Лешка с бритоголовым подошли к джипу и поговорили с людьми в нем – значит, это не совсем паранойя. Возможно, у спасателей просто закончилась смена. Потом джип уехал, а эти двое двинулись в мою сторону, разглядывая снежное месиво под ногами. К счастью, народ, идущий к метро, уже протоптал темную дорожку, и я на ней следов не оставил.
Я сжался за цоколем и перестал дышать, но они, видимо, поняли, что так меня не найти, и повернули обратно.
Дождавшись, когда они войдут внутрь, я выглянул из своего убежища, отбежал, прячась в тенях и за кустами, описал крюк по скверу – чтоб держаться подальше от ненужных глаз, и зашел к «Стране Сказок» с тыла. Здание без мишуры выглядело промышленным ангаром. Камер наблюдения я не разглядел, как ни таращился в темноту. Но если я их в сумраке не видел, то они меня и подавно.
План у меня сложился самый незамысловатый: проникнуть в здание через черный ход, раз уж главный мне заказан, и отыскать коридор с чумом. Помнится, мы с Иркой вошли через него в сказку без всяких проблем. Правда, в коридор мы попали через костюмерную, но сейчас главное – пробраться внутрь, а там видно будет. Еще одна загвоздка: возможно, портал в сказку открыт только при работающем компьютере. Но, может быть, и нет. Здорово было бы найти парня с дредами, но его смена, наверное, уже закончилась.
Я шел мимо металлической гофрированной стены, иногда подсвечивая себе телефоном. Никаких признаков дверей, лишь кондиционеры висят тут и там, как зацепы на тренажере для великанов-скалолазов. Мелькнула даже шальная мысль забраться по ним на крышу. Но это – «план Б». Сначала поищу техническую дверь. Должна же она где-то быть. Или пожарный выход, наконец!
Увидев желанную дверь под овальным красным фонарем, я рванул к ней. Дверь распахнулась, и оттуда мне навстречу выпрыгнули Лешка и его бритоголовый начальничек с радостными и кровожадными рожами. Прежде, чем я успел сделать хотя бы шаг, Лешка мертвой хваткой зажал мне сзади руки. Сгоряча мне даже не показалось абсурдным, что бритоголовый бережно прижимает к груди букетик каких-то желтых бессмертников.
Я оттолкнулся обеими ногами, как в кино, и лягнул пустоту, потому что бритоголового на том месте, куда я целился, уже не оказалось. От резкого движения чуть не выскочил сустав. Зато я с размаху залепил ногой назад и, судя по ругани, удачно попал куда-то Лешке. Не сильно, наверное - разве стукнешь сильно кроссовкой, но тому не понравилось. Он бросил меня на асфальт и навалился сверху, а бритоголовый стал пихать в нос колючие бессмертники, пыльные, судя по запаху. Я вертел головой и старался не вдыхать, за что получил удар по ребрам:
- Дыши, гад!
Удар вышиб воздух из легких, я кое-как продержался немного, но потом вдохнул, и вовсю надышался пылью и затхлым ароматом этого странного букета, который они с упорством маньяков пихали мне в нос. Потом чихнул и зажмурился, с ужасом ожидая нового удара, но услышал:
- Готово. Коли.
В ногу спереди воткнулась игла, что-то растеклось внутри мышцы...
Рыжая курила. Она медитативно выдувала дым из колечка губ в сливовой помаде и смотрела на завихрения – словно гадала о будущем. Иногда умело выпускала струйки дыма через ноздри. «Шикарная чмара», - пришли на ум слова, наверное, из какого-то фильма. В рыжей женщине чувствовалось нечто блатное и непристойное. Но и шика хватало: рыжие кудри рассыпались по леопардовой шубке, на лице природный цвет имели только глаза – ореховые, с воспаленными белками. Все остальное покрашено, подклеено и нарисовано весьма умело.
Я не представлял, что это за женщина, и где я нахожусь. Голова болела страшно – просто раскалывалась. Я приподнялся, сжимая зубы, поскольку очень хотел, чтоб голова не развалилась, а поднялась целиком – дурацкое ощущение. Пытался удержать черепные кусочки вместе, строя гримасы. Рыжая женщина лениво меня разглядывала. Во рту у нее полоскался слой дыма, поэтому она молчала.
Мы расположились на скамеечке под елкой: простым лесным деревом без новогодней мишуры. За елкой виднелся заборчик пригородной платформы.
«Кощеево» - значилось на табличке на противоположной платформе. Никогда не слышал про такое место. Далеко ли это от города? В каком направлении? Как я здесь оказался? Напился? На меня не похоже. Случайно выпил какую-то дрянь? Но где? И каким образом? С кем я праздновал Новый год? Неужели курил что-то неподходящее?
Я чувствовал себя не вполне собой – совершенно дурацкое ощущение. Вдобавок полы куртки болтались непривычно легко. Я сунул руки в карманы.
- О, черт!
Ни бумажника, ни телефона не было. Я торопливо проверил все карманы. Даже мультитул сперли. Даже ключи от квартиры.
- Обчистили? – сочувственно спросила рыжая. Она полоскала рот дымом и усмехалась. – Круто попраздновал.
- Да черт знает что! Как я здесь оказался?
- Я тебя притащила. Ты под платформой валялся. Я гляжу – вроде не бомж. Напился, думаю, парень – замерзнет еще.
- Спасибо.
А что, такая крупная женщина запросто могла доволочь меня до скамеечки. Только как же она в шубке-то и на таких каблучищах под платформой лазала?
- Ты хоть помнишь, где живешь?
- Да, - пробормотал я, и чтоб понять, что действительно помню, добавил. – Третья улица Восьмого марта, дом 9.
- Ну и молодец, - и она принялась тыкать пальцем с когтем цвета крови в золоченый смартфон. – Сейчас домой поедешь.
- У меня денег нет совершенно, - для убедительности я вывернул оба кармана.
- Зато у меня есть, - сказала рыжая.
Как-то очень быстро подъехало Яндекс-такси. Я попытался встать, но ноги подогнулись, как вареные макаронины. Тогда рыжая леопардша с шофером-таджиком, вовсю веселясь, кое-как затолкали меня на заднее сиденье.
Моя спасительница влезла следом, прижалась, опутала рыжими волосами.
По дороге она поглаживала меня и щекотала своими алыми ногтищами то тут, то там, и удивительно, но организм отвечал на ее заигрывания, а я-то думал, что я вообще не живой.
До лифта на подгибающихся конечностях я добрался уже сам. Ввалились в квартиру, и тут она прижала меня к вешалке с одеждой, схватила за собранные в хвостик волосы, и принялась целовать.
Что это был за поцелуй! Я не Дон Жуан, конечно, но целоваться случалось, однако подобной техники мне встречать не приходилось: словно полый стебель огромного цветка прижался к губам, а потом началось такое! Я даже простил своей обольстительнице запах табака, больного горла и пива.
Потом мы стаскивали друг с друга одежду. Я утонул в подушках бедер, а грудь у нее оказалась твердая, словно пластмассовая, как у Барби какой-нибудь. Мы свалились в разоренную постель (у меня даже не хватило времени удивиться, почему постель развалена – я обычно убираю ее с утра). После восхитительной свалки и неразберихи, закончившихся совместным полетом, моя незнакомка закурила, а я обнаружил, что дома творится полный бардак. Такое впечатление, что у меня был обыск! Тут только я сообразил, что мы не отпирали дверь, когда вошли.
- Не фига себе!
Не желая отбирать у моей дамы одеяло, я прикрылся полотенцем из кучи, вываленной из шкафа, и машинально извинился за беспорядок.
- Да ладно, не стесняйся! Нормальный холостяцкий быт! – Если бы не сигаретка, с моей красавицы можно было писать Марию Магдалину. Рыжие кудри рассыпались по полным плечам. В полумраке макияж казался непострадавшим.
В панике я оглядел студию, обернулся к рабочему столу: компьютера не было! Те, кто обчистил мои карманы, вероятно, узнали как-то по номеру телефона домашний адрес. Открыли украденными ключами дверь, перерыли все в надежде отыскать что-либо ценное; разумеется, ничего не нашли, поэтому унесли единственную дорогую вещь – комп. Со всеми моими готовыми и не готовыми работами. Слава богу, многое хранилось в облаке, а последнюю большую визуализацию я прямо перед праздниками отправил заказчику.
Но все равно, пропавший комп пробил гигантскую брешь в моем бюджете.
- У тебя есть что-нибудь выпить? – лениво спросила обольстительница, совершенно не интересуясь моими метаниями.
- Конечно, если не сперли, - помнится, я покупал к Новому году шампанское и мартини, но, возможно, я захватил их к Сержу. Если праздновал Новый год у него.
Шампанское было на месте. Обе бутылки. Значит, я не был у Сержа? А где же я был? Бокалов я не нашел. Неужели сперли бокалы?! Ну, нормальные это грабители или нет?
Я захватил бутылку и пару кружек и вернулся в комнату. Мысли у меня были заняты не предстоящей выпивкой и любовью, а звонком в полицию.
Моя чаровница пила шампанское из кружки, словно это было самым обычным делом, и улыбалась, жмурясь от удовольствия.
- Угадай, как меня зовут?
- Ах да, позвольте представиться: Иван, - я щелкнул босыми пятками.
Красотка рассмеялась волнующим грудным смехом.
- Секс – тоже повод для знакомства, да? Мое имя, как и твое, начинается на «И», но кончается на «А».
- Инна.
- Не-а!
- Инга?
- Холодно.
- Индира?
- Пф-ф! Все забыл! Ирена. Говорят, это имя мне очень идет, - она чисто по-кошачьи вытянула из-под одеяла стройную ногу, дивно расширяющуюся к бедру, и покрутила ступней. - Иди сюда, мой недогадливый Ваня-дурачок!
В общем, в полицию я позвонил только на следующее утро по телефону от соседки. От нее же хотел позвонить и маме, чтоб не беспокоилась из-за моего «исчезновения с радаров», но, разумеется, не смог вспомнить номер ее телефона.
Мы съели то немногое, что нашлось в холодильнике. После звонка в полицию Ирена сказала, что не хочет встречаться с ментами, оделась и ушла, пообещав вернуться вечером.
В ожидании полицейских я решил побриться, дабы иметь вид не разбойника, но законопослушного гражданина. Когда снимал бритвой пену, изучая свое лицо в зеркале, обнаружил, что кожа вокруг носа покрыта мелкими полукруглыми царапинками. Такое можно видеть на шкурке у некоторых фруктов. Что, приложился об кактус? Или упал мордой в блюдо устриц? Какой еще предмет мог оставить такие следы?
Пришли двое оперов. Первый вопрос задали про беспорядок: «Это воры сделали, или у вас так всегда?». Второй, естественно: «Что пропало?». Комп и бокалы, еще некоторые бытовые мелочи, вроде шампуня и зубных щеток, может, еще посуда какая-то – полный бред. Один стал ходить по квартире и щелкать мой бардак, уж не знаю зачем, другой – задавал вопросы и снимал меня на телефон. Я попытался начать с ограбления на станции Кощеево, но опер остановил меня: «Не наш район».
Как умел, рассказал о незапертой ограбленной квартире, умолчав об Ирене. Поэтому рассказ получился несвязным и противоречивым – чистый компромат на самого себя, но мент невозмутимо снял его на телефон – возможно, он и не слушал. Новый год не лучшее время для обращения куда бы то ни было. Потом я расписался на паре листков, парни заверили меня, что будет сделано все возможное, и ушли.
Висок у меня противно заныл. От кого-то я уже слышал такое. Ну, да неважно.
Я поехал к родителям. Все-таки без телефона чувствуешь себя инвалидом – самые обычные вещи становятся недоступными. Мама, конечно, волновалась – как выяснилось, я даже не поздравил их с Новым годом. Она обняла меня, стала целовать и ругать одновременно.
- Ну, загулял вьюнош, с кем не бывает. Он уже взрослый, Машенька, - гудел отец, ожидая свою порцию обнимашек.
Наконец, из маминых объятий я перешел в папины, с похлопываниями по спине. Целуя морщинистую отцовскую щеку, вдруг обнаружил вокруг его носа такие же странные царапинки, как и у меня.
- Откуда у тебя это?
- Что? – он потер пальцем кожу у переносицы и неловко усмехнулся. – А, я и не заметил! Аллергия, наверное.
- Ванечка! Никакая у него не аллергия. Вот еще почему я так беспокоилась! На отца же напали.
- Да ну тебя, Маш! Какое напали? Какие-то пьяные хулиганы дурака валяли – вот и все!
- Ага! А я потом тебя валокордином отпаивала! Мы забыли хрен к холодцу купить. Отец и пошел за ним. Только вышел из лифта, на него набросились какие-то идиоты и давай цветами в нос тыкать. Еле он от них отбился.
- Скорее всего, они меня с кем-то спутали. Очень похоже на месть из ревности. Ах, подарил моей бабе цветы – так получи же в морду букетом.
- Тебя! Спутали! Тоже мне, герой-любовник!
- Ну, пьяные, Машенька. Новый год же!
- Пошли за стол, горюшки мои луковые!
Мама выставила на кухонную клеенку копченую колбаску, вспотевшую жиром, третьводнишний, но еще вполне съедобный, оливье, бодрый холодец, сыр, загнувшийся на манер китайских крыш, подсохшую индейку и легендарный пирог с капустой по бабушкиному рецепту, который никогда не черствеет.
Все это напоминало любимые с детства послепраздничные деньки, когда напряжение праздника уже схлынуло, а вкусная еда осталась. Я почувствовал волчий аппетит после всех своих приключений, и навалился на разносолы, к большому маминому удовольствию.
- Ешь, ешь. А то я наготовила с какого-то перепуга, как на четверых, словно не знала, что только мы вдвоем с отцом будем.
- Стой! – скомандовал вдруг папа. Мы с мамой так и застыли, не донеся вилки до рта, а папа вытащил из холодильника бутылку. – А шампанское?
Мы выпили шампанского.
- Эх, Ванюша, - сказала мама, любовно глядя, как я расправляюсь с ее харчами, - смотрю я на тебя - такой парень: умный, красивый – а все один. Ты когда, наконец, хоть какую-нибудь девушку себе найдешь?
Я промычал сквозь набитый пирогом рот в смысле «как только, так сразу».
Ирена, конечно, меньше всего годилась на роль девушки, даже «хоть какой-нибудь». Маме про нее рассказывать не стоило, как и про ограбление.
Когда шампанское распили, и Новый год был официально объявлен встреченным, папа ушел к телевизору, а мама, поставив на стол едва начатый торт, земляничное варенье, и налив мне чаю, стала рассказывать новости.
- Вот, - под конец, смеясь, она показала мне маленький флакончик, - еще духи подарили. Тоже смешно как-то. Звонят: я думала, кто-то из соседей поздравить зашел, а там стоит девчушка с огромной такой сумкой. Проводим, говорит, новогодний опрос по ароматам. В новогоднюю ночь, ага - представь себе! Людей совсем за дураков держат! Ну, явные мошенники. Я никогда с жульем не разговариваю. Ну вот, дверь, значит, закрываю, а она сумку распахнула и мне под нос сует. Гляжу: у нее там пробников – весь Диор! «К вам единственная просьба: оценить ароматы по пятибалльной шкале, а за работу подарим вам флакончик духов, которые вам больше всего понравятся». В общем, раздумала я дверь закрывать. Ладно, думаю, вроде ничего плохого не может случиться, если я духи в коридоре понюхаю, верно ведь? Духи у нее, знаешь, очень оригинально представлены: на серединках сухих цветков, вроде игрушечных подсолнухов. Только неудобно, что лепестки колючие. И цветки тоже старые – по-моему, все одинаково пылью пахнут. Но я все старательно перенюхала, какие-то похвалила – она на планшетике отметила. «Вот, - говорит, - вам больше всего понравились духи «Дольче вита» - и дает мне флакончик.
Я сжался за цоколем и перестал дышать, но они, видимо, поняли, что так меня не найти, и повернули обратно.
Дождавшись, когда они войдут внутрь, я выглянул из своего убежища, отбежал, прячась в тенях и за кустами, описал крюк по скверу – чтоб держаться подальше от ненужных глаз, и зашел к «Стране Сказок» с тыла. Здание без мишуры выглядело промышленным ангаром. Камер наблюдения я не разглядел, как ни таращился в темноту. Но если я их в сумраке не видел, то они меня и подавно.
План у меня сложился самый незамысловатый: проникнуть в здание через черный ход, раз уж главный мне заказан, и отыскать коридор с чумом. Помнится, мы с Иркой вошли через него в сказку без всяких проблем. Правда, в коридор мы попали через костюмерную, но сейчас главное – пробраться внутрь, а там видно будет. Еще одна загвоздка: возможно, портал в сказку открыт только при работающем компьютере. Но, может быть, и нет. Здорово было бы найти парня с дредами, но его смена, наверное, уже закончилась.
Я шел мимо металлической гофрированной стены, иногда подсвечивая себе телефоном. Никаких признаков дверей, лишь кондиционеры висят тут и там, как зацепы на тренажере для великанов-скалолазов. Мелькнула даже шальная мысль забраться по ним на крышу. Но это – «план Б». Сначала поищу техническую дверь. Должна же она где-то быть. Или пожарный выход, наконец!
Увидев желанную дверь под овальным красным фонарем, я рванул к ней. Дверь распахнулась, и оттуда мне навстречу выпрыгнули Лешка и его бритоголовый начальничек с радостными и кровожадными рожами. Прежде, чем я успел сделать хотя бы шаг, Лешка мертвой хваткой зажал мне сзади руки. Сгоряча мне даже не показалось абсурдным, что бритоголовый бережно прижимает к груди букетик каких-то желтых бессмертников.
Я оттолкнулся обеими ногами, как в кино, и лягнул пустоту, потому что бритоголового на том месте, куда я целился, уже не оказалось. От резкого движения чуть не выскочил сустав. Зато я с размаху залепил ногой назад и, судя по ругани, удачно попал куда-то Лешке. Не сильно, наверное - разве стукнешь сильно кроссовкой, но тому не понравилось. Он бросил меня на асфальт и навалился сверху, а бритоголовый стал пихать в нос колючие бессмертники, пыльные, судя по запаху. Я вертел головой и старался не вдыхать, за что получил удар по ребрам:
- Дыши, гад!
Удар вышиб воздух из легких, я кое-как продержался немного, но потом вдохнул, и вовсю надышался пылью и затхлым ароматом этого странного букета, который они с упорством маньяков пихали мне в нос. Потом чихнул и зажмурился, с ужасом ожидая нового удара, но услышал:
- Готово. Коли.
В ногу спереди воткнулась игла, что-то растеклось внутри мышцы...
Глава третья
Рыжая курила. Она медитативно выдувала дым из колечка губ в сливовой помаде и смотрела на завихрения – словно гадала о будущем. Иногда умело выпускала струйки дыма через ноздри. «Шикарная чмара», - пришли на ум слова, наверное, из какого-то фильма. В рыжей женщине чувствовалось нечто блатное и непристойное. Но и шика хватало: рыжие кудри рассыпались по леопардовой шубке, на лице природный цвет имели только глаза – ореховые, с воспаленными белками. Все остальное покрашено, подклеено и нарисовано весьма умело.
Я не представлял, что это за женщина, и где я нахожусь. Голова болела страшно – просто раскалывалась. Я приподнялся, сжимая зубы, поскольку очень хотел, чтоб голова не развалилась, а поднялась целиком – дурацкое ощущение. Пытался удержать черепные кусочки вместе, строя гримасы. Рыжая женщина лениво меня разглядывала. Во рту у нее полоскался слой дыма, поэтому она молчала.
Мы расположились на скамеечке под елкой: простым лесным деревом без новогодней мишуры. За елкой виднелся заборчик пригородной платформы.
«Кощеево» - значилось на табличке на противоположной платформе. Никогда не слышал про такое место. Далеко ли это от города? В каком направлении? Как я здесь оказался? Напился? На меня не похоже. Случайно выпил какую-то дрянь? Но где? И каким образом? С кем я праздновал Новый год? Неужели курил что-то неподходящее?
Я чувствовал себя не вполне собой – совершенно дурацкое ощущение. Вдобавок полы куртки болтались непривычно легко. Я сунул руки в карманы.
- О, черт!
Ни бумажника, ни телефона не было. Я торопливо проверил все карманы. Даже мультитул сперли. Даже ключи от квартиры.
- Обчистили? – сочувственно спросила рыжая. Она полоскала рот дымом и усмехалась. – Круто попраздновал.
- Да черт знает что! Как я здесь оказался?
- Я тебя притащила. Ты под платформой валялся. Я гляжу – вроде не бомж. Напился, думаю, парень – замерзнет еще.
- Спасибо.
А что, такая крупная женщина запросто могла доволочь меня до скамеечки. Только как же она в шубке-то и на таких каблучищах под платформой лазала?
- Ты хоть помнишь, где живешь?
- Да, - пробормотал я, и чтоб понять, что действительно помню, добавил. – Третья улица Восьмого марта, дом 9.
- Ну и молодец, - и она принялась тыкать пальцем с когтем цвета крови в золоченый смартфон. – Сейчас домой поедешь.
- У меня денег нет совершенно, - для убедительности я вывернул оба кармана.
- Зато у меня есть, - сказала рыжая.
Как-то очень быстро подъехало Яндекс-такси. Я попытался встать, но ноги подогнулись, как вареные макаронины. Тогда рыжая леопардша с шофером-таджиком, вовсю веселясь, кое-как затолкали меня на заднее сиденье.
Моя спасительница влезла следом, прижалась, опутала рыжими волосами.
По дороге она поглаживала меня и щекотала своими алыми ногтищами то тут, то там, и удивительно, но организм отвечал на ее заигрывания, а я-то думал, что я вообще не живой.
До лифта на подгибающихся конечностях я добрался уже сам. Ввалились в квартиру, и тут она прижала меня к вешалке с одеждой, схватила за собранные в хвостик волосы, и принялась целовать.
Что это был за поцелуй! Я не Дон Жуан, конечно, но целоваться случалось, однако подобной техники мне встречать не приходилось: словно полый стебель огромного цветка прижался к губам, а потом началось такое! Я даже простил своей обольстительнице запах табака, больного горла и пива.
Потом мы стаскивали друг с друга одежду. Я утонул в подушках бедер, а грудь у нее оказалась твердая, словно пластмассовая, как у Барби какой-нибудь. Мы свалились в разоренную постель (у меня даже не хватило времени удивиться, почему постель развалена – я обычно убираю ее с утра). После восхитительной свалки и неразберихи, закончившихся совместным полетом, моя незнакомка закурила, а я обнаружил, что дома творится полный бардак. Такое впечатление, что у меня был обыск! Тут только я сообразил, что мы не отпирали дверь, когда вошли.
- Не фига себе!
Не желая отбирать у моей дамы одеяло, я прикрылся полотенцем из кучи, вываленной из шкафа, и машинально извинился за беспорядок.
- Да ладно, не стесняйся! Нормальный холостяцкий быт! – Если бы не сигаретка, с моей красавицы можно было писать Марию Магдалину. Рыжие кудри рассыпались по полным плечам. В полумраке макияж казался непострадавшим.
В панике я оглядел студию, обернулся к рабочему столу: компьютера не было! Те, кто обчистил мои карманы, вероятно, узнали как-то по номеру телефона домашний адрес. Открыли украденными ключами дверь, перерыли все в надежде отыскать что-либо ценное; разумеется, ничего не нашли, поэтому унесли единственную дорогую вещь – комп. Со всеми моими готовыми и не готовыми работами. Слава богу, многое хранилось в облаке, а последнюю большую визуализацию я прямо перед праздниками отправил заказчику.
Но все равно, пропавший комп пробил гигантскую брешь в моем бюджете.
- У тебя есть что-нибудь выпить? – лениво спросила обольстительница, совершенно не интересуясь моими метаниями.
- Конечно, если не сперли, - помнится, я покупал к Новому году шампанское и мартини, но, возможно, я захватил их к Сержу. Если праздновал Новый год у него.
Шампанское было на месте. Обе бутылки. Значит, я не был у Сержа? А где же я был? Бокалов я не нашел. Неужели сперли бокалы?! Ну, нормальные это грабители или нет?
Я захватил бутылку и пару кружек и вернулся в комнату. Мысли у меня были заняты не предстоящей выпивкой и любовью, а звонком в полицию.
Моя чаровница пила шампанское из кружки, словно это было самым обычным делом, и улыбалась, жмурясь от удовольствия.
- Угадай, как меня зовут?
- Ах да, позвольте представиться: Иван, - я щелкнул босыми пятками.
Красотка рассмеялась волнующим грудным смехом.
- Секс – тоже повод для знакомства, да? Мое имя, как и твое, начинается на «И», но кончается на «А».
- Инна.
- Не-а!
- Инга?
- Холодно.
- Индира?
- Пф-ф! Все забыл! Ирена. Говорят, это имя мне очень идет, - она чисто по-кошачьи вытянула из-под одеяла стройную ногу, дивно расширяющуюся к бедру, и покрутила ступней. - Иди сюда, мой недогадливый Ваня-дурачок!
В общем, в полицию я позвонил только на следующее утро по телефону от соседки. От нее же хотел позвонить и маме, чтоб не беспокоилась из-за моего «исчезновения с радаров», но, разумеется, не смог вспомнить номер ее телефона.
Мы съели то немногое, что нашлось в холодильнике. После звонка в полицию Ирена сказала, что не хочет встречаться с ментами, оделась и ушла, пообещав вернуться вечером.
В ожидании полицейских я решил побриться, дабы иметь вид не разбойника, но законопослушного гражданина. Когда снимал бритвой пену, изучая свое лицо в зеркале, обнаружил, что кожа вокруг носа покрыта мелкими полукруглыми царапинками. Такое можно видеть на шкурке у некоторых фруктов. Что, приложился об кактус? Или упал мордой в блюдо устриц? Какой еще предмет мог оставить такие следы?
Пришли двое оперов. Первый вопрос задали про беспорядок: «Это воры сделали, или у вас так всегда?». Второй, естественно: «Что пропало?». Комп и бокалы, еще некоторые бытовые мелочи, вроде шампуня и зубных щеток, может, еще посуда какая-то – полный бред. Один стал ходить по квартире и щелкать мой бардак, уж не знаю зачем, другой – задавал вопросы и снимал меня на телефон. Я попытался начать с ограбления на станции Кощеево, но опер остановил меня: «Не наш район».
Как умел, рассказал о незапертой ограбленной квартире, умолчав об Ирене. Поэтому рассказ получился несвязным и противоречивым – чистый компромат на самого себя, но мент невозмутимо снял его на телефон – возможно, он и не слушал. Новый год не лучшее время для обращения куда бы то ни было. Потом я расписался на паре листков, парни заверили меня, что будет сделано все возможное, и ушли.
Висок у меня противно заныл. От кого-то я уже слышал такое. Ну, да неважно.
Я поехал к родителям. Все-таки без телефона чувствуешь себя инвалидом – самые обычные вещи становятся недоступными. Мама, конечно, волновалась – как выяснилось, я даже не поздравил их с Новым годом. Она обняла меня, стала целовать и ругать одновременно.
- Ну, загулял вьюнош, с кем не бывает. Он уже взрослый, Машенька, - гудел отец, ожидая свою порцию обнимашек.
Наконец, из маминых объятий я перешел в папины, с похлопываниями по спине. Целуя морщинистую отцовскую щеку, вдруг обнаружил вокруг его носа такие же странные царапинки, как и у меня.
- Откуда у тебя это?
- Что? – он потер пальцем кожу у переносицы и неловко усмехнулся. – А, я и не заметил! Аллергия, наверное.
- Ванечка! Никакая у него не аллергия. Вот еще почему я так беспокоилась! На отца же напали.
- Да ну тебя, Маш! Какое напали? Какие-то пьяные хулиганы дурака валяли – вот и все!
- Ага! А я потом тебя валокордином отпаивала! Мы забыли хрен к холодцу купить. Отец и пошел за ним. Только вышел из лифта, на него набросились какие-то идиоты и давай цветами в нос тыкать. Еле он от них отбился.
- Скорее всего, они меня с кем-то спутали. Очень похоже на месть из ревности. Ах, подарил моей бабе цветы – так получи же в морду букетом.
- Тебя! Спутали! Тоже мне, герой-любовник!
- Ну, пьяные, Машенька. Новый год же!
- Пошли за стол, горюшки мои луковые!
Мама выставила на кухонную клеенку копченую колбаску, вспотевшую жиром, третьводнишний, но еще вполне съедобный, оливье, бодрый холодец, сыр, загнувшийся на манер китайских крыш, подсохшую индейку и легендарный пирог с капустой по бабушкиному рецепту, который никогда не черствеет.
Все это напоминало любимые с детства послепраздничные деньки, когда напряжение праздника уже схлынуло, а вкусная еда осталась. Я почувствовал волчий аппетит после всех своих приключений, и навалился на разносолы, к большому маминому удовольствию.
- Ешь, ешь. А то я наготовила с какого-то перепуга, как на четверых, словно не знала, что только мы вдвоем с отцом будем.
- Стой! – скомандовал вдруг папа. Мы с мамой так и застыли, не донеся вилки до рта, а папа вытащил из холодильника бутылку. – А шампанское?
Мы выпили шампанского.
- Эх, Ванюша, - сказала мама, любовно глядя, как я расправляюсь с ее харчами, - смотрю я на тебя - такой парень: умный, красивый – а все один. Ты когда, наконец, хоть какую-нибудь девушку себе найдешь?
Я промычал сквозь набитый пирогом рот в смысле «как только, так сразу».
Ирена, конечно, меньше всего годилась на роль девушки, даже «хоть какой-нибудь». Маме про нее рассказывать не стоило, как и про ограбление.
Когда шампанское распили, и Новый год был официально объявлен встреченным, папа ушел к телевизору, а мама, поставив на стол едва начатый торт, земляничное варенье, и налив мне чаю, стала рассказывать новости.
- Вот, - под конец, смеясь, она показала мне маленький флакончик, - еще духи подарили. Тоже смешно как-то. Звонят: я думала, кто-то из соседей поздравить зашел, а там стоит девчушка с огромной такой сумкой. Проводим, говорит, новогодний опрос по ароматам. В новогоднюю ночь, ага - представь себе! Людей совсем за дураков держат! Ну, явные мошенники. Я никогда с жульем не разговариваю. Ну вот, дверь, значит, закрываю, а она сумку распахнула и мне под нос сует. Гляжу: у нее там пробников – весь Диор! «К вам единственная просьба: оценить ароматы по пятибалльной шкале, а за работу подарим вам флакончик духов, которые вам больше всего понравятся». В общем, раздумала я дверь закрывать. Ладно, думаю, вроде ничего плохого не может случиться, если я духи в коридоре понюхаю, верно ведь? Духи у нее, знаешь, очень оригинально представлены: на серединках сухих цветков, вроде игрушечных подсолнухов. Только неудобно, что лепестки колючие. И цветки тоже старые – по-моему, все одинаково пылью пахнут. Но я все старательно перенюхала, какие-то похвалила – она на планшетике отметила. «Вот, - говорит, - вам больше всего понравились духи «Дольче вита» - и дает мне флакончик.
