- Спасибо, что проводишь время с моими друзьями. И спасибо, что согласилась на ужин с моей семьёй.
Пока он это произносит, я вижу печаль в его глазах. И в мыслях, которые в них отражаются.
- Вернёмся в отель? – спрашиваю, когда проводим достаточно времени в клубе.
С его друзьями весело, коктейли в баре вкусные, а разговоры непринуждённые, но мне хочется побыть наедине с Дёмой.
- Да. Прощаемся и уходим?
Мне нравится видеть его в этой обстановке, он такой естественный. И с моей стороны тоже естественно быть рядом с ним.
Мой любимый музыкант. Совсем как тот плюшевый мишка, которого он мне подарил. Это так мило. Так приятно. Рома всегда преподносил мне что-то практичное. И дорогое. Без смысла. Просто полезные или красивые вещи.
По дороге до отеля мы заскакиваем перекусить. Демьян по-прежнему молчалив и задумчив. Даже подозреваю, о чём он размышляет. Например, о том, как объяснить людям, кто я такая, почему рядом с ним. Сейчас. Ведь так не всегда будет.
Но сейчас – это сейчас.
В тишине мы чистим зубы, посматривая друг на друга через зеркало. Жду, пока он закончит, а потом беру его за руку и тяну на себя. Дёма кладёт ладони мне на бёдра и чуть улыбается.
- Всё в порядке? – уточняю, проводя пальцами по его взъерошенным тёмным волосам.
Лицо у Дёмы красивое. Мне нравятся правильные черты. Каждый их сантиметр.
Он кивает и также одну руку запускает мне под волосы. Мы теперь ближе. И когда начинаем целоваться, ощущаю какую-то приятную завершённость. Даже наполненность. Мы делаем это мягко, нежно, сладко и неторопливо. Дёма сажает меня на себя, и я держусь за его плечи.
Наш тесный контакт во сто крат эмоциональнее, чувственнее и физически ближе, чем в прошлые разы.
Ощущается иначе, до боли иначе.
Всё дело в эмоциях. Мы достигли черты. Пути назад нет. Для меня уж точно.
- Отнеси меня в постель, - выдыхаю ему в губы.
Он тут же крепче прижимает меня к себе и идёт в спальню. Где мы освобождаем друг друга от одежды, пока полностью не обнажаемся. Тяну Демьяна на кровать, мы двигаемся к самому изголовью, пока голова не касается подушки. Кожа буквально в огне, зажигается от соприкосновения с его телом.
Вскоре комната наполняется нашими стонами и шёпотом. Мы занимаемся любовью медленно, глубоко, с нежностью.
В первый раз делаем так.
Меня прошибает от мысли, что с Ромой так постоянно. И то, что с ним мне кажется скучным, обретает абсолютно другой смысл и значение с Дёмой.
Всё дело в Демьяне. Не в сексе. Только в нём.
Не могу перестать об этом думать. Наши отношения в тупике. Мы разные. Я живу в Москве, а он колесит по миру со своей группой.
По миру, в котором мне нет места.
День девятый
Выхожу из горячего душа, тянусь за полотенцем и насухо вытираюсь, вторым оборачивая бёдра.
Возвращаюсь в номер, где всё ещё спит Маша. Как я ушёл, раскинулась звездой, почувствовав пространство.
Любуюсь на неё. Хотел бы назвать Машу своей. И в сердце, и в голове – она уже моя. Мой воздух. Мой дом. Моя девушка, с которой я готов просыпаться по утрам на постоянной основе.
Отношу гитару в угол комнаты. Вчера опять играл ей. Маше нравится. Она, кажется, не шутила про ежевечерние концерты. С ней комфортно. Мы так привыкли друг к другу за эти дни, что это ужасное чувство неминуемого расставания кажется фатальной ошибкой.
Десять охрененных дней. Самых охрененных в моей жизни.
Ещё одна ночь, и время истечёт.
- Доброе утро, - просыпается Маша, а я потихоньку начинаю одеваться.
- Доброе утро. Мы сегодня к моей маме на обед, помнишь?
- Конечно, помню. Ты ещё сомневаешься?
Не знаю, о чём она думает. И сам не понимаю, во что влезаем этим совместным визитом к моей семьей. Что я скажу маме? Что Маша моя девушка? Но это не так.
Внезапно Машин телефон начинает звонить.
- Это Рома, - избегая моего взгляда, поясняет она.
Я очень зол. Вскипаю за мгновение. И понимаю, что никакого права на эту реакцию у меня нет. Изначально ведь предложил ей такой формат отношений и ничего не сделал, чтобы его изменить.
Этот грёбанный Рома постоянно где-то тут, между нами. Слушать их разговор - у меня желания нет.
- Я за завтраком. Скоро вернусь.
Подхватываю ключ от номера и не ухожу, а убегаю.
И стараюсь не думать, о чём Маша может говорить со своим парнем.
Помню, вначале мне даже нравилось, что такая правильная девочка может изменять своему скучному парню. Со мной. Чувствовал себя каким-то соблазнителем пай-крошек. А вот сейчас мне думать об этом тошно.
Маша должна быть моей. От и до. Полностью.
Некоторое время я брожу по центру. Это хорошо, что в большом городе можно затеряться. Потому что в маленьких нас с парнями уже начинают узнавать на улицах. Я всегда открыт к общению, но иногда просто необходимо побыть одному. Вот как сейчас.
Беру в кафе еду на вынос и возвращаюсь в гостиницу. Маша уже привела себя в порядок и как раз застилает кровать.
- Тук-тук, рум сёрвис заказывали? – прикалываюсь, хотя самому не до смеха, настолько мысли мрачные.
Еду расставляю на столе, а Маша пристраивает плюшевого мишку-гитариста среди подушек. Будто эта отельная кровать – наше ложе, а номер – наша спальня. А всё вокруг – наш дом.
Грёбанная иллюзия.
- А что ты принёс? – интересуется Маша, подходя.
- Твой любимый «Цезарь» и картошку-фри, - подмигиваю ей.
Реально Маша это может есть каждый день, удивительно, как ей не надоедает.
- Вкуснотища, - подмигивает в ответ.
Мы завтракаем медленно, она говорит, что Рома звонил сообщить, что возвращается в столицу и завтра встретит её на вокзале. Вот и сказочке, как говорится, конец.
Это меня злит. А ещё не понимаю, как буду жить без Маши?
Вместо того, чтобы нормально поговорить, я трахаю её на любой свободной и пригодной для этого поверхности номера. Мне хочется, чтобы Маша поняла: я сделаю всё, что угодно, для неё. Я весь в ней. В любви к ней. Схожу с ума. Что со мной, блин, не так, а?
Дни утекают сквозь пальцы, и этот утёк. Вечером мы едем на метро в дом моих родителей. Идём в старый зелёный двор, держась за руки. Мы не обсуждаем визит заранее, хотя, может, и стоит.
Поднимаемся на пятый этаж, смотрю на Машу, прежде чем нажать на звонок. Она замирает на вдохе, когда мама открывает дверь.
- Ребята, проходите! – мама улыбается, а затем бросает через плечо. – Дима, они приехали.
Её улыбка ярче обычного. Маша попадает под пристальное внимание. И по виду мамы понимаю, что эта девочка ей понравилась.
- Заходи, милая, - она тут же берёт Машу в оборот.
Жму руку подошедшему отчиму и тоже улыбаюсь, смотря, как мама щебечет, уводя Машу в квартиру.
- Я очень рада, что у Дёмы проснулась совесть, и он, наконец, привёл такую прекрасную девушку к нам в гости.
Маша тихо смеётся и, конечно, краснеет. Безусловно, она смущена.
- А мы с тортиком, - кивает Маша на упаковку в моей руке.
- Ох, обожаю сладкое, - мама просит Диму взять торт.
- Маша, это моя мама Ольга и мой отчим Дмитрий, - представляю их друг другу, опуская отчества, а потом попадаю в мамины объятья.
Пожалуй, она и правда по мне соскучилась, хотя всё начало отпуска я проторчал дома, как примерный сын.
- Так, пойдёмте, буду вас кормить, худышки. Всё уже готово.
Она садится на своего любимого «конька», подталкивая нас в гостиную, где уже реально стол накрыт.
- Мама любит готовить и её еда – это офигенно вкусно. Я твой фанат, мам. Друзья всегда набиваются к нам в гости, когда ты готовишь.
- Я готова кормить хоть целую роту, только бывай дома почаще.
Мама у меня вообще компанейская, умеет поддержать беседу. Поэтому с Машей они быстро находят общий язык. Она расспрашивает её, на кого та учится, работает ли, откуда сама, делится впечатлением от просмотренного фильма или услышанной новости. Короче, треплется обо всём на свете.
- Я сейчас в Москве, учусь на филолога. Факультативно занимаюсь историей.
Следующие пятнадцать минут Маша с Димой обсуждают какие-то исторические факты. А я смотрю на Машу и влюбляюсь ещё больше. В её голове столько знаний. Она не только красивая, но и умная. А говорит так, что заслушаться можно.
Вижу, что Маша расслабилась и почувствовала себя в своей тарелке. Наверное, мамина еда сделала своё дело. Тем временем, вопросы на неё сыплются один за другим.
- Вы с Демьяном в Москве познакомились?
- Нет, в Питере, встретились в баре, нас друзья общие познакомили, - объясняет Маша.
- Да, Машина лучшая подруга здесь учится и живёт.
- Понятно, - кивает мама, складывая кусочки пазла вместе.
Да, Маша приехала, чтобы провести время со мной, пока я в отпуске. Да, мы вместе остановились в отеле.
Но… увы, она не моя девушка, хотя со стороны так кажется. И не имеет значения, как сильно я этого хочу.
Уверяю маму, что приеду завтра, когда провожу Машу на вокзал. И остаток отпуска буду дома. Родня счастлива от этих новостей.
В отель мы возвращаемся в молчании. Оба понимаем, что сегодня последний вечер. И ночь. Далее мы с группой поедем в Азию. На полгода как минимум. Навряд ли Маша сможет туда прилететь. А я – вырваться из тура.
Маша сбрасывает обувь, берёт меня за руку, тянет в спальню.
- Тебе мало? – дразню я. – Хочешь опять?
Она лишь улыбается и стягивает с меня футболку. Её руки ласково скользят по моему телу, расстёгивают ремень и джинсы. Я выпутываюсь из одежды, пинком отправляя её подальше. И наблюдаю, как Маша раздевается.
- Где штаны потерял, большой мальчишка? – она залезает на кровать и манит меня пальцем.
Лунный свет ласкает её кожу. Скрывает и показывает ровно столько, сколько надо.
- Сейчас кто-то дошутится, - предупреждаю и ложусь рядом, покрывая её тело поцелуями.
Я никуда не тороплюсь и мучаю её долгой прелюдией.
- Резинка, - напоминает она, когда я уже готов двинуться дальше.
Чуть отстраняюсь и тянусь к тумбочке, где лежат средства защиты. Я их, блин, ненавижу. С ней хочу делать это без всего. Мы уже много раз практиковали прерванный акт, но я понимаю, что быть в ней до конца это фантастично.
Ни разу не спрашивал её, почему она не на таблетках, раз уж у неё есть постоянные отношения. Да и не моё это дело.
Маша покусывает мочку уха, её горячее дыхание эхом отзывается в голове. Я собираюсь нежно и долго любить её. Так и делаю. А она лишь стонет и просит глубже.
Я никогда ни с кем не занимался любовью, это всегда был только секс. А вот с Машей узнал, что это такое. Нечто особенное. Нечто не поддающееся описанию. Безграничная нежность и счастье. Маше нравится и моя ласка, и моя грубость. Это ведь что-то да значит, да?
После обнимаю её со спины, целую в затылок, наполняю лёгкие ароматом её волос. Отвожу их в сторону, обнажая изящную шею для поцелуев. Маша прекрасна. И нужна мне не только на сейчас, а навсегда. Как я буду без неё? Ну как?
- Я люблю тебя.
Она застывает, стоит только мне это произнести. А я ведь просто не сдержался. Ну и чёрт с этим. Она должна знать.
- Прости, - целую её в шею, кончиками пальцев веду по руке: от локтя к запястью. – Само вырвалось. Мне нужно было тебе сказать.
Именно это я имею в виду.
Маша внезапно качает головой и поворачивается в моих руках. Притягиваю её ближе и вижу слёзы в глазах.
- Я люблю тебя. Знаю, это безумие, но я тоже это чувствую.
Она вдруг начинает плакать. Утыкается лицом мне в грудь, прежде чем я хоть что-то отвечаю. Глажу её по голове и позволяю излить чувства, пока она не будет готова говорить.
И что нам делать?
- Нам нельзя, Дём. Ничего не изменится, - всхлипывает она, отстраняясь и смотря с безмерной печалью. – Ты не бросишь музыку, а я не брошу университет. Ты в дороге, я в столице. И… Рома… Он вообще не виноват. Это всё из-за меня… - последние фразы она произносит очень тихо, будто вообще опасается эту мысль озвучивать. – У нас есть здесь и сейчас, да? Я ведь уже говорила. Да?
Её глаза умоляют. И краем сознания я понимаю, что Маша права. Что я могу ей предложить? Жизнь на колёсах? Или пустую квартиру, пока гастролирую? Я ведь по полгода могу не бывать дома. Если подпишем последний контракт, меня точно не будет шесть месяцев, если не больше. Я не смогу уйти из группы, а она не оставит учёбу. И Рома этот её грёбанный. Он вообще последнее, что меня беспокоит, но, вероятно, для неё те отношения важны.
Глаза непривычно щиплет, когда осознаю, что Маша никогда не будет моей до той степени, как я хочу.
В её мире мне нет места.
Шесть месяцев спустя
«Добро пожаловать в Омск. Температура за бортом минус пять. Время два ночи. Практически нонсенс для января. Так что предлагаю запастись кремом от загара… Внизу будет небольшая болтаночка из-за бокового ветра. Не забудьте пристегнуться».
«Что за…»
Открываю глаза, когда, наконец, понимаю, что добрался до финального пункта назначения.
Ужасно долгий нелогичный маршрут с филиппинского Боракая до Манилы, затем в Куала Лумпур, потом в Дубай, далее в Москву, а из Москвы в Омск. Слава богу прямым. Больше тридцати часов в пути. Была, конечно, долгая стыковка в аэропорту столицы Малайзии, где я сумел поспать в зоне ожидания, вместе с другими такими же бедолагами. Прямо на полу, подложив рюкзак под голову в качестве подушки. Но всё же…
«Надеемся, что полёт был комфортным», - добавляет пилот, когда мы идём на снижение.
Потягиваюсь в кресле, пытаясь размять затёкшие плечи. Мне бы добраться до отеля быстрее, отзвониться родным, что я в порядке, поспать до утра, после завтрака прыгнуть в арендованную машину, которую забронировал заранее, и поехать дальше.
Когда я на месте, быстро принимаю душ, потому что чувствую себя неимоверно потрёпанным. Тщательно бреюсь, а затем заваливаюсь с минералкой на кровать и набираю маму. В Питере на три часа меньше. Она всегда волнуется, когда я в пути. И в этот раз интересуется, как дела, пытается выведать побольше, но я уклоняюсь от долгого разговора. У меня нет настроения. Меня чуть ли не колотит от нервов. Я подавлен, расстроен и разбит. Но мама, как Шерлок, забрасывает меня вопросами, что да как. Разве есть способ как-то объяснить, что я страдаю от разбитого сердца?
Я не могу, да и не хочу этим заниматься.
Выключаю свет и пытаюсь заснуть. Последние шесть месяцев были жутко долгими и напряжёнными. Практически каждый вечер мы оказывались в новом городе и чуть ли не каждые две недели - в новой стране. Уезжали от России всё дальше и дальше. Мне нужно отдохнуть, но мозг и нервы взбудоражены.
Я вроде и рад вернуться, но нет, рад я буду тогда, когда разберусь с Машей.
Полгода назад я отвёз её на вокзал…
Мы еле отлипли друг от друга, до бесконечности повторяя, как мы будем скучать. Маша откровенно плакала. Я не хотел её отпускать, прекрасно понимая, что пройдёт охрененное количество дней до нашей новой встречи. А она лишь говорила, чтобы я не забывал звонить.
- Не забудешь? – шепчет она.
Глажу её по светлым волосам и киваю.
- Не волнуйся, милая. Буду звонить при каждом удобном случае. Обещаю.
Чёрт, моё сердце просто разлеталось на куски, посреди грёбанного вокзала.
- Спасибо, Дёма, - она глубоко вздыхает, прежде чем я наклоняюсь и в последний раз целую её.
Губы у Маши нежные и сладкие, и очень сложно от них оторваться. Как я буду жить без её поцелуев?
- Я тебя люблю, - ещё раз признаюсь и получаю ответ.
- И я тебя люблю.
А затем она уходит.
Возвращается в Москву. К своему Роме.
Пока он это произносит, я вижу печаль в его глазах. И в мыслях, которые в них отражаются.
- Вернёмся в отель? – спрашиваю, когда проводим достаточно времени в клубе.
С его друзьями весело, коктейли в баре вкусные, а разговоры непринуждённые, но мне хочется побыть наедине с Дёмой.
- Да. Прощаемся и уходим?
Мне нравится видеть его в этой обстановке, он такой естественный. И с моей стороны тоже естественно быть рядом с ним.
Мой любимый музыкант. Совсем как тот плюшевый мишка, которого он мне подарил. Это так мило. Так приятно. Рома всегда преподносил мне что-то практичное. И дорогое. Без смысла. Просто полезные или красивые вещи.
По дороге до отеля мы заскакиваем перекусить. Демьян по-прежнему молчалив и задумчив. Даже подозреваю, о чём он размышляет. Например, о том, как объяснить людям, кто я такая, почему рядом с ним. Сейчас. Ведь так не всегда будет.
Но сейчас – это сейчас.
В тишине мы чистим зубы, посматривая друг на друга через зеркало. Жду, пока он закончит, а потом беру его за руку и тяну на себя. Дёма кладёт ладони мне на бёдра и чуть улыбается.
- Всё в порядке? – уточняю, проводя пальцами по его взъерошенным тёмным волосам.
Лицо у Дёмы красивое. Мне нравятся правильные черты. Каждый их сантиметр.
Он кивает и также одну руку запускает мне под волосы. Мы теперь ближе. И когда начинаем целоваться, ощущаю какую-то приятную завершённость. Даже наполненность. Мы делаем это мягко, нежно, сладко и неторопливо. Дёма сажает меня на себя, и я держусь за его плечи.
Наш тесный контакт во сто крат эмоциональнее, чувственнее и физически ближе, чем в прошлые разы.
Ощущается иначе, до боли иначе.
Всё дело в эмоциях. Мы достигли черты. Пути назад нет. Для меня уж точно.
- Отнеси меня в постель, - выдыхаю ему в губы.
Он тут же крепче прижимает меня к себе и идёт в спальню. Где мы освобождаем друг друга от одежды, пока полностью не обнажаемся. Тяну Демьяна на кровать, мы двигаемся к самому изголовью, пока голова не касается подушки. Кожа буквально в огне, зажигается от соприкосновения с его телом.
Вскоре комната наполняется нашими стонами и шёпотом. Мы занимаемся любовью медленно, глубоко, с нежностью.
В первый раз делаем так.
Меня прошибает от мысли, что с Ромой так постоянно. И то, что с ним мне кажется скучным, обретает абсолютно другой смысл и значение с Дёмой.
Всё дело в Демьяне. Не в сексе. Только в нём.
Не могу перестать об этом думать. Наши отношения в тупике. Мы разные. Я живу в Москве, а он колесит по миру со своей группой.
По миру, в котором мне нет места.
Глава 7
День девятый
Выхожу из горячего душа, тянусь за полотенцем и насухо вытираюсь, вторым оборачивая бёдра.
Возвращаюсь в номер, где всё ещё спит Маша. Как я ушёл, раскинулась звездой, почувствовав пространство.
Любуюсь на неё. Хотел бы назвать Машу своей. И в сердце, и в голове – она уже моя. Мой воздух. Мой дом. Моя девушка, с которой я готов просыпаться по утрам на постоянной основе.
Отношу гитару в угол комнаты. Вчера опять играл ей. Маше нравится. Она, кажется, не шутила про ежевечерние концерты. С ней комфортно. Мы так привыкли друг к другу за эти дни, что это ужасное чувство неминуемого расставания кажется фатальной ошибкой.
Десять охрененных дней. Самых охрененных в моей жизни.
Ещё одна ночь, и время истечёт.
- Доброе утро, - просыпается Маша, а я потихоньку начинаю одеваться.
- Доброе утро. Мы сегодня к моей маме на обед, помнишь?
- Конечно, помню. Ты ещё сомневаешься?
Не знаю, о чём она думает. И сам не понимаю, во что влезаем этим совместным визитом к моей семьей. Что я скажу маме? Что Маша моя девушка? Но это не так.
Внезапно Машин телефон начинает звонить.
- Это Рома, - избегая моего взгляда, поясняет она.
Я очень зол. Вскипаю за мгновение. И понимаю, что никакого права на эту реакцию у меня нет. Изначально ведь предложил ей такой формат отношений и ничего не сделал, чтобы его изменить.
Этот грёбанный Рома постоянно где-то тут, между нами. Слушать их разговор - у меня желания нет.
- Я за завтраком. Скоро вернусь.
Подхватываю ключ от номера и не ухожу, а убегаю.
И стараюсь не думать, о чём Маша может говорить со своим парнем.
Помню, вначале мне даже нравилось, что такая правильная девочка может изменять своему скучному парню. Со мной. Чувствовал себя каким-то соблазнителем пай-крошек. А вот сейчас мне думать об этом тошно.
Маша должна быть моей. От и до. Полностью.
Некоторое время я брожу по центру. Это хорошо, что в большом городе можно затеряться. Потому что в маленьких нас с парнями уже начинают узнавать на улицах. Я всегда открыт к общению, но иногда просто необходимо побыть одному. Вот как сейчас.
Беру в кафе еду на вынос и возвращаюсь в гостиницу. Маша уже привела себя в порядок и как раз застилает кровать.
- Тук-тук, рум сёрвис заказывали? – прикалываюсь, хотя самому не до смеха, настолько мысли мрачные.
Еду расставляю на столе, а Маша пристраивает плюшевого мишку-гитариста среди подушек. Будто эта отельная кровать – наше ложе, а номер – наша спальня. А всё вокруг – наш дом.
Грёбанная иллюзия.
- А что ты принёс? – интересуется Маша, подходя.
- Твой любимый «Цезарь» и картошку-фри, - подмигиваю ей.
Реально Маша это может есть каждый день, удивительно, как ей не надоедает.
- Вкуснотища, - подмигивает в ответ.
Мы завтракаем медленно, она говорит, что Рома звонил сообщить, что возвращается в столицу и завтра встретит её на вокзале. Вот и сказочке, как говорится, конец.
Это меня злит. А ещё не понимаю, как буду жить без Маши?
Вместо того, чтобы нормально поговорить, я трахаю её на любой свободной и пригодной для этого поверхности номера. Мне хочется, чтобы Маша поняла: я сделаю всё, что угодно, для неё. Я весь в ней. В любви к ней. Схожу с ума. Что со мной, блин, не так, а?
Дни утекают сквозь пальцы, и этот утёк. Вечером мы едем на метро в дом моих родителей. Идём в старый зелёный двор, держась за руки. Мы не обсуждаем визит заранее, хотя, может, и стоит.
Поднимаемся на пятый этаж, смотрю на Машу, прежде чем нажать на звонок. Она замирает на вдохе, когда мама открывает дверь.
- Ребята, проходите! – мама улыбается, а затем бросает через плечо. – Дима, они приехали.
Её улыбка ярче обычного. Маша попадает под пристальное внимание. И по виду мамы понимаю, что эта девочка ей понравилась.
- Заходи, милая, - она тут же берёт Машу в оборот.
Жму руку подошедшему отчиму и тоже улыбаюсь, смотря, как мама щебечет, уводя Машу в квартиру.
- Я очень рада, что у Дёмы проснулась совесть, и он, наконец, привёл такую прекрасную девушку к нам в гости.
Маша тихо смеётся и, конечно, краснеет. Безусловно, она смущена.
- А мы с тортиком, - кивает Маша на упаковку в моей руке.
- Ох, обожаю сладкое, - мама просит Диму взять торт.
- Маша, это моя мама Ольга и мой отчим Дмитрий, - представляю их друг другу, опуская отчества, а потом попадаю в мамины объятья.
Пожалуй, она и правда по мне соскучилась, хотя всё начало отпуска я проторчал дома, как примерный сын.
- Так, пойдёмте, буду вас кормить, худышки. Всё уже готово.
Она садится на своего любимого «конька», подталкивая нас в гостиную, где уже реально стол накрыт.
- Мама любит готовить и её еда – это офигенно вкусно. Я твой фанат, мам. Друзья всегда набиваются к нам в гости, когда ты готовишь.
- Я готова кормить хоть целую роту, только бывай дома почаще.
Мама у меня вообще компанейская, умеет поддержать беседу. Поэтому с Машей они быстро находят общий язык. Она расспрашивает её, на кого та учится, работает ли, откуда сама, делится впечатлением от просмотренного фильма или услышанной новости. Короче, треплется обо всём на свете.
- Я сейчас в Москве, учусь на филолога. Факультативно занимаюсь историей.
Следующие пятнадцать минут Маша с Димой обсуждают какие-то исторические факты. А я смотрю на Машу и влюбляюсь ещё больше. В её голове столько знаний. Она не только красивая, но и умная. А говорит так, что заслушаться можно.
Вижу, что Маша расслабилась и почувствовала себя в своей тарелке. Наверное, мамина еда сделала своё дело. Тем временем, вопросы на неё сыплются один за другим.
- Вы с Демьяном в Москве познакомились?
- Нет, в Питере, встретились в баре, нас друзья общие познакомили, - объясняет Маша.
- Да, Машина лучшая подруга здесь учится и живёт.
- Понятно, - кивает мама, складывая кусочки пазла вместе.
Да, Маша приехала, чтобы провести время со мной, пока я в отпуске. Да, мы вместе остановились в отеле.
Но… увы, она не моя девушка, хотя со стороны так кажется. И не имеет значения, как сильно я этого хочу.
Уверяю маму, что приеду завтра, когда провожу Машу на вокзал. И остаток отпуска буду дома. Родня счастлива от этих новостей.
В отель мы возвращаемся в молчании. Оба понимаем, что сегодня последний вечер. И ночь. Далее мы с группой поедем в Азию. На полгода как минимум. Навряд ли Маша сможет туда прилететь. А я – вырваться из тура.
Маша сбрасывает обувь, берёт меня за руку, тянет в спальню.
- Тебе мало? – дразню я. – Хочешь опять?
Она лишь улыбается и стягивает с меня футболку. Её руки ласково скользят по моему телу, расстёгивают ремень и джинсы. Я выпутываюсь из одежды, пинком отправляя её подальше. И наблюдаю, как Маша раздевается.
- Где штаны потерял, большой мальчишка? – она залезает на кровать и манит меня пальцем.
Лунный свет ласкает её кожу. Скрывает и показывает ровно столько, сколько надо.
- Сейчас кто-то дошутится, - предупреждаю и ложусь рядом, покрывая её тело поцелуями.
Я никуда не тороплюсь и мучаю её долгой прелюдией.
- Резинка, - напоминает она, когда я уже готов двинуться дальше.
Чуть отстраняюсь и тянусь к тумбочке, где лежат средства защиты. Я их, блин, ненавижу. С ней хочу делать это без всего. Мы уже много раз практиковали прерванный акт, но я понимаю, что быть в ней до конца это фантастично.
Ни разу не спрашивал её, почему она не на таблетках, раз уж у неё есть постоянные отношения. Да и не моё это дело.
Маша покусывает мочку уха, её горячее дыхание эхом отзывается в голове. Я собираюсь нежно и долго любить её. Так и делаю. А она лишь стонет и просит глубже.
Я никогда ни с кем не занимался любовью, это всегда был только секс. А вот с Машей узнал, что это такое. Нечто особенное. Нечто не поддающееся описанию. Безграничная нежность и счастье. Маше нравится и моя ласка, и моя грубость. Это ведь что-то да значит, да?
После обнимаю её со спины, целую в затылок, наполняю лёгкие ароматом её волос. Отвожу их в сторону, обнажая изящную шею для поцелуев. Маша прекрасна. И нужна мне не только на сейчас, а навсегда. Как я буду без неё? Ну как?
- Я люблю тебя.
Она застывает, стоит только мне это произнести. А я ведь просто не сдержался. Ну и чёрт с этим. Она должна знать.
- Прости, - целую её в шею, кончиками пальцев веду по руке: от локтя к запястью. – Само вырвалось. Мне нужно было тебе сказать.
Именно это я имею в виду.
Маша внезапно качает головой и поворачивается в моих руках. Притягиваю её ближе и вижу слёзы в глазах.
- Я люблю тебя. Знаю, это безумие, но я тоже это чувствую.
Она вдруг начинает плакать. Утыкается лицом мне в грудь, прежде чем я хоть что-то отвечаю. Глажу её по голове и позволяю излить чувства, пока она не будет готова говорить.
И что нам делать?
- Нам нельзя, Дём. Ничего не изменится, - всхлипывает она, отстраняясь и смотря с безмерной печалью. – Ты не бросишь музыку, а я не брошу университет. Ты в дороге, я в столице. И… Рома… Он вообще не виноват. Это всё из-за меня… - последние фразы она произносит очень тихо, будто вообще опасается эту мысль озвучивать. – У нас есть здесь и сейчас, да? Я ведь уже говорила. Да?
Её глаза умоляют. И краем сознания я понимаю, что Маша права. Что я могу ей предложить? Жизнь на колёсах? Или пустую квартиру, пока гастролирую? Я ведь по полгода могу не бывать дома. Если подпишем последний контракт, меня точно не будет шесть месяцев, если не больше. Я не смогу уйти из группы, а она не оставит учёбу. И Рома этот её грёбанный. Он вообще последнее, что меня беспокоит, но, вероятно, для неё те отношения важны.
Глаза непривычно щиплет, когда осознаю, что Маша никогда не будет моей до той степени, как я хочу.
В её мире мне нет места.
Глава 8
Шесть месяцев спустя
«Добро пожаловать в Омск. Температура за бортом минус пять. Время два ночи. Практически нонсенс для января. Так что предлагаю запастись кремом от загара… Внизу будет небольшая болтаночка из-за бокового ветра. Не забудьте пристегнуться».
«Что за…»
Открываю глаза, когда, наконец, понимаю, что добрался до финального пункта назначения.
Ужасно долгий нелогичный маршрут с филиппинского Боракая до Манилы, затем в Куала Лумпур, потом в Дубай, далее в Москву, а из Москвы в Омск. Слава богу прямым. Больше тридцати часов в пути. Была, конечно, долгая стыковка в аэропорту столицы Малайзии, где я сумел поспать в зоне ожидания, вместе с другими такими же бедолагами. Прямо на полу, подложив рюкзак под голову в качестве подушки. Но всё же…
«Надеемся, что полёт был комфортным», - добавляет пилот, когда мы идём на снижение.
Потягиваюсь в кресле, пытаясь размять затёкшие плечи. Мне бы добраться до отеля быстрее, отзвониться родным, что я в порядке, поспать до утра, после завтрака прыгнуть в арендованную машину, которую забронировал заранее, и поехать дальше.
Когда я на месте, быстро принимаю душ, потому что чувствую себя неимоверно потрёпанным. Тщательно бреюсь, а затем заваливаюсь с минералкой на кровать и набираю маму. В Питере на три часа меньше. Она всегда волнуется, когда я в пути. И в этот раз интересуется, как дела, пытается выведать побольше, но я уклоняюсь от долгого разговора. У меня нет настроения. Меня чуть ли не колотит от нервов. Я подавлен, расстроен и разбит. Но мама, как Шерлок, забрасывает меня вопросами, что да как. Разве есть способ как-то объяснить, что я страдаю от разбитого сердца?
Я не могу, да и не хочу этим заниматься.
Выключаю свет и пытаюсь заснуть. Последние шесть месяцев были жутко долгими и напряжёнными. Практически каждый вечер мы оказывались в новом городе и чуть ли не каждые две недели - в новой стране. Уезжали от России всё дальше и дальше. Мне нужно отдохнуть, но мозг и нервы взбудоражены.
Я вроде и рад вернуться, но нет, рад я буду тогда, когда разберусь с Машей.
Полгода назад я отвёз её на вокзал…
Мы еле отлипли друг от друга, до бесконечности повторяя, как мы будем скучать. Маша откровенно плакала. Я не хотел её отпускать, прекрасно понимая, что пройдёт охрененное количество дней до нашей новой встречи. А она лишь говорила, чтобы я не забывал звонить.
- Не забудешь? – шепчет она.
Глажу её по светлым волосам и киваю.
- Не волнуйся, милая. Буду звонить при каждом удобном случае. Обещаю.
Чёрт, моё сердце просто разлеталось на куски, посреди грёбанного вокзала.
- Спасибо, Дёма, - она глубоко вздыхает, прежде чем я наклоняюсь и в последний раз целую её.
Губы у Маши нежные и сладкие, и очень сложно от них оторваться. Как я буду жить без её поцелуев?
- Я тебя люблю, - ещё раз признаюсь и получаю ответ.
- И я тебя люблю.
А затем она уходит.
Возвращается в Москву. К своему Роме.
