«Бьянка».
Прямо из темноты рядом со мной материализовалась Белая тигрица.
С губ девушки сорвалось сдавленное рычание.
— Опять ты мне всё портишь!
С силой, которую трудно было представить в таком хрупком теле, она оттолкнула свою неудавшуюся жертву.
Маленькая снежная вьюга.
?
?
Она прекрасна в своем истинном облике — серебряная лиса с девятью хвостами. Миндалевидные глаза, горящие изнутри яростным огнем. Настоящая лиса-демон. Кумихо.
Что-то мягкое и упругое коснулось моих ног. На минуту перевожу свой взгляд вниз. Хвост Бьянки ритмично ходит из стороны в сторону. Бьёт её по бокам. Каждый мускул на широкой белой спине напряжен. Она видимо почувствовала, что я смотрю на нее, но не обернулась. Лишь легонько коснулась моего сознания своим.
«Всё... будет... хорошо...»
Буду верить.
Со стороны кумихо вновь раздалось едва сдерживаемое рычание. Бьянка ей ответила.
«Отойди в сторону», — велела мне она.
Я послушалась.
?
Если не задумываться о смысле происходящего, то это даже красиво. Два огромных, по-настоящему великолепных зверя в медленном точном танце кружат друг против друга. Каждый выжидает.
«Пора», — слышу голос Бьянки.
И меня сразу же за этим охватывает какое-то странное оцепенение. Я не могу пошевелиться, словно моё тело больше уже мне не принадлежит. А ведь так оно и есть. Мне осталось лишь моё сознание. Теперь я могу только смотреть. Но даже при этом я вижу всё сейчас не только своими глазами, но и глазами Бьянки. Мое сознание теперь одновременно и там и здесь. Странное, ни с чем несравнимое ощущение.
А ей и Кумихо уже становится тесно на земле. Танец битвы переходит в воздух. На совершенно безоблачном небе расцветает первая молния.
У меня начинает кружиться голова. Ведь я с детства боюсь высоты. Ноги подкашиваются.
Неожиданно сзади меня подхватывают сильные руки. Не дают упасть, поддерживают в вертикальном состоянии.
— Спасибо.
Для того чтобы произнести только одно это слово приходится делать над собой невероятное усилие.
— Не за что. Ты еле на ногах держишься.
Даже его голос доносится сейчас до меня как сквозь ватную пелену.
Мы стоим рядом и наблюдаем как два тела в небе — серебристое и белое то сплетаются в один клубок, то вновь начинают кружить друг против друга. Небо то и дело перечеркивают росчерки молний, но нет ни грома, ни дождя. Всё происходит в полной тишине.
— Бьянка слишком быстро черпает из тебя энергию, — говорит вдруг он. — Может, есть способ передать ей часть моей?
Не смей. Не смей даже думать о таком. Я не хочу стать такой же, как кумихо. Я справлюсь. Справлюсь. Сама.
Если бы могла, я бы, наверное, оттолкнула бы его после таких слов. Но я не могу даже пошевелиться. Да и ноги меня давно уже не держат. Без его поддержки я просто не смогу стоять.
«Всё в порядке, — слышу вдруг издалека голос Бьянки. — Он единственный, у кого ты можешь взять энергию, не боясь стать такой же как кумихо. Разве ты еще не поняла?..»
Давняя мозаика сложилась. Разгадка, оказывается, всё это время была на поверхности. Что говорил тот старик: «авторитет», «символ королей». И ещё — «покровитель востока». Кого же ему выбрать как не человека, которого тысячи неиствующих фанатов прозвали «Принц Азии»? Синий дракон. Спящий дух огромной силы, приносящий удачу.
Я почувствовала легкое тепло, переходящее в моё онемевшее тело.
Кумихо между тем стала сдавать свои позиции. Ей становилось всё трудней и трудней отражать атаки тигрицы. Против нас троих она просто не имела ни единого шанса.
И пришел тот момент, когда Бьянка встала над ней. Белые бока запали от усталости. Она тяжело дышит, но янтарные глаза горят янтарным огнем. Мои губы начинают сами собой шевелиться, но голос... Голос принадлежит Бьянке. Что-то про солнце, море, ветер и землю. Четыре стихии. Затем приходит черёд четырёх сторон света.
Если бы всё не было так серьезно, я бы, наверное, рассмеялась. Уж очень напоминает сцену из какой-нибудь сказки. Но на смех сил уже не осталось. Да и это далеко не сказка.
Не знаю, как, но этот момент я упустила. Кумихо исчезла. Просто растворилась в ночном воздухе. На том месте, где она была, остался только белый валун отдалённо напоминающий свернувшуюся в клубок лису.
Бьянка, осторожно ступая, приблизилась к нам. Наклонила чуть голову набок. Смотрит.
«Я же обещала, что всё будет в порядке. Спасибо, что доверилась мне».
Она игриво коснулась лапой моей ноги.
«Теперь бы поспать годика полтора-два. Не скучай тут без меня».
Исчезла.
?
Луна в одиночестве на небе...
Сквер вместо пустыря...
Тихо, так тихо...
Почему?..
И голос...
Чей голос зовёт меня по имени?..
Бархатный голос с хрипотцой...
Глаза цвета горького шоколада...
Руки, обнимающие меня...
Губы...
?
?
Я не помню, как мы добрались до отеля. Как-то добрались. Полностью пришла в себя только в своем номере. На часах одиннадцать вечера. А мне показалось, что с момента, когда я отправилась на встречу с кумихо, прошла целая вечность.
Выхожу в коридор. Дверь в соседний номер приоткрыта. Странно. Тихонько стучу. Нет ответа. Рискую нарваться и захожу.
Заснул прямо в кресле.
Осторожно, чтобы не разбудить кладу рядом белый камень Бьянки. Это вместо прощания. Думаю, ты всё поймешь, оппа. Так будет лучше.
Мне бы хотелось сказать тебе, что несмотря ни на что эта поездка была лучшей у меня. Ты был прав, когда во время нашей первой встречи сказал, что мне повезло. Мне действительно повезло. Я навсегда запомню эти шесть дней. Самовлюблённый и решительный, целеустремлённый и гордый, солнечный и смешливый, заботливый и нежный, проживающий каждый свой день как единственный и неповторимый — мой корейский нарцисс.
Но, наверное, будет всё-таки лучше, если я уйду по-английски.
Через полчаса рейс на Сеул.
Sayonara (прощай).
Я ухожу.
День 7. Последний.
Я окинула в последний раз взглядом номер, в котором провела последнюю ночь после возвращения в Сеул. Возвращения! Моё возвращение было больше похоже на бегство. Бегство от самой себя. Поздно ночью, я уехала на рейсовом автобусе назад в Сеул, оставив после себя как воспоминание амулет Бьянки. Пусть он хранит своего нового владельца от всяческих бед.
Вспоминаю эти несколько часов до столицы как бесконечную ночную мглу за оконным стеклом автобуса. Сколько ни вглядывайся — никакого просвета. Точно такая же мгла царит у меня в душе. Мгла и пустота. У меня такое ощущение словно умерли все чувства. Осталась лишь неясная тоска, рвущая душу на части, и опустошённость. Оказывается, от пустоты тоже бывает больно. Но, по крайней мере, это помогает мне понять, что я ещё жива.
Бог создал мир за шесть дней. Я не бог, но свой мир умудрилась изменить за шесть дней до неузнаваемости. И я пока ещё не знаю, как смогу вернуться в свой старый мир. А ведь придется. Придется жить как раньше, и улыбаться как раньше, и делать вид, что ничего вообщем-то не произошло.
Ну, вот и всё. Вещи собраны. Да я их, по сути, и не вынимала здесь. Через пару часов меня ждет самолет, и всё случившееся покажется сном...
Я взялась за ручку чемодана.
Пора.
Дверь номера осталась позади. Вот и лифт. Бесшумно раздвинулись створки. Глядя только себе под ноги, шагнула внутрь...
... И неожиданно уткнулась прямо носом в чью-то футболку. Оч-чень знакомую футболку. Знакомые руки обхватили с двух сторон.
— Попалась, — раздалось удовлетворённо над ухом. — Решила сбежать и до свидания не сказала?
— Я попрощалась, — пробормотала я. — Амулет...
— Амулет твой — тебе его и носить, — перебил Гын Сок.
Словно в ответ на его слова где-то внутри меня зашевелилась спросонок Бьянка. Мягкая лапа легонько толкнулась в сердце, заставив его на миг замереть.
— Но он для твоей защиты, — попыталась всё же возразить я.
На самом деле спорить совсем не хотелось. Хотелось просто ещё так постоять чуть-чуть. Ещё минуту. Ещё мгновение. Ведь когда лифт откроется — всё изменится. Через два часа у меня самолет. Через два часа наши миры разойдутся в разные стороны. У нас разные пути. Но пока дверцы лифта ещё закрыты. Не хочется спорить. Не хочется думать. Ничего не хочется. Просто так стоять. Раствориться в этом мгновении. Хорошо? Я ведь не многого прошу?
— Тася, — он нарушил течение моих мыслей.
— Что?
— Ничего. Просто кивни в ответ.
Немного сложновато в моём положении, но сейчас я на всё согласна.
— Тебе понравилась поездка?
Кивок. Он наклонился ко мне чуть ниже.
— Кумихо больше ведь нет, правда?
Кивок. Ещё ниже.
— Как поживает Бьянка? Хорошо?
А что ей сделается. Она ведь дух. Отсыпается во мне. Дрыхнет без задних лап что называется.
Подобие кивка.
Лифт остановился. Створки стали медленно раздвигаться. Вот и всё.
Прядь волос коснулась щеки, потревоженная дыханием.
И в самое ухо...
Шёпотом...
Одно слово...
Как выдох...
— Останься.
?
