вторая — светло-рыжая, третья — золотисто-русая. Глаза большие, серые с легким голубоватым оттенком. Губы аккуратные, словно вылепленные скульптором.
— Нам пора, госпожа, — тихо, но уверенно произнесла Мили.
— Да, пора.
Мы шли по коридорам древнего храма Богов — одного из величайших сооружений столицы. Высоченные арки, переходы, бесчисленные статуи, каждая из которых возвышалась на пять метров. Воздух здесь был пропитан благоговением, умиротворением… любовью. Во всех ее проявлениях. Вот фреска: мать держит на руках новорожденного, а чуть дальше — двое влюбленных, нежно сплетая пальцы, смотрят на бескрайнее море. Еще одна сцена: музыкант, тронувший струны своего инструмента, его мелодия словно пронизывает меня насквозь, хоть я и слышу ее лишь в воображении. Лунный свет отражается в воде, придавая ей мистическое сияние… светлячок опускается на чью-то ладонь…
— Вижу, молодая госпожа по достоинству оценила искусство храмовых мастеров.
Я вздрогнула, голос словно выдернул меня из того волшебного мира, оставив в сердце легкое разочарование. Обернувшись, я увидела невысокую женщину с добрыми глазами и едва заметной усмешкой на губах.
— Впервые в храме? — она приподнялась на цыпочки, а затем тихо, почти шепотом, добавила: — Дорогая, у вас пробуждается дар. Если станет трудно или тревожно, приходите сюда. Если мы не сможем помочь, Боги помогут.
Я кивнула, ощущая странное волнение в груди.
— Спасибо.
Она добродушно улыбнулась и, не дожидаясь ответа, ушла.
— Что она сказала вам? — нетерпеливо спросила Мили, хватая меня за руку.
— Эм… а кто это был?
— Ну как же! — всплеснула руками старушка. — Это одна из младших прорицательниц!
Я взглянула ей вслед. Прорицатели… жрецы, служители храмов…
— А знаешь, я даже не обратила внимания на ее одеяние, — призналась я. — Фрески словно заворожили меня.
Мили слабо улыбнулась и, взяв меня за руку, повела дальше.
— Нам пора. Церемония скоро закончится.
Резные, двухстворчатые двери вели в церемониальный зал. Мили с усилием толкнула их, и в тот же миг раздался гулкий звон колокола Судьбы, возвещая о завершении церемонии.
Когда створки полностью распахнулись, глаза ослепило сияние. Свет заполнил пространство, струился с фресок, будто сами стены источали благословение. Статуи Богов, воздевшие ладони над новобрачными, испускали волны ярко-золотого и серебристого света, а воздух задрожал от еле слышного мелодичного звона, словно отклик на благословение. Казалось, само пространство наполнялось теплом и умиротворением, дарованным высшими силами. Я моргнула, пораженная этим великолепием, но стоило мне отвести взгляд — волшебство исчезло.
Зал оставался величественным, но больше не сиял. Только я видела это? Почему никто вокруг не реагировал??
Люди в зале улыбались, наблюдая за последними штрихами ритуала. Все как положено, все как всегда. Только во мне бушевал ураган вопросов.
«Они ничего не видели... Почему? Почему видела я?» — мысли метались, как испуганные птицы, бьющиеся о стены клетки. «Прорицательница была права… Мне придется прийти в храм».
Мили уверенно вела меня вперед, пробираясь к первому ряду, где сидели король, министр с супругой и моя мать. Подойдя, старушка поклонилась и бесшумно отступила назад. Я же наконец перевела взгляд на новобрачных.
Каспин встретил меня самодовольной ухмылкой. В его взгляде читалось торжество — мол, вот он, мой трофей: первая красавица с раскрытым даром. Не то что ты. Кат стояла рядом, но ее лицо скрывал плотный свадебный покров. По традиции он защищал невесту от взглядов посторонних и завистливых духов. Каспин выглядел ослепительно в белом костюме с золотой вышивкой: высокий, статный, белокурый, воплощение аристократического совершенства. И все же что-то в нем отталкивало, какая-то трещина в идеальном облике, червоточина, способная испортить самый прекрасный плод.
«Я уже видела нечто подобное...»
Воспоминание вспыхнуло, как молния. Студенчество. Парень, живший этажом выше. Загадочный черноволосый красавец, который оказался психопатом.
Пока я пыталась разобрать, откуда всплыло это сравнение, церемония подошла к концу. Кат и Каспин завершили поклон Богам, затем королю и родителям. Торжественным жестом жених откинул покрывало с лица невесты…
И в зале ахнули.
Король нахмурился, его взгляд метнулся к моей матери, а затем — ко мне.
— Объяснитесь, юная госпожа ЛарЦин, — голос его прозвучал холодно, с едва уловимой раздраженностью.
Я присела в реверансе и, выпрямившись, ответила спокойно:
— Моя сестра очень хотела выйти замуж за господина Каспина, Ваше Величество.
Король не сводил с меня испытующего взгляда. Он явно ждал более веского объяснения.
— Она была весьма убедительна, — добавила я с легкой улыбкой. — Я не рискнула встать между влюбленными.
— Не рискнули, значит? — он пристально посмотрел мне в глаза. Кажется, понял намек. — Вы немного бледны... Лестор.
Седовласый господин, словно материализовавшись из воздуха, шагнул вперед.
Лестор БагДир — королевский лекарь. А по слухам, еще и лучший отравитель столицы.
Он приблизился, легко коснулся моих висков, заглянул в глаза. Улыбнулся.
— У вас редкие глаза, словно небо перед грозой, — его голос звучал натянуто, с суховатой хрипотцой, словно скользящие по старому пергаменту слова.
— Благодарю вас, господин БагДир, — я соблюдала этикет, хоть и с трудом сдержала желание отступить. Он был слишком близко.
Я уже собиралась сделать шаг назад, но господин Лестор вдруг убрал руки и отошел к королю. Склонившись, негромко зашептал, давая отчет.
Король молча выслушал его, затем взглянул на мою мать.
— Госпожа ЛарЦин, — произнес он, — езжайте во дворец, на банкет. Я хочу отдельно поздравить молодых.
Нам ничего не оставалось, как поклониться и проследовать к выходу из храма. Мама молчала. Она не произнесла ни слова, пока карета, запряженная тройкой вороных из королевской конюшни, не тронулась с места.
— Что произошло, Танис? — её голос был слаб, руки дрожали.
После смерти отца Ламирия ЛарЦин, моя сильная, смелая, прекрасная мать стала страдать от головных болей и частых расстройств желудка. Она теряла вес, быстро уставала, бледнела день ото дня. Парадоксально, но будучи целителем, она не могла помочь себе.
— Как ты себя чувствуешь, мама? — Плевать на свадьбу, плевать на Кат. Мама важнее.
Она тяжело вздохнула, её плечи опустились. Казалось, она потеряла опору, сжалась, словно уменьшилась.
— Я так устала, Тани... — в уголках её глаз заблестели слезинки, повиснув на длинных ресницах. – Я хотела обеспечить вам с Кат достойное будущее. Но то как она поступила сегодня.
— Мамочка, не нужно беспокоиться. Я рада, что всё так вышло. — Она нахмурилась, вслушиваясь в мои слова. — Я уже говорила Мили, и теперь хочу сказать тебе. Я действительно рада. Каспин ведь не любит меня. Если честно, я сомневаюсь, что он любит даже Кат. По-моему, он любит только себя.
— Но теперь тебе придётся участвовать в смотре невест, а без раскрытого дара рассчитывать на хорошую партию не придётся. У нас ведь нет приданого... — с каждым словом она всё больше выпрямлялась, и в конце концов сидела так прямо, словно проглотила палку. — Но я не просто так зову?сь Героем Границы. Я решу этот вопрос.
Ах да, Герой Границы. Мама, будучи целителем, когда-то отправилась на границу, чтобы избежать собственного смотра невест. Там она спасла невообразимое количество жизней. Король самолично наградил её этим титулом и дал право самой выбрать мужа. И мама не прогадала — она выбрала отца. Они прожили вместе двадцать пять лет, родили троих детей... А три года назад отец погиб.
Его смерть назвали несчастным случаем, как и смерть старшего брата Аугуста. Потом «несчастный случай» случился на нашем заводе по производству артефактов — и от завода осталась лишь огромная воронка, диаметром в несколько километров. Следующий «несчастный случай» произошёл в нашей деревне — тогда выгорели все поля и сады.
Воспоминания пронеслись в моей голове со скоростью молнии. По спине пробежал холод, ладони зачесались. Моя чуйка подсказывала: несчастными здесь были лишь люди, а случаи были вовсе не случайными.
— Матушка, ну что же вы... — я весело подмигнула ей. — Уверена, ко мне выстроится очередь из знатных, важных и благородных женихов.
Она скептически приподняла бровь и совершенно не аристократично фыркнула.
Глава 2. Бал
Бал по случаю бракосочетания сына министра и дочери Героя Границы совмещал в себе две важные функции. Первая — собственно свадьба. Вторая — смотрины. Здесь должны были присутствовать все аристократы, достигшие соответствующего возраста.
В каждом знатном роду есть семя силы, но далеко не в каждом оно пробуждается и начинает петь. Почему так происходит — загадка, но семьи стремились родниться с теми, у кого сила проявлялась чаще.
