И противно. Больше всего этот стенд напоминал прозрачный цилиндр с дверцей. При полном обследовании пациента заводили внутрь, закрепляли датчики и фиксировали дверь. А потом всё тело окутывала противная розовая слизь. Мне, во всяком случае, она представлялась розовой. Если везло, то «ощупывалась» только часть тела. Но я могла лишь надеяться, что до полного погружения дело не дойдёт.
Вряд ли подобное могло доставить хоть какое-то удовольствие. Я была права, не доставило. И хотя на теле после процедуры не было даже намёка на каплю слизи, мне безумно хотелось попасть в ванную, душ или просто вылить на себя ведро тёплой воды. А вместо этого мне подали большую махровую простынь и помогли в неё завернуться. А потом, потом донесли на руках до кровати. Доктор же и его помощники продолжали рассматривать стенки цилиндра, на которых периодически появлялись различные надписи, графики и схемы. Я знала, что так система выдаёт результаты обследования. Зелёный фон означал, что всё в норме, красный - критическое состояние. Говорят, бывали случаи появления тёмного фиолета, но тогда включалась аварийная система реанимации, и пациент либо погружался в лечебную кому, либо отправлялся в сестринские системы излечения. Каким образом этот цилиндрический стенд «держал связь» с такими же, как он, непонятно. Но срабатывало всегда.
В моём случае цвет был оранжевый. Ох, как же мне это не понравилось! Подумайте сами, что же тут хорошего? Я была настроена на скорейшее возвращение домой, а теперь, похоже, моё пребывание в клинике могло затянуться. Потом врачи вышли. Я видела через прозрачную стенку, как они разговаривали с моими родителями, и лица последних всё больше мрачнели. Потом кто-то заметил, что я смотрю на них, и стенка перестала быть прозрачной. Я начала нервничать. А через несколько минут в палату зашёл осматривавший меня первый раз врач, попросив выйти дежурившую медсестру. Мы остались вдвоём.
- Понимаешь, Ири - начал доктор, - обычно наша кибер система достаточно быстро справляется с подобными проблемами. У тебя не так сильно задет позвоночник, чтобы ничего нельзя было исправить. И обычно хватает нескольких дней, чтобы организм восстановился. Но беда в том, что ты отвергаешь все попытки системы помочь тебе, усугубляя тем самым проблему.
- Но я не против кибер системы!
- Я понимаю. Это происходит на подсознательном уровне. Вероятно, сработавшая система удержания в кибер седле, а затем падение создали у тебя негативное отношение ко всем видам нанотехники.
- Я перестрою сознание! Я смогу, есть же техники!
Доктор огорчённо покачал головой.
- Вполне возможно. Но это займёт слишком много времени. А на физическом плане ситуация будет только ухудшаться.
Я похолодела . У нас давно не было людей с физическими недостатками. И мне вовсе не хотелось становиться таким исключением.
- Но выход же есть?
- Есть. Но он достаточно необычный. На более раннем развитии медицины целители обходились воздействием только на физическом уровне. И им удавалось решать многие проблемы. В том числе и такие, как у тебя. Процесс, правда, был, достаточно долгим не неприятным.
- Вы хотите отправить меня в прошлое?
-Нет, это невозможно. Мы научились туда заглядывать, но перемещения по-прежнему закрыты. Но я могу отправить тебя на параллельную линию развития. В мир, похожий на наш, но идущий несколько другим путём развития. Оказавшись там, ты не будешь помнить свою прежнюю жизнь. И там тебе будет, вероятнее всего, 17. Мы сами до конца не разобрались, почему так происходит, Но график вероятности выдаёт именно такое возрастное изменение, как наиболее подходящее для создания максимально благоприятной петли изменения. К сожалению, сейчас мы никого не можем отправить с тобой, Но, как только ты излечишься или в случае опасности, твоё подсознание вспомнит зашифрованный код возвращения, и ты вернёщься сюда.
- И я буду помнить всё, что со мной происходило?
-Нет, всё забудётся. Возможно, будут какие-то отрывочные воспоминания во время сна. Вот если бы ты была альбианкой и встретила своего «нери ото» - единую половинку, тогда всё, связанное с ним, осталось бы в твоей памяти. Но там альбианцев не бывает.
- Мне нужно подумать. Сколько у меня времени? – прошептала я.
- Минут десять. Точка соприкосновения приближается.
-А другие варианты есть?
- Конечно, есть. Мы будем пробовать лекарственную терапию, гипноз, изучим старинные методы лечения, и выход обязательно найдётся, - убеждая то ли себя, то ли меня, сказал профессор.
А я отчётливо поняла, что другого варианта нет. И если я хочу вернуться к нормальной жизни, надо рискнуть и прыгнуть на параллельную линию.
-Я согласна!
На параллельной линии галактического пространства. Через два года по земному исчислению. Запись из истории болезни 17ти летней Ирины Пархомовой
После травмы..назначенное лечение не принесло ожидаемых результатов… включить в группу экспериментальной альтернативной диагностики и направить в седьмой медицинский центр…
Врачи говорили, что я выжила каким-то чудом. Упасть с десятого этажа и остаться в живых. А я не могла понять., зачем меня могло понести в дождь мыть балкон, да еще и становиться на перила. Но почему-то это удивляло только меня одну. Такое впечатление, что для остальных уборка в дождь была вполне обычным делом.
Проведя полтора года в коме, я почти ничего не помнила из жизни до падения. Правда, врачи называли это кратковременной потерей памяти, но я воспринимала происходящее, как дурной кошмарный сон. В котором мне тоже снились сны. В них я мчалась без седла на прекрасной белой лошади, постепенно отрываясь от земли. И когда я уже почти добиралась до пушистого белого облака, чей-то скрипучий голос сообщал: без седла не положено! И засовывал меня в неудобную громоздкую конструкцию, и мы падали.
Возможно, виной моих сновидений был корсет, в котором я проводила целые дни или жесткая кровать (это всё для твоей спины, надо потерпеть, девочка)
Время шло, а изменений в лучшую сторону не наблюдалось. И вот вчера меня перевезли в новую больницу. Её называли современным экспериментальным центром диагностики и ….. но я большой разницы с обычными больницами не заметила. Те же белые стены и потолок, тот же запах лекарств и не уходящее чувство неправильности происходящего.
Впрочем, кое-что новое всё-таки было. Палата была значительно просторнее предыдущей. И, пока меня возили на очередные физиотерапевтические процедуры, в ней поочерёдно стали появляться непонятные механические приспособления, массажный стол и шведская стенка.
Вслух я, разумеется, ничего не сказала, но про себя фыркнула: из-за возникших после падения проблем с позвоночником я и ходить-то нормально не могла, а уж про занятия спортом речь вообще не шла. Но так думала я. А доставшийся мне доктор придерживался абсолютно противоположного мнения. Первое, чего он меня лишил – свободного времени. График моей жизни был расписан по минутам. Ладно, я могла смириться с необходимостью массажа, растяжек, плавания, в конце концов! Тем более в воде я себя чувствовала гораздо легче.
Но приседания! Какие приседания, если я еле стояла на ногах! Притом выяснилось, что тренировать я должна ноги поочерёдно, то есть приседать , опираясь только на одну ногу. И без поддерживающего корсета. Сначала я обрадовалась, а потом поняла, что без корсета ужасно тяжело. Но жалеть меня никто не собирался. Приседания - массаж, снова приседания. Когда я начинала кричать, что спина моя сейчас отвалится, меня укладывали на металлический игольчатый коврик, параллельно прокапывая цикл витаминов.
И на все мои жалобы отвечали одно и то же: у тебя не настолько серьезные повреждения, чтобы так долго не было позитивной динамики. Ты просто сама себе вбила в голову, что у тебя всё очень плохо, и ноги не станут одинаковыми, и спина не расправится. Ты должна сама, слышишь, сама захотеть это исправить. А пока ты не хочешь эту информацию принять, придётся принимать мои методы лечения.
- Я хочу!
- Нет, ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое. Чтобы тебе не было больно.
- Что плохого в отсутствии боли?
- Если мы не будем чувствовать боль, мы не заметим сигналов организма о нарушениях. Ты ведь тоже отмахивалась от слабых намёков о своём нездоровье?
-У меня всё было нормально! Почти…
- Почти? Впрочем, дыхание у тебя замечательно восстановилось, можем приступать к прокачке пресса. Давай. Ложись на спину. Руки за голову. Ноги я зафиксировал, и начали!
Я пыталась отказываться выполнять упражнения, грозила пожаловаться начальству, даже закатила как-то раз истерику. И что же? Отказ заниматься вылился в знакомство с Арфином- сконструированным лично моим доктором автоматическим регулировщиком физических нагрузок. Внешне он чем-то напоминал рыцарские доспехи. Только вот поведение его по отношению ко мне было отнюдь не рыцарским. Как и моего доктора. Нажатием точки на шее меня просто обездвижили, а потом загрузили в это бездушное устройство. Там эластичные ленты с датчиками образовали нечто напоминающее корсет, только охватывающий не только спину, а всё тело. Я не принадлежала самой себе. И лишь пройдя полный круг разминки в этой консервной банке, я поняла, что до этого нагрузки были вполне щадящие. Но к ним я уже не вернулась. Каждое утро или вечер из меня выжимали максимум возможного.
На угрозу пожаловаться доктор отреагировал совсем просто: он открыл дверь палаты и сказал: иди. Сможешь сама дойти до кабинета главврача и войти в него, получишь день отдыха. Не сможешь – устроим очистительный день. Надо ли говорить, что самостоятельно добраться мне не удалось даже до лифта. А чисто женский способ использования истерики разнообразил мою жизнь горькими успокоительными настоями, уроками медитации и сеансами иглоукалывания «для нормализации нервной системы». И я поняла, что единственный способ прекратить это – сбежать. А для этого надо было в буквальном смысле встать на ноги.
И я перестала сопротивляться лечению. Напротив, старалась сделать больше, чем от меня требовалось. Но каким же болезненным оказалось это решение! Причём в прямом смысле этого слова! Я почти перестала нормально спать. Сил хватало лишь на то, чтобы удержаться и не рыдать в голос, зажимая зубами подушку.
На моё счастье или беду, доктор в эти дни заходил ко мне реже обычного, доверив занятия своим ассистентам. По обрывкам разговоров я поняла, что привезли пациента с очень тяжелой травмой, и он его буквально вытаскивал с грани.
Той ночью я никак не могла уснуть. К уставшим от чрезмерных нагрузок мышцам добавилась заложенность носа, сипы в горле и раскалывание головы. Вероятно, иммунитет решил, что к доводам рассудка я не прислушиваюсь, доводя себя до состояния полнейшего изнеможения, и решил перейти от намёков к прямым угрозам.
На улице было лето. Я открыла окно, забралась на широкий подоконник. Ветер обдувал мою горящую голову, и становилось немного легче. Вероятно, я задремала (и как только не свалилась!), потому что не услышала, как открылась дверь, и кто-то вошел в палату. Помню лишь, как лба коснулась холодная рука, забирая боль, а затем в рот полилась какая-то горькая жидкость. Я хотела отвернуться, но сил не было.
А потом я уснула. Мне снилось, что меня завернули в одеяло, подняли на руки и куда-то понесли. Мне было так хорошо, спокойно и надежно, что не хотелось, чтобы отпускали. Потом мы качались на мягких волнах. Жаль только, что волны иногда попадали в рот, и они были очень горькими. Кажется, кто-то меня раздевал и гладил по всему телу, так бережно, словно я была хрупким хрустальным сосудом. Периодически моего лба и щёк касались твёрдые губы, и было так обидно, что до настоящего поцелуя дело так и не дошло. И еще мешал резкий травяной запах. Казалось, что даже поцелую были пропитаны им.
Проснулась я в гораздо лучшем состоянии. Ничего не болело. И дышалось свободно. Я попыталась встать. И ничего не вышло. Я завозилась активнее, стараясь сбросить то, что мне мешало двигаться, и услышала уставший голос моего доктора:
- Какая же ты неугомонная… Полежи минуту спокойно.
Было так непривычно видеть его без халата. На нём был надет лёгкий спортивный костюм с непонятной эмблемой, напоминающий какой-то космический символ. Странное ощущение, в этой одежде он одновременно казался таким привычно-домашним и в то же время недосягаемо далёким, как будто явившимся с другой планеты. Я замерла. А в это время меня освобождали от толстого тёплого конверта - одеяла, сделанного по принципу прогулочного одеяния для младенцев. Тепло, и выбраться самостоятельно практически невозможно. Я не спрашивала, но мне объяснили: «Тебе надо было хорошенько пропотеть, чтобы болезнь максимально вышла с потом наружу. - Доктор усмехнулся. - Пришлось лежать с тобой почти в обнимку, чтобы ты не брыкалась и не старалась выбраться».
Я покраснела. А доктор, выпутывая меня из одеяла, продолжал: - Сегодня надо будет еще раз повторить цикл лечения, а потом посмотрим. Сейчас я отнесу тебя в ванну, чтобы смыть остатки старой мази, а потом натру тебя заново и опять укутаю. Будет жарко, но сегодня надо обязательно вылежаться.
Мечты о расслаблении в теплой ванне оказались мечтами. Мне достался только душ. Странно, но я совершенно не смущалась, когда меня намыливали пеной и смывали её тёплой водой. То ли не было сил, то ли подействовали, капли, выданные мне перед поднятием моей тушки с кровати. Даже резкий контрастный душ и растирание достаточно грубым полотенцем я перенесла достаточно спокойно. Потом меня натёрли жирной мазью с резким травяным запахом, надели тонкие штаны с каким-то странным уплотнением под попой, рубашку с очень длинными рукавами и достаточно грубые носки, в которые был насыпан какой-то песок. А потом меня опять завернули в утеплённый конверт, лишив практически возможности двигаться. Было неудобно, к тому же песок в носках вдруг стал жечь.
Моё спокойное безразличие рассыпалось вдребезги! Мне срочно нужно было выбраться и скинуть с себя эту гадость! Вдруг я почувствовала, что меня обнимают со спины, крепко прижимая и не давая дёргаться. По всему телу продолжал разливаться жар, но почему-то теперь он был приятен.
Я слушала, какая я умная, красивая и неугомонная. И как только я выздоровею, со мной пойдут гулять по набережной и купят самую большую порцию мороженого. А чтобы поправиться побыстрее, надо выпить сейчас глоток этой вкусной микстурки.
Слушать, как меня уговаривают, словно маленького ребёнка, было одновременно забавно и приятно. Честно говоря, микстура была абсолютно гадкой, но я послушно глотала, лишь бы меня продолжали обнимать и говорить, какая я хорошая. Я вдруг поняла, что меня достаточно редко хвалили. Почему –то в памяти всплывала лишь радость родителей после удачных переговоров с марсианской делегацией и я, стоящая рядом с ними в платье с большими ярко-красными маками. Какой бред! А ночью мне снилась карусель из колец Сатурна. Я перепрыгивала с одного на другое, а потом гонялась с большим сачком за астероидами . Поймав «камушек», я оказалась в другом сновидении.
Вряд ли подобное могло доставить хоть какое-то удовольствие. Я была права, не доставило. И хотя на теле после процедуры не было даже намёка на каплю слизи, мне безумно хотелось попасть в ванную, душ или просто вылить на себя ведро тёплой воды. А вместо этого мне подали большую махровую простынь и помогли в неё завернуться. А потом, потом донесли на руках до кровати. Доктор же и его помощники продолжали рассматривать стенки цилиндра, на которых периодически появлялись различные надписи, графики и схемы. Я знала, что так система выдаёт результаты обследования. Зелёный фон означал, что всё в норме, красный - критическое состояние. Говорят, бывали случаи появления тёмного фиолета, но тогда включалась аварийная система реанимации, и пациент либо погружался в лечебную кому, либо отправлялся в сестринские системы излечения. Каким образом этот цилиндрический стенд «держал связь» с такими же, как он, непонятно. Но срабатывало всегда.
В моём случае цвет был оранжевый. Ох, как же мне это не понравилось! Подумайте сами, что же тут хорошего? Я была настроена на скорейшее возвращение домой, а теперь, похоже, моё пребывание в клинике могло затянуться. Потом врачи вышли. Я видела через прозрачную стенку, как они разговаривали с моими родителями, и лица последних всё больше мрачнели. Потом кто-то заметил, что я смотрю на них, и стенка перестала быть прозрачной. Я начала нервничать. А через несколько минут в палату зашёл осматривавший меня первый раз врач, попросив выйти дежурившую медсестру. Мы остались вдвоём.
- Понимаешь, Ири - начал доктор, - обычно наша кибер система достаточно быстро справляется с подобными проблемами. У тебя не так сильно задет позвоночник, чтобы ничего нельзя было исправить. И обычно хватает нескольких дней, чтобы организм восстановился. Но беда в том, что ты отвергаешь все попытки системы помочь тебе, усугубляя тем самым проблему.
- Но я не против кибер системы!
- Я понимаю. Это происходит на подсознательном уровне. Вероятно, сработавшая система удержания в кибер седле, а затем падение создали у тебя негативное отношение ко всем видам нанотехники.
- Я перестрою сознание! Я смогу, есть же техники!
Доктор огорчённо покачал головой.
- Вполне возможно. Но это займёт слишком много времени. А на физическом плане ситуация будет только ухудшаться.
Я похолодела . У нас давно не было людей с физическими недостатками. И мне вовсе не хотелось становиться таким исключением.
- Но выход же есть?
- Есть. Но он достаточно необычный. На более раннем развитии медицины целители обходились воздействием только на физическом уровне. И им удавалось решать многие проблемы. В том числе и такие, как у тебя. Процесс, правда, был, достаточно долгим не неприятным.
- Вы хотите отправить меня в прошлое?
-Нет, это невозможно. Мы научились туда заглядывать, но перемещения по-прежнему закрыты. Но я могу отправить тебя на параллельную линию развития. В мир, похожий на наш, но идущий несколько другим путём развития. Оказавшись там, ты не будешь помнить свою прежнюю жизнь. И там тебе будет, вероятнее всего, 17. Мы сами до конца не разобрались, почему так происходит, Но график вероятности выдаёт именно такое возрастное изменение, как наиболее подходящее для создания максимально благоприятной петли изменения. К сожалению, сейчас мы никого не можем отправить с тобой, Но, как только ты излечишься или в случае опасности, твоё подсознание вспомнит зашифрованный код возвращения, и ты вернёщься сюда.
- И я буду помнить всё, что со мной происходило?
-Нет, всё забудётся. Возможно, будут какие-то отрывочные воспоминания во время сна. Вот если бы ты была альбианкой и встретила своего «нери ото» - единую половинку, тогда всё, связанное с ним, осталось бы в твоей памяти. Но там альбианцев не бывает.
- Мне нужно подумать. Сколько у меня времени? – прошептала я.
- Минут десять. Точка соприкосновения приближается.
-А другие варианты есть?
- Конечно, есть. Мы будем пробовать лекарственную терапию, гипноз, изучим старинные методы лечения, и выход обязательно найдётся, - убеждая то ли себя, то ли меня, сказал профессор.
А я отчётливо поняла, что другого варианта нет. И если я хочу вернуться к нормальной жизни, надо рискнуть и прыгнуть на параллельную линию.
-Я согласна!
На параллельной линии галактического пространства. Через два года по земному исчислению. Запись из истории болезни 17ти летней Ирины Пархомовой
После травмы..назначенное лечение не принесло ожидаемых результатов… включить в группу экспериментальной альтернативной диагностики и направить в седьмой медицинский центр…
Врачи говорили, что я выжила каким-то чудом. Упасть с десятого этажа и остаться в живых. А я не могла понять., зачем меня могло понести в дождь мыть балкон, да еще и становиться на перила. Но почему-то это удивляло только меня одну. Такое впечатление, что для остальных уборка в дождь была вполне обычным делом.
Проведя полтора года в коме, я почти ничего не помнила из жизни до падения. Правда, врачи называли это кратковременной потерей памяти, но я воспринимала происходящее, как дурной кошмарный сон. В котором мне тоже снились сны. В них я мчалась без седла на прекрасной белой лошади, постепенно отрываясь от земли. И когда я уже почти добиралась до пушистого белого облака, чей-то скрипучий голос сообщал: без седла не положено! И засовывал меня в неудобную громоздкую конструкцию, и мы падали.
Возможно, виной моих сновидений был корсет, в котором я проводила целые дни или жесткая кровать (это всё для твоей спины, надо потерпеть, девочка)
Время шло, а изменений в лучшую сторону не наблюдалось. И вот вчера меня перевезли в новую больницу. Её называли современным экспериментальным центром диагностики и ….. но я большой разницы с обычными больницами не заметила. Те же белые стены и потолок, тот же запах лекарств и не уходящее чувство неправильности происходящего.
Впрочем, кое-что новое всё-таки было. Палата была значительно просторнее предыдущей. И, пока меня возили на очередные физиотерапевтические процедуры, в ней поочерёдно стали появляться непонятные механические приспособления, массажный стол и шведская стенка.
Вслух я, разумеется, ничего не сказала, но про себя фыркнула: из-за возникших после падения проблем с позвоночником я и ходить-то нормально не могла, а уж про занятия спортом речь вообще не шла. Но так думала я. А доставшийся мне доктор придерживался абсолютно противоположного мнения. Первое, чего он меня лишил – свободного времени. График моей жизни был расписан по минутам. Ладно, я могла смириться с необходимостью массажа, растяжек, плавания, в конце концов! Тем более в воде я себя чувствовала гораздо легче.
Но приседания! Какие приседания, если я еле стояла на ногах! Притом выяснилось, что тренировать я должна ноги поочерёдно, то есть приседать , опираясь только на одну ногу. И без поддерживающего корсета. Сначала я обрадовалась, а потом поняла, что без корсета ужасно тяжело. Но жалеть меня никто не собирался. Приседания - массаж, снова приседания. Когда я начинала кричать, что спина моя сейчас отвалится, меня укладывали на металлический игольчатый коврик, параллельно прокапывая цикл витаминов.
И на все мои жалобы отвечали одно и то же: у тебя не настолько серьезные повреждения, чтобы так долго не было позитивной динамики. Ты просто сама себе вбила в голову, что у тебя всё очень плохо, и ноги не станут одинаковыми, и спина не расправится. Ты должна сама, слышишь, сама захотеть это исправить. А пока ты не хочешь эту информацию принять, придётся принимать мои методы лечения.
- Я хочу!
- Нет, ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое. Чтобы тебе не было больно.
- Что плохого в отсутствии боли?
- Если мы не будем чувствовать боль, мы не заметим сигналов организма о нарушениях. Ты ведь тоже отмахивалась от слабых намёков о своём нездоровье?
-У меня всё было нормально! Почти…
- Почти? Впрочем, дыхание у тебя замечательно восстановилось, можем приступать к прокачке пресса. Давай. Ложись на спину. Руки за голову. Ноги я зафиксировал, и начали!
Я пыталась отказываться выполнять упражнения, грозила пожаловаться начальству, даже закатила как-то раз истерику. И что же? Отказ заниматься вылился в знакомство с Арфином- сконструированным лично моим доктором автоматическим регулировщиком физических нагрузок. Внешне он чем-то напоминал рыцарские доспехи. Только вот поведение его по отношению ко мне было отнюдь не рыцарским. Как и моего доктора. Нажатием точки на шее меня просто обездвижили, а потом загрузили в это бездушное устройство. Там эластичные ленты с датчиками образовали нечто напоминающее корсет, только охватывающий не только спину, а всё тело. Я не принадлежала самой себе. И лишь пройдя полный круг разминки в этой консервной банке, я поняла, что до этого нагрузки были вполне щадящие. Но к ним я уже не вернулась. Каждое утро или вечер из меня выжимали максимум возможного.
На угрозу пожаловаться доктор отреагировал совсем просто: он открыл дверь палаты и сказал: иди. Сможешь сама дойти до кабинета главврача и войти в него, получишь день отдыха. Не сможешь – устроим очистительный день. Надо ли говорить, что самостоятельно добраться мне не удалось даже до лифта. А чисто женский способ использования истерики разнообразил мою жизнь горькими успокоительными настоями, уроками медитации и сеансами иглоукалывания «для нормализации нервной системы». И я поняла, что единственный способ прекратить это – сбежать. А для этого надо было в буквальном смысле встать на ноги.
И я перестала сопротивляться лечению. Напротив, старалась сделать больше, чем от меня требовалось. Но каким же болезненным оказалось это решение! Причём в прямом смысле этого слова! Я почти перестала нормально спать. Сил хватало лишь на то, чтобы удержаться и не рыдать в голос, зажимая зубами подушку.
На моё счастье или беду, доктор в эти дни заходил ко мне реже обычного, доверив занятия своим ассистентам. По обрывкам разговоров я поняла, что привезли пациента с очень тяжелой травмой, и он его буквально вытаскивал с грани.
Той ночью я никак не могла уснуть. К уставшим от чрезмерных нагрузок мышцам добавилась заложенность носа, сипы в горле и раскалывание головы. Вероятно, иммунитет решил, что к доводам рассудка я не прислушиваюсь, доводя себя до состояния полнейшего изнеможения, и решил перейти от намёков к прямым угрозам.
На улице было лето. Я открыла окно, забралась на широкий подоконник. Ветер обдувал мою горящую голову, и становилось немного легче. Вероятно, я задремала (и как только не свалилась!), потому что не услышала, как открылась дверь, и кто-то вошел в палату. Помню лишь, как лба коснулась холодная рука, забирая боль, а затем в рот полилась какая-то горькая жидкость. Я хотела отвернуться, но сил не было.
А потом я уснула. Мне снилось, что меня завернули в одеяло, подняли на руки и куда-то понесли. Мне было так хорошо, спокойно и надежно, что не хотелось, чтобы отпускали. Потом мы качались на мягких волнах. Жаль только, что волны иногда попадали в рот, и они были очень горькими. Кажется, кто-то меня раздевал и гладил по всему телу, так бережно, словно я была хрупким хрустальным сосудом. Периодически моего лба и щёк касались твёрдые губы, и было так обидно, что до настоящего поцелуя дело так и не дошло. И еще мешал резкий травяной запах. Казалось, что даже поцелую были пропитаны им.
Проснулась я в гораздо лучшем состоянии. Ничего не болело. И дышалось свободно. Я попыталась встать. И ничего не вышло. Я завозилась активнее, стараясь сбросить то, что мне мешало двигаться, и услышала уставший голос моего доктора:
- Какая же ты неугомонная… Полежи минуту спокойно.
Было так непривычно видеть его без халата. На нём был надет лёгкий спортивный костюм с непонятной эмблемой, напоминающий какой-то космический символ. Странное ощущение, в этой одежде он одновременно казался таким привычно-домашним и в то же время недосягаемо далёким, как будто явившимся с другой планеты. Я замерла. А в это время меня освобождали от толстого тёплого конверта - одеяла, сделанного по принципу прогулочного одеяния для младенцев. Тепло, и выбраться самостоятельно практически невозможно. Я не спрашивала, но мне объяснили: «Тебе надо было хорошенько пропотеть, чтобы болезнь максимально вышла с потом наружу. - Доктор усмехнулся. - Пришлось лежать с тобой почти в обнимку, чтобы ты не брыкалась и не старалась выбраться».
Я покраснела. А доктор, выпутывая меня из одеяла, продолжал: - Сегодня надо будет еще раз повторить цикл лечения, а потом посмотрим. Сейчас я отнесу тебя в ванну, чтобы смыть остатки старой мази, а потом натру тебя заново и опять укутаю. Будет жарко, но сегодня надо обязательно вылежаться.
Мечты о расслаблении в теплой ванне оказались мечтами. Мне достался только душ. Странно, но я совершенно не смущалась, когда меня намыливали пеной и смывали её тёплой водой. То ли не было сил, то ли подействовали, капли, выданные мне перед поднятием моей тушки с кровати. Даже резкий контрастный душ и растирание достаточно грубым полотенцем я перенесла достаточно спокойно. Потом меня натёрли жирной мазью с резким травяным запахом, надели тонкие штаны с каким-то странным уплотнением под попой, рубашку с очень длинными рукавами и достаточно грубые носки, в которые был насыпан какой-то песок. А потом меня опять завернули в утеплённый конверт, лишив практически возможности двигаться. Было неудобно, к тому же песок в носках вдруг стал жечь.
Моё спокойное безразличие рассыпалось вдребезги! Мне срочно нужно было выбраться и скинуть с себя эту гадость! Вдруг я почувствовала, что меня обнимают со спины, крепко прижимая и не давая дёргаться. По всему телу продолжал разливаться жар, но почему-то теперь он был приятен.
Я слушала, какая я умная, красивая и неугомонная. И как только я выздоровею, со мной пойдут гулять по набережной и купят самую большую порцию мороженого. А чтобы поправиться побыстрее, надо выпить сейчас глоток этой вкусной микстурки.
Слушать, как меня уговаривают, словно маленького ребёнка, было одновременно забавно и приятно. Честно говоря, микстура была абсолютно гадкой, но я послушно глотала, лишь бы меня продолжали обнимать и говорить, какая я хорошая. Я вдруг поняла, что меня достаточно редко хвалили. Почему –то в памяти всплывала лишь радость родителей после удачных переговоров с марсианской делегацией и я, стоящая рядом с ними в платье с большими ярко-красными маками. Какой бред! А ночью мне снилась карусель из колец Сатурна. Я перепрыгивала с одного на другое, а потом гонялась с большим сачком за астероидами . Поймав «камушек», я оказалась в другом сновидении.
