Во рту у нее пересохло, и она с трудом выговорила:
- Я верю в дурные поступки, Алексей Анатольевич, но не верю в грехи.
Он улыбнулся.
- Ничего страшного. Ваша вера в данном случае значения не имеет.
- Я не понимаю, зачем это вам? Это извращение!
Его улыбка стала шире.
- Да! Верно! Хочу совершить поступок, после которого буду нуждаться в прощении. Я хочу знать, каково это… Хочу не просто слегка запачкаться, а нырнуть в это с головой.
- И утащить в «это» меня. - проговорила она, задумавшись.
- Но вы же не верите в грехи, Алиса! Вы сами только что сказали. С вашей точки зрения все, чего я хочу, это, чтобы вы немножко набезобразничали. И не за просто так, а за миллион рублей.
Она почувствовала, что ее лицо и руки горят, как после долгой прогулки на морозе. Конечно, она этого не сделает. Что ей надо сделать, так это уйти отсюда и вдохнуть свежего воздуха. Увольняться она не станет, ну уж нет, ей нужна эта работа, но сейчас она уйдёт. И если он уволит ее за то, что она ушла, пускай. Но сначала она хотела услышать конкретику.
- Так чего именно вы от меня хотите?
Стас закурил вторую сигарету.
- И чего же?
Она нетерпеливо пошевелила пальцами.
- Дай мне затянуться.
- Милая, ты ведь не куришь…
- Я сказала, дай.
Он подчинился. После глубокой затяжки она откашлялась дымом и рассказала ему остальное.
Ночью она долго лежала без сна, уверенная, что Стас уже спит. А почему бы и нет? Решение принято. Она скажет Багрову, что не согласна, и пускай он идёт лесом. Решение принято, можно спать спокойно.
И все же она не слишком удивилась, когда он повернулся к ней и сказал:
- Не могу выкинуть это из головы.
Она тоже не могла.
- Знаешь, я бы сделала это. Ради нас. Если бы только…
Теперь они лежали лицом к лицу. Было два часа ночи.
- Если бы что?
- Если бы не боялась, что это отравит жизнь. Бывают вещи, которые не выкинешь из головы. Которые не забудутся со временем.
- Ну и хватит тогда это обсуждать. Решили, значит решили. Скажешь этому психу завтра: спасибо, не надо. А я как-нибудь найду способ закончить книгу без этого безумия.
- Когда это будет? Когда опять останешься без работы? – Он тяжело вздохнул, словно она снова задела больную мозоль.
- Мы решили. Он ненормальный. Точка. - И он перекатился на другой бок.
Наступило молчание. Сверху скрипел потолок, доносились тяжёлые шаги Антонины Юрьевны - ее фото следовало бы поместить в толковый словарь рядом со словом «Бессонница».
Лишь через пятнадцать минут Стас заговорил, обращаясь к прикроватной тумбочке и часам, показывающим 2:17.
- Нет ведь никаких гарантий. Нельзя же доверять человеку, у которого осталась в жизни единственная мечта - совершить грех.
- Ему я доверяю, - возразила она. - Спи, Стас. Тема закрыта.
- И ты спи, - пробормотал он.
На часах было 2:26, когда она сказала:
- Это можно было бы сделать. Тут я уверена. Я могла бы перекрасить волосы. Надеть шляпу. Темные очки, само собой. Мы подготовили бы пути отступления.
- Ты серьезно…
- Не знаю. Чтобы получить миллион, я должна работать чуть ли не три года, и после того, как государство и банки урвут свой кусок, почти ничего не останется. Мы знаем, как это бывает.
Она с минуту помолчала, глядя на потолок, над которым наматывала свои круги Антонина Юрьевна.
- А если с тобой что-то случится, и ты не сможешь больше зарабатывать физическим трудом?
- Займусь чем-то другим.
- Все так говорят…
- Между прочим, по сравнению с миллионом то, что я надеялся выручить за книгу, выглядит скромно. Зачем мне заморачиваться?
- Затем, что выплата Багрова одноразова. А книга была бы чиста. Ты мог бы…
- Чиста? Ты считаешь, что после этого книга будет чиста? - он перебил её и перекатился обратно.
- Думаешь, я смогу когда-нибудь найти такое же прибыльное место, как при Багрове?
Он ничего на это не ответил, что тоже было своего рода ответом.
- И годы бегут. В сентябре мне тридцать. Мы устроим праздничный ужин, и я получу свой главный подарок - извещение о просрочке очередного платежа.
- Ты винишь меня в…
- Нет! Я даже наше дерьмовое правительство, и то не виню. Что толку? И Багрову я сказала правду: не верю я в грехи. В Бога и Дьявола тоже не верю. Но и в тюрьму не хочу. - Она почувствовала, как глаза стали мокрыми. - И еще я не хочу никому делать больно. Уж во всяком случае, не…
- Тебя никто не заставляет.
Он стал отворачиваться, но она схватила его за плечо.
- Если бы мы на это решились… если бы я решилась… мы могли бы потом никогда больше об этом не говорить. Ни слова.
- Да.
Она потянулась к нему. В браке сделки скрепляются не просто рукопожатием. Это знали они оба.
Часы показывали 2:48. Внизу, снаружи, раздавалось негромкое шуршание шин крадущейся машины. Он уже засыпал, когда она сказала:
- Снять можно на мой телефон, у меня камера лучше.
И снова тишина. Только Антонина Юрьевна сверху все ходила туда-сюда. Она монотонно преодолевала бесконечные ночные километры. Глаза Алисы сомкнулись.
На следующий день, в кабинете Багрова, она невольно прокручивала в голове их ночной разговор с мужем.
- Мне не надо будет калечить этого… ну, этого… по-настоящему, чтобы получить деньги?
- Нет, но я должен увидеть, как потечет кровь. Вы должны пустить в ход кулак, но разбитой губы или носа будет вполне достаточно. Итак?
- Если меня поймают, я все равно получу деньги?
- Если выполните свою часть соглашения и умолчите обо мне, то да, непременно.
- Тогда меня будет ждать экспертиза на вменяемость, - хмыкнула она. - Может, я и впрямь в ней нуждаюсь, раз говорю с вами на эту тему.
- Если вы будете и дальше жить по-старому, вам понадобится как минимум консультация специалиста по вопросам брака, - заметил Багров. – Я повидал многие неблагополучные пары, и, как правило, главной причиной их семейных проблем оказывались именно трудности с деньгами. Причем не только главной, но и единственной.
- Спасибо, что делитесь со мной своим опытом, Алексей Анатольевич.
На это он ничего не ответил.
- Вы знаете, что вы сумасшедший?
Он по-прежнему молчал.
Она посмотрела на книги. Большинство из них были религиозными. Наконец она опять перевела взгляд на него.
- Если я это сделаю, а вы меня кинете, берегитесь.
На этот раз хмыкнул он.
- Я выполню свое обязательство. Можете не сомневаться.
- Вы стали говорить почти безупречно. Даже не шепелявите.
Он пожал плечами.
- Возможно, вы просто привыкли к моему произношению.
Она опять подняла глаза. Одна из книг называлась «Мораль». Толстая. В прихожей размеренно тикали старые часы с маятником. Затем он снова произнес:
- Итак?
Часы тикали.
- Если вы еще раз повторите «итак», я выйду отсюда вон.
Он не стал повторять «итак», и вообще больше ничего не сказал. Она посмотрела вниз, на свои пальцы, которые перебирали край блузки. Самым пугающим было то, что где-то внутри у неё до сих пор шевелилось любопытство.
Наконец она подняла взгляд и дала свой ответ.
- Прекрасно, - сказал он.
Приняв решение, ни Стас, ни Алиса уже не хотели откладывать его реализацию, ждать было слишком мучительно. Они выбрали небольшой парк в одном из жилых микрорайонов. Они дважды посетили парк заранее. В этот период они часто занимались сексом. Это был нервный секс, как у двух подростков, которых могут вот-вот застукать, но очень добротный. Во всяком случае, пылу хватало с обеих сторон. Алиса обнаружила, что остальные ее потребности почти не требуют удовлетворения. За десять дней, прошедших с момента ее согласия до того дня, когда она выполнила свою часть сделки, она сбросила килограмм пять. Стас сказал, что она снова выглядит как девчонка.
Солнечным днем в начале октября Стас остановил их старенький «рено» на парковке. Алиса сидела рядом с ним - волосы, перекрашенные в рыжий цвет, и свисают до плеч, длинная юбка в пол и уродливая куртка из кожзама делали ее почти неузнаваемой. Вдобавок на ней были темные очки. Она казалась вполне спокойной, но, когда он захотел до нее дотронуться, отдернула руку.
- Алиса, только не…
- У тебя есть деньги на такси?
- Да.
- Тогда дай мне ключи от машины. Увидимся дома.
- Ты уверена, что сможешь вести?
- Смогу. Дай ключи. Жди здесь пятнадцать минут. Если что-нибудь пойдет не так… даже если мне покажется, будто что-то не так, я вернусь. Если нет, ты отправишься на место, которое мы выбрали. Помнишь, где оно?
- Разумеется, помню!
Она улыбнулась. Во всяком случае, ему так показалось.
- Молодец.
И ушла.
Пятнадцать минут тянулись изматывающе долго, но Стас высидел их все до одной. Подростки проносились мимо на своих велосипедах, громки выкрикивая грязные ругательства и смеясь. Парами проходили женщины, многие с колясками. Он заметил полную женщину, которая с трудом пересекала улицу, и сначала принял ее за Антонину Юрьевну, но, когда та подошла ближе, понял, что ошибся. Их соседка была гораздо моложе.
Когда пятнадцать минут почти истекли, он спокойно и рассудительно подумал, что может положить всему этому конец, просто вызвав такси и уехав отсюда. Алиса в парке оглянется и не увидит мужа. Тогда, согласно договоренности, ей придется возвращаться домой. А когда она туда приедет, то поблагодарит его. Она скажет: спасибо, что спас меня от себя самой.
А потом? Взять месяц отпуска. Никакой работы. Он бросит все свои силы на то, чтобы закончить книгу. Пан или пропал.
Но вместо этого он вылез из машины и пошел в парк, сжимая во вспотевшей ладони айфон супруги. Он три раза включал камеру, проверяя, всё-ли нормально. Как ужасно было бы пройти через все это и обнаружить, что что-то пошло не так и запись не сохранилась. Или что сел аккумулятор.
Алиса сидела на скамейке. Увидев его, она смахнула прядь волос с левой стороны лица. Это был условный знак: снимай.
Позади нее находилась детская площадка - качели-карусели, горка, деревянные лошадки и прочее в том же духе. В этот час народу здесь было немного. Мамаши стояли кучкой на дальнем краю, смеясь и болтая, почти не следя за тем, чем заняты их дети.
Алиса поднялась со скамьи.
Миллион, подумал он, поднял телефон и включил камеру. Запись. Теперь, когда все началось, он не чувствовал никакого волнения.
Очутившись перед домом, Стас бегом взбежал по лестнице. Он был уверен, что Алисы еще нет. Он видел, как она умчалась с площадки - матери едва обратили на нее внимание, они все столпились вокруг ребенка, которого она выбрала, мальчика лет четырех, но он почему-то не сомневался, что не застанет ее дома и скоро ему позвонят из полиции с сообщением, что его жена не устояла и рассказала обо всем, включая и его роль в этой истории. Хуже того, что она выдала и Багрова, тем самым обесценив все их усилия.
Его рука дрожала так сильно, что он никак не мог отпереть квартиру, ключ беспорядочно тыкался в сталь рядом с замочной скважиной. Стас опустил руку и глубоко вдохнул воздух, собираясь предпринять очередную попытку, но дверь вдруг открылась.
Теперь на Алисе были только джинсы и блузка, которые недавно скрывались под ее длинной юбкой и застегнутой доверху курткой. По плану она должна была скинуть маскировочный костюм в машине, прежде чем отъехать. Она говорила, что может сделать это с быстротой молнии и, похоже, не соврала.
Он схватил ее и привлек к себе так судорожно, что она ударилась любом об его подбородок с глухим стуком, вышло не очень-то романтично. Алиса терпеливо переждала несколько мгновений, потом сказала:
- Пойдем в комнату. - И когда они оказались надежно отрезанными от внешнего мира, спросила: - Ты все снял? Только не говори, что нет. Я здесь уже целых полчаса и чуть с ума не сошла, шагая туда-сюда, как Антонина Юрьевна посреди ночи. И я...
- Я тоже волновался. - Он убрал волосы с блестящего от пота лба. - Алиса, чёрт, я испугался до смерти.
Она выхватила у мужа телефон, одним движением разблокировала, потом подняла на него негодующий взгляд. Темные очки тоже исчезли, и ее карие глаза сверкали.
- Скажи мне, что все получилось.
- Да-да. То есть, я так думаю. Должно было получиться. Я еще не проверял.
Ее взгляд стал еще жарче. Он подумал, что сейчас все вокруг загорится, если она продолжит так смотреть.
- Так проверь. Проверь. Когда я не ходила тут взад и вперед, то сидела в туалете. Живот крутит… - Она швырнула телефон на кровать, развернулась и подошла к окну, выглядывая наружу. Стас шагнул к ней, обнимая сзади.
- С ним все в порядке? С ребенком? Ты видел, как он?
- С ним все нормально, - сказал Стас.
- Ты не лжешь? - она сорвалась на крик, выпутываясь из рук мужа. - Не вздумай мне лгать!
- Да нет же. Я говорю, нормально. Вскочил еще до того, как к нему подбежали мамочки. Ревел как резаный, но мне в его возрасте пришлось хуже, когда я получил качелями по затылку. Меня тогда отвезли в больницу и сделали там пять…
- Я ударила его гораздо сильнее, чем хотела. Я боялась, что если смягчу удар… если этот псих увидит, что я его смягчила… то он не заплатит. И адреналин… Господи! Удивительно, как я вообще не снесла этому бедному мальчишке голову! Как я могла пойти на такое! - но она не плакала, и на ее лице не было сожаления. На нем была ярость. - Почему ты мне позволил?
- Я вовсе…
- Ты правда видел, как он поднялся? Потому что я ударила гораздо сильнее, чем… - Она подошла к стене, стукнулась о нее лбом, затем повернулась обратно. - Я вышла на детскую площадку и ударила кулаком в лицо четырехлетнего ребенка! За деньги!
Вдруг его осенило.
- Это должно быть на видео! Как он встал. Ты сама увидишь.
Она метнулась к нему через комнату.
- Ну! Включай уже!
Стас схватил телефон с кровати и начал двигать своими непослушными пальцами по экрану. Спустя несколько секунд он нашёл, что искал, и включил запись. Действительно, прежде чем закончить съёмку и уйти, он успел запечатлеть, как ребенок снова поднялся на ноги. Вид у мальчика был ошеломленный. Конечно, он плакал, но никакой серьезной травмы, похоже, не получил. Губы у него были все в крови, а нос совсем чуть-чуть. Наверное, он расшиб его, только когда упал.
Не хуже обычного мелкого инцидента на детской площадке, подумал Стас. Таких каждый день бывают тысячи.
- Видишь? - спросил он ее. - С ним все нор…
- Прокрути еще раз.
Он послушался. И когда она попросила его прокрутить запись в третий раз, а потом в четвертый и в пятый, тоже послушался. Где-то посередине он заметил, что она больше не смотрит, как ребенок встает. Он и сам больше на это не смотрел. Они смотрели, как он падает. И как его бьют. Как сумасшедшая рыжеволосая стерва в темных очках бьет его кулаком. Подходит, делает свое дело и убегает со всех ног.
- По-моему, я выбила ему зуб, - сказала она.
Он пожал плечами.
- Положит под подушку, загадает желание.
После пятого просмотра она сказала:
- Хочу отмыть волосы от рыжей краски. Ненавижу этот цвет.
- Никто не…
- Но сначала пойдем в спальню. Только не говори ничего. Давай просто…
Она заставляла его двигаться быстрее и быстрее, обхватив его ногами за талию и подпрыгивая так, что он едва удерживался сверху. Но ей не удавалось достичь кульминации.
- Ударь меня! - крикнула она.
Он дал ей пощечину. У него мутился разум.
- Слабак! Сильнее, мать твою!
Он ударил сильнее. Ее нижняя губа треснула. Она провела по ней пальцами, испачкав их в крови. В тот же момент она кончила.
- Я верю в дурные поступки, Алексей Анатольевич, но не верю в грехи.
Он улыбнулся.
- Ничего страшного. Ваша вера в данном случае значения не имеет.
- Я не понимаю, зачем это вам? Это извращение!
Его улыбка стала шире.
- Да! Верно! Хочу совершить поступок, после которого буду нуждаться в прощении. Я хочу знать, каково это… Хочу не просто слегка запачкаться, а нырнуть в это с головой.
- И утащить в «это» меня. - проговорила она, задумавшись.
- Но вы же не верите в грехи, Алиса! Вы сами только что сказали. С вашей точки зрения все, чего я хочу, это, чтобы вы немножко набезобразничали. И не за просто так, а за миллион рублей.
Она почувствовала, что ее лицо и руки горят, как после долгой прогулки на морозе. Конечно, она этого не сделает. Что ей надо сделать, так это уйти отсюда и вдохнуть свежего воздуха. Увольняться она не станет, ну уж нет, ей нужна эта работа, но сейчас она уйдёт. И если он уволит ее за то, что она ушла, пускай. Но сначала она хотела услышать конкретику.
- Так чего именно вы от меня хотите?
Стас закурил вторую сигарету.
- И чего же?
Она нетерпеливо пошевелила пальцами.
- Дай мне затянуться.
- Милая, ты ведь не куришь…
- Я сказала, дай.
Он подчинился. После глубокой затяжки она откашлялась дымом и рассказала ему остальное.
Ночью она долго лежала без сна, уверенная, что Стас уже спит. А почему бы и нет? Решение принято. Она скажет Багрову, что не согласна, и пускай он идёт лесом. Решение принято, можно спать спокойно.
И все же она не слишком удивилась, когда он повернулся к ней и сказал:
- Не могу выкинуть это из головы.
Она тоже не могла.
- Знаешь, я бы сделала это. Ради нас. Если бы только…
Теперь они лежали лицом к лицу. Было два часа ночи.
- Если бы что?
- Если бы не боялась, что это отравит жизнь. Бывают вещи, которые не выкинешь из головы. Которые не забудутся со временем.
- Ну и хватит тогда это обсуждать. Решили, значит решили. Скажешь этому психу завтра: спасибо, не надо. А я как-нибудь найду способ закончить книгу без этого безумия.
- Когда это будет? Когда опять останешься без работы? – Он тяжело вздохнул, словно она снова задела больную мозоль.
- Мы решили. Он ненормальный. Точка. - И он перекатился на другой бок.
Наступило молчание. Сверху скрипел потолок, доносились тяжёлые шаги Антонины Юрьевны - ее фото следовало бы поместить в толковый словарь рядом со словом «Бессонница».
Лишь через пятнадцать минут Стас заговорил, обращаясь к прикроватной тумбочке и часам, показывающим 2:17.
- Нет ведь никаких гарантий. Нельзя же доверять человеку, у которого осталась в жизни единственная мечта - совершить грех.
- Ему я доверяю, - возразила она. - Спи, Стас. Тема закрыта.
- И ты спи, - пробормотал он.
На часах было 2:26, когда она сказала:
- Это можно было бы сделать. Тут я уверена. Я могла бы перекрасить волосы. Надеть шляпу. Темные очки, само собой. Мы подготовили бы пути отступления.
- Ты серьезно…
- Не знаю. Чтобы получить миллион, я должна работать чуть ли не три года, и после того, как государство и банки урвут свой кусок, почти ничего не останется. Мы знаем, как это бывает.
Она с минуту помолчала, глядя на потолок, над которым наматывала свои круги Антонина Юрьевна.
- А если с тобой что-то случится, и ты не сможешь больше зарабатывать физическим трудом?
- Займусь чем-то другим.
- Все так говорят…
- Между прочим, по сравнению с миллионом то, что я надеялся выручить за книгу, выглядит скромно. Зачем мне заморачиваться?
- Затем, что выплата Багрова одноразова. А книга была бы чиста. Ты мог бы…
- Чиста? Ты считаешь, что после этого книга будет чиста? - он перебил её и перекатился обратно.
- Думаешь, я смогу когда-нибудь найти такое же прибыльное место, как при Багрове?
Он ничего на это не ответил, что тоже было своего рода ответом.
- И годы бегут. В сентябре мне тридцать. Мы устроим праздничный ужин, и я получу свой главный подарок - извещение о просрочке очередного платежа.
- Ты винишь меня в…
- Нет! Я даже наше дерьмовое правительство, и то не виню. Что толку? И Багрову я сказала правду: не верю я в грехи. В Бога и Дьявола тоже не верю. Но и в тюрьму не хочу. - Она почувствовала, как глаза стали мокрыми. - И еще я не хочу никому делать больно. Уж во всяком случае, не…
- Тебя никто не заставляет.
Он стал отворачиваться, но она схватила его за плечо.
- Если бы мы на это решились… если бы я решилась… мы могли бы потом никогда больше об этом не говорить. Ни слова.
- Да.
Она потянулась к нему. В браке сделки скрепляются не просто рукопожатием. Это знали они оба.
Часы показывали 2:48. Внизу, снаружи, раздавалось негромкое шуршание шин крадущейся машины. Он уже засыпал, когда она сказала:
- Снять можно на мой телефон, у меня камера лучше.
И снова тишина. Только Антонина Юрьевна сверху все ходила туда-сюда. Она монотонно преодолевала бесконечные ночные километры. Глаза Алисы сомкнулись.
На следующий день, в кабинете Багрова, она невольно прокручивала в голове их ночной разговор с мужем.
- Мне не надо будет калечить этого… ну, этого… по-настоящему, чтобы получить деньги?
- Нет, но я должен увидеть, как потечет кровь. Вы должны пустить в ход кулак, но разбитой губы или носа будет вполне достаточно. Итак?
- Если меня поймают, я все равно получу деньги?
- Если выполните свою часть соглашения и умолчите обо мне, то да, непременно.
- Тогда меня будет ждать экспертиза на вменяемость, - хмыкнула она. - Может, я и впрямь в ней нуждаюсь, раз говорю с вами на эту тему.
- Если вы будете и дальше жить по-старому, вам понадобится как минимум консультация специалиста по вопросам брака, - заметил Багров. – Я повидал многие неблагополучные пары, и, как правило, главной причиной их семейных проблем оказывались именно трудности с деньгами. Причем не только главной, но и единственной.
- Спасибо, что делитесь со мной своим опытом, Алексей Анатольевич.
На это он ничего не ответил.
- Вы знаете, что вы сумасшедший?
Он по-прежнему молчал.
Она посмотрела на книги. Большинство из них были религиозными. Наконец она опять перевела взгляд на него.
- Если я это сделаю, а вы меня кинете, берегитесь.
На этот раз хмыкнул он.
- Я выполню свое обязательство. Можете не сомневаться.
- Вы стали говорить почти безупречно. Даже не шепелявите.
Он пожал плечами.
- Возможно, вы просто привыкли к моему произношению.
Она опять подняла глаза. Одна из книг называлась «Мораль». Толстая. В прихожей размеренно тикали старые часы с маятником. Затем он снова произнес:
- Итак?
Часы тикали.
- Если вы еще раз повторите «итак», я выйду отсюда вон.
Он не стал повторять «итак», и вообще больше ничего не сказал. Она посмотрела вниз, на свои пальцы, которые перебирали край блузки. Самым пугающим было то, что где-то внутри у неё до сих пор шевелилось любопытство.
Наконец она подняла взгляд и дала свой ответ.
- Прекрасно, - сказал он.
Приняв решение, ни Стас, ни Алиса уже не хотели откладывать его реализацию, ждать было слишком мучительно. Они выбрали небольшой парк в одном из жилых микрорайонов. Они дважды посетили парк заранее. В этот период они часто занимались сексом. Это был нервный секс, как у двух подростков, которых могут вот-вот застукать, но очень добротный. Во всяком случае, пылу хватало с обеих сторон. Алиса обнаружила, что остальные ее потребности почти не требуют удовлетворения. За десять дней, прошедших с момента ее согласия до того дня, когда она выполнила свою часть сделки, она сбросила килограмм пять. Стас сказал, что она снова выглядит как девчонка.
Солнечным днем в начале октября Стас остановил их старенький «рено» на парковке. Алиса сидела рядом с ним - волосы, перекрашенные в рыжий цвет, и свисают до плеч, длинная юбка в пол и уродливая куртка из кожзама делали ее почти неузнаваемой. Вдобавок на ней были темные очки. Она казалась вполне спокойной, но, когда он захотел до нее дотронуться, отдернула руку.
- Алиса, только не…
- У тебя есть деньги на такси?
- Да.
- Тогда дай мне ключи от машины. Увидимся дома.
- Ты уверена, что сможешь вести?
- Смогу. Дай ключи. Жди здесь пятнадцать минут. Если что-нибудь пойдет не так… даже если мне покажется, будто что-то не так, я вернусь. Если нет, ты отправишься на место, которое мы выбрали. Помнишь, где оно?
- Разумеется, помню!
Она улыбнулась. Во всяком случае, ему так показалось.
- Молодец.
И ушла.
Пятнадцать минут тянулись изматывающе долго, но Стас высидел их все до одной. Подростки проносились мимо на своих велосипедах, громки выкрикивая грязные ругательства и смеясь. Парами проходили женщины, многие с колясками. Он заметил полную женщину, которая с трудом пересекала улицу, и сначала принял ее за Антонину Юрьевну, но, когда та подошла ближе, понял, что ошибся. Их соседка была гораздо моложе.
Когда пятнадцать минут почти истекли, он спокойно и рассудительно подумал, что может положить всему этому конец, просто вызвав такси и уехав отсюда. Алиса в парке оглянется и не увидит мужа. Тогда, согласно договоренности, ей придется возвращаться домой. А когда она туда приедет, то поблагодарит его. Она скажет: спасибо, что спас меня от себя самой.
А потом? Взять месяц отпуска. Никакой работы. Он бросит все свои силы на то, чтобы закончить книгу. Пан или пропал.
Но вместо этого он вылез из машины и пошел в парк, сжимая во вспотевшей ладони айфон супруги. Он три раза включал камеру, проверяя, всё-ли нормально. Как ужасно было бы пройти через все это и обнаружить, что что-то пошло не так и запись не сохранилась. Или что сел аккумулятор.
Алиса сидела на скамейке. Увидев его, она смахнула прядь волос с левой стороны лица. Это был условный знак: снимай.
Позади нее находилась детская площадка - качели-карусели, горка, деревянные лошадки и прочее в том же духе. В этот час народу здесь было немного. Мамаши стояли кучкой на дальнем краю, смеясь и болтая, почти не следя за тем, чем заняты их дети.
Алиса поднялась со скамьи.
Миллион, подумал он, поднял телефон и включил камеру. Запись. Теперь, когда все началось, он не чувствовал никакого волнения.
Глава 2.
Очутившись перед домом, Стас бегом взбежал по лестнице. Он был уверен, что Алисы еще нет. Он видел, как она умчалась с площадки - матери едва обратили на нее внимание, они все столпились вокруг ребенка, которого она выбрала, мальчика лет четырех, но он почему-то не сомневался, что не застанет ее дома и скоро ему позвонят из полиции с сообщением, что его жена не устояла и рассказала обо всем, включая и его роль в этой истории. Хуже того, что она выдала и Багрова, тем самым обесценив все их усилия.
Его рука дрожала так сильно, что он никак не мог отпереть квартиру, ключ беспорядочно тыкался в сталь рядом с замочной скважиной. Стас опустил руку и глубоко вдохнул воздух, собираясь предпринять очередную попытку, но дверь вдруг открылась.
Теперь на Алисе были только джинсы и блузка, которые недавно скрывались под ее длинной юбкой и застегнутой доверху курткой. По плану она должна была скинуть маскировочный костюм в машине, прежде чем отъехать. Она говорила, что может сделать это с быстротой молнии и, похоже, не соврала.
Он схватил ее и привлек к себе так судорожно, что она ударилась любом об его подбородок с глухим стуком, вышло не очень-то романтично. Алиса терпеливо переждала несколько мгновений, потом сказала:
- Пойдем в комнату. - И когда они оказались надежно отрезанными от внешнего мира, спросила: - Ты все снял? Только не говори, что нет. Я здесь уже целых полчаса и чуть с ума не сошла, шагая туда-сюда, как Антонина Юрьевна посреди ночи. И я...
- Я тоже волновался. - Он убрал волосы с блестящего от пота лба. - Алиса, чёрт, я испугался до смерти.
Она выхватила у мужа телефон, одним движением разблокировала, потом подняла на него негодующий взгляд. Темные очки тоже исчезли, и ее карие глаза сверкали.
- Скажи мне, что все получилось.
- Да-да. То есть, я так думаю. Должно было получиться. Я еще не проверял.
Ее взгляд стал еще жарче. Он подумал, что сейчас все вокруг загорится, если она продолжит так смотреть.
- Так проверь. Проверь. Когда я не ходила тут взад и вперед, то сидела в туалете. Живот крутит… - Она швырнула телефон на кровать, развернулась и подошла к окну, выглядывая наружу. Стас шагнул к ней, обнимая сзади.
- С ним все в порядке? С ребенком? Ты видел, как он?
- С ним все нормально, - сказал Стас.
- Ты не лжешь? - она сорвалась на крик, выпутываясь из рук мужа. - Не вздумай мне лгать!
- Да нет же. Я говорю, нормально. Вскочил еще до того, как к нему подбежали мамочки. Ревел как резаный, но мне в его возрасте пришлось хуже, когда я получил качелями по затылку. Меня тогда отвезли в больницу и сделали там пять…
- Я ударила его гораздо сильнее, чем хотела. Я боялась, что если смягчу удар… если этот псих увидит, что я его смягчила… то он не заплатит. И адреналин… Господи! Удивительно, как я вообще не снесла этому бедному мальчишке голову! Как я могла пойти на такое! - но она не плакала, и на ее лице не было сожаления. На нем была ярость. - Почему ты мне позволил?
- Я вовсе…
- Ты правда видел, как он поднялся? Потому что я ударила гораздо сильнее, чем… - Она подошла к стене, стукнулась о нее лбом, затем повернулась обратно. - Я вышла на детскую площадку и ударила кулаком в лицо четырехлетнего ребенка! За деньги!
Вдруг его осенило.
- Это должно быть на видео! Как он встал. Ты сама увидишь.
Она метнулась к нему через комнату.
- Ну! Включай уже!
Стас схватил телефон с кровати и начал двигать своими непослушными пальцами по экрану. Спустя несколько секунд он нашёл, что искал, и включил запись. Действительно, прежде чем закончить съёмку и уйти, он успел запечатлеть, как ребенок снова поднялся на ноги. Вид у мальчика был ошеломленный. Конечно, он плакал, но никакой серьезной травмы, похоже, не получил. Губы у него были все в крови, а нос совсем чуть-чуть. Наверное, он расшиб его, только когда упал.
Не хуже обычного мелкого инцидента на детской площадке, подумал Стас. Таких каждый день бывают тысячи.
- Видишь? - спросил он ее. - С ним все нор…
- Прокрути еще раз.
Он послушался. И когда она попросила его прокрутить запись в третий раз, а потом в четвертый и в пятый, тоже послушался. Где-то посередине он заметил, что она больше не смотрит, как ребенок встает. Он и сам больше на это не смотрел. Они смотрели, как он падает. И как его бьют. Как сумасшедшая рыжеволосая стерва в темных очках бьет его кулаком. Подходит, делает свое дело и убегает со всех ног.
- По-моему, я выбила ему зуб, - сказала она.
Он пожал плечами.
- Положит под подушку, загадает желание.
После пятого просмотра она сказала:
- Хочу отмыть волосы от рыжей краски. Ненавижу этот цвет.
- Никто не…
- Но сначала пойдем в спальню. Только не говори ничего. Давай просто…
Она заставляла его двигаться быстрее и быстрее, обхватив его ногами за талию и подпрыгивая так, что он едва удерживался сверху. Но ей не удавалось достичь кульминации.
- Ударь меня! - крикнула она.
Он дал ей пощечину. У него мутился разум.
- Слабак! Сильнее, мать твою!
Он ударил сильнее. Ее нижняя губа треснула. Она провела по ней пальцами, испачкав их в крови. В тот же момент она кончила.
