- Покажите запись, - попросил Багров. Это было на следующий день. Она сидела у его стола.
- Сначала покажите деньги. - Известная фраза. Она только не помнила, откуда.
- После того, как посмотрю запись.
Флэшка лежала в её сумочке. Она вынула ее и огляделась по сторонам. У него в комнате был большой плоский телевизор, и она, немного повозившись, вставила накопитель в разъём с торца. Щёлкнула пультом и включила воспроизведение. Они увидели парковую скамейку, а на ней женщину в огромных тёмных очках, закрывающих половину лица. За ее спиной играли несколько детей. Еще дальше стояли мамаши, занятые обычной досужей болтовней: рост цен на продукты, обнаглевшие воспитатели в садах, собирающие деньги с родителей по поводу и без, планы на очередной отпуск. Привычная картина.
Женщина поднялась со скамьи. Резко включился зум. Изображение слегка задрожало, потом опять стабилизировалось.
Алиса нажала на «паузу». Это была идея Стаса, и она с ней согласилась. Доверие - вещь хорошая, но лишняя осторожность не повредит.
- Деньги.
Багров вынул из кармана своей теплой домашней кофты ключ от стола. Открыл ящик - для этого ему пришлось переложить ключ в левую руку, потому что частично парализованная правая еще плохо его слушалась.
Там оказался не конверт, а средних размеров картонная коробка. Алиса заглянула внутрь и увидела пачки тысячных банкнот. Каждая пачка была перетянута резинкой.
- Здесь все плюс небольшой бонус, - сказал он.
- Ладно. Проверьте, что вы покупаете. Надо только нажать вот эту кнопку. Я подожду на кухне.
- Вы не хотите смотреть со мной?
- Нет.
- Алиса… Кажется, вы тоже слегка поранились? - Он коснулся своего рта справа, там, где уголок еще был чуточку опущен.
- Наткнулась на дверь, - сказала она и отвела взгляд.
- Понятно.
- Ладно, я посмотрю с вами, - сказала она, садясь. И сама нажала кнопку на пульте.
Они прокрутили ее дважды, в полном молчании. Вся съемка длилась секунд тридцать. Выходило примерно по 34000 рублей за секунду. Алиса подсчитала это еще дома.
После второго раза она нажал «стоп» и извлекла флэшку.
- Полагаю, вы знаете, как этим пользоваться, - она положила устройство на стол.
- Разумеется. - Его глаза блестели. – Я повторю просмотр, скажем, завтра. Вы составите мне компанию?
- Нет уж. Я у вас больше не работаю.
- Ага. - Похоже, это не стало для него сюрпризом. – Ну, хорошо. Но если позволите высказать мое мнение… возможно, вам пригодилась бы другая работа. Чтобы никто не удивлялся, что вы так быстро гасите счета. Я забочусь только о вашем благополучии, милочка.
- Ну да, конечно. - Она застегнула сумочку и поправила одежду.
- И к морю переезжать я бы не торопился.
- Мне не нужны ваши советы. Я чувствую себя грязной, и виноваты в этом вы.
- Но вас не поймают, и никто ничего не узнает. - Правый уголок его рта был по-прежнему опущен, левый - приподнят в отдаленном подобии улыбки. Получилось что-то вроде змеистой загогулины. Его речь сегодня была на редкость четкой. Потом она не раз об этом вспомнит. Словно то, что он называл грехом, оказалось весьма эффективным лекарством. - И еще, Алиса… разве чувствовать себя грязной всегда так уж плохо?
Она не нашла, что на это ответить.
- Я спрашиваю только потому, - сказал он, - что, когда мы во второй раз прокручивали запись, я смотрел не на экран, а на вас.
Она поднялась с места и пошла к двери.
- Всего хорошего, Алексей Анатольевич. Будьте поосторожнее с этой записью. Ради нас обоих.
- Вас по ней не опознать, милочка. Да и в любом случае, кто бы стал этим заниматься? - Он пожал плечами. - В конце концов, там же заснято не изнасилование и не убийство.
Через неделю он позвонил к ней домой, и сказал, что она могла бы вернуться, по крайней мере, на то время, пока она и Стас не переедут. Он еще никого не нанял, и, если она передумает, то он бы с радостью взял ее обратно.
- Я скучаю по тебе, Алиса.
Она ничего не ответила.
Он понизил голос.
- Мы можем еще раз вместе посмотреть видео. Разве ты не хочешь это сделать?
- Нет, - сказала она и повесила трубку. Затем пошла на кухню, чтобы приготовить чай, но тут тошнотворная волна накатила на неё. Она сползла по стене комнаты на пол и зажала голову руками. Она ждала, когда головокружение пройдет. И, в конце концов, так и произошло.
Она устроилась на работу - ухаживать за Антониной Юрьевной. Это занимало всего лишь три часа в день, и, хотя зарплата была совсем не такой, какую она получала, работая у Алексея Анатольевича Багрова, деньги больше не были проблемой, к тому же, добираться до работы было легко - один лестничный пролет. А еще ее очень устраивало, что Антонина Юрьевна, которая страдала от диабета, была безобидной дурочкой. Иногда, во время ее бесконечных монологов о покойного муже, у Алисы чесались руки, и очень хотелось дотянуться и хлопнуть ее по лицу.
Стас все еще брал мелкие заказы по внутренней отделке квартир, но отказался от основной работы. Он использовал освободившееся время для работы над «В мире дикой природы», и страницы начали прибывать.
Раз или два он спрашивал себя, почему написанные в свободные часы страницы были лучше, чем те, которые он написал раньше, до злополучной съёмки, и отвечал себе, что нужные слова не приходили в голову только потому, что в ней засели старые и ненужные понятия о добре и зле. Как зерна попкорна, застрявшие между зубов.
Двенадцать дней спустя, после произошедшего в парке, по квартире разнеслась трель дверного звонка. Когда Алиса открыла ее, там стоял полицейский.
- Чем могу помочь? - спросила она.
- Здравствуйте. Вы Алиса Колпакова?
Она подумала спокойно: я признаюсь во всем. И после того, как полицейские сделают все, что они должны в этом случае сделать, я подойду к маме мальчика с виноватой рожей, и скажу: «ударь меня наотмашь, со всей силы, мамаша. Ты нам обоим сделаешь одолжение».
- Да, верно.
- Эм, меня зовут Антон Абрамов, я здесь из-за вашего заявление об утере паспорта. Ваши формулировки недостаточно четки. Что значит - «в 8 утра вышла с паспортом из квартиры, а в 10 утра обнаружила пропажу»? Так просто не бывает, куда же он делся? Я здесь, чтобы исправить текст, а то в нынешнем виде это пахнет кражей, а это совершенно другой уровень…
Она впилась в него взглядом, затем расхохоталась.
- Вы наш участковый?
Он попытался сохранить серьезное лицо, но улыбка всё же просочилась сквозь маску серьёзности.
- Да. Так что, есть идеи, где вы могли потерять документ?
- Не знаю, возможно обронила, когда выходила из подъезда - она внимательно осмотрела сотрудника полиции – Этот вариант устроит?
- Да, другое дело. Так и запишем. Ах, да…У вас есть ручка?
Той ночью, в постели.
- Ударь меня! - Как-будто это было не занятие любовью, а какая-то кошмарная игра.
- Нет.
Она была сверху, что делало его легкой мишенью для удара, и врезала ему. Звук ее ладони, развернувшей в сторону его лицо, был похож на выстрел из пистолета.
- Ударь меня, я сказала! Ударь ме…
Стас ударил ее в ответ, не раздумывая. Она заплакала, и тут же кончила. Хорошо.
- Другое дело, дорогой.
Он тяжело дышал. Снаружи, в чьей-то машине сработала сигнализация.
Они отправились в Краснодарский край в апреле. Ехали поездом. Дом, который находился примерно в десяти километрах от Геленджика был прекрасным на фотоснимке. Они увидели его, и он им сразу приглянулся. Это был третий дом из тех, что они успели посмотреть.
Риэлтора звали Наталья. Она была очень приятной, но все время смотрела на правый глаз Алисы. Наконец, Алиса сказала, со смущенным смешком, - Я ударилась о дверь, когда садилась в такси. Вы бы видели меня на прошлой неделе. Я выглядела, как супруга из ролика о насилии в семье.
- Я едва вижу его, - сказала Наталья. Потом робко добавила - вы очень красивая.
Стас обнял Алису за плечо.
- Я тоже так думаю.
- Чем зарабатываете на жизнь, Станислав, если не секрет?
- Я писатель, - сказал он.
Они внесли первоначальный взнос за дом. Все вопросы по ипотеке были закрыты.
Однажды в марте, в то время как они готовились к переезду, Стас поехал в Москву, посмотреть выставку, а заодно поужинать со своим агентом. Антон Абрамов внизу её копии заявления об утерянном паспорте написал свой номер телефона. Она вызвала его. Он приехал, и они трахались в полупустой спальне. Это было хорошо, но было бы лучше, если бы она смогла убедить его ударить ее. Она просила, но он не захотел.
- Ты с приветом? - спросил он таким тоном, который люди используют, чтобы сказать, это, конечно же, шутка, но не совсем.
- Кто знает, - ответила Алиса.
Они запланировали свой отъезд на 14 апреля. Накануне зазвонил телефон. Это была Елена, домработница Багрова. Как только Алиса услышала тихий голос этой женщины, она догадалась, зачем та звонит, и ее первая мысль была, что ты сделал с записью, ублюдок? Неужели слил в сеть?
- Почечная недостаточность, - произнесла Елена замогильным голосом, - но я была в его ванной. И видела все эти баночки и таблетки. Я думаю, он покончил жизнь самоубийством.
- Я так не думаю, - ответила Алиса. Она заговорила своим самым решительным тоном. - Возможно, он просто ошибся с дозировкой. Он не из тех, кто мог бы убить себя.
- Вы действительно так думаете?
- О да, - ответила Алиса, и ей пришлось сдерживать себя, чтобы не спросить Елену, а не видели ли вы сиреневую блестящую флэшку. Не подключал ли ее к телевизору Алексей Анатольевич. Было бы глупо задавать этот вопрос. После такого, она почти наверняка проверила бы что на ней.
- Это такое облегчение, - сказала Елена.
- Да уж, - ответила Алиса.
Той ночью, в кровати.
- Тебе нужно перестать беспокоиться, - сказал Стас. - Если кто-нибудь найдет флэшку, они, вероятно, не будут ее трогать. И даже если они это и сделают, то шанс, что они свяжут её с тобой, настолько мал, что стремится к нулю. Кроме того, мальчонка, наверняка, забыл об этом. Как и его мать.
- Его мать была там, когда безумная тётка напала на ее сына, а затем сбежала, - сказала Алиса. - Поверь мне, она никогда этого не забудет.
- Ладно, - сказал он ровным тоном, и она с трудом подавила желание зарядить ему коленом по яйцам.
- Может быть, я должна пойти и помочь ей привести квартиру в порядок?
Он посмотрел на нее так, словно она сумасшедшая.
- Может быть, я хочу быть пойманной, - сказала она, и подарила ему улыбку. Ту, которую она считала возбуждающей улыбкой.
Он посмотрел на нее, и отпрянул.
- Ладно, не пойду, - сказала она. - Давай, Стас.
- Нет, - сказал он.
- Что ты имеешь в виду, под «нет»? Почему?
- Потому что я знаю, что ты думаешь, когда мы делаем это.
Она ударила его. Это была довольно увесистая оплеуха в заднюю часть его шеи.
- Ты ни хрена не знаешь.
Он повернулся и поднял кулак.
- Не делай так, Алиса.
- Вперед, - сказала она, глядя ему в лицо. - Ты знаешь, что я хочу.
Он почти сделал это. Она увидела движение. Затем он опустил руку.
- Больше никогда.
Она ничего не ответила, но подумала, это ты так думаешь.
Алиса лежала без сна, глядя на часы. Пока горело 1:41, она подумала, их брак находится в беде. Затем, когда 1:41 сменились на 1:42, она подумала, что их брак закончился.
Но до конца было еще шесть месяцев.
Алиса, на самом деле, никогда не забывала о той распре из-за Багрова, но в то время, когда она работала над благоустройством своего нового дома, у нее были дни, когда она не вспоминала ни о ней, ни о самом Багрове. Ссора в кровати стала забываться.
Затем, в один прекрасный июльский день, от него пришла открытка. Это был шок. Она была в конверте, на котором не было места для отметок о пересылке. Кажется, что она побывала везде. Открытка была датирована за день до его смерти. Сомнений быть не могло.
Может быть, в этом Фрейде что-то и есть, писал он. Как ты?
Хорошо, подумала Алиса.
Я в порядке.
В их доме была печь. Она скомкала открытку, бросила ее в печку, и подожгла спичку.
Все закончилось.
Стас закончил В мире дикой природы в сентябре, дописал последние пятьдесят страниц на одном дыхании. Он отправил ее агенту. Пришел ответ по электронной почте, телефонного звонка не последовало. Стас сказал, что Кольцов воспринял прочитанное с энтузиазмом. Алиса увидела в этом письме, в лучшем случае, осторожный оптимизм.
В октябре, Стас предпринял поездку в Москву, где расхаживал взад – вперед по офису Кольцова, пока тот осуществлял телефонные звонки во все издательства, куда отправлял книгу, надеясь, что кто-нибудь из них выразит заинтересованность. Алиса думала было о посещении бара с целью небольшого перепихона, но отбросила эту мысль. Игра не стоила свеч. Вместо этого она работала в своем саду. Это было не хуже.
Стас прилетел обратно в тот же вечер вместо того, чтобы провести ночь в Москве, как планировал ранее. Он был пьян. Он сказал ей, что счастлив. Он встретился с хорошим издателем, и они заключили сделку по продаже книге. Он назвал издателя. Она никогда не слышала о нем.
- И сколько? - Спросила она.
- Разве это имеет значение, детка. - он говорит имет вместо имеет, и называл ее деткой, только когда был пьян в стельку. - Они действительно опубликуют эту книгу, вот что важно.
Важнош. Она поняла, что, когда Стас пьян, он говорит как Багров в первые месяцы после инсульта.
- Сколько?
- Тридцать пять тысяч рублей.
Рупей.
Она засмеялась.
- Я, тебе говорила, что так и будет, еще до того, как мы согласились на предложение Багрова. Я поняла, что так и будет еще тогда, когда мы в первый раз обговаривали…
Она пропустила сам момент удара, лишь увидела, как что-то летит ей на встречу. Кулак врезается в лицо, и все. Очнулась она, уже лежа на кухонном полу, хватая ртом воздух. Ей пришлось дышать ртом. Он сломал ей нос.
- Сука! - сказал он, и заплакал.
Алиса приподнялась. Ей показалось, что на кухне, вокруг неё танцует большой пьяный хоровод. Капли крови падали на линолеум. Она была поражена, боль и радость.
Уж этого я точно не ожидала, подумала она.
- Правильно, обвиняй во всем меня, - сказала она. Голос ее, казалось, звучит откуда-то из далека. - Обвиняй меня, и выплачь все свои тупые глаза.
Он склонил голову, как будто не слышал ее или не мог поверить в то, что он слышит, затем сжал кулак и занес его для удара.
Она подняла голову, сломанный нос постепенно распухал. Кровавая сопля спускалась по подбородку.
- Давай, - сказала она. - Это единственное, что ты можешь хоть как-то делать.
- Со сколькими мужиками ты переспала с тех пор? Скажи мне!
- Ни с кем не спала. Трахнулась с десятком. – Ложь. На самом деле был только участковый и электрик, который приходил однажды, когда Стас был в городе.
Вместо удара, он разжал кулак и опустил руку.
- С книгой было бы все в порядке, если бы не ты. - Он покачал головой, как бы прочищая её.
- Ты пьян.
- Я собираюсь уйти от тебя и написать еще одну. Лучше.
- Когда рак на горе свиснет.
- Вот увидишь, - сказал он обиженно, как-то по-детски, словно маленький мальчик, которому только что досталось в драке. - Поживешь и увидишь.
- Ты пьян. Иди спать.
- Ты ядовитая сука.
Сказав это, он нетвердой походкой, с опущенной головой, отправился в постель. Он даже ходил как Багров после инсульта.
Алиса подумала о вызове Скорой помощи, но она была слишком утомлена, чтобы придумать историю о травме, которая была бы хоть немного похожа на правду.
- Сначала покажите деньги. - Известная фраза. Она только не помнила, откуда.
- После того, как посмотрю запись.
Флэшка лежала в её сумочке. Она вынула ее и огляделась по сторонам. У него в комнате был большой плоский телевизор, и она, немного повозившись, вставила накопитель в разъём с торца. Щёлкнула пультом и включила воспроизведение. Они увидели парковую скамейку, а на ней женщину в огромных тёмных очках, закрывающих половину лица. За ее спиной играли несколько детей. Еще дальше стояли мамаши, занятые обычной досужей болтовней: рост цен на продукты, обнаглевшие воспитатели в садах, собирающие деньги с родителей по поводу и без, планы на очередной отпуск. Привычная картина.
Женщина поднялась со скамьи. Резко включился зум. Изображение слегка задрожало, потом опять стабилизировалось.
Алиса нажала на «паузу». Это была идея Стаса, и она с ней согласилась. Доверие - вещь хорошая, но лишняя осторожность не повредит.
- Деньги.
Багров вынул из кармана своей теплой домашней кофты ключ от стола. Открыл ящик - для этого ему пришлось переложить ключ в левую руку, потому что частично парализованная правая еще плохо его слушалась.
Там оказался не конверт, а средних размеров картонная коробка. Алиса заглянула внутрь и увидела пачки тысячных банкнот. Каждая пачка была перетянута резинкой.
- Здесь все плюс небольшой бонус, - сказал он.
- Ладно. Проверьте, что вы покупаете. Надо только нажать вот эту кнопку. Я подожду на кухне.
- Вы не хотите смотреть со мной?
- Нет.
- Алиса… Кажется, вы тоже слегка поранились? - Он коснулся своего рта справа, там, где уголок еще был чуточку опущен.
- Наткнулась на дверь, - сказала она и отвела взгляд.
- Понятно.
- Ладно, я посмотрю с вами, - сказала она, садясь. И сама нажала кнопку на пульте.
Они прокрутили ее дважды, в полном молчании. Вся съемка длилась секунд тридцать. Выходило примерно по 34000 рублей за секунду. Алиса подсчитала это еще дома.
После второго раза она нажал «стоп» и извлекла флэшку.
- Полагаю, вы знаете, как этим пользоваться, - она положила устройство на стол.
- Разумеется. - Его глаза блестели. – Я повторю просмотр, скажем, завтра. Вы составите мне компанию?
- Нет уж. Я у вас больше не работаю.
- Ага. - Похоже, это не стало для него сюрпризом. – Ну, хорошо. Но если позволите высказать мое мнение… возможно, вам пригодилась бы другая работа. Чтобы никто не удивлялся, что вы так быстро гасите счета. Я забочусь только о вашем благополучии, милочка.
- Ну да, конечно. - Она застегнула сумочку и поправила одежду.
- И к морю переезжать я бы не торопился.
- Мне не нужны ваши советы. Я чувствую себя грязной, и виноваты в этом вы.
- Но вас не поймают, и никто ничего не узнает. - Правый уголок его рта был по-прежнему опущен, левый - приподнят в отдаленном подобии улыбки. Получилось что-то вроде змеистой загогулины. Его речь сегодня была на редкость четкой. Потом она не раз об этом вспомнит. Словно то, что он называл грехом, оказалось весьма эффективным лекарством. - И еще, Алиса… разве чувствовать себя грязной всегда так уж плохо?
Она не нашла, что на это ответить.
- Я спрашиваю только потому, - сказал он, - что, когда мы во второй раз прокручивали запись, я смотрел не на экран, а на вас.
Она поднялась с места и пошла к двери.
- Всего хорошего, Алексей Анатольевич. Будьте поосторожнее с этой записью. Ради нас обоих.
- Вас по ней не опознать, милочка. Да и в любом случае, кто бы стал этим заниматься? - Он пожал плечами. - В конце концов, там же заснято не изнасилование и не убийство.
Через неделю он позвонил к ней домой, и сказал, что она могла бы вернуться, по крайней мере, на то время, пока она и Стас не переедут. Он еще никого не нанял, и, если она передумает, то он бы с радостью взял ее обратно.
- Я скучаю по тебе, Алиса.
Она ничего не ответила.
Он понизил голос.
- Мы можем еще раз вместе посмотреть видео. Разве ты не хочешь это сделать?
- Нет, - сказала она и повесила трубку. Затем пошла на кухню, чтобы приготовить чай, но тут тошнотворная волна накатила на неё. Она сползла по стене комнаты на пол и зажала голову руками. Она ждала, когда головокружение пройдет. И, в конце концов, так и произошло.
Она устроилась на работу - ухаживать за Антониной Юрьевной. Это занимало всего лишь три часа в день, и, хотя зарплата была совсем не такой, какую она получала, работая у Алексея Анатольевича Багрова, деньги больше не были проблемой, к тому же, добираться до работы было легко - один лестничный пролет. А еще ее очень устраивало, что Антонина Юрьевна, которая страдала от диабета, была безобидной дурочкой. Иногда, во время ее бесконечных монологов о покойного муже, у Алисы чесались руки, и очень хотелось дотянуться и хлопнуть ее по лицу.
Стас все еще брал мелкие заказы по внутренней отделке квартир, но отказался от основной работы. Он использовал освободившееся время для работы над «В мире дикой природы», и страницы начали прибывать.
Раз или два он спрашивал себя, почему написанные в свободные часы страницы были лучше, чем те, которые он написал раньше, до злополучной съёмки, и отвечал себе, что нужные слова не приходили в голову только потому, что в ней засели старые и ненужные понятия о добре и зле. Как зерна попкорна, застрявшие между зубов.
Двенадцать дней спустя, после произошедшего в парке, по квартире разнеслась трель дверного звонка. Когда Алиса открыла ее, там стоял полицейский.
- Чем могу помочь? - спросила она.
- Здравствуйте. Вы Алиса Колпакова?
Она подумала спокойно: я признаюсь во всем. И после того, как полицейские сделают все, что они должны в этом случае сделать, я подойду к маме мальчика с виноватой рожей, и скажу: «ударь меня наотмашь, со всей силы, мамаша. Ты нам обоим сделаешь одолжение».
- Да, верно.
- Эм, меня зовут Антон Абрамов, я здесь из-за вашего заявление об утере паспорта. Ваши формулировки недостаточно четки. Что значит - «в 8 утра вышла с паспортом из квартиры, а в 10 утра обнаружила пропажу»? Так просто не бывает, куда же он делся? Я здесь, чтобы исправить текст, а то в нынешнем виде это пахнет кражей, а это совершенно другой уровень…
Она впилась в него взглядом, затем расхохоталась.
- Вы наш участковый?
Он попытался сохранить серьезное лицо, но улыбка всё же просочилась сквозь маску серьёзности.
- Да. Так что, есть идеи, где вы могли потерять документ?
- Не знаю, возможно обронила, когда выходила из подъезда - она внимательно осмотрела сотрудника полиции – Этот вариант устроит?
- Да, другое дело. Так и запишем. Ах, да…У вас есть ручка?
Той ночью, в постели.
- Ударь меня! - Как-будто это было не занятие любовью, а какая-то кошмарная игра.
- Нет.
Она была сверху, что делало его легкой мишенью для удара, и врезала ему. Звук ее ладони, развернувшей в сторону его лицо, был похож на выстрел из пистолета.
- Ударь меня, я сказала! Ударь ме…
Стас ударил ее в ответ, не раздумывая. Она заплакала, и тут же кончила. Хорошо.
- Другое дело, дорогой.
Он тяжело дышал. Снаружи, в чьей-то машине сработала сигнализация.
Они отправились в Краснодарский край в апреле. Ехали поездом. Дом, который находился примерно в десяти километрах от Геленджика был прекрасным на фотоснимке. Они увидели его, и он им сразу приглянулся. Это был третий дом из тех, что они успели посмотреть.
Риэлтора звали Наталья. Она была очень приятной, но все время смотрела на правый глаз Алисы. Наконец, Алиса сказала, со смущенным смешком, - Я ударилась о дверь, когда садилась в такси. Вы бы видели меня на прошлой неделе. Я выглядела, как супруга из ролика о насилии в семье.
- Я едва вижу его, - сказала Наталья. Потом робко добавила - вы очень красивая.
Стас обнял Алису за плечо.
- Я тоже так думаю.
- Чем зарабатываете на жизнь, Станислав, если не секрет?
- Я писатель, - сказал он.
Они внесли первоначальный взнос за дом. Все вопросы по ипотеке были закрыты.
Однажды в марте, в то время как они готовились к переезду, Стас поехал в Москву, посмотреть выставку, а заодно поужинать со своим агентом. Антон Абрамов внизу её копии заявления об утерянном паспорте написал свой номер телефона. Она вызвала его. Он приехал, и они трахались в полупустой спальне. Это было хорошо, но было бы лучше, если бы она смогла убедить его ударить ее. Она просила, но он не захотел.
- Ты с приветом? - спросил он таким тоном, который люди используют, чтобы сказать, это, конечно же, шутка, но не совсем.
- Кто знает, - ответила Алиса.
Они запланировали свой отъезд на 14 апреля. Накануне зазвонил телефон. Это была Елена, домработница Багрова. Как только Алиса услышала тихий голос этой женщины, она догадалась, зачем та звонит, и ее первая мысль была, что ты сделал с записью, ублюдок? Неужели слил в сеть?
- Почечная недостаточность, - произнесла Елена замогильным голосом, - но я была в его ванной. И видела все эти баночки и таблетки. Я думаю, он покончил жизнь самоубийством.
- Я так не думаю, - ответила Алиса. Она заговорила своим самым решительным тоном. - Возможно, он просто ошибся с дозировкой. Он не из тех, кто мог бы убить себя.
- Вы действительно так думаете?
- О да, - ответила Алиса, и ей пришлось сдерживать себя, чтобы не спросить Елену, а не видели ли вы сиреневую блестящую флэшку. Не подключал ли ее к телевизору Алексей Анатольевич. Было бы глупо задавать этот вопрос. После такого, она почти наверняка проверила бы что на ней.
- Это такое облегчение, - сказала Елена.
- Да уж, - ответила Алиса.
Той ночью, в кровати.
- Тебе нужно перестать беспокоиться, - сказал Стас. - Если кто-нибудь найдет флэшку, они, вероятно, не будут ее трогать. И даже если они это и сделают, то шанс, что они свяжут её с тобой, настолько мал, что стремится к нулю. Кроме того, мальчонка, наверняка, забыл об этом. Как и его мать.
- Его мать была там, когда безумная тётка напала на ее сына, а затем сбежала, - сказала Алиса. - Поверь мне, она никогда этого не забудет.
- Ладно, - сказал он ровным тоном, и она с трудом подавила желание зарядить ему коленом по яйцам.
- Может быть, я должна пойти и помочь ей привести квартиру в порядок?
Он посмотрел на нее так, словно она сумасшедшая.
- Может быть, я хочу быть пойманной, - сказала она, и подарила ему улыбку. Ту, которую она считала возбуждающей улыбкой.
Он посмотрел на нее, и отпрянул.
- Ладно, не пойду, - сказала она. - Давай, Стас.
- Нет, - сказал он.
- Что ты имеешь в виду, под «нет»? Почему?
- Потому что я знаю, что ты думаешь, когда мы делаем это.
Она ударила его. Это была довольно увесистая оплеуха в заднюю часть его шеи.
- Ты ни хрена не знаешь.
Он повернулся и поднял кулак.
- Не делай так, Алиса.
- Вперед, - сказала она, глядя ему в лицо. - Ты знаешь, что я хочу.
Он почти сделал это. Она увидела движение. Затем он опустил руку.
- Больше никогда.
Она ничего не ответила, но подумала, это ты так думаешь.
Алиса лежала без сна, глядя на часы. Пока горело 1:41, она подумала, их брак находится в беде. Затем, когда 1:41 сменились на 1:42, она подумала, что их брак закончился.
Но до конца было еще шесть месяцев.
Алиса, на самом деле, никогда не забывала о той распре из-за Багрова, но в то время, когда она работала над благоустройством своего нового дома, у нее были дни, когда она не вспоминала ни о ней, ни о самом Багрове. Ссора в кровати стала забываться.
Затем, в один прекрасный июльский день, от него пришла открытка. Это был шок. Она была в конверте, на котором не было места для отметок о пересылке. Кажется, что она побывала везде. Открытка была датирована за день до его смерти. Сомнений быть не могло.
Может быть, в этом Фрейде что-то и есть, писал он. Как ты?
Хорошо, подумала Алиса.
Я в порядке.
В их доме была печь. Она скомкала открытку, бросила ее в печку, и подожгла спичку.
Все закончилось.
Стас закончил В мире дикой природы в сентябре, дописал последние пятьдесят страниц на одном дыхании. Он отправил ее агенту. Пришел ответ по электронной почте, телефонного звонка не последовало. Стас сказал, что Кольцов воспринял прочитанное с энтузиазмом. Алиса увидела в этом письме, в лучшем случае, осторожный оптимизм.
В октябре, Стас предпринял поездку в Москву, где расхаживал взад – вперед по офису Кольцова, пока тот осуществлял телефонные звонки во все издательства, куда отправлял книгу, надеясь, что кто-нибудь из них выразит заинтересованность. Алиса думала было о посещении бара с целью небольшого перепихона, но отбросила эту мысль. Игра не стоила свеч. Вместо этого она работала в своем саду. Это было не хуже.
Стас прилетел обратно в тот же вечер вместо того, чтобы провести ночь в Москве, как планировал ранее. Он был пьян. Он сказал ей, что счастлив. Он встретился с хорошим издателем, и они заключили сделку по продаже книге. Он назвал издателя. Она никогда не слышала о нем.
- И сколько? - Спросила она.
- Разве это имеет значение, детка. - он говорит имет вместо имеет, и называл ее деткой, только когда был пьян в стельку. - Они действительно опубликуют эту книгу, вот что важно.
Важнош. Она поняла, что, когда Стас пьян, он говорит как Багров в первые месяцы после инсульта.
- Сколько?
- Тридцать пять тысяч рублей.
Рупей.
Она засмеялась.
- Я, тебе говорила, что так и будет, еще до того, как мы согласились на предложение Багрова. Я поняла, что так и будет еще тогда, когда мы в первый раз обговаривали…
Она пропустила сам момент удара, лишь увидела, как что-то летит ей на встречу. Кулак врезается в лицо, и все. Очнулась она, уже лежа на кухонном полу, хватая ртом воздух. Ей пришлось дышать ртом. Он сломал ей нос.
- Сука! - сказал он, и заплакал.
Алиса приподнялась. Ей показалось, что на кухне, вокруг неё танцует большой пьяный хоровод. Капли крови падали на линолеум. Она была поражена, боль и радость.
Уж этого я точно не ожидала, подумала она.
- Правильно, обвиняй во всем меня, - сказала она. Голос ее, казалось, звучит откуда-то из далека. - Обвиняй меня, и выплачь все свои тупые глаза.
Он склонил голову, как будто не слышал ее или не мог поверить в то, что он слышит, затем сжал кулак и занес его для удара.
Она подняла голову, сломанный нос постепенно распухал. Кровавая сопля спускалась по подбородку.
- Давай, - сказала она. - Это единственное, что ты можешь хоть как-то делать.
- Со сколькими мужиками ты переспала с тех пор? Скажи мне!
- Ни с кем не спала. Трахнулась с десятком. – Ложь. На самом деле был только участковый и электрик, который приходил однажды, когда Стас был в городе.
Вместо удара, он разжал кулак и опустил руку.
- С книгой было бы все в порядке, если бы не ты. - Он покачал головой, как бы прочищая её.
- Ты пьян.
- Я собираюсь уйти от тебя и написать еще одну. Лучше.
- Когда рак на горе свиснет.
- Вот увидишь, - сказал он обиженно, как-то по-детски, словно маленький мальчик, которому только что досталось в драке. - Поживешь и увидишь.
- Ты пьян. Иди спать.
- Ты ядовитая сука.
Сказав это, он нетвердой походкой, с опущенной головой, отправился в постель. Он даже ходил как Багров после инсульта.
Алиса подумала о вызове Скорой помощи, но она была слишком утомлена, чтобы придумать историю о травме, которая была бы хоть немного похожа на правду.
