Доступ к информации о таких лазейках можно было получить - за очень крупную сумму - у нужных людей. Сайласу пришлось распрощаться с целым состоянием, чтобы получить эти сведения. Но что такое эта сумма по сравнению с его долгами, которые с каждым днём росли, словно сорняки после дождя?
Всё началось с безобидной игры в карты. Приятели по академии - старые лица, вино, немного азарта. Он проиграл, да, но весело, оставил мешочек с золотом и даже не вспомнил. А потом - выигрыш. И ещё один. В ту ночь он кутил до рассвета. Потом был ещё один игорный дом, и ещё... всё шло в гору.
Его прозвали «Любимчиком Судьбы».
Он не заметил, когда всё пошло под откос. Вечером он проиграл ощутимую сумму - не смертельно, но обидно. Решил отыграться. И в ту ночь он спустил всё, что у него было. Потом поставил на кон приданое. Проиграл и его.
Хозяева игорного дома оказались людьми серьёзными. Им было плевать на его аристократию и обаяние. Они хотели деньги. Он отдал поместье, рудник - всё, что ему досталось. Но даже этого оказалось мало.
Тогда один из друзей усмехнулся:
- Попробуй скучающих вдовушек. Им приятно - тебе полезно. Они платят щедро, если попал в точку.
Да вот беда - в столице вдовушки были либо разорены, либо дряхлы. Было, правда, исключение - баронесса Мирт. Не старая, с характером. Он провёл с ней несколько ночей… и был выставлен вон, когда попытался навязаться снова. Приказала спустить его с лестницы.
А потом он услышал про вдову-графиню. Серафина. Наследница, молодая, богатая. И герцогиня-мать ищет ей мужа. Когда Сайлас узнал, что входит в число «приглашённых» - он поблагодарил всех богов сразу.
Но действовать нужно было быстро, пока герцогиня не раскусила, кого именно отправила к дочери.
Серафина спит, укрывшись лёгким покрывалом. Лето, жара. Но по ночам - прохладно. Окно распахнуто. Тонкая занавеска колышется на ветру, словно дышит. Где-то в глубине комнаты - щелчок, скрип. Потайная дверь открывается нехотя: механизм заржавел, ходом давно никто не пользовался.
Сайлас протискивается внутрь, запутавшись в паутине. Его вихрастая шевелюра в беспорядке, но он не обращает внимания. Тихо прикрывает панель, озирается.
В полумраке его взгляд скользит по телу на кровати. Силуэт женщины, расслабленный, уязвимый. Он не спешит. Нужно всё сделать правильно. Нужно, чтобы она захотела - или хотя бы не сопротивлялась.
Он достаёт из кожаного мешочка тонкую ароматическую палочку. Не лаванду, не розу. Особый состав, который используют в дорогих борделях. Сладкий, тягучий запах, который проникает в мысли и расслабляет тело. В первый раз - он бьёт в голову, как вино.
Сайлас поджигает палочку и ставит её на прикроватную тумбу, так чтобы лёгкий дым окутал подушку. Сам усаживается в кресло. Он ждёт.
Ждёт, когда она станет мягкой. Податливой.
Он шепчет себе под нос:
- Такая гордая. Такая недосягаемая. Думаешь, ты лучше меня? Думаешь, ты хозяйка? Завтра ты проснёшься моей. Ты сама не оставила мне выбора…
??
Мне снилось море.
Тёплые волны ласкали мою кожу. Я качалась на их мягких гребнях, ощущая негу, которая с каждым мгновением становилась всё настойчивей. Солнечные лучи обжигали плечи, потом - грудь. Соски зудели, будто их кто-то тронул. Слишком явно. Слишком живо. Я вдруг поняла, что обнажена.
И что я не одна.
Ощущение чужого присутствия вспыхнуло внутри. Ладонь - не моя - скользнула по бедру. Медленно. Уверенно. Я задышала чаще.
Страх взорвался в груди.
Я рванулась и закричала:
- А-А-А!!
Дверь в мои покои распахнулась с грохотом - почти сразу. Гул шагов. Тяжёлые сапоги. В комнату ворвались два вооружённых стражника.
- Стоять!! - проревел один.
- Руки прочь от госпожи!
Сайлас, застигнутый врасплох, едва успел вскочить. Один стражник схватил его за плечо, второй - за запястье, выкручивая руки за спину. Палочка с тлеющим дымом упала на пол.
- Вы с ума сошли?! Я… Я хотел поговорить!
- Посреди ночи? В спальне графини? - рявкнул один из стражников.
- Через тайный ход, - добавил другой, уже таща Сайласа к двери.
В этот момент в комнату влетел Алисандро - в сорочке, растрёпанный, босиком, но с кинжалом в руке. Волосы спутаны, глаза полны ярости.
Он замер, увидев стражу и Сайласа в их захвате. Осмотрел комнату, взгляд метнулся к кровати - к ней.
Серафина сидела, вцепившись в край покрывала, лицо побелело, губы дрожали.
- Госпожа?! - сорвалось с его губ. Он кинулся к ней, кинжал уже исчез в складках одежды.
- Уведите этого пса, - проговорила она едва слышно, - и никому не позволяйте к нему приближаться, пока я не скажу.
Стражники кивнули и потащили Сайласа прочь. Он вырывался, пытался кричать, но его слова терялись в коридоре.
Алисандро был уже рядом.
Серафина не выдержала. Она вцепилась в него - мёртвой хваткой. Его рубашка скомкалась у неё в кулаках, лицо уткнулось в его плечо. Она дрожала. Почти судорожно.
- Он… он… - не смогла выговорить.
- Тсс… Я здесь. С вами. Всё хорошо, - прошептал Алисандро, осторожно обняв её. - Никто больше не причинит вам вреда. Клянусь.
Он держал её крепко, но бережно. Как держат сокровище, которое едва не разбилось.
Ночь снова стала тишиной. Только трепет в её пальцах говорил о том, что кошмар ещё не отпустил.
Алисандро всё ещё держал её - осторожно, словно боялся, что резким движением разобьёт нечто хрупкое. Она дрожала. В его объятиях - сильных, тёплых, надёжных - её дыхание медленно выравнивалось.
Он не задавал вопросов. Не пытался говорить лишнего. Просто был рядом. Его пальцы осторожно скользнули по её спине, вверх-вниз - успокаивающе, как ветер по колосьям.
Серафина продолжала прижиматься к нему, уткнувшись в его ключицу. Сердце всё ещё стучало где-то в горле. Но паника утихала. Вместо неё пришла странная, пронзительная усталость. Такая, как после тяжёлой болезни или слёз.
Он был тёплым. Реальным. Надёжным.
Сначала пальцы её ослабли. Затем плечи поникли. Дыхание стало чуть глубже.
Алисандро замер, когда понял, что она уснула.
Сон пришёл тихо. Будто просто выключил страх. Она больше не держалась за него - но не отпускала.
Он осторожно опустился на край постели, так, чтобы не разбудить. Одна его рука осталась на её плече, вторая - на талии. Она лежала, прижавшись щекой к его груди, как будто была не хозяйкой, а девочкой, которой просто нужно было, чтобы кто-то обнял.
Он не осмеливался даже дышать громко.
Свет ночника отбрасывал на них мягкие тени.
- Я не позволю им… больше… - прошептал он, почти беззвучно.
Она не услышала. Но, может, почувствовала.
Когда я проснулась, первым, что ощутила, была теплота. Чья-то грудь - под щекой. Чей-то ровный, глубокий вдох - над макушкой. А потом… рука. Не моя.
Она лежала на моей талии, плотно, уверенно, будто всегда была там.
Я приоткрыла глаза. Свет раннего утра просачивался сквозь занавески, мягкий и почти розовый. Всё вокруг казалось нереальным, как остаток сна. Но это был не сон.
Я лежала в объятиях Алисандро.
Он сидел, слегка откинувшись назад, спина прижата к изголовью, а я - у него на груди. Моя нога перекинута через его бедро. Халат съехал, ночная сорочка приподнялась, и между нашими телами почти не осталось пространства.
Я замерла.
Он дышал размеренно, глаза были закрыты, но пальцы на моей талии слегка сжались - он тоже просыпался.
Ещё мгновение, и он приоткрыл глаза.
Мы встретились взглядами.
Я не знала, что сказать. Ни одной мысли. Только ощущение пульса - в горле, в висках, в…ниже.
- Госпожа… - прошептал он. Голос хриплый, едва слышный. - Простите. Я не...
- Тсс, - тихо ответила я. - Я знаю.
Неловкость висела между нами, как тонкая вуаль. Но ни я, ни он не шевелились.
Я чувствовала его тело. Его дыхание. Даже... его возбуждение - сквозь ткань. Он явно это понял - и его губы едва заметно дрогнули. Не усмешка. Скорее - сдерживание.
- Мне… стоит отойти, - выдохнул он, будто каждое слово давалось с усилием.
- Пожалуй, - согласилась я, но даже сама не заметила, как мои пальцы коснулись его рубашки. Не отталкивая - наоборот.
Мы лежали так ещё мгновение.
Вдруг - стук в дверь.
Раз, чётко. Второй - громче.
Мы резко отдёрнулись друг от друга, как будто нас застукали за чем-то запретным. Я села, поспешно натягивая халат. Он вскочил, пригладил волосы, лицо стремительно возвращалось в обычную маску дворецкого.
- Госпожа? - за дверью раздался голос Розэтты. - Всё в порядке?
Я прокашлялась:
- Да, войди.
Розэтта вошла - с подносом и тревогой в глазах. Она окинула нас взглядом, задержалась на Алисандро. Ничего не сказала. Но её бровь дернулась - и губы на мгновение скривились в едва заметной усмешке.
- Я… просто проверяла, - сказала она. - Утро выдалось беспокойным. Гостям уже доложили, что госпожа не пострадала, но в поместье шепчутся.
- Разумеется, - холодно отозвалась я. - Алисандро, проследи, чтобы все знали: я в порядке, а тот подонок - под стражей.
- Как прикажете, госпожа, - он поклонился. На мгновение наш взгляд снова встретился - уже сдержанно, по правилам.
Но под этим взглядом пульс снова вздрогнул.
Он вышел.
А я осталась с подносом, с Розэттой, и с ощущением, что этой ночью многое изменилось.
Когда за Алисандро закрылась дверь, Розэтта поставила поднос на столик и повернулась ко мне. В глазах - беспокойство, в пальцах - привычное нетерпение.
- Госпожа… он ведь ничего не сделал?
Я посмотрела на неё. Внутри всё ещё было тяжело, но теперь - спокойно. Как после шторма.
- Не успел, - тихо ответила я. - Напугал… очень. Но только и всего. Стража сработала безупречно.
Розэтта выдохнула и плюхнулась в кресло, уже не изображая служебной скромности.
- Уж не знаю, кто там его пустил в тайный ход, но если бы Алисандро не усилил охрану…
Я молча кивнула. Словно по команде, во мне всплыло ощущение: его рука у меня на талии. Его дыхание. Его взгляд - настороженный, но очень живой.
- Алисандро… - произнесла я почти про себя.
- А что Алисандро? - Розэтта тут же насторожилась. - Он ведь и правда был рядом? В покоях?
- Был. Прибежал сразу за стражей… А потом… - я вдруг почувствовала, как щеки медленно заливает румянец.
- Госпожа?! - Розэтта чуть подалась вперёд, глаза горят. - Он что - остался?
Я бросила на неё укоризненный взгляд, но она уже заискрилась от воображения.
- Он остался… потому что я… - я замялась. - Я испугалась. И не захотела быть одна.
- И он… - она наклонилась ближе, понизила голос. - Вас обнял?
- Мы просто сидели. Потом… я заснула.
Розэтта прикрыла рот ладонью, чтобы не завизжать от восторга.
- Ты на него так никогда не смотрела, - тихо сказала она уже без дурашливости. - А сегодня утром… у тебя глаза были такие, будто… будто ты впервые его увидела по-настоящему.
Я замолчала. Повернулась к окну. Смотрела, как в саду ветер шевелит листву. Где-то внутри была странная теплота. И лёгкое, почти щекочущее беспокойство.
Я действительно впервые увидела.
- Он всегда был рядом, - сказала я. - Как тень. Как часть дома. А сегодня… я впервые поняла, какой он.
- И какой же? - Розэтта замерла.
Я улыбнулась, не отрывая взгляда от окна.
- Мужчина.
Завтрак прошёл под лёгкие подшучивания Розэтты. Я понимала - так она пыталась отвлечь меня от мрачных воспоминаний. И, надо признать, делала это вполне успешно.
- Спасибо тебе, Розэтта.
- За что, госпожа? - она удивлённо вскинула брови.
- За то, что стараешься отвлечь меня.
- Ну, на то я и Розэтта, - весело пропела она и чуть выпрямилась. - Но хочу кое-что сказать: сегодня вы должны быть как железная леди! Показать этим хмырям, кто в этом доме хозяйка!
Она упёрлась руками в бока и приняла позу, достойную амазонки на марше.
Я рассмеялась.
- А вот и нет.
- Нет? - растерялась она. - Но… как же?
- У меня есть план. И ты мне в нём поможешь.
Розэтта прищурилась с интересом.
- Мне нужно платье. Но не эффектное. Не корсет. Не шёлк. А такое, чтобы я выглядела бледной, утомлённой… бесцветной. Как серая моль.
На её лице мелькнула тень ужаса.
- Вы что, заболели?!
- Нет. Я собираюсь избавиться от всех трёх сразу. Без истерик. Без скандалов. Просто - с достоинством. Я сыграю уставшую, измученную, истощённую. После пережитого - это несложно.
Розэтта уставилась на меня. А потом её губы расплылись в хитрой ухмылке.
- Госпожа решила разыграть спектакль…
- Иногда это нужно. Особенно, если публика готова верить в любую пьесу.
Позже, в кабинете
nПередо мной - копии отчётов, протоколы, черновик письма. За спиной - Розэтта. В стороне - Алисандро, с каменным лицом. Он не сказал ни слова с самого раннего утра, но его присутствие - как сталь за плечами.
- Передайте капитану стражи, - говорю я чётко, - что Сайлас Эльмер до заката должен быть отправлен в столицу. Под охраной. Без остановок.
Алисандро кивнул, не задавая вопросов.
- Допрос? - негромко уточнил он.
- Я не имею права судить дворянина без доказательств. А у меня есть только мой вскрик и его руки. Этого недостаточно. - Я поднимаю глаза на Фареля и Тибальда, стоящих напротив. - Если кто-то из вас слышал, что он говорил до происшествия, и готов подписать заявление, я приму его.
Фарель отступает, опуская взгляд:
- Я… слышал только, как он хвастался. На балконе. Он был пьян и… груб. Я могу это подтвердить.
Тибальд колеблется, затем выпрямляется:
- Я добавлю свои слова. Он оскорбил моего дядю, назвав его холопом. И высказывался о вас в неприемлемых выражениях.
- Хорошо. Эти заявления вы подпишете у нотариуса. Завтра утром они будут приобщены к пакету, который отправится в суд столицы. - Я делаю паузу. - Копии также будут приложены к письму герцогине моей матери.
Оба снова кивают. На этот раз - почти с уважением.
- Мы можем… - начинает Тибальд.
- Нет, господа, - перебиваю я. - Прошу вас покинуть поместье до вечера. Мои слуги помогут вам собраться. Сошлитесь на моё состояние, если спросят. Я утомлена… и больше не намерена развлекать никого.
Они кланяются. С достоинством. Виновато.
Когда дверь за ними закрывается, я выдыхаю.
- Алисандро.
Он подходит ближе. В его взгляде нет ни тени эмоций.
- Сегодня ночью вы спасли мою честь и покой. Как слуга. И как мужчина. Благодарю вас.-Он молча кланяется. Я знаю - не скажет ничего. И всё же:
- Пусть слух о случившемся дойдёт до столицы. Но не как сплетня, а как предупреждение.
- Да, госпожа, - спокойно отвечает он.
Когда я остаюсь одна, в доме становится тихо. Слишком тихо. Я закрываю глаза. Тишина давит. Но в ней есть странная уверенность: всё будет так, как должно. Я выстояла. Осталась собой.
И теперь… я слышу собственное дыхание. Вспоминаю, как оно смешивалось с его. И только тогда понимаю - эта история ещё не закончена.
После того как все гости наконец покинули поместье, я позволила себе выдохнуть. Казалось, что справилась, осталась невозмутимой - как и подобает графине. Но ночь показала: моё тело думало иначе.
Я легла, как обычно. Без особых мыслей, без тревоги. Устала - это было всё, что я чувствовала. Сон пришёл быстро… но не отдых принёс он мне, а кошмар.
Меня окружала вязкая тьма. Она тянула ко мне свои щупальца, словно желая схватить. Я бежала - не зная, где, не зная, куда. Споткнулась, упала, вдруг поняла, что лежу на кровати.
«Проснулась?» - с облегчением мелькнуло в голове.
Всё началось с безобидной игры в карты. Приятели по академии - старые лица, вино, немного азарта. Он проиграл, да, но весело, оставил мешочек с золотом и даже не вспомнил. А потом - выигрыш. И ещё один. В ту ночь он кутил до рассвета. Потом был ещё один игорный дом, и ещё... всё шло в гору.
Его прозвали «Любимчиком Судьбы».
Он не заметил, когда всё пошло под откос. Вечером он проиграл ощутимую сумму - не смертельно, но обидно. Решил отыграться. И в ту ночь он спустил всё, что у него было. Потом поставил на кон приданое. Проиграл и его.
Хозяева игорного дома оказались людьми серьёзными. Им было плевать на его аристократию и обаяние. Они хотели деньги. Он отдал поместье, рудник - всё, что ему досталось. Но даже этого оказалось мало.
Тогда один из друзей усмехнулся:
- Попробуй скучающих вдовушек. Им приятно - тебе полезно. Они платят щедро, если попал в точку.
Да вот беда - в столице вдовушки были либо разорены, либо дряхлы. Было, правда, исключение - баронесса Мирт. Не старая, с характером. Он провёл с ней несколько ночей… и был выставлен вон, когда попытался навязаться снова. Приказала спустить его с лестницы.
А потом он услышал про вдову-графиню. Серафина. Наследница, молодая, богатая. И герцогиня-мать ищет ей мужа. Когда Сайлас узнал, что входит в число «приглашённых» - он поблагодарил всех богов сразу.
Но действовать нужно было быстро, пока герцогиня не раскусила, кого именно отправила к дочери.
***Ночь. Покои графини.
Серафина спит, укрывшись лёгким покрывалом. Лето, жара. Но по ночам - прохладно. Окно распахнуто. Тонкая занавеска колышется на ветру, словно дышит. Где-то в глубине комнаты - щелчок, скрип. Потайная дверь открывается нехотя: механизм заржавел, ходом давно никто не пользовался.
Сайлас протискивается внутрь, запутавшись в паутине. Его вихрастая шевелюра в беспорядке, но он не обращает внимания. Тихо прикрывает панель, озирается.
В полумраке его взгляд скользит по телу на кровати. Силуэт женщины, расслабленный, уязвимый. Он не спешит. Нужно всё сделать правильно. Нужно, чтобы она захотела - или хотя бы не сопротивлялась.
Он достаёт из кожаного мешочка тонкую ароматическую палочку. Не лаванду, не розу. Особый состав, который используют в дорогих борделях. Сладкий, тягучий запах, который проникает в мысли и расслабляет тело. В первый раз - он бьёт в голову, как вино.
Сайлас поджигает палочку и ставит её на прикроватную тумбу, так чтобы лёгкий дым окутал подушку. Сам усаживается в кресло. Он ждёт.
Ждёт, когда она станет мягкой. Податливой.
Он шепчет себе под нос:
- Такая гордая. Такая недосягаемая. Думаешь, ты лучше меня? Думаешь, ты хозяйка? Завтра ты проснёшься моей. Ты сама не оставила мне выбора…
??
Мне снилось море.
Тёплые волны ласкали мою кожу. Я качалась на их мягких гребнях, ощущая негу, которая с каждым мгновением становилась всё настойчивей. Солнечные лучи обжигали плечи, потом - грудь. Соски зудели, будто их кто-то тронул. Слишком явно. Слишком живо. Я вдруг поняла, что обнажена.
И что я не одна.
Ощущение чужого присутствия вспыхнуло внутри. Ладонь - не моя - скользнула по бедру. Медленно. Уверенно. Я задышала чаще.
Страх взорвался в груди.
Я рванулась и закричала:
- А-А-А!!
Дверь в мои покои распахнулась с грохотом - почти сразу. Гул шагов. Тяжёлые сапоги. В комнату ворвались два вооружённых стражника.
- Стоять!! - проревел один.
- Руки прочь от госпожи!
Сайлас, застигнутый врасплох, едва успел вскочить. Один стражник схватил его за плечо, второй - за запястье, выкручивая руки за спину. Палочка с тлеющим дымом упала на пол.
- Вы с ума сошли?! Я… Я хотел поговорить!
- Посреди ночи? В спальне графини? - рявкнул один из стражников.
- Через тайный ход, - добавил другой, уже таща Сайласа к двери.
В этот момент в комнату влетел Алисандро - в сорочке, растрёпанный, босиком, но с кинжалом в руке. Волосы спутаны, глаза полны ярости.
Он замер, увидев стражу и Сайласа в их захвате. Осмотрел комнату, взгляд метнулся к кровати - к ней.
Серафина сидела, вцепившись в край покрывала, лицо побелело, губы дрожали.
- Госпожа?! - сорвалось с его губ. Он кинулся к ней, кинжал уже исчез в складках одежды.
- Уведите этого пса, - проговорила она едва слышно, - и никому не позволяйте к нему приближаться, пока я не скажу.
Стражники кивнули и потащили Сайласа прочь. Он вырывался, пытался кричать, но его слова терялись в коридоре.
Алисандро был уже рядом.
Серафина не выдержала. Она вцепилась в него - мёртвой хваткой. Его рубашка скомкалась у неё в кулаках, лицо уткнулось в его плечо. Она дрожала. Почти судорожно.
- Он… он… - не смогла выговорить.
- Тсс… Я здесь. С вами. Всё хорошо, - прошептал Алисандро, осторожно обняв её. - Никто больше не причинит вам вреда. Клянусь.
Он держал её крепко, но бережно. Как держат сокровище, которое едва не разбилось.
Ночь снова стала тишиной. Только трепет в её пальцах говорил о том, что кошмар ещё не отпустил.
Алисандро всё ещё держал её - осторожно, словно боялся, что резким движением разобьёт нечто хрупкое. Она дрожала. В его объятиях - сильных, тёплых, надёжных - её дыхание медленно выравнивалось.
Он не задавал вопросов. Не пытался говорить лишнего. Просто был рядом. Его пальцы осторожно скользнули по её спине, вверх-вниз - успокаивающе, как ветер по колосьям.
Серафина продолжала прижиматься к нему, уткнувшись в его ключицу. Сердце всё ещё стучало где-то в горле. Но паника утихала. Вместо неё пришла странная, пронзительная усталость. Такая, как после тяжёлой болезни или слёз.
Он был тёплым. Реальным. Надёжным.
Сначала пальцы её ослабли. Затем плечи поникли. Дыхание стало чуть глубже.
Алисандро замер, когда понял, что она уснула.
Сон пришёл тихо. Будто просто выключил страх. Она больше не держалась за него - но не отпускала.
Он осторожно опустился на край постели, так, чтобы не разбудить. Одна его рука осталась на её плече, вторая - на талии. Она лежала, прижавшись щекой к его груди, как будто была не хозяйкой, а девочкой, которой просто нужно было, чтобы кто-то обнял.
Он не осмеливался даже дышать громко.
Свет ночника отбрасывал на них мягкие тени.
- Я не позволю им… больше… - прошептал он, почти беззвучно.
Она не услышала. Но, может, почувствовала.
Глава 7. Проснулась не одна
Когда я проснулась, первым, что ощутила, была теплота. Чья-то грудь - под щекой. Чей-то ровный, глубокий вдох - над макушкой. А потом… рука. Не моя.
Она лежала на моей талии, плотно, уверенно, будто всегда была там.
Я приоткрыла глаза. Свет раннего утра просачивался сквозь занавески, мягкий и почти розовый. Всё вокруг казалось нереальным, как остаток сна. Но это был не сон.
Я лежала в объятиях Алисандро.
Он сидел, слегка откинувшись назад, спина прижата к изголовью, а я - у него на груди. Моя нога перекинута через его бедро. Халат съехал, ночная сорочка приподнялась, и между нашими телами почти не осталось пространства.
Я замерла.
Он дышал размеренно, глаза были закрыты, но пальцы на моей талии слегка сжались - он тоже просыпался.
Ещё мгновение, и он приоткрыл глаза.
Мы встретились взглядами.
Я не знала, что сказать. Ни одной мысли. Только ощущение пульса - в горле, в висках, в…ниже.
- Госпожа… - прошептал он. Голос хриплый, едва слышный. - Простите. Я не...
- Тсс, - тихо ответила я. - Я знаю.
Неловкость висела между нами, как тонкая вуаль. Но ни я, ни он не шевелились.
Я чувствовала его тело. Его дыхание. Даже... его возбуждение - сквозь ткань. Он явно это понял - и его губы едва заметно дрогнули. Не усмешка. Скорее - сдерживание.
- Мне… стоит отойти, - выдохнул он, будто каждое слово давалось с усилием.
- Пожалуй, - согласилась я, но даже сама не заметила, как мои пальцы коснулись его рубашки. Не отталкивая - наоборот.
Мы лежали так ещё мгновение.
Вдруг - стук в дверь.
Раз, чётко. Второй - громче.
Мы резко отдёрнулись друг от друга, как будто нас застукали за чем-то запретным. Я села, поспешно натягивая халат. Он вскочил, пригладил волосы, лицо стремительно возвращалось в обычную маску дворецкого.
- Госпожа? - за дверью раздался голос Розэтты. - Всё в порядке?
Я прокашлялась:
- Да, войди.
Розэтта вошла - с подносом и тревогой в глазах. Она окинула нас взглядом, задержалась на Алисандро. Ничего не сказала. Но её бровь дернулась - и губы на мгновение скривились в едва заметной усмешке.
- Я… просто проверяла, - сказала она. - Утро выдалось беспокойным. Гостям уже доложили, что госпожа не пострадала, но в поместье шепчутся.
- Разумеется, - холодно отозвалась я. - Алисандро, проследи, чтобы все знали: я в порядке, а тот подонок - под стражей.
- Как прикажете, госпожа, - он поклонился. На мгновение наш взгляд снова встретился - уже сдержанно, по правилам.
Но под этим взглядом пульс снова вздрогнул.
Он вышел.
А я осталась с подносом, с Розэттой, и с ощущением, что этой ночью многое изменилось.
Когда за Алисандро закрылась дверь, Розэтта поставила поднос на столик и повернулась ко мне. В глазах - беспокойство, в пальцах - привычное нетерпение.
- Госпожа… он ведь ничего не сделал?
Я посмотрела на неё. Внутри всё ещё было тяжело, но теперь - спокойно. Как после шторма.
- Не успел, - тихо ответила я. - Напугал… очень. Но только и всего. Стража сработала безупречно.
Розэтта выдохнула и плюхнулась в кресло, уже не изображая служебной скромности.
- Уж не знаю, кто там его пустил в тайный ход, но если бы Алисандро не усилил охрану…
Я молча кивнула. Словно по команде, во мне всплыло ощущение: его рука у меня на талии. Его дыхание. Его взгляд - настороженный, но очень живой.
- Алисандро… - произнесла я почти про себя.
- А что Алисандро? - Розэтта тут же насторожилась. - Он ведь и правда был рядом? В покоях?
- Был. Прибежал сразу за стражей… А потом… - я вдруг почувствовала, как щеки медленно заливает румянец.
- Госпожа?! - Розэтта чуть подалась вперёд, глаза горят. - Он что - остался?
Я бросила на неё укоризненный взгляд, но она уже заискрилась от воображения.
- Он остался… потому что я… - я замялась. - Я испугалась. И не захотела быть одна.
- И он… - она наклонилась ближе, понизила голос. - Вас обнял?
- Мы просто сидели. Потом… я заснула.
Розэтта прикрыла рот ладонью, чтобы не завизжать от восторга.
- Ты на него так никогда не смотрела, - тихо сказала она уже без дурашливости. - А сегодня утром… у тебя глаза были такие, будто… будто ты впервые его увидела по-настоящему.
Я замолчала. Повернулась к окну. Смотрела, как в саду ветер шевелит листву. Где-то внутри была странная теплота. И лёгкое, почти щекочущее беспокойство.
Я действительно впервые увидела.
- Он всегда был рядом, - сказала я. - Как тень. Как часть дома. А сегодня… я впервые поняла, какой он.
- И какой же? - Розэтта замерла.
Я улыбнулась, не отрывая взгляда от окна.
- Мужчина.
***
Завтрак прошёл под лёгкие подшучивания Розэтты. Я понимала - так она пыталась отвлечь меня от мрачных воспоминаний. И, надо признать, делала это вполне успешно.
- Спасибо тебе, Розэтта.
- За что, госпожа? - она удивлённо вскинула брови.
- За то, что стараешься отвлечь меня.
- Ну, на то я и Розэтта, - весело пропела она и чуть выпрямилась. - Но хочу кое-что сказать: сегодня вы должны быть как железная леди! Показать этим хмырям, кто в этом доме хозяйка!
Она упёрлась руками в бока и приняла позу, достойную амазонки на марше.
Я рассмеялась.
- А вот и нет.
- Нет? - растерялась она. - Но… как же?
- У меня есть план. И ты мне в нём поможешь.
Розэтта прищурилась с интересом.
- Мне нужно платье. Но не эффектное. Не корсет. Не шёлк. А такое, чтобы я выглядела бледной, утомлённой… бесцветной. Как серая моль.
На её лице мелькнула тень ужаса.
- Вы что, заболели?!
- Нет. Я собираюсь избавиться от всех трёх сразу. Без истерик. Без скандалов. Просто - с достоинством. Я сыграю уставшую, измученную, истощённую. После пережитого - это несложно.
Розэтта уставилась на меня. А потом её губы расплылись в хитрой ухмылке.
- Госпожа решила разыграть спектакль…
- Иногда это нужно. Особенно, если публика готова верить в любую пьесу.
Позже, в кабинете
nПередо мной - копии отчётов, протоколы, черновик письма. За спиной - Розэтта. В стороне - Алисандро, с каменным лицом. Он не сказал ни слова с самого раннего утра, но его присутствие - как сталь за плечами.
- Передайте капитану стражи, - говорю я чётко, - что Сайлас Эльмер до заката должен быть отправлен в столицу. Под охраной. Без остановок.
Алисандро кивнул, не задавая вопросов.
- Допрос? - негромко уточнил он.
- Я не имею права судить дворянина без доказательств. А у меня есть только мой вскрик и его руки. Этого недостаточно. - Я поднимаю глаза на Фареля и Тибальда, стоящих напротив. - Если кто-то из вас слышал, что он говорил до происшествия, и готов подписать заявление, я приму его.
Фарель отступает, опуская взгляд:
- Я… слышал только, как он хвастался. На балконе. Он был пьян и… груб. Я могу это подтвердить.
Тибальд колеблется, затем выпрямляется:
- Я добавлю свои слова. Он оскорбил моего дядю, назвав его холопом. И высказывался о вас в неприемлемых выражениях.
- Хорошо. Эти заявления вы подпишете у нотариуса. Завтра утром они будут приобщены к пакету, который отправится в суд столицы. - Я делаю паузу. - Копии также будут приложены к письму герцогине моей матери.
Оба снова кивают. На этот раз - почти с уважением.
- Мы можем… - начинает Тибальд.
- Нет, господа, - перебиваю я. - Прошу вас покинуть поместье до вечера. Мои слуги помогут вам собраться. Сошлитесь на моё состояние, если спросят. Я утомлена… и больше не намерена развлекать никого.
Они кланяются. С достоинством. Виновато.
Когда дверь за ними закрывается, я выдыхаю.
- Алисандро.
Он подходит ближе. В его взгляде нет ни тени эмоций.
- Сегодня ночью вы спасли мою честь и покой. Как слуга. И как мужчина. Благодарю вас.-Он молча кланяется. Я знаю - не скажет ничего. И всё же:
- Пусть слух о случившемся дойдёт до столицы. Но не как сплетня, а как предупреждение.
- Да, госпожа, - спокойно отвечает он.
Когда я остаюсь одна, в доме становится тихо. Слишком тихо. Я закрываю глаза. Тишина давит. Но в ней есть странная уверенность: всё будет так, как должно. Я выстояла. Осталась собой.
И теперь… я слышу собственное дыхание. Вспоминаю, как оно смешивалось с его. И только тогда понимаю - эта история ещё не закончена.
После того как все гости наконец покинули поместье, я позволила себе выдохнуть. Казалось, что справилась, осталась невозмутимой - как и подобает графине. Но ночь показала: моё тело думало иначе.
Я легла, как обычно. Без особых мыслей, без тревоги. Устала - это было всё, что я чувствовала. Сон пришёл быстро… но не отдых принёс он мне, а кошмар.
Меня окружала вязкая тьма. Она тянула ко мне свои щупальца, словно желая схватить. Я бежала - не зная, где, не зная, куда. Споткнулась, упала, вдруг поняла, что лежу на кровати.
«Проснулась?» - с облегчением мелькнуло в голове.
