Тьма ночи ещё не рассеялась, и потому Чернобог мог отчётливо рассмотреть её. Не понравилось злому правителю; ни жизнерадостный нрав царевны, ни озорные огоньки в её васильковых глазах, ни вздёрнутый нос, ни россыпь конопушек по лицу. А главное не понравилось, что идёт она приветствовать ни тьму ночи, а восход солнца и приход света. Злоба охватила Чернобога, и решил он Веселину погубить, в пучину горя, тоски и несчастья навсегда заточить. Потому, призвал могучий правитель тьмы к себе райскую птицу печали Сирин и повелел ей лететь скорее скорого к людям, в царские сады.
- Разыщи там молодую царевну и пой для неё горше горького, печальней печального, чтоб позабыла она про радости дня и жизнь стала ей не мила!- так сказал Чернобог, отпуская Сирин из чёрного мрака.
Взмахнула птица печали крыльями и стрелой полетела исполнять приказ своего повелителя.
- Нельзя терять время понапрасну, ибо так можно потерять всю жизнь. Человек должен созидать от самого восхода солнца, и до самого заката. Ночь время для отдыха,- читала Веселина вслух по книге мудрости,- Никогда и ничья воля не изменит течения времени, и не исчезнут обязательства и долг перед родом своим...
"Надо же, как ладно тут всё написано!"- подумала девчушка.
Ей предстояло ещё позаниматься над изучением календаря и чисел, но на улице была весна, и так хотелось оставить все премудрости познаний, а вместо этого, просто пойти, чуточку погулять по саду. Тем более, птицы наперебой заливались дивными трелями.
- Сдаётся мне, что книги и знания от меня никуда не сбегут. А значит! Я смогу, пока немножко, послушать пение птиц.
Сказано - сделано! И царевна со всех ног припустила в сад, под тёплое солнышко, к ласковому, весеннему ветерку.
Стоило, царевне появиться среди зелёной травки, жёлтых одуванчиков и цветущих яблонь, как прилетела на ветку прекрасная птица Сирин. Расправила она чёрные с синим отливом крылья, и затянула длинную песню печали.
До того грустно пела эта птица, что само солнце спряталось за облако. Цветы же весенние быстро поникли. А прочие птахи, смолкнув, разлетелись в разные стороны. Лишь царевна Веселина осталась стоять, где и стояла, вслушиваясь в пение дивной Сирин. И вскоре, заслушавшись, погрустнела. Позабыла она про радость и счастье, склонила голову низко, и горько заплакала. А почему? Самой неведомо.
Когда Кикиморочка выбежала из избушки Лиха Одноглазого, жаба впервые осмелилась пошевелиться. С начала, показались глаза Квакши Григорьевны, затем полностью голова, а потом и лапки поправили края кармана и облокотились на него.
- Ох, и страху я натерпелась,- пожаловалась она,- Вся душа в лапки ушла...
- Так, зачем она нужна, душа эта? Хорошо, что у меня такого добра нет,- отозвалась Заморочная.
- Ну, не скажи, не скажи. С душой всё-таки веселей жить. Душа, она чувствами переполняется. А без чувств, жизнь, как сухая трава.
Поразмышляв ещё немного на эту тему, жаба протяжно квакнула. Она зорко следила за перемещениями подруги, но не спрашивала, куда их так несёт.
Погода стояла хорошая. Дул тёплый, весенний ветерок. Вот, за него то и ухватилась Кикиморочка длинным носом, пробираясь сквозь валежник, переплетённые ветви могучих деревьев и временами молодые поросли, пытающиеся пробиться и подрасти. Она бежала в ту же сторону, в какую ветер дул, стараясь не отставать.
- Кто ты? Чего привязалась ко мне? Отцепись! Отвяжись!
Услышала Кикиморочка, и, не поняв, кто с ней говорит, не сбавляя скорости, задала встречный вопрос:
- А ты кто?
Услышала в ответ:
- Что значит кто я? Известное дело, я ветер. Догода меня звать. Бог хорошей погоды и тёплого ветра. Отвечай скорей, чего тебе от меня надо?
Заморочная удивилась, что ветер с ней разговаривать может, но всё же ответила:
- Кикиморочка я, из рода кикимор болотных. Мил ветерок, выведи меня из леса. Мне в царство-государство надо, к царю, иначе беда с нашим болотом случится. А как пройти, я не знаю. Не приучена по лесу ходить...
- Что ж за беда с вашим болотом может приключиться?
- Царским указом высушить хотят.
Догода был спокойным ветром, потому не умел он быть хмурым и сердитым, как его братья: Посвист - Бог бурь и холодных ветров, да Сиверко - Бог северного ветра. Но услышанное не понравилось ему и об отказе в помощи не могло быть и речи.
- Хорошо,- откликнулся Догода,- Бегаю я не так быстро, как мои братья. Так, что держись! Не отставай!
И теперь они вместе продолжили путь к самому краю леса.
Известно, что кикиморы могут двигаться довольно проворно. При этом не знают усталости и даже могут вести беседы, перемещаясь со скоростью ветра.
- А что, семья твоя большая?- поинтересовалась нечисть.
- Да, уж не маленькая,- улыбнулся Догода,- Отец наш, Стрибог - Бог ветров, постарался на славу. Земля то большая, не справиться ему одному, по всем сторонам света дуть.
- А зачем?- из кармана, подала голос Квакша Григорьевна.
- Как зачем?- удивился ветер не осведомлённости,- Чтоб погоду менять! Тучи сгонять или разгонять. Без нас, застоится погода в одной поре, горе придёт на землю, не урожай. Опять-же и растениям помогаем, семена рассеиваем, чтоб расти им не в тесноте, да в обиде, а каждому при своём месте.
Догода объяснял всё доходчиво и обстоятельно, не забывая по дороге, шевелить ранние листочки на деревьях.
Рассказал он и про остальных своих родных братьях. Подаге - Боге жарких ветров. О немного сухом, а порою сердитом Западном ветре. О коварном Восточном ветре. И о младших в семье Полуденнике и Полуночнике - лёгкий дневной ветерок и ветерок ночной.
За рассказами, сам не заметил, как вывел Кикиморочку за пределы леса.
- Дальше, наши пути расходятся,- сказал тёплый ветер, а потом пояснил,- В царстве погода сменилась, мне туда хода нет.
- Какая жалость,- искренне расстроилась жаба,- Так интересно было с тобой. Столько нового узнали.
Кикиморочка не разделяла расстройства подруги.
- Не будем прощаться,- сказала она,- Тогда может быть, заглянешь к нам на болото, камышами пошуметь.
- Обязательно загляну,- пообещал Догода и свернул в чисто поле.
К счастью, вышел в сад скоморох. Услыхал он грустные песни птицы Сирин и плачь царевны, и поспешил к Веселине на помощь.
- Ну, держись! Сейчас я тебе покажу!- погрозил скоморох не виданной ранее в этих краях чёрной птице печали.
Вытащил из кармана свистульку, подхватил бубен в руки, и такой неслыханный шум поднял, что и печалиться стало невозможно. Свистит скоморох в свистульку, бьёт изо всех сил в бубен, сам ногами кренделя выделывает, головой то ли вертит, то ли бодается. Так и прогнал нежеланную гостью из сада. Вспорхнула птица Сирин с ветки и улетела прочь.
А у царевны вся печаль разом прошла. Перестала она лить напрасные слёзы, огляделась вокруг, да только теперь заметила, как надвигаются с северо-востока грозовые тучи.
- Бежим скорее, пока громовержец Перун не ударил стрелами молний по матушке земле!- закричала она.
Припустили прочь из сада Веселина вместе со скоморохом. И только в дворцовые терема успели вбежать, как упали первые капли на землю, а за ними разом и несметные потоки дождя хлынули.
Оставшись наедине с кикиморой, Квакша Григорьевна захотела сделать привал и отдохнуть немного.
- Я так устала,- заявила она,- Сколько можно бегать уже? Давай, отдохнём, лужицу организуем, по плескаемся в воде.
- Ты, что?! Пока мы плескаться с тобой будем, может наше болото высушат. Идти нам надо! Дальше двигаться!- не соглашалась Заморочная.
Но жаба стояла на своём:
- Да, кто высушит?! Мимо нас всё равно не пройдут. Ну, давай передохнём! У меня вон всю кожицу на теле высушило. Да, и тебе, влага не помешает.
Подумала Кикиморочка, взвесила в уме все за и против, и согласилась.
- А, ладно! Давай, в луже немного побарахтаемся! Доставай своё ведро, вырастай-ка, воды наливай-ка...
- Разливай-ка,- поправила подругу Квакша Григорьевна.
- Да, какая разница! Пусть будет по-твоему, разливай-ка.
Земноводная, достала со дна кармана нечисти своё сокровище, впала в какой-то транс, и, раскачиваясь то влево, то вправо, запричитала:
- Уж расти, расти, ведёрко малое. Наполняйся, ты, водой прозрачной. Водой прозрачной, да зеркальной, как на озере. Чтоб через края, она хлынула. А на земле нигде не сгинула...
После этого, Квакша Григорьевна приоткрыла один глаз и второй, посмотреть на то, что будет твориться по её заговору.
Чудесным образом ведро напёрсток увеличилось в тысячи раз и забурлило водой во все стороны, будто джакузи. Стукнулось о землю и слилось с ней воедино, образовав не то очень большую лужу, не то маленькую заводь пруда, с камышами по краям.
Радостная жаба первой запрыгнула едва ли не в центр образовавшегося водоёма. За ней, не скрывая удовольствия, туда же прыгнула и Кикиморочка.
Наперегонки, они поочерёдно ныряли и всплывали, плескались как дети, а то и просто ртами пускали фонтанчики.
- Ух! Хорошо!- восторгалась Кикиморочка.
- А, то!- соглашалась с ней Квакша Григорьевна.
- Сейчас бы ещё сюда пару кружек зелёной тины с пеной и парочку пиявок на закуску,- размечталась нечисть.
- Не, такого я сотворить не могу.
Жаба сидела у самой кромки воды, лихо, закинув нога на ногу и широко раскинув передние лапки в стороны, на голове у неё красовалась кувшинка. Земноводная наслаждалась возможностью быть в воде и ни в какую не хотела, чтобы это время уходило безвозвратно.
Но, к сожалению, всё когда-то заканчивается. Настал момент свернуть её колдовство, чтобы продолжить путь.
Когда Кикиморочка вышла из воды, Квакша Григорьевна не без жалости, потянула за край водоёма. Тут же не стало ни камышей, ни воды, а в её лапке по-прежнему оказалось ведёрко, размером с напёрсток.
Гроза застала двух подружек в пути. Дождь лил как из ведра, молнии сыпались направо и налево, но всё это нисколько их не волновало. Напротив, им это очень даже нравилось и не отвлекало от мирной беседы.
- Квакша Григорьевна, а как так вышло, что ты Григорьевна?- завела разговор нечисть,- С Квакшей всё понятно, видимо квакала много при рождении.
Жаба печально вздохнула, прежде чем ответить:
- О! То была грустная история моей мамы. Если хочешь, я расскажу.
- Конечно, хочу!
Кикиморочка навострила уши, чтобы не пропустить ни одного слова из грустной истории Квакши Григорьевны.
- Это случилось незадолго до моего появления на свет. Селекционеры создали специальный вид жаб, борцов. Они боролись за всё и против всего: за водоёмы во всём мире, за право квакать, о чём хочется, и выступать против своих создателей, селекционеров. Среди борцов был мой отец, красавчик Григорий или просто Гриша...
- А кто такие селекционеры? Что-то я не припомню, чтобы раньше слышала о них,- не удержалась Кикиморочка от вопроса.
- Мама говорила, что по рассказам отца, они откуда-то из другого, параллельного мира,- пояснила жаба и продолжила,- Так, вот! Моя мама, простая жаба из дырявого болота, не смогла устоять перед красавчиком в красном ошейнике. И когда он предложил соединить союз двух любящих сердец, с радостью согласилась на предложение. В итоге, на свет появилась я. Родители были несказанно рады, они назвали меня самым красивым именем Квакшей...
- Это и следовало ожидать. А с какого места история станет грустной?- вновь спросила Заморочная.
- С этого момента. Не перебивай!- потребовала жаба,- Мы жили счастливо, но однажды селекционеры вернулись. Они не простили борцам восстания против себя, и переловили смельчаков всех, до единого. В их числе, оказался и мой отец Григорий. Мама пыталась найти его, прыгая с кочки на кочку. Она звала: "Гриша! Гриша!" Но всё оказалось тщетно. Очевидцы рассказали ей, как слышали, что всех храбрецов хотят отнести на опыты. С тех пор, мама растила меня одна. Но в память об отце дала мне второе имя Григорьевна, и я стала Квакшей Григорьевной.
Жаба замолчала, видимо вспоминая тяготы жизни, когда росла без отца. А Кикиморочка восхитилась:
- Ничего себе история! Надо будет её пересказать всем на болоте.
За разговорами, подруги только теперь заметили, что гроза прошла, а от земли поднялась, словно коромысло, разноцветная радуга. Под радугой, расположилась первая деревенька, которая оказалась на пути в тридевятое царство.
Проснулся царь после того, как кот съел всю курицу, без остатка.
- Что это такое?!- вознегодовал правитель,- Да, я тебя за такое! Прикажу тебе, паршивцу, голову отрубить!
Кот пришёл в ужас. Он попятился с места преступления.
- Стойте! Не губите!-взмолился хвостатый,- Это будет большой ошибкой. Не стоит принимать поспешных решений, ведь я не всё съел. У вас осталась очень вкусная, овсяная кашка, и молочко, и даже душистый, чёрный хлебушек. Бородинский, между прочим!
Дабы подчеркнуть свои слова, кот поднял вверх правую лапку.
- Да, но самое моё любимое блюдо - это курица! Разве ты не знаешь?! Пошёл вон отсюда, плут!
Царь едва не плакал, рассматривая остатки пищи на столе. А Кот Баюн пятился на выход.
- Хотя, нет! Стой!!! Будешь рассказывать мне сказки, пока я трапезничать буду,- сменил решение царь.
Он довольно часто менял решения и был как ветер переменчив и непостоянен.
Кот послушно вернулся на место рядом с троном и, заглядевшись на ножки рябчиков, с которыми не успел расправиться, уточнил:
- Про кого сказку слушать изволите?
- Давай, мою любимую, про царя Дадона.
- Как будет угодно,- согласился Кот, продолжая посматривать на манящие ножки.
И облизнувшись, принялся повествовать вкрадчивым голосом:
- Жил, да, был царь Дадон, со своей царицей Дадонихой...
На краю деревушки, в маленькой избушке, жили, не тужили, Домовой Афанасий, да его жена Шишига Запечная.
Был Афанасий хозяйственный и серьёзный, во всём помогал хозяину, проживающему со своей семьёй в том же доме.
А Шишига с вредным и злобным нравом, только мешала семейству: то пряжу спутает, то нитки порвёт. Всё у неё разбивалось, ломалось и рвалось. Сердилась кикимора, что муженёк её с хозяином дружбу водит и во всём ему помогает.
Но при всём том обстоятельстве, Домовой умудрялся жить с супругой относительно миролюбиво. Частенько вздыхал Афанасий, на её проделки, и ремонтировал поломки. Только, даже в такие минуты, на жену, слова худого не говорил.
- Опять бросили клубок как попало. Ну, я им покажу!- грозила Запечная, потрясая тощими кулачками, и принималась за дело.
Да, так ловко! Что через пять минут клубок было не узнать. Перепутанный с другими нитками, валялся какой-то бесформенный комок, а под ним шевелился серый, полосатый котёнок Васька. Это нечисть, его туда посадила, чтоб никто на неё о проделке не подумал.
- Эх, хо-хо, хо-хо,- покачал головой Афанасий, подметавший веником перед этим пол,- Почто, котёнка не разумного туда запихала?
- Разыщи там молодую царевну и пой для неё горше горького, печальней печального, чтоб позабыла она про радости дня и жизнь стала ей не мила!- так сказал Чернобог, отпуская Сирин из чёрного мрака.
Взмахнула птица печали крыльями и стрелой полетела исполнять приказ своего повелителя.
***
- Нельзя терять время понапрасну, ибо так можно потерять всю жизнь. Человек должен созидать от самого восхода солнца, и до самого заката. Ночь время для отдыха,- читала Веселина вслух по книге мудрости,- Никогда и ничья воля не изменит течения времени, и не исчезнут обязательства и долг перед родом своим...
"Надо же, как ладно тут всё написано!"- подумала девчушка.
Ей предстояло ещё позаниматься над изучением календаря и чисел, но на улице была весна, и так хотелось оставить все премудрости познаний, а вместо этого, просто пойти, чуточку погулять по саду. Тем более, птицы наперебой заливались дивными трелями.
- Сдаётся мне, что книги и знания от меня никуда не сбегут. А значит! Я смогу, пока немножко, послушать пение птиц.
Сказано - сделано! И царевна со всех ног припустила в сад, под тёплое солнышко, к ласковому, весеннему ветерку.
Стоило, царевне появиться среди зелёной травки, жёлтых одуванчиков и цветущих яблонь, как прилетела на ветку прекрасная птица Сирин. Расправила она чёрные с синим отливом крылья, и затянула длинную песню печали.
До того грустно пела эта птица, что само солнце спряталось за облако. Цветы же весенние быстро поникли. А прочие птахи, смолкнув, разлетелись в разные стороны. Лишь царевна Веселина осталась стоять, где и стояла, вслушиваясь в пение дивной Сирин. И вскоре, заслушавшись, погрустнела. Позабыла она про радость и счастье, склонила голову низко, и горько заплакала. А почему? Самой неведомо.
***
Когда Кикиморочка выбежала из избушки Лиха Одноглазого, жаба впервые осмелилась пошевелиться. С начала, показались глаза Квакши Григорьевны, затем полностью голова, а потом и лапки поправили края кармана и облокотились на него.
- Ох, и страху я натерпелась,- пожаловалась она,- Вся душа в лапки ушла...
- Так, зачем она нужна, душа эта? Хорошо, что у меня такого добра нет,- отозвалась Заморочная.
- Ну, не скажи, не скажи. С душой всё-таки веселей жить. Душа, она чувствами переполняется. А без чувств, жизнь, как сухая трава.
Поразмышляв ещё немного на эту тему, жаба протяжно квакнула. Она зорко следила за перемещениями подруги, но не спрашивала, куда их так несёт.
Погода стояла хорошая. Дул тёплый, весенний ветерок. Вот, за него то и ухватилась Кикиморочка длинным носом, пробираясь сквозь валежник, переплетённые ветви могучих деревьев и временами молодые поросли, пытающиеся пробиться и подрасти. Она бежала в ту же сторону, в какую ветер дул, стараясь не отставать.
***
- Кто ты? Чего привязалась ко мне? Отцепись! Отвяжись!
Услышала Кикиморочка, и, не поняв, кто с ней говорит, не сбавляя скорости, задала встречный вопрос:
- А ты кто?
Услышала в ответ:
- Что значит кто я? Известное дело, я ветер. Догода меня звать. Бог хорошей погоды и тёплого ветра. Отвечай скорей, чего тебе от меня надо?
Заморочная удивилась, что ветер с ней разговаривать может, но всё же ответила:
- Кикиморочка я, из рода кикимор болотных. Мил ветерок, выведи меня из леса. Мне в царство-государство надо, к царю, иначе беда с нашим болотом случится. А как пройти, я не знаю. Не приучена по лесу ходить...
- Что ж за беда с вашим болотом может приключиться?
- Царским указом высушить хотят.
Догода был спокойным ветром, потому не умел он быть хмурым и сердитым, как его братья: Посвист - Бог бурь и холодных ветров, да Сиверко - Бог северного ветра. Но услышанное не понравилось ему и об отказе в помощи не могло быть и речи.
- Хорошо,- откликнулся Догода,- Бегаю я не так быстро, как мои братья. Так, что держись! Не отставай!
И теперь они вместе продолжили путь к самому краю леса.
Известно, что кикиморы могут двигаться довольно проворно. При этом не знают усталости и даже могут вести беседы, перемещаясь со скоростью ветра.
- А что, семья твоя большая?- поинтересовалась нечисть.
- Да, уж не маленькая,- улыбнулся Догода,- Отец наш, Стрибог - Бог ветров, постарался на славу. Земля то большая, не справиться ему одному, по всем сторонам света дуть.
- А зачем?- из кармана, подала голос Квакша Григорьевна.
- Как зачем?- удивился ветер не осведомлённости,- Чтоб погоду менять! Тучи сгонять или разгонять. Без нас, застоится погода в одной поре, горе придёт на землю, не урожай. Опять-же и растениям помогаем, семена рассеиваем, чтоб расти им не в тесноте, да в обиде, а каждому при своём месте.
Догода объяснял всё доходчиво и обстоятельно, не забывая по дороге, шевелить ранние листочки на деревьях.
Рассказал он и про остальных своих родных братьях. Подаге - Боге жарких ветров. О немного сухом, а порою сердитом Западном ветре. О коварном Восточном ветре. И о младших в семье Полуденнике и Полуночнике - лёгкий дневной ветерок и ветерок ночной.
За рассказами, сам не заметил, как вывел Кикиморочку за пределы леса.
- Дальше, наши пути расходятся,- сказал тёплый ветер, а потом пояснил,- В царстве погода сменилась, мне туда хода нет.
- Какая жалость,- искренне расстроилась жаба,- Так интересно было с тобой. Столько нового узнали.
Кикиморочка не разделяла расстройства подруги.
- Не будем прощаться,- сказала она,- Тогда может быть, заглянешь к нам на болото, камышами пошуметь.
- Обязательно загляну,- пообещал Догода и свернул в чисто поле.
***
К счастью, вышел в сад скоморох. Услыхал он грустные песни птицы Сирин и плачь царевны, и поспешил к Веселине на помощь.
- Ну, держись! Сейчас я тебе покажу!- погрозил скоморох не виданной ранее в этих краях чёрной птице печали.
Вытащил из кармана свистульку, подхватил бубен в руки, и такой неслыханный шум поднял, что и печалиться стало невозможно. Свистит скоморох в свистульку, бьёт изо всех сил в бубен, сам ногами кренделя выделывает, головой то ли вертит, то ли бодается. Так и прогнал нежеланную гостью из сада. Вспорхнула птица Сирин с ветки и улетела прочь.
А у царевны вся печаль разом прошла. Перестала она лить напрасные слёзы, огляделась вокруг, да только теперь заметила, как надвигаются с северо-востока грозовые тучи.
- Бежим скорее, пока громовержец Перун не ударил стрелами молний по матушке земле!- закричала она.
Припустили прочь из сада Веселина вместе со скоморохом. И только в дворцовые терема успели вбежать, как упали первые капли на землю, а за ними разом и несметные потоки дождя хлынули.
***
Оставшись наедине с кикиморой, Квакша Григорьевна захотела сделать привал и отдохнуть немного.
- Я так устала,- заявила она,- Сколько можно бегать уже? Давай, отдохнём, лужицу организуем, по плескаемся в воде.
- Ты, что?! Пока мы плескаться с тобой будем, может наше болото высушат. Идти нам надо! Дальше двигаться!- не соглашалась Заморочная.
Но жаба стояла на своём:
- Да, кто высушит?! Мимо нас всё равно не пройдут. Ну, давай передохнём! У меня вон всю кожицу на теле высушило. Да, и тебе, влага не помешает.
Подумала Кикиморочка, взвесила в уме все за и против, и согласилась.
- А, ладно! Давай, в луже немного побарахтаемся! Доставай своё ведро, вырастай-ка, воды наливай-ка...
- Разливай-ка,- поправила подругу Квакша Григорьевна.
- Да, какая разница! Пусть будет по-твоему, разливай-ка.
Земноводная, достала со дна кармана нечисти своё сокровище, впала в какой-то транс, и, раскачиваясь то влево, то вправо, запричитала:
- Уж расти, расти, ведёрко малое. Наполняйся, ты, водой прозрачной. Водой прозрачной, да зеркальной, как на озере. Чтоб через края, она хлынула. А на земле нигде не сгинула...
После этого, Квакша Григорьевна приоткрыла один глаз и второй, посмотреть на то, что будет твориться по её заговору.
Чудесным образом ведро напёрсток увеличилось в тысячи раз и забурлило водой во все стороны, будто джакузи. Стукнулось о землю и слилось с ней воедино, образовав не то очень большую лужу, не то маленькую заводь пруда, с камышами по краям.
Радостная жаба первой запрыгнула едва ли не в центр образовавшегося водоёма. За ней, не скрывая удовольствия, туда же прыгнула и Кикиморочка.
Наперегонки, они поочерёдно ныряли и всплывали, плескались как дети, а то и просто ртами пускали фонтанчики.
- Ух! Хорошо!- восторгалась Кикиморочка.
- А, то!- соглашалась с ней Квакша Григорьевна.
- Сейчас бы ещё сюда пару кружек зелёной тины с пеной и парочку пиявок на закуску,- размечталась нечисть.
- Не, такого я сотворить не могу.
Жаба сидела у самой кромки воды, лихо, закинув нога на ногу и широко раскинув передние лапки в стороны, на голове у неё красовалась кувшинка. Земноводная наслаждалась возможностью быть в воде и ни в какую не хотела, чтобы это время уходило безвозвратно.
Но, к сожалению, всё когда-то заканчивается. Настал момент свернуть её колдовство, чтобы продолжить путь.
Когда Кикиморочка вышла из воды, Квакша Григорьевна не без жалости, потянула за край водоёма. Тут же не стало ни камышей, ни воды, а в её лапке по-прежнему оказалось ведёрко, размером с напёрсток.
***
Гроза застала двух подружек в пути. Дождь лил как из ведра, молнии сыпались направо и налево, но всё это нисколько их не волновало. Напротив, им это очень даже нравилось и не отвлекало от мирной беседы.
- Квакша Григорьевна, а как так вышло, что ты Григорьевна?- завела разговор нечисть,- С Квакшей всё понятно, видимо квакала много при рождении.
Жаба печально вздохнула, прежде чем ответить:
- О! То была грустная история моей мамы. Если хочешь, я расскажу.
- Конечно, хочу!
Кикиморочка навострила уши, чтобы не пропустить ни одного слова из грустной истории Квакши Григорьевны.
- Это случилось незадолго до моего появления на свет. Селекционеры создали специальный вид жаб, борцов. Они боролись за всё и против всего: за водоёмы во всём мире, за право квакать, о чём хочется, и выступать против своих создателей, селекционеров. Среди борцов был мой отец, красавчик Григорий или просто Гриша...
- А кто такие селекционеры? Что-то я не припомню, чтобы раньше слышала о них,- не удержалась Кикиморочка от вопроса.
- Мама говорила, что по рассказам отца, они откуда-то из другого, параллельного мира,- пояснила жаба и продолжила,- Так, вот! Моя мама, простая жаба из дырявого болота, не смогла устоять перед красавчиком в красном ошейнике. И когда он предложил соединить союз двух любящих сердец, с радостью согласилась на предложение. В итоге, на свет появилась я. Родители были несказанно рады, они назвали меня самым красивым именем Квакшей...
- Это и следовало ожидать. А с какого места история станет грустной?- вновь спросила Заморочная.
- С этого момента. Не перебивай!- потребовала жаба,- Мы жили счастливо, но однажды селекционеры вернулись. Они не простили борцам восстания против себя, и переловили смельчаков всех, до единого. В их числе, оказался и мой отец Григорий. Мама пыталась найти его, прыгая с кочки на кочку. Она звала: "Гриша! Гриша!" Но всё оказалось тщетно. Очевидцы рассказали ей, как слышали, что всех храбрецов хотят отнести на опыты. С тех пор, мама растила меня одна. Но в память об отце дала мне второе имя Григорьевна, и я стала Квакшей Григорьевной.
Жаба замолчала, видимо вспоминая тяготы жизни, когда росла без отца. А Кикиморочка восхитилась:
- Ничего себе история! Надо будет её пересказать всем на болоте.
За разговорами, подруги только теперь заметили, что гроза прошла, а от земли поднялась, словно коромысло, разноцветная радуга. Под радугой, расположилась первая деревенька, которая оказалась на пути в тридевятое царство.
***
Проснулся царь после того, как кот съел всю курицу, без остатка.
- Что это такое?!- вознегодовал правитель,- Да, я тебя за такое! Прикажу тебе, паршивцу, голову отрубить!
Кот пришёл в ужас. Он попятился с места преступления.
- Стойте! Не губите!-взмолился хвостатый,- Это будет большой ошибкой. Не стоит принимать поспешных решений, ведь я не всё съел. У вас осталась очень вкусная, овсяная кашка, и молочко, и даже душистый, чёрный хлебушек. Бородинский, между прочим!
Дабы подчеркнуть свои слова, кот поднял вверх правую лапку.
- Да, но самое моё любимое блюдо - это курица! Разве ты не знаешь?! Пошёл вон отсюда, плут!
Царь едва не плакал, рассматривая остатки пищи на столе. А Кот Баюн пятился на выход.
- Хотя, нет! Стой!!! Будешь рассказывать мне сказки, пока я трапезничать буду,- сменил решение царь.
Он довольно часто менял решения и был как ветер переменчив и непостоянен.
Кот послушно вернулся на место рядом с троном и, заглядевшись на ножки рябчиков, с которыми не успел расправиться, уточнил:
- Про кого сказку слушать изволите?
- Давай, мою любимую, про царя Дадона.
- Как будет угодно,- согласился Кот, продолжая посматривать на манящие ножки.
И облизнувшись, принялся повествовать вкрадчивым голосом:
- Жил, да, был царь Дадон, со своей царицей Дадонихой...
Часть 3
На краю деревушки, в маленькой избушке, жили, не тужили, Домовой Афанасий, да его жена Шишига Запечная.
Был Афанасий хозяйственный и серьёзный, во всём помогал хозяину, проживающему со своей семьёй в том же доме.
А Шишига с вредным и злобным нравом, только мешала семейству: то пряжу спутает, то нитки порвёт. Всё у неё разбивалось, ломалось и рвалось. Сердилась кикимора, что муженёк её с хозяином дружбу водит и во всём ему помогает.
Но при всём том обстоятельстве, Домовой умудрялся жить с супругой относительно миролюбиво. Частенько вздыхал Афанасий, на её проделки, и ремонтировал поломки. Только, даже в такие минуты, на жену, слова худого не говорил.
***
- Опять бросили клубок как попало. Ну, я им покажу!- грозила Запечная, потрясая тощими кулачками, и принималась за дело.
Да, так ловко! Что через пять минут клубок было не узнать. Перепутанный с другими нитками, валялся какой-то бесформенный комок, а под ним шевелился серый, полосатый котёнок Васька. Это нечисть, его туда посадила, чтоб никто на неё о проделке не подумал.
- Эх, хо-хо, хо-хо,- покачал головой Афанасий, подметавший веником перед этим пол,- Почто, котёнка не разумного туда запихала?
