Сонную послеобеденную тишину дворца в один миг разорвал душераздирающий вопль. Он прокатился по запутанным коридорам, достигая самых укромных уголков. Даже одинокий паук, занятый главным (и, в сущности, единственным) делом своей жизни – плетением изящной паутины – от испуга медленно спланировал на гладкий блестящий пол.
Услышав этот вопль, Султан ничуть не удивился. После сытного обеда из двенадцати блюд он вообще не был настроен удивляться чему бы то ни было.
- О, Всевышний и пророки! – Султан возвел очи к иссиня-черному потолку своих покоев. – Какую кару вы приготовили всем нам на этот раз?
Высшие силы, даже если и слышали его сейчас, ответить не соизволили. Трое безмолвных слуг, видя плачевное состояние хозяина, замахали опахалами еще быстрее. Султан блаженно зажмурился, подставив свое благородное лицо прохладному ветерку. Веки смежились сами собой, и Султан уже готов был улететь в долину безмятежной дремоты, но покой его потревожили во второй раз.
Нарушитель спокойствия, а им оказался никто иной, как Визирь, ворвался в зал приемов, где на мягкой софе изволил почивать Султан. Топот шагов Визиря эхом разнесся по залу не менее громко, чем его же вопль несколькими минутами ранее.
- О, светлейший! – Визирь застыл напротив Султана, набрал в грудь побольше воздуха, и продолжил скороговоркой. – Повелитель всех земель вплоть до Великой Бездны, Посланник небес, справедливый Отец своего народа…
- Не мути воду в колодце, - скучающим тоном прервал его Султан. – Я и без тебя знаю свои титулы наизусть, заучил еще когда только говорить начал. Поведай лучше, что тебя так встревожило, свет очей моих?
Визирь открыл рот, а затем всхлипнул, сумев лишь выдавить из себя:
- Я… Я… Я ноготь сломал! – в подтверждение своих слов Визирь поднял вверх изящный средний палец, демонстрируя непростительно уродливо обломанный ноготь, еще сохранивший остатки черного лака. – Что мне делать, величайший из великих?
Такой поворот событий оказался неожиданностью даже для Султана, а ведь он считал, что неожиданностей в его жизни не бывает и быть не может по определению.
- Мне всегда казалось, что это ты должен давать мне советы, - Султан скрыл свою растерянность за протяжным зевком. – А иначе, для чего нужен визирь?
Визирь скорбно взглянул на пальцы с безнадежно испорченным маникюром, и промолвил:
- Советы, да… но только на случай войны. Понимаете, светлейший, я могу предугадать исход любой битвы, тонко чувствую, как меняется ситуация на поле боя, могу обхитрить любого противника. А сейчас, в мирное время… Я, конечно, прихожусь великой Шахрезад родственником, но постоянно рассказывать вам, светлейший, истории на ночь – это точно не мое.
Султан и Визирь одновременно вздохнули, осознав свою незавидную долю. Султан погладил живот, со времени последней битвы ставший еще более внушительным. Взглянул в возвышающееся почти до самой крыши полукруглое окно, из которого открывался вид на его владения.
Идеально ровное поле, простирающееся до самого горизонта. Вдалеке, словно мираж, маячат крыши соседнего королевства, с которым предки султана враждовали испокон веков. На самом же поле, нежась на солнце, развалился в грязной луже боевой слон. Два военачальника, остановившись в паре шагов от дворца, вели жаркий спор. Султан не мог слышать их слов, но прекрасно догадывался, о чем именно. Высох ли колодец во дворе наполовину, или наполовину наполнился водой? Вечный философский вопрос, занимающий этих двоих каждый раз, стоило им увидеться.
- Все, решено! – не выдержал Султан, неловко перевалился на бок, и лишь после этого смог подняться на ноги. – Свет очей моих, хватит с нас безделья. Объявляем войну соседям! Повод не важен, да вон хотя бы потребуем вернуть земли, которые они у нас обманом забрали полвека назад.
Визирь попытался было прервать своего вдохновленного этой идеей господина, но тот не позволил ему сказать даже слова.
- Знаю, знаю, что все было честно, и даже договор имеется на передачу территории в безвозмездное пользование, но какая разница?
- Дело не в этом, - все же смог вымолвить Визирь, когда Султан на мгновение замолк, чтобы перевести дыхание. – Правила гласят, что начинать должны они. Всегда они, а мы не имеем на это права.
- Правила, правила, - начал злиться Султан. – Да плевать на правила! Ладно, согласен, не плевать, только не расстраивайся так. Неси Книгу, сейчас мы что-нибудь придумаем. Или… Лучше сам поищи там ответ, ты в этом мастер.
Уточнять, что за книга имеется в виду, Визирю не потребовалось. Спустя три долгих минуты томительного ожидания, Султан смог лицезреть перед собой массивный том, на кроваво-красной обложке которого черными буквами значилось: «Полный и окончательный свод из девятисот девяноста девяти правил ведения битв».
- Вот, - Визирь открыл Книгу и стукнул ладонью по исписанной вязью странице. Вот наш выход. Они сами объявят нам войну! Хотя… это будет сложно. Очень сложно и рискованно. Не хотелось бы этого делать, но, согласно правилам, только визирь способен осуществить этот коварный план.
Султан прочел запись и удовлетворенно кивнул.
- Вперед, свет очей моих! Я в тебе не сомневаюсь.
- Не злись, прошу тебя, mon cher, моя королева, - Король стоял перед запертой дверью покоев и был в полнейшем отчаянии. Он терпеть не мог, когда его дорогая сестра была не в настроении. Настолько, что готов был на самые отчаянные поступки. Как сейчас, например. – Ну хочешь, устроим бал. Соберем всех-всех жителей королевства.
Ответ последовал довольно скоро, но был он вовсе не таким, как Король надеялся. Юная Королева открыла дверь, капризным тоном бросила:
- Иди ты в баню со своими балами, братец!
И захлопнула дверь снова, прищемив белоснежный плащ Короля.
Король возмущенно фыркнул и пригладил пушистые белоснежные усы. Где только она успела понабраться столь не подобающих королеве выражений? Нужно немедленно что-то с этим делать, пока не случилось неминуемой беды.
В этот самый момент он отчетливо понял: есть единственный способ раз и навсегда прекратить это форменное безобразие. Способ, которым пользовались и его отец, и дед, и прадед. Способ, который еще никогда не подводил.
«Нужно срочно выдать тебя замуж, дражайшая сестрица», - Король прислушался к доносящемуся из-за двери глухому равномерному стуку, и все-таки не решился озвучить эту простую мысль. Оставался один лишь ма-а-ленький вопрос: как найти Королеве достойного мужа, к тому же такого, кто смог бы терпеть ее капризы?
А Королева тем временем, вынув из-под высокой пуховой перины меч – тяжелый, вовсе не подходящий для девушки, но превосходно лежащий в руке - решила выпустить все то, что накопилось внутри.
Первой жертвой гнева Королевы стала ни в чем не повинная подушка. Одна из десятка лежащих н кровати, а потому ее совсем не было жалко.
- Бал он собрался устроить! – пух и перья разлетелись по покоям, будто снег, которого в королевстве отродясь не видывали.
Трудно было сказать, что больше приводило ее в бешенство: все эти светские приемы, которые обожал ее брат и в которых она не видела никакого смысла, или то что она, королева, не могла блистать на них среди всех этих выфрантившихся в пух и прах красоток. Даже в самом дорогом наряде она все равно была дурнушкой, как бы не разубеждали ее в этом придворные и даже сам брат.
- Больше. Никуда. Не. Пойду! – Королева в такт каждому слову била мечом по резной деревянной колонне. Взгляд упал на стоящее у стены зеркало, в котором отражалась веснушчатая, коренастая особа, которой впору было бы быть какой-нибудь крестьянкой, но выпал жребий родиться королевой.
- Ненавижу! – от одного удара зеркало разбилось вдребезги. В тот же момент громкий стук раздался со стороны окна – белоснежный, как всё вокруг, голубь, засмотревшийся на королевский «танец», врезался прямо в стекло, и теперь ошарашенно сидел на карнизе. И курлыкал. Очень навязчиво курлыкал
Королева открыла окно настежь, взяла голубя в шершавые, покрытые мозолями ладони, подкинула его вверх, помогая надоедливой птице взлететь. Толпа жаждущих королевской руки «поклонников» дружно ахнула, наблюдая эту чудесную сценку при свете закатного солнца, по нежности неспособную сравниться ни с чем на свете… по крайней мере, так они наверняка будут вещать всем, кто готов их слушать. Королева одарила их самой своей обаятельной улыбкой, больше похожей на оскал.
- Ненавижу! – повторила она, захлопнув окно и опустив тяжелые бархатные шторы.
Теперь, оставшись, наконец, в полном одиночестве, она избавилась от дурацкого платья с кринолином, которое делало ее смешной даже в собственных глазах. Платье полетело в угол покоев, вслед за ним отправился и корсет. Вот уж поистине орудие пытки, придумать равного которому не смогли бы даже самые изощренные палачи – ни в их королевстве, ни даже у соседей, которые славились своей фантазией по всему миру. Но заставить всех женщин, желающих выглядеть хоть немного красивее, носить этот кошмар, не позволяющий даже сделать вдох, смогли только местные модельеры.
Королева без сил опустилась на занимающую почти половину покоев кровать, которая мягко отпружинила, будто пыталась поскорее избавиться от слишком тяжелой хозяйки. От такого коварства собственной мебели, Королева всхлипнула, забралась на кровать с ногами и опустила балдахин. Поставила перед собой лампаду и раскрыла не менее тяжелый, чем меч, и не менее любимый том «Полного и окончательного свода из девятисот девяноста девяти правил ведения битв». Эта книга хранилась в их семье так много поколений, что все уже сбились со счета, и Королева по праву гордилась этим славным наследством. В отличие от своего братца, который, кажется, даже и не помнил о его существовании.
Хоть Королева и знала каждую строчку Книги практически наизусть, но сейчас все же попыталась отвлечь себя чтением от мрачных мыслей. Попытка завершилась полным провалом – пелена подступивших слез не позволяла прочесть ни единой буквы.
Никто не должен знать, что королеву может до слез расстраивать ее жизнь. Это отчаяние от того, что ничего не можешь изменить, хотя ты вроде бы вторая персона в королевстве, невозможно ни с чем сравнить, и оттого оно не будет понято никем из простого народа. Даже собственным братом не будет понято – он-то, как раз, может делать все, что ему заблагорассудится.
До чего же это несправедливо, ааааааааааа-а-а-а-а-а…
Едва слышный шелест шагов по полу прервал грозящие затянуться на всю ночь рыдания. Королева отреагировала мгновенно – схватила меч, спрыгнула с кровати, и в два шага оказалась около того, кто так беспардонно нарушил ее уединение.
- Кто ты такой? – она прижала острие меча к груди незнакомца, опасливо отступившего во тьму, откуда и явился, с ног до головы укутанный в черное. – Как посмел ты вторгаться в мои покои? Какое злодейство замыслил, нечестивец?
«Нечестивец» шумно вдохнул и аккуратно, двумя пальцами, отодвинул меч на безопасное расстояние.
- Прошу простить меня, о прекраснейшее из созданий, чьи стопы хоть раз касались земли, чей лик затмевает луну…
Закончить свою сладкую речь незнакомец не успел. Королева сделала шаг к нему, и только теперь заметила, что все это время находилась и продолжает находиться в лунном свете. Растрепанная, в мятых панталонах и столь же мятой рубашке, глаза наверняка красные от слёз. Не такой, совсем не такой должна быть поистине красивая девушка.
- Ты надо мной издеваешься, да? – королева стиснула зубы и покрепче сжала рукоятку меча. Не сказать, чтобы льстивые речи были для нее в новинку, скорее уж наоборот, и королева уже давно научилась им не верить. – Отвечай без всяких выкрутасов: чё те надо?
Слова вырвались сами собой. Забавно, как порой полезен оказывается опят общения с дворовыми мальчишками и прочей челядью.
Впервые в своей жизни Визирь ощутил, будто странное колдовство превратило его в неподвижное изваяние и лишило дара речи. Однако стоило оказавшейся перед ним отважной юной воительнице заговорить, как он мгновенно вспомнил о цели своего тайного визита.
Правило номер четыреста двенадцать гласит: «Коль скоро противник решился покуситься на то, что тебе дороже всего, дозволяется объявить ему войну немедленно, дабы восстановить величие королевства». И приписка мелким шрифтом внизу страницы, которая все портит: «Правило относится ТОЛЬКО к Белому королю».
Визирь, конечно, предполагал, что при выполнении своей важнейшей миссии столкнется с препятствиями, которые могут показаться непреодолимыми, но такого он точно не ожидал. «Самое дорогое для короля» создание оказалось самым настоящим порождением Шайтана. Ничем иначе объяснить то, что королева не восприняла изысканные комплименты должным образом, Визирь не мог.
Правило номер тысяча, лично придуманное самим визирем: «Если первое, самое очевидное, действие, не возымело результата – ищи другой подход».
- Не пугайтесь, светлоликая королева, я пришел… - под тяжелым взглядом «светлоликой» Визирь тут же осекся. – Я джинн из далеких земель, пришел развеять вашу тоску.
- Допустим, - хмыкнула Королева, поставила меч рядом с собой и скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что не поверила ни единому слову. – И как ты собрался ее развеивать, хотелось бы знать.
Если она надеялась этим вопросом загнать Визиря в тупик, то не на того напала – ответ был готов мгновенно:
- Я расскажу вам сказку, - девушки любят сказки, даже королевы, великая Шахрезад давно втолковала Визирю эту простую истину, в которой он не раз имел удовольствие убедиться самолично. – Такую сказку, которой вы еще ни разу не слыхивали.
Королева снова хмыкнула, встала рядом с мечом, а Визирь поймал себя на мысли, что вовсе не лукавил в своих витиеватых комплиментах.
- С удовольствием послушаю, - промолвила Королева. – Но если твоя сказка мне не понравится, стражники вмиг окажутся у дверей моих покоев. Если, конечно, успеют раньше, чем я сама тебя покараю.
Подобное совершенно не входило в планы Визиря, так что он поскорее начал рассказ.
- Случилось так, что одно чудесное королевство, которое находится не слишком близко отсюда, но и не слишком далеко…
- Черные стены которого видны из окна моего замка, - прервала его Королева, прищурившись, разглядывающая одеяние Визиря.
«Она знает», - подумал Визирь. – «Догадалась, откуда я, но по-прежнему меня слушает?» Оставалось только восхищаться храбрости Королевы. Восхищаться, и продолжать свою сказку, которая на самом деле была сущей правдой.
- Так вот, это королевство в один миг настигло страшное проклятие, имя которому тоска и скука. Жизнь стала не мила ни Султану, ни его подданным, и с каждым следующим днем они становились все меньше похожи на себя прежних. Славное прошлое, былые подвиги оказались забыты, сменившись ленивым сытым бездельем.
- Может, жителям королевства стоит поискать себе занятие? – поинтересовалась Королева и расположилась на кровати, поджав ноги под себя.
- Именно с этим предложением пришел к королю его верный советник, Визирь. Но беда оказалась в том, что таким занятием, способным увлечь всех жителей королевства, могла лишь война, или хотя бы одна единственная славная битва.
- А вторая беда в том, что само королевство не могло объявить войну, и потому вынуждено было прибегнуть к помощи соседей в этом нелегком деле, - продолжила за него Королева.
Услышав этот вопль, Султан ничуть не удивился. После сытного обеда из двенадцати блюд он вообще не был настроен удивляться чему бы то ни было.
- О, Всевышний и пророки! – Султан возвел очи к иссиня-черному потолку своих покоев. – Какую кару вы приготовили всем нам на этот раз?
Высшие силы, даже если и слышали его сейчас, ответить не соизволили. Трое безмолвных слуг, видя плачевное состояние хозяина, замахали опахалами еще быстрее. Султан блаженно зажмурился, подставив свое благородное лицо прохладному ветерку. Веки смежились сами собой, и Султан уже готов был улететь в долину безмятежной дремоты, но покой его потревожили во второй раз.
Нарушитель спокойствия, а им оказался никто иной, как Визирь, ворвался в зал приемов, где на мягкой софе изволил почивать Султан. Топот шагов Визиря эхом разнесся по залу не менее громко, чем его же вопль несколькими минутами ранее.
- О, светлейший! – Визирь застыл напротив Султана, набрал в грудь побольше воздуха, и продолжил скороговоркой. – Повелитель всех земель вплоть до Великой Бездны, Посланник небес, справедливый Отец своего народа…
- Не мути воду в колодце, - скучающим тоном прервал его Султан. – Я и без тебя знаю свои титулы наизусть, заучил еще когда только говорить начал. Поведай лучше, что тебя так встревожило, свет очей моих?
Визирь открыл рот, а затем всхлипнул, сумев лишь выдавить из себя:
- Я… Я… Я ноготь сломал! – в подтверждение своих слов Визирь поднял вверх изящный средний палец, демонстрируя непростительно уродливо обломанный ноготь, еще сохранивший остатки черного лака. – Что мне делать, величайший из великих?
Такой поворот событий оказался неожиданностью даже для Султана, а ведь он считал, что неожиданностей в его жизни не бывает и быть не может по определению.
- Мне всегда казалось, что это ты должен давать мне советы, - Султан скрыл свою растерянность за протяжным зевком. – А иначе, для чего нужен визирь?
Визирь скорбно взглянул на пальцы с безнадежно испорченным маникюром, и промолвил:
- Советы, да… но только на случай войны. Понимаете, светлейший, я могу предугадать исход любой битвы, тонко чувствую, как меняется ситуация на поле боя, могу обхитрить любого противника. А сейчас, в мирное время… Я, конечно, прихожусь великой Шахрезад родственником, но постоянно рассказывать вам, светлейший, истории на ночь – это точно не мое.
Султан и Визирь одновременно вздохнули, осознав свою незавидную долю. Султан погладил живот, со времени последней битвы ставший еще более внушительным. Взглянул в возвышающееся почти до самой крыши полукруглое окно, из которого открывался вид на его владения.
Идеально ровное поле, простирающееся до самого горизонта. Вдалеке, словно мираж, маячат крыши соседнего королевства, с которым предки султана враждовали испокон веков. На самом же поле, нежась на солнце, развалился в грязной луже боевой слон. Два военачальника, остановившись в паре шагов от дворца, вели жаркий спор. Султан не мог слышать их слов, но прекрасно догадывался, о чем именно. Высох ли колодец во дворе наполовину, или наполовину наполнился водой? Вечный философский вопрос, занимающий этих двоих каждый раз, стоило им увидеться.
- Все, решено! – не выдержал Султан, неловко перевалился на бок, и лишь после этого смог подняться на ноги. – Свет очей моих, хватит с нас безделья. Объявляем войну соседям! Повод не важен, да вон хотя бы потребуем вернуть земли, которые они у нас обманом забрали полвека назад.
Визирь попытался было прервать своего вдохновленного этой идеей господина, но тот не позволил ему сказать даже слова.
- Знаю, знаю, что все было честно, и даже договор имеется на передачу территории в безвозмездное пользование, но какая разница?
- Дело не в этом, - все же смог вымолвить Визирь, когда Султан на мгновение замолк, чтобы перевести дыхание. – Правила гласят, что начинать должны они. Всегда они, а мы не имеем на это права.
- Правила, правила, - начал злиться Султан. – Да плевать на правила! Ладно, согласен, не плевать, только не расстраивайся так. Неси Книгу, сейчас мы что-нибудь придумаем. Или… Лучше сам поищи там ответ, ты в этом мастер.
Уточнять, что за книга имеется в виду, Визирю не потребовалось. Спустя три долгих минуты томительного ожидания, Султан смог лицезреть перед собой массивный том, на кроваво-красной обложке которого черными буквами значилось: «Полный и окончательный свод из девятисот девяноста девяти правил ведения битв».
- Вот, - Визирь открыл Книгу и стукнул ладонью по исписанной вязью странице. Вот наш выход. Они сами объявят нам войну! Хотя… это будет сложно. Очень сложно и рискованно. Не хотелось бы этого делать, но, согласно правилам, только визирь способен осуществить этот коварный план.
Султан прочел запись и удовлетворенно кивнул.
- Вперед, свет очей моих! Я в тебе не сомневаюсь.
***
- Не злись, прошу тебя, mon cher, моя королева, - Король стоял перед запертой дверью покоев и был в полнейшем отчаянии. Он терпеть не мог, когда его дорогая сестра была не в настроении. Настолько, что готов был на самые отчаянные поступки. Как сейчас, например. – Ну хочешь, устроим бал. Соберем всех-всех жителей королевства.
Ответ последовал довольно скоро, но был он вовсе не таким, как Король надеялся. Юная Королева открыла дверь, капризным тоном бросила:
- Иди ты в баню со своими балами, братец!
И захлопнула дверь снова, прищемив белоснежный плащ Короля.
Король возмущенно фыркнул и пригладил пушистые белоснежные усы. Где только она успела понабраться столь не подобающих королеве выражений? Нужно немедленно что-то с этим делать, пока не случилось неминуемой беды.
В этот самый момент он отчетливо понял: есть единственный способ раз и навсегда прекратить это форменное безобразие. Способ, которым пользовались и его отец, и дед, и прадед. Способ, который еще никогда не подводил.
«Нужно срочно выдать тебя замуж, дражайшая сестрица», - Король прислушался к доносящемуся из-за двери глухому равномерному стуку, и все-таки не решился озвучить эту простую мысль. Оставался один лишь ма-а-ленький вопрос: как найти Королеве достойного мужа, к тому же такого, кто смог бы терпеть ее капризы?
А Королева тем временем, вынув из-под высокой пуховой перины меч – тяжелый, вовсе не подходящий для девушки, но превосходно лежащий в руке - решила выпустить все то, что накопилось внутри.
Первой жертвой гнева Королевы стала ни в чем не повинная подушка. Одна из десятка лежащих н кровати, а потому ее совсем не было жалко.
- Бал он собрался устроить! – пух и перья разлетелись по покоям, будто снег, которого в королевстве отродясь не видывали.
Трудно было сказать, что больше приводило ее в бешенство: все эти светские приемы, которые обожал ее брат и в которых она не видела никакого смысла, или то что она, королева, не могла блистать на них среди всех этих выфрантившихся в пух и прах красоток. Даже в самом дорогом наряде она все равно была дурнушкой, как бы не разубеждали ее в этом придворные и даже сам брат.
- Больше. Никуда. Не. Пойду! – Королева в такт каждому слову била мечом по резной деревянной колонне. Взгляд упал на стоящее у стены зеркало, в котором отражалась веснушчатая, коренастая особа, которой впору было бы быть какой-нибудь крестьянкой, но выпал жребий родиться королевой.
- Ненавижу! – от одного удара зеркало разбилось вдребезги. В тот же момент громкий стук раздался со стороны окна – белоснежный, как всё вокруг, голубь, засмотревшийся на королевский «танец», врезался прямо в стекло, и теперь ошарашенно сидел на карнизе. И курлыкал. Очень навязчиво курлыкал
Королева открыла окно настежь, взяла голубя в шершавые, покрытые мозолями ладони, подкинула его вверх, помогая надоедливой птице взлететь. Толпа жаждущих королевской руки «поклонников» дружно ахнула, наблюдая эту чудесную сценку при свете закатного солнца, по нежности неспособную сравниться ни с чем на свете… по крайней мере, так они наверняка будут вещать всем, кто готов их слушать. Королева одарила их самой своей обаятельной улыбкой, больше похожей на оскал.
- Ненавижу! – повторила она, захлопнув окно и опустив тяжелые бархатные шторы.
Теперь, оставшись, наконец, в полном одиночестве, она избавилась от дурацкого платья с кринолином, которое делало ее смешной даже в собственных глазах. Платье полетело в угол покоев, вслед за ним отправился и корсет. Вот уж поистине орудие пытки, придумать равного которому не смогли бы даже самые изощренные палачи – ни в их королевстве, ни даже у соседей, которые славились своей фантазией по всему миру. Но заставить всех женщин, желающих выглядеть хоть немного красивее, носить этот кошмар, не позволяющий даже сделать вдох, смогли только местные модельеры.
Королева без сил опустилась на занимающую почти половину покоев кровать, которая мягко отпружинила, будто пыталась поскорее избавиться от слишком тяжелой хозяйки. От такого коварства собственной мебели, Королева всхлипнула, забралась на кровать с ногами и опустила балдахин. Поставила перед собой лампаду и раскрыла не менее тяжелый, чем меч, и не менее любимый том «Полного и окончательного свода из девятисот девяноста девяти правил ведения битв». Эта книга хранилась в их семье так много поколений, что все уже сбились со счета, и Королева по праву гордилась этим славным наследством. В отличие от своего братца, который, кажется, даже и не помнил о его существовании.
Хоть Королева и знала каждую строчку Книги практически наизусть, но сейчас все же попыталась отвлечь себя чтением от мрачных мыслей. Попытка завершилась полным провалом – пелена подступивших слез не позволяла прочесть ни единой буквы.
Никто не должен знать, что королеву может до слез расстраивать ее жизнь. Это отчаяние от того, что ничего не можешь изменить, хотя ты вроде бы вторая персона в королевстве, невозможно ни с чем сравнить, и оттого оно не будет понято никем из простого народа. Даже собственным братом не будет понято – он-то, как раз, может делать все, что ему заблагорассудится.
До чего же это несправедливо, ааааааааааа-а-а-а-а-а…
Едва слышный шелест шагов по полу прервал грозящие затянуться на всю ночь рыдания. Королева отреагировала мгновенно – схватила меч, спрыгнула с кровати, и в два шага оказалась около того, кто так беспардонно нарушил ее уединение.
- Кто ты такой? – она прижала острие меча к груди незнакомца, опасливо отступившего во тьму, откуда и явился, с ног до головы укутанный в черное. – Как посмел ты вторгаться в мои покои? Какое злодейство замыслил, нечестивец?
«Нечестивец» шумно вдохнул и аккуратно, двумя пальцами, отодвинул меч на безопасное расстояние.
- Прошу простить меня, о прекраснейшее из созданий, чьи стопы хоть раз касались земли, чей лик затмевает луну…
Закончить свою сладкую речь незнакомец не успел. Королева сделала шаг к нему, и только теперь заметила, что все это время находилась и продолжает находиться в лунном свете. Растрепанная, в мятых панталонах и столь же мятой рубашке, глаза наверняка красные от слёз. Не такой, совсем не такой должна быть поистине красивая девушка.
- Ты надо мной издеваешься, да? – королева стиснула зубы и покрепче сжала рукоятку меча. Не сказать, чтобы льстивые речи были для нее в новинку, скорее уж наоборот, и королева уже давно научилась им не верить. – Отвечай без всяких выкрутасов: чё те надо?
Слова вырвались сами собой. Забавно, как порой полезен оказывается опят общения с дворовыми мальчишками и прочей челядью.
***
Впервые в своей жизни Визирь ощутил, будто странное колдовство превратило его в неподвижное изваяние и лишило дара речи. Однако стоило оказавшейся перед ним отважной юной воительнице заговорить, как он мгновенно вспомнил о цели своего тайного визита.
Правило номер четыреста двенадцать гласит: «Коль скоро противник решился покуситься на то, что тебе дороже всего, дозволяется объявить ему войну немедленно, дабы восстановить величие королевства». И приписка мелким шрифтом внизу страницы, которая все портит: «Правило относится ТОЛЬКО к Белому королю».
Визирь, конечно, предполагал, что при выполнении своей важнейшей миссии столкнется с препятствиями, которые могут показаться непреодолимыми, но такого он точно не ожидал. «Самое дорогое для короля» создание оказалось самым настоящим порождением Шайтана. Ничем иначе объяснить то, что королева не восприняла изысканные комплименты должным образом, Визирь не мог.
Правило номер тысяча, лично придуманное самим визирем: «Если первое, самое очевидное, действие, не возымело результата – ищи другой подход».
- Не пугайтесь, светлоликая королева, я пришел… - под тяжелым взглядом «светлоликой» Визирь тут же осекся. – Я джинн из далеких земель, пришел развеять вашу тоску.
- Допустим, - хмыкнула Королева, поставила меч рядом с собой и скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что не поверила ни единому слову. – И как ты собрался ее развеивать, хотелось бы знать.
Если она надеялась этим вопросом загнать Визиря в тупик, то не на того напала – ответ был готов мгновенно:
- Я расскажу вам сказку, - девушки любят сказки, даже королевы, великая Шахрезад давно втолковала Визирю эту простую истину, в которой он не раз имел удовольствие убедиться самолично. – Такую сказку, которой вы еще ни разу не слыхивали.
Королева снова хмыкнула, встала рядом с мечом, а Визирь поймал себя на мысли, что вовсе не лукавил в своих витиеватых комплиментах.
- С удовольствием послушаю, - промолвила Королева. – Но если твоя сказка мне не понравится, стражники вмиг окажутся у дверей моих покоев. Если, конечно, успеют раньше, чем я сама тебя покараю.
Подобное совершенно не входило в планы Визиря, так что он поскорее начал рассказ.
- Случилось так, что одно чудесное королевство, которое находится не слишком близко отсюда, но и не слишком далеко…
- Черные стены которого видны из окна моего замка, - прервала его Королева, прищурившись, разглядывающая одеяние Визиря.
«Она знает», - подумал Визирь. – «Догадалась, откуда я, но по-прежнему меня слушает?» Оставалось только восхищаться храбрости Королевы. Восхищаться, и продолжать свою сказку, которая на самом деле была сущей правдой.
- Так вот, это королевство в один миг настигло страшное проклятие, имя которому тоска и скука. Жизнь стала не мила ни Султану, ни его подданным, и с каждым следующим днем они становились все меньше похожи на себя прежних. Славное прошлое, былые подвиги оказались забыты, сменившись ленивым сытым бездельем.
- Может, жителям королевства стоит поискать себе занятие? – поинтересовалась Королева и расположилась на кровати, поджав ноги под себя.
- Именно с этим предложением пришел к королю его верный советник, Визирь. Но беда оказалась в том, что таким занятием, способным увлечь всех жителей королевства, могла лишь война, или хотя бы одна единственная славная битва.
- А вторая беда в том, что само королевство не могло объявить войну, и потому вынуждено было прибегнуть к помощи соседей в этом нелегком деле, - продолжила за него Королева.
