Не было меня и не было корабля. Просто существовала вселенная, которая позволила на доли микросекунды вечности стать её частью. Отныне и навсегда я знал всё, что происходило когда-то и происходит сейчас с моим космическим напарником, точно так же как он знал всё, что когда-то было со мной. Пожалуй, он помнил даже больше, чем я. Потому что мы не в состоянии держать в нашей памяти все детали происходящего, а уж тем более произошедшего много лет назад. Нет, эта информация не стирается, она просто удаляется на дальние полочки, словно старая прочитанная книга, и покрывается там пылью забвения. А теперь я мог дотянуться до любой странички моей жизни и не просто посмотреть, а внимательно разглядеть любые детали произошедшего, увиденные мной когда-то.
Когда мы всё же смогли разделиться, сохраняя отголоски полной ментальной связи, и я оказался вне корабля, то увидел сидящего в ангаре абсолютно седого наставника. Три дня он пытался пробиться через защиту Треса и дозваться меня. Вживлённые в каждого студента датчики жизни не давали обо мне всё это время практически никакой информации. Единственно, что не дало моему наставнику сойти с ума, было считанное с еле воспринимаемого электронного сигнала подтверждение о том, что я жив. А, значит, как бы дальше не сложились обстоятельства, меня можно будет спасти.
Наставник, мой строгий и безжалостный наставник, скупой на похвалу, все годы обучения только повышавший свои требования к студентам, подошел ко мне, обнял и сказал:
- Прости, Корт. Моя вина, что тебе это всё (и он кивком указал на корабль) пришлось пережить. Я должен был найти другой путь, чтобы ты смог максимально раскрыть свои способности. Завтра я подам заявление об увольнении, и дам тебе возможность самому выбрать нового наставника.
- Нет, - ответил я.
- Нет? Что, значит, нет?
- Вы не правы, наставник. Точнее говоря, Вы были абсолютно правы, наставник, заставив меня смирить гордыню, поработав уборщиком, а потом приложить все возможные и невозможные усилия, чтобы «разговорить» Деда. Кстати, познакомьтесь, моего друга зовут Трес.
Из корабля вытянулась конечность, напоминающая щупальце с ладонью. Не раздумывая ни минуты, наставник пожал протянутую «руку». Потом довольно хмыкнул и сказал: «Прав, значит, я? Тогда утяжелители на ноги, и десять кругов. Бегом!»
Удивился ли я? Обрадовался! Значит, наставник, во-первых, перестал терзаться чувством вины, а во-вторых, лучше пробежать десять кругов, чем пытаться скрыть какие-то детали произошедшего со мной. Но наставник не спросил, что происходило со мной внутри корабля. То ли понимал, что это личное, то ли просто боялся, что не сможет сдержать свои чувства, не сумев их спрятать под привычной маской суровой холодности. Но я знал, что память о полном слиянии принадлежит только двоим: Тресу и мне.
На следующий день, убедившись, что с моим здоровьем всё в порядке, для нас с Тресом начались тренировки в небе. И опять с полной выкладкой. Для обоих. Но я не жаловался. Любые фигуры высшего пилотажа теперь казались мне игрой, настолько хорошо я чувствовал состояние своего корабля. Трес оказался уникальной системой. Он мог частично самоперестраиваться, превращаясь и в обычный самолет, и в водный (предполагаю, что при необходимости, он и подводной лодкой мог стать), и космическим кораблём. Подключившись к информационной базе академии, Трес «считывал» не только информацию о последних изобретениях, современных боевых машинах, вооружении и тактике ведения воздушного боя. Он изучал книги, картины и музыку, «проглатывал» исторические и современные театральные постановки и модные кинопроекции. Конечно, от некоторых видов искусства остались лишь старые названия, но, тем не менее, мир прекрасного продолжал развиваться, пусть и в достаточно изменённой форме.
Гораздо позже, во время одного из долгих космических перелётов, я оценил это. Трес не просто развлекал меня показывал мне шедевры искусства, он создавал новые. Правда, на его первые художественные шедевры нельзя было смотреть без смеха. Они были похожи на рисунки пятилетнего ребёнка. Трес обиделся. И свою обиду высказал тоже по-ребячьи. Он отключил подогрев воды. И несколько дней мне пришлось принудительно закаливаться. Потом из-под его «кисти» вышли копии античных статуй, затем – картин эпохи Возрождения… Но в какой-то момент, дойдя до произведений современных, Трес начал, действительно, что-то создавать сам. Искусственный интеллект создавал произведения искусства и, готов поклясться, получал от этого удовольствие!
За годы космического патрулирования мы сроднились с Тресом, научились угадывать настроения и состояния друг друга. И тем больнее мне было думать, что я могу потерять своего партнёра, нет друга, навсегда. И только сейчас, когда зародыш сердца корабля был передан пилотом космической «девочки», я смог вздохнуть спокойно.
Я так глубоко нырнул в воспоминания, что совсем забыл, что я не один на корабле. Я отключил стену-иллюминатор и обернулся. Гостья заснула в кресле. Под моим укоризненным взглядом оно бесшумно превратилось в диван, вырастив пару подушек. Я не сомневался, что спальное место было подобрано максимально удобное для человека. Но вот каким из кораблей. В теории нам рассказывали, что корабли, соединяясь, рождали семя жизни и через какое-то время разлетались. Правда, обычно пилоты при этом не присутствовали. Теперь я понимаю почему. Вероятно, наши кабики сочли механическое соединение с запуском восстановительной программы слишком скучным и решили воспользоваться «человеческим» вариантом, подсмотренным то ли в воспоминаниях, то ли в фильмах. Трес был моим другом и напарником. И мы неплохо понимали друг друга. Но сейчас я ощущал не только Треса, а кого-то еще. Я догадывался, что это «девочка», спасшая мой корабль. Но сколько бы я не старался, я никак не мог отделить «голос» моего корабля от второго. Кэти (так кажется звали второй кабик) не воспринималась ни чужачкой, ни гостьей. Она словно разделила с Тресом обязанности по обслуживанию корабля. Нет, она не влезала в моё сознание, не пыталась выдвинуть себя на первый план в общении. Но я был абсолютно уверен, что оба КБК в курсе всего происходящего. Да, я понимал, что сейчас, пока мы находимся в неизученном секторе, да еще и в одной из Черных дыр, глупо говорить о разделении кораблей. Но потом, когда мы выберемся ( а я даже представлял примерно, как и где это может произойти), захотят ли наши корабли расставаться? И если нет, неужели мне придется всю время летать на пару с этой девчонкой? Как же её имя? И тут я понял, что познакомиться по-нормальному мы так и не успели.
В это время спящая красавица открыла глаза.
- Пол царства за чашку крепкого кофе!
Но появившимся круглом придиванном столике возникла сахарница, молочник и большая чашка чёрного кофе. Девушка села, отпила пару глотков и буднично сказала:
- Кстати, меня зовут Катарина. Можно Рина. И, похоже, мы с тобой крупно вляпались.
- Вляпались? В каком смысле вляпались?
___________________
РИНА (мысли за кадром)
Да уж, попутчик-коллега мне попался не очень сообразительный. Судя по отголоскам мягкого мурчания, которые транслировала моя Кэтти (была у нее такая маленькая то ли слабость, то ли прихоть, повоображать себя иногда большой довольной кошкой), её ситуация более, чем устраивала. А следовательно, разделения в ближайшее время она не планировала. И я бы за неё порадовалась в полной мере, если бы не одно маленькое «но»: ни бурная реакция моего организма на «близость» кораблей, ни вкус защищающего от неё лекарства меня категорически не устраивали. Нет, постельные игры были хороши и, откровенно говоря, я бы не отказалась это как-нибудь повторить. Но тогда, когда захочу я, а не часть моего сознания, вошедшая в стадию полного слияния с КБК. Вариантов разрубания этого гордиевого узла я видела всего два: или в принудительном порядке совместными усилиями заставить корабли разъединиться (не сейчас и не здесь, разумеется) или попробовать наладить отношения со вторым пилотом. Хотя это придётся делать в любом случае. Вот только сдаётся мне, что мой собеседник не понял еще до конца, что в ближайшее время нам придётся работать в очень тесной связке. И хорошо еще, если только работать…
_________________________________
Да, оригинально, конечно. Обычно люди знакомятся, потом общаются, узнают друг друга получше, и лишь потом переходят на уровень гораздо более близких отношений. А у нас вышло всё с точностью до наоборот. И что за дурацкое «вляпались»? и я раздражённо спросил:
- Вляпались? В каком смысле вляпались?
- В абсолютно неразрешаемую в данный момент ситуацию.
- А наставник меня учил, что неразрешаемых ситуаций не бывает, значит, просто выход ищется не в том направлении.
- Мы в чёрной дыре. Тут нет направлений. И с выбором у нас плоховато. Честно, я очень рада, что твоего Треса удалось спасти, но вот незадача – возвращаться нам обоим нужно в разные галактики.
- Чёрная дыра не бесконечна. Тем более, у нас теперь объединённые силы двух кораблей, можно и пространственную щель новую пробить. (Я действительно не мог понять, почему Рина так нервничает, ну вернёмся мы немного позже запланированного, не на века же. Тем более, что существовала версия о «замораживании» времени во время пребывания в пространстве Чёрной дыры)
- Корт, у тебя больше опыта космических полётов. Но поверь мне, наши корабли сейчас абсолютно не планируют разлучаться. Так зачем им разъединяться?
- Чтобы вернуться домой?
- Домой?! У на разные дома, Кортирес! Совсем разные! Я даже боюсь просчитать количество световых лет между ними. Знаешь, у нас есть только один выход сохранения нашего рассудка и сознания наших кораблей.
- И какой же?- с подозрением спросил я.
- Влюбиться друг в друга.
Откровенно говоря, я просто потерял дар речи. Нет, девушка была весьма симпатичная. Немного худощавая на мой взгляд, но «пышечки» в пилоты и не шли. И тут я опять ощутил нарастающее возбуждение. Похоже, высказанная Риной идея пришлась наших кабикам по вкусу, и они явно решили ускорить процесс нашего сближения. Пока я судорожно вспоминал, осталось ли у меня нужное лекарство, девушка рывком прижала меня к себе и зашипела в ухо:
- Да подыграй же ты мне! Неужели не понимаешь, что чем больше мы будем сопротивляться, тем сильнее на нас будут давить из «благих побуждений».
Слова её, правда, абсолютно не совпадали с действиями. Она расстегнула пуговицы на совей и моей рубашке. Наши губы почти соприкоснулись.
- Быстрее, Корт! Я не железная! Где лекарство?
Мы не изображали страсть. Мы просто всеми силами пытались не довести дело до бессознательного финала. Я понимал, что стоит нам окончательно расслабиться, как эмоции Треса и Кэти поглотят нас, не оставляя ни малейшего шанса на разумные действия. И дело было вовсе не в коварности намерений наших КБК, они так делились счастьем, не понимая, а может, не желая понимать, что такой всплеск эмоций слишком тяжело воспринимается нами на физическом уровне. Я никогда не был пуританином. Но 4 часа постельных игр просто изматывали. Конечно, я понимал, что какая-то часть сознания наших кораблей продолжает сканировать окружающее нас пространство и отслеживать курс следования. Более того, я почти уверен, что при столкновении с реальной опасностью автоматика из «нежного» режима перестроится в рабочий или боевой. Да, такие возможности в КБК были заложены. Но не в нас.
По глотку лекарства мы успели сделать, практически полностью раздевшись. Возбуждение схлынуло, но Рина продолжала тащить меня к кровати. Мы рухнули на неё, и тут же нас скрыл от мира возникший плотный полог. Через несколько минут девушка откатилась и сухо проинформировала:
- Кэти у меня очень кстати оказалась достаточно стеснительная и закрылась от меня. Возможно, Трес из уважения к «подруге» от тебя тоже отгородился.
Я прислушался. Да, я знал, что с моим партнёром всё в порядке, но его сознание было отделено тонкой радужной плёнкой, напоминающей мыльные пузыри. В случае опасности мы оба пробьёмся к сознанию друг друга, но сейчас такая ментальная тишина радовала. Я кивнул в знак согласия, а девушка продолжила:
- Мы не сможем убедить наши кабики перестать страстно общаться друг с другом. Но мы вполне можем уговорить их закрываться от нас, убедив, что нам действительно становится плохо после столь «бурного» созвучия с ними. А значит, в следующий раз нам придется поддаться. Более того, еще и ослабить предварительно наши организмы, чтобы у них не возникло никакого сомнения в правдивости нашей слабости.
Ну что сказать, идея Рины сработала. Но восстановительную терапию, устроенную мне Тресом, я ей еще припомню. И неделю режима с осень правильным питанием тоже. Правда, похоже, ей это тоже большого удовольствия не доставило. Во всяком случае, если верить отголоскам доносящимся от неё эмоций. Стоп. Этого не может быть! Такое возникало только у истинных половинок, а мы же просто пытаемся обрести свободу!
___________________
РИНА (мысли за кадром)
Да, говорили мне, Катарина, сначала подумай, потом еще раз подумай, а уж после, хорошенько подумав, начинай действовать. Я и подумала. Один раз. План был хорош. В теории. Выяснив опытным путём, что, когда мы с Кортом находимся вместе, наши КБК расслабляются и внимания к нам уменьшается, мы начали постепенное изменение нашего состояния. Нет, мы не вредили нашему здоровью (кто бы дал!), мы просто тренировались чуть дольше и интенсивнее, подольше засиживались над звездными картами и «поглощали» обучающие программы на верхней грани восприятия. И когда нас «накрыло любовью», уровень удовольствия был минимальным, а вот мышечная боль показалась во всей красе, как и упавший уровень иммунитета. Такие показатели были восприняты кабиками, как их упущение, и они принялись о нас «заботится». Не знаю, что как Трес лечил Корта, но мне от заботы Кэти хотелось взвыть уже на третий день. Звёзды с ними, с целительскими процедурами, неприятно, но перетерпеть можно, тем более, что на пользу и организму, и нашим планам. Но её встревоженное «кудахтанье»- как же я не досмотрела… И откуда это взялось в её лексиконе? Результат, впрочем, был. «Эротических» отголосков до нас больше не доносилось. В «часы страсти» мы ощущали лишь лёгкие эмоции счастья от наших кораблей. Кстати, при ближайшем рассмотрении Корт оказался не так уж плох. Во всяком случае договариваться с каждым днём у нас получалось всё чаще.
____________________________
Хотя различий тоже хватало. К примеру, поднимать меня пытались рано и тащить на разминку. Да мне эти утренние побудки еще в студенчестве надоели! Нет, при необходимости я могу обойтись несколькими часами сна. Конечно, когда летишь на космическую разведку, и весь экипаж – это ты, расслабляться некогда. Вживленные датчики (гадость!) мгновенно реагируют на малейшее отклонение корабля от курса, нарушение уровня защиты, любого сбоя программы.
Когда мы всё же смогли разделиться, сохраняя отголоски полной ментальной связи, и я оказался вне корабля, то увидел сидящего в ангаре абсолютно седого наставника. Три дня он пытался пробиться через защиту Треса и дозваться меня. Вживлённые в каждого студента датчики жизни не давали обо мне всё это время практически никакой информации. Единственно, что не дало моему наставнику сойти с ума, было считанное с еле воспринимаемого электронного сигнала подтверждение о том, что я жив. А, значит, как бы дальше не сложились обстоятельства, меня можно будет спасти.
Наставник, мой строгий и безжалостный наставник, скупой на похвалу, все годы обучения только повышавший свои требования к студентам, подошел ко мне, обнял и сказал:
- Прости, Корт. Моя вина, что тебе это всё (и он кивком указал на корабль) пришлось пережить. Я должен был найти другой путь, чтобы ты смог максимально раскрыть свои способности. Завтра я подам заявление об увольнении, и дам тебе возможность самому выбрать нового наставника.
- Нет, - ответил я.
- Нет? Что, значит, нет?
- Вы не правы, наставник. Точнее говоря, Вы были абсолютно правы, наставник, заставив меня смирить гордыню, поработав уборщиком, а потом приложить все возможные и невозможные усилия, чтобы «разговорить» Деда. Кстати, познакомьтесь, моего друга зовут Трес.
Из корабля вытянулась конечность, напоминающая щупальце с ладонью. Не раздумывая ни минуты, наставник пожал протянутую «руку». Потом довольно хмыкнул и сказал: «Прав, значит, я? Тогда утяжелители на ноги, и десять кругов. Бегом!»
Прода от 10.01.2019, 21:14
Удивился ли я? Обрадовался! Значит, наставник, во-первых, перестал терзаться чувством вины, а во-вторых, лучше пробежать десять кругов, чем пытаться скрыть какие-то детали произошедшего со мной. Но наставник не спросил, что происходило со мной внутри корабля. То ли понимал, что это личное, то ли просто боялся, что не сможет сдержать свои чувства, не сумев их спрятать под привычной маской суровой холодности. Но я знал, что память о полном слиянии принадлежит только двоим: Тресу и мне.
На следующий день, убедившись, что с моим здоровьем всё в порядке, для нас с Тресом начались тренировки в небе. И опять с полной выкладкой. Для обоих. Но я не жаловался. Любые фигуры высшего пилотажа теперь казались мне игрой, настолько хорошо я чувствовал состояние своего корабля. Трес оказался уникальной системой. Он мог частично самоперестраиваться, превращаясь и в обычный самолет, и в водный (предполагаю, что при необходимости, он и подводной лодкой мог стать), и космическим кораблём. Подключившись к информационной базе академии, Трес «считывал» не только информацию о последних изобретениях, современных боевых машинах, вооружении и тактике ведения воздушного боя. Он изучал книги, картины и музыку, «проглатывал» исторические и современные театральные постановки и модные кинопроекции. Конечно, от некоторых видов искусства остались лишь старые названия, но, тем не менее, мир прекрасного продолжал развиваться, пусть и в достаточно изменённой форме.
Гораздо позже, во время одного из долгих космических перелётов, я оценил это. Трес не просто развлекал меня показывал мне шедевры искусства, он создавал новые. Правда, на его первые художественные шедевры нельзя было смотреть без смеха. Они были похожи на рисунки пятилетнего ребёнка. Трес обиделся. И свою обиду высказал тоже по-ребячьи. Он отключил подогрев воды. И несколько дней мне пришлось принудительно закаливаться. Потом из-под его «кисти» вышли копии античных статуй, затем – картин эпохи Возрождения… Но в какой-то момент, дойдя до произведений современных, Трес начал, действительно, что-то создавать сам. Искусственный интеллект создавал произведения искусства и, готов поклясться, получал от этого удовольствие!
За годы космического патрулирования мы сроднились с Тресом, научились угадывать настроения и состояния друг друга. И тем больнее мне было думать, что я могу потерять своего партнёра, нет друга, навсегда. И только сейчас, когда зародыш сердца корабля был передан пилотом космической «девочки», я смог вздохнуть спокойно.
Прода от 11.01.2019, 22:33
Я так глубоко нырнул в воспоминания, что совсем забыл, что я не один на корабле. Я отключил стену-иллюминатор и обернулся. Гостья заснула в кресле. Под моим укоризненным взглядом оно бесшумно превратилось в диван, вырастив пару подушек. Я не сомневался, что спальное место было подобрано максимально удобное для человека. Но вот каким из кораблей. В теории нам рассказывали, что корабли, соединяясь, рождали семя жизни и через какое-то время разлетались. Правда, обычно пилоты при этом не присутствовали. Теперь я понимаю почему. Вероятно, наши кабики сочли механическое соединение с запуском восстановительной программы слишком скучным и решили воспользоваться «человеческим» вариантом, подсмотренным то ли в воспоминаниях, то ли в фильмах. Трес был моим другом и напарником. И мы неплохо понимали друг друга. Но сейчас я ощущал не только Треса, а кого-то еще. Я догадывался, что это «девочка», спасшая мой корабль. Но сколько бы я не старался, я никак не мог отделить «голос» моего корабля от второго. Кэти (так кажется звали второй кабик) не воспринималась ни чужачкой, ни гостьей. Она словно разделила с Тресом обязанности по обслуживанию корабля. Нет, она не влезала в моё сознание, не пыталась выдвинуть себя на первый план в общении. Но я был абсолютно уверен, что оба КБК в курсе всего происходящего. Да, я понимал, что сейчас, пока мы находимся в неизученном секторе, да еще и в одной из Черных дыр, глупо говорить о разделении кораблей. Но потом, когда мы выберемся ( а я даже представлял примерно, как и где это может произойти), захотят ли наши корабли расставаться? И если нет, неужели мне придется всю время летать на пару с этой девчонкой? Как же её имя? И тут я понял, что познакомиться по-нормальному мы так и не успели.
В это время спящая красавица открыла глаза.
- Пол царства за чашку крепкого кофе!
Но появившимся круглом придиванном столике возникла сахарница, молочник и большая чашка чёрного кофе. Девушка села, отпила пару глотков и буднично сказала:
- Кстати, меня зовут Катарина. Можно Рина. И, похоже, мы с тобой крупно вляпались.
Прода от 13.01.2019, 00:25
- Вляпались? В каком смысле вляпались?
___________________
РИНА (мысли за кадром)
Да уж, попутчик-коллега мне попался не очень сообразительный. Судя по отголоскам мягкого мурчания, которые транслировала моя Кэтти (была у нее такая маленькая то ли слабость, то ли прихоть, повоображать себя иногда большой довольной кошкой), её ситуация более, чем устраивала. А следовательно, разделения в ближайшее время она не планировала. И я бы за неё порадовалась в полной мере, если бы не одно маленькое «но»: ни бурная реакция моего организма на «близость» кораблей, ни вкус защищающего от неё лекарства меня категорически не устраивали. Нет, постельные игры были хороши и, откровенно говоря, я бы не отказалась это как-нибудь повторить. Но тогда, когда захочу я, а не часть моего сознания, вошедшая в стадию полного слияния с КБК. Вариантов разрубания этого гордиевого узла я видела всего два: или в принудительном порядке совместными усилиями заставить корабли разъединиться (не сейчас и не здесь, разумеется) или попробовать наладить отношения со вторым пилотом. Хотя это придётся делать в любом случае. Вот только сдаётся мне, что мой собеседник не понял еще до конца, что в ближайшее время нам придётся работать в очень тесной связке. И хорошо еще, если только работать…
_________________________________
Да, оригинально, конечно. Обычно люди знакомятся, потом общаются, узнают друг друга получше, и лишь потом переходят на уровень гораздо более близких отношений. А у нас вышло всё с точностью до наоборот. И что за дурацкое «вляпались»? и я раздражённо спросил:
- Вляпались? В каком смысле вляпались?
- В абсолютно неразрешаемую в данный момент ситуацию.
- А наставник меня учил, что неразрешаемых ситуаций не бывает, значит, просто выход ищется не в том направлении.
- Мы в чёрной дыре. Тут нет направлений. И с выбором у нас плоховато. Честно, я очень рада, что твоего Треса удалось спасти, но вот незадача – возвращаться нам обоим нужно в разные галактики.
Прода от 13.01.2019, 20:37
- Чёрная дыра не бесконечна. Тем более, у нас теперь объединённые силы двух кораблей, можно и пространственную щель новую пробить. (Я действительно не мог понять, почему Рина так нервничает, ну вернёмся мы немного позже запланированного, не на века же. Тем более, что существовала версия о «замораживании» времени во время пребывания в пространстве Чёрной дыры)
- Корт, у тебя больше опыта космических полётов. Но поверь мне, наши корабли сейчас абсолютно не планируют разлучаться. Так зачем им разъединяться?
- Чтобы вернуться домой?
- Домой?! У на разные дома, Кортирес! Совсем разные! Я даже боюсь просчитать количество световых лет между ними. Знаешь, у нас есть только один выход сохранения нашего рассудка и сознания наших кораблей.
- И какой же?- с подозрением спросил я.
- Влюбиться друг в друга.
Откровенно говоря, я просто потерял дар речи. Нет, девушка была весьма симпатичная. Немного худощавая на мой взгляд, но «пышечки» в пилоты и не шли. И тут я опять ощутил нарастающее возбуждение. Похоже, высказанная Риной идея пришлась наших кабикам по вкусу, и они явно решили ускорить процесс нашего сближения. Пока я судорожно вспоминал, осталось ли у меня нужное лекарство, девушка рывком прижала меня к себе и зашипела в ухо:
- Да подыграй же ты мне! Неужели не понимаешь, что чем больше мы будем сопротивляться, тем сильнее на нас будут давить из «благих побуждений».
Слова её, правда, абсолютно не совпадали с действиями. Она расстегнула пуговицы на совей и моей рубашке. Наши губы почти соприкоснулись.
- Быстрее, Корт! Я не железная! Где лекарство?
Мы не изображали страсть. Мы просто всеми силами пытались не довести дело до бессознательного финала. Я понимал, что стоит нам окончательно расслабиться, как эмоции Треса и Кэти поглотят нас, не оставляя ни малейшего шанса на разумные действия. И дело было вовсе не в коварности намерений наших КБК, они так делились счастьем, не понимая, а может, не желая понимать, что такой всплеск эмоций слишком тяжело воспринимается нами на физическом уровне. Я никогда не был пуританином. Но 4 часа постельных игр просто изматывали. Конечно, я понимал, что какая-то часть сознания наших кораблей продолжает сканировать окружающее нас пространство и отслеживать курс следования. Более того, я почти уверен, что при столкновении с реальной опасностью автоматика из «нежного» режима перестроится в рабочий или боевой. Да, такие возможности в КБК были заложены. Но не в нас.
По глотку лекарства мы успели сделать, практически полностью раздевшись. Возбуждение схлынуло, но Рина продолжала тащить меня к кровати. Мы рухнули на неё, и тут же нас скрыл от мира возникший плотный полог. Через несколько минут девушка откатилась и сухо проинформировала:
- Кэти у меня очень кстати оказалась достаточно стеснительная и закрылась от меня. Возможно, Трес из уважения к «подруге» от тебя тоже отгородился.
Я прислушался. Да, я знал, что с моим партнёром всё в порядке, но его сознание было отделено тонкой радужной плёнкой, напоминающей мыльные пузыри. В случае опасности мы оба пробьёмся к сознанию друг друга, но сейчас такая ментальная тишина радовала. Я кивнул в знак согласия, а девушка продолжила:
- Мы не сможем убедить наши кабики перестать страстно общаться друг с другом. Но мы вполне можем уговорить их закрываться от нас, убедив, что нам действительно становится плохо после столь «бурного» созвучия с ними. А значит, в следующий раз нам придется поддаться. Более того, еще и ослабить предварительно наши организмы, чтобы у них не возникло никакого сомнения в правдивости нашей слабости.
Прода от 14.01.2019, 22:18
Ну что сказать, идея Рины сработала. Но восстановительную терапию, устроенную мне Тресом, я ей еще припомню. И неделю режима с осень правильным питанием тоже. Правда, похоже, ей это тоже большого удовольствия не доставило. Во всяком случае, если верить отголоскам доносящимся от неё эмоций. Стоп. Этого не может быть! Такое возникало только у истинных половинок, а мы же просто пытаемся обрести свободу!
___________________
РИНА (мысли за кадром)
Да, говорили мне, Катарина, сначала подумай, потом еще раз подумай, а уж после, хорошенько подумав, начинай действовать. Я и подумала. Один раз. План был хорош. В теории. Выяснив опытным путём, что, когда мы с Кортом находимся вместе, наши КБК расслабляются и внимания к нам уменьшается, мы начали постепенное изменение нашего состояния. Нет, мы не вредили нашему здоровью (кто бы дал!), мы просто тренировались чуть дольше и интенсивнее, подольше засиживались над звездными картами и «поглощали» обучающие программы на верхней грани восприятия. И когда нас «накрыло любовью», уровень удовольствия был минимальным, а вот мышечная боль показалась во всей красе, как и упавший уровень иммунитета. Такие показатели были восприняты кабиками, как их упущение, и они принялись о нас «заботится». Не знаю, что как Трес лечил Корта, но мне от заботы Кэти хотелось взвыть уже на третий день. Звёзды с ними, с целительскими процедурами, неприятно, но перетерпеть можно, тем более, что на пользу и организму, и нашим планам. Но её встревоженное «кудахтанье»- как же я не досмотрела… И откуда это взялось в её лексиконе? Результат, впрочем, был. «Эротических» отголосков до нас больше не доносилось. В «часы страсти» мы ощущали лишь лёгкие эмоции счастья от наших кораблей. Кстати, при ближайшем рассмотрении Корт оказался не так уж плох. Во всяком случае договариваться с каждым днём у нас получалось всё чаще.
____________________________
Прода от 15.01.2019, 22:36
Хотя различий тоже хватало. К примеру, поднимать меня пытались рано и тащить на разминку. Да мне эти утренние побудки еще в студенчестве надоели! Нет, при необходимости я могу обойтись несколькими часами сна. Конечно, когда летишь на космическую разведку, и весь экипаж – это ты, расслабляться некогда. Вживленные датчики (гадость!) мгновенно реагируют на малейшее отклонение корабля от курса, нарушение уровня защиты, любого сбоя программы.
