Но некоторые покупатели специально вставали пораньше, чтобы купить самую свежую, еще горячую сдобу.
Все шло почти как всегда, разве что покупателей было немного больше, да и разговаривали они куда оживленнее, чем обычно. Темой для сплетен был все тот же маг. Зато где-то после обеда, примерно после трех часов, поток посетителей схлынул, дав нам некоторую передышку и возможность перекусить.
В каморку заглянул Эрин.
— Уф, — юноша обессиленно плюхнулся рядом с нами. — У меня уже лицо улыбаться устало. Я за сегодня продал столько, сколько обычно продаю за три дня. А уж сколько версий выслушал, каким должен быть этот маг. А вы что едите?
— Да вот Арут запорол целую партию творожных ушек. Угощайся, — я подвинула Эрину блюдо с выпечкой. Верх был еще ничего, а низ полностью покрывала толстая черная корка.
Коллега бросил на меня недобрый взгляд, я ответила ему таким же, и мужчина потупился. А нечего с женой возле туалета зажиматься, вместо того, чтобы за выпечкой следить.
Но Эрину, кажется, было все равно. Он с энтузиазмом принялся выгрызать негорелую часть, только крошки и крупинки сахара в разные стороны полетели.
Больше к нам в лавку так никто и не заглянул, все отправились готовиться к прибытию мага. Эрин сидел за прилавком и читал книжку. Мы неспешно прибирались в пекарне.
Я раздумывала, не замесить ли пряничное тесто. Если маг вернет снег, то все стразу вспомнят и про Праздник Середины Зимы, и про пряники. Еще хотелось чего-то необычного, например, заварных рулетов со специями, эти тоже шли только в холодное время. Так что я достала солод, смешала с мукой, залила кипятком и поставила в уголок возле печи, завернув маленькую кастрюльку полотенцем, пусть настаивается, как раз к вечеру настоится и остынет, а я приду и поставлю опару для рулетов.
В половину пятого, не выдержав, Эрин заглянул к нам.
— Мальчики и девочки, давайте закроемся на сегодня. Все равно покупателей нет, и сидеть здесь уже сил нет.
Мы с ним рады были согласиться.
Супружеская пара, многозначительно переглядываясь, быстренько ушла, я же не торопилась. Если сейчас пойду домой, то уже ни за что не выберусь на вокзал, проваляюсь с книжкой до самого вечера, пока не настанет пора идти ставить опару. Лучше подожду в пекарне.
После всех дневных сдобных запахов и целого противня подгорелых ушек на сладости уже сил смотреть не было, при этом есть хотелось страсть как. Я собралась, заперла пекарню, и дошла до мясной лавки, она располагалась всего через два дома. Господин Дормус уже тоже собирался закрываться, так что я успела очень вовремя.
— Доброго дня, госпожа Тира, — хозяин мясной лавки приветливо улыбался, но было видно, что он не то чтобы рад припозднившейся покупательнице. Тоже, наверняка, на вокзал намылился.
— И вам, господин Дормус.
Я купила приличный кусок копченого окорока и отправилась обратно в пекарню, чтобы съесть его там в тишине и одиночестве, без хлеба, зато запивая горячим несладким чаем.
Хорошенько подкрепившись, принялась собираться. Размотала корону из кос, пусть красиво лежат на плечах, спускаясь на грудь и ниже. Тщательно расчесанные кончики доходили аж до середины бедер.
Ладно, пойду, а то задержусь, народа набьется, мага и рассмотреть не удастся.
На привокзальной площади уже собралась целая делегация: губернатор с семьей, мэр города, даже оркестр был. Простые жители тоже присутствовали в большом количестве, особенно много было молодых девушек. И вся эта толпа скрывалась под сплошным ковром зонтиков, потому что с неба непрерывно лило. Подолы длинных нарядных платьев промокали и покрывались грязью, но владелицы не обращали на это внимание.
Я постаралась устроиться так, чтобы все видеть, но при этом не особенно толкаться.
До прибытия поезда было еще примерно пятнадцать минут. Губернатор начал говорить речь, смысл ее сводился к тому, как нам было плохо без мага и как нам хорошо будет с магом, что надо приложить все усилия, чтобы человеку столь редкой и столь престижной профессии у нас понравилось, и он захотел остаться.
Вдали послышался резкий свист, а потом грохот и стук колес, задрожали рельсы. Машинист еще пару раз подал сигнал, предупреждая о том, что шестичасовой скорый приближается.
Показались огромные фонари, клубы пара над паровозом, поезд затормозил и остановился, с шипением выпуская пар, чтобы высадить единственного пассажира. С привокзальной площади прекрасно просматривался перрон. Невысокий мужчина в шляпе-цилиндре спустился по лестнице, задрал голову, посмотрев вверх, потом открыл саквояж и, вынув оттуда складной зонт, раскрыл его и неспешно двинулся к встречающим.
Губернатор подал знак оркестру. Немного нестройно заиграл бравурный приветственный марш. Маг, а это не мог быть кто-то другой, остановился, глядя на толпу. Толпа жадно глядела на мага.
И я смотрела. Старательно напрягая зрение и стараясь ничего не упустить, насколько это позволял сумрак, разгоняемый фонарями.
Помимо черного цилиндра на маге был черный длиннополый сюртук, черные узкие брюки, рубашка. Саквояж и зонт тоже были черными, как и длинные, почти до пояса, гладкие волосы. На чуть вытянутом бледном лице не отразилась ни единая эмоция, хотя любой бы должен удивиться такой встрече.
Рассмотрев приехавшего, часть встречающих срочно решила пойти домой. Толпа поредела, и маг свободно прошел к губернатору. Тот стоял, глядя на человека редкой профессии круглыми глазами.
— Вы что же, черный маг?
— Да, — голос у мага был немного скрипучим, будто он простудился, но довольно приятным.
Я протолкалась поближе, чтобы ничего не упустить. А кто-то проталкивался в обратную сторону.
— И погодник?
— Да. Одно другому не мешает.
Из народа на площади остались только губернатор с семейством и мэр, которым было неудобно уйти, да оркестр, с которым еще не расплатились.
Вблизи маг был еще лучше, чем издали. Очень симпатичный. Лицо такое благородное, вид такой утонченный: прямой нос с легким утолщением на переносице, изящно изогнутые темные брови, волевой подбородок с небольшой ямочкой. Сердце стукнуло, сбившись с ритма.
Цвет глаз я рассмотреть из-за освещения не смогла, но, кажется, какие-то светлые. Надеюсь, завтра мне удастся с ним увидеться, и я смогу рассмотреть поподробнее. Вдруг господин маг зайдет в нашу лавку, чтобы купить что-нибудь вкусненькое. Сегодня обязательно замешу тесто для праздничных пряников!
Маг еще о чем-то беседовал вполголоса с губернатором и мэром, но говорили они вполголоса, расслышать ничего толком не удавалось, а подходить еще ближе было неудобно. И так торчу одна на привокзальной площади.
Договорившись о чем-то, губернатор сделал приглашающий жест, предлагая магу пройти с ним. Губернаторское семейство, мэр и оркестр потянулись за ними. Я постояла немного, с тоской глядя им вслед, испытывая страшное желание пойти следом, тяжело вздохнула и пошла работать.
Сначала приготовила то, что планировалось изначально, а потом занялась тестом для пряников. При замесе я думала про приехавшего мага. Вот зайдет он завтра, а у нас — пряники. Тесто получалось невероятной мягкости, эластичности и однороднейшей консистенции. Интересно, как его зовут?
За мечтами сама не заметила, как все доделала. Прибралась быстренько и пошла домой. Дождь, словно чувствуя, что скоро его сменит снегопад, припустил еще пуще, больше походя на летний ливень, а не на осенние затяжные дожди.
До дома добралась насквозь мокрая, несмотря на то, что шла под зонтиком. Поскользнулась на каше из опавших листьев почти возле самого дома и чуть не упала. Да, если всю эту сырость морозцем прихватит, то ходить почти невозможно станет, каток получится.
Мама с папой были дома. Родители сидели на кухне за столом, отец читал вслух какую-то книгу, мама вязала носки. Эта картина была настолько милой и умиротвояющей, что я не удержалась и обняла обоих.
— Привет, звездочка моя, — отец ласково похлопал меня по спине.
— Что-то случилось? — насторожилась мама внезапному приступу ласковости.
— Нет, мама, все хорошо. Давайте ужинать.
Мама подозрительно на меня покосилась, но больше ничего не сказала. Отложила вязание и принялась накрывать на стол. Я ей помогала. Сегодня на ужин было овощное рагу с курицей. Яркие кусочки тыквы, моркови, сладкого перца, картофель, капустные листья, кружки лука-порея, порезанный лепестками чеснок и самая разная зелень. Мы с отцом постанывали от наслаждения и нахваливали блюдо. Мама довольно улыбалась.
Когда первый голод был утолен, отец поинтересовался:
— Ну как? Ходила на вокзал, встречать мага?
— Ходила, — я опустила глаза.
— И как? Думаешь, справится? Вернет зиму?
— Наверное. Выглядит серьезным и уверенным.
— А в целом как он тебе показался? — поинтересовалась мама.
— А в целом... Мама, он такой хорошенький! Такой симпатяжка! — как-то глупо пропищала я, прижимая руки в загоревшимся щекам.
— О, Раяна, а Тирка-то наша, кажется, влюбилась. Вот завтра днем посмотрим, что там за симпатяжка. Его по соседству поселили, — пояснил мне отец. — В дом, который Фурф уже года два сдавал, да все сдать не мог.
— Его поселили в дом Фурфа?! — от избытка эмоций я вскочила.
— Ну да.
Родители смотрели на меня с все большим удивлением.
Я понеслась в свою комнату, окна которой выходили на соседний участок. Да! В доме, несколько лет стоявшем безжизненным, горели окошки. Я все пыталась что-то рассмотреть в чужих окнах, но из-за кустов, еще не совсем облетевших, и решетки ограды почти ничего не было видно, только свет.
Со вздохом отошла от окна.
— Тира, ты еще кушать будешь? — мама заглянула ко мне.
— Нет, мама, спасибо, я наелась.
— Ну отдыхай тогда, спокойной ночи.
— Спасибо. И вам, — пожелала я родителям.
Мама ушла, а я умылась, переоделась в ночную рубашку, расплела косы. Все мысли крутились только вокруг нового соседа. Вспоминать мага было приятно. Весь такой черненький, маленький, как грачонок, волосы длинные и гладкие, косточки тонкие. Я вздохнула и посмотрела в зеркало на себя. А могу ли я понравиться ему?
Что во мне есть красивого? Волосы хороши — светлые, длинные, мягкие, пушистые. Это от мамы. Лицо симпатичное. Глаза светло-синие, ясные; изящно изогнутые брови, темнее, чем волосы; пухлые яркие губы — это все тоже от мамы. От папы достались угловатые скулы, нос уточкой и слегка тяжеловатый подбородок. Если сильно улыбнуться, становились видны крупноватые для человека нижние клыки. Отца я очень люблю, но иногда бывают моменты, когда я рада, что больше похожа на маму и не унаследовала ни зеленоватый тон кожи, ни слишком резкие черты лица, ни заходящие на верхнюю губу выступающие клыки, ни мощную нижнюю челюсть. Отец у меня — чистокровный тролль.
Как так получилось, что мама вышла замуж за тролля? Она-то у меня человек. За отца мама вышла вторым браком. Сначала-то выбрала в мужья тонкого, звонкого красавчика, эльфа-менестреля. Но что-то не сложилось у них, разошлись. А отец, крепко влюбленный в маму, ждал все это время, не отступаясь. И дождался. Искренность его чувств победила. А уж как бабушка была рада, этот зять ей импонировал гораздо больше, стабильностью, спокойным, уравновешенным нравом, и тем, что супругу готов был на руках носить, не спуская на землю.
Я повздыхала еще. Вот бы мне таких чувств, как у мамы с папой. Вот бы симпатяжка-маг в меня тоже влюбился...
Повздыхала-повздыхала и спать легла, завтра на работу вставать рано.
Динэль и Арут были немного ошеломлены, придя на работу и обнаружив, что я не только пришла сильно раньше, чем они, но и в пекарне витает пряничный дух.
— Ничего себе! — Арут оглядел узорчатые пряники, уже покрытые глазурью, и готовые занять свое место на витрине.
— Значит, маг приехал, — сразу поняла Динэль.
— А вы вчера на вокзале не были? — поинтересовалась я.
— Да что-то как-то дома закрутились.
— Понятно, — догадываюсь я как они там дома крутились, не маленькая уже.
— И что? Годный маг? — вымывший руки и переодевшийся в рабочее Арут доставал бисквитные коржи и начинал разрезать их на пластины не толще пальца.
— Не знаю. Но мне показался знающим. Его по соседству с нами поселили.
— Это в дом Фурфа?
— Да, туда.
Семейная парочка занялась своими делами, взбивая крем, пропитывая коржи, и украшая пирожные шоколадной глазурью и дроблеными орехами. Я же, закончив с пряниками, вывалила на стол из кастрюли тесто для пирожков и занялась лепкой, шов защипывала то гармошкой, то косичкой. Старалась очень. Хотелось, чтобы, если вдруг маг заглянет в нашу лавку, оценил, какие у нас ладные и красивые пирожки. Так что провозилась дольше обычного. Уже и Эрин пришел открывать лавку, а я еще допекала рулеты.
Первым делом хозяйский сын заглянул к нам.
— Вы слышали? — спросил он с горящими глазами вместо приветствия.
— Что слышали? — я вытащила противень из духовки и тут же сунула на его место новый.
— То, что приехавший маг оказался черным! А ну вы, наверное, вчера были на вокзале...
Я кивнула, смазывая сверху горячие рулеты с пряностями сливочным маслом.
— Как это губернатор так промахнулся, — хмыкнул Арут, он в ступке перетирал сахар на сахарную пудру.
— Так погодники сейчас в дефиците. Взял того, что остался и согласился к нам поехать. Так это не главная новость! Сегодня в полдень маг будет на центральной площади колдовать! Призывать холод и снег!
— Откуда ж ты все знаешь, — слегка поморщился Арут.
— Так просто обращаю внимание на окружающий мир! Ну и приветливо себя веду! — хмыкнул в ответ юноша. — Ну что? Пойдете смотреть? Мама разрешила закрыть лавку на два часа. Все равно в это время посетителей не будет.
— Конечно пойдем! — оживилась я.
Я сегодня работала, а сама тщательно прислушивалась, не зазвучит ли в лавке заветный чуть скрипучий голос. Но звенели девичьи голоса, отвечал им быстрый говорок Эрина. Я вскидывалась, когда изредка раздавались мужские голоса, все бросала и выглядывала в лавку, но маг не приходил. Наверное, занят подготовкой к колдовству, решила я и погрустнела. Я же так старалась, чтобы ему понравилась моя выпечка. Хотя... он же ничего не знает в городе! Откуда ему знать, что тут есть такая чудесная лавка. Можно же по-соседски зайти вечером и угостить его!
В половину двенадцатого поток посетителей иссяк, и Эрин закрыл лавку.
— Собирайтесь! Пойдемте на колдуна смотреть! — глаза юноши горели диким любопытством.
Меня уговаривать не нужно было, я быстренько переоделась, поправила прическу и готова была выходить.
Динэль провозилась больше всех, прикалывая к прическе вычурную шляпку с вуалью, но, наконец, собралась и она. Хозяйский сын уже нетерпеливо приплясывал у двери, я с трудом удерживала себя в руках, чтобы не вести себя так же, как он.
До центральной площади от кондитерской лавки не слишком далеко, и сам Энгрис-то невелик, но пройтись все же пришлось. Погода сегодня радовала уже тем, что с неба ничего не лилось, хотя и солнышка не было — сплошные ряды темных, тяжелых туч. Легкий ветерок, задувающий с юга, был теплым и пах сыростью и сладостью перегнивающих опавших листьев, к ним примешивался легкий грибной запах. Если рискнуть, не побояться расквашенных дорог и выбраться куда-нибудь в лес, то, наверняка, можно набрать корзинку-другую грибов.
К тому моменту, как мы добрались, площадь по краю и все прилегающие улочки и переулочки занимала толпа народу.
Все шло почти как всегда, разве что покупателей было немного больше, да и разговаривали они куда оживленнее, чем обычно. Темой для сплетен был все тот же маг. Зато где-то после обеда, примерно после трех часов, поток посетителей схлынул, дав нам некоторую передышку и возможность перекусить.
В каморку заглянул Эрин.
— Уф, — юноша обессиленно плюхнулся рядом с нами. — У меня уже лицо улыбаться устало. Я за сегодня продал столько, сколько обычно продаю за три дня. А уж сколько версий выслушал, каким должен быть этот маг. А вы что едите?
— Да вот Арут запорол целую партию творожных ушек. Угощайся, — я подвинула Эрину блюдо с выпечкой. Верх был еще ничего, а низ полностью покрывала толстая черная корка.
Коллега бросил на меня недобрый взгляд, я ответила ему таким же, и мужчина потупился. А нечего с женой возле туалета зажиматься, вместо того, чтобы за выпечкой следить.
Но Эрину, кажется, было все равно. Он с энтузиазмом принялся выгрызать негорелую часть, только крошки и крупинки сахара в разные стороны полетели.
Больше к нам в лавку так никто и не заглянул, все отправились готовиться к прибытию мага. Эрин сидел за прилавком и читал книжку. Мы неспешно прибирались в пекарне.
Я раздумывала, не замесить ли пряничное тесто. Если маг вернет снег, то все стразу вспомнят и про Праздник Середины Зимы, и про пряники. Еще хотелось чего-то необычного, например, заварных рулетов со специями, эти тоже шли только в холодное время. Так что я достала солод, смешала с мукой, залила кипятком и поставила в уголок возле печи, завернув маленькую кастрюльку полотенцем, пусть настаивается, как раз к вечеру настоится и остынет, а я приду и поставлю опару для рулетов.
В половину пятого, не выдержав, Эрин заглянул к нам.
— Мальчики и девочки, давайте закроемся на сегодня. Все равно покупателей нет, и сидеть здесь уже сил нет.
Мы с ним рады были согласиться.
Супружеская пара, многозначительно переглядываясь, быстренько ушла, я же не торопилась. Если сейчас пойду домой, то уже ни за что не выберусь на вокзал, проваляюсь с книжкой до самого вечера, пока не настанет пора идти ставить опару. Лучше подожду в пекарне.
После всех дневных сдобных запахов и целого противня подгорелых ушек на сладости уже сил смотреть не было, при этом есть хотелось страсть как. Я собралась, заперла пекарню, и дошла до мясной лавки, она располагалась всего через два дома. Господин Дормус уже тоже собирался закрываться, так что я успела очень вовремя.
— Доброго дня, госпожа Тира, — хозяин мясной лавки приветливо улыбался, но было видно, что он не то чтобы рад припозднившейся покупательнице. Тоже, наверняка, на вокзал намылился.
— И вам, господин Дормус.
Я купила приличный кусок копченого окорока и отправилась обратно в пекарню, чтобы съесть его там в тишине и одиночестве, без хлеба, зато запивая горячим несладким чаем.
Хорошенько подкрепившись, принялась собираться. Размотала корону из кос, пусть красиво лежат на плечах, спускаясь на грудь и ниже. Тщательно расчесанные кончики доходили аж до середины бедер.
Ладно, пойду, а то задержусь, народа набьется, мага и рассмотреть не удастся.
На привокзальной площади уже собралась целая делегация: губернатор с семьей, мэр города, даже оркестр был. Простые жители тоже присутствовали в большом количестве, особенно много было молодых девушек. И вся эта толпа скрывалась под сплошным ковром зонтиков, потому что с неба непрерывно лило. Подолы длинных нарядных платьев промокали и покрывались грязью, но владелицы не обращали на это внимание.
Я постаралась устроиться так, чтобы все видеть, но при этом не особенно толкаться.
До прибытия поезда было еще примерно пятнадцать минут. Губернатор начал говорить речь, смысл ее сводился к тому, как нам было плохо без мага и как нам хорошо будет с магом, что надо приложить все усилия, чтобы человеку столь редкой и столь престижной профессии у нас понравилось, и он захотел остаться.
Вдали послышался резкий свист, а потом грохот и стук колес, задрожали рельсы. Машинист еще пару раз подал сигнал, предупреждая о том, что шестичасовой скорый приближается.
Показались огромные фонари, клубы пара над паровозом, поезд затормозил и остановился, с шипением выпуская пар, чтобы высадить единственного пассажира. С привокзальной площади прекрасно просматривался перрон. Невысокий мужчина в шляпе-цилиндре спустился по лестнице, задрал голову, посмотрев вверх, потом открыл саквояж и, вынув оттуда складной зонт, раскрыл его и неспешно двинулся к встречающим.
Губернатор подал знак оркестру. Немного нестройно заиграл бравурный приветственный марш. Маг, а это не мог быть кто-то другой, остановился, глядя на толпу. Толпа жадно глядела на мага.
И я смотрела. Старательно напрягая зрение и стараясь ничего не упустить, насколько это позволял сумрак, разгоняемый фонарями.
Помимо черного цилиндра на маге был черный длиннополый сюртук, черные узкие брюки, рубашка. Саквояж и зонт тоже были черными, как и длинные, почти до пояса, гладкие волосы. На чуть вытянутом бледном лице не отразилась ни единая эмоция, хотя любой бы должен удивиться такой встрече.
Рассмотрев приехавшего, часть встречающих срочно решила пойти домой. Толпа поредела, и маг свободно прошел к губернатору. Тот стоял, глядя на человека редкой профессии круглыми глазами.
— Вы что же, черный маг?
— Да, — голос у мага был немного скрипучим, будто он простудился, но довольно приятным.
Я протолкалась поближе, чтобы ничего не упустить. А кто-то проталкивался в обратную сторону.
— И погодник?
— Да. Одно другому не мешает.
Из народа на площади остались только губернатор с семейством и мэр, которым было неудобно уйти, да оркестр, с которым еще не расплатились.
Вблизи маг был еще лучше, чем издали. Очень симпатичный. Лицо такое благородное, вид такой утонченный: прямой нос с легким утолщением на переносице, изящно изогнутые темные брови, волевой подбородок с небольшой ямочкой. Сердце стукнуло, сбившись с ритма.
Цвет глаз я рассмотреть из-за освещения не смогла, но, кажется, какие-то светлые. Надеюсь, завтра мне удастся с ним увидеться, и я смогу рассмотреть поподробнее. Вдруг господин маг зайдет в нашу лавку, чтобы купить что-нибудь вкусненькое. Сегодня обязательно замешу тесто для праздничных пряников!
Маг еще о чем-то беседовал вполголоса с губернатором и мэром, но говорили они вполголоса, расслышать ничего толком не удавалось, а подходить еще ближе было неудобно. И так торчу одна на привокзальной площади.
Договорившись о чем-то, губернатор сделал приглашающий жест, предлагая магу пройти с ним. Губернаторское семейство, мэр и оркестр потянулись за ними. Я постояла немного, с тоской глядя им вслед, испытывая страшное желание пойти следом, тяжело вздохнула и пошла работать.
Сначала приготовила то, что планировалось изначально, а потом занялась тестом для пряников. При замесе я думала про приехавшего мага. Вот зайдет он завтра, а у нас — пряники. Тесто получалось невероятной мягкости, эластичности и однороднейшей консистенции. Интересно, как его зовут?
За мечтами сама не заметила, как все доделала. Прибралась быстренько и пошла домой. Дождь, словно чувствуя, что скоро его сменит снегопад, припустил еще пуще, больше походя на летний ливень, а не на осенние затяжные дожди.
До дома добралась насквозь мокрая, несмотря на то, что шла под зонтиком. Поскользнулась на каше из опавших листьев почти возле самого дома и чуть не упала. Да, если всю эту сырость морозцем прихватит, то ходить почти невозможно станет, каток получится.
Мама с папой были дома. Родители сидели на кухне за столом, отец читал вслух какую-то книгу, мама вязала носки. Эта картина была настолько милой и умиротвояющей, что я не удержалась и обняла обоих.
— Привет, звездочка моя, — отец ласково похлопал меня по спине.
— Что-то случилось? — насторожилась мама внезапному приступу ласковости.
— Нет, мама, все хорошо. Давайте ужинать.
Мама подозрительно на меня покосилась, но больше ничего не сказала. Отложила вязание и принялась накрывать на стол. Я ей помогала. Сегодня на ужин было овощное рагу с курицей. Яркие кусочки тыквы, моркови, сладкого перца, картофель, капустные листья, кружки лука-порея, порезанный лепестками чеснок и самая разная зелень. Мы с отцом постанывали от наслаждения и нахваливали блюдо. Мама довольно улыбалась.
Когда первый голод был утолен, отец поинтересовался:
— Ну как? Ходила на вокзал, встречать мага?
— Ходила, — я опустила глаза.
— И как? Думаешь, справится? Вернет зиму?
— Наверное. Выглядит серьезным и уверенным.
— А в целом как он тебе показался? — поинтересовалась мама.
— А в целом... Мама, он такой хорошенький! Такой симпатяжка! — как-то глупо пропищала я, прижимая руки в загоревшимся щекам.
— О, Раяна, а Тирка-то наша, кажется, влюбилась. Вот завтра днем посмотрим, что там за симпатяжка. Его по соседству поселили, — пояснил мне отец. — В дом, который Фурф уже года два сдавал, да все сдать не мог.
— Его поселили в дом Фурфа?! — от избытка эмоций я вскочила.
— Ну да.
Родители смотрели на меня с все большим удивлением.
Я понеслась в свою комнату, окна которой выходили на соседний участок. Да! В доме, несколько лет стоявшем безжизненным, горели окошки. Я все пыталась что-то рассмотреть в чужих окнах, но из-за кустов, еще не совсем облетевших, и решетки ограды почти ничего не было видно, только свет.
Со вздохом отошла от окна.
— Тира, ты еще кушать будешь? — мама заглянула ко мне.
— Нет, мама, спасибо, я наелась.
— Ну отдыхай тогда, спокойной ночи.
— Спасибо. И вам, — пожелала я родителям.
Мама ушла, а я умылась, переоделась в ночную рубашку, расплела косы. Все мысли крутились только вокруг нового соседа. Вспоминать мага было приятно. Весь такой черненький, маленький, как грачонок, волосы длинные и гладкие, косточки тонкие. Я вздохнула и посмотрела в зеркало на себя. А могу ли я понравиться ему?
Что во мне есть красивого? Волосы хороши — светлые, длинные, мягкие, пушистые. Это от мамы. Лицо симпатичное. Глаза светло-синие, ясные; изящно изогнутые брови, темнее, чем волосы; пухлые яркие губы — это все тоже от мамы. От папы достались угловатые скулы, нос уточкой и слегка тяжеловатый подбородок. Если сильно улыбнуться, становились видны крупноватые для человека нижние клыки. Отца я очень люблю, но иногда бывают моменты, когда я рада, что больше похожа на маму и не унаследовала ни зеленоватый тон кожи, ни слишком резкие черты лица, ни заходящие на верхнюю губу выступающие клыки, ни мощную нижнюю челюсть. Отец у меня — чистокровный тролль.
Как так получилось, что мама вышла замуж за тролля? Она-то у меня человек. За отца мама вышла вторым браком. Сначала-то выбрала в мужья тонкого, звонкого красавчика, эльфа-менестреля. Но что-то не сложилось у них, разошлись. А отец, крепко влюбленный в маму, ждал все это время, не отступаясь. И дождался. Искренность его чувств победила. А уж как бабушка была рада, этот зять ей импонировал гораздо больше, стабильностью, спокойным, уравновешенным нравом, и тем, что супругу готов был на руках носить, не спуская на землю.
Я повздыхала еще. Вот бы мне таких чувств, как у мамы с папой. Вот бы симпатяжка-маг в меня тоже влюбился...
Повздыхала-повздыхала и спать легла, завтра на работу вставать рано.
ГЛАВА 3. Возвращение снега
Динэль и Арут были немного ошеломлены, придя на работу и обнаружив, что я не только пришла сильно раньше, чем они, но и в пекарне витает пряничный дух.
— Ничего себе! — Арут оглядел узорчатые пряники, уже покрытые глазурью, и готовые занять свое место на витрине.
— Значит, маг приехал, — сразу поняла Динэль.
— А вы вчера на вокзале не были? — поинтересовалась я.
— Да что-то как-то дома закрутились.
— Понятно, — догадываюсь я как они там дома крутились, не маленькая уже.
— И что? Годный маг? — вымывший руки и переодевшийся в рабочее Арут доставал бисквитные коржи и начинал разрезать их на пластины не толще пальца.
— Не знаю. Но мне показался знающим. Его по соседству с нами поселили.
— Это в дом Фурфа?
— Да, туда.
Семейная парочка занялась своими делами, взбивая крем, пропитывая коржи, и украшая пирожные шоколадной глазурью и дроблеными орехами. Я же, закончив с пряниками, вывалила на стол из кастрюли тесто для пирожков и занялась лепкой, шов защипывала то гармошкой, то косичкой. Старалась очень. Хотелось, чтобы, если вдруг маг заглянет в нашу лавку, оценил, какие у нас ладные и красивые пирожки. Так что провозилась дольше обычного. Уже и Эрин пришел открывать лавку, а я еще допекала рулеты.
Первым делом хозяйский сын заглянул к нам.
— Вы слышали? — спросил он с горящими глазами вместо приветствия.
— Что слышали? — я вытащила противень из духовки и тут же сунула на его место новый.
— То, что приехавший маг оказался черным! А ну вы, наверное, вчера были на вокзале...
Я кивнула, смазывая сверху горячие рулеты с пряностями сливочным маслом.
— Как это губернатор так промахнулся, — хмыкнул Арут, он в ступке перетирал сахар на сахарную пудру.
— Так погодники сейчас в дефиците. Взял того, что остался и согласился к нам поехать. Так это не главная новость! Сегодня в полдень маг будет на центральной площади колдовать! Призывать холод и снег!
— Откуда ж ты все знаешь, — слегка поморщился Арут.
— Так просто обращаю внимание на окружающий мир! Ну и приветливо себя веду! — хмыкнул в ответ юноша. — Ну что? Пойдете смотреть? Мама разрешила закрыть лавку на два часа. Все равно в это время посетителей не будет.
— Конечно пойдем! — оживилась я.
Я сегодня работала, а сама тщательно прислушивалась, не зазвучит ли в лавке заветный чуть скрипучий голос. Но звенели девичьи голоса, отвечал им быстрый говорок Эрина. Я вскидывалась, когда изредка раздавались мужские голоса, все бросала и выглядывала в лавку, но маг не приходил. Наверное, занят подготовкой к колдовству, решила я и погрустнела. Я же так старалась, чтобы ему понравилась моя выпечка. Хотя... он же ничего не знает в городе! Откуда ему знать, что тут есть такая чудесная лавка. Можно же по-соседски зайти вечером и угостить его!
В половину двенадцатого поток посетителей иссяк, и Эрин закрыл лавку.
— Собирайтесь! Пойдемте на колдуна смотреть! — глаза юноши горели диким любопытством.
Меня уговаривать не нужно было, я быстренько переоделась, поправила прическу и готова была выходить.
Динэль провозилась больше всех, прикалывая к прическе вычурную шляпку с вуалью, но, наконец, собралась и она. Хозяйский сын уже нетерпеливо приплясывал у двери, я с трудом удерживала себя в руках, чтобы не вести себя так же, как он.
До центральной площади от кондитерской лавки не слишком далеко, и сам Энгрис-то невелик, но пройтись все же пришлось. Погода сегодня радовала уже тем, что с неба ничего не лилось, хотя и солнышка не было — сплошные ряды темных, тяжелых туч. Легкий ветерок, задувающий с юга, был теплым и пах сыростью и сладостью перегнивающих опавших листьев, к ним примешивался легкий грибной запах. Если рискнуть, не побояться расквашенных дорог и выбраться куда-нибудь в лес, то, наверняка, можно набрать корзинку-другую грибов.
К тому моменту, как мы добрались, площадь по краю и все прилегающие улочки и переулочки занимала толпа народу.
