- Тебя что, били? – тут же возмущенно воскликнула я, взяв на себя это трудное дело – утихомирить раззадоренных мужчин.
- Иногда кажется, что – мало, - улыбнувшись мне, довольно обтекаемо ответил Энгин. Вновь посмотрел на Сэма: - Он – провокатор. И в людях разбирается хорошо, быстро определяя слабые места.
- Да понял я, - отмахнулся от него Самюэль. – И про князя понял, - это было сказано уже для меня.
- А я ничего и не говорила, - подмигнула я Вилю, который внимательно наблюдал за перепалкой, предпочтя пока не вмешиваться.
- А раз понял, - тем не менее, продолжил Энгин, - то постарайся держаться от него подальше. – Не дав Сэму сказать ни слова, попросил, обращаясь ко мне: - Обещай, что дождешься князя.
- Я за ней присмотрю, - вместо меня ответил Вильен. – И за Сэмом – тоже.
- Тогда я спокоен, - вроде как с облегчением вздохнул Энгин. Подойдя к двери, оглянулся, посмотрев на меня: - Мы ее обязательно найдем.
О ком говорил, было ясно и без уточнений. О моей сестре….
- Мне бы его уверенность, - заметил Сэм, как только Энгин оказался в коридор. Подошел к моему столу, взял папку: - Что ты имела в виду, когда сказала, что ничего не понимаешь?
- Почему она не пришла к матушке? – не помедлила я с ответом. Те мысли не отпускали, заставляя вновь и вновь к ним возвращаться. – Она знала ее лично! Даже если был утерян адрес, даже если не было документов, подтверждающих, кем были мы….
- Она не могла, - перебил меня Самюэль, передавая мне папку. – Посмотри на дату.
Я сделала то, о чем он попросил, посмотрела вопросительно.
- Как только появились сообщения о черной лихорадке, - начал он, предпочтя отойти к окну, - закрыли мосты на тот берег, чтобы обезопасить семью императора и золотой круг. Спустя несколько дней был запрещен въезд и в Белый район. Исключение делалось только для лекарей-магов. И для тех, у кого был защищающий от болезни амулет.
Я кивнула, больше не требуя пояснений. Стефания Рукошина сделала все, что смогла, но опоздала. Добраться до Елизаветы Николаевны она просто не успела.
- Настя… - Вильен поднялся из-за стола, подошел ко мне. – Мы все равно будем искать.
- Я – знаю, - кивнула я, бросив взгляд на циферблат. Восьмой час…. Мне хотелось просто добраться до постели и больше ни о чем не думать.
Ни о сестре….
Ни о матушке, которая столько лет обманывала меня, говоря, что так и не сумела найти ничего о моих родителях….
Ни о князе, появление которого столь значительно изменило мою жизнь….
Ни о деле, к которому нам предстояло вернуться….
Не сегодня….
- А когда закрыли Ремесленный? – неожиданно сбил меня с меланхолического настроя Вильен.
- Вместе с городскими воротами, - тут же откликнулся Сэм, как и я, с удивлением посмотрев на Вильена. – Что?!
- А то, что мы не там искали, - воскликнул Вильен. – Приют Елизаветы Николаевны! Он же находится в Синем районе.
Я бы с удовольствием разделила его оптимизм, но он только что лишил меня последней надежды…. Из девяти подкидышей, принятых в приют в то время, не выжила только одна…. И только у нее, как и у меня, родные так и не нашлись.
Кем она была: сестрой или кузиной, мне лишь предстояло узнать….
Молчать по дороге уже входило у нас в привычку. Единственное отличие – на этот раз не был склонен к разговорам и князь, предпочтя откинуться на мягкую спинку сиденья и закрыть глаза.
- Как себя чувствуете? – все-таки не вынесла я тишины. Все, что угодно, только не возвращаться вновь и вновь к сделанным нами открытиям.
- Кажется, лучше, чем вы, - так и не открыв глаз, негромко произнес он. – Тяжелый день?
- Бывало и хуже, - довольно честно ответила я, мысленно укорив себя. Не стоило начинать этот бессмысленный разговор.
Не стоило….
- Есть события, которые уже не изменить, - словно подслушав, заметил князь. – Хотим мы того или нет. Но вот предотвратить те, что еще не произошли, нам вполне по силам.
- Это вы о себе? – не без язвительности уточнила я.
Он был прав, но вот признать его правоту оказалось трудно.
- И о вас – тоже, - все так же… не спокойно – проникновенно, ответил он. – И вам об этом известно не хуже меня.
- Расследование преступления влечет за собой возможность не совершения следующего, - повторила я запомнившуюся фразу из вводного курса.
Сухонький старичок, который вел его, навсегда оставил ощущение значимости того, что мы делали. Научил видеть не грязь, с которой мы сталкивались – будущее, которое благодаря нам станет чище.
- Есть разные задачи и разная степень влияния, - добавил Северов, только теперь выпрямившись и посмотрев на меня. – Иногда идти до конца бывает просто невыносимо.
- Похоже на попытку оправдаться, - огрызнулась я, тем не менее, приняв его слова. И не только разумом.
- Мне не в чем оправдываться, - качнул он головой. - Ни перед вами, ни перед Елизаветой Николаевной.
- Я приму это к сведению, - заставила я себя кивнуть, - но день действительно был тяжелым.
- И, к сожалению, он еще не закончился, - ободряюще улыбнулся Северов. Когда я ответила непонимающим взглядом, продолжил: - Ужин. Принц Оран, его советник и воспитанница Аль Абара, Розалия.
- Миниатюрная девушка с полными загадок темными глазами и множеством тоненьких косичек, - усмехнулась я.
Имя – Розалия, кунай-то подходило, как нельзя лучше. Такая же колючая.
- А вы разве уже знакомы? – вроде как удивился князь, посмотрев на меня с хитрым прищуром.
- А разве воспитанница Аль Абара может быть иной? – задумчиво приподняла я бровь. Потом невольно улыбнулась, представив, как мы, уже не первый год женаты, сидим за ужином, обмениваясь новостями.
У него свои тайны, у меня… свои. И обоим друг о друге многое известно… из других источников.
- Вы очень мило улыбаетесь, - наклонился ко мне князь, разбив видение. Взял мои ладони в свои, поднес к лицу. – Очень жаль, что мы не встретились при более благоприятных обстоятельствах.
- Возможно, мне – тоже, - попыталась я отстраниться, буквально оглушенная столь резкой переменой темы разговора.
Князь моей попытки словно и не заметил, продолжая удерживать ладони у своего лица. Прикосновение было чуть колючим, но этот момент только добавлял какой-то искренности всему происходящему.
Искренности и… реальности.
- Пройдет несколько дней и все закончится… - его дыхание ветерком скользнуло по руке, вызвав невольный озноб. – Но не для меня….
- Князь! – моя попытка возмутиться его действиями была слабой.
Я не хотела….
Я не хотела, чтобы он меня отпускал!
- И вот тогда я произнесу те слова….
Он замолчал сам. Экипаж повело в сторону – мы въезжали в парковую зону перед домом, а спустя пару минут остановился, окончательно разрушая эту странную иллюзию.
Я и… он….
Прежде чем открылась дверь, князь успел на мгновение прижать мои ладони к своим губам и… наваждение растаяло, оставив с горькой действительностью. Пройдет всего лишь ночь и исчезнет даже тень надежды….
Даже той, которой уже не было.
В холле нас встречал Петро. Как-то недовольно зыркнув на князя, бросился ко мне:
- Анастасия Николаевна, матушка уже заждалась! У нас….
- Знаю, - перебила я, ловя себя на том, что хочется просто уткнуться носом ему в грудь и поплакать. Как маленькой. – Как Лала? Ты был у нее?
- Был, - как совсем недавно Северов, прихватив меня за руки, кивнул Петро. – Уже встает, разрешили ходить. Через несколько дней будет дома. - Когда князь поднялся по лестнице, оставив нас внизу одних, продолжил: - Елизавета Николаевна встревожена. С двери глаз не сводит, вас ждет.
Я резко выдохнула, опустив на мгновенье взгляд. О себе я подумала, а вот о матушке…. Она же прекрасно понимала, что не просто так я узнавала имя горничной Юлии Вертановой. Да еще и отправляла вестника….
- Нет у меня для нее добрых известий, - твердо посмотрев на Петро, произнесла я. – Неужели она не знала?! – вырвалось стоном.
Кажется, Петро понял, о чем именно я говорила:
- Время тогда было тяжелое, - как-то… весомо, сказал он, став той опорой, которой негласно являлся для нас всех. – Много умерло, много сиротами осталось. Сначала не о том думали, а как согреть, да накормить. Елизавета Николаевна не всегда домой ночевать возвращалась, все при детях, да при детях. А уж вы совсем тяжелой были, угасали прямо на глазах. А потом, когда чуть полегчало, беспомощной, как младенец. – Он вздохнул…. Тяжело, натужно…. Словно готовил: - А чуть позже письмо пришло из степи с гонцом. А там всего одно слово: погибли. От кого – я не знаю, но матушка долго плакала.
- Прости, - повинно опустила я голову. – Но это так несправедливо….
Вот и все! Ее молчание объяснялось совсем просто…. Нельзя сказать того, о чем не знаешь. Или… уверен, что не знаешь, как было в моем случае.
Кто – я, она, возможно и догадалась, а что касалась остального….
Теперь с мысли сбил Петро:
- Справедливо будет, когда вы узнаете, кто и почему такое с ними сделал, - отпустив мои руки и подтолкнув к лестнице, ответил он. – Я матушке скажу сам, а вы постарайтесь не показывать вида.
И он тоже был прав! Не только в том, что, не забывая о мертвых, мы должны были думать и о живых, но и в том, что касалось справедливости. Той самой, на которую вскользь намекнул князь, говоря о разных задачах и разной степени влияния.
Переоделась я быстро - Светлана ждала в комнате, - но когда спустилась в гостиную, князь находился уже там, приветливо разговаривая с той самой Розалией.
Девушка скромно улыбалась в ответ и была похожа, скорее, на угловатого подростка, не знающего куда деть руки, чем на воина, уже успевшего если и не спасти мне жизнь, то хотя бы избавить от серьезных проблем.
- А вот и она! – воскликнула матушка, довольно поспешно направляясь мне навстречу. – Это моя вина, - чуть слышно шепнула, приобняв меня за плечи.
- Нет! – тихо, но твердо отозвалась я, со всей нежностью, на которую была способна, касаясь губами ее щеки. – Я люблю вас, матушка, - добавила я, чувствуя, как она вздрогнула. – И повторила, чтобы уже никаких сомнений: - Люблю!
Нам бы остаться вдвоем… дав волю словам и слезам, но….
- Ваше высочество, - вывернувшись из объятий Елизаветы Николаевны, подошла я к принцу Орану. Лукаво улыбнувшись, присела в реверансе: - Я рада видеть вас в этом доме.
- А взгляд все такой же, - вместо приветствия, довольно усмехнулся Оран. – Острый, пронзительный.
- Вы мне льстите, ваше высочество, - вроде как укоризненно качнула я головой. – Где уж мне до вас.
- Но тот след обнаружили именно вы, - без труда парировал он, намекая на главную улику, которая помогла разобраться с похищением важных бумаг из его тайника.
- Потому что меня этому учили, - улыбнулась я. Но теперь уже не принцу, а его спутнику. – Мне рассказывали о количестве разбитых вами сердец, господин советник, - обернувшись к нему, заметила я.
- Мы для вас, как диковинка, - целуя мне руку, отозвался он, - вот только суть все та же.
- Вряд ли те дамы так просто с вами согласятся, - возразила я, ответив на ироничный взгляд Розалии таким же. – А кто же это прелестное дитя? – обратившись к принцу, поинтересовалась я.
На Ибрагима старалась не смотреть. Смущал он меня…. Трудно сказать – чем, но смущал.
- Прошу простить, - Аль Абар отреагировал первым.
Повернулся к девушке, сделал приглашающий жест. Когда она подошла, скромно опустив глаза и сжав в ладошках концы длинного шарфа, который по степному обычаю опоясывал длинную тунику, надетую поверх заправленных в невысокие сапожки штанов, на мгновение прижал к себе:
- Моя воспитанница, Розалия. – Произнести соответствующую реплику я не успела, Ибрагим тут же добавил: - Я просил Елизавету Николаевну принять участие в ее судьбе. Ваша матушка мне не отказала….
День был богат на сюрпризы, вечер исключением не стал.
А ведь я считала, что все уже практически закончилось….
Наши желания частенько не совпадают с нашими же возможностями. Как ни хотела, но отправиться в приют с самого утра мне не удалось. Сначала отчитывалась перед Маркони, затем, уже и с ним и Соулом, который вновь не приехал ночевать, набрасывали план следственных действий. В связи с задержанием Кармира дела по покушениям вернули моей группе. И не важно, что не по правилам, главное, мы были достаточно в теме, чтобы влиться сразу.
Потом, словно догадываясь о моих замыслах, поблизости крутился Энгин, не позволяя незаметно покинуть департамент. Затем… затем не дал сбежать в одиночку Самюэль, потребовав взять его с собой. Вильен повторил слова Джакса с теми же, не предусматривающими возражений интонациями. Отказать я не смогла, да и не сильно старалась. С ними чувствовала себя увереннее.
В Синий, ремесленный район, мы въехали уже около четырех. Еще далеко не вечер, но уже ощущалась какая-то истома, окутывавшая дома легким флером. И ведь не жаркое томление – день был хоть и теплым, но без изнуряющей тяжести, а что-то такое, неуловимое, заставляющее думать об отдыхе.
-Ты уверена, что хочешь сделать это сама? – наклонился ко мне с сиденья напротив Сэм. Ехали мы в его экипаже. Вроде как под охраной. – Елизавета Николаевна….
- Уверена, - несколько грубо оборвала я его. – Извини, - тут же поправилась, протянула к нему ладонь, которую он тут же сжал. – Я должна разобраться. И не только с тем, что произошло тогда.
Самюэль понимающе кивнул – о том, что нас, похоже, использовали в своих целях, мы уже говорили. Зачем – понятно. Это мы были в Аркаре своими….
- Не нравится мне все это, - продолжил Сэм, посмотрев на Виля. Тот сидел рядом со мной. – Князь….
- Пожалуйста, не надо, - едва ли не жалобно попросила я.
Насколько бы не отвлекали в последние дни другие проблемы, но вот этой остроты по отношению к Северову, я не пропустила. О причинах старалась не думать. Первая же, что я могла спутать дружеские чувства Сэма с чем-то другим, заставляла болезненно сжиматься сердце.
Самюэль был для меня больше, чем друг, но… меньше, чем возлюбленный. Теперь, по крайней мере.
- Хорошо, - согласился он, выглянув в окошко. – Почти приехали.
Дом, в котором матушка организовала приют для девушек, находился неподалеку от реки. Большой, трехэтажный, он мало чем выделялся среди таких же, основательных, которых было много в этой части Синего района. Если только смехом, который частенько звучал из-за узорчатой ограды, да смущающими аппетит ароматами, когда по осени в хорошо обустроенном двору старшие воспитанницы делали заготовки на зиму.
- А это еще кто? – после короткой паузы добавил Самюэль. Прозвучало как-то… напряженно
- Где? – тут же уточнил Виль, следом за Сэмом выглядывая в окошко. – Наемный?
- Не уверен, - на этот раз задумчиво протянул Самюэль, заставив меня насторожиться. – Уж больно добротный.
- Сейчас узнаем, - отрезала я, выходя из экипажа, как только он остановился перед крыльцом и, бросив взгляд на тот, первый, о котором говорили Виль и Сэм.
С добротностью он не ошибся. Экипажу не страшны были и проселочные дороги, которых в Аркаре осталось еще немало. А еще он был безликим. Как и кучер, управлявший такими же, совершенно непримечательными лошадьми.
- Виль, останься здесь, - попросила я, как только оба подошли ко мне.
- С удовольствием, - недобро усмехнулся тот, направляясь к разбитой под окнами дома клумбе, рядом с которой была установлена скамеечка. На ней как раз сидели три девчушки из младшей группы и с любопытством наблюдали за нами. И меня и Вильена они неплохо знали.
- Иногда кажется, что – мало, - улыбнувшись мне, довольно обтекаемо ответил Энгин. Вновь посмотрел на Сэма: - Он – провокатор. И в людях разбирается хорошо, быстро определяя слабые места.
- Да понял я, - отмахнулся от него Самюэль. – И про князя понял, - это было сказано уже для меня.
- А я ничего и не говорила, - подмигнула я Вилю, который внимательно наблюдал за перепалкой, предпочтя пока не вмешиваться.
- А раз понял, - тем не менее, продолжил Энгин, - то постарайся держаться от него подальше. – Не дав Сэму сказать ни слова, попросил, обращаясь ко мне: - Обещай, что дождешься князя.
- Я за ней присмотрю, - вместо меня ответил Вильен. – И за Сэмом – тоже.
- Тогда я спокоен, - вроде как с облегчением вздохнул Энгин. Подойдя к двери, оглянулся, посмотрев на меня: - Мы ее обязательно найдем.
О ком говорил, было ясно и без уточнений. О моей сестре….
- Мне бы его уверенность, - заметил Сэм, как только Энгин оказался в коридор. Подошел к моему столу, взял папку: - Что ты имела в виду, когда сказала, что ничего не понимаешь?
- Почему она не пришла к матушке? – не помедлила я с ответом. Те мысли не отпускали, заставляя вновь и вновь к ним возвращаться. – Она знала ее лично! Даже если был утерян адрес, даже если не было документов, подтверждающих, кем были мы….
- Она не могла, - перебил меня Самюэль, передавая мне папку. – Посмотри на дату.
Я сделала то, о чем он попросил, посмотрела вопросительно.
- Как только появились сообщения о черной лихорадке, - начал он, предпочтя отойти к окну, - закрыли мосты на тот берег, чтобы обезопасить семью императора и золотой круг. Спустя несколько дней был запрещен въезд и в Белый район. Исключение делалось только для лекарей-магов. И для тех, у кого был защищающий от болезни амулет.
Я кивнула, больше не требуя пояснений. Стефания Рукошина сделала все, что смогла, но опоздала. Добраться до Елизаветы Николаевны она просто не успела.
- Настя… - Вильен поднялся из-за стола, подошел ко мне. – Мы все равно будем искать.
- Я – знаю, - кивнула я, бросив взгляд на циферблат. Восьмой час…. Мне хотелось просто добраться до постели и больше ни о чем не думать.
Ни о сестре….
Ни о матушке, которая столько лет обманывала меня, говоря, что так и не сумела найти ничего о моих родителях….
Ни о князе, появление которого столь значительно изменило мою жизнь….
Ни о деле, к которому нам предстояло вернуться….
Не сегодня….
- А когда закрыли Ремесленный? – неожиданно сбил меня с меланхолического настроя Вильен.
- Вместе с городскими воротами, - тут же откликнулся Сэм, как и я, с удивлением посмотрев на Вильена. – Что?!
- А то, что мы не там искали, - воскликнул Вильен. – Приют Елизаветы Николаевны! Он же находится в Синем районе.
Я бы с удовольствием разделила его оптимизм, но он только что лишил меня последней надежды…. Из девяти подкидышей, принятых в приют в то время, не выжила только одна…. И только у нее, как и у меня, родные так и не нашлись.
Кем она была: сестрой или кузиной, мне лишь предстояло узнать….
***
Молчать по дороге уже входило у нас в привычку. Единственное отличие – на этот раз не был склонен к разговорам и князь, предпочтя откинуться на мягкую спинку сиденья и закрыть глаза.
- Как себя чувствуете? – все-таки не вынесла я тишины. Все, что угодно, только не возвращаться вновь и вновь к сделанным нами открытиям.
- Кажется, лучше, чем вы, - так и не открыв глаз, негромко произнес он. – Тяжелый день?
- Бывало и хуже, - довольно честно ответила я, мысленно укорив себя. Не стоило начинать этот бессмысленный разговор.
Не стоило….
- Есть события, которые уже не изменить, - словно подслушав, заметил князь. – Хотим мы того или нет. Но вот предотвратить те, что еще не произошли, нам вполне по силам.
- Это вы о себе? – не без язвительности уточнила я.
Он был прав, но вот признать его правоту оказалось трудно.
- И о вас – тоже, - все так же… не спокойно – проникновенно, ответил он. – И вам об этом известно не хуже меня.
- Расследование преступления влечет за собой возможность не совершения следующего, - повторила я запомнившуюся фразу из вводного курса.
Сухонький старичок, который вел его, навсегда оставил ощущение значимости того, что мы делали. Научил видеть не грязь, с которой мы сталкивались – будущее, которое благодаря нам станет чище.
- Есть разные задачи и разная степень влияния, - добавил Северов, только теперь выпрямившись и посмотрев на меня. – Иногда идти до конца бывает просто невыносимо.
- Похоже на попытку оправдаться, - огрызнулась я, тем не менее, приняв его слова. И не только разумом.
- Мне не в чем оправдываться, - качнул он головой. - Ни перед вами, ни перед Елизаветой Николаевной.
- Я приму это к сведению, - заставила я себя кивнуть, - но день действительно был тяжелым.
- И, к сожалению, он еще не закончился, - ободряюще улыбнулся Северов. Когда я ответила непонимающим взглядом, продолжил: - Ужин. Принц Оран, его советник и воспитанница Аль Абара, Розалия.
- Миниатюрная девушка с полными загадок темными глазами и множеством тоненьких косичек, - усмехнулась я.
Имя – Розалия, кунай-то подходило, как нельзя лучше. Такая же колючая.
- А вы разве уже знакомы? – вроде как удивился князь, посмотрев на меня с хитрым прищуром.
- А разве воспитанница Аль Абара может быть иной? – задумчиво приподняла я бровь. Потом невольно улыбнулась, представив, как мы, уже не первый год женаты, сидим за ужином, обмениваясь новостями.
У него свои тайны, у меня… свои. И обоим друг о друге многое известно… из других источников.
- Вы очень мило улыбаетесь, - наклонился ко мне князь, разбив видение. Взял мои ладони в свои, поднес к лицу. – Очень жаль, что мы не встретились при более благоприятных обстоятельствах.
- Возможно, мне – тоже, - попыталась я отстраниться, буквально оглушенная столь резкой переменой темы разговора.
Князь моей попытки словно и не заметил, продолжая удерживать ладони у своего лица. Прикосновение было чуть колючим, но этот момент только добавлял какой-то искренности всему происходящему.
Искренности и… реальности.
- Пройдет несколько дней и все закончится… - его дыхание ветерком скользнуло по руке, вызвав невольный озноб. – Но не для меня….
- Князь! – моя попытка возмутиться его действиями была слабой.
Я не хотела….
Я не хотела, чтобы он меня отпускал!
- И вот тогда я произнесу те слова….
Он замолчал сам. Экипаж повело в сторону – мы въезжали в парковую зону перед домом, а спустя пару минут остановился, окончательно разрушая эту странную иллюзию.
Я и… он….
Прежде чем открылась дверь, князь успел на мгновение прижать мои ладони к своим губам и… наваждение растаяло, оставив с горькой действительностью. Пройдет всего лишь ночь и исчезнет даже тень надежды….
Даже той, которой уже не было.
В холле нас встречал Петро. Как-то недовольно зыркнув на князя, бросился ко мне:
- Анастасия Николаевна, матушка уже заждалась! У нас….
- Знаю, - перебила я, ловя себя на том, что хочется просто уткнуться носом ему в грудь и поплакать. Как маленькой. – Как Лала? Ты был у нее?
- Был, - как совсем недавно Северов, прихватив меня за руки, кивнул Петро. – Уже встает, разрешили ходить. Через несколько дней будет дома. - Когда князь поднялся по лестнице, оставив нас внизу одних, продолжил: - Елизавета Николаевна встревожена. С двери глаз не сводит, вас ждет.
Я резко выдохнула, опустив на мгновенье взгляд. О себе я подумала, а вот о матушке…. Она же прекрасно понимала, что не просто так я узнавала имя горничной Юлии Вертановой. Да еще и отправляла вестника….
- Нет у меня для нее добрых известий, - твердо посмотрев на Петро, произнесла я. – Неужели она не знала?! – вырвалось стоном.
Кажется, Петро понял, о чем именно я говорила:
- Время тогда было тяжелое, - как-то… весомо, сказал он, став той опорой, которой негласно являлся для нас всех. – Много умерло, много сиротами осталось. Сначала не о том думали, а как согреть, да накормить. Елизавета Николаевна не всегда домой ночевать возвращалась, все при детях, да при детях. А уж вы совсем тяжелой были, угасали прямо на глазах. А потом, когда чуть полегчало, беспомощной, как младенец. – Он вздохнул…. Тяжело, натужно…. Словно готовил: - А чуть позже письмо пришло из степи с гонцом. А там всего одно слово: погибли. От кого – я не знаю, но матушка долго плакала.
- Прости, - повинно опустила я голову. – Но это так несправедливо….
Вот и все! Ее молчание объяснялось совсем просто…. Нельзя сказать того, о чем не знаешь. Или… уверен, что не знаешь, как было в моем случае.
Кто – я, она, возможно и догадалась, а что касалась остального….
Теперь с мысли сбил Петро:
- Справедливо будет, когда вы узнаете, кто и почему такое с ними сделал, - отпустив мои руки и подтолкнув к лестнице, ответил он. – Я матушке скажу сам, а вы постарайтесь не показывать вида.
И он тоже был прав! Не только в том, что, не забывая о мертвых, мы должны были думать и о живых, но и в том, что касалось справедливости. Той самой, на которую вскользь намекнул князь, говоря о разных задачах и разной степени влияния.
Переоделась я быстро - Светлана ждала в комнате, - но когда спустилась в гостиную, князь находился уже там, приветливо разговаривая с той самой Розалией.
Девушка скромно улыбалась в ответ и была похожа, скорее, на угловатого подростка, не знающего куда деть руки, чем на воина, уже успевшего если и не спасти мне жизнь, то хотя бы избавить от серьезных проблем.
- А вот и она! – воскликнула матушка, довольно поспешно направляясь мне навстречу. – Это моя вина, - чуть слышно шепнула, приобняв меня за плечи.
- Нет! – тихо, но твердо отозвалась я, со всей нежностью, на которую была способна, касаясь губами ее щеки. – Я люблю вас, матушка, - добавила я, чувствуя, как она вздрогнула. – И повторила, чтобы уже никаких сомнений: - Люблю!
Нам бы остаться вдвоем… дав волю словам и слезам, но….
- Ваше высочество, - вывернувшись из объятий Елизаветы Николаевны, подошла я к принцу Орану. Лукаво улыбнувшись, присела в реверансе: - Я рада видеть вас в этом доме.
- А взгляд все такой же, - вместо приветствия, довольно усмехнулся Оран. – Острый, пронзительный.
- Вы мне льстите, ваше высочество, - вроде как укоризненно качнула я головой. – Где уж мне до вас.
- Но тот след обнаружили именно вы, - без труда парировал он, намекая на главную улику, которая помогла разобраться с похищением важных бумаг из его тайника.
- Потому что меня этому учили, - улыбнулась я. Но теперь уже не принцу, а его спутнику. – Мне рассказывали о количестве разбитых вами сердец, господин советник, - обернувшись к нему, заметила я.
- Мы для вас, как диковинка, - целуя мне руку, отозвался он, - вот только суть все та же.
- Вряд ли те дамы так просто с вами согласятся, - возразила я, ответив на ироничный взгляд Розалии таким же. – А кто же это прелестное дитя? – обратившись к принцу, поинтересовалась я.
На Ибрагима старалась не смотреть. Смущал он меня…. Трудно сказать – чем, но смущал.
- Прошу простить, - Аль Абар отреагировал первым.
Повернулся к девушке, сделал приглашающий жест. Когда она подошла, скромно опустив глаза и сжав в ладошках концы длинного шарфа, который по степному обычаю опоясывал длинную тунику, надетую поверх заправленных в невысокие сапожки штанов, на мгновение прижал к себе:
- Моя воспитанница, Розалия. – Произнести соответствующую реплику я не успела, Ибрагим тут же добавил: - Я просил Елизавету Николаевну принять участие в ее судьбе. Ваша матушка мне не отказала….
День был богат на сюрпризы, вечер исключением не стал.
А ведь я считала, что все уже практически закончилось….
Глава 20
Наши желания частенько не совпадают с нашими же возможностями. Как ни хотела, но отправиться в приют с самого утра мне не удалось. Сначала отчитывалась перед Маркони, затем, уже и с ним и Соулом, который вновь не приехал ночевать, набрасывали план следственных действий. В связи с задержанием Кармира дела по покушениям вернули моей группе. И не важно, что не по правилам, главное, мы были достаточно в теме, чтобы влиться сразу.
Потом, словно догадываясь о моих замыслах, поблизости крутился Энгин, не позволяя незаметно покинуть департамент. Затем… затем не дал сбежать в одиночку Самюэль, потребовав взять его с собой. Вильен повторил слова Джакса с теми же, не предусматривающими возражений интонациями. Отказать я не смогла, да и не сильно старалась. С ними чувствовала себя увереннее.
В Синий, ремесленный район, мы въехали уже около четырех. Еще далеко не вечер, но уже ощущалась какая-то истома, окутывавшая дома легким флером. И ведь не жаркое томление – день был хоть и теплым, но без изнуряющей тяжести, а что-то такое, неуловимое, заставляющее думать об отдыхе.
-Ты уверена, что хочешь сделать это сама? – наклонился ко мне с сиденья напротив Сэм. Ехали мы в его экипаже. Вроде как под охраной. – Елизавета Николаевна….
- Уверена, - несколько грубо оборвала я его. – Извини, - тут же поправилась, протянула к нему ладонь, которую он тут же сжал. – Я должна разобраться. И не только с тем, что произошло тогда.
Самюэль понимающе кивнул – о том, что нас, похоже, использовали в своих целях, мы уже говорили. Зачем – понятно. Это мы были в Аркаре своими….
- Не нравится мне все это, - продолжил Сэм, посмотрев на Виля. Тот сидел рядом со мной. – Князь….
- Пожалуйста, не надо, - едва ли не жалобно попросила я.
Насколько бы не отвлекали в последние дни другие проблемы, но вот этой остроты по отношению к Северову, я не пропустила. О причинах старалась не думать. Первая же, что я могла спутать дружеские чувства Сэма с чем-то другим, заставляла болезненно сжиматься сердце.
Самюэль был для меня больше, чем друг, но… меньше, чем возлюбленный. Теперь, по крайней мере.
- Хорошо, - согласился он, выглянув в окошко. – Почти приехали.
Дом, в котором матушка организовала приют для девушек, находился неподалеку от реки. Большой, трехэтажный, он мало чем выделялся среди таких же, основательных, которых было много в этой части Синего района. Если только смехом, который частенько звучал из-за узорчатой ограды, да смущающими аппетит ароматами, когда по осени в хорошо обустроенном двору старшие воспитанницы делали заготовки на зиму.
- А это еще кто? – после короткой паузы добавил Самюэль. Прозвучало как-то… напряженно
- Где? – тут же уточнил Виль, следом за Сэмом выглядывая в окошко. – Наемный?
- Не уверен, - на этот раз задумчиво протянул Самюэль, заставив меня насторожиться. – Уж больно добротный.
- Сейчас узнаем, - отрезала я, выходя из экипажа, как только он остановился перед крыльцом и, бросив взгляд на тот, первый, о котором говорили Виль и Сэм.
С добротностью он не ошибся. Экипажу не страшны были и проселочные дороги, которых в Аркаре осталось еще немало. А еще он был безликим. Как и кучер, управлявший такими же, совершенно непримечательными лошадьми.
- Виль, останься здесь, - попросила я, как только оба подошли ко мне.
- С удовольствием, - недобро усмехнулся тот, направляясь к разбитой под окнами дома клумбе, рядом с которой была установлена скамеечка. На ней как раз сидели три девчушки из младшей группы и с любопытством наблюдали за нами. И меня и Вильена они неплохо знали.
