Юра счастливо хохочет: - Перестань! Ты не можешь быть таким жестоким!
Повелитель обнял жену и, прижимаясь губами к ее лбу, ненадолго замер, наслаждаясь таким простым и обыденным счастьем.
- Прости, родная. Потерпи еще немного. Совсем скоро мой заместитель сможет забрать мою ношу. И тогда мне не нужно будет столько времени проводить во Дворце. Самые важные решения должны принимать молодые. Именно так они учатся ответственности. Только молодой конь сможет затянуть тяжелый воз на высокую гору. А старики лучше всего выполняют рутинную работу, на которую у юных не хватает терпения.
Женщина улыбнулась: - Разве ты старый? Ты говоришь так, будто ты правитель этой страны.
- Правда? Наверное. Мне ведь приходится изо дня в день напоминать рекрутам о незыблемости Основ.
Ни одна из девушек сегодня опять не пришла. Эрим скучающе послонялся по двору и подсел к госпоже Юла, чистившей чеснок.
- Госпожа Юла, ваши дочки давно не навещали вас. Надеюсь, у них все в порядке?
Хозяйка лукаво улыбнулась: - А вы соскучились?
Эрим смутился даже больше, чем сам мог представить.
- До празднования девочки здесь не появятся. Во Дворце сейчас очень много работы. Вот после празднования обязательно прибегут.
- А что за празднование предстоит? Можете рассказать?
- Праздник Начала Сбора Урожая.
- Как? Начало Сбора?
- Ну да. Это замечательный праздник. После него крестьянам будет не до отдыха, очень много полевых работ. Поэтому, Верховная Хранительница устраивает празднование, чтобы показать людям уважение к их труду. Из остатков старого урожая готовятся всевозможные лакомства, люди одевают нарядные одежды и угощают друг друга. На Главной Площади будет представление. Причем, крестьяне смогут прийти на площадь и получить угощение совершенно бесплатно, а вот горожанам и знати придется за что-то заплатить.
- За что именно?
- За места на балконах, хотя сладости и напитки в эту ночь будут раздавать бесплатно для всех. Скоро на площади начнут сооружать помост для танцоров и акробатов, фокусников и музыкантов. Глава Дома лично отбирает лучших лицедеев, и это честь для них — выступить на Главной Площади во время празднования. Перед началом празднования каждая девушка может принести на выставку свое рукоделие. И горожане будут выбирать лучшую работу, положив в горшочек перед ней медную монетку. Затем монетки посчитают, и девушка, набравшая больше всех голосов будет признана лучшей рукодельницей города. Потом эти работы и монеты отдадут в городской приют, они пойдут на приданое девушкам-сиротам. В прошлом году моя Ина была признана лучшей вышивальщицей! - Не удержалась от хвастовства хозяйка гостиницы.
- Правда? Вот здорово! - искренне порадовался за девушку Эрим. - А я могу полюбоваться ее работами?
- От чего же, рушники, скатерть в вашей комнате никуда не денутся. Любуйтесь на здоровье.
Эрим прикусил губу, но госпожа Юла улыбнулась ему и продолжила:
- Как стемнеет, по всему городу зажгут множество разноцветных бумажных фонариков. На помосте останутся только музыканты, которые будут играть до рассвета, сменяя друг друга. Дети и старики пойдут отдыхать, а молодежь будет танцевать, кататься на каруселях или просто гулять, взявшись за руки. Никто не спрашивает, к какому клану ты принадлежишь и какой ранг имеют твои родители. Все поколения молодых обожают этот праздник, хотя ни один другой день не разбивает столько сердец впоследствии. А в вашей стране есть похожий праздник?
- У нас празднуют окончание полевых работ, когда весь урожай уже собран. И по-моему, это логичнее — собрал урожай, и…
- И съел половину собранного на праздновании, — весело закончила за него госпожа Юла.
Эрим расхохотался.
Когда Кан с Дознавателем и городской стражей подъехали к дому управляющего одной из государственных деревень, перед воротами собралась толпа. Увидев стражу, люди обрадовались и расступились — теперь хоть что-то прояснится. Один из стражников сорвал с ворот приколотый к ним иглой с большой металлической бусиной на конце, лист бумаги и подал Дознавателю. Тот прочел и с недоумением передал лист Кану, одетому в форму простого писаря. Теперь пришла его очередь удивляться. На листке была довольно лаконичная надпись: «Без Дознавателя не открывать».
- Посмотрим, что нас ждет. Прошу, - Кан сделал приглашающий жест.
Дознаватель махнул стражникам, те открыли ворота и въехали во двор. Двор был пуст. Позади дома из хозяйственных построек доносились крики голодной скотины, но ни один человек не вышел, чтобы накормить ее или встретить гостей. Когда охранники спешились и стали проверять служебные помещения, в одну из закрытых дверей сарая забарабанили изнутри несколько пар рук. Дверь открыли и оттуда выскочили полуодетые слуги, которые, не обращая внимания на гостей, сразу бросились к отхожим местам, едва не устроив драку перед дверьми. Дознаватель посмотрел на приплясывающих перед нужниками людей, велел оставить несколько человек охраны и обыскать жилой дом. Управляющий, его сын и два помощника нашлись сразу же. В первой же комнате они сидели на полу, со связанными руками, ногами и кляпами во ртах. Увидев стражников, все четверо стали мычать и дергаться, требуя, чтобы их развязали. Но Дознаватель выглянул в окно на очередь у нужников и велел страже осмотреть остальные комнаты, а сам присел возле стопки амбарных книг, собранных в центре комнаты. Кан тоже взял одну из книг, пролистал — отчеты о поставках продуктов во Дворец, за прошлый год. Кан взял следующую — выдача государственных брикетов, это уже за этот год.
- Дайн Дознаватель, мы нашли женщин.
- Кто?
- Хозяйка дома и три служанки. Все заперты в одной комнате.
- Связаны?
- Нет.
- А горшок?
- Что???
- Горшок в комнате есть?
- Сейчас посмотрю.
Дознаватель встал и заглянул в соседнюю комнату — похоже, комната прислуги. Закрыв дверь, он велел развязывать пленников по одному и выводить во двор: - И глаз с них не спускать!
- Есть!
- Что есть?
- Горшок, дайн. У женщин.
- Как они?
- Девушки напуганы и плачут, а те, что постарше — держатся.
- Тогда с них и начнем. Где здесь кабинет?
- Дайн Дознаватель! - Кан держит в руках одну из книг. - Пока вы будете заниматься допросами, я хотел бы изучить записи. Я оставлю вам расписку. Ваш человек сможет забрать их сразу же, по приезду в город.
- Но следствие только началось!
- Я знаю, и не тороплю вас с выводами. Вы представите их лично на Совещательном Совете, после окончания следствия. А сейчас…
- Хок! Найди для дайна Секретаря стол, бумагу и писало. - Затем Кану: - Вы можете сделать выписки из любой книги, но только здесь, под охраной.
Кан нахмурился. Конечно, он может сейчас показать бирку Хранителя, и Дознаватель вынужден будет уступить. Но какие выводы он сделает из этого? В конце-концов Кан и не собирался ничего прятать или мешать следствию. Он кивает: - Хорошо. Я постараюсь не задерживать вас. И мне хотелось бы краткую предварительную информацию о нападении.
Кан расправил затекшие плечи, посмотрел на стражника, сидящего прямо на полу у дверей. Сиреневая туника и коричневый сюрко — рядовой. На голове парня темно-желтый капюшон с поднятым воротом — несовершеннолетний. За все время, что Кан просматривал книги, он, кажется так и не отвел глаз.
- Любезный, принеси мне воды попить.
- Простите, дайн.
- Что?
- Я охраняю книги, дайн.
Кан усмехнулся. Кажется, Дознаватель взялся за это дело всерьез. Впрочем, Верховная Хранительница сама его выбрала, значит, были основания. Кан решил немного размяться. Он прошелся по деревне, послушал, о чем судачат соседки, задал несколько вопросов. Услышав в одном из разговоров слово «тени», Кан подошел к женщинам.
- Хозяюшки, а не могли бы вы организовать перекус для стражников? Солнышко перевалило за полдень, ребята голодные. И злые, - добавил с улыбкой Кан, развязывая кошелек. - Хотя бы молока и хлеба, работы у них еще много, а начальник очень строгий.
- А человек там сколько, ты хоть знаешь? - откликнулась одна из женщин, вторая же пугливо скрылась.
- Давайте считать: господин Дознаватель, десятник, десять стражей и я.
- А ты кто будешь?
- Писарь.
- Писарь, а за всех платишь?
- Так то не мои деньги, казенные.
Женщина немного подумала, что-то посчитала в уме: - А дознаватель-то небось хлеб с молоком есть не станет? Ему, может, чего другого сготовить?
- Этот станет, он хороший дядька, не чванливый.
Женщина вынесла Кану кувшин молока и пирожки в небольшой корзинке, накрытой вышитым рушником.
- Садись милый, поешь. Я дочку послала по деревне — собрать по-быстрому, что есть у кого, накормим твоих солдат. И денег не надо, вы люди государственные, для нас стараетесь.
- Матушка, без денег нельзя, скажут — взятка Дознавателю. А почему вы думаете, что он для вас старается?
- А разве вас не Оха прислала? Правда, так скоро мы вас не ждали — когда еще она до Дворца добралась бы! Туда ведь не просто попасть, да чтоб тебя выслушали, да поверили, да Дознавателя выслали. Как же так получилось?
Кан старательно жевал, чтобы не отвечать.
- А вот у нас люди спорят — ночью — то Тени были или стража?
- Ночью?
- Сосед мой ночью на двор вышел, так говорит — показалось, будто несколько человек в темной одежде пробежали мимо забора, пригнувшись.
- Сами же говорите — показалось.
- Да нет, у Ата дочка допоздна засиделась — рушник на праздник вышивает. Так она видела, как двое людей через забор перебрались.
- Через ее забор? Может, парни женихаться приходили.
- Забор-то ее, да вот он общий с управляющим, и парни туда сиганули, а не к ней. А сосед сказывает, что не двое их было, а больше.
- А почему думают, что это Тени?
- Так ведь тихо все сделали, управляющего с людьми повязали, никто в деревне и не проснулся. И бумага к воротам была боло приколота. Разве не знаешь, что это орудие давно ушедших? Говорят, они Дознавателю книги оставили, чтоб все махинации вызнать. Говорят…
- Какие махинации?
- Так ведь он, паразит, за два года расценки несколько раз понижал, и никакой бумаги не показал ни разу. Только бирку свою всем тыкал — мол, по указу Дворца делаю. А люди-то видят, сколько в его амбарах зерна остается, после того, как продовольственный обоз уйдет. Да не только зерно! Все, что мы по гос поставкам в город отправляем — он делит на трое: на склады, во Дворец, и себе. Свое он в город не возит, купцы сами к нам приезжают, по дворам ходят, излишки скупают. Да только он расценки низкие ставит, им продашь — сам ни с чем останешься. А самим в город ехать — опять же, управляющий лошадей не дает, наряды на работы придумывает, время тянет. Когда даст лошадей — в городе уже из других деревень товар завезли, цены упали, и мы опять ни с чем. Оха спорила с ним, документы требовала так он ее и вовсе с земли согнал. Вот мы и ломаем голову — неужто Оха смогла до самого Правителя дойти? Как Дознаватель узнал, что ему сюда нужно?
Кан развел руками: - Простите, матушка, нам нельзя рассказывать ничего, пока следствие не закончится.
- А потом?
- Потом можно.
Кан открыл дверь в комнату и задремавший мальчишка-охранник свалился ему на ноги. Вскочил, хлопая глазами, еще не проснувшись, занял боевую стойку.
- С кем воевать собрался?
Парень опустил кулаки.
- Держи, - Кан сунул ему в руки корзинку с остатками молока и пирожками. - Ешь. Это не взятка, это забота старшего о младшем.
Парень выглянул во двор, явно выискивая офицера. Кан прошел к столу: - Моя бирка все-равно выше бирки твоего офицера. Так что ешь, я приказываю.
- А что за бирка?
Вот упрямец! Кан едва не рассмеялся: - Бирка Главного Секретаря тебя устроит?
Мальчишка смерил взглядом его одежду: фиолетовая туника и зеленый сюрко с нарукавниками - рядовой писарь - и не двинулся с места. Пришлось, действительно, доставать бирку и показывать. Теперь Кан, просто из озорства, вынул обе бирки, свою и Хранителя, показал мальчишке свою. Тот сделал вид, что рассматривает, а сам скосил глаза на вторую бирку, но Кан, улыбаясь, сжал ее в кулаке. Мельком глянув на бирку Секретаря, охранник с независимым видом вернулся к двери и сев на пол, принялся есть. Кан вернулся к своим записям. Вот, имена двух купцов, которые делали закупки в государственной деревне, хотя это запрещено. Во Дворце продукты получали Главный Повар, управляющий Главы Дома, управляющий Советницы и ни разу — управляющие Верховной или правителя. Один раз продовольствие получил управляющий училища законников. Кан посмотрел дату — ну да, накануне выпускных экзаменов. Тоже интересно. Что ж, на сегодня хватит. Если покопаться в книгах еще, можно вычислить и размеры хищений, но это Кан оставил Дознавателю. Сложив книги, Секретарь вышел из комнаты, прошелся, осматриваясь, по дому.
- Кушайте, кушайте, господин Дознаватель! Господин писарь за все уже заплатил. Да и передохнуть вам не мешает. Мы-то все здесь, никуда не денемся, все расскажем, что знаем.
Кан пошел на голос — женщины принесли молоко и закуски, угощают стражников. Его недавняя собеседница едва не в нос сует блюдо с холодным мясом, яйцами и зеленью Господину Дознавателю. Тот покосился на Секретаря. Кан вошел в комнату:
- Хозяюшка, пожалуйста, напишите мне расписку для отчета, чтобы нас начальство не ругало. Если тех денег не хватит, я еще доплачу, но мне нужно будет отчитаться.
- Не беспокойся, сынок, - женщина, наконец, поставила блюдо на стол и вышла. Кан сел на свободный стул.
- Перекусите. Вам нужно передохнуть. Я собираюсь в город. Пожалуйста, в двух словах, что здесь произошло?
Дознаватель налил в чашу молока, сделал глоток: - Если в двух словах — ночью в дом проникли люди, связали хозяина и перенесли из спальни в общую комнату. Затем так же принесли его сына и помощников. Ничего не говорили, ничего не спрашивали. Подняли служанок и, закрыв рукой рот, отвели в комнату хозяйки и заперли. Слуг таким же образом заперли в сарае. Затем обыскали дом, собрали бухгалтерские книги, сложили на полу и исчезли.
- Что-то пропало?
- На первый взгляд — нет. Хозяйка сейчас осматривает комнаты, но я еще и служанок попросил осмотреть, как скотину накормят. Сравню, что скажут.
- Нападавшие?
- Кто говорит четверо, кто — шестеро, но больше двух сразу никто не видел. Кто говорит в сером, кто — в черном. На головах капюшоны, лица закрыты.
- Спасибо, дайн Дознаватель. В контору что-то передать?
- Да. Пусть пришлют двух следопытов.
Уже вечерело, когда Кан вернулся во Дворец. Он хотел пройти к себе, но вспомнил, что бабушка обычно в это время прогуливается по саду, и решил зайти к ней. Айю и бабушка склонились над цветами, оживленно разговаривая. Кан остановился поодаль, боясь помешать. Услышав смех Айю, парень тоже улыбнулся — он давно уже не слышал ее смеха и рад был ее хорошему настроению. Решив все же уйти, Кан неожиданно столкнулся взглядом с телохранителем Советницы, скрывающимся в тени дерева. Лицо его, конечно, было закрыто, но вот взгляд — слишком внимательный, слишком знакомый.
- Кан! Что ты от нас прячешься? Подойди.
- Да, бабушка. Доброго вечера.
- Тебя сегодня не было на рауте. Что-то случилось?
- Работал.
- Смотри, какие замечательные в этом году ирисы. Айю хочет составить букеты для рукодельниц не из одних роз, как обычно, а из разных цветов. Что скажешь?
Повелитель обнял жену и, прижимаясь губами к ее лбу, ненадолго замер, наслаждаясь таким простым и обыденным счастьем.
- Прости, родная. Потерпи еще немного. Совсем скоро мой заместитель сможет забрать мою ношу. И тогда мне не нужно будет столько времени проводить во Дворце. Самые важные решения должны принимать молодые. Именно так они учатся ответственности. Только молодой конь сможет затянуть тяжелый воз на высокую гору. А старики лучше всего выполняют рутинную работу, на которую у юных не хватает терпения.
Женщина улыбнулась: - Разве ты старый? Ты говоришь так, будто ты правитель этой страны.
- Правда? Наверное. Мне ведь приходится изо дня в день напоминать рекрутам о незыблемости Основ.
Ни одна из девушек сегодня опять не пришла. Эрим скучающе послонялся по двору и подсел к госпоже Юла, чистившей чеснок.
- Госпожа Юла, ваши дочки давно не навещали вас. Надеюсь, у них все в порядке?
Хозяйка лукаво улыбнулась: - А вы соскучились?
Эрим смутился даже больше, чем сам мог представить.
- До празднования девочки здесь не появятся. Во Дворце сейчас очень много работы. Вот после празднования обязательно прибегут.
- А что за празднование предстоит? Можете рассказать?
- Праздник Начала Сбора Урожая.
- Как? Начало Сбора?
- Ну да. Это замечательный праздник. После него крестьянам будет не до отдыха, очень много полевых работ. Поэтому, Верховная Хранительница устраивает празднование, чтобы показать людям уважение к их труду. Из остатков старого урожая готовятся всевозможные лакомства, люди одевают нарядные одежды и угощают друг друга. На Главной Площади будет представление. Причем, крестьяне смогут прийти на площадь и получить угощение совершенно бесплатно, а вот горожанам и знати придется за что-то заплатить.
- За что именно?
- За места на балконах, хотя сладости и напитки в эту ночь будут раздавать бесплатно для всех. Скоро на площади начнут сооружать помост для танцоров и акробатов, фокусников и музыкантов. Глава Дома лично отбирает лучших лицедеев, и это честь для них — выступить на Главной Площади во время празднования. Перед началом празднования каждая девушка может принести на выставку свое рукоделие. И горожане будут выбирать лучшую работу, положив в горшочек перед ней медную монетку. Затем монетки посчитают, и девушка, набравшая больше всех голосов будет признана лучшей рукодельницей города. Потом эти работы и монеты отдадут в городской приют, они пойдут на приданое девушкам-сиротам. В прошлом году моя Ина была признана лучшей вышивальщицей! - Не удержалась от хвастовства хозяйка гостиницы.
- Правда? Вот здорово! - искренне порадовался за девушку Эрим. - А я могу полюбоваться ее работами?
- От чего же, рушники, скатерть в вашей комнате никуда не денутся. Любуйтесь на здоровье.
Эрим прикусил губу, но госпожа Юла улыбнулась ему и продолжила:
- Как стемнеет, по всему городу зажгут множество разноцветных бумажных фонариков. На помосте останутся только музыканты, которые будут играть до рассвета, сменяя друг друга. Дети и старики пойдут отдыхать, а молодежь будет танцевать, кататься на каруселях или просто гулять, взявшись за руки. Никто не спрашивает, к какому клану ты принадлежишь и какой ранг имеют твои родители. Все поколения молодых обожают этот праздник, хотя ни один другой день не разбивает столько сердец впоследствии. А в вашей стране есть похожий праздник?
- У нас празднуют окончание полевых работ, когда весь урожай уже собран. И по-моему, это логичнее — собрал урожай, и…
- И съел половину собранного на праздновании, — весело закончила за него госпожа Юла.
Эрим расхохотался.
Когда Кан с Дознавателем и городской стражей подъехали к дому управляющего одной из государственных деревень, перед воротами собралась толпа. Увидев стражу, люди обрадовались и расступились — теперь хоть что-то прояснится. Один из стражников сорвал с ворот приколотый к ним иглой с большой металлической бусиной на конце, лист бумаги и подал Дознавателю. Тот прочел и с недоумением передал лист Кану, одетому в форму простого писаря. Теперь пришла его очередь удивляться. На листке была довольно лаконичная надпись: «Без Дознавателя не открывать».
- Посмотрим, что нас ждет. Прошу, - Кан сделал приглашающий жест.
Дознаватель махнул стражникам, те открыли ворота и въехали во двор. Двор был пуст. Позади дома из хозяйственных построек доносились крики голодной скотины, но ни один человек не вышел, чтобы накормить ее или встретить гостей. Когда охранники спешились и стали проверять служебные помещения, в одну из закрытых дверей сарая забарабанили изнутри несколько пар рук. Дверь открыли и оттуда выскочили полуодетые слуги, которые, не обращая внимания на гостей, сразу бросились к отхожим местам, едва не устроив драку перед дверьми. Дознаватель посмотрел на приплясывающих перед нужниками людей, велел оставить несколько человек охраны и обыскать жилой дом. Управляющий, его сын и два помощника нашлись сразу же. В первой же комнате они сидели на полу, со связанными руками, ногами и кляпами во ртах. Увидев стражников, все четверо стали мычать и дергаться, требуя, чтобы их развязали. Но Дознаватель выглянул в окно на очередь у нужников и велел страже осмотреть остальные комнаты, а сам присел возле стопки амбарных книг, собранных в центре комнаты. Кан тоже взял одну из книг, пролистал — отчеты о поставках продуктов во Дворец, за прошлый год. Кан взял следующую — выдача государственных брикетов, это уже за этот год.
- Дайн Дознаватель, мы нашли женщин.
- Кто?
- Хозяйка дома и три служанки. Все заперты в одной комнате.
- Связаны?
- Нет.
- А горшок?
- Что???
- Горшок в комнате есть?
- Сейчас посмотрю.
Дознаватель встал и заглянул в соседнюю комнату — похоже, комната прислуги. Закрыв дверь, он велел развязывать пленников по одному и выводить во двор: - И глаз с них не спускать!
- Есть!
- Что есть?
- Горшок, дайн. У женщин.
- Как они?
- Девушки напуганы и плачут, а те, что постарше — держатся.
- Тогда с них и начнем. Где здесь кабинет?
- Дайн Дознаватель! - Кан держит в руках одну из книг. - Пока вы будете заниматься допросами, я хотел бы изучить записи. Я оставлю вам расписку. Ваш человек сможет забрать их сразу же, по приезду в город.
- Но следствие только началось!
- Я знаю, и не тороплю вас с выводами. Вы представите их лично на Совещательном Совете, после окончания следствия. А сейчас…
- Хок! Найди для дайна Секретаря стол, бумагу и писало. - Затем Кану: - Вы можете сделать выписки из любой книги, но только здесь, под охраной.
Кан нахмурился. Конечно, он может сейчас показать бирку Хранителя, и Дознаватель вынужден будет уступить. Но какие выводы он сделает из этого? В конце-концов Кан и не собирался ничего прятать или мешать следствию. Он кивает: - Хорошо. Я постараюсь не задерживать вас. И мне хотелось бы краткую предварительную информацию о нападении.
Кан расправил затекшие плечи, посмотрел на стражника, сидящего прямо на полу у дверей. Сиреневая туника и коричневый сюрко — рядовой. На голове парня темно-желтый капюшон с поднятым воротом — несовершеннолетний. За все время, что Кан просматривал книги, он, кажется так и не отвел глаз.
- Любезный, принеси мне воды попить.
- Простите, дайн.
- Что?
- Я охраняю книги, дайн.
Кан усмехнулся. Кажется, Дознаватель взялся за это дело всерьез. Впрочем, Верховная Хранительница сама его выбрала, значит, были основания. Кан решил немного размяться. Он прошелся по деревне, послушал, о чем судачат соседки, задал несколько вопросов. Услышав в одном из разговоров слово «тени», Кан подошел к женщинам.
- Хозяюшки, а не могли бы вы организовать перекус для стражников? Солнышко перевалило за полдень, ребята голодные. И злые, - добавил с улыбкой Кан, развязывая кошелек. - Хотя бы молока и хлеба, работы у них еще много, а начальник очень строгий.
- А человек там сколько, ты хоть знаешь? - откликнулась одна из женщин, вторая же пугливо скрылась.
- Давайте считать: господин Дознаватель, десятник, десять стражей и я.
- А ты кто будешь?
- Писарь.
- Писарь, а за всех платишь?
- Так то не мои деньги, казенные.
Женщина немного подумала, что-то посчитала в уме: - А дознаватель-то небось хлеб с молоком есть не станет? Ему, может, чего другого сготовить?
- Этот станет, он хороший дядька, не чванливый.
Женщина вынесла Кану кувшин молока и пирожки в небольшой корзинке, накрытой вышитым рушником.
- Садись милый, поешь. Я дочку послала по деревне — собрать по-быстрому, что есть у кого, накормим твоих солдат. И денег не надо, вы люди государственные, для нас стараетесь.
- Матушка, без денег нельзя, скажут — взятка Дознавателю. А почему вы думаете, что он для вас старается?
- А разве вас не Оха прислала? Правда, так скоро мы вас не ждали — когда еще она до Дворца добралась бы! Туда ведь не просто попасть, да чтоб тебя выслушали, да поверили, да Дознавателя выслали. Как же так получилось?
Кан старательно жевал, чтобы не отвечать.
- А вот у нас люди спорят — ночью — то Тени были или стража?
- Ночью?
- Сосед мой ночью на двор вышел, так говорит — показалось, будто несколько человек в темной одежде пробежали мимо забора, пригнувшись.
- Сами же говорите — показалось.
- Да нет, у Ата дочка допоздна засиделась — рушник на праздник вышивает. Так она видела, как двое людей через забор перебрались.
- Через ее забор? Может, парни женихаться приходили.
- Забор-то ее, да вот он общий с управляющим, и парни туда сиганули, а не к ней. А сосед сказывает, что не двое их было, а больше.
- А почему думают, что это Тени?
- Так ведь тихо все сделали, управляющего с людьми повязали, никто в деревне и не проснулся. И бумага к воротам была боло приколота. Разве не знаешь, что это орудие давно ушедших? Говорят, они Дознавателю книги оставили, чтоб все махинации вызнать. Говорят…
- Какие махинации?
- Так ведь он, паразит, за два года расценки несколько раз понижал, и никакой бумаги не показал ни разу. Только бирку свою всем тыкал — мол, по указу Дворца делаю. А люди-то видят, сколько в его амбарах зерна остается, после того, как продовольственный обоз уйдет. Да не только зерно! Все, что мы по гос поставкам в город отправляем — он делит на трое: на склады, во Дворец, и себе. Свое он в город не возит, купцы сами к нам приезжают, по дворам ходят, излишки скупают. Да только он расценки низкие ставит, им продашь — сам ни с чем останешься. А самим в город ехать — опять же, управляющий лошадей не дает, наряды на работы придумывает, время тянет. Когда даст лошадей — в городе уже из других деревень товар завезли, цены упали, и мы опять ни с чем. Оха спорила с ним, документы требовала так он ее и вовсе с земли согнал. Вот мы и ломаем голову — неужто Оха смогла до самого Правителя дойти? Как Дознаватель узнал, что ему сюда нужно?
Кан развел руками: - Простите, матушка, нам нельзя рассказывать ничего, пока следствие не закончится.
- А потом?
- Потом можно.
Кан открыл дверь в комнату и задремавший мальчишка-охранник свалился ему на ноги. Вскочил, хлопая глазами, еще не проснувшись, занял боевую стойку.
- С кем воевать собрался?
Парень опустил кулаки.
- Держи, - Кан сунул ему в руки корзинку с остатками молока и пирожками. - Ешь. Это не взятка, это забота старшего о младшем.
Парень выглянул во двор, явно выискивая офицера. Кан прошел к столу: - Моя бирка все-равно выше бирки твоего офицера. Так что ешь, я приказываю.
- А что за бирка?
Вот упрямец! Кан едва не рассмеялся: - Бирка Главного Секретаря тебя устроит?
Мальчишка смерил взглядом его одежду: фиолетовая туника и зеленый сюрко с нарукавниками - рядовой писарь - и не двинулся с места. Пришлось, действительно, доставать бирку и показывать. Теперь Кан, просто из озорства, вынул обе бирки, свою и Хранителя, показал мальчишке свою. Тот сделал вид, что рассматривает, а сам скосил глаза на вторую бирку, но Кан, улыбаясь, сжал ее в кулаке. Мельком глянув на бирку Секретаря, охранник с независимым видом вернулся к двери и сев на пол, принялся есть. Кан вернулся к своим записям. Вот, имена двух купцов, которые делали закупки в государственной деревне, хотя это запрещено. Во Дворце продукты получали Главный Повар, управляющий Главы Дома, управляющий Советницы и ни разу — управляющие Верховной или правителя. Один раз продовольствие получил управляющий училища законников. Кан посмотрел дату — ну да, накануне выпускных экзаменов. Тоже интересно. Что ж, на сегодня хватит. Если покопаться в книгах еще, можно вычислить и размеры хищений, но это Кан оставил Дознавателю. Сложив книги, Секретарь вышел из комнаты, прошелся, осматриваясь, по дому.
- Кушайте, кушайте, господин Дознаватель! Господин писарь за все уже заплатил. Да и передохнуть вам не мешает. Мы-то все здесь, никуда не денемся, все расскажем, что знаем.
Кан пошел на голос — женщины принесли молоко и закуски, угощают стражников. Его недавняя собеседница едва не в нос сует блюдо с холодным мясом, яйцами и зеленью Господину Дознавателю. Тот покосился на Секретаря. Кан вошел в комнату:
- Хозяюшка, пожалуйста, напишите мне расписку для отчета, чтобы нас начальство не ругало. Если тех денег не хватит, я еще доплачу, но мне нужно будет отчитаться.
- Не беспокойся, сынок, - женщина, наконец, поставила блюдо на стол и вышла. Кан сел на свободный стул.
- Перекусите. Вам нужно передохнуть. Я собираюсь в город. Пожалуйста, в двух словах, что здесь произошло?
Дознаватель налил в чашу молока, сделал глоток: - Если в двух словах — ночью в дом проникли люди, связали хозяина и перенесли из спальни в общую комнату. Затем так же принесли его сына и помощников. Ничего не говорили, ничего не спрашивали. Подняли служанок и, закрыв рукой рот, отвели в комнату хозяйки и заперли. Слуг таким же образом заперли в сарае. Затем обыскали дом, собрали бухгалтерские книги, сложили на полу и исчезли.
- Что-то пропало?
- На первый взгляд — нет. Хозяйка сейчас осматривает комнаты, но я еще и служанок попросил осмотреть, как скотину накормят. Сравню, что скажут.
- Нападавшие?
- Кто говорит четверо, кто — шестеро, но больше двух сразу никто не видел. Кто говорит в сером, кто — в черном. На головах капюшоны, лица закрыты.
- Спасибо, дайн Дознаватель. В контору что-то передать?
- Да. Пусть пришлют двух следопытов.
Уже вечерело, когда Кан вернулся во Дворец. Он хотел пройти к себе, но вспомнил, что бабушка обычно в это время прогуливается по саду, и решил зайти к ней. Айю и бабушка склонились над цветами, оживленно разговаривая. Кан остановился поодаль, боясь помешать. Услышав смех Айю, парень тоже улыбнулся — он давно уже не слышал ее смеха и рад был ее хорошему настроению. Решив все же уйти, Кан неожиданно столкнулся взглядом с телохранителем Советницы, скрывающимся в тени дерева. Лицо его, конечно, было закрыто, но вот взгляд — слишком внимательный, слишком знакомый.
- Кан! Что ты от нас прячешься? Подойди.
- Да, бабушка. Доброго вечера.
- Тебя сегодня не было на рауте. Что-то случилось?
- Работал.
- Смотри, какие замечательные в этом году ирисы. Айю хочет составить букеты для рукодельниц не из одних роз, как обычно, а из разных цветов. Что скажешь?
