Висцэ то ли очнулся, то ли проснулся от ощущения зверского голода. Такого, что внутренности крутило. И в этот раз даже жажда его не перебивала, наверное потому, что остатки паутины довольно успешно напоили тело.
Полежав немного, послушав тишину и исследовав помещение силой, Висцэ убедился, что никого, кроме полутрупов, рядом нет. Даже тот человек, который ощущался каким-то краешком сознания, куда-то делся.
Тело, как всегда, не слушалось. Ощущения изо всех сил врали. Было то холодно, то жарко, то начинало пахнуть свежей выпечкой, а то во рту появлялся мерзкий кислый вкус. В какое-то мгновение Висцэ даже услышал как у какого-то не шибко живого тела заполошно забилось сердце, но хранящая его паутина и шелковые нити тут же это сердце успокоили, не дав телу без разума ожить и задышать.
Садился на своем странном ложе Висцэ целую вечность. Другую вечность он обрывал с себя остатки патины, пытался растереть руки-ноги и рассматривал место, в котором оказался. Правда, ничего интересного, кроме тел в паутине, здесь не было. А они лежали на чем-то до странности похожем на жертвенники. Да и, не зная, вряд ли можно было сразу понять, что свертки на камнях — запасные тела вечного короля.
— Мерзкий недоумок, — проворчал Висцэ.
Получилось невнятно, хрипло и незнакомо.
С камня Висцэ слезал еще одну вечность. А в итоге попросту рухнул, причем так неудачно, что тело прострелило болью от подвернутой стопы до самой макушки. Он даже испугался, что умудрился заработать вывих, свалившись с камня высотой в половину человеческого роста. Но обошлось. Да и тело стало реагировать быстрее и правильнее, словно боль помогла ему наконец понять, что и как действует.
Пойти с первой попытки тоже не получилось. Висцэ несколько раз упал. Один раз чуть не сорвал паутину еще с одного тела, но все-таки, кое-как доковылял до коробки под стеной. Шел он туда в смутной надежде, что это сундук и что там есть одежда. Впрочем, насчет того, что сундук, он даже не ошибся. Правда, были там какие-то странные приспособления, похоже, ритуальные, а еще куча накопителей, заполненных, но увы, энергией совсем Висцэ не подходящей. От них прямо воняло демоном, причем, старым. И Висцэ еле удержался от того, чтобы шарахнуть по этим накопителям своей силой. Мерзкие же вещички.
— Проклятье, — пробормотал божественный посланец, доковыляв до двери.
Разгуливать голышом где бы то ни было, было не лучшей идеей. Но оставаться в этом помещении наверняка еще хуже. Тот, кто войдет, может и не заметить, что на одном из камней-лежаков валяются всего лишь ошметки паутины и нет никакого тела. А вот голого парня, неуверенно стоящего и трясущегося от накатившегося холода, он не может не увидеть. Разве что абсолютно слеп.
— Проклятье.
Дверь оказалась заперта. На засов. Причем, что странно, с этой стороны. То ли с другой стороны был механизм, способный этот засов отодвинуть, то ли что-то магическое, Висцэ разбираться не стал. Ему просто хотелось выйти. Очень. И срочно. То ли интуиция, то ли предчувствие этого требовали так громко, что заглушили даже голод. И Висцэ уперся ладонью в огромный засов и стал постепенно его сдвигать. Потом постарался толкать сильнее, но так он почему-то застревал. А когда хотелось проклясть уже весь этот мирок, а потом лечь и повторно умереть, засов преодолел какую-то черту, за которой заскользил практически самостоятельно и очень быстро. А Висцэ не успел среагировать и в который раз упал, еще и дверь боднул. А потом с большим трудом встал.
И в коридор, обнаруженный за дверью, он практически вывалился. И дверь за собой еле закрыл, сил не хватило даже на то, чтобы порадоваться глухому шороху и щелчку, означавшим, что проклятый засов вернулся на место. И шел Висцэ непонятно куда, держась за стену и боясь опять упасть. И неизвестно как далеко бы он зашел и сколько бы прожил в этом своем воплощении, если бы ладонь не попала в еле заметную выемку, очень знакомую, если верить ощущениям.
Висцэ замер, прислушался к себе, отказываясь верить в то, что только что неожиданно обнаружил-понял. И услышал где-то в отдалении тихий смех бога-лиса. А значит, ощущения не лгали.
— Дерьмо, — прошептал Висцэ и надавил на выемку изо всех своих небольших сил. И энергии попытался в нее влить как можно больше, не обращая внимания на головокружение и мелькающие перед глазами черные точки. И совсем не удивился, когда стена вдруг исчезла и он, теряя сознание, полетел в темноту.
Чем этот полет закончился, Висцэ уже не понял.
И человека, неспешно прошедшего мимо стены, опять ставшей каменной и непреодолимой, не заметил.
Повторно Висцэ очнулся из-за того, что ему на лицо капала вода. Неспешно так, равномерно.
А очнувшись, обнаружил, что лежит в целой луже этой воды. И вставать, откровенно говоря, не хотелось совсем. Он замерз и зверски устал. Обычно у него было несколько недель на то, чтобы отлежаться и привести доставшееся тело хоть в какой-то порядок. Его тогда и поили, и кормили, и малейшее желание почти всегда исполняли. А тут можно разве что напиться. А потом придется встать и продолжить куда-то идти, искать еду и одежду, и стараться не умереть, не позволять разрушаться каркасу, в который засунул постепенно меняющееся тело. На самом деле, изначально и вовсе нежизнеспособное тело. Давно отвыкшее двигаться, дышать и быть живым.
— Недоумок, — прохрипел Висцэ и тихо засмеялся, сидя в луже. — А мы еще удивлялись, что ему надо сделать несколько попыток, чтобы таки ожить. Да тут надо было удивляться, что он в итоге вообще находил тело, которое мог заставить жить. Какой недоумок. Демоны всегда выедают мозги тем, кто их в себя впускает. Так или иначе, но выедают. Недоумок.
Потом Висцэ целую вечность ловил ртом капельки воды, в итоге плюнув на это дело и начерпав ее из лужи, в которой сидел. Немного отдохнув и окончательно замерзнув, причем, с каким-то мазохистским удовольствием, он с трудом встал и огляделся. И опять тихо засмеялся.
Оказывается, он был о боге-лисе несколько худшего мнения, чем тот заслуживал. И несколько преувеличивал свою исключительную сообразительность и догадливость. Потому что бог предугадал его действия. Понял, что однажды он сюда придет. И сделал все, что только мог сделать под носом у демона, чтобы героического посланца не сразу убили. А возможно, именно лис и пробил ту щель между мирами, не зря же оттуда тянуло такой знакомой лисьей силой.
— Все равно я тебя ненавижу, — упрямо сказал Висцэ и заковылял к ближайшей стене.
Если он хоть что-то понимал в хитрой и увертливой лисьей натуре, этот божок должен был за века весь королевский дворец опутать своей сетью спящих порталов. И теперь, главное в ней разобраться. И немного потерпеть, не бросаться сразу куда попало. Сначала следует как-то объяснить этой сети, что именно требуется и чего нельзя допускать.
А чего нельзя допускать?
Правильно, нельзя пока попадаться на глаза обитателям дворца. Рано еще. Сначала нужно поесть, найти где-то одежду, привести доставшееся тело в порядок, или хотя бы до такого состояния, чтобы оно могло самостоятельно жить, без подталкивающей и держащей сети, жрущей просто море энергии.
Да, сеть королю точно показывать нельзя, он может и разобраться, что оно такое.
— Хотя мозгов там почти не осталось, судя по хранилищу нежизнеспособных тел. Какой недоумок. Впрочем, все, кто впустил в себя демона, точно такие же недоумки. Исключений не бывает.
Висцэ хихикнул и прижался обеими ладонями к стене, слушая камень и растянутую в нем лисью силу. Эта сила пряталась и спала. И именно поэтому ее не замечали.
Впрочем, слабый демон вряд ли способен что-то такое заметить.
А его безумный человек, даже если заметит, не поймет, что оно такое. Вряд ли он способен отличить демона от божества. Так что, наверняка, решит, что это его демон наследил. Ну, или кто-то из его сородичей, прорвавшихся во дворец. Такие наверняка были.
— Все равно я тебя ненавижу, — мрачно сказал Висцэ, неожиданно для себя увидев прямо сквозь камень комнату, в которой не было людей, зато была куча копченостей. Подвал, наверное. — Продуманная тварь, все равно ненавижу…
И когда Висцэ шагнул в ту комнату, за спиной тихо и оскорбительно засмеялся лис. Но человек сделал вид, что его не услышал. Главное сейчас поесть, пока не свалился в голодный обморок. И надеяться, что сеть сумеет без особых сложностей справиться с проблемами, которые обязательно доставит еда. Есть это тело тоже давно отвыкло.
— Какой недоумок, — повторился Висцэ, огляделся и по стеночке пошел к свисавшей с потолка грозди колбас. Вряд ли их кто-то ежедневно пересчитывает. А если и считают, то наверняка подумают на какого-то вороватого обитателя дворца.
Колбаса оказалась вкусной, но проклятое тело сразу же стошнило. Пришлось ждать, пока сеть его встряхнет и успокоит, а потом делать еще одну попытку, на этот раз откусывая от колбасы не спеша и маленькие кусочки.
А смотритель третьего инкубатора минут десять таращился на пустое ложе. Потом зачем-то поворошил ошметки паутины и загрустил.
Нет, то, что тело могло встать и само куда-то уйти, даже не пришло ему в голову. Он был уверен, что его кто-то украл. Например, какая-то дура, желающая спасти предназначенного в жертву возлюбленного и считающая, что заменить его на одно из королевских тел очень весело и остроумно.
Или борцы с королем украли.
Или…
Да мало ли идиотов?
Для смотрителя не было никакой разницы. Он не уследил за инкубатором, а значит, может готовиться к тому, что вскоре станет еще одной жертвой. И чем скорее король узнает об этом происшествии, тем скорее нерадивый смотритель отправится на жертвенник. А чем дольше не узнает…
— А может ведь и вообще не узнать, если тело, которое он занял, приживется, — пробормотал смотритель. — А когда их будут бросать в яму, никто считать не будет.
Смотритель улыбнулся и махнул рукой.
Никому рассказывать о странных ворах он не собирался. Может ведь все и обойдется, зачем самого себя назначать жертвой божеству?
Незачем.
Смотритель кивнул своим мыслям, уселся прямо на пол и раскрыл принесенную с собой книгу. От жизни надо получать удовольствие, сколько бы ее ни было.
