Наоборот, с возрастом она стала еще проницательней". С тех пор, как женился ее старший сын, Военный Глава всегда мысленно называл Верховную «старуха», хотя она была старше его всего на пять лет. Это была его маленькая месть за отвергнутую юношескую любовь. Тогдашняя Айю (внучке, по обычаю, досталось по наследству бабушкино имя) была не только ошеломляюще хороша, но еще невероятно умна и обходительна. Наставники по праву считали ее звездой своего Клана. Юный Гем был далеко не единственным, кто сбегал после отбоя из казармы, чтобы просто постоять под ее окнами. И не единственным, кто напился до беспамятства в день, когда она приняла титул Хранительницы. Как бы то ни было, Военный Глава, сопровождавший ворчанием любое ее решение, в глубине души бережно хранил память о прежней Айю и теплое к ней отношение.
Старый воин сел в кресло у окна и рассеяно потер так не вовремя разнывшееся колено. «Кто мог быть подстрекателем к перевороту? В Клане Хранителей Кан самая первая кандидатура на право Печати, и по крови, и по достоинству. Им нет смысла менять претендента. В Купеческом Клане самый властолюбивый это Глава Клана. Но хитрец Цак прекрасно понимает, что даже если он попытается подкупить весь Совет Старейших, никто не станет устраивать переворот для того десятка лет, которые которые Цак будет держаться за Печать. Ни одному из его сыновей его оборотистость не досталась, а потому им не светит даже главенство в Клане, не то, что Печать Хранителя. А без поддержки всего Купеческого Совета, никому из купеческих сыновей не прыгнуть так высоко. И на пустую забаву Глава Купеческого Совета не станет тратить и медной монеты. Так что, остается только Военный Клан. Ни один из моих сыновей, достигнув брачного возраста, не изъявил желания взвалить себе на плечи заботу о государстве. Сейчас мой старший сын — шпионы донесли — увлекся новой содержанкой и каждый вечер пропадает в Доме Веселья. Он слишком простодушен и прямолинеен, чтобы плести интриги исподтишка. Второй сын — что ж, у него достаточно и ума и амбиций, но он слишком честен и никогда не нарушит слово. Тем более, что я никогда не скрывал, что именно его вижу своим преемником. Тогда кто? Третий сын? Этот чудаковатый мальчишка (Глава, с легкостью, называл мальчишками всех моложе тридцати, а заодно и своего младшего сына, который, уже четыре года, как должен был перейти, по собственным меркам Главы, в мужчины) чуть ли не изгой в собственной семье. Он с головой зарылся в чертежи, мечтая построить самый быстрый корабль в мире. Так кто же? Мальчишка Рас, старший внук, - вот он, действительно, достоин Печати. После нескольких недавних расследований, показавших Раса с самой лучшей стороны, о нем заговорили, его признал весь Клан. Именно это подтолкнуло Главу к мысли о смене Хранителя и Испытании. Если бы не упрямство мальчишки, в этот раз Печать вполне могла бы перейти в Военный Клан».
В истории Саккара наследники Военного Клана часто выставляли свои кандидатуры на Испытаниях за право Печати. И четырежды становились правителями. На протяжении веков Военный Клан и Клан Хранителей соперничают за могущество с переменным успехом. Поэтому, когда Рас появился в Столице и оказался ровесником Кана, многие жены министров захотели подружиться с матерью Раса. По настоянию Вещуньи, Раса отправили в лицей Законников, понимая, что это только усилит противостояние Кланов. И хотя на всех экзаменах мальчишки всегда шли голова к голове, врагами, как ожидалось, они не стали. Кажется, это даже сдружило их. Настолько, что, совсем недавно, когда пришло время отправлять корзины для голосования, Рас заявил, что не хочет проходить Испытания, и роль правителя ему не по душе. В своем упорстве мальчишка даже готов был отказаться от ранга, и Воевода отступил, решив дать внуку передышку на год, закон допускал повторное Испытание через год правления нового Хранителя. «А что если ему стал известен какой-то секрет, дающий Кану лазейку в открытом соперничестве? И он, все же, решил потягаться с Каном, но другим способом? Если подумать, у Кана только одно преимущество — он ближайший родственник Хранителя. И если это затея Раса, то как далеко он готов зайти? И насколько я готов ему помогать?»
Воевода потянулся к шнуру звонка, дернул два раза. Вошел Бор, второй секретарь.
- Пошли за Расом, я хочу его видеть. И возьми донесения на него.
Секретарь вышел и вошел с небольшой тетрадкой в руках.
- Есть что-то новое в его поведении?
- Новое за какой период?
- Говори!
- Последние три года ваш внук каждый вечер исчезает в неизвестном направлении. Стажеры ни разу не смогли за ним проследить, он умело заметает следы.
- Почему ты сразу мне не доложил?
- Я докладывал — вы махнули рукой, сказав: «Пусть мальчишка развлекается». Поэтому, опытных следопытов я посылать за ним не стал.
- Значит, пошлешь. Я хочу знать, где он пропадает. Пошлешь трех самых лучших. Нет, пятерых, но чтобы отследили каждый его шаг. Ступай.
Полководец возбужденно потер руки: - Неужели, мальчишка затеял Большую Игру? Что ж, прикинем, какой у нас расклад.
Заброшенная деревушка получила вторую жизнь. Первые два дома у края дороги так и остались пустыми полу-развалинами, остальные дома были отстроены заново и обжиты. Вместительная конюшня отсвечивала свежими дощатыми перегородками, а за ней начинался спуск в отработанный глиняный карьер. Две фигуры, густо перевязанные травой, распластались за кустом орешника, наблюдая, как на дне карьера усиленно отрабатывали приемы рукопашного боя до тридцати мужчин в сине-коричневой униформе рекрутов военного Клана. Услышав знакомую птичью трель, разведчики медленно отползли назад, не привлекая внимания караульного на кромке карьера. К ним присоединились еще две такие же закутанные фигуры. Крадучись, перебежками, лазутчики добрались до заброшенного дровяного сарая в лесу, огляделись по сторонам, и только затем вошли в ветхое строение. Внутри они тоже тихо постояли, прислушиваясь. Один из них поднял большую корзину с ветошью, стоявшую в углу, открывая другим узкий спуск в подпол. Спустившись последним, он привычно поставил корзину на место, закрывая вход от посторонних глаз. Небольшое помещение освещалось через широкие щели помоста, ведущего к дверям сарая, и установленного именно для этих целей.
- Говорите.
- Двадцать лошадей, на всех клеймо городской конюшни.
- Арсенал. Два десятка пик, тридцать арбалетов, около сотни болтов к ним, без опознавательных знаков, три игломета и по четыре полных обоймы к ним.
- Впечатляет.
- И на площадке не подростки-стажеры, а взрослые воины - похоже, готовятся серьезно.
- Похоже. Доложишь обо всем Старшему Школы, а мы возвращаемся.
Один из лазутчиков кивнул и повернулся к лестнице, но главный его остановил, прикоснувшись к руке: - Второй, пожалуйста, будь предельно осторожен. Эти люди уже убили шестерых, и никто пока не ответил за это. Они сейчас считают себя безнаказанными.
Когда корзина вновь закрыла проход, главный скрылся за висевшей поперек угла циновкой, а двое оставшихся достали из-под лестницы тюки с одеждой и переоделись в сиренево-коричневую униформу дворцовой охраны. Вскоре из-за циновки появилась девушка, одетая в сиренево-желтую форму дворцовой служащей, с желтой кружевной вуалью на лице. Парни отодвинули одну из панелей и все скрылись в потайном проходе.
Кан пришел навестить матушку в ее покоях. Как всегда в последнее время, она оказалась очень занята и ему пришлось ждать. После недавней травмы, Кан старался по-больше ходить, чтобы вернуть ноге прежнюю выносливость. Прохаживаясь в ожидании по комнате, Кан нечаянно задел и сбросил со стола пару свитков. Подняв их, он увидел, что это карта Дворца и карта охотничьих угодий, с отмеченным на ней местом происшествия. Когда вошла матушка, Кан внимательно рассматривал значки на карте.
- Матушка, что это? Зачем вам эта карта?
- Желаю здравствовать, Главный Секретарь.
Кан тяжело вздохнул: - Желаю здравствовать, Глава Дома.
Матушка была единственным ревностным исполнителем этикета во Дворце. Каждое утро она наносила на лицо маску из белил, хотя именно ей, по статусу, можно было ходить с открытым лицом. Если бы не торжественные мероприятия, где открытое лицо подчеркивало высокое положение, Кан, наверное, мог бы забыть, как выглядит на самом деле его матушка.
- Как, по-вашему, я могу управлять Дворцом, не имея карты?
- Но это не карта Дворца. Это карта охотничьих угодий. А они не под вашей опекой. И здесь обозначено место засады и нападения на обоз.
Матушка пожала плечами: - Разве я могу остаться равнодушной к такому происшествию? Я хочу быть в курсе событий. И это входит в мои обязанности. Вы давно были у бабушки?
- Откуда у вас эта карта?
Матушка нетерпеливо дернула плечом.
- Управляющий принес. Я спросила, давно ли вы были у бабушки?
- У Госпожи Верховной Хранительницы Мудрости? - Не удержался от колкости Кан, - вчера.
- О чем говорили?
- Ее как раз пришли навестить старые подруги. Так что мы мило поболтали о том, какой замечательной была жизнь лет тридцать-сорок назад. Мне рассказали несколько девичьих уловок, как привлечь внимание нужного парня. Потом долго спорили, почему мои глаза гораздо ярче, чем ваши, а волосы намного темнее. Ведь саккарской крови во мне больше, чем в вас.
- Вы же понимаете, что я спрашиваю не об этом!
- А о чем?
- Как отнеслась бабушка к сплетням о листовках?
- Никак. Мы не говорили об этом.
- … Наверно, она не хотела показывать, как расстроена, посторонним.
- Матушка, вы кого-то подозреваете?
- А вы разве нет? Это же очевидно!
- Расскажите. Мне не очевидно.
- Это дело рук наследницы.
- Что? Как такое пришло в вашу голову?
- Сын! Подумай сам! Сейчас она имеет титул Советницы, и считает себя хозяйкой страны. Через год Совет Старейшин назовет нового Хранителя, и ее власти придет конец. Вот она и старается всеми способами спровадить бабушку в Обитель Старейших, а сама, сев на ее место, будет перекраивать законы под себя.
- Это невозможно.
- Сын! Очнись от наваждения! Ты все еще считаешь Айю босоногой малюткой? Разве ты не заметил, как сильно она изменилась за последнее время? Ты ни разу не замечал ничего странного? А я всегда говорила, что девчонка — змея, сидящая в засаде! Неужели ты забыл о Предсказании?
Как всегда, от матушки Кан вышел с головной болью. Он решил прогуляться по свежему воздуху, и столкнулся со свитой Советницы. Кан направился к сестре: - Доброго вечера, Госпожа Советница.
- Желаю здравствовать, Главный Секретарь. - Айю церемонно поклонилась и прошествовала мимо него. Похоже, два охранника и горничная, поджидавшие на дороге, заинтересовали ее больше, чем он.
... Да, Айю действительно, сильно изменилась в последнее время.
Форма дворцовой охраны — сиреневая туника и коричневый сюрко, черные кожаные нарукавники, сапоги и портупея — служила прекрасным прикрытием в городе, среди множества таких же охранников. Для леса она была слишком пестрой, но зато давала право не отвечать на вопросы и прятать лицо. Кан, в униформе рядового дворцовой охраны, подъехал к месту нападения. Сейчас здесь следы искать бесполезно. Кроме нескольких темных пятен в пыли он ничего не увидел. Кан направился в лес, к ручью - к тому месту, где на матушкиной карте стоял непонятный значок. Один берег довольно широкого ручья был пологим, другой представлял собой невысокий каменистый обрывчик. Кан привязал лошадь у куста и вошел в ручей. Он внимательно осмотрел вдоль каменный край утеса, затем вернулся, и осмотрел еще раз. Так и есть. Если знать, что искать, то можно найти две ровные вертикальные трещины. Кан навалился на камень у одной трещины, затем у другой — ничего. Он осмотрел стену еще раз и попробовал потянуть за толстый корень, торчащий между камнями, - и стенка поддалась! Кан потянул сильнее и обнаружил дверцу, замаскированную под стену утеса. Проход был достаточно просторный, чтобы провести лошадь, но Кан только взял из вьючной сумки лампу и игломет, накинул на плечо ремень обоймы, погладил морду лошади и вернулся к проходу.
Включив лампу, Кан осмотрелся у входа: стены выложены камнем, обильно поросшим мхом — проход, похоже, очень старый. В полу вырублены довольно широкие ступени — лошадь вполне могла по ним пройти. И судя по состоянию мха, не так давно проходом воспользовались. Кан потянул за корень, закрывая за собой дверь и скрылся. Спустя какое-то время кусты орешника, росшие на противоположном берегу ручья, зашевелились, пропуская двух человек в темно-синей, с черными разводами, форме военных разведчиков. Они осмотрели оставшуюся лошадь, тихо посовещались и ушли. Им вслед с дерева раздалась птичья трель, немного погодя, вдалеке прозвенел ответный сигнал. Бесшумно, словно белка, с дерева спустился еще один лазутчик, в серой одежде Школы. Он подошел к лошади и внимательно осмотрел ее. Судя по сбруе, лошадь не из городской конюшни, а из дворцовой, а то как она косилась на посторонних, говорило, что хозяин у нее только один. Приблизился еще один разведчик в серой униформе.
- Уехали оба?
- Да. Один по дороге к городским воротам, другой по лесу на запад.
- Доложи. И скажи, что проход нашел еще один, в форме стражи Дворца. Лица я не видел, но судя по лошади, он не из рядовых, и сейчас он там.
Старший белкой взлетел на дерево и затих там, а младший побежал в сторону дороги и ловко взобрался на скальную стену.
Подземный ход оказался безлюдным и не слишком извилистым. Когда начался медленный подъем вверх, Кан насторожился, стал прислушиваться и опять поднял на лицо ворот капюшона. Широкие ступени привели к каменной кладке. Молодой человек налег на каменную дверь, и она медленно, но тихо отворилась. Кан огляделся. Похоже, сейчас он находился в каком-то заброшенном сарае, где-то вдалеке слышался шум голосов, но вблизи было тихо. Три стены небольшого сарая были из каменной кладки, одна — из старых, не плотно пригнанных досок. Кан заглянул почти в каждую щель. Похоже, эта стена сарая была обращена на городскую стену. Удивительно, но наружный засов легко открывался изнутри, через выдолбленный паз и стержень. Послышались шаги — несколько человек поднимались по ступеням на крышу сарая, а затем еще выше.
- Смену сдал.
- Смену принял.
Вышка! Он находится в подножии охранной вышки у стены города. Кан положил в угол игломет, обойму и фонарь, быстро забросал их густо разбросанным по полу сеном, прислушиваясь к шагам сменившийся стражи. Затем осторожно приоткрыл дверь и осмотрелся. Рядом с вышкой находилась караулка, куда сейчас вошли стражники для отдыха, а дальше — купеческие склады и рыночная площадь, заполненная людьми. Кан тихонько закрыл дверь, и с видом очень занятого человека прошел на рынок. У последнего склада сидел грязный оборванец, возившийся с лаптем, пытаясь его подлатать с помощью соломы. Но когда Кан прошел мимо, оборванец сунул драный лапоть за пазуху, вытащил оттуда целый, натянул на ногу и отправился вслед за парнем. Он не очень торопился, заглядывал жадно в каждую кадушку, пялился на дорогие товары в лавках, но при этом ни разу не упустил Кана из виду.
Старый воин сел в кресло у окна и рассеяно потер так не вовремя разнывшееся колено. «Кто мог быть подстрекателем к перевороту? В Клане Хранителей Кан самая первая кандидатура на право Печати, и по крови, и по достоинству. Им нет смысла менять претендента. В Купеческом Клане самый властолюбивый это Глава Клана. Но хитрец Цак прекрасно понимает, что даже если он попытается подкупить весь Совет Старейших, никто не станет устраивать переворот для того десятка лет, которые которые Цак будет держаться за Печать. Ни одному из его сыновей его оборотистость не досталась, а потому им не светит даже главенство в Клане, не то, что Печать Хранителя. А без поддержки всего Купеческого Совета, никому из купеческих сыновей не прыгнуть так высоко. И на пустую забаву Глава Купеческого Совета не станет тратить и медной монеты. Так что, остается только Военный Клан. Ни один из моих сыновей, достигнув брачного возраста, не изъявил желания взвалить себе на плечи заботу о государстве. Сейчас мой старший сын — шпионы донесли — увлекся новой содержанкой и каждый вечер пропадает в Доме Веселья. Он слишком простодушен и прямолинеен, чтобы плести интриги исподтишка. Второй сын — что ж, у него достаточно и ума и амбиций, но он слишком честен и никогда не нарушит слово. Тем более, что я никогда не скрывал, что именно его вижу своим преемником. Тогда кто? Третий сын? Этот чудаковатый мальчишка (Глава, с легкостью, называл мальчишками всех моложе тридцати, а заодно и своего младшего сына, который, уже четыре года, как должен был перейти, по собственным меркам Главы, в мужчины) чуть ли не изгой в собственной семье. Он с головой зарылся в чертежи, мечтая построить самый быстрый корабль в мире. Так кто же? Мальчишка Рас, старший внук, - вот он, действительно, достоин Печати. После нескольких недавних расследований, показавших Раса с самой лучшей стороны, о нем заговорили, его признал весь Клан. Именно это подтолкнуло Главу к мысли о смене Хранителя и Испытании. Если бы не упрямство мальчишки, в этот раз Печать вполне могла бы перейти в Военный Клан».
В истории Саккара наследники Военного Клана часто выставляли свои кандидатуры на Испытаниях за право Печати. И четырежды становились правителями. На протяжении веков Военный Клан и Клан Хранителей соперничают за могущество с переменным успехом. Поэтому, когда Рас появился в Столице и оказался ровесником Кана, многие жены министров захотели подружиться с матерью Раса. По настоянию Вещуньи, Раса отправили в лицей Законников, понимая, что это только усилит противостояние Кланов. И хотя на всех экзаменах мальчишки всегда шли голова к голове, врагами, как ожидалось, они не стали. Кажется, это даже сдружило их. Настолько, что, совсем недавно, когда пришло время отправлять корзины для голосования, Рас заявил, что не хочет проходить Испытания, и роль правителя ему не по душе. В своем упорстве мальчишка даже готов был отказаться от ранга, и Воевода отступил, решив дать внуку передышку на год, закон допускал повторное Испытание через год правления нового Хранителя. «А что если ему стал известен какой-то секрет, дающий Кану лазейку в открытом соперничестве? И он, все же, решил потягаться с Каном, но другим способом? Если подумать, у Кана только одно преимущество — он ближайший родственник Хранителя. И если это затея Раса, то как далеко он готов зайти? И насколько я готов ему помогать?»
Воевода потянулся к шнуру звонка, дернул два раза. Вошел Бор, второй секретарь.
- Пошли за Расом, я хочу его видеть. И возьми донесения на него.
Секретарь вышел и вошел с небольшой тетрадкой в руках.
- Есть что-то новое в его поведении?
- Новое за какой период?
- Говори!
- Последние три года ваш внук каждый вечер исчезает в неизвестном направлении. Стажеры ни разу не смогли за ним проследить, он умело заметает следы.
- Почему ты сразу мне не доложил?
- Я докладывал — вы махнули рукой, сказав: «Пусть мальчишка развлекается». Поэтому, опытных следопытов я посылать за ним не стал.
- Значит, пошлешь. Я хочу знать, где он пропадает. Пошлешь трех самых лучших. Нет, пятерых, но чтобы отследили каждый его шаг. Ступай.
Полководец возбужденно потер руки: - Неужели, мальчишка затеял Большую Игру? Что ж, прикинем, какой у нас расклад.
Заброшенная деревушка получила вторую жизнь. Первые два дома у края дороги так и остались пустыми полу-развалинами, остальные дома были отстроены заново и обжиты. Вместительная конюшня отсвечивала свежими дощатыми перегородками, а за ней начинался спуск в отработанный глиняный карьер. Две фигуры, густо перевязанные травой, распластались за кустом орешника, наблюдая, как на дне карьера усиленно отрабатывали приемы рукопашного боя до тридцати мужчин в сине-коричневой униформе рекрутов военного Клана. Услышав знакомую птичью трель, разведчики медленно отползли назад, не привлекая внимания караульного на кромке карьера. К ним присоединились еще две такие же закутанные фигуры. Крадучись, перебежками, лазутчики добрались до заброшенного дровяного сарая в лесу, огляделись по сторонам, и только затем вошли в ветхое строение. Внутри они тоже тихо постояли, прислушиваясь. Один из них поднял большую корзину с ветошью, стоявшую в углу, открывая другим узкий спуск в подпол. Спустившись последним, он привычно поставил корзину на место, закрывая вход от посторонних глаз. Небольшое помещение освещалось через широкие щели помоста, ведущего к дверям сарая, и установленного именно для этих целей.
- Говорите.
- Двадцать лошадей, на всех клеймо городской конюшни.
- Арсенал. Два десятка пик, тридцать арбалетов, около сотни болтов к ним, без опознавательных знаков, три игломета и по четыре полных обоймы к ним.
- Впечатляет.
- И на площадке не подростки-стажеры, а взрослые воины - похоже, готовятся серьезно.
- Похоже. Доложишь обо всем Старшему Школы, а мы возвращаемся.
Один из лазутчиков кивнул и повернулся к лестнице, но главный его остановил, прикоснувшись к руке: - Второй, пожалуйста, будь предельно осторожен. Эти люди уже убили шестерых, и никто пока не ответил за это. Они сейчас считают себя безнаказанными.
Когда корзина вновь закрыла проход, главный скрылся за висевшей поперек угла циновкой, а двое оставшихся достали из-под лестницы тюки с одеждой и переоделись в сиренево-коричневую униформу дворцовой охраны. Вскоре из-за циновки появилась девушка, одетая в сиренево-желтую форму дворцовой служащей, с желтой кружевной вуалью на лице. Парни отодвинули одну из панелей и все скрылись в потайном проходе.
Кан пришел навестить матушку в ее покоях. Как всегда в последнее время, она оказалась очень занята и ему пришлось ждать. После недавней травмы, Кан старался по-больше ходить, чтобы вернуть ноге прежнюю выносливость. Прохаживаясь в ожидании по комнате, Кан нечаянно задел и сбросил со стола пару свитков. Подняв их, он увидел, что это карта Дворца и карта охотничьих угодий, с отмеченным на ней местом происшествия. Когда вошла матушка, Кан внимательно рассматривал значки на карте.
- Матушка, что это? Зачем вам эта карта?
- Желаю здравствовать, Главный Секретарь.
Кан тяжело вздохнул: - Желаю здравствовать, Глава Дома.
Матушка была единственным ревностным исполнителем этикета во Дворце. Каждое утро она наносила на лицо маску из белил, хотя именно ей, по статусу, можно было ходить с открытым лицом. Если бы не торжественные мероприятия, где открытое лицо подчеркивало высокое положение, Кан, наверное, мог бы забыть, как выглядит на самом деле его матушка.
- Как, по-вашему, я могу управлять Дворцом, не имея карты?
- Но это не карта Дворца. Это карта охотничьих угодий. А они не под вашей опекой. И здесь обозначено место засады и нападения на обоз.
Матушка пожала плечами: - Разве я могу остаться равнодушной к такому происшествию? Я хочу быть в курсе событий. И это входит в мои обязанности. Вы давно были у бабушки?
- Откуда у вас эта карта?
Матушка нетерпеливо дернула плечом.
- Управляющий принес. Я спросила, давно ли вы были у бабушки?
- У Госпожи Верховной Хранительницы Мудрости? - Не удержался от колкости Кан, - вчера.
- О чем говорили?
- Ее как раз пришли навестить старые подруги. Так что мы мило поболтали о том, какой замечательной была жизнь лет тридцать-сорок назад. Мне рассказали несколько девичьих уловок, как привлечь внимание нужного парня. Потом долго спорили, почему мои глаза гораздо ярче, чем ваши, а волосы намного темнее. Ведь саккарской крови во мне больше, чем в вас.
- Вы же понимаете, что я спрашиваю не об этом!
- А о чем?
- Как отнеслась бабушка к сплетням о листовках?
- Никак. Мы не говорили об этом.
- … Наверно, она не хотела показывать, как расстроена, посторонним.
- Матушка, вы кого-то подозреваете?
- А вы разве нет? Это же очевидно!
- Расскажите. Мне не очевидно.
- Это дело рук наследницы.
- Что? Как такое пришло в вашу голову?
- Сын! Подумай сам! Сейчас она имеет титул Советницы, и считает себя хозяйкой страны. Через год Совет Старейшин назовет нового Хранителя, и ее власти придет конец. Вот она и старается всеми способами спровадить бабушку в Обитель Старейших, а сама, сев на ее место, будет перекраивать законы под себя.
- Это невозможно.
- Сын! Очнись от наваждения! Ты все еще считаешь Айю босоногой малюткой? Разве ты не заметил, как сильно она изменилась за последнее время? Ты ни разу не замечал ничего странного? А я всегда говорила, что девчонка — змея, сидящая в засаде! Неужели ты забыл о Предсказании?
Как всегда, от матушки Кан вышел с головной болью. Он решил прогуляться по свежему воздуху, и столкнулся со свитой Советницы. Кан направился к сестре: - Доброго вечера, Госпожа Советница.
- Желаю здравствовать, Главный Секретарь. - Айю церемонно поклонилась и прошествовала мимо него. Похоже, два охранника и горничная, поджидавшие на дороге, заинтересовали ее больше, чем он.
... Да, Айю действительно, сильно изменилась в последнее время.
Прода от 03.03.2021, 09:49
Глава 3.
Форма дворцовой охраны — сиреневая туника и коричневый сюрко, черные кожаные нарукавники, сапоги и портупея — служила прекрасным прикрытием в городе, среди множества таких же охранников. Для леса она была слишком пестрой, но зато давала право не отвечать на вопросы и прятать лицо. Кан, в униформе рядового дворцовой охраны, подъехал к месту нападения. Сейчас здесь следы искать бесполезно. Кроме нескольких темных пятен в пыли он ничего не увидел. Кан направился в лес, к ручью - к тому месту, где на матушкиной карте стоял непонятный значок. Один берег довольно широкого ручья был пологим, другой представлял собой невысокий каменистый обрывчик. Кан привязал лошадь у куста и вошел в ручей. Он внимательно осмотрел вдоль каменный край утеса, затем вернулся, и осмотрел еще раз. Так и есть. Если знать, что искать, то можно найти две ровные вертикальные трещины. Кан навалился на камень у одной трещины, затем у другой — ничего. Он осмотрел стену еще раз и попробовал потянуть за толстый корень, торчащий между камнями, - и стенка поддалась! Кан потянул сильнее и обнаружил дверцу, замаскированную под стену утеса. Проход был достаточно просторный, чтобы провести лошадь, но Кан только взял из вьючной сумки лампу и игломет, накинул на плечо ремень обоймы, погладил морду лошади и вернулся к проходу.
Включив лампу, Кан осмотрелся у входа: стены выложены камнем, обильно поросшим мхом — проход, похоже, очень старый. В полу вырублены довольно широкие ступени — лошадь вполне могла по ним пройти. И судя по состоянию мха, не так давно проходом воспользовались. Кан потянул за корень, закрывая за собой дверь и скрылся. Спустя какое-то время кусты орешника, росшие на противоположном берегу ручья, зашевелились, пропуская двух человек в темно-синей, с черными разводами, форме военных разведчиков. Они осмотрели оставшуюся лошадь, тихо посовещались и ушли. Им вслед с дерева раздалась птичья трель, немного погодя, вдалеке прозвенел ответный сигнал. Бесшумно, словно белка, с дерева спустился еще один лазутчик, в серой одежде Школы. Он подошел к лошади и внимательно осмотрел ее. Судя по сбруе, лошадь не из городской конюшни, а из дворцовой, а то как она косилась на посторонних, говорило, что хозяин у нее только один. Приблизился еще один разведчик в серой униформе.
- Уехали оба?
- Да. Один по дороге к городским воротам, другой по лесу на запад.
- Доложи. И скажи, что проход нашел еще один, в форме стражи Дворца. Лица я не видел, но судя по лошади, он не из рядовых, и сейчас он там.
Старший белкой взлетел на дерево и затих там, а младший побежал в сторону дороги и ловко взобрался на скальную стену.
Подземный ход оказался безлюдным и не слишком извилистым. Когда начался медленный подъем вверх, Кан насторожился, стал прислушиваться и опять поднял на лицо ворот капюшона. Широкие ступени привели к каменной кладке. Молодой человек налег на каменную дверь, и она медленно, но тихо отворилась. Кан огляделся. Похоже, сейчас он находился в каком-то заброшенном сарае, где-то вдалеке слышался шум голосов, но вблизи было тихо. Три стены небольшого сарая были из каменной кладки, одна — из старых, не плотно пригнанных досок. Кан заглянул почти в каждую щель. Похоже, эта стена сарая была обращена на городскую стену. Удивительно, но наружный засов легко открывался изнутри, через выдолбленный паз и стержень. Послышались шаги — несколько человек поднимались по ступеням на крышу сарая, а затем еще выше.
- Смену сдал.
- Смену принял.
Вышка! Он находится в подножии охранной вышки у стены города. Кан положил в угол игломет, обойму и фонарь, быстро забросал их густо разбросанным по полу сеном, прислушиваясь к шагам сменившийся стражи. Затем осторожно приоткрыл дверь и осмотрелся. Рядом с вышкой находилась караулка, куда сейчас вошли стражники для отдыха, а дальше — купеческие склады и рыночная площадь, заполненная людьми. Кан тихонько закрыл дверь, и с видом очень занятого человека прошел на рынок. У последнего склада сидел грязный оборванец, возившийся с лаптем, пытаясь его подлатать с помощью соломы. Но когда Кан прошел мимо, оборванец сунул драный лапоть за пазуху, вытащил оттуда целый, натянул на ногу и отправился вслед за парнем. Он не очень торопился, заглядывал жадно в каждую кадушку, пялился на дорогие товары в лавках, но при этом ни разу не упустил Кана из виду.
