Пролог
Это было странное место. Дикое и прекрасное. Совершенно неожиданное для этой части страны. Откуда вообще взялась здесь эта степь? Да ещё и без конца и краю. А края не видно уж точно. Ковыльные волны колышутся в такт движению ветра. За моей спиной высятся пологие склоны балки. По небу проплывают огромные, словно ватные, облака. Тихо. Так тихо. Просто первозданная тишина. Лишь где-то в вышине звенит жаворонок. Ну, вот и что дальше? Повернуть обратно или... окунуться в нежданную сказку? Громкий стук копыт разорвал полуденную тишину, всколыхнул знойное марево над степью. Я обернулась на этот звук и от увиденного перехватило дыхание. Даже ради такой мимолётной красоты стоило забрести сюда. Жеребец. Гнедой. Шелковистая грива длинными прядями спадает на гордо изогнутую шею. Шерсть лоснится на боках. Я напряглась. Захочет ли свернуть, или же мне, как гостье, стоит уступить дорогу, чтобы не зашиб ненароком. Красавец красавцем, а кто знает... Но жеребец остановился в нескольких шагах от меня. Дикий. Наверняка. Но какой же прекрасный. Даже не верится, что такое чудо стоит живое передо мной. Дышит. Большие, по-человечески умные, глаза. Несколько долгих минут эти глаза рассматривали меня, а потом жеребец шагнул навстречу.
1.
Я шла по степи уже третий час. Гнедой жеребец — сказка степных просторов, исчез также внезапно, как и появился. Несколько минут мы с ним смотрели друг на друга. Я опасливо, он с любопытством. Я боролась с искушением погладить красавца. Сдерживал страх. Но в конце концов, не выдержав и припомнив все свои куцые сведения о лошадях, протянула руку. Раскрытой ладонью. Пожалев, что нет с собой ничего вкусненького, чтобы угостить. Но он, скосив на меня один глаз, как-то очень насмешливо фыркнул, повёл ушами и, отскочив в сторону, ускакал прочь. Лишь слегка примятая трава указывала дорогу, по которой он унёсся от меня словно ветер.
Балка давно осталась позади. Волны ковыля всё также склонялись под порывами ветра. Красиво, но пора бы уже и найти, где передохнуть. Жарко, да и ноги потихоньку намекают «что, мол, не железные». Я переложила сумку из одной руки в другую и огляделась по сторонам. Слева, почти на самой границе с горизонтом темнело что-то пока неопределённое. Пока ещё слишком далеко, чтобы можно было разглядеть. Ну да мне особо выбирать не из чего. Возвращаться назад не хотелось. Поезда больше сегодня не будет. А коротать оставшийся день и всю ночь на пустом перроне станции, приткнувшейся на самой окраине горного массива — увольте. Темноты не боюсь, но когда ты один и в незнакомом месте... Нет уж. Лучше вперед, на поиски живых душ. Как меня вообще угораздило сойти здесь? Называется, решила прокатиться на электричке. Сусанин блин, новоявленный. Под мерное покачивание меня сморило и вот результат — одна и непонятно где. Проснувшись, в приступе паники полусонная, выбралась из вагона на первой же остановке. А когда сообразила что к чему, было поздно. Только и успела, что проводить взглядом хвостовой вагон. Пустой перрон не прельщал, и тут как раз обнаружила этот проход в скалах. А за ним... Где я вообще оказалась-то? Не припоминаю, чтобы на карте тут значились ковыльные степи.
Что-то оказалось городом.
Маленький городок был вполне реальным. И таким... Никаких современных зданий. Дома за невысокими заборчиками. Отяжелевшие от зреющих плодов ветви слив и вишен. Низкорослые яблони похожие на ранетки. Маленькие лавочки на площади под причудливыми навесами. Пёстрые ткани, изделия медников, костяные гребни, миниатюрные фигурки каких-то божков, вырезанные из камня и отлитые из бронзы. Словно внезапно оказалась совсем в другом времени. Я шла по единственной здесь улице и ловила на себе любопытные взгляды. На фоне жителей одетых в одежду явно местного происхождения, мой наряд смотрелся слишком необычно. Вполне подходящие для путешествия джинсы и блузка с коротким рукавом выглядели слишком чужеродными в этом мире Непоймигде. Но пора бы всё-таки где-то передохнуть. И поесть. В животе уже петицию пишут по поводу затянувшегося поста. Глаз зацепился за вывеску через дорогу. На одном из домов висела ярко раскрашенная вывеска с незатейливым названием «Корона». Хозяева явно вовремя подправляли её, не давая выцвести под жаркими лучами. Само здание выглядело как нечто среднее между средневековой таверной и гостиницей.
Солнце стояло уже далеко за полдень. Я сильно устала и поэтому, не раздумывая больше, перешла на другую сторону улицы и шагнула в гостеприимно распахнутую дверь. Летний зной остался за спиной. Оглядевшись, заметила, что небольшой зал пуст за исключением одного стола в дальнем углу, за которым сидела небольшая компания, да одинокого мужчины возле стойки. Когда я вошла, он поднял голову и спокойно, без удивления посмотрел на меня. Это так отличалось от других взглядов, которые уже успела словить в прогулке по городку, что я, не раздумывая, обратилась именно к нему.
— Добрый день, — приветствие в этих стенах звучит как-то по особенному.
— Добрый, — бархатистый глубокий голос. Тёмные волосы открывают высокий лоб, слегка касаются плеч. Карие, цвета крепкого чая, глаза разглядывают меня. Может быть и слишком пристально, но без нахальства. Одет, как и все мужчины, которых я встретила по дороге, в домотканые штаны и рубаху. Коричневое с белым. Полноватые улыбчивые губы. Красивый парень, чуть старше меня. Правильно ли я обращаюсь к нему?
— Скажите, пожалуйста, не могла бы я получить здесь комнату на ночь?
Вроде все возможные формы вежливости употреблены.
— Спроси Леона. Он здесь хозяин, — внезапно переходя на «ты» посоветовал незнакомец. — Но, думаю, комната у него найдётся.
— А и не обманешь, Салиасу. Есть комната, — откуда-то сбоку из-за неприметной двери вынырнул приземистый хозяин. — Хорошая комната. Солнышко по утрам встречать будете.
2.
А комната и впрямь оказалась хорошей. Всё как сказал хозяин. И окошко, и солнышко. Маленькая, но уютная. Не смотря на непривычную постель прямо на полу. Впрочем, мне было уже всё равно. Многочасовая прогулка по степи вымотала настолько, что не хотелось уже ничего — только лечь и закрыть глаза. Я даже голода уже не чувствовала. Легла прямо поверх тонкого, тоже домотканого, одеяла и сразу провалилась в глубокий сон.
На следующее утро, неспеша позавтракав горячими лепёшками с молоком, я вышла из гостиницы. Солнце уже стояло вровень с дальними тополями, что росли то там, то здесь вдоль всей улицы. И не понять было, как прижились здесь, посреди степи, эти стройные красавцы. Городок давно проснулся. Я заметила несколько десятков пар глаз провожающих меня. В таком уединённом месте как это, любопытство было вполне объяснимым. Я старалась не обращать внимания и не ускорять шага. Меня манила степь с её раздольем непокорённых диких трав и терпким запахом разомлевшей на солнце полыни. Город... Как бы он ни был хорош, но мне пока не хотелось всё же бродить по нему, испытывая на себе столь пристальный интерес местных.
Улица закончилась. Там, где дорога превращалась в протоптанную в травах тропинку, на обочине высилась пирамидка, сложенная из округлых камней-голышей. Напоминает алтарь духу крепостных стен, хоть никаких стен здесь нет и в помине. А дальше... Дальше расстилалась степь. Где-то там, за горизонтом были города, была привычная жизнь, сопровождаемая шумом машин и подмигиванием светофоров, покрытые плиткой тротуары и зажженные фонари по вечерам, возвышающиеся громады многоэтажек и многоголосье уличных толп.
Один шаг... И ты в другом мире. В котором царит первозданная тишина. И только где-то там, на грани видимости в бледном, словно выцветшем от жары, небе, заливается счастливой трелью жаворонок. Город остался за спиной и постепенно почти растворился у горизонта. Я опустилась на траву, и у моих ног рассеянно закачался задумчивый колокольчик.
А потом, показалось вдруг, что горизонт отступил, и расширились ковыльные просторы. Я задумалась и не сразу расслышала приближающийся топот. А когда расслышала, то сразу поняла, кто это может быть. Гнедой жеребец возник, словно продолжение сказки, из колдовского хоровода трав. Вольный ветер играл его гривой и звал за собой. Чудо как он был хорош собой с горящими тёмными глазами и чуть подрагивающими под шелковистой шерстью мускулами.
Жеребец фыркнул и помотал головой. Густая грива тёмным пламенем взметнулась в сторону. Я даже не успела испугаться. Впрочем... Уж не знаю почему, но страшно не было. Наоборот. Стало легко и захотелось смеяться от радости. Словно я неожиданно встретила старого друга. Он подошёл, мягко ступая по траве, и ткнулся мордой в моё плечо. Потом отшатнулся в сторону и, склонив голову, посмотрел на меня искоса. И я могла поклясться, что в этот момент в его глазах плясали искры веселья.
3.
В гостиницу вернулась, когда было уже далеко за полдень. Городок жил своей повседневной жизнью. Он не был похож ни на один из современных городов, а скорее являл собой нечто средневековое. Это проявлялось в каждой обыденной мелочи и даже манере одеваться. За тот короткий период, пока я находилась здесь, мне пришлось убедиться, что я единственная девушка в городке, которая носит брюки. Все женщины носили длинные юбки. Ничего подобного в моём гардеробе не имелось, да и бродить по степи в брюках было гораздо удобнее. Так что я осталась в том, чём была, проигнорировав пестроту одёжной лавки на площади.
За время моего отсутствия в гостинице прибавилось постояльцев. Добродушный Леон охотно поведал о появившихся незадолго до моего возвращения молодой очень красивой женщине назвавшейся леди Чинцией и каком-то монахе, не пожелавшем вообще представиться. Они пришли почти, что друг за другом и лишь слегка разминулись. И не было, похоже, что они знакомы.
Выслушав хозяина и узнав все городские сплетни по этому поводу, похоже, меня, как более раннюю постоялицу уже успели внести в некий список «своих-чужих», я спросила о том, что меня волновало уже часа три.
— Скажите, а чей это жеребец гуляет в степи? Может его потеряли? Простите, что вмешиваюсь не в своё дело.
Хозяин запнулся и как-то странно на меня посмотрел.
— Какой жеребец? — наконец спросил он.
— Красивый гнедой жеребец без единого белого пятнышка. Вы наверняка должны знать...
— Вы его видели?
— Ну конечно. Очень близко. Как вас сейчас, — теперь пришла моя очередь удивляться. — Но в чём дело? Вы знаете кто его хозяин?
— Салиасу. Но не стоит об этом разговаривать с ним.
— Почему? Может он потерял его.
— Никого он не терял, — Леон начал проявлять нетерпение. — Милая девушка, не стоит так волноваться. Этот жеребец принадлежит Салиасу и он его никогда не терял. Если хочешь, можешь спросить самого Салиасу. Ты с ним вчера уже успела познакомиться. Он здесь часто бывает. Но я бы не советовал проявлять лишнее любопытство, — закончил он и, открыв конторскую книгу, погрузился в чтение своих записей, ясно давая понять, что разговор закончен и тема исчерпана. Мне не оставалось ничего другого кроме как оставить его в покое и подумать о своём обеде. Самое время. Но красавец жеребец не шёл у меня из головы. Здесь крылась какая-то загадка, которую я не прочь была бы разгадать. Немного подумав, я всё-таки решила последовать совету Леона и повременить с расспросами.
Мои мысли оказались прерваны самым неожиданным и в тоже время самым тривиальным образом. В общей зале гостиницы появилась незнакомка. Она вплыла как королева и с лёгкой небрежностью огляделась по сторонам. Леон очень точно описал её. Это была яркая брюнетка со смуглой кожей и выразительными пронзительно-чёрными глазами, одетая в изящное шёлковое платье цвета коралла, очень идущее ей и совершено не вписывающееся в реалии этого степного мирка. О, она была действительно красива эта леди Чинция, как она сама себя называла.
— Привет, — леди Чинция как-то уж очень быстро сориентировавшись, подошла к моему столику и не спрашивая разрешения уселась напротив. — Если не ошибаюсь, ты тоже сняла комнату в этом местечке.
Она окинула меня оценивающим взглядом и, сделав какие-то свои выводы, с удовлетворением откинулась на спинку стула. Поморщилась. Пробормотала что-то типа «Какая грубая обстановка» и вновь принялась меня разглядывать.
— Не ошибаешься, — меня зацепила её беспардонная манера, граничащая с грубостью, и я неожиданно для себя самой перешла на «ты». Обычно не позволяю себе такого при первой же встрече.
— Значит, у нас есть кое-что общее. Мы обе живём здесь, — заключила она. — Меня зовут Чинция.
— Приятно познакомиться. Руана.
Мне не хотелось сейчас ни с кем разговаривать, тем более с этой роковой красавицей, словно сошедшей с обложки какого-то любовно-мистического романа. Я встала из-за стола.
— Ты уже уходишь? Так быстро, — удивилась Чинция.
— Прости, у меня было утомительное утро, хочу немного отдохнуть.
— Ну что ж, до встречи, — она кивнула мне на прощание и тут же переключилась на Леона, махнув хозяину рукой, чтобы тот подошёл.
4.
Ближе к вечеру я решила прогуляться по городу. К моему великому облегчению, когда я спустилась вниз, Чинции нигде не было видно. Я вышла на улицу. Позолоченные лучами заходящего солнца, тополя горделиво смотрели в небо. Уютные домики приветливо взирали из-под красной черепицы крыш. Во дворе одного из них молодая женщина кормила кур. Почувствовав, что на неё смотрят, она подняла голову и, заметив меня, приветливо улыбнулась. Хорошая у неё улыбка.
Я подошла и остановилась у невысокого заборчика больше служившего оградой для кур, чем защитой от чужих недобрых людей.
— Вечер добрый, — она первая заговорила со мной. У женщины оказался приятный голос, такой же как и её улыбка.
— Вам также.
Мы с любопытством рассматривали друг друга. Русоволосая, с уложенной вокруг головы косой, очень миловидная, в платье из домотканой материи с аккуратно повязанным поверх него вышитым фартуком, женщина словно сошла с картины какого-то великого мастера.
— Меня зовут Тениза, — прервала наше затянувшееся молчание женщина. — Не хотите кружку парного молока?
— Спасибо, — она так просто и естественно это предложила, что я даже если бы и хотела, не смогла отказаться. Но я и не хотела — Моё имя Руана. Я остановилась в «Короне».
Она кивнула.
— Салиасу рассказывал. Заходите внутрь, Руана. Что уж у забора-то стоять.
Спустя три дня я уже была знакома со всеми жителями этого степного городка. Благодаря Тенизе.
Снова был вечер, и я шла по улице. На этот раз у меня была вполне определённая цель, но если бы кто-нибудь мне об этом намекнул — я бы всё отрицала. Я шла к дому Салиасу. Я не собиралась вламываться к нему в дом. Я просто соскучилась по чудо-коню и надеялась хоть одним глазком увидеть его. Должен же быть какой-то выпас или левада рядом с домом. Ведь ничего страшного не произойдёт, если я просто прогуляюсь мимо? Уже три дня как жеребец не появлялся в степи. Видимо наши дороги разминулись. Вот потому-то и шла я сейчас к дому Салиасу, сжимая в кармане брюк горбушку хлеба, прихваченную на всякий случай.
Небольшой домик Салиасу стоял на самой окраине. Я нерешительно замерла перед калиткой. Одно дело представлять, как придёшь сюда и совсем другое дело без приглашения войти вовнутрь.
Это было странное место. Дикое и прекрасное. Совершенно неожиданное для этой части страны. Откуда вообще взялась здесь эта степь? Да ещё и без конца и краю. А края не видно уж точно. Ковыльные волны колышутся в такт движению ветра. За моей спиной высятся пологие склоны балки. По небу проплывают огромные, словно ватные, облака. Тихо. Так тихо. Просто первозданная тишина. Лишь где-то в вышине звенит жаворонок. Ну, вот и что дальше? Повернуть обратно или... окунуться в нежданную сказку? Громкий стук копыт разорвал полуденную тишину, всколыхнул знойное марево над степью. Я обернулась на этот звук и от увиденного перехватило дыхание. Даже ради такой мимолётной красоты стоило забрести сюда. Жеребец. Гнедой. Шелковистая грива длинными прядями спадает на гордо изогнутую шею. Шерсть лоснится на боках. Я напряглась. Захочет ли свернуть, или же мне, как гостье, стоит уступить дорогу, чтобы не зашиб ненароком. Красавец красавцем, а кто знает... Но жеребец остановился в нескольких шагах от меня. Дикий. Наверняка. Но какой же прекрасный. Даже не верится, что такое чудо стоит живое передо мной. Дышит. Большие, по-человечески умные, глаза. Несколько долгих минут эти глаза рассматривали меня, а потом жеребец шагнул навстречу.
1.
Я шла по степи уже третий час. Гнедой жеребец — сказка степных просторов, исчез также внезапно, как и появился. Несколько минут мы с ним смотрели друг на друга. Я опасливо, он с любопытством. Я боролась с искушением погладить красавца. Сдерживал страх. Но в конце концов, не выдержав и припомнив все свои куцые сведения о лошадях, протянула руку. Раскрытой ладонью. Пожалев, что нет с собой ничего вкусненького, чтобы угостить. Но он, скосив на меня один глаз, как-то очень насмешливо фыркнул, повёл ушами и, отскочив в сторону, ускакал прочь. Лишь слегка примятая трава указывала дорогу, по которой он унёсся от меня словно ветер.
Балка давно осталась позади. Волны ковыля всё также склонялись под порывами ветра. Красиво, но пора бы уже и найти, где передохнуть. Жарко, да и ноги потихоньку намекают «что, мол, не железные». Я переложила сумку из одной руки в другую и огляделась по сторонам. Слева, почти на самой границе с горизонтом темнело что-то пока неопределённое. Пока ещё слишком далеко, чтобы можно было разглядеть. Ну да мне особо выбирать не из чего. Возвращаться назад не хотелось. Поезда больше сегодня не будет. А коротать оставшийся день и всю ночь на пустом перроне станции, приткнувшейся на самой окраине горного массива — увольте. Темноты не боюсь, но когда ты один и в незнакомом месте... Нет уж. Лучше вперед, на поиски живых душ. Как меня вообще угораздило сойти здесь? Называется, решила прокатиться на электричке. Сусанин блин, новоявленный. Под мерное покачивание меня сморило и вот результат — одна и непонятно где. Проснувшись, в приступе паники полусонная, выбралась из вагона на первой же остановке. А когда сообразила что к чему, было поздно. Только и успела, что проводить взглядом хвостовой вагон. Пустой перрон не прельщал, и тут как раз обнаружила этот проход в скалах. А за ним... Где я вообще оказалась-то? Не припоминаю, чтобы на карте тут значились ковыльные степи.
Что-то оказалось городом.
Маленький городок был вполне реальным. И таким... Никаких современных зданий. Дома за невысокими заборчиками. Отяжелевшие от зреющих плодов ветви слив и вишен. Низкорослые яблони похожие на ранетки. Маленькие лавочки на площади под причудливыми навесами. Пёстрые ткани, изделия медников, костяные гребни, миниатюрные фигурки каких-то божков, вырезанные из камня и отлитые из бронзы. Словно внезапно оказалась совсем в другом времени. Я шла по единственной здесь улице и ловила на себе любопытные взгляды. На фоне жителей одетых в одежду явно местного происхождения, мой наряд смотрелся слишком необычно. Вполне подходящие для путешествия джинсы и блузка с коротким рукавом выглядели слишком чужеродными в этом мире Непоймигде. Но пора бы всё-таки где-то передохнуть. И поесть. В животе уже петицию пишут по поводу затянувшегося поста. Глаз зацепился за вывеску через дорогу. На одном из домов висела ярко раскрашенная вывеска с незатейливым названием «Корона». Хозяева явно вовремя подправляли её, не давая выцвести под жаркими лучами. Само здание выглядело как нечто среднее между средневековой таверной и гостиницей.
Солнце стояло уже далеко за полдень. Я сильно устала и поэтому, не раздумывая больше, перешла на другую сторону улицы и шагнула в гостеприимно распахнутую дверь. Летний зной остался за спиной. Оглядевшись, заметила, что небольшой зал пуст за исключением одного стола в дальнем углу, за которым сидела небольшая компания, да одинокого мужчины возле стойки. Когда я вошла, он поднял голову и спокойно, без удивления посмотрел на меня. Это так отличалось от других взглядов, которые уже успела словить в прогулке по городку, что я, не раздумывая, обратилась именно к нему.
— Добрый день, — приветствие в этих стенах звучит как-то по особенному.
— Добрый, — бархатистый глубокий голос. Тёмные волосы открывают высокий лоб, слегка касаются плеч. Карие, цвета крепкого чая, глаза разглядывают меня. Может быть и слишком пристально, но без нахальства. Одет, как и все мужчины, которых я встретила по дороге, в домотканые штаны и рубаху. Коричневое с белым. Полноватые улыбчивые губы. Красивый парень, чуть старше меня. Правильно ли я обращаюсь к нему?
— Скажите, пожалуйста, не могла бы я получить здесь комнату на ночь?
Вроде все возможные формы вежливости употреблены.
— Спроси Леона. Он здесь хозяин, — внезапно переходя на «ты» посоветовал незнакомец. — Но, думаю, комната у него найдётся.
— А и не обманешь, Салиасу. Есть комната, — откуда-то сбоку из-за неприметной двери вынырнул приземистый хозяин. — Хорошая комната. Солнышко по утрам встречать будете.
2.
А комната и впрямь оказалась хорошей. Всё как сказал хозяин. И окошко, и солнышко. Маленькая, но уютная. Не смотря на непривычную постель прямо на полу. Впрочем, мне было уже всё равно. Многочасовая прогулка по степи вымотала настолько, что не хотелось уже ничего — только лечь и закрыть глаза. Я даже голода уже не чувствовала. Легла прямо поверх тонкого, тоже домотканого, одеяла и сразу провалилась в глубокий сон.
На следующее утро, неспеша позавтракав горячими лепёшками с молоком, я вышла из гостиницы. Солнце уже стояло вровень с дальними тополями, что росли то там, то здесь вдоль всей улицы. И не понять было, как прижились здесь, посреди степи, эти стройные красавцы. Городок давно проснулся. Я заметила несколько десятков пар глаз провожающих меня. В таком уединённом месте как это, любопытство было вполне объяснимым. Я старалась не обращать внимания и не ускорять шага. Меня манила степь с её раздольем непокорённых диких трав и терпким запахом разомлевшей на солнце полыни. Город... Как бы он ни был хорош, но мне пока не хотелось всё же бродить по нему, испытывая на себе столь пристальный интерес местных.
Улица закончилась. Там, где дорога превращалась в протоптанную в травах тропинку, на обочине высилась пирамидка, сложенная из округлых камней-голышей. Напоминает алтарь духу крепостных стен, хоть никаких стен здесь нет и в помине. А дальше... Дальше расстилалась степь. Где-то там, за горизонтом были города, была привычная жизнь, сопровождаемая шумом машин и подмигиванием светофоров, покрытые плиткой тротуары и зажженные фонари по вечерам, возвышающиеся громады многоэтажек и многоголосье уличных толп.
Один шаг... И ты в другом мире. В котором царит первозданная тишина. И только где-то там, на грани видимости в бледном, словно выцветшем от жары, небе, заливается счастливой трелью жаворонок. Город остался за спиной и постепенно почти растворился у горизонта. Я опустилась на траву, и у моих ног рассеянно закачался задумчивый колокольчик.
А потом, показалось вдруг, что горизонт отступил, и расширились ковыльные просторы. Я задумалась и не сразу расслышала приближающийся топот. А когда расслышала, то сразу поняла, кто это может быть. Гнедой жеребец возник, словно продолжение сказки, из колдовского хоровода трав. Вольный ветер играл его гривой и звал за собой. Чудо как он был хорош собой с горящими тёмными глазами и чуть подрагивающими под шелковистой шерстью мускулами.
Жеребец фыркнул и помотал головой. Густая грива тёмным пламенем взметнулась в сторону. Я даже не успела испугаться. Впрочем... Уж не знаю почему, но страшно не было. Наоборот. Стало легко и захотелось смеяться от радости. Словно я неожиданно встретила старого друга. Он подошёл, мягко ступая по траве, и ткнулся мордой в моё плечо. Потом отшатнулся в сторону и, склонив голову, посмотрел на меня искоса. И я могла поклясться, что в этот момент в его глазах плясали искры веселья.
3.
В гостиницу вернулась, когда было уже далеко за полдень. Городок жил своей повседневной жизнью. Он не был похож ни на один из современных городов, а скорее являл собой нечто средневековое. Это проявлялось в каждой обыденной мелочи и даже манере одеваться. За тот короткий период, пока я находилась здесь, мне пришлось убедиться, что я единственная девушка в городке, которая носит брюки. Все женщины носили длинные юбки. Ничего подобного в моём гардеробе не имелось, да и бродить по степи в брюках было гораздо удобнее. Так что я осталась в том, чём была, проигнорировав пестроту одёжной лавки на площади.
За время моего отсутствия в гостинице прибавилось постояльцев. Добродушный Леон охотно поведал о появившихся незадолго до моего возвращения молодой очень красивой женщине назвавшейся леди Чинцией и каком-то монахе, не пожелавшем вообще представиться. Они пришли почти, что друг за другом и лишь слегка разминулись. И не было, похоже, что они знакомы.
Выслушав хозяина и узнав все городские сплетни по этому поводу, похоже, меня, как более раннюю постоялицу уже успели внести в некий список «своих-чужих», я спросила о том, что меня волновало уже часа три.
— Скажите, а чей это жеребец гуляет в степи? Может его потеряли? Простите, что вмешиваюсь не в своё дело.
Хозяин запнулся и как-то странно на меня посмотрел.
— Какой жеребец? — наконец спросил он.
— Красивый гнедой жеребец без единого белого пятнышка. Вы наверняка должны знать...
— Вы его видели?
— Ну конечно. Очень близко. Как вас сейчас, — теперь пришла моя очередь удивляться. — Но в чём дело? Вы знаете кто его хозяин?
— Салиасу. Но не стоит об этом разговаривать с ним.
— Почему? Может он потерял его.
— Никого он не терял, — Леон начал проявлять нетерпение. — Милая девушка, не стоит так волноваться. Этот жеребец принадлежит Салиасу и он его никогда не терял. Если хочешь, можешь спросить самого Салиасу. Ты с ним вчера уже успела познакомиться. Он здесь часто бывает. Но я бы не советовал проявлять лишнее любопытство, — закончил он и, открыв конторскую книгу, погрузился в чтение своих записей, ясно давая понять, что разговор закончен и тема исчерпана. Мне не оставалось ничего другого кроме как оставить его в покое и подумать о своём обеде. Самое время. Но красавец жеребец не шёл у меня из головы. Здесь крылась какая-то загадка, которую я не прочь была бы разгадать. Немного подумав, я всё-таки решила последовать совету Леона и повременить с расспросами.
Мои мысли оказались прерваны самым неожиданным и в тоже время самым тривиальным образом. В общей зале гостиницы появилась незнакомка. Она вплыла как королева и с лёгкой небрежностью огляделась по сторонам. Леон очень точно описал её. Это была яркая брюнетка со смуглой кожей и выразительными пронзительно-чёрными глазами, одетая в изящное шёлковое платье цвета коралла, очень идущее ей и совершено не вписывающееся в реалии этого степного мирка. О, она была действительно красива эта леди Чинция, как она сама себя называла.
— Привет, — леди Чинция как-то уж очень быстро сориентировавшись, подошла к моему столику и не спрашивая разрешения уселась напротив. — Если не ошибаюсь, ты тоже сняла комнату в этом местечке.
Она окинула меня оценивающим взглядом и, сделав какие-то свои выводы, с удовлетворением откинулась на спинку стула. Поморщилась. Пробормотала что-то типа «Какая грубая обстановка» и вновь принялась меня разглядывать.
— Не ошибаешься, — меня зацепила её беспардонная манера, граничащая с грубостью, и я неожиданно для себя самой перешла на «ты». Обычно не позволяю себе такого при первой же встрече.
— Значит, у нас есть кое-что общее. Мы обе живём здесь, — заключила она. — Меня зовут Чинция.
— Приятно познакомиться. Руана.
Мне не хотелось сейчас ни с кем разговаривать, тем более с этой роковой красавицей, словно сошедшей с обложки какого-то любовно-мистического романа. Я встала из-за стола.
— Ты уже уходишь? Так быстро, — удивилась Чинция.
— Прости, у меня было утомительное утро, хочу немного отдохнуть.
— Ну что ж, до встречи, — она кивнула мне на прощание и тут же переключилась на Леона, махнув хозяину рукой, чтобы тот подошёл.
4.
Ближе к вечеру я решила прогуляться по городу. К моему великому облегчению, когда я спустилась вниз, Чинции нигде не было видно. Я вышла на улицу. Позолоченные лучами заходящего солнца, тополя горделиво смотрели в небо. Уютные домики приветливо взирали из-под красной черепицы крыш. Во дворе одного из них молодая женщина кормила кур. Почувствовав, что на неё смотрят, она подняла голову и, заметив меня, приветливо улыбнулась. Хорошая у неё улыбка.
Я подошла и остановилась у невысокого заборчика больше служившего оградой для кур, чем защитой от чужих недобрых людей.
— Вечер добрый, — она первая заговорила со мной. У женщины оказался приятный голос, такой же как и её улыбка.
— Вам также.
Мы с любопытством рассматривали друг друга. Русоволосая, с уложенной вокруг головы косой, очень миловидная, в платье из домотканой материи с аккуратно повязанным поверх него вышитым фартуком, женщина словно сошла с картины какого-то великого мастера.
— Меня зовут Тениза, — прервала наше затянувшееся молчание женщина. — Не хотите кружку парного молока?
— Спасибо, — она так просто и естественно это предложила, что я даже если бы и хотела, не смогла отказаться. Но я и не хотела — Моё имя Руана. Я остановилась в «Короне».
Она кивнула.
— Салиасу рассказывал. Заходите внутрь, Руана. Что уж у забора-то стоять.
Спустя три дня я уже была знакома со всеми жителями этого степного городка. Благодаря Тенизе.
Снова был вечер, и я шла по улице. На этот раз у меня была вполне определённая цель, но если бы кто-нибудь мне об этом намекнул — я бы всё отрицала. Я шла к дому Салиасу. Я не собиралась вламываться к нему в дом. Я просто соскучилась по чудо-коню и надеялась хоть одним глазком увидеть его. Должен же быть какой-то выпас или левада рядом с домом. Ведь ничего страшного не произойдёт, если я просто прогуляюсь мимо? Уже три дня как жеребец не появлялся в степи. Видимо наши дороги разминулись. Вот потому-то и шла я сейчас к дому Салиасу, сжимая в кармане брюк горбушку хлеба, прихваченную на всякий случай.
Небольшой домик Салиасу стоял на самой окраине. Я нерешительно замерла перед калиткой. Одно дело представлять, как придёшь сюда и совсем другое дело без приглашения войти вовнутрь.
