- Я жду, мой принц.
- Убирайтесь. Уходите из этого мира Гриделень. Отправляйтесь в Фейриленд, ожидать, пока моя матушка подготовит к браку с вами одного из моих братьев
- Не дождетесь, мой мальчик, - в голосе цветочной королевы прозвучали дребезжащие старушечьи нотки. – Я выбрала вас, и я вас получу. Как, впрочем, и трон Лета со временем.
- Боюсь, вам придется долго ждать. Бесконечно долго
- Да что вы знаете о бесконечности!
- Ничего. Зато многое об этом мире. Ваша магия, королева, резонирует с местной, вы доставляете неудобство мне, но, что должно вас тревожить больше, эта магия убивает вас. Вы стареете. моя дорогая, не в состоянии питать свои силы в полном объеме. А через некоторое время вашим ядом стану я.
Тут Гридилень сделала то, о чем я могла только мечтать – отвесила Эмберу звонкую оплеуху:
- Правда ранит больнее лжи, - принц Лета прикоснулся к щеке, а потом, запрокинув голову, в упор на меня посмотрел.
У меня зашумело в ушах, сердце ускорилось, гулко ударяясь о ребра. Что вообще твориться? Теперь я от каждого такого кошачьего взгляда в обморок собираться буду? Приди в себя. Кузнецова! Даже если Эмбер останется единственным мужчиной во всех обитаемых мирах, тебе придется бежать от него, бежать куда глаза глядят.
Принц раскинул руки, полы его плаща взвились крыльями экзотичной бабочки, на меня с потолка пошел снег. Крупные пушистые снежинки неторопливо планировали на мои разгоряченные щеки, становясь несолеными слезами.
- Дашка! – пропищал Пак. – Мы его нашли.
Я обернулась на голос своего пикси. А когда снова запрокинула голову, потолок был вполне обычным. Пространство опять изменилось. Альвы исчезли.
Секунд двадцать у меня ушло на то чтоб вытереть мокрое лицо и пообещать себе еще раз проанализировать подслушанный разговор. Что-то в нем было, какая-то информация, которую я упустила. Потом, все потом.
Я обернулась к приближающимся друзьям. Святозар тащил ко мне упирающегося всеми конечностями злыдня, грозный Пак нарезал круги по коридору.
- Это точно он? – я смерила взглядом невысокого, метра полтора от силы, грязного человечка.
Злыдень выглядел как вокзальный попрошайка – чумазый, в невообразимых обносках.
- Зовут как?
Злыдень фыркнул и что-то пробормотал, опустив лохматую голову.
Святозар отпустил допрашиваемого и брезгливо вытер ладони о джинсы:
- Нет у них имен. Но этот говорит, что он их король.
- Где обнаружили?
- В бойлерной, - отрапортовал Пак. – Они как раз обогревательный котел почти прохудили.
- И много вас там? – я присела на корточки, чтоб наши лица оказались на одном уровне.
Лицо злыдня было скорее приятным. Под грязевыми разводами угадывалась чистая бледная кожа, широкие скулы. Его бы отмыть, вполне симпатичный нелюдь получится.
Ноздри крупного носа раздулись:
- Хорошо пахнешь, - сказал злыдень и сплюнул себе под ноги и прищурил влажные как у олененка карие глаза.
- Я задала вопрос.
Святозар ткнул в макушку злыдня указательным пальцем:
- Отвечай, когда тебя дева-птица спрашивает!
Тот легко увернулся:
- А пусть она вопросы нормально формулирует! Нас - это кого? Там - это где?
- Вас, это злыдней. Меня интересует, сколько твоих подданных набилось сейчас в здание энского цирка, и что ты приказал им делать.
- Что значит приказал? У нас конституционная монархия, мы на общем сходе все порешали…
Я устало распрямилась:
- Святозар, друг мой сердечный, если это недоразумение еще раз ответит вопросом на вопрос, стукни его, пожалуйста. Я тебе потом влажных салфеток дам, руки протереть.
Детинушка картинно приготовился к раздаче оплеух. Злыдень съежился:
- Да ты меня сама не слушаешь!
- Сколько их?
- Два десятка?
- Ты у меня спрашиваешь?
- Да я их не считал! – злыдень чуть не плакал. – Кто на сходе был, почти все пошли. Потому что нельзя фейри чужеродным спуску давать! Прилезли на чужое и давай свои порядки устанавливать! Балы-шмалы! Не попустим! Сначала думали крышу обрушить. да только здание недавно перекрыли. Нам много сил на это понадобилось бы. А потом я котел нашел, меня сразу королем выбрали, и мы…
- Какая у вас монархическая система интересная, - Пак присел на мое плечо. – И часто у вас перевыборы происходят?
- Частенько, - злыдень вытер рукавом нос, шмыгнув им для надежности.
- С темы не съезжайте! – прикрикнула я.
Голос у меня стал визгливым как у пожилой невесты Гриделень, а перед глазами будто алая пелена опустилась. Кажется, моим друзьям предстояло пережить очередную истерику вещей птицы Сирин.
- Тихо-тихо, тихонечко, – пикси поцеловал меня в ухо. – Дашка, дай мне. Запугала мужика совсем. А ты давай на северо-запад пройди метров двести, мой чуткий нос унюхал Ларса, вам там есть что обсудить.
- Ну попробуй, - пожала я плечами, губы дрожали от сдерживаемой злости. – И добейся, чтоб они куда-нибудь ушли, пока нас тут всех кипятком не залило. Святозар, будет кочевряжиться, долго не думай, в линолеум подлеца закатай. И пусть от моста своих подданных отзовет. И… Куда, говорите, идти?
Пак показал подбородком:
- Северо-запад – там. Пространство не искривляется, так что будь уверена, я тебя быстро найду.
Я побрела по коридору.
- Что с ней? – донесся до меня громкий шепот Святозара.
- Наверное что-то гормональное, - ответил Пак. – А ты, любезный злыдень, начинай меня униженно благодарить за то, что я Дашку от тебя отвлек. А то она у нас дама кровожадная под настроение.
Злыдень что-то бормотал в ответ, но я уже не слушала.
Бархатная портьера отошла в сторону, открывая притопленную в стене нишу, и я увидела Ларса. Замерев соляным столбом, я смотрела, как мой парень с энтузиазмом целует цветочную королеву Гриделень. Лиф ее расшитого разноцветным стеклярусом платья сполз с плеч, бесстыдно обнажая грудь, Ларс накрыл один из белоснежных холмиков ладонью и, кажется, постанывал.
Я сглотнула, ахнула, протерла глаза. Ларс оторвался от поцелуя, повернул голову ко мне. В его серых глазах читалась похоть, быстро сменившаяся удивлением, недоумением и, кажется, испугом.
Я истошно заорала и побежала по коридору. Просто чтоб не видеть этого, чтоб забыть. Чтоб…
- Даша! Подожди. Даша! Ты все не так поняла! – неслось мне вслед. – Остановись, я все объясню!
И издевательский смешок цветочной королевы волшебной пыльцой носился в воздухе.
Я поднажала. Каблуки эльфийских туфелек забег выдерживали на отлично, чего нельзя было сказать обо мне. В горле першило, съеденный сто лет назад завтрак просился наружу. Видимо я опять набрела на искривление пространства, потому что линолеум под ногами вздыбился, уводя коридор куда-то вверх. Я подняла взгляд, потолок теперь был зеленым, выложенным мозаичными глянцевыми плитами и очень-очень далеким.
Никогда, ни за что и никогда я не доверюсь больше Ларсу. Сегодня во мне сломалось что-то важное, наверное, любовь.
Обернувшись, я убедилась, что Ларс вот-вот меня настигнет, еще раз взвизгнула, поборола тошноту и уцепилась за ткань ближайшей гардины, по-обезьяньи перебирая руками и ногами, подтянулась, еще и еще. Метра через три меня крутануло в воздухе, желудок болезненно сжался, я зажмурилась и прыгнула на мозаичный пол.
Сердце ухнуло, я, сгруппировавшись, перекатилась на спину. Пространство опять изменилось. На потолке, украшенном бабочками и висюльками хрустальных люстр, Ларса не обнаружилось. Кажется, мне удалось сбежать.
Облегчение было недолгим. Рано или поздно мне придется поговорить со своим бывшим парнем. Чтоб поставить точки над «и», прицельно плюнуть ядом и разбить пару-тройку тарелок из парадного сервиза. Но сейчас я не готова, совсем не готова. Вы скажете, мое поведение шло вразрез всему, что я когда-либо делала? Вы будете правы. Мне самой было противно себя такой видеть. Нюня, плакса, безмозглая истеричка – вот в кого ты, Кузнецова, превратилась. И это ты, всегда считающаяся образцом здравомыслия, эталоном логики и спокойствия. Кто всегда учил Жанку отстраняться от проблемы? Кто декларировал, что жизнь – это череда нейтральных событий, которым мы сами предаем позитивную или негативную окраску? Ты же теперь ни одного дела до конца довести не в состоянии! Тебе нужен был Ларс? Надо было его хватать и тащить в постель, невзирая на сопротивление. Ах. ты думала, что ему неприятно? Он тебе врал про направленное колдовство, которое превратило его в… В импотента, Кузнецова! Хоть сейчас, сама с собой, называй вещи своими именами! Твой фальшивый импотент прекрасно находил тебе замену все время пока вы с ним как бы встречались. А ты будто не замечала запаха посторонних духов и смешочков за своей спиной, когда заходила в «Ирий». Ларс же даже не скрывался особо, просто развешивая тебе по ушам тонны лапши! Ах феи. Ах волшебные существа, ах ледяные демоны! Всех, всех ненавижу! Даже Пака! Зачем он меня к Ларсу отправил? Чтоб посмеяться? Нюхач не почувствовал, что Ларс не один? Не унюхал феромонов, или что там выделяют в атмосферу особи, собирающиеся замутить небольшой дружеский секс за шторкой, пока Кузнецова носится неподалеку, решая проблемы, которые ей вообще ни разу не интересны. Мерзавец!
Накатила усталость.
Мне надо уходить. Доберусь до дома, забаррикадируюсь и недели две там просижу, зализывая раны. Здесь мне больше делать нечего. Люди, нелюди, исконники, пошли они все… лесом!
Нет, лучше я вызову такси и поеду в аэропорт. Папа давно меня звал на Суматру, или где он там сейчас. Я покину Энск и только они все меня и видели. А потом, годика через полтора, вернусь, похудевшая и загорелая, и…
Я всхлипнула. Похудевшая и загорелая. Ага. Еще пару килограммчиков в минус, и мой индекс массы тела перестанет быть идеальным. В такой хорошей форме как сейчас я не была никогда и мне хотелось сохранить это равновесие до самой пенсии, а может и после нее. Мне нравилось быть спортивной и подтянутой.
Хорошо, вернусь только загорелой.
Я приподнялась, подтянув колени к груди и впервые осмотрелась по сторонам. Я сидела на полу в центре большого полукруглого зала, со стрельчатыми окнами.
Это точно не цирк, может вообще не наш мир. Такси вызвать не получится. Значит надо найти искривление пространства и вернуться в Энск. Или наоборот, остаться здесь навсегда? Сидеть до самой смерти, а когда меня наконец найдут, годика через полтора (дались мне эти полтора года!), рассыпаться прахом на глазах удивленной публики.
Пол подо мной скрипнул. Одна из плит медленно поползла в сторону. Я вскочила на ноги, метнувшись к стене. Плиты смещались одна за другой, образовывая дыру в центре зала. Я замерла, забыв, как дышать. Почему-то представилось, что сейчас, как в малобюджетной киношке, оттуда выползут полчища скорпионов.
Опять раздался скрип. Из дыры медленно выдвинулось нечто, что я после секундного размышления, сочла постаментом, или алтарным камнем шипастым по краям, или… Это был пень. Обычный, если отбросить гигантские размеры, пень. Я почти в такой же нож втыкала, помнится. У меня еще Святозар на память о том событии остался. В этот новый пень я ничего втыкать не собиралась. Во-первых, у меня не было ножа, во-вторых, еще одного Святозара (если одарение Святозарами входит в условия квеста) я не переживу, а в-третьих…
На пне кто-то лежал. Неровно обрубленные древесные края мешали рассмотреть, кто. Поэтому, убедившись, что пол остановил перемещение, я подошла поближе.
Это был фейри. Какая-то раса, с которой я знакома не была. Мужчина со спокойным худым лицом, крючковатым носом, иссиня черными волосами. В приоткрытом рту незнакомца я с ужасом заметила длинные конусообразные как у акулы зубы. Вампир? Их точно не бывает, Пак мне в этом клялся.
Кончиком пальца я провела по плащу, в который был закутан мужчина, ощутив упругие перья.
- Девчонка. – он открыл глаза, тускло-золотистые, с такими крошечными зрачками, что их вполне можно было не заметить. – Ты кто?
- Даша, - я одернула руку и поклонилась. – Вещая птица Сирин.
- Наслышан, - мужчина приподнялся на руках и сел, двигаясь с ощутимым усилием. – Вы называете себя «исконниками»?
- Хорошее словечко, - я пожала плечами. – Это я его придумала и очень удивлена, что мои неологизмы ушли в народ.
- Смешная, - в золотых глазах блеснул интерес, который я сочла гастрономическим.
- А вы – вампир?
Он хрипло рассмеялся:
- Уже никто не помнит, кто я, даже я сам. Но здесь меня называют Лорд Изгнанник.
Я еще раз поклонилась, не ощущая ни ужаса, ни удивления. Все правильно, я специалист по странным встречам и неожиданным находкам на свою пятую точку. А с другой стороны – мое посещение бала задумывалось изначально именно для встречи с главным энским фейри. Так что можно ставить галочку в списке пожеланий и удаляться страдать дальше.
- Твой пандан не говорил мне, что ты такая хорошенькая, - лорд кашлянул, - и смелая. – Хочешь что-то спросить? Тогда быстрее, я некоторым образом, умираю.
Вот только еще одной смерти мне на сегодня не хватает! Сговорились они, что ли?
- Как вам это удалось? – я решила все-таки выяснить то, что меня интересовало. – Как вы стали Лордом Изгнанником здесь? Как прогнали всех исконников? Как захватили власть?
Фейри улыбнулся, свернув акульими зубами:
- Знаешь, какой закон власти? Она как женщина, отдается не тому, кто за ней гоняется, а тому, кто терпеливо ее добивается, или просто тому, кто подворачивается под руку в нужное время.
- Вы подвернулись?
- Я ее очень хотел…Когда я пришел в ваш мир, в нем почти не было магии. Ваши боги ушли, не знаю, почему, но их не было. Я занял трон, - он опустил глаза к своему ложу, - потому что он был пуст, и потому что в нем еще теплилось волшебство. Потом, когда моя сила уже многократно возросла, ваши боги хотели вернуться, но тогда я уже защищал свое. Я ответил на твой вопрос?
Лорд откинулся на спину и тяжело задышал.
- Пожалуйста, - взмолилась я. – Не умирайте сегодня! Это правда для меня будет слишком.
- Волшебный голос, почти как у сирен… - Лорд Изгнанник мечтательно прикрыл глаза. – Говори…
- Я сегодня потеряла подругу, - шмыгнула я носом, стараясь не разреветься. – Потом… Любовь… И, если вы сейчас уйдете, это будет просто последней каплей.
- Хорошо, - решил фейри. – Я могу и подождать, хотя все было спланировано очень здорово: набить в ограниченное пространство дураков и подлиз, как селедок в бочку, а потом удалиться, оставив их корчиться под обломками.
- Вы для этого придумали бал?
- А для чего же еще? Знаешь, какое самое страшное проклятье альвов, девочка? Это скука. Банальная скука. Ты живешь, сражаясь и побеждая, изворачиваясь и давя соперников. А потом тебя настигает она. Тебе перестает быть интересна борьба и сама жизнь, но ты продолжаешь эту бессмысленную игру, застряв на одном уровне. Я хотел уйти красиво.
Ну, про красоту жеста я могла бы поспорить, но вместо этого задала еще один вопрос:
- Вы распорядились, кто будет править после вас?
- Нет, - золотистый глаз мне подмигнул. – Это было бы слишком просто. Пусть грызут друг другу глотки, пусть выпускают кишки, пусть идут по головам. И пусть победит сильнейший, или подлейший.
Он так наслаждался, посвящая меня в свои планы, что мне стало противно. Значит мой парень (уточнение - мой бывший парень) работал на такое вот ничтожное существо? Да ладно Ларс, забудем о нем. Лорд Изгнанник, этот мелочный психопат, номинально управлял Паком, Джокондой, или даже мной? Фу, гадость какая.
- Убирайтесь. Уходите из этого мира Гриделень. Отправляйтесь в Фейриленд, ожидать, пока моя матушка подготовит к браку с вами одного из моих братьев
- Не дождетесь, мой мальчик, - в голосе цветочной королевы прозвучали дребезжащие старушечьи нотки. – Я выбрала вас, и я вас получу. Как, впрочем, и трон Лета со временем.
- Боюсь, вам придется долго ждать. Бесконечно долго
- Да что вы знаете о бесконечности!
- Ничего. Зато многое об этом мире. Ваша магия, королева, резонирует с местной, вы доставляете неудобство мне, но, что должно вас тревожить больше, эта магия убивает вас. Вы стареете. моя дорогая, не в состоянии питать свои силы в полном объеме. А через некоторое время вашим ядом стану я.
Тут Гридилень сделала то, о чем я могла только мечтать – отвесила Эмберу звонкую оплеуху:
- Правда ранит больнее лжи, - принц Лета прикоснулся к щеке, а потом, запрокинув голову, в упор на меня посмотрел.
У меня зашумело в ушах, сердце ускорилось, гулко ударяясь о ребра. Что вообще твориться? Теперь я от каждого такого кошачьего взгляда в обморок собираться буду? Приди в себя. Кузнецова! Даже если Эмбер останется единственным мужчиной во всех обитаемых мирах, тебе придется бежать от него, бежать куда глаза глядят.
Принц раскинул руки, полы его плаща взвились крыльями экзотичной бабочки, на меня с потолка пошел снег. Крупные пушистые снежинки неторопливо планировали на мои разгоряченные щеки, становясь несолеными слезами.
- Дашка! – пропищал Пак. – Мы его нашли.
Я обернулась на голос своего пикси. А когда снова запрокинула голову, потолок был вполне обычным. Пространство опять изменилось. Альвы исчезли.
Секунд двадцать у меня ушло на то чтоб вытереть мокрое лицо и пообещать себе еще раз проанализировать подслушанный разговор. Что-то в нем было, какая-то информация, которую я упустила. Потом, все потом.
Я обернулась к приближающимся друзьям. Святозар тащил ко мне упирающегося всеми конечностями злыдня, грозный Пак нарезал круги по коридору.
- Это точно он? – я смерила взглядом невысокого, метра полтора от силы, грязного человечка.
Злыдень выглядел как вокзальный попрошайка – чумазый, в невообразимых обносках.
- Зовут как?
Злыдень фыркнул и что-то пробормотал, опустив лохматую голову.
Святозар отпустил допрашиваемого и брезгливо вытер ладони о джинсы:
- Нет у них имен. Но этот говорит, что он их король.
- Где обнаружили?
- В бойлерной, - отрапортовал Пак. – Они как раз обогревательный котел почти прохудили.
- И много вас там? – я присела на корточки, чтоб наши лица оказались на одном уровне.
Лицо злыдня было скорее приятным. Под грязевыми разводами угадывалась чистая бледная кожа, широкие скулы. Его бы отмыть, вполне симпатичный нелюдь получится.
Ноздри крупного носа раздулись:
- Хорошо пахнешь, - сказал злыдень и сплюнул себе под ноги и прищурил влажные как у олененка карие глаза.
- Я задала вопрос.
Святозар ткнул в макушку злыдня указательным пальцем:
- Отвечай, когда тебя дева-птица спрашивает!
Тот легко увернулся:
- А пусть она вопросы нормально формулирует! Нас - это кого? Там - это где?
- Вас, это злыдней. Меня интересует, сколько твоих подданных набилось сейчас в здание энского цирка, и что ты приказал им делать.
- Что значит приказал? У нас конституционная монархия, мы на общем сходе все порешали…
Я устало распрямилась:
- Святозар, друг мой сердечный, если это недоразумение еще раз ответит вопросом на вопрос, стукни его, пожалуйста. Я тебе потом влажных салфеток дам, руки протереть.
Детинушка картинно приготовился к раздаче оплеух. Злыдень съежился:
- Да ты меня сама не слушаешь!
- Сколько их?
- Два десятка?
- Ты у меня спрашиваешь?
- Да я их не считал! – злыдень чуть не плакал. – Кто на сходе был, почти все пошли. Потому что нельзя фейри чужеродным спуску давать! Прилезли на чужое и давай свои порядки устанавливать! Балы-шмалы! Не попустим! Сначала думали крышу обрушить. да только здание недавно перекрыли. Нам много сил на это понадобилось бы. А потом я котел нашел, меня сразу королем выбрали, и мы…
- Какая у вас монархическая система интересная, - Пак присел на мое плечо. – И часто у вас перевыборы происходят?
- Частенько, - злыдень вытер рукавом нос, шмыгнув им для надежности.
- С темы не съезжайте! – прикрикнула я.
Голос у меня стал визгливым как у пожилой невесты Гриделень, а перед глазами будто алая пелена опустилась. Кажется, моим друзьям предстояло пережить очередную истерику вещей птицы Сирин.
- Тихо-тихо, тихонечко, – пикси поцеловал меня в ухо. – Дашка, дай мне. Запугала мужика совсем. А ты давай на северо-запад пройди метров двести, мой чуткий нос унюхал Ларса, вам там есть что обсудить.
- Ну попробуй, - пожала я плечами, губы дрожали от сдерживаемой злости. – И добейся, чтоб они куда-нибудь ушли, пока нас тут всех кипятком не залило. Святозар, будет кочевряжиться, долго не думай, в линолеум подлеца закатай. И пусть от моста своих подданных отзовет. И… Куда, говорите, идти?
Пак показал подбородком:
- Северо-запад – там. Пространство не искривляется, так что будь уверена, я тебя быстро найду.
Я побрела по коридору.
- Что с ней? – донесся до меня громкий шепот Святозара.
- Наверное что-то гормональное, - ответил Пак. – А ты, любезный злыдень, начинай меня униженно благодарить за то, что я Дашку от тебя отвлек. А то она у нас дама кровожадная под настроение.
Злыдень что-то бормотал в ответ, но я уже не слушала.
Бархатная портьера отошла в сторону, открывая притопленную в стене нишу, и я увидела Ларса. Замерев соляным столбом, я смотрела, как мой парень с энтузиазмом целует цветочную королеву Гриделень. Лиф ее расшитого разноцветным стеклярусом платья сполз с плеч, бесстыдно обнажая грудь, Ларс накрыл один из белоснежных холмиков ладонью и, кажется, постанывал.
Я сглотнула, ахнула, протерла глаза. Ларс оторвался от поцелуя, повернул голову ко мне. В его серых глазах читалась похоть, быстро сменившаяся удивлением, недоумением и, кажется, испугом.
Я истошно заорала и побежала по коридору. Просто чтоб не видеть этого, чтоб забыть. Чтоб…
- Даша! Подожди. Даша! Ты все не так поняла! – неслось мне вслед. – Остановись, я все объясню!
И издевательский смешок цветочной королевы волшебной пыльцой носился в воздухе.
Я поднажала. Каблуки эльфийских туфелек забег выдерживали на отлично, чего нельзя было сказать обо мне. В горле першило, съеденный сто лет назад завтрак просился наружу. Видимо я опять набрела на искривление пространства, потому что линолеум под ногами вздыбился, уводя коридор куда-то вверх. Я подняла взгляд, потолок теперь был зеленым, выложенным мозаичными глянцевыми плитами и очень-очень далеким.
Никогда, ни за что и никогда я не доверюсь больше Ларсу. Сегодня во мне сломалось что-то важное, наверное, любовь.
Обернувшись, я убедилась, что Ларс вот-вот меня настигнет, еще раз взвизгнула, поборола тошноту и уцепилась за ткань ближайшей гардины, по-обезьяньи перебирая руками и ногами, подтянулась, еще и еще. Метра через три меня крутануло в воздухе, желудок болезненно сжался, я зажмурилась и прыгнула на мозаичный пол.
Сердце ухнуло, я, сгруппировавшись, перекатилась на спину. Пространство опять изменилось. На потолке, украшенном бабочками и висюльками хрустальных люстр, Ларса не обнаружилось. Кажется, мне удалось сбежать.
Облегчение было недолгим. Рано или поздно мне придется поговорить со своим бывшим парнем. Чтоб поставить точки над «и», прицельно плюнуть ядом и разбить пару-тройку тарелок из парадного сервиза. Но сейчас я не готова, совсем не готова. Вы скажете, мое поведение шло вразрез всему, что я когда-либо делала? Вы будете правы. Мне самой было противно себя такой видеть. Нюня, плакса, безмозглая истеричка – вот в кого ты, Кузнецова, превратилась. И это ты, всегда считающаяся образцом здравомыслия, эталоном логики и спокойствия. Кто всегда учил Жанку отстраняться от проблемы? Кто декларировал, что жизнь – это череда нейтральных событий, которым мы сами предаем позитивную или негативную окраску? Ты же теперь ни одного дела до конца довести не в состоянии! Тебе нужен был Ларс? Надо было его хватать и тащить в постель, невзирая на сопротивление. Ах. ты думала, что ему неприятно? Он тебе врал про направленное колдовство, которое превратило его в… В импотента, Кузнецова! Хоть сейчас, сама с собой, называй вещи своими именами! Твой фальшивый импотент прекрасно находил тебе замену все время пока вы с ним как бы встречались. А ты будто не замечала запаха посторонних духов и смешочков за своей спиной, когда заходила в «Ирий». Ларс же даже не скрывался особо, просто развешивая тебе по ушам тонны лапши! Ах феи. Ах волшебные существа, ах ледяные демоны! Всех, всех ненавижу! Даже Пака! Зачем он меня к Ларсу отправил? Чтоб посмеяться? Нюхач не почувствовал, что Ларс не один? Не унюхал феромонов, или что там выделяют в атмосферу особи, собирающиеся замутить небольшой дружеский секс за шторкой, пока Кузнецова носится неподалеку, решая проблемы, которые ей вообще ни разу не интересны. Мерзавец!
Накатила усталость.
Мне надо уходить. Доберусь до дома, забаррикадируюсь и недели две там просижу, зализывая раны. Здесь мне больше делать нечего. Люди, нелюди, исконники, пошли они все… лесом!
Нет, лучше я вызову такси и поеду в аэропорт. Папа давно меня звал на Суматру, или где он там сейчас. Я покину Энск и только они все меня и видели. А потом, годика через полтора, вернусь, похудевшая и загорелая, и…
Я всхлипнула. Похудевшая и загорелая. Ага. Еще пару килограммчиков в минус, и мой индекс массы тела перестанет быть идеальным. В такой хорошей форме как сейчас я не была никогда и мне хотелось сохранить это равновесие до самой пенсии, а может и после нее. Мне нравилось быть спортивной и подтянутой.
Хорошо, вернусь только загорелой.
Я приподнялась, подтянув колени к груди и впервые осмотрелась по сторонам. Я сидела на полу в центре большого полукруглого зала, со стрельчатыми окнами.
Это точно не цирк, может вообще не наш мир. Такси вызвать не получится. Значит надо найти искривление пространства и вернуться в Энск. Или наоборот, остаться здесь навсегда? Сидеть до самой смерти, а когда меня наконец найдут, годика через полтора (дались мне эти полтора года!), рассыпаться прахом на глазах удивленной публики.
Пол подо мной скрипнул. Одна из плит медленно поползла в сторону. Я вскочила на ноги, метнувшись к стене. Плиты смещались одна за другой, образовывая дыру в центре зала. Я замерла, забыв, как дышать. Почему-то представилось, что сейчас, как в малобюджетной киношке, оттуда выползут полчища скорпионов.
Опять раздался скрип. Из дыры медленно выдвинулось нечто, что я после секундного размышления, сочла постаментом, или алтарным камнем шипастым по краям, или… Это был пень. Обычный, если отбросить гигантские размеры, пень. Я почти в такой же нож втыкала, помнится. У меня еще Святозар на память о том событии остался. В этот новый пень я ничего втыкать не собиралась. Во-первых, у меня не было ножа, во-вторых, еще одного Святозара (если одарение Святозарами входит в условия квеста) я не переживу, а в-третьих…
На пне кто-то лежал. Неровно обрубленные древесные края мешали рассмотреть, кто. Поэтому, убедившись, что пол остановил перемещение, я подошла поближе.
Это был фейри. Какая-то раса, с которой я знакома не была. Мужчина со спокойным худым лицом, крючковатым носом, иссиня черными волосами. В приоткрытом рту незнакомца я с ужасом заметила длинные конусообразные как у акулы зубы. Вампир? Их точно не бывает, Пак мне в этом клялся.
Кончиком пальца я провела по плащу, в который был закутан мужчина, ощутив упругие перья.
- Девчонка. – он открыл глаза, тускло-золотистые, с такими крошечными зрачками, что их вполне можно было не заметить. – Ты кто?
- Даша, - я одернула руку и поклонилась. – Вещая птица Сирин.
- Наслышан, - мужчина приподнялся на руках и сел, двигаясь с ощутимым усилием. – Вы называете себя «исконниками»?
- Хорошее словечко, - я пожала плечами. – Это я его придумала и очень удивлена, что мои неологизмы ушли в народ.
- Смешная, - в золотых глазах блеснул интерес, который я сочла гастрономическим.
- А вы – вампир?
Он хрипло рассмеялся:
- Уже никто не помнит, кто я, даже я сам. Но здесь меня называют Лорд Изгнанник.
Я еще раз поклонилась, не ощущая ни ужаса, ни удивления. Все правильно, я специалист по странным встречам и неожиданным находкам на свою пятую точку. А с другой стороны – мое посещение бала задумывалось изначально именно для встречи с главным энским фейри. Так что можно ставить галочку в списке пожеланий и удаляться страдать дальше.
- Твой пандан не говорил мне, что ты такая хорошенькая, - лорд кашлянул, - и смелая. – Хочешь что-то спросить? Тогда быстрее, я некоторым образом, умираю.
Вот только еще одной смерти мне на сегодня не хватает! Сговорились они, что ли?
- Как вам это удалось? – я решила все-таки выяснить то, что меня интересовало. – Как вы стали Лордом Изгнанником здесь? Как прогнали всех исконников? Как захватили власть?
Фейри улыбнулся, свернув акульими зубами:
- Знаешь, какой закон власти? Она как женщина, отдается не тому, кто за ней гоняется, а тому, кто терпеливо ее добивается, или просто тому, кто подворачивается под руку в нужное время.
- Вы подвернулись?
- Я ее очень хотел…Когда я пришел в ваш мир, в нем почти не было магии. Ваши боги ушли, не знаю, почему, но их не было. Я занял трон, - он опустил глаза к своему ложу, - потому что он был пуст, и потому что в нем еще теплилось волшебство. Потом, когда моя сила уже многократно возросла, ваши боги хотели вернуться, но тогда я уже защищал свое. Я ответил на твой вопрос?
Лорд откинулся на спину и тяжело задышал.
- Пожалуйста, - взмолилась я. – Не умирайте сегодня! Это правда для меня будет слишком.
- Волшебный голос, почти как у сирен… - Лорд Изгнанник мечтательно прикрыл глаза. – Говори…
- Я сегодня потеряла подругу, - шмыгнула я носом, стараясь не разреветься. – Потом… Любовь… И, если вы сейчас уйдете, это будет просто последней каплей.
- Хорошо, - решил фейри. – Я могу и подождать, хотя все было спланировано очень здорово: набить в ограниченное пространство дураков и подлиз, как селедок в бочку, а потом удалиться, оставив их корчиться под обломками.
- Вы для этого придумали бал?
- А для чего же еще? Знаешь, какое самое страшное проклятье альвов, девочка? Это скука. Банальная скука. Ты живешь, сражаясь и побеждая, изворачиваясь и давя соперников. А потом тебя настигает она. Тебе перестает быть интересна борьба и сама жизнь, но ты продолжаешь эту бессмысленную игру, застряв на одном уровне. Я хотел уйти красиво.
Ну, про красоту жеста я могла бы поспорить, но вместо этого задала еще один вопрос:
- Вы распорядились, кто будет править после вас?
- Нет, - золотистый глаз мне подмигнул. – Это было бы слишком просто. Пусть грызут друг другу глотки, пусть выпускают кишки, пусть идут по головам. И пусть победит сильнейший, или подлейший.
Он так наслаждался, посвящая меня в свои планы, что мне стало противно. Значит мой парень (уточнение - мой бывший парень) работал на такое вот ничтожное существо? Да ладно Ларс, забудем о нем. Лорд Изгнанник, этот мелочный психопат, номинально управлял Паком, Джокондой, или даже мной? Фу, гадость какая.
