Наступила ночь. Земляничка выглянула из своего отнорочка и, ступая на цыпочках, прокралась к груде сложенных на ящике вещей. Краснолюдки роют норы на склонах холмов и оврагов, и чем дольше они живут на одном месте, тем сложнее и удобнее становится нора. Иногда, если соседи дружат, две или три норы объединяются в одну. Нора, в которой жила семья Землянички, была, по меркам лесного народца, еще довольно тесной.
Как и все краснолюдки, Земляничка хорошо видела в темноте, правда, как кошка, только в черно-белых тонах. Она принялась снимать тюки, мешки и свертки с ящика, стараясь не шуметь, хотя уставшая за день бабушка Медуница спала очень крепко в своем отдаленном покое.
Лесной народец обладает кое-какими волшебными навыками, хотя сами они их за волшебство не считают. Узнать о прошлом вещи, присниться другому во сне – бытовые умения, доступные даже детям. Некоторые застенчивые парни-краснолюдки во сне объясняются своей избраннице в любви, что, правда, потом приводит к насмешкам со стороны девушки. Зачаровать животное способны только взрослые, для этого надо обладать сильной волей. Мы, люди, со своими машинами и электричеством кажемся краснолюдкам гораздо более могущественными волшебниками.
Наконец, Земляничка освободила крышку ящика. Сквозь дырочки в нем была продета веревка, завязанная причудливым и сложным узлом, не позволявшая ящику открыться. Тут девушка поступила, как великий полководец: не стала водиться с узлом, а достала из-за пояса ножик и рассекла веревку, рассудив, что в суете переезда никто не будет проверять, как она завязана.
Она приподняла крышку. Обложенный торфяным мхом, в ящике лежал замок. Обычный человеческий замок с толстой дужкой, конечно, не такой большой, как дедушкин мешок с грибами, но явно очень и очень тяжелый.
«Да мы все вещи сможем забрать вместо него! - подумала девушка, – уж вышивки тети Дремы – точно! И мои подзоры. И одеяло».
Ей очень хотелось по всем правилам украсить свадебную кровать.
Она положила поверх изъеденного временем металла маленькие бледные руки. Закрыла глаза. Пальцы ее, как корни, стали расти, оплетая замок, проникая в малейшие щелочки. Конечно, она видела это внутренним взором. Если бы она открыла глаза, то увидела свои обыкновенные руки, прижатые к темной рябой поверхности по обе стороны от скважины.
Но Земляничка не открывала глаз, и постепенно она стала прорастать в замок, становиться с ним единым целым. Она никогда прежде не испытывала человеческую вещь. Найти орешник по ореху, дуб по желудю – в этом она была мастерица!
Вначале девочка видела одну черноту, потом поняла, что чернота эта куда-то движется. Мощный черный поток шел через замок. Но куда и откуда?
«Наверное, колдун там, вверх по течению», - подумала она, но как не пыталась направиться мысленно против движения темноты, ее все время сносило. Тогда она отдалась потоку, и вскоре оказалась в некоей заводи, темной комнате, где на полу, скрючившись, спал человек. «Колдун?»
Девушка посидела немного неподвижно, укрепляя связь между собой и спящим человеком. Потом открыла глаза, быстро опустила на ящик крышку, заболтала, как попало веревку, побросала тюки на место и поспешила к себе. Теперь у нее была задача: присниться найденному человеку. Может быть, он освободит ее семью от замочного бремени.
Женьке очень не нравился хоспис. Но выбора не было. Ниточку в больнице больше не держали. Хорошо, что ее взяли в хоспис. Врач сказал: на две недели – больше нельзя. Женька старательно делал хорошую мину при плохой игре.
- Нита, смотри: кролик! – показывал он сестренке рыжего кролика, запертого в клетке размером от носа до хвоста. Ниточка бледно улыбалась, только из любви к брату. Ее не интересовал кролик.
- Смотри, фонтан! Там рыбки. Ты жила когда-нибудь в доме с фонтаном? Здорово, правда?
Голова Ниточки болталась, приходилось придерживать ее у подголовника кресла. Женька возил сестру в кресле по зимнему саду – ужасному зимнему саду из растений с темной листвой, между горшков которых стояли скульптуры кладбищенского вида. И кому пришло в голову так украсить приют для умирающих? Наверное, чтобы родственники заранее привыкали к кладбищенской обстановке.
«Кому нужна эта прогулка! Нитка уже почти заснула. Да жива ли она! Дышит». Женька провез девочку на кресле в палату. Четыре обширных кровати; ее – у окошка. На одной сидит и бесконечно раскачивается девочка. На другой – спит, почти слившись с одеялом. Третья – пуста. Выписали – или? Женька старался не смотреть на них. Подвез кресло к постели – все удобно устроено, поднял сестру на руки. Совсем невесомая! Позвоночник – как бамбуковая веточка. Вот дурак, одеяло не откинул! Он прижал Нитку к себе, сделал одной рукой что надо, уложил ее на подушку. Сестра тут же открыла глаза.
Боже мой! Какие глазищи! Маленькая лысая головка, прозрачная кожа, а глаза – как у ангела. Женька встал на колени, прижался к чуть шершавой щеке.
- Нитка, я так тебя люблю, - зашептал он беззвучно, - ты одна у меня осталась. Ты не умрешь, Нитка! Ты слышишь: ты не умрешь! Я не дам тебе умереть!
Девочка молча смотрела на него сияющими глазами: то ли верила, то ли обезболивающими накачали.
Женька почувствовал стекающие внутри носа слезы, развернулся и вышел из палаты, чуть не сбив медсестру, ввозившую тележку со шприцами.
Придя домой уже в темноте, он вынул из холодильника четвертинку водки – «чекушку», как называл ее Серега, с хрустом скрутил пробку и залпом выпил. Чуть не вырвало. Заглянул опять в холодильник – закусить нечем. Только полураздавленный тюбик горчицы. Ну и ладно! Его дело – отрубиться.
Женька спал по-японски: на полу на туристическом коврике. Привык так, когда занимался каратэ. Те времена отсюда казались счастливыми. А ведь он пошел в секцию, чтобы отбиваться от старших мальчишек, невесть почему выбравших его козлом отпущения. Но тогда рядом была мама, и Нитка росла красивой тоненькой здоровой девочкой. Мама хотела для дочки счастливой жизни – вот и дала ей необыкновенное имя: Анита. Но имя не помогло. Вначале от какого-то неподвластного антибиотикам воспаления легких умерла мама, а теперь вот заболела Ниточка. Женька не запомнил название болезни – рак, он рак и есть. Ниточка, единственная ниточка, связывающая его с этой жизнью.
Водка действовала: тело засасывала черная воронка, а голова падала отдельно, вечно падала, падала, падала, падала сквозь тьму…
Может быть, он плакал. Потом все остановилось. Он лежал в своей (а может и не в своей) пустой темной комнате. Почти пустой. Прямо перед ним на стуле, свесив толстые ножки, сидела девочка, ростом с ведро. Странная такая девочка. Допился! А еще обещал спасти Нитку!
- Привет, «белочка», - просипел Женька и закашлялся.
- Я не Белочка, - ответила девочка. – Я – Земляничка.
Земляничка поняла, что совершенно не готова к разговору с колдуном. Она даже не знает, как к нему обращаться, не то чтобы внятно изложить свою просьбу. Колдун выглядел молодым и сонным, и совсем не страшным, но кто ж их, колдунов, знает.
Колдун между тем протер глаза, и сел, взъерошенный и ошеломленный.
- Я тебе снюсь! – не могла не подсказать Земляничка.
Тот изумленно выматерился, и Земляничку мигом выбросило из сна.
Весь день Земляничка роняла тюки, которые передавала ей бабушка Медуница, просыпала дедушкины грибы, отдавила хвост домашней белке тетушки Смородины. Она трепетала от предвкушения! У нее получилось! Она нашла колдуна! Ночью она вновь приснится ему, и тогда их семья сбросит ярмо человечьего замка. Земляничка непрерывно сочиняла в уме емкую речь – этим и объяснялась ее рассеянность. Она даже спросила деда, как следует правильно называть колдунов, и получила ответ в смысле: «Хе-хе-хе, да разве ж их зовут – только гонят!» Тогда она решила на свой страх и риск обращаться к страшному человеку «уважаемый колдун».
Еще она думала, при чем тут Белочка. Спросить было невозможно, так как Белочка ушла с разведчиками еще той весной. Земляничка прикидывала, и считала на толстых пальчиках: по всему выходило, что выданная замуж в их общину Белочка приходится роду дедушки Аира никем. Тоже загадка!
Колдун заснул поздно, уже за полночь, и Земляничка по проторенной дорожке пробралась в его сон. На этот раз сквозь стены комнаты прорастали темные вечнозеленые листья, между ними застыли сероватые фигуры (наверное, заколдованных людей, а может и краснолюдок – вот ужас!), в середине в большой круглой миске бил родник, в котором плавали рыбки цвета солнечных лучей. Земляничка косилась по сторонам. «Вот они какие, колдовские сны», - думала она с уважением. Но она сюда пришла не затем, чтобы глазеть на всякие чудеса.
Колдун по-прежнему спал на полу, а его сновидческий двойник – сегодня они не сливались - возил по полу страшный черный стул на колесах. Пока Земляничка осваивалась в колдовском сне, стул развернулся и на нем обнаружилась хохочущая девушка в белых кружевах, цветочных гирляндах и с рыжим кроликом на руках. Совсем уродливая девушка, тощая-претощая, зато веселая. И колдун смеялся вовсю. Земляничка сочла это добрым знаком.
- Многоуважаемый колдун, - начала она. Колдун выпучил глаза, а стул с девушкой испарился из его рук. Осталась только Земляничка и он, страшный человек, палач или спаситель ее счастья. – Только, пожалуйста, не говорите изгоняющих слов. А то придется ждать следующей ночи, а времени у меня мало.
Говорить с колдуном во сне оказалось совсем не страшно. Наяву она, наверное, не могла бы.
- Какое совпадение, - сказал колдун, - у меня тоже.
- Многоуважаемый колдун, - начала приготовленную речь Земляничка, но тот перебил ее.
- Почему ты называешь меня колдуном?
- Потому что вы колдун.
- Ну ладно, пусть я буду колдун. – Парень щелкнул пальцами и огляделся: ничего не случилось. – Не очень хороший колдун.
Но Земляничку было не так-то просто сбить.
- Многоуважаемый колдун, - начала она в третий раз. – Давным-давно вы оказали нашей семье честь хранить Очень Важный Замок. Мы бережем его с благоговением. Но времена сейчас сложные, нам приходится часто переезжать, поэтому беря в первую очередь Важный Замок, мы вынуждены оставлять много вещей, а вещи и есть история нашей семьи. Выбросить их - все равно, что оторвать от живого тела руку или ногу.
Сравнение вырвалось неожиданно, и она зажмурилась: не сболтнула ли лишнего.
- Кроме того, если мы оставим приданое, я не смогу правильно нарядиться на свадьбу и украсить свадебный покой, - добавила она тихо и жалобно.
- А что от меня-то ты хочешь, странное существо?
- Как что? Забрать замок! – даже растерялась Земляничка. И сразу затараторила, - конечно, если вы, многоуважаемый колдун, полагаете, что этого никак нельзя…
- Да заберу я твой замок, если он только не в тонну весом!- поморщился от ее трескотни колдун.
- Нет, вы же тогда принесли его на луг в руках.
Тут Женьке в голову пришла совсем нелепая идея, но утопающий хватается за соломинку, кроме того, он ведь спал. Он решил договориться со странной девочкой. – Погоди, ты ведь волшебное существо?
- Ну, так… немножечко, - потупившись, ковырнула ножкой пол Земляничка.
- А исцелять можешь?
- В смысле - лечить?
- Ну да, лечить.
- Как все. От криксы, от ночного переполоха, от совиного сглаза…
- А от рака?
Он, что, шутит над ней, что ли?
- От водяного волоса могу, а от рака… кто же лечит от рака? Его просто отцепляют! Не смейтесь надо мной, уважаемый колдун.
- Ладно, - вздохнул колдун, - проехали. Как, говоришь, тебя зовут?
- Земляничка я. А тайных имен у нас не бывает.
- Меня зовут Евгений.
«Ев-Гений! О!» К какому могущественному колдуну она заявилась в сон. Если бы знала, ни за что не осмелилась бы, но сейчас уже поздно. И, вроде, все нормально идет!
- Ладно, гони сюда твой замок.
Ой! А Земляничка-то думала, что стоит ей уговорить колдуна, замок исчезнет сам собой. Но ничто не дается даром. Возможно, колдун испытывает, насколько ей важно избавиться от замка – так всегда бывает в сказках. Уж она знает.
- Я могу попробовать передать его во сне. Я так еще ни разу не делала, но поскольку мне очень важно вернуть вам замок, я изо всех сил постараюсь…
- Во сне, так во сне, - перебил колдун, явно теряя к ней интерес.
Ни в следующую, ни в другую, ни в третью ночь Земляничка не могла попасть в сон «колдуна». Дело в том, что Серега нашел шабашку. Женьке как ученику и мальчику на побегушках выбирать не приходилось – вот он и выравнивал начерно по ночам стены, чтобы Серегина бригада могла днем заняться чистовой отделкой. Отработав, он ехал за город к Ниточке. Спал все больше в транспорте.
Земляничка как порядочная краснолюдка, даже подумать не могла, что кто-то может спать днем. Тюки, приготовленные к погрузке на кабана, лежали у дверей, вещи, оставляемые навсегда, аккуратно сложенные и оплаканные, навеки схоронены в кладовке. Земляничка тайком приволокла замок к себе под кровать – это было трудно, главным образом, из-за бабушки Медуницы. Пришлось выдумать предлог, чтобы услать ее из дома.
Вечерами девочка засыпала, держась за дужку обеими руками, как за ручку корзины. Но сколько она ни старалась, колдун исчез, словно пустой сон. Ее носило по ветру над городами и дорогами. Пару раз являлся холм, поросший людскими домами и башнями – словно люди жили там на манер лесного народца, а колдун пропал, будто его никогда и не было. Земляничка все больше уверялась, что он ее обманул – наказал за дерзость.
Наступило утро отъезда. Земляничка скатывала перину с оголенной кровати, такой красивой, с любовно вырезанными дедушкой Желудем цветами земляники и листьями дуба. Под периной обнаружился замок. Больше не имело смысла его прятать, девочка вздохнула и приготовилась волочить эту во всех смыслах тяжесть обратно в ящик, но волнения, беды и разочарования последних дней нахлынули на нее разом, и бедняга, упав лицом в брюхо перины, разрыдалась. Она плакала, пока не забылась, и сразу оказалась во сне колдуна.
Колдун сидел, привалившись виском к своему отражению в нетающем человечьем льду, а за ледяной пластиной с невероятной скоростью неслись леса вперемешку с домами. Земляничку захлестнула обида: колдун такой могущественный, ему стоит только кончиком пальца шевельнуть, чтобы забрать замок! Но, увидев измученное лицо и безвольно качающуюся голову, поняла, что у колдунов своя жизнь, и жизни этой не позавидуешь. Да и кто она такая, чтобы судить? Не прогнали и в лягушку не превратили – радуйся!
Сон колдуна был еще страшнее места, где спало его тело. Колдун мазал серой глиной бесконечную стену, замуровывая лезущие из нее корчащиеся фигуры. Теперь Земляничка боялась одного: вылететь из сна прежде, чем успеет передать замок. Она протиснулась под локтем колдуна, встала между ним и стеной, держа замок дужкой вверх.
